Антибудущее⁠⁠

Мы все одна семья, семья винтиков и шестерёнок. Шестерёнки должны быть крепкими, они рождены быть крепкими, они исполнители, выполняющие приказы, — начал ежедневную мантру менеджер Макбрук.

Он блуждал по отделу с деловитым видом и сурово смотрел на подчинённых. Макбрук заметно отличался от своих «шестерёнок», в мире будущего цены росли так быстро, что многие товары давно стали дефицитом, даже обычная еда и одежда. Поэтому они тоже стали показателем статуса и богатства. Макбрук был единственным, кто одевался в новую одежду, а не пользовался услугами Second Hand, и только у него были пухлые розовые щёчки. Так было принято в касте менеджеров, тем самым они показывали, что отличаются от шестерёнок, они не тощие и серые, а пухленькие и здоровые. Естественно, Макбрук был далеко не самым большим начальником, и поэтому он мог позволить себе ходить в общественную баню только раз в месяц. Но, как вы понимаете, по сравнению с остальными это была огромная разница.

— И если хоть одна шестерёнка начнёт роптать! — грозно сказал менеджер Макбрук. — То она треснет. А если хоть одна деталь в механизме сломается, то могут пострадать и все остальные, весь механизм. Мы должны показывать трудовую доблесть и соблюдать наш корпоративный трудовой этикет. Нельзя просто взять и уйти после окончания рабочего дня. Десятичасовой рабочий день это не просто роскошь, которую мы не можем себе позволить, это яд для нашего коллектива!

Макбрук считал, что занимался очень важным делом, что его «мотивационные» речи реально повышали показатели отдела. Поэтому он так пыжился и старался найти всё новые и новые слова, чтобы достучаться до людей.

— Вы только подумайте, что будет, если работник просто будет ждать окончание рабочего дня и уходить? Какой пример он подаст другим? Мы что, будем бросать дела на полпути? А как же наш механизм? Как же наше общее дело? Поэтому я надеюсь на вашу сознательность… Даже не так, я не надеюсь, я требую вашей сознательности. Через час официально заканчивается наш рабочий день… Эх, будь он неладен, зачем нужны вообще эти временные рамки? Мы ведь работаем ради результата, а не ради процесса. Ну так вот! Естественно, вы можете просто взять и уйти, но тогда не рассчитывайте на премию, не рассчитывайте на мою благосклонность, не рассчитывайте, что я дам вам оплачиваемый больничный, когда он вам потребуется. Понятно? Тебе понятно, Джонни? — обратился он к новенькому, который сидел ближе всего.

— Я не Джонни, я Джеки!

— Не суть, не отвлекайся от темы. Так какой твой ответ?

— Да, я понял, мистер Макбук.

— Макбрук! Проявляй уважение к своему руководству.

— Вы сейчас серьёзно? — искренне смутился стажёр, который совсем недавно прошёл учёбу, устроился в эту фирму и ещё не нюхал пороху. — Вас сейчас ничего не смущает?

— Эммм… — подзавис Макбрук, который даже не понял, на что намекает юнец. — Что? Что-то случилось? — менеджер рефлекторно похлопал себя по костюму и проверил, что его нательная подушка на животе не упала и не выдала секрет.

Чтобы казаться полнее, а значит солиднее, он специально носил небольшой «уплотнитель».

— В общем, я просто пошутил, мистер Макбрук, и я думал, что вы тоже шутили.

— Никакого юмора на производстве! Так-с, о чём это мы вообще? Ах-да, про конец рабочего дня. Вы все всё поняли? Все будут показывать трудовую доблесть? Вас новичков это в первую очередь касается, — указал пальцами на большой стол, за которым сидело сразу четыре человека с разных сторон.

— Да-да, сэр… — откликнулись они.

— Вот и славно. А вы, матёрые? Что скажете? — прошёл вперёд в тёмный угол, где затаились самые опытные.

— Что нам скажут, то и ответим, — ответил кто-то сбоку скороговоркой так, что менеджер даже не понял откуда был звук.

— А? Что? Это был юмор, согласие или протест?

— Или. — ответил кто-то с другого конца, когда Макбрук обернулся искать первого смутьяна.

Матёрые прекрасно знали, что их шеф легко терял концентрацию и запутывался даже в двух соснах, таким способом можно было полностью его перегрузить и охладить пыл. Менеджер почесал лоб и, наконец, понял, что воевать с этими прохвостами было себе дороже. Но потом он вспомнил про ещё одно дело и указал перстом на одного из старожил офиса:

— Винтерс! А ну вставай, прохиндей!

— Не могу, я устал на работе, — сказал он и всё равно встал, он сделал это специально, чтобы ещё раз перегрузить Макбрука.

Но на этот раз шеф не растерялся и продолжил по своему плану:

— Ты уйдёшь после конца рабочего дня?

— А когда ещё можно уйти с работы? Когда ты уходишь с неё, то рабочий день заканчивается.

— Я так и понял! Тогда можешь вообще забыть про премию в этом году!

— Спасибо, сэр, я рад, что вы наказываете людей по их заслугам.

— Немедленно отправляйся ко мне в кабинет, и я продолжу тебя отчитывать персонально, чтобы тебе мало не показалось. А вы все, продолжайте исполнять свой долг: работайте.

— Мистер Макбрук, мне прям совсем сразу к вам? Или в начале доделать квартальный отчёт по внесённым правкам в проект? Или закончить документацию по текущему месячному плану? Я вот как раз этим занимался.

— Что?! Мы ещё не доделали квартальный отчёт?! Так, стоп! Это опять твои уловки? Хочешь, чтобы я отвлёкся и погрузился в текучку? А ну марш ко мне в кабинет.

Винтерс показушно отдал честь и побежал в уголок к шефу. Макбрук, чувствуя, что от него могут буквально сбежать в любой момент, не терял из виду своего ведущего разработчика и следовал по пятам.

Шеф специально создавал напряжённую атмосферу, он закрыл на замок дверь, приказал стоять Винтерсу в центре комнаты, а сам вальяжно сел за свой рабочий стол. Он медленно открыл папку с досье на Винтерса, стал листать страницы и постоянно качать головой:

— Ай-яй-яй… А ведь так хорошо начал, пахал по пятнадцать часов в сутки, был образцовым примером…

— Разве примеры бывают какими-то другими?

— Вот-вот! А теперь постоянно дерзишь в самой наглой манере.

— О чём это вы?

— Говоришь так, что принижаешь умственные способности начальства, но делаешь это таким образом, что тебя за это нельзя привлечь к административному наказанию.

— Думаю, что мы все должны радоваться, что закон соблюдается, сэр.

— Ладно, хватит. Я вижу, что тебя уже не вразумят никакие речи. Не будем ходить вокруг квадрата и перейдём к делу, к важному делу… Настал час поговорить о твоём отпуске.

Винтерс напрягся, он изо всех сил пытался изобразить хладнокровие, но внутри себя он думал только об одном: «Лишь бы пронесло!».

— Ну так вот. Как ты понимаешь, отпуск — это священный трудовой долг работника перед своей родной компанией. Ответственный работник должен понимать, что ему необходима периодическая смена деятельности. Неважно что это будет, уборка территории, чистка унитазов, разгрузка вагонов, есть множество способов помочь себе и компании. Ты ведь понимаешь, что это твой долг, от которого не отвертеться? Что молчишь?

— Э-э-э… А вы слышали, что раньше отпуском назывался отдых работника по его усмотрению? Человек отдыхал целую неделю и даже получал зарплату.

Макбрук гомерически рассмеялся, схватившись за животик:

— Это шутка какая-то?

— Да, наверное, уже шутка…

— Ну так вот, есть для тебя важная работёнка. Взять одного глупыша на поруки.

— Что?

— Эх. На самом деле, об этом лучше не распространяться, точнее лучше обойти углы. У нас случилось то самое. То, чего бы я хотел избежать в официальной статистике. Первый официальный случай эскапизма…

Так называли чуму двадцать второго века, психологическое выгорание, приводящее человека к бегству от реальности. Оно проявлялось по разному, но суть всегда заключалась в том, что индивид начинал утверждать, что не является частью этой реальности, что он, например, путешественник во времени, который застрял здесь ненадолго, или что это всё это просто кошмарный сон, от которого нужно проснуться.

— Всё плохо? — поинтересовался Вильям Винтерс.

— Средне. Парень талантливый, смышлённый, молодой, но что-то как-то резко надорвался и стал утверждать, что он только что вернулся из больницы. Что он пролежал в коме последние сорок лет и поэтому ничего не знает про окружающий мир. Наш доктор говорит, что это оно самое, чистый случай эскапизма, но с мягкими последствиями. Парня ещё можно поднять на ноги, просто покажи ему, как тут всё устроено и сможем спустить дело на тормозах.

— Почему менеджеры так бояться этого эскапизма?

Макбрук пожал плечами:

— Сам не знаю. Там наверху суеверные люди, они бояться, что это как болезнь. Что если появился один, то потом заболеет и ещё кто-нибудь, пока весь отдел не выйдет из строя.

— Как зовут нашего счастливчика? Я его знаю?

— Тим Холлидэй из соседнего отдела, универсальный разработчик, как и ты. Проработал несколько месяцев и сломался.

— Что-то не припомню такого.

— Ещё бы! Ты ведь держишься от новичков как можно дальше, особенно из других отделов.

— Значит не заслужил внимания.

— Короче, бери его к себе. Делай вид, что веришь, что он только что вернулся из комы, подыгрывай ему. Пусть и другие поверят, думаю в этом нет ничего страшного. Если всё пройдёт хорошо, у нас останется один нормальный разработчик в команде. Сам знаешь, с нормальными кадрами нынче туго, а будет ещё хуже. Ох уж эта молодёжь! — стал ностальгировать Макбрук. — Вроде бы их всех натаскивают на дисциплину и на уважение к начальству, прививают им чувство ранга и всё такое. Но не пройдёт и трёх лет, как они начинают требовать повышения! А потом, видите ли, у них пропадает желание работать. Ладно вы, старички, хоть что-то делаете, а они берут и уходят. Либо забивают на работу вообще. Неблагодарные.

— Я бы сказал неразумные… — про себя Винтерс добавил, что какой смысл уходить, если нигде не лучше, везде один и тот же чёрт, заставляющий работать по максимуму.

— Значит согласен?

— Эх, чего только не сделаешь ради родной компании… — про себя вздохнул с облегчением, что легко отделался.

— Ну значит бери это чудо, оно ждёт тебя в зоне отдыха. Вот копия материалов его дела, возьми, ознакомся на всякий случай.

— Да, конечно, — схватил со стола и спрятал за пазухой, — ну, я побежал!

Главное при уходе от начальства — это скорость и ловкость, вначале нужно перегруппироваться, кинуться к двери, открыть её и только потом сказать о своём намерении уйти. Чтобы потом в ту же секунду захлопнуть её и оказаться на свободе. Но не тут-то было, Винтерс стукнулся о дверной косяк и вспомнил, что Макбрук закрыл кабинет на ключ.

— Ой.

— Так! Минуточку. А что это ты так быстро решил слинять… Ах-да! Так что там про квартальный отчёт?! Ты же мне только вчера говорил, что всё уже сделал и документы прошли приёмку!

— Да так… Там есть одна вещь, которую по-хорошему нужно переделать, одна фигня фиговая… Точнее липа липовая… Но её ещё никто не замечал. Мне продолжать?

— Не надо! Я ничего не слышал! Всё на твоей совести!

Макбрук спешно допрыгал до двери, уронив подушку на пол, открыл её настежь и выставил Винтерса прочь. Ведущий разработчик вздохнул полной грудью и поправил серую шарф-петлю на шее, которая имитировала галстук. Даже среди шестерёнок была своя градация по одеждам. Винтерс сделал вид, что сильно опечален, что его здорово наказали, он опустил глаза в пол и не спеша отправился в так называемую комнату отдыха на самый верхний этаж здания.

Он не хотел, чтобы окружающие считали, что у него всё в порядке, в этом мире нужно было уметь прибедняться, что у тебя ничего не просили в долг. Всегда надо было делать вид, что ты загружен работой, что сводишь концы с концами, что у тебя нет времени ни на что. И если не дай Бог дашь слабину, то сразу всплывут коллеги и попросят об услуге: помоги с тем, помоги с этим, посмотри тут, ты обещал, когда освободишься, этой твой косяк, и так далее. А про себя Винтерс рассуждал о том, как использовать этого новичка в свою пользу. Можно было банально подставить, свалить на него кучу работы, облегчить себе жизнь и заняться тем, за что могут дать бонусную премию. А можно было играть вдолгую и научить его правильно халтурить в команде. Винтерс решил, что всё зависит от умственных способностей Тима Холлидэя, если он достаточно ловкий и прозорливый, то сам начнёт юлить, чтобы облегчить себе жизнь.

