Что важнее курсача?
В комнате царили сумерки, тишина и отчаяние. Первое исходило от окна, второе от меня, а третье – от монитора, где на белоснежном поле безжалостно мерцал курсор. Над ним, на синенькой полоске, гордо значилось «Курсач.docx». Один мой глаз смотрел на название, другой – на курсор, и этот второй глаз моргал в такт появляющейся и исчезающей черточке.
А ведь в этом курсоре – вся суть мироздания! Все на свете сначала появляется, яркое, полное жизни, готовое горы сворачивать; а потом оно неумолимо стареет, ветшает, умирает и распадается в прах. Сама Вселенная существует по тем же законам – Большой Взрыв, расширение, потом остывание, сжатие… Поэзия!.. Имею ли я право нажать на какую-нибудь кнопку, чтобы передвинуть курсор? Да у кого в моем положении вообще поднялась бы рука на фундаментальные основы нашего мира?..
- А-андрю-у-у-уха-а-а! – вдруг завопило окно.
Я в мгновение ока вскочил, высунул в него свою интеллигентную харю и заорал в ответ:
- Ча-а-аво-о-о?!
- Погнали прошвырнемся!
- Заткнитесь, ироды! – завизжало окно где-то в трех этажах надо мной. – Дети спят!
Я на минутку засунулся обратно в окно и крепко задумался. Передо мной стояли два ст… два варианта весьма непростого выбора. Первый – собсно, курсач. Скрепленная кровью грамота, которую должен принять лично Сатана, чтобы пропустить меня на следующий круг ада. Второй – пойти гулять с Лехой. Хм… Сложна!
О, постойте, вы же не в курсе, о ком я толкую! Вот этот вот хер моржовый, который вопит мне в окно вместо того, чтобы написать в ВК или позвонить – мой лучший друг Лешка. Мы, можно сказать, с пеленок не разлей вода! Чего только не вытворяли за долгое и счастливое детство: и по заброшенным домам лазали, и кирпичи по мишеням бросали, и на отмели купались, и крышки от пива с земли подбирали – коллекционировали, значит, а потом сравнивали, кто богаче.
Лешка, однако, всегда был живчиком, из нас двоих чаще именно он проявлял инициативу в таком, к примеру, сложном деле, как поехать на велосипедах за мороженкой в сорокаградусную жару. Ну, еще любил клопов-солдатиков лупой жечь, кто не без греха? А я вот всегда был тихоней, книжки читал, в игры играл… и тем не менее с радостью принимал участие в его забавах! Что тут скажешь – противоположности притягиваются.
В общем, процесс обдумывания альтернатив (слова-то какие умные знаю, Господи помилуй) надолго не затянулся. Я схватил со стула джинсы, со шкафа футболку, с комода ключи и кошелек, экипировался всем этим, потом снова подбежал к окну и показал ожидающей внизу фигурке два больших пальца. После чего в это же окно и вылез. Этаж, знаете ли, третий всего, под моим окном балкончик, под ним еще пристроечка, и за две минуты уже стоишь на земле! Можно было, конечно, и через дверь выйти, но раз уж бунтовать против системы, то во всем.
- Йоу! – крикнул Леха, когда мы стукнулись кулаками. – Я тут на склонах недострой новый нашел – шестнадцать этажей, а из охраны только забор. Понимаешь, к чему я?
- Ясное дело, - кивнул я. – Дурью по дороге затаримся?
- Ага, там есть универсам неподалеку.
Эй, не коситесь на меня так! Под «дурью» мы подразумеваем такие полезные организму вещи, как шоколадные батончики, чипсы и сладкую газировку, а вовсе не то, что вы подумали! Ну, Леха, может, и балуется травкой, но только по праздникам – для души.
- В таком случае, выдвигаемся! – провозгласил я, и мы, воинственно задудев сквозь губы, выдвинулись.
Недострой действительно оказался шикарным местом. Если вы когда-нибудь были на крыше высотки, то вы знаете, насколько незабываемое с нее открывается зрелище: весь город перед тобой как на ладони, там массив советских коробочек-хрущевок утопает в зелени тополей и кленов, там центр бурлит кружевом огней, там современные жилые комплексы гордо вздымаются к небесам; и небо – казалось бы, какие-то шестьдесят метров от земли, а насколько ближе оно становится! Воздух совершенно другой, свежий и чистый, с запахом вечера, и сильный ветер не морозит, а освежает, наполняет новыми силами; и фантастических форм облака степенно плывут в вышине, и ты пялишься на них, пока не начинают слезиться глаза. А у нас с Лехой еще одна радость – живем-то мы у моря, и с шестнадцати этажей видно, как горизонт потихоньку изгибается над необъятным водным простором там, где на траверзе стоят грузовые корабли, ждущие разрешения на заход в порт. Даже фотографировать не хочется – прекрасно понимаешь, что только в голове у себя сможешь воспроизвести этот великолепный пейзаж.
