Леруа Мерлен шарит!
Судя по выражению лица, кот пробовал то же, что и упоротый лис.
Судя по выражению лица, кот пробовал то же, что и упоротый лис.
Душители свободы, кровавые сатрапы руками своей прикормленной жандармерии арестовывают на антивоенном митинге студентов известного профессора!
Недели две назад зазвонил у меня телефон:
- Алло!
- Здравствуйте! Вас беспокоит Главный следователь по Самым Важным Делам. Вас уже, наверное, предупредили, что я буду вам звонить?!
- Здравствуйте! Да, вчера меня известили о вашем звонке, - без колебаний подтвердил я.
- Кто? - понимая, что скрипт ломается, с недоумением переспросил "главный следователь".
- Путин предупредил. Вчера вечером звонил!
- Кто?! - чувствовалось, что "следователь" не ожидал такого поворота.
- Путин. Владимир Владимирович.
- Ты чё, гонишь?! - раздраженно сломался "главный следователь".
Время у меня было, мне хотелось разобраться, почему он решил, что гоню я, а не он, но в трубе уже зазвучали гудки ...
Вышло так, что в конце нулевых - начале десятых годов образовалось у меня несколько небольших строительных объектов в столице Республики, соседствующей с Красноярским краем. Приходилось постоянно мотаться за четыреста километров и частенько производственные процессы диктовали необходимость оставаться в городе надолго - порой неделями.
Мужчиной я был свободным, не обременённым браком или постоянными отношениями. Поэтому вскоре я и познакомился с местной девушкой Мариной - несомненно, девушкой приятной во всех аспектах. Так сложилось, что отношения наши были необременительными и взаимно ни к чему не обязывающими. Встречались мы по обоюдному желанию, обязательств никаких друг другу не давали, инициатива могла исходить или от меня, или от неё. И общение наше в таком русле продолжалось несколько лет.
Ни на йоту не поступлюсь истиной, если скажу, что девушкой Марина была красивой, с отличной фигурой, характером спокойным, нравом весёлым и заводным: легка была на подъем и всегда готова к разнообразным приключениям.
И вот, как-то, в конце очередной, изнурительно долгой, сибирской зимы, когда весь организм каждой своей озябшей клеточкой вопиёт о быстрейшем приходе тёплых весенних дней, Марина внезапно, лёжа на спине и болтая правой ступней, закинутой на согнутую в колене левую ногу, обратилась ко мне с неожиданным предложением:
- Слушай, Pacifistwar, а давай летом в Сочи съездим! – и изящно потянувшись, повернулась ко мне. – Отдохнём на море.
- Ну, почему бы и нет, - после короткого размышления согласился я, - если деньги будут, можно подгадать время и съездить на пару недель.
- Н-у-у-у, вечно всё в деньги упирается. Зачем там деньги?! – тоном капризничающей маленькой девочки спросила меня подруга.
- Ну, как зачем? – степенно стал рассуждать я. – Билеты, жильё, еда, развлечения всякие, шашлыки, выпить опять-таки …
- Да ладно, сколько там этих денег надо? Только до места добраться, – перевернувшись на живот, и опёршись на локти, посмотрела на меня Марина, а затем очень непосредственно поделилась: «Вон, в прошлом году Нинка с Ксюхой съездили! Денег насобирали только на плацкарт до Сочи, а целый месяц отдыхали - ни в чём себе не отказывали, всё побережье изъездили».
- Так мне …, - я даже не нашёлся, что сразу сказать.
- А Ксюха даже сто долларов домой привезла! – с потрясающей наивностью решила дожать меня девушка.
- Марин, так я же мужчина! У нас всё совсем по-другому!
- Ой! – машинально прикрыла рот ладошкой красавица. – Точно же …
… и немного засмущалась.
Давно уже было.
Дружил как-то один мой хороший товарищ с девушкой. Дружил он с девушками регулярно, но с этой прям задружил надолго. Анжела была девушкой видной: симпатичная, с хорошей фигурой и заводным, весёлым и разбитным нравом. Душа Анжелы с завидным постоянством требовала праздника и, соответственно, посещали они регулярно с моим товарищем разнообразные увеселительные и развлекательные заведения.
И как-то раз раздается от него звонок, часов в районе около шести вечера:
- Привет, Pacifistwar!
- Привет, Коль!
- Ты чем сейчас занимаешься, свободен?
- Да, мотаюсь тут в районе Пирамиды, пока свободен, но позже, вечером, есть кое-какие дела по работе. А что?
- Да, сидим тут с Анжелой и её подругой в кафе «Внезапная Встреча». Подумали вот, тебя позвать, чтобы веселее было.
«Что ж не съездить, не познакомиться с Анжелиной подружкой?» - подумал я. Тем более этот заход, наверняка, был инициирован женской частью Колиной компании.
