Художника обидеть может каждый⁠⁠

Видик старшекурсники приносили после вечерней поверки и отбоя, в одиннадцать, в начале двенадцатого. Сносили все стулья в «Методический класс» или, - совсем кощунственно, - в «Ленинскую комнату» и первые два сеанса по рублю показывали нам, первокурсникам, всяких Шварценеггеров, Сталонов и Джеки Чанов с Брюсами Ли. А дальше для самых усидчивых и страждущих - «порнуха». Но уже по три рубля. Хотя тем, кто отсидел два предыдущих сеанса, как оптовикам, давалась скидка - рубль. Иногда удавалось просочиться нахаляву: видеобизнесмены пересчитывали количество стриженых голов и финансовый сбор, выявляли кассовый разрыв и пытались воззвать к киноманам, с угрозами отменить сеанс, если халявщик не сдастся добровольно. Народ недовольно гудел, раздавались крики, - «Кинщик, синему давай!», - быковать старшекурсникам было нельзя, ибо, в случае, если их бизнес был бы придан огласке, дело пахло отчислением, и кино транслировали.

А потом открылся в училище и официальный видеосалон. Практически прямо на КПП, в холле с колоннами, - левее, как войдёшь, - в небольшой прямоугольной комнатушке расставили штук под сорок стульев в несколько рядов с проходом посередине. Плата за просмотр так и осталась один рубль.

Первый курс заканчивался, было начало лета 1989 года. Я за год учёбы сильно поднаторел в навыках каллиграфии. Многочисленные курсовики и расчётно-графические работы выработали у меня хороший чертёжный почерк. Потом, поняв, что у меня хорошо получается, я совсем осмелел и сам придумывал различные шрифты и оформлял в разных стилях титульные листы многим своим товарищам из роты. Я достиг в этом деле такого мастерства, что одну мою обложку очередной курсовой работы, преподаватель перепутал с типографским производством.

Этот мой практический навык и стал причиной того, что наши пути, - мои и видеосалона, - в один прекрасный момент пересеклись. Не помню уже, как так произошло, но когда уехал то ли в отпуск, то ли на полёты штатный художник-афишолог видеосалона, мне предложили подменить его на время отсутствия. Как помнится, едва ли и не он сам предложил мне это место, где-то впечатлившись моим оформительским талантом.

Работа была несложная. В двенадцать часов дня надо было прийти к управляющему видеосалона, получить у него расписание сеансов на следующий день, написать афиши и расклеить их в училище в нескольких местах. Мест было шесть: на КПП училища, на стенде самого видеосалона, на дверях столовой, двух курсантских, и двух «семейных» общежитий.

Для нужд ручной мини типографии мне выдали пачку желтоватой бумаги формата А4, набор нормальных для тех времен чехословацких фломастеров и рулон лейкопластыря. Сеансов в день, как помню, было пять. Днём, часа вроде в три, крутили мультики, которые смотрели в основном дети сотрудников училища, ибо другим попасть в режимное учебное учреждение было проблематично. Потом шли три каких-нибудь мейнстримовых фильма, а на самом вечернем сеансе могли показать и что-то типа эротики из разряда «Греческой Эммануэли» или тому подобной «Смоковницы».

Оформление афиши было простецким: название фильма крупными красивыми печатными буквами, дата начала сеанса и кратенькое, - в две строчки, - описание фильма: жанр, актёры, если есть известные, и основная интрига. Всё это делалось разноцветными фломастерами и разными шрифтами. Рисовать ничего не требовалось.

Вы, конечно, спросите, что я имел с того, что алчные акулы видеобизнеса пользовали в хвост и гриву мои оформительские способности! Да, я, таки, имел маленький гешефт с неизбалованного советского зрителя, жаждавшего приобщиться к киноподелкам западной индустрии развлечений. Во-первых, я мог невозбранно посещать все киносеансы, как просто ради тяги к искусству, так и в целях ознакомления с картиной для написания краткой аннотации. Правда, сидеть, - если не было свободных мест, - приходилось на столе, специально поставленном за крайним рядом стульев для таких же, как и я бесплатников. Этот вариант моего творческого стимулирования был мне не сильно интересен, так как уже тогда я не имел особой тяги к кинематографу. Но, во-вторых, мне полагалась и денежная компенсация моего времени, затраченного на продвижение киноискусства в массы. В размере целых двадцати рублей. Полагаю, что мой предшественник получал поболее, но меня устраивали и двадцать. Хорошистская стипендия составляла двадцать пять рублей, а тут ещё и такая добавка за ненапряжную, в принципе, работу.

Отработал я таким макаром целый месяц, получил свою заветную двадцаточку и решил остаться в должности ещё на месяцок. А там уже - каникулы и домой.

Но через неделю случился какой-то катаклизм в видеосалонном бизнесе. Не помню уже точно почему, но, вроде, куда-то смылся гонец с полной сумкой обменного фонда кассет и репертуар видеосалона стал сильно ограничен. Вопросом пополнения видеотеки новыми шедеврами мирового кинопроизводства владельцы, естественно, озадачились, но на это требовалось время. И примерно в течение недели пришлось выкручиваться тем небольшим числом кассет, которые экстренно удалось наскрести по сусекам. Конечно, «Звёздные войны» там, или «Чужой», «Оно», «Кошмар на улице Вязов» и прочую нетленную классику можно было крутить по нескольку раз, и они постоянно собирали какую-никакую кассу. Но привередливый зритель требовал и чего-то новенького. А новенького, как раз в силу форс-мажорных обстоятельств, и не было.

Хозяевами богадельни крайне быстро был найден простой и суровый выход из этой ситуации. Они предложили мне менять названия некоторых малоизвестных и не сильно популярных фильмов каждый раз на новые. Затея мне показалась несколько сомнительной, но капиталисты показали мне свой злобный оскал и попрекнули лёгкими двадцатью рублями. Я наступил на горло своей гражданской позиции и смирил гордыню.

Этот фильм, из-за которого и приключилась сия история, я даже не смог внимательно досмотреть до конца – хрень была какая-то редкостная. Совсем он меня не впечатлил. Я даже и сейчас не помню его настоящего названия. Помню только, что там было что-то типа клуба злых людей, которые развлекались тем, что устраивали охоту на человеков. Вроде, отпускали жертву в лес и гонялись за ней, пытаясь застрелить. Помню фрагмент, как несчастная жертва (или жертвы) сидит под деревом и о чём-то рассуждает. Сейчас мне почему-то кажется, что там были чёрно-белые вставки. Но это не точно.

По какому капризу судьбы, - я не знаю,- именно этот фильм мои работодатели решили усиленно толкать в массы. Первый раз я анонсировал его под оригинальным названием, потом, помню, был почему-то «Магический пятиугольник», потом, вроде, «Охота на человека», потом что-то типа «Кровавой жертвы», потом … Следующие три названия я не помню, но что-то в этом же стиле. Я никогда не страдал недостатком фантазии, поэтому и краткие аннотации в афишах у меня тоже выходили непохожими друг на друга. Причём, как я помню, и придуманные названия и высосанные из пальца описания вполне себе, хотя бы частично, передавали смысл фильма.

А дальше в дело вмешался случай. Любимый случай из арсенала графоманов самого дешёвого розлива. Если бы я прочитал такое на страницах графоманской нетленки, то сплюнув бы, закрыл такое примитивное чтиво. Но это жизнь, а из жизни, - как говаривали древние философы,- слов не выкинешь: я случайно подслушал разговор.

Я стоял в небольшой очереди в «офицерской» (та, в которой «за деньги») столовой. Передо мной стояли с подносами два курсанта с третьего курса и громко разговаривали между собой. Не надо даже было обладать лётным слухом, чтобы расслышать, что говорил на повышенных тонах один из них (мат я отпускаю):

- Что за уроды! Я вчера четвёртый раз смотрел этот ублюдский фильм! Он каждый раз идёт под другим названием. А этот мудак, не хочет отдавать назад рубль, типа, он ни при чём. Мол, афиши пишет другой человек, а он только ставит кассеты, – озлобленно говорил высокий худой, с тревожным боксёрским носом, своему товарищу.

- Да знаю, - ржал ему в ответ собеседник, пониже и поплотнее, - Антоха со второго взвода три раза это кино посмотрел.

- Ага, и Стас тоже три. А деньги они не возвращают, типа, уже сеанс начался и никого больше не посадить, - возмущался законами дикого капитализма первый, - а рубль-то жалко просто так отдавать, вот и приходится его пересматривать. Мля, такая дикая чушь! Я это дерьмо уже наизусть выучил, сегодня даже снился мне этот грёбанный фильмец.

- Да надо просто собраться, да пойти разобраться с ними, - предложил решение вопроса второй, - что за мудаки! Пусть деньги возвращают. – И, повернувшись к поварихе на раздаче, - мне макароны с поджаркой.

- Да, салонщик-то брешет, что совсем не при чём, - негодовал тот, с боксёрским носом, - типа, не он афиши пишет. А кто пишет, не говорит, мол, не надо разборок – сам решу! Ну, ничего, мы сегодня со Стасом решили вечерком покурить на лавочке у входа в общагу, поймать, кто их расклеивает и всё разузнать. Найдём, чья это шутка, а там уже и получим назад свои деньги … - и, спохватившись, поварихе, - а мне пюре с котлетой.

- Если поймаете этого художника, - тот, который был пониже и поплотнее, поставил на поднос половинку сметаны и стакан томатного сока, - про Антоху не забудьте.

- Поймаем мы. Чувствую, сегодня поймаем мы этого художничка, - плотоядно ухмыльнулся всем своим боксёрским обликом охотник на человека и снял с раздачи два компота, - помню я про Антона, помню.

«Хрен вы угадали, ловцы недоделанные!» - подумал я и взял поджарку с рисом, стакан сметаны и яблочный сок.

Стоит ли говорить, что в этот вечер новые афиши не были расклеены. Мне отнюдь не улыбалась перспектива, стать героем вынесенной в заголовок крылатой фразы. Тем более, для меня явно была уготована роль не "каждого"", а именно "художника".

В салон я даже и заходить не стал, отзвонился по телефону, наплёл, что у меня сестра срочно замуж выходит, и я прямо сейчас улетаю домой. Половину месячного гонорара мне милостиво простили, под предлогом того, что контракт был месячный, и я своим внезапным отъездом нарушаю условия договора. Три-четыре дня я протихарился в общаге, закончил необходимые дела и уехал домой.

Чем всё закончилось - не знаю, но больше я на видеосалоны никогда в жизни не работал.

Р.S. Но суть поста, по большому счёту, не в самой этой незамысловатой истории, а в том, что вспомнив на днях этот случай из своей далёкой молодости, я полез в интернет искать фильм. Захотелось, как модно сейчас выражаться, «закрыть гештальт». Но закрыть этот самый «гештальт» не удалось - кино найти я не смог!