Как я работала танцовщицей в стриптиз-клубах⁠⁠

Мне 20 лет, и я из крупного областного центра. В 2018 году я окончила школу и поступила в вуз на инженера. Но на втором курсе мне стало скучно, я бросила учиться и устроилась работать менеджером по продажам. Я получала 22 000 Р в месяц и понимала, что это очень мало. Просить деньги у родителей было стыдно, хотя деньги у них были. И я решила найти подработку в свободное время, то есть по ночам. Так мне пришла идея пойти в стриптиз.

С января по март 2020 года я работала танцовщицей в стриптиз-клубе своего города. Потом началась самоизоляция, а в сентябре я переехала в город покрупнее. Там устроилась в другой клуб, но через месяц меня обманули с зарплатой. В итоге я уволилась, потеряла треть заработка и завязала со стриптизом.

Расскажу, что привлекало меня в работе танцовщицы, как я устраивалась в клубы, что там делала и сколько зарабатывала. И объясню, почему эта работа оказалась вовсе не сказкой, а дном, с которого сложно выбраться.

Будьте осторожны! Работать танцовщицей стриптиза — значит всегда быть в опасности: не у всех посетителей мирные намерения. Но главная угроза — начальство клубов: оно может штрафовать, задерживать зарплату и заставлять нарушать закон. Ведь девушки работают без договора и уклоняются от уплаты налогов, а порой и занимаются проституцией. Работая в клубах, я не оказывала интимные услуги, но могла в любой момент попасть в тюрьму или получить штраф. Не повторяйте моих ошибок. ст. 198 УК РФ, ст. 6.11 КоАП РФ.

Я люблю танцевать. С 13 лет я занималась пол-дэнсом — танцем на пилоне, то есть на шесте. На нем выполняют сложные гимнастические и акробатические трюки под музыку. Например, крутятся на вытянутых руках не касаясь пола, а ноги держат в шпагате. Или повисают на пилоне, держась только ногами. Я хорошо танцевала и была даже призером Чемпионата России по пол-дэнсу среди юниоров.

Но я знала, что пол-дэнс часто путают со стриптизом: его тоже танцуют на шесте. Только танцовщицы пол-дэнса не выступают в вызывающей одежде, не раздеваются и не делают эротических движений. А в стриптизе все это есть. И трюки там не важны — достаточно просто двигаться соблазнительно.

Я подумала: раз я умею танцевать на пилоне, почему бы не заработать на своем таланте? Я могла привнести в стриптиз классные трюки, а эротично двигаться как-нибудь бы научилась. К тому же мне нравилось танцевать, а платить за занятия в студии надоело. В коттедже родителей у меня была комната с зеркалами и пилоном, но там не хватало зрителей. Вот я и решила устроиться в стриптиз-клуб.

Меня только пугало, что в стриптизе нужно раздеваться. Но я надеялась, что для танцовщицы такого уровня сделают исключение. И это было единственное, в чем я не ошиблась.

Я хотела легких денег. Как-то я посмотрела фильм «Стриптизерши» — о девушках, которые оказались в сложной ситуации и пришли работать в стриптиз. Сначала им было тяжело, но потом к их ногам полетели пачки купюр, и они стали покупать роскошные дома, машины и украшения. В общем, мне тоже захотелось красивой жизни.

Но это в девяностых танцовщицам дарили шубы и золото, сейчас такое вряд ли случится. Многие мужчины идут в стриптиз-клуб, чтобы просто снять девушку на ночь. Я мечтала о славе. Еще я посмотрела фильм «Бурлеск». Главная героиня там участвовала в красивых шоу, ловила аплодисменты, восторженные взгляды и прославилась. И я захотела стать как она.

Уже потом я убедилась, что в стрип-клубах девушки просто танцуют по очереди и красивых шоу никто не устраивает. Чтобы их делать, нужно вкладываться в рекламу, собирать народ, продавать билеты. А клубы и без того хорошо зарабатывают.

Я хотела внимания мужчин. Из фильмов я знала, что стриптиз танцуют девушки с ухоженным телом, длинными густыми волосами и накладными ресницами. Такая внешность отключает у мужчин все, кроме животных инстинктов. Мне тоже хотелось такого внимания.

Потом я узнала, что многие даже встречают в клубах любовь. Бросают все ради богатых мужчин — бывших клиентов. А в итоге оказываются на улице — без денег, а иногда и с ребенком на руках.  Словом, мне было 19 лет, я была наивной и верила, что стриптиз — это работа мечты. И стала искать ее с большим рвением.

Как я устраивалась на работу. Крупные стриптиз-клубы Москвы и Санкт-Петербурга публикуют вакансии прямо на сайтах. Но мой город меньше, там было всего 4 клуба, и вакансий танцовщиц я нигде не нашла. Поэтому решила писать в клубы сама и проситься на работу.

В письмах я говорила, что мне 19 лет и что я призер Чемпионата России по пол-дэнсу. Но ставила условия: что не буду раздеваться и оказывать интим-услуги. И добавляла, что хочу работать по фиксированной ставке. Я знала из интернета, что танцовщицы часто получают только чаевые, а меня это не устраивало. В общем, из-за моих условий мне либо не отвечали, либо отказывали.

А через несколько месяцев в городе открылся еще один стриптиз-клуб. Я предположила, что танцовщиц там еще не набрали, и написала на электронную почту. На другой день меня пригласили на собеседование и попросили взять с собой купальник: хотели оценить мою фигуру. Собеседование проводила администраторша — ухоженная женщина с увеличенными губами и большой грудью. Она предложила мне станцевать, я показала пару трюков, и она согласилась на все мои условия.

Администраторша знала, что танцовщицы пол-дэнса редко приходят в стриптиз: в спортивной среде это считается постыдным. Плюс я очень молодо выглядела — разумеется, в 19 лет-то, — а это очень ценится в стриптиз-клубах. Вот администраторша и пошла мне на уступки. Потом мы обсудили условия работы. Администраторша сказала, что работа будет веселая, а деньги — легкие и их будет много. Что я должна буду танцевать, а в перерывах общаться с мужчинами, разводить их на коктейли и создавать в клубе позитивную атмосферу.

Мы договорились, что у меня будет фиксированная ставка — 1500 Р за смену с 21:00 до 06:00. Плюс все остальные бонусы танцовщиц, о которых я расскажу дальше в статье. Еще я спросила, смогут ли меня за что-то оштрафовать. Она сказала, что нет, но через месяц выяснилось, что это не так. Об этом я тоже еще расскажу.

В итоге администраторша попросила у меня паспорт, и я подписала с клубом договор подряда. По нему моя должность была «аниматор». Я не помню, какой оклад был указан в договоре. Но он точно был небольшой, а реальную зарплату я потом получала в конвертах. Когда я переехала в другой город, я нашла вакансию танцовщицы прямо на сайте клуба. Собеседование прошло почти так же, у администратора снова были увеличенные губы и грудь. Только никакой договор со мной не заключали, а ставка была втрое ниже — 500 Р за ночь.

Как устроены стриптиз-клубы. Стриптиз-клубы бывают большие и маленькие, элитные и бюджетные. Но помещения, внутренние правила и услуги для посетителей везде устроены по одному принципу. Помещение. В любом стриптиз-клубе всегда есть общий зал и несколько приватных комнат. В зале находится одна большая сцена с пилонами или 3—4 маленьких — на них и танцуют девушки, совсем голые или с минимумом одежды.

Еще в зале есть бар, диванчики и столики. В перерывах между танцами девушки делают так называемые проходки — гуляют между столиками, подсаживаются к гостям и общаются. Если гость не против, девушка может сесть к нему на колени.

В комнатах для приватных танцев тоже есть диванчики и пилоны. Но там девушка танцует персонально для одного гостя, и танец максимально откровенный. Обычно эти комнаты креативно оформлены: в стиле пляжа с шезлонгом, парной в бане или даже тюремной камеры.

Кто туда приходит. Оба моих клуба открывались в 9 вечера и сразу наполнялись посетителями. В первом строго следили, чтобы гостям было не меньше 18 лет, и проверяли на входе паспорт. А во второй пускали даже подростков. Правда, танцовщицам запрещали к ним подходить, а барменам — наливать им алкоголь. В оба клуба пускали и девушек, но если они приходили без мужчины, вход для них был вдвое дороже. Возможно, это для того, чтобы жены не приходили тайком контролировать мужей.

Сколько стоит вход. Чтобы попасть в клуб, гость оплачивает вход, а иногда еще вносит деньги на депозит. Так заведения фильтруют тех, кто хочет бесплатно поглазеть на танцовщиц. В первом клубе, где я работала, вход стоил 1000 Р, а обязательный депозит был 2000 Р. Во втором оплата входа была нефиксированная: администраторша оценивала внешний вид гостя и могла впустить хоть за 100 Р, хоть за 5000 Р. А депозит был по желанию и на любую сумму.

За депозит гостю выдавали внутреннюю валюту клуба — фишки, как в казино, или игрушечные деньги, как в «Монополии». Номинал фишек или купюр был равен стоимости депозита. Так клубы защищались от мошенничества персонала: бармен и танцовщицы уже не могли присвоить чаевые. Чтобы получить свою долю, приходилось сначала сдавать администратору валюту.

За валюту гости покупали еду и напитки из стандартного меню, оплачивали ею услуги танцовщиц и давали чаевые. Если к закрытию клуба у посетителя оставались купюры или фишки, деньги за них не возвращали. Правда, их можно было забрать домой и потратить в следующий раз.

Но на моей памяти чаще бывало наоборот: депозитов не хватало и гости докупали еще валюту. Я видела гостей, которые тратили 300 000—600 000 Р за ночь. А один посетитель вообще спустил у нас 3 млн рублей за 2 недели. Насколько я знаю, это было наследство, которое внезапно на него свалилось, и он его промотал.

В стандартном меню клубов всегда есть горячее, кальян, закуски и алкоголь. И их продают в 3—4 раза дороже, чем закупают. Например, в первом заведении, где я работала, самым популярным было игристое вино «Мартини Асти». Бутылка стоила 5000 Р. В магазине такая продается за 1300 Р. Во втором клубе наценки были не меньше. К тому же там чуть ли не насильно вливали в гостей алкоголь, а когда пьяный мужчина шел пополнять депозит, добавляли к счету лишний ноль.

Крейзи-меню — это меню с услугами танцовщиц. В клубе у них есть стандартные обязанности: танцевать и общаться с гостями. За это им под одежду вкладывают чаевые. А в крейзи-меню входят дополнительные услуги: приватный танец, массаж, поздравление с днем рождения или «текила боди» — когда гостю разрешают выпить текилу с голой груди танцовщицы. Все это оплачивается дополнительно. Услуг в меню больше двадцати — на них гости и спускают больше всего денег.

В первом клубе, где я работала, самыми популярными были приватные танцы — когда девушка танцевала персонально для гостя в отдельной комнате. Они стоили по 2000 Р за полчаса. Час эротического массажа обходился мужчинам в 4500 Р, «текила боди» — в 3000 Р.

Во втором клубе у каждой девушки приваты стоили по-разному. Я, как профессиональная танцовщица, просила 6000 Р за танец без раздевания. Поэтому за месяц ни одного такого танца у меня и не заказали. А другие девушки с раздеванием зарабатывали по 2000—5000 Р за приват.

Во втором клубе самой популярной была услуга «Джакузи с танцовщицей». Гость шел с девушкой в отдельную комнату с джакузи, где она танцевала или делала ему массаж. Цена была гибкая: если клуб не выполнял план по выручке за ночь, девушки шли в джакузи и за 3500 Р в час. Но стандартная цена была 7500 Р. Я в джакузи никогда не ходила.

В обоих клубах в крейзи-меню входили и так называемые выездные мероприятия — это когда гости забирали девушек к себе домой и занимались с ними сексом. Это было незаконно и попадало под статью «проституция», но все равно активно практиковалось. В первом клубе час стоил 15 000 Р. Так что выгоднее было увозить на всю ночь, до 6 утра, — за 27 000 Р.

А во втором клубе была только почасовая оплата выездов — 7500 Р в час за одну танцовщицу. Но отпускали девушек только по двое, то есть клуб зарабатывал сразу 15 000 Р за час. Это делалось якобы для безопасности девушек. Но не думаю, что две хрупкие танцовщицы справились бы с мужчиной, если бы он на них напал. К тому же никто не знал, сколько его друзей ждали девушек у него дома.

В большинстве клубов смена заканчивается в 6 утра — так было и в моих. После этого гости расходятся, а пьяных сажают в такси и отправляют по домам. Исключения бывали только в моем втором клубе — когда его арендовали для вечеринок. Тогда гости могли гулять хоть целые сутки, и все это время персонал не расходился. После смены танцовщицы, официанты и бармены сдают администратору чаевые, а он выплачивает им процент от выручки.

Как прошла моя первая смена. Моя первая смена в клубе была через несколько часов после собеседования. Я только съездила домой за вещами и вернулась к 9 вечера. Когда я входила в клуб, мне стало страшно. Я слышала, что его крышуют бандиты, и боялась, что они придут и будут грубо себя вести. Я успокаивала себя тем, что у моей семьи есть связи и, если что, меня вытащат из любой передряги. Но в итоге никаких бандитов в клубе не было.

Я пошла в гримерку, чтобы переодеться. Она была просторная, 14—15 м², с большими зеркалами, шкафчиками для одежды и диваном. Для 7 танцовщиц места было предостаточно. Это через пару недель нас набралось 15—20, и в гримерке стало тесно. Девушки не обратили на меня внимания. Потом я узнала, что это из-за большой текучки: я могла прийти на один день и больше не вернуться — какой смысл со мной знакомиться? Но со временем мы подружились.

Красивого костюма у меня не было, и я переоделась в черное боди, в котором до этого выступала на соревнованиях. Стрипы я тоже не покупала — это такие босоножки на высокой платформе и с огромными каблуками. Я собиралась выступать босиком. На собеседовании мне сказали, что все это допустимо, но невыгодно: гости будут оставлять меньше чаевых. Так что позже я все же купила костюмы для выступлений.

В зале для посетителей мне сразу понравилась сцена с пилонами. Еще там стояли диванчики и столики, а на полу лежали коврики. В общем, ничего особенного. Но мне все равно было не по себе: я же все-таки в стриптиз-клубе. И я забилась на диванчик в дальнем углу, чтобы не привлекать внимания. Ко мне подошла администраторша и попросила придумать сценическое имя. Я решила оставить свое. А администраторша просто прибавила к нему определение «соблазнительная».

Когда в зале собрался народ, администраторша объявила мой выход, и я пошла на сцену. Я привыкла выступать и наконец почувствовала себя комфортно. Я импровизировала, показывала трюки и радовалась, что никто не будет ставить мне оценки за спортивное мастерство. Два трека я просто танцевала в свое удовольствие, а потом возвращалась на диван и ждала, когда меня снова объявят. Так и протанцевала всю ночь.

Чаевых мне никто не дал. Скорей всего, дело было в костюме, да и на фоне других девушек я выглядела деревянной. Я выполняла акробатические и силовые элементы, но мне не хватало пластики. А другие танцовщицы поглаживали себя, соблазнительно изгибались и бросали на гостей «голодные» взгляды. Этому я научилась потом. Еще я заметила, что многие гости вообще не смотрели на сцену. Они приходили к конкретным девушкам и общались с ними за столиками. Так что меня просто не заметили.