Комната отдыха являлась просто курилкой, здесь были такие большие трещины в стенах, что ветер сам выносил весь запах дыма. Тим Холлидэй сидел на диване и поглядывал в окно. Винтерс присел рядом, посмотрел на Тима, потом тоже в окно и задался вопросом:

— И на что ты там смотришь?

— Ну… На это странное будущее. Где же летающие машины? Яркие высокие небоскрёбы? Я даже следов от самолётов не вижу. Это точно Нью-Йорк?

— Летающие что?

— Машины. Ну это как обычные автомобили, но только ещё с реактивными двигателями, чтобы подниматься в воздух.

— Это я понял, просто это очень странно звучит. Персональная машина — это и так мегароскошь. А если она ещё летать будет, то страшно представить её стоимость.

— А самолёты?

— Что самолёты?

— Почему их не видно на небе?

— А почему космических кораблей не видно? Их что, каждый день запускают? Кто их вообще может себе позволить? Это, наверное, только какие-то очень срочные государственные грузы или миллиардеры.

— А как обычные люди передвигаются?

— Общественный транспорт. Автобусы и метро. Но только в скидочные часы, иначе совсем не выгодно. А так, ноги — наше всё.

— Даже не велосипед? Даже не самокат?

— Ничего себе ты губу раскатал… Знаешь, сколько стоит это удовольствие? А сколько ещё придётся потратить на обучение в школе и на права?

— Теперь и на это нужны права?

— А было когда-то по-другому? За всё надо платить, платить и ещё раз платить. Причём регулярно. Нельзя просто один раз купить что-то. Купил ролики — плати регулярный транспортный налог.

— Бред какой-то.

— Рациональность и логика уже давно перестали быть жизненным ориентиром. Главное — это нажиться на ближнем своём. Вот, единственная заповедь. Кстати, ходить тоже надо уметь. Если кто-то из-за тебя пострадает, упадёт или ударится, то могут отправить на обязательные платные курсы.

— Это не шутка?

— Эммм, нет, конечно. Это очень важная вещь, тут я полностью согласен. А то развелось до полна мудаков, которые прут как лоси и толкают всех с тротуара прямо на проезжую часть.

— Понятно.

— Если ты задаёшь такие вопросы, то вряд ли! А теперь давай, доставай табак, а то зря что ли сюда пришли?

— Я не курю, это же вредно для здоровья.

— Как будто у нас есть шанс дожить до старости. Как будто городской воздух немногим лучше этого дыма? Так хоть вонь бензина не чувствуется. Ну ладно, если у тебя нет, то своим воспользуюсь…

— Это что, самокрутка?

— А что, есть другие варианты?

— Только не говорите мне, что и сигареты стали слишком дорогими.

— Ну нет, не совсем, покупаем иногда по праздникам, поштучно… Как и алкоголь. А так — да, лучше всё доставать с базара. Даже Сойлент Грин.

— А это что такое?

— Универсальные еда. Самый её дешёвый вариант.

— Название очень знакомое, вы уверены, что это точно еда?

— Название? Ну да, у нас сейчас популярны комедии прошлого про повседневность, всякие там «1984», «451 градус по Фаренгейту», «Да здравствует новый мир» и этот про Сойлент Грин тоже. Прям удивительно, как многие фильмы подходят под наше время, а в некоторых есть даже полезные идеи, которые мы применили. Почему бы не удешевить еду до предела? Напихать в один брусок всех необходимых химикатов и штамповать на заводах, чтоб всем хватило. А иначе как вообще жить? Я в последний раз нюхал нормальный хлеб лет десять тому назад, когда небо было голубым. А теперь его вообще не купишь. Хлеб такая редкость, что его пекут где-то там, в элитных пекарнях в закрытых районах города.

— Боже мой, как вы могли вообще довести ситуацию до такого безумия…

— А почему раньше допускали? Я читал эти книжки про прошлое, там такая фантастика, что хочется плакать и смеяться одновременно. Как наши предки могли допустить, что цены на жильё ушли в космос? Даже аренда и ипотека. Мы смотрели, как обычные вещи на наших глазах становятся роскошью. Как могли допустить, чтобы цены росли бесконечно вообще на всё? На квартплату, на воду, на лекарства, на еду, на технику, на транспорт? Цены всегда росли, а люди лишь тихо скулили и ничего не делали по факту, и даже те жалкие единицы, что пытались что-то сделать, быстро получали по зубам. А сейчас в стократ хуже, любого человека могут сразу стереть в порошок только из-за подозрений в том, что он представляет потенциальную угрозу для нашего светлого корпоративного будущего. Почему нас называют шестерёнками? Отчасти потому, что мы нули, бесправные агрегаты системы, мы можем только крутиться и сломаться, когда закончится прочность…

— Неужели никто даже не пытался создать профсо… — не успел Тим договорить слово «профсоюз», как ему заткнул рот Винтерс с выпученными глазами.

— Даже не произноси это слово! Вообще про него забудь!

— Окей, понял…

— Понял он! Ты меня так до инфаркта доведёшь! Знаешь, сколько сейчас стоят услуги скорой помощи?

— Страшно представить.

— Вот именно столько и стоит. Один раз заболеешь и всю жизнь будешь выплачивать кредит.

— Ой…

— А, ты про свой случай? Ну я мельком читал твоё дело, пока поднимался сюда… В общем, тебе повезло, поэтому не парься. В жизни и так полно вещей, по которым нужно суетится, — Холлидэй думал, что лежал в больнице, а в действительности его просто мельком осмотрел штатный врач, но Винтерс не мог раскрыть все эти детали и поэтому отделался этой дешёвой уловкой, которая всё-таки сработала.

— Эх, жёстко у вас тут… Меня, кстати, зовут Тимоти Холлидэй, но все меня зовут просто Тим.

— А я Вильям Винтерс, и я вынужден сказать, что наш отдых подходит к концу. Задержимся ещё тут на пару минут и получим штраф.

— За нами следят?

— Естественно. Везде есть эти чёртовы скрытые камеры с искусственным интеллектом, они объединены в одну большую сеть и считают сколько ты времени сидишь перед монитором.

Винтерс встал на ноги и поманил к себе своего подопечного:

— Идём в темпе, делаем вид, что обсуждаем дела вселенской важности, игнорируй всех, иначе подкинут лишнюю работу.

— Как это?

— Под конец рабдня люди становятся нервными, они видят, что не успевают в сроки и молят о помощи. Почему-то многие до сих пор думают, что им кто-то что-то должен!

Винтерс стал эпотажно бранить стажёра и заодно мельком посвящать в предстоящие задачи отдела разработчиков номер два. Они были аутсорсинговой компанией, к ним приходили самые разнообразные задачи, которые нужно было решить в короткие сроки, объём знаний требовался весьма широкий, ответственность не меньше, а трудолюбие и упорство были необходимы как воздух.

Тим с ужасом понял, что Винтерс нисколько не шутил и не преувеличивал масштаб проблемы, к ним действительно подходили самые разнообразные люди и просто требовали выполнить какую-то срочную и якобы очень важную работу. И мало того, все аргументировали это громкими словами вроде «должен», «это твоя обязанность», «это входит в регламент твоих работ» или «за тобой должок». Но Винтерс пёр как паровоз и продолжал бранить Тима за то, что тот якобы положил сервера, грохнул базы данных и заразил исходный код вирусами, он постоянно упоминал начальство сверху, нарушение закона и выписанные корпоративные штрафы. Услышав про реальную катастрофу, народ терялся и убавлял свою настойчивость, никто не хотел вмешиваться в такую грязную и опасную историю.

Лишь ближе к концу они наткнулись на системного администратора, который по долгу службы знал про состояния серверов, и поэтому быстро их раскусил. Они пересеклись глазами, уставились друг на друга, а потом Винтерс закричал:

— Бежим!

И они, наконец, пулей забежали в родной отдел, полуприседя, словно находясь в окопах, они прошли через рабочие столы новичков и остальных коллег, добрались до заветного уголка и подсели за своё место.

— Знакомьтесь, новый страдалец в отделе страдальческих разработок, зовут просто Тим, — представил он протеже сослуживцам.

— А чё он сразу к нам? Ты уверен? — переспросил косоглазый и слегка горбатый разработчик Билл.

— А он типа не совсем новый, а контуженный. Этот счастливчик получил амнезию после удара головой, — Винтерс сходу сочинил удобную для себя ложь и подмигнул Тиму Холлидэю, тот кивнул в ответ, — вот теперь его надо по-быстрому ввести в курс дела и всё будет тип-топ.

— А, ну тогда сам этим занимайся, Вильям.

— И займусь, Билл, это ведь мой отпуск.

— Ах-ты ж везучий ублюдок! А меня вот заставили мебель чинить.

Винтерс разгрёб мусорные завалы с соседнего стола прямо на пол и указал Тиму на потаённую дверь, где лежали запасные компьютеры. Горы мусора создали специально, чтобы не подсаживать к себе кого не надо, и дверь замаскировали тоже не просто так: матёрые работники периодически слегка ломали часть оборудования, списывали его и скидывали в эту комнату, которая якобы была в вечном аварийном состоянии. Благодаря этому они создали свой запас комплектующих на чёрный день, так как их всегда было непросто получить от жадной корпорации. Тим относительно быстро настроил рабочее место и получил первое задание от Винтерса, который хотел проверить, что он действительно обладал хорошими навыками в программировании.

Тим глянул на кусок кода и выпучил глаза, он начал разбирать логическую мишанину и косо посмотрел на Винтерса:

— Это ведь сделано специально?

— Что сделано специально?

— Реализовано максимально запутано, дефекты не очевидны и хуже всего того, что они плавающие. Когда будет большая нагрузка приложение будет периодически падать.

— Хорошо, что-нибудь ещё добавишь?

— Сам алгоритм говорит о том, что он часть большой порочной архитектуры. Так делать нельзя.

— Молодец, — тихо продолжил Винтерс, выдавая простые житейские мудрости. — Хороший программист учится писать хороший код. А ведущие программисты учатся хорошо писать плохой код. Он должен пройти все отделы тестирования, мы должны выполнить план и отправить его заказчику, который обязательно должен принять его. А потом все эти инстанции должны вернуться к нам и попросить поправить неожиданно возникшие ошибки. Только тогда мы будем полезны для этого самого бизнеса, только тогда мы будем иметь ценность, нас будут терпеть и не выкинут как отработанный материал после. Это, конечно, не очень большой секрет, все кто надо, тот знает, и сам бизнес и даже клиенты, кто-то на этом пилит бюджеты, кто-то получает откаты, кто-то создаёт имитацию бурной кипучей деятельности. В этой игре главное соблюсти баланс.

— А иначе никак? Никак без этих игр с огнём?

— А иначе будешь работать как все новички по четырнадцать часов в сутки без выходных, пока не загнёшься. Первый год тебя будет манить морковка в виде премии и повышения, а потом ты поймёшь, что премию режут под любым предлогом, от неё всё равно остаются крохи, а повышение для шестерёнок существуют только на бумаге. Ты получишь больше обязанностей и нагрузки, но не более того.

— Но Макбрук будет наказывать нас за нарушение трудовой этики.

— Все корпоративные правила нужно нарушать, потому что они направлены против нас. Но, естественно, делать это надо по умному. После конца рабочего дня мы сваливаем, не привлекая особого внимания, чтобы не настраивать коллектив против себя. Ходим по двое в курилку, то одна пара, то другая, а потом раз, и кто-то не возвращается. Так постепенно все и рассасываются. И ясное дело, что после конца рабдня не фиг работать. Даже если план горит, даже если сроки поджимают, даже если тебя обещают вздёрнуть на дыбе — это всё обычная рабочая атмосфера, с помощью, которой нас пытаются подгонять. Учись капитально забивать на работу. А то знаешь, от нервов можно загнуться ещё быстрее, чем от обычной нагрузки.

— А если накажут?

— К этому надо будет привыкнуть. Но тут важен твой контракт с фирмой. Ты его уже подписал?

— Мне сказали, что в связи с моим статусом его нужно переоформить, но я попросил отложить процедуру. Чтобы вначале я смог понять, что вообще тут происходит и не прогадать.

— Ну слава Богу! Значит мозги у тебя всё-таки имеются. Запомни, у нас тут светлое капиталистическое будущее, поэтому самая твёрдая валюта — это талоны на еду, то есть на Сойлент Грин.

— Это не шутка?

— Можешь больше не задавать этот вопрос? Нам тут не до шуток, мы всегда серьёзны. Ну так вот, естественно, что часть зарплаты тебе всё равно дадут бумажками, и поэтому нужно настаивать, чтобы все штрафы сказывались только на денежной составляющей. Вот тогда ты сможешь прожить.

— А почему нельзя прописать в договоре, что зарплата должна расти на уровень инфляции?