- Да, в принципе могу приехать, поужинать с вами и поддержать компанию разговором, но пить не буду – вечером дела рабочие-неотложные. Если так устроит, то через пятнадцать минут я у вас.
- Сейчас узнаю, - сказал Коля и удалился на совещание.
- Приезжай хоть так, а там посмотрим, - через пару минут дал добро мой товарищ.
Через пятнадцать минут я уже сидел за столиком, откровенно рассматривал меню и исподтишка Надю. Надя оказалась вполне себе нормальной, симпатичной девушкой без видимых препятствий для обустройства своей личной жизни.
Ели, разговаривали, смеялись, выпивали. Все два часа компания пыталась склонить меня к алкогольным напиткам, но у меня реально были важные дела вечером, и я оставался непокобелим.
В начале девятого Надя засобиралась домой и я, естественно, вызвался её отвезти.
В машине, как честный и порядочный джентльмен, сделал пару весёлых лёгких намёков на продолжение вечера в другой обстановке - чуть позже, как расправлюсь с вечерними делами. Но Надя, как целомудренная и порядочная дама, тонко, но недвусмысленно дала мне понять, что моим эротическим поползновениям хода сегодня не будет.
«Ну, нет - так нет!» - ничуть не огорчился я и продолжил ни к чему не обязывающую светскую беседу.
После пары каких-то общих фраз в девушке вдруг как будто, что-то изменилось. Триггером послужил мой вопрос о том, чем она занимается.
- Сейчас уже ничем. Я через неделю в Чехию уезжаю!
- Отдыхать?
- Нет, насовсем! На пэ-эм-же.
- О-о-о, вот это да! А почему? – полюбопытствовал я, удивлённый, что в течение двухчасового оживлённого разговора в кафе, эта тема ни разу не всплыла.
Всю оставшуюся дорогу до Надиного дома, - а это минут двадцать, - я выслушивал монолог о том, как в Росси плохо, как в Европе хорошо, как в дремучих сибирских пердях не понимают девушек с тонкой душевной организацией, какие у нас тяжёлые, тёмные, токсичные и невежественные люди, какие в Европе лёгкие, светлые, толерантные и умные эльфы и прочие, прочие доводы адептов эскейпа.
- А там что делать будешь, где жить, на что существовать? – только и смог я вставить в её горячий монолог несколько провокационный вопрос.
- А у меня там старый друг живёт, много лет. Он давно зовёт меня к себе, но я вот только решилась, – не моргнув глазом, ни секунды не задумавшись, поделилась Надя, - год почти документы оформляла.
- Ну, удачи! – мы уже приехали к её дому, и я не видел повода дальше общаться с уже практически иностранкой, которую в Чехии ждёт друг. Тем более, мне уже нужно было ехать заканчивать рабочие дела на сегодня. – Счастливо!
Естественно, попросить у неё номер телефона, мне даже и в голову не взбрело. Попытаться склонить к измене даму, которая скоро навсегда уедет к другу заграницу и, так горячо и страстно об этом рассказывает, это такое себе приключение. Совсем на любителя, скажем так. К таким любителям я никогда себя не причислял.
Она ушла в провал подъезда типовой хрущёвской панельки, а я двинул дальше.
***
Примерно через месяц я случайно встретил в одном из торговых центров Анжелу. Постояли, поболтали пять минут ни о чём и уже совсем, почти распрощались, как Анжела спросила вдруг:
- А что, не приглянулась тебе Надюха? Помнишь, с которой во «Внезапной Встрече» сидели.
- Да нет, нормальная девушка, вполне себе ничего так!
- Ну, так что тогда не позвонил ей? Говорит, что даже телефон не попытался узнать! А она мне все уши про тебя потом прожужжала, - с некоторым укором выговаривала мне Анжела. – Огорчил совсем девчонку, самооценку ей так понизил.
- А зачем мне её телефон, если она в Чехию уехала, к другу своему старому?! – в недоумении пожал плечами я.
- В какую нахрен Чехию?! К какому нахрен другу?! – посмотрела на меня как на полудурка Надина подружка. – Она за пределы края никогда не выезжала, а её другом стал бы ты, если бы хватило ума телефон у неё попросить!
- Это ты у неё спроси, какая Чехия,- отбивался я от грязных инсинуаций, - она мне всю дорогу домой без остановки рассказывала, с какой радостью покинет нашу негостеприимную Сибирь и свалит в просветлённую Европу. Год, говорит, документы делала.
- Да никуда она не собиралась, и никуда не уехала, - сделав удивлённое выражение физиономии, недоуменно проговорила Анжела, - где жила, там и живёт. Ладно, узнаю у неё, что за Чехию она выдумала такую.
- Пока, привет её передавай! - распрощался я.
***
Следующая встреча произошла недели через две, когда мы собрались с Колей поиграть на бильярде, а Анжела прилепилась с ним.
