Вера, война началась - 31
- 63 -
Первого сентября сестёр в школу провожали Вера и Алексей. Они спускались по широкой дороге взявшись за руки. Девчата гордо поглядывали на встречных подружек, ведь не всех провожали мама и папа.
В конце мая ..58-го года Вера родила сына.
Алексей, гордый и довольный, пока Вера была в роддоме, отмечал его появление целую неделю.
Ещё бы! В октябре ему исполнится сорок лет. В такие годы люди уже внуков нянчат.
Вера заметила его помятое лицо, когда Алексей приехал забирать их с сыном. Но, видя, как он бережно взял на руки завернутого в одеяло сына и прижал к себе, женщина поняла его и простила.
Дома Алексей долго не отходил от кроватки сына, словно не верил, что стал наконец отцом.
Вера поглядывала на него и качала головой. «Не налюбуется! То-то ещё будет, когда станет орать по ночам, не давая выспаться».
- Вера, я понимаю, что у тебя есть имя для ребенка, но разреши мне назвать его Игорем.
- Почему? - удивилась Вера.
Она придумала для сына более простое имя.
- Как князя из «Слова о полку Игореве», - сказал Алексей.
Вера молча кивнула, соглашаясь.
Пусть будет как князь.
Она привыкала к Алексею и даже, по-своему полюбила его, спокойной, заботливой, неперечливой любовью.
Посмотреть ребенка пришли соседки.
Сима принесла в подарок три пеленки, а Шура пришла с наставлениями.
- Вера, - начала она, - расписаться вам надо. Одно дело - без детей жили, не расписаные. Не известно, что у него на уме. Уйдёт, будешь троих тянуть, - поучала она. - А дитя на чью фамилию запишешь? То-то!
До сих пор Вера не задумывалась о своём статусе. А тут, выходит, без свидетельства о браке - она не жена. Но предложить Алексею расписаться Вера не захотела. Пусть Шура говорит, что хочет, а вести мужика за руку в ЗАГС стыдно.
Разрешилось всё само собой.
- Вера, сына регистрировать надо, - сказал Алексей, сидя за столом.
- В субботу сходим, - согласилась она, не показывая вида, насколько обидели его слова.
«О сыне вспомнил, а то, что сами не регистрированные, забыл».
Вера поставила миску на стол и отвернулась, чтобы Алексей не прочел на её лице разочарования.
- Вот я и говорю, - продолжал тот. - Расписаться нам надо.
Вера посмотрела на Алексея и покачала головой.
Оказывается всё просто, а она переживала.
Они сходили в ЗАГС, в один день решив все проблемы.
Игоря записали на фамилию отца, а в свидетельстве о браке Вера оставила фамилию первого мужа.
Алексей не возражал.
С девочками у Алексея складывались неровные отношения.
Галинка, более спокойная, воспринимала его, как неизбежность, понимая, что матери трудно одной.
Бунтарка Раиса неприязни своей не скрывала.
Отчим, бывший учитель русского языка, считал, что грамотность надо прививать с детства, потому постоянно поправлял её произношение или употребляемые слова. Настраивая, тем самым, ребёнка против себя.
Вера, как могла, защищала дочь, говоря, что мала ещё, научится.
Алексей, видя сопротивление, пошёл по короткому пути:
«Не хочешь жить мирно, становись в угол», - говорил он.
Раиса безропотно стояла в углу.
В остальном жили, как все другие семьи.
Алексей отдавал жене получку до последней копейки, никогда не спрашивая, на что она тратит деньги.
Постепенно обзаводились мебелью: купили шифоньер, диван, обтянутый дерматином. Праздники отмечали с соседями, собираясь то у себя, то у Шуры, то у Симы.
Прежние друзья навещали всё реже.
Проскуряковы, получив квартиру, переехали в центр города, а Витя и Аня, хоть и жили в соседнем поселке, приезжали редко, занятые работой и бытом.
Алексею не нравилась Шура.
- Как Фёдор живет с ней? - удивлялся он. - Такая завистливая, сварливая!
Первое время Веру коробило, когда соседка, прибежав вечером с работы, «забегала на минутку». С порога придирчиво окидывала взглядом комнату и, заметив купленный диван, говорила: «У нас такой же, только спинка удобнее. Не можете вы мебель выбирать».
Веру коробило от её замечаний, постепенно женщина стала чувствовать неприязнь к Шуре.
Сима своей неприязни не скрывала.
- Считает себя умнее всех, - говорила она. - Допоучает!
И словно в воду глядела.
Шура прибежала поздним вечером, забарабанив в дверь.
- Пусти, Вера! - кричала она.
Перепуганная Вера открыла дверь и впустила соседку. На лице Шуры расплылся огромный синяк.
- Кто это тебя так? - ошарашенно спросила Вера, усаживая соседку на табурет в коридоре.
- Федька! Кто ещё? - удивилась та, как будто это было общеизвестным фактом. - Уходить собрался. Бабу нашёл. Говорит: лучше меня! Ничего, я ему тоже волосёнки проредила! - победоносно заключила соседка.
Вера не знала: плакать ей или смеяться.
Шура, переждав некоторое время, отправилась домой.
А Вера, задумавшись, долго сидела в коридоре. Думала она о том, что до сих пор Алексей даже голоса не повышал на неё. А если пить станет? А бить? Может, зря расписались? Впервые нехорошие мысли зашевелились в голове. Ведь он убил двоих человек!
- Ты чего не спишь? - спросил Алексей, выглянув из дверей.
- Шура приходила, - ответила женщина.
- Чего ей посреди ночи приспичило?
- За спичками приходила, - нарочито зевнула Вера.
Она легла на кровать и прижалась к тёплому боку мужа. На душе стало легче, и женщина спокойно заснула.
Сима, слышавшая ночной шум, не заставила себя ждать, придя ранним утром.
- Прибегала? - спросила она. - Жаловалась?
- Прибегала, - не стала скрывать Вера. - Не жаловалась. Говорит, причёску поправила Фёдору.
- Она может, - усмехнулась Сима. - За тебя переживала, что Алексей уйти может, а своего не удержала.
- Всего не предусмотришь, - вздохнула Вера.
- Дура она, - не унималась Сима. - У них ведь две девчонки. Одеть, обуть, накормить надо.
- 64 -
На «Лесобазу» Вера не вернулась.
После декрета она пошла работать в «Госстрах».
Настоял на том Алексей, убедив жену, что работа с бумагами пусть и ответственней, но чище, да и время не нормировано.
Работа Вере нравилась.
Оказалось, что она, со своим спокойным характером, может убеждать людей. План по страхованию Вера выполняла каждый месяц без особых усилий. Управившись с работой, она проходила по магазинам, покупала продукты и вечером встречала мужа готовым ужином.
Алексей, вместо маленького тёмного коридора, построил на всю длину дома застеклённую веранду с высокой лестницей, посадил фруктовые деревья.
Иногда они ходили в театр или в музкомедию.
Подрастал Игорь, в детсад его не отдавали, считая, что сами справятся с воспитанием. Да и далеко находился ближайший детский сад.
Алексей и сестры заучивали с Игорем стихи, учили его читать, считать. Отец считал, что ребенок должен развиваться разносторонне и с двух лет возил сына к себе на работу, где в большом зале конторы устраивали новогодние ёлки. Чем больше лет исполнялось Игорю, тем смелее становились планы отца по расширению кругозора ребёнка.
Алексей читал газету, сидя за столом. Он перевернул последнюю страницу и стал внимательно разглядывать объявления.
- Вера, - окликнул он жену, - не пора ли нам Игоря свозить в цирк? Тут пишут: в наш город цирк приезжает с новой программой.
- Давай, в будний день поедем, - отозвалась Вера. - Народу меньше. Можно места поближе взять.
Четырехлетний Игорь, воодушевленный поездкой в центр, всю дорогу стоял у окна вагона пригородного поезда, разглядывая пристанционные вокзалы и без конца спрашивая: «Приехали?»
А когда, наконец, приехали, мальчик объявил, что устал и идти не может. Отец посадил его на плечи и так нёс до самого цирка. Сын с высоты отцовских плеч разглядывал новые высокие дома, магазины, людей.
Места им достались во втором ряду, прямо напротив парадного выхода артистов.
Первое отделение началось Парадом-алле.
Красиво одетые артисты торжественно проходили по арене с поднятыми в приветствии руками.
Игорь тоже, на всякий случай, помахал им приобретённым в фойе флажком.
Потом на арену выбежали кудрявые пудельки с бантиками на шеях. Красивая дрессировщица, в сверкающем блёстками костюме, подавала им команды. Собачки перепрыгивали друг через друга, девушка кланялась и улыбалась.
- Ма! - громко спросил Игорь. - А где тигры? Наша Дамка так тоже умеет.
Мать дёрнула сына за рукав и прошептала: «Подожди».
Игорь разочарованно смотрел на арену. Он ожидал большего: по крайней мере, тигров или слона. И чтобы злые львы огрызались на дрессировщика. А так - скучно.
Он проглядел, когда покинули арену собачки, и выбежал маленький клоун.
- Сегодня на манеже всемирно известный клоун «Яблочко»!!! - объявил шпрехшталмейстер.
Клоун был одет в матросский костюм, на голове необъятная бескозырка, а «клеша» брюк настолько широкие, что затрудняли передвижение по арене, и он всё время спотыкался.
- Уважаемая публика!!!… - громко закричал клоун.
Вера при звуке его голоса вздрогнула и подалась вперед.
- Ты чего? - спросил Алексей.
- Показалось, - отмахнулась Вера, вновь уставясь на арену.
Клоун, путаясь в «клешах», догонял юркую собачонку. При этом, без конца падал и, наконец, остался без штанов, в длинных, до колен, трусах в яркий горох.
Собачка, не долго думая, утащила «клеша» за занавес.
Публика громко аплодировала вслед незадачливому клоуну.
А «Яблочко» выскочил на арену с букетом красных роз и, пробежав через весь манеж, встав на одно колено перед Верой, протянул ей цветы.
- Вовчик! - только и смогла вымолвить Вера.
Все зрители с интересом рассматривали, как «Яблочко» обнимает женщину во втором ряду.
А клоун, оторвавшись от женщины, выбежал на арену и громко закричал:
- Это - учительница моя! Давно не виделись.
- Представление продолжается!!! - прервал его шпрехшталмейстер.
Игорь, наконец, дождался выхода зверей и забыл спросить, почему клоун подарил матери цветы.
После представления они отправились за кулисы, где неприятно пахло зверями, потом. А клоун оказался обычным, улыбчивым парнем.
- Вера Васильевна, - улыбался он, глядя на Веру, - я вас сразу узнал.
- Вовчик! - не могла прийти в себя Вера. - Столько лет не виделись.
- Сын ваш? - кивнул Вовчик на Игоря.
- Сын, - погладила Вера по плечу Игоря. - Алексей, - представила она мужа.
- Так вот получилось, - ответил Вовчик на вопрос, читаемый в Вериных глазах, - поступал я в институт кинематографии. Сказали: «Талант есть, а внешность обычная, не героическая. Много, мол, таких». А в цирковое приняли.
- Здорово у тебя собака штаны утащила, - перебил его Игорь.
Вовчик засмеялся: она такая.
- Женат? - Спросила Вера.
- На самой красивой артистке цирка, - засмеялся Вовчик, которого назвать Владимиром у Веры язык не поворачивался. Он, по-прежнему, был для неё Вовчиком Чижовым.
- Стася, - выглянул Вовчик в дверь гримёрки, - зайди, пожалуйста.
В гримёрку вошла дрессировщица собачек.
- Станислава, - представил её Вовчик, при этом вопросительно глянув на Веру. - Моя жена.
Вера улыбнулась.
Женщина действительно была красива: с фиалковыми глазами, с матовой кожей лица, обрамлённой копной каштановых кудрей.
По взгляду Веры Вовчик понял, что та по достоинству оценила его выбор.
- Почему не сказал, что у тебя гости? - упрекнула Вовчика Стася. - Извините, я сварю кофе, - она вышла из гримёрки.
Через несколько минут Станислава накрыла журнальный столик, поставив чашки с ароматным кофе, коробку конфет, зефир, бутерброды.
- А это - тебе, - протянула она бутылку лимонада Игорю.
- Алексей, вы не против? - Вовчик достал бутылку армянского коньяка.
Алексей не отказался.
Вера и Вовчик, наперебой, вспоминали знакомых, жизнь в детдоме. Уехав из Канска, Вовчик не сохранил адреса однокашников, о чём очень сожалел.
Вера призналась, что ни о ком ничего не знает. Они обменялись адресами, пообещав писать.
- Ты научишь меня кувыркаться? - спрашивал Игорь.
- Обязательно, - обещал Клоун «Яблочко», напоследок подарив мальчишке бескозырку.