Но мне понравилось просто танцевать, и я не расстроилась. В перерывах между своими выступлениями я любовалась другими танцовщицами и смотрела, как они подсаживаются к мужчинам, флиртуют и разводят их на коктейли. Но я не хотела так делать ни в ту ночь, ни весь первый месяц. Участвовать в крейзи-меню меня тоже никто не звал. В общем, в первый месяц я работала только за ставку, 1500 Р, а потом уходила домой спать.

Со временем я освоилась и стала выполнять все обязанности танцовщиц: флиртовала с гостями, пила с ними коктейли и научилась пластично двигаться во время танца. В общем, во второй клуб пришла уже опытной. Расскажу про свой рабочий график в двух клубах, про то, как я общалась там с гостями и что входило в мое крейзи-меню.

Мой график. Четкого графика смен у меня не было. В обоих клубах мы просто переписывались с администратором в «Вотсапе» и обсуждали, кто когда выйдет. Все отрабатывали минимум 4 смены в неделю, но на собеседовании в первом клубе я договорилась о трех. Просто пообещала, что если кто-то из танцовщиц заболеет, я в любой момент приеду вместо нее. Иногда так и приходилось делать.

Пока я жила в своем городе, днем у меня была основная работа. Поэтому в первом клубе я не смогла танцевать полные смены, до 6 утра. Я работала до 3 часов и ехала домой спать. А в 7 вставала и собиралась на основную работу. При этом ставку в клубе мне так и не урезали, хотя сначала мы договаривались о полных сменах.

Зато у меня появились проблемы на основной работе: пару раз я засыпала в разгар рабочего дня. Но говорила начальнику, что это из-за маленькой зарплаты я вынуждена работать по ночам. И он сразу отставал.

А в другом городе, где был второй клуб, я не нашла основную работу и танцевала почти каждую ночь полные смены. К тому же тот клуб редко закрывался в 6 утра — посиделки часто длились всю ночь и половину следующего дня, часов до трех. После смены я спала в комнате для приватов, а потом заступала на новую смену.

Как я общалась с гостями. В первый месяц я ни с кем не флиртовала, а потом решила: я здесь единственная профессиональная танцовщица — зачем прятаться в тени? Я научилась привлекать внимание: хлопала ногами во время танца или делала вид, что вот-вот сорвусь с пилона, но вовремя останавливалась. А между танцами притворялась, что я очень надменная, — это очень нравилось мужчинам.

Гости стали сами звать меня за столики. Многие девушки почти выпрашивали их угостить, а я ждала, когда гости предложат сами. Всегда брала коктейль «Пина колада», и потом мы мило болтали: кого как зовут, кто чем увлекается. Мужчины говорили, что я харизматичная, эрудированная и со мной интересно. Мы могли поговорить хоть об их отношениях, хоть о ногтях, хоть о языке программирования C++. И за это меня угощали коктейлями.

Конечно, пару раз в клубы приходили неприятные личности. Некоторые пробовали меня оскорблять, но я не звала охрану, а просто говорила, что мне это неприятно. Видя мой спокойный настрой, они извинялись. Возможно, если бы я поработала дольше, то когда-то и пришлось бы звать охрану. Но за 4 месяца таких ситуаций ни разу не было.

Мое крейзи-меню. Постепенно я стала участвовать в крейзи-меню, но всегда соглашалась только на приватный танец и танец официантки. А еще продавала всякие мелочи. Мои приваты в первом клубе стоили 2000 Р. Но их брали редко: я же сразу предупреждала, что не раздеваюсь. Зато те, кто заказывал мой приват, не всегда просили даже танцевать. Многие платили, просто чтобы поговорить со мной наедине.

Но как-то я решила походить на приваты вместе с подругой, и за ночь их получилось 11. По сути, шоу показывала она, а я просто подтанцовывала рядом. И я поняла, что так бы не смогла: она танцевала очень вызывающе.

Во втором клубе я была не только танцовщицей, но и официанткой. А в крейзи-меню как раз был танец официантки — это когда ее просят выйти на сцену вместо танцовщицы. Минимальная цена в меню была 5000 Р, но я часто торговалась, обещала показать крутые трюки и уговаривала клиентов на 10 000—12 000 Р.

Еще в двух моих клубах была дополнительная услуга — покупка вещей у танцовщицы. Это когда девушка в шутку предлагает купить у нее на память какую-нибудь мелочь: подвязку с ноги, резинку для волос — что угодно.

Как-то я уболтала гостя купить мне салфетку. Оценила ее в несколько тысяч рублей — во сколько точно, не помню. Я просто сказала: «Ну купи, жалко, что ли?!», — и гость купил. А другой неожиданно купил у меня плюшевого мишку из бара и мне же и подарил. Мишка обошелся ему в 10 000 Р, хотя в магазине такой стоил максимум 1000 Р. Правда, после смены мне пришлось вернуть мишку на полку.

В общем, я раскрепостилась, привыкла к работе и думала, что ничего страшного в ней нет. Я подружилась с другими девушками и каждый раз шла в клуб будто не на работу, а пропустить с ними по коктейлю. Удовольствие от танцев и тусовок отравляли только три вещи: конфликты из-за того, что я не раздеваюсь, недосып и алкоголь, без которого невозможно было работать.

Не раздеваться. Вообще, раздеваться в стриптиз-клубе — это обязательно. Есть клубы, где девушки танцуют в откровенной одежде, но во время приватов ее приходится снимать. Плюс в крейзи-меню всегда есть пункт «показ груди» — когда танцовщицу просят подойти к гостю топлес.

Меня спасало то, что я четко обговаривала на собеседованиях, что не буду раздеваться. А другие девушки об этом не говорили: собирались выступать в белье и надеялись, что их пронесет. Но это не прокатывало. Плюс в клубах понимали, что никто из них не танцует так, как я. Это поднимало статус клуба, вот мне и шли навстречу.

Большинство гостей тоже не возмущались, когда я отказывалась раздеться. Только в первом клубе один гость грубо настаивал на «голом» привате и даже угрожал мне. Тогда я назвала фамилии друзей моих родителей — влиятельных людей нашего города, — и он от меня отстал. Только спросил, что я вообще делаю в стриптиз-клубе. Я ответила, что просто люблю танцевать.

Во втором клубе родительские связи бы не помогли, потому что он был в другом городе, но там мне никто и не угрожал. Несколько раз мне только предлагали большие деньги: 20 000—30 000 Р за приват с раздеванием. Но я отвечала, что не разденусь даже за миллион. А один мужчина уламывал поехать с ним на ночь за 300 000 Р, хотя стандартная цена была около 30 000 Р. И готов был заплатить не через клуб, а напрямую. Но я вежливо отказалась, и он больше не приставал.

При этом я постоянно ссорилась с другими танцовщицами. Они не понимали, почему для меня делают исключение и не заставляют раздеваться. Но конфликты сходили на нет, когда вместо своего раздевания я рекламировала клиентам их услуги.

Не спать. На сцене всегда была минимум одна танцовщица. Мы отдыхали по очереди, по 15—20 минут. В первом клубе в это время разрешали вздремнуть. Правда, когда танцовщиц стало больше 15, мест в гримерке не хватало. Так что я засыпала прямо в зале, прислонившись к колоннам, когда гости разбредались по приватным комнатам. Но, как только включали мой трек, вставала и шла на сцену. Без конца засыпать и просыпаться было тяжело. А во втором клубе нам запрещали спать даже в гримерке.

Пить алкоголь. Чтобы не засыпать, приходилось пить алкоголь: он не только раскрепощал, но и бодрил. К тому же, если гость угощал коктейлем, стыдно было его не пить. Алкоголь спасал и от скуки в перерывах между танцами: многие мужчины за столиками только скулили о жизни и жаловались на свои отношения с женщинами. Мы с девочками их поддерживали, а потом шли пропустить по коктейлю и отвлечься от нытья.