Вот уже последние капли допиты, и двухлитровая бутылка из-под «Пепси» устремляется в полет с крыши. Но мы же не вандалы, в конце концов, и мусорить не любим, а потому в эту же бутылку запихали и упаковки от еды. Оптимизация, так сказать!
- Хорошо сидим, - спокойно-восторженным голосом говорю я, глядя на перистое облако размером, наверное, с Гренландию, что зависло прямо над нами, пытаясь заслонить собой уже вылезающую на небосвод Луну.
- Душевно, - соглашается Леха. Потом поворачивает голову, к чему-то прислушивается и вскакивает. – Кто-то идет по лестнице.
- Думаешь, охрана? – Я тоже в секунду оказываюсь на ногах.
- Хрен ее зна… - начал было друг, но потом расслабился и махнул рукой. Из будочки, что служила выходом на крышу, появились две девушки приблизительно нашего возраста, снаряженные для фотосессии – у одной на шее болтается здоровенная «зеркалка», другая выряжена в откровенно вызывающий наряд, состоящий из черной маечки и черной же юбочки, а над этим всем – чуть ли не готический макияж. Девчонки подозрительно поглядели на нас, решили, что мы, видимо, угрозы творчеству не несем, и удалились к парапету на другой стороне.
- Хе, - шепнул Леха. – Спорим, я смогу закадрить красотку с фотиком?
- Да ты и сам фотик закадришь, ловелас недоделанный. Зная тебя… Спорить с тобой на это – значит, заранее кошелек отдать!
- Ну да, тут ты прав... – он почесал макушку, и внезапно его мерзкая рожа осветилась демонической улыбкой. – А спорим, что у тебя не получится подкатить к той, в юбке?
- Я и так знаю, что не получится, - фыркнул я. – Было бы о чем спорить!
- А тут уж, дружище, все от тебя зависит! – подмигнул Леха. – Давай, или ты берешь у нее номер, или должен будешь выдуть бутылку пива!
- Только если ты купишь, - тут же согласился я. – Когда-то надо же попробовать…
- У-у-у, скучный ты, - обиделся Леха и побрел к лестнице. Я же остановился в раздумьях.
А правда, чего я боюсь? Мне просто нужно подойти и попросить у девушки ее номер. Мне даже не обязательно притворяться, что она мне нравится! Так и скажу, мол, пари заключил, напишите, леди, любой набор циферок, и я пойду себе… Да и то сказать – не человек она, что ли? Не съест небось.
Тут как раз подвернулся удачный момент: у ее подруги с фотоаппаратом зазвонил телефон, она отскочила в сторонку и тут же увлеченно затрещала в трубку. Ну, помирать, так с музыкой! Я скользнул к Черной Юбке и весело заявил:
- Привет!
Она стрельнула в меня зелеными глазками и кокетливо отвела их в сторону.
- Ну, привет.
- Слушай, тут такое дело… - начал я и сбился. Зачем-то оглянулся на вторую девушку; та все еще болтала. Неловко помялся с ноги на ногу. Ну вот какого черта? Я же все отрепетировал! Сбила меня, шельма, с мысли своими глазищами. Я вдруг подумал, что без этого стремного грима она наверняка выглядит очень даже миленько… Так, отставить! Я тут по делу! Не хочу пиво пить, оно горькое.
Я снова открыл рот, но из него вылетело совсем не то, что я хотел.
- Как тебя зовут?
Черная Юбка удивленно посмотрела на меня, улыбнулась и ответила:
- Саша.
* * *
Леха, как выяснилось, поджидал меня уже внизу, возле забора.
- Чего так долго?
Я не ответил, только вытащил из кармана бумажную полоску с цифрами и помахал ею в воздухе, а Лешка вытаращил глаза и завопил:
- Во даешь! Если честно - не ждал от тебя!
- Да я и сам не ждал, если честно, - признался я и спрятал бумажку. – Пошли, что ли, на пляж? Посидим на песочке.
Леха кивнул, и мы направились к берегу. Провели там еще полчасика, наблюдая, как волны одна за другой накатывают на непреодолимый вал из песка, ракушек и гальки. Я смотрел на уплывающие за горизонт облака, подсвеченные закатным багрянцем, и отчего-то на душе было так спокойно и хорошо, что мне даже шевелиться не хотелось, не то что уходить отсюда.
- Слушай, - вдруг произнес Леха. – А как там твой курсач? Ты ж говорил, что защита в понедельник? А сегодня четверг…
- А и хрен с ним, - сказал я, нащупав бумажку в кармане. – Все будет хорошо.