Естественно, почти сразу разговор зашёл за Надю и её Чехию. Анжела рассказала, что поговорила с подружкой и та полностью подтвердила ей мой рассказ.
- Но зачем, зачем?! – это было выше моего понимания. – К чему была вся эта нелепая история? Тем более, если она хотела продолжить общение!
Анжела снисходительно и немного недоуменно окинула меня взглядом, как рассматривают хорошего, доброго, но недалёкого человека:
- Ты что, правда, ничего не понял?
- Нет, конечно.
- Чтобы ты действовать быстрей начал!!!
- Охренеть! – такого поворота я уж точно предугадать никак не мог.
- Так дать тебе её номер?
- Нет, спасибо …
Сначала даже не понял, пришлось приглядываться.
Всегда, когда видел искалеченных комаров - без ступней и без ладоней, задумывался - кто это делает? Зачем? С какой целью?
А тут, недавно искал информацию про полиэфирную смолу и наткнулся на такое:
Седой, прекращай!
Случилось мне намедни засесть в Москве - по делам рабочим в командировке. И, толи с воздухов местных, толи с шавермы столичной приключилась со мной хворь, которую простые люди называют «дристос». Но мне больше нравится по-французски – «прононс». Культурное, интеллигентное название, более подобающее для образованного человека - не какой-то там колхозный «дристос».
Короче, с чего-то пронесло меня - прошу прощения за мой французский. Пробегал день в клозет (с дристосом в сортир, с прононсом в клозет!), отпился минералкой и вроде полегчало. На следующий день к обеду, проголодавший полтора суток, организм уже стал подавать намёки насчёт еды - пришлось собираться за питанием. Как раз напротив магазина, где я пополнял запасы продовольствия, мне на глаза попалась аптека. «Это знак!» - подумал я и решил, что было бы неплохо помочь организму бороться с последствиями жидковатого недуга, и направил стопы свои к столичным провизорам.
- А есть ли у вас какие-нибудь пробиотики? – уверенно вопросил я, оглядев внутреннее убранство аптеки и двух надменных женщин в белых халатах, что-то обсуждавших между собой за прилавком. Лечебное слово «пробиотик» я запомнил, когда мне лечили антибиотиками какой-то коронавирусный ковид.
Обе белохалатных повелительницы лекарственной фармакологии сфокусировали на мне свои взгляды-прицелы и несколько секунд оценивающе сканировали мой фасад.
- Да, конечно есть! – одна из монументальных тётечек метнулась к полке, сняла какую-то красочную блестящую коробочку и, сверкнув ярко-красным, кровавым макияжем, театральным жестом вздела её над головой:
– Вот! Отличный французский препарат! Он оказывает …
Дальше последовал полуминутный монолог на московском аптечном. Из всего этого потока НЛП я только уяснил, что знаменитый французский препарат: продляет жизнь, оздоравливает желудок, кишечник, мозг, геморрой и печень, увеличивает рост, член и банковский счёт, оголубляет глаза, облондинивает шевелюру и прочее, прочее, прочее.
- Шармон, бля! – поражённый силой и возможностями заграничного снадобья, только и смог вымолвить я. – Сколько?
- Семь тысяч восемьсот сорок девять рублей! – не моргнув блядским глазом, выдала провизорша. – Полный курс на десять дней!
«Охренеть! Вот мне повезло! Дайте две!» - хотел закричать мой внутренний француз, но внутренний еврей железной рукой заткнул ему la bouche* и произнёс устами моего наружного русского:
- А есть что-нибудь попроще?
Королева клизм, таблеток, зелёнки и прочего фармацевтического изобилия, мгновенно утратив ко мне интерес, с укоризной окатила с ног до головы уничижающим взором, и с презрением продала какой-то препарат за нищенские семьсот сорок рублей. Для моего внутреннего еврея и семьсот сорок рублей показались великоватой суммой, но мой внутренний казах, и так смущённый беспонтовым десятикратным снижением цены, не дал ему вымолвить ни слова.
Вот, теперь я сижу и думаю, что это было - комплимент или оскорбление? Либо я имею настолько презентабельный внешний вид, что вселяю радужные коммерческие надежды в алчные души продавцов, либо по мне сразу видно, что я сумасшедший полудурок и лох-терпила, готовый купить животворящий фуфломицин за любые деньги. Вот вопрос!
P.S. Конечно, я понимаю, что для того, чтобы пост имел успех нужно было рассказать, как «зловонная коричневая струя с бешеной скоростью вырывалась из трепещущего ануса и, со звоном разбиваясь о белоснежные стенки унитаза, создавала на блестящей фаянсовой поверхности сюрреалистический пейзаж, словно скопированный с полотен великого …» и всё прочее в этом духе, но я же, вроде как интеллигент, не чуждый некоторой французской la raffinement*, поэтому не буду.
* P.S.S. Во время написания истории мне пришлось узнать, что рот по-французски - «la bouche», а «la raffinement» – утончённость.