Я всегда пила только «Пина коладу», но для моего организма алкоголь непривычен, и после смены у меня несколько раз кружилась голова. Тогда я и узнала, что от похмелья хорошо помогает новая доза алкоголя. На работе я следила за своим состоянием, ни разу не уснула и не пропустила смену. А мои коллеги пару раз перебирали с алкоголем и засыпали. Тогда охрана выводила их на улицу, а администраторы потом штрафовали на 10 000 Р.

Я поняла, что мужчинам нравятся красивые костюмы, и мне пришлось их купить. А вот увеличенные губы, наращенные ресницы и искусственная грудь оказались не нужны. Так что на красоту я особо не тратилась.

Костюмы. В первые смены я танцевала в боди или шортах с завышенной талией. Они остались у меня еще с соревнований по пол-дэнсу, и ничего соблазнительного в них не было. К тому же во время танцев я постоянно потела, и нужна была одежда на смену. Тех, кто не переодевался, клуб вообще мог оштрафовать на 1500 Р.

Я купила несколько вещей для выступлений и составила из них разные образы. Многие девушки выступали в красивом нижнем белье, а поверх надевали прозрачные платья. Но мне нравился более спортивный стиль. Я почти не расставалась с шортами: могла надеть под них черный боди, а на ноги — гетры ниже колен. Или надевала боди в сетку, под него — кружевной бюстгальтер, а на ноги — колготки-чулки со стразами.

Даже в более женственные образы я добавляла что-то пожестче. Например, собрала комплект из чулок со стразами, пышной короткой юбки и тканевого бюстгальтера, но дополнила образ портупеей — перетяжкой из кожаных ремешков на груди, плечах и шее.

Мне очень нравились все костюмы для выступлений. Но каждая вещь обходилась дорого: за бюстгальтер и шорты со стразами я отдала по 3500 Р, а за колготки-чулки — 1500 Р. Две портупеи я взяла за 1500 и 3000 Р. При этом я ничего не покупала в магазинах, а заказывала у других танцовщиц — многие были швеями. Или покупала вещи, которые им самим уже надоели. Я понимала, что часто переплачиваю и многое можно купить в интернете дешевле. Но, когда я примеряла вещи в гримерке, мне уже не хотелось их снимать, и я платила столько, сколько просили. Всего я потратила на одежду и аксессуары около 30 000 Р.

Большинство танцовщиц выступали в стрипах. Они сильно удлиняли ноги, и мужчины не сводили с них глаз. Но новые стрипы стоили 5000—10 000 Р, и я пожалела на них денег. Поэтому нашла какие-то убитые на «Авито» и обменяла их на шоколадку. Они прослужили мне около трех месяцев, пока ремешки не оторвались от подошвы.

Красота. Ни в одном из клубов не было конкретных требований к внешности. Я только нарастила волосы за 22 000 Р, потому что хотела красиво махать хвостом во время танца. Ногти я не наращивала, потому что не люблю длинные. Хотя к некоторым девушкам из-за этого придирались и во втором клубе штрафовали на 1500 Р. Видимо, ко мне придраться просто не успели. Ресницы я тоже не наращивала и в солярий не ходила. Я делала обычный макияж и покупала свою обычную косметику и уходовые средства. В месяц на них уходило по 5000—6000 Р.

Из чего состояла моя зарплата. В обоих клубах мой заработок состоял из ставки, чаевых, консумации и выручки за крейзи-меню. Все это я получала в конверте. Еще расскажу о штрафах, хоть я на них и не попадалась, и о своих суммарных заработках.

Ставка — это фиксированная сумма, которую танцовщица получает за смену. Ее платят, даже если девушка просто танцует и не общается с мужчинами. В некоторых заведениях вообще нет ставок: клубам выгоднее, чтобы девушки активно зарабатывали чаевые, участвовали в крейзи-меню и разводили гостей на коктейли.

Но оба раза я договаривалась, чтобы мне платили ставку. В первом клубе она была 1500 Р за смену, во втором — 500 Р. Правда, в первом ставка сгорала, если я зарабатывала от 10 000 Р на всем остальном: крейзи-меню, чаевых и прочем. Но такое бывало редко. Если смена затягивалась дольше чем до 6 утра, сверх ставки не доплачивали. Но я не обижалась: я и без нее хорошо зарабатывала.

Чаевые танцовщицы получают за танцы на сцене. Гости вкладывают купюры им под одежду. В первом клубе я зарабатывала в среднем 5000 Р чаевых за смену. Но когда сдавала купюры администратору, то реальными деньгами получала только половину — 2500 Р. Остальное забирал клуб. Только раз я заработала 11 000 Р и получила на руки 5500 Р. Во втором клубе чаевые были непопулярны. За ночь мне давали максимум 500 Р, из них я забирала 250 Р.

Консумация — это процент от стоимости коктейлей, еды и кальянов, которыми клиенты угостили девушку. Всю смену их количество фиксирует администратор. В обоих клубах я получала 30%. В первом на руки выходило 2000—3000 Р, во втором — 5000—6000 Р. Есть клубы, где запрещена консумация. Но таких очень мало.

Плата за участие в крейзи-меню. Я уже писала, что мое крейзи-меню не было разнообразным: я изредка ходила на приваты, продавала всякие мелочи и танцевала как официантка. Половину моей выручки потом забирали клубы. В первом крейзи-меню приносило до 5000 Р на руки за смену, а иногда и вообще ничего. Только пару раз мне везло, гости заказывали дополнительные танцы на сцене, и я зарабатывала по 15 000 Р. А когда мы с подругой станцевали 11 приватов за смену, я получила на руки 22 000 Р.

Во втором клубе цены в крейзи-меню были выше, и я зарабатывала там 10 000—25 000 Р за смену. Однажды мне повезло, и я смогла заработать 47 000 Р. Тогда в клуб пришел состоятельный москвич, и к нему подсела не только я, но и еще три девушки. Вместе мы и развели его на коктейли, угощения и приваты.

Штрафы. На собеседованиях в обоих клубах мне говорили, что штрафов нет. Но по факту они были. Суммы варьировались от 1500 до 50 000 Р и зависели от настроения администратора. За 4 месяца меня ни разу не штрафовали, а других девушек — очень часто. За скандалы или за опьянение на работе им недоплачивали 5000—10 000 Р. За сон на виду у клиентов — 1500 Р. За то, что хоть раз не вышли на сцену, когда их объявляли, — лишали ставки.

А самый большой штраф был за то, что девушки отказывались от интим-услуг во время приватов или не хотели отправляться на выезд. Во втором моем клубе за это штрафовали на 50 000 Р. Я очень боялась такого штрафа, но, к счастью, приваты у меня бывали редко. Зато однажды мне пришлось отправиться с коллегами на выезд, чтобы избежать претензий.

Двое гостей уверяли, что у них дома будет просто дискотека, и забрали меня и еще двух девушек с собой. В итоге дискотека оказалась не «просто». Я испугалась, заперлась в туалете и делала вид, что мне плохо от алкоголя. А когда в комнате все закончилось, мужчины пообещали не сдавать меня начальству и просто отпустили вместе с другими танцовщицами. Так я избежала штрафа, а деньги, которые получила за выезд, отдала двум другим девушкам. Больше меня на выезды не звали, а потом я уволилась.

Сколько я зарабатывала за месяц. В первом клубе в первый месяц я заработала всего 25 000 Р, потому что получала только ставку. А во второй стала консумировать, участвовать в крейзи-меню и заработала уже 45 000 Р. В третий — 60 000 Р.

После карантина я переехала в более крупный город и устроилась в местный клуб. Там меня постоянно подсаживали к гостям за столики и рекламировали как новенькую. Я много консумировала и заработала за месяц 179 000 Р. Но из них получила только 120 000 Р и уволилась. Рассказываю, что случилось.

Почему я бросила работу танцовщицы. Танцовщицы во втором клубе предупредили: большой заработок бывает только в первый месяц. Так руководство заманивает девушек деньгами. А дальше включается страшная система, которая не позволяет бросить эту работу.

Продолжение  в источнике - https://journal.tinkoff.ru/striptease/