Свет в лесу
Снег присыпал скелет на дереве, желтоватые кости ярко выделяются на фоне темной коры. Грудная клетка насажена на тонкую ветвь, ноги давно отвалились и прячутся под слоем снега. Череп висит на толстом сучке, пустые глазницы смотрят на Ролана с предостережением.
Кости широкие, внушительно толстые, при жизни их обладатель был высок и могуч. Ролан поднял воротник пальто, спасаясь от прорывающихся в лес порывов вьюги. Ветер треплет светлые волосы, дергает в разные стороны и морозит уши. Пронизывает одежду, вгрызается в истощенное долгим переходом тело.
Опыт подсказывает — к вечеру погода успокоится, но холод усилится. Нужно поторопиться, ближе к закату появятся ледяные демоны.
Он прошел мимо скелета, отметив в памяти место, и двинулся в сторону посёлка заготовщиков льда. За плечами покачивается мешок, коробка внутри стучит по спине. Полы пальто расходятся до пояса, облепленные снежной крошкой, у левого бедра закреплен меч в темно-красных лаковых ножнах.
Воздух меж деревьев полон ледяной крошки, переливающейся в солнечном свете и врезающейся в ноздри при каждом вздохе.
Пахнет хвоей и снегом.
Ролан на ходу сунул ладони в подмышки, напрягся, подергивая руками, так, чтобы кисти терлись о мех в перчатках. Поход длится больше двух дней, и последний пришелся на безлюдные районы. Он был вынужден ночевать у костра, соорудив низкую стенку из снега для защиты от пронизывающего ветра.
Благо заказчик заплатил вперёд. Кошель «согревает» через карман.
Скелет на дереве забылся, мало ли кому не поздоровилось в Год Хаоса. Видел вещи и пострашнее, тем более в такой глуши.
Лес расступился, заползая на холмы, меж которых раскинулось озеро, дальний берег теряется в снежной дымке. К быстро чернеющему небу тянется щетина укрытых снегом елей. Озеро укрыто панцирем хрустального льда, иссеченного белыми трещинами. На левом берегу расплескался поселок, два десятка приземистых домов, построенных людьми без намека на знание архитектуры или, хотя бы, пропорций.
От берега тянутся два причала, у их окончания прорублены широкие проруби. В лед вбиты металлические шесты с тлеющими огрызками факелов. Ветер пытается раздуть огонь, но только срывает тлеющий пепел и уносит к центру озера. Чуть дальше, двое мужчин рыбачат, укрывшись от ветра стеной из снежных блоков. У их ног лежит кучка промерзшей рыбы. Заметив путника, помахали и вернулись к рыбалке.
Когда Ролан дошел до первого дома, ветер почти стих, и единственный звук, доходящий до ушей — скрип снега под сапогами. Путник огляделся, снег девственно чист, отполирован ветром почти до зеркального состояния. Следы видны только у домов возле воды.
Проламывая сапогами плотную корку, пошел к самому большому дому, крыльцо жалобно заскрипело, дверь открылась легко. В лицо Ролану дохнуло грязным теплом, полным запахов рыбы и пота.
Внутри пятеро мужчин, сидят полукругом у грубо сложенного камина, вытянув руки. Над огнем булькает пузатый котелок, из варева выглядывает рыбья голова. На поверхности плавают куски моркови, кипящая жидкость выталкивает цельные клубни картошки со дна.
Мужчины разом обернулись на вошедшего, похожие, как близнецы. Заросшие, нечесаные и лица покрыты сажей.
— Ты кто?
— Курьер.
Ролан снял с плеча мешок и положил на стол, дверь закрылась с гулким стуком, с потолка посыпалась сажа.
— Ну, добро пожаловать, курьер. — Сказал самый крупный, поднялся и подошел Ролану, протягивая руку. — Шкреб, староста это артели.
— Ролан, но можно просто Лис.
— Так и что же ты нам принес, Ролан Лис?
— Нечто особенное, можно сказать, подарок от вашего нанимателя.
Шкреб достал из мешка деревянный ящичек, открыл крышку и оглядел содержимое — белый порошок с едва розовым отливом. Глаза здоровяка расширились, торопливо ткнул мизинцем в порошок и облизнул.