— Ежу понятно, что обязательно нужно указать подобный пункт в договоре. Я думал, что для тебя это очевидно. Это хоть как-то спасает деньги от полного обесценивания. Но всё равно никакие прогнозы не успевают за ценами. Советую сразу привязать размер денежной части к среднему значению по квартплате в городе и оплачивать её как можно быстрее. И раз уж ты задаёшь такие вопросы, то напомню ещё одну «базу»: брать нужно только настоящими бумажными деньгами нового образца, которые выглядят как белые бумажки для блокнота.

— Почему?

— Так их можно будет использовать хотя бы как черновики, обои или туалетную бумагу.

— Неожиданно! Но я про другое, почему не электронными деньгами?

— Ты сдурел? Мы в мире будущего, если у тебя будет электронный счёт или пластиковая карта, то считай, что до твоих денег очень быстро доберутся хакеры, банки или государство. Придёт какой-нибудь штраф, снимут всё, а потом бегай доказывай в судах и плати адвокатам. Или эти чёртовы компьютерные вирусы, даже если ты будешь заходить в личный кабинет интернет-банка через надёжное место, что уже трудно сделать, то хакеры всё равно могут добраться до базы данных самого банка. А банку что? Ему пофиг, он же потеряет твои деньги, а не свои.

— А страховка от мошенничества?

— Она с трудом может отбить деньги при удачных стечениях обстоятельств. Но овчинка выделки не стоит. Большую часть времени ты будешь бояться и бороться за свой электронный счёт. Потеряешь кучу времени и сил. Поэтому если пользоваться компьютером, то только с выключенным интернетом. Или корпоративным, чтобы фирма оплачивала антивирусники, файерволл и выход в интернет через проксисеть.

— Замечательно… Интернет есть, но им лучше не пользоваться.

— Ну да, всё равно это бесполезная помойка, которая загибается. Уже давно пытаются сделать всякие клоны на его смену, выдумывают всякие микронеты, голднеты, клоснеты и прочие, но они чуть разрастаются и снова становятся такими же помойками. Везде мало чего полезного, куча рекламы, куча вирусов, куча программ собирающих твои данные, чтобы оформить на тебя кредит, а весь «развлекательный» контент создан нейронными сетями. Штампованный мусор… Кому-то это нравится, вообще этот мир только на дураках и держится. Но по мне так лучше лишний раз пройтись по барахолке в поисках чего-нибудь полезного.

На компьютере Винтерса появился видеосигнал — очередное, крайне важное совещание-послание сверху, Макбрук суетился на заднем фоне, а вперёд вылез представитель заказчика:

— Господа, мы с вами уже работали раньше, поэтому я думаю проблем не возникнет, — на этом моменте Винтерс усмехнулся, — в этот раз у нас просто идеальный проект компьютерной игры. Ведь на чём они основаны? На том, что дают надежду, шанс на успех, грубо говоря, это то же самое, что и однорукий бандит: нажимаешь рычаг и надеешься на приз. В играх всегда было то же самое, но в разной обёртке: бегаешь, например, по подземелью, лупишь кувалдой всяких монстров и надеешься, что у кого-то из них окажется хороший меч или щит, а может в соседней пещере окажется настоящий клад. В нашей компании поняли, как сделать идеальную игру: надо просто вырезать все лишние действия, убрать даже рычаг однорукого бандита. Это будет игра, в которой игроку вообще не нужно будет ничего делать. Просто смотри за процессом и жди удачу. Игра будет называться: «жизнь». Якобы она пародирует конкретно твою жизнь через сбор информации из сети. При старте запускается симуляция, которая потом будет корректироваться твоим поведением в реальном мире. Якобы будет. На самом деле можно сделать какой-нибудь рандом, дураки вряд ли заметят, а умные уже давно ни во что не играют… Ну так вот, якобы если ты хорошо ведёшь себя в социуме, то тем больше шансов на счастье и удачу у твоего персонажа…

Вильям Винтерс зазевался и посмотрел на часы:

— О! Рабдень кончился… Парни, у меня уникальный шанс свалить, так как я должен нашему новенькому-контуженному мир показать. Вы меня знаете, я никакие шансы упускать не собираюсь. Всем адьёс! Давай Тим, ластами шевели.

— Мы даже не дождёмся конца выступления? Вдруг там будет что-то важное?

— Ну да, конечно. Но какая разница, если потом менеджера будут составлять отдельные задачи на каждого? Это всё просто очередной трёп, который любят менеджеры. Они выдают его за свою работу.

продолжение в закреплённом комменте ниже или по этой ссылке