— Боги! Да это соль!
Остальные мужики, оживившись, столпились вокруг стола, оттеснив Ролана, по очереди опробовали содержимое. На хмурых лицах заиграли почти детские улыбки. Бережно зачерпнув соль ложкой, бросили в котелок и тщательно перемешали.
— Теперь хоть жрать можно будет, а не глотать, как утка.
Ролана усадили у камина, сунули в руки кружку хвойного отвара.
— Так ты что, пешком прошел от Скарберы?
— Ну да, метель перекрыла дорогу, деревья повалило, а местные отказались идти, вот меня и наняли.
— Не могу их винить, но спасибо тебе огромное! Мы тут уже на стенку лезть начали, две недели без соли... Боги, жить без сахара просто маленькое неудобство, но вот без соли настоящая пытка. Ты пей, пей, вещь отличная, согревает и цинги не будет.
Первый глоток был отвратителен, Ролану стоило больших усилий не скривиться. Теплое пойло прокатилось по глотке и растеклось в желудке, оставив довольно приятное хвойное послевкусие.
Вскоре в дом вернулись рыбаки, корзину улова оставили на крыльце. Всего семь добытчиков льда, но Ролан насчитал двенадцать мисок. В доме становится душно, Ролан снял пальто и повесил на спинку стула, оставшись в плотном свитере и джинсах. Мужчины скрестили взгляды на мече, старший хмыкнул, откашлялся в кулак и спросил:
— А чего, курьеры нынче с мечами ходят?
— Я на подработке. — Ответил Ролан, потягивая напиток.
— Тем не менее, зачем брать меч в лес?
— Я без него как голый.
— Хм, воля твоя, но в лесу сподручнее топорик или нож.
— Несомненно, но я привык к мечу.
Похлебка оказалась водянистой и пересоленной. Ролан всё ждал, когда на запах еды явятся остальные работники, но никто не пришел. Стульев и мисок на двенадцать человек, домов и того больше. Если подумать, на озере должно работать по меньшей мере три бригады. Заготовка льда — дело трудное и без учета опасности диких зверей и нечисти, в изобилии водящейся в окрестных лесах.
У каждого работника на поясе длинный нож с широким лезвием, на шеях цветастые шнурки, прячущиеся под одежду. У одного на запястье выцарапан символ-оберег: солнечное колесо.
— Тяжко идут дела? — Спросил Ролан, перемешивая уху ложкой.
— Нет, даже прекрасно. — Ответил Шкреб, бросив острый взгляд на сидящих рядом. — Зима нынче мягкая, в сравнении с прошлым годом. Рыбы много и зверьё научилось держаться от нас подальше. Вот только с солью перебой вышел.
— А почему людей мало?
Работяги, тихо переговаривающиеся за едой, умолкли, скрестив взгляды на Ролане и Шкребе. Брови старосты сшиблись на переносице, глаза грозно засверкали, а голос стал глухим и предостерегающим:
— А вам какое дело? Курьерствуйте, но в чужие дела не лезьте! Ясно?
Ролан ответил прямым взглядом исподлобья, опустил руку, оставив ложку в миске. Пальцы коснулись рукояти меча, а левая нога согнулась, готовясь подбросить тело. Шкрет широко раздул ноздри всасывая воздух, шумно выдохнул и расслабился, развел руки.
— Не обижайтесь, я не угрожаю. Просто не хочу, чтобы всякие россказни поползли по городу. У нас всех, знаете ли, семьи, а работу прибыльней этой в наших краях не найти.
— Я не местный. — Сухо ответил Ролан, не убирая руки от меча и глядя старосте в глаза. — Мне просто любопытно.
Шкреб отвел взгляд, порылся в кармане и достал потемневшие от времени часы, отщелкнул крышечку и пробормотал.
— Ну, скоро начнется... Ладно, давайте выйдем. Не бойтесь, нож я оставлю здесь, я не убийца.
— Хорошо. — Ответил Роланд и улыбнулся. — Я тоже оставлю меч, в знак доверия.
— Не стоит, я вам доверяю и так.
***
Ролан с наслаждением вдохнул морозный воздух полной грудью. Вместе они прошли к берегу озера на причал. Ветер умер окончательно, и с неба, медленно кружась, опускается снежная пыль, причудливо искрящаяся в свете молодой луны. Лес схож с тёмной стеной или черной шерстью хищного зверя, прикорнувшего на холмах. Кажется, в воздухе тихо звенят кристаллики льда.
— Красиво здесь... — выдохнул Шкрет, остановившись на краю причала. — Летом, правда, куда лучше, но и в зиме есть собственное очарование.
— Да, — ответил Ролан, — будто и не было Года Хаоса. Ты для этого вывел меня на улицу?
— Нет, — сказал староста, глядя на часы, — сейчас начнется, немного терпения.
Прежде, чем он договорил, холм на противоположной стороне озера вспыхнул. К небу потянулось множество световых столбов всех цветов радуги. Свет разрастается, захватывает пространство за холмом. Тонкие спицы света тянутся к луне, словно копья.
— Какого чёрта... — протянул Ролан, не спуская взгляда со светопредставления.
— Не смотрите долго! — Предостерёг Шкрет. — Мы так потеряли троих!
Ролан торопливо отвел глаза, но свет заволакивает уголок взгляда, манит к себе.
— Что это?
— Не знаю, никто не знает. Мы не говорим про это в городе, а потери списываем на зверьё, в конце концов, край дикий. А если в городе прознают про такие странности... ну кто будет покупать лёд с проклятого озера, а рыбу? Да никто!
— А оно проклятое?
— Нет, конечно. Мы тут уже пять лет батрачим в сезон, и ничего, главное долго на свет не смотреть и глубоко в лес не уходить. А в полнолуние мы сидим в одном доме... что-то ходит по льду и иногда забредает в поселок.
Ролан повернулся к свету спиной, но всё равно видит цветные пятна на льду. Затылок обдало призрачным холодом, он обернулся и увидел смазанную тень, двигающуюся меж деревьев на вершине ближайшего холма.
— Ох... не к добру это... — Пробормотал Шкрет. — Уходить надо! Не дай боги оно...
Истошный вопль из поселка резанул по ушам, староста вздрогнул и застыл с открытым ртом. Ролан выхватил меч и бросился на крик, Шкрет запоздало последовал за ним. Источник крика обнаружился в кругу работяг у стены одного из домов — бородач с вырезанным на запястье солнечным колесом.
Снег вокруг него покраснел, а в глазах навечно застыл ужас.
Ролан спрятал меч в ножны, присел на корточки рядом с телом. Широкая рана тянется через горло, словно след черной краской, одежда на груди разорвана и залита кровью. На снегу широкие следы, похожие на волчьи, тянутся от тела к лесу, петляя меж домов.
Мужчины сняли шапки, прижали к груди, молча глядя на мертвого товарища. Староста выругался и растерянно пробормотал:
— Так ведь два дня до полнолуния...
— Еще вчера шаги были, ночью, но мы подумали волк или шатун... но ведь... — Ответил один из работяг, шмыгнул носом, — Мыкло вышел по нужде, минуту не было... начальник, может, того? Свернемся?
Шкрет покачал головой, ответил тяжелым голосом:
— Нельзя. До каравана две недели. Да и... пошли в дом, сегодня вместе ночуем, да и нужно порешать. — Он посмотрел на Ролана, коснулся плеча, — Вы тоже, опасно сейчас на улице, тварь может вернуться.
— Идите, я сейчас вернусь, хочу следы изучить.
— Ну, воля ваша, но мы носа из дома до утра не покажем, уж не серчайте.
— Понимаю.
Работяги разошлись, часто оглядываясь на Ролана и мертвеца. Когда дверь закрылась за последним, курьер сдвинул одежду на груди трупа и взглянул в широкую сквозную дыру, чуть левее от центра. Крови на удивление мало, при таких ранах на горле и груди должна была хлестать фонтаном.
Следы, скорее, волчьи, с длинными когтями, но словно волк шел на двух ногах и был раз в пять крупнее обычного. Свет за холмом разгорается ярче, но столбы укорачиваются, издалека не заметишь или примешь за прощальный отсвет солнца.
В доме ледорубы сидят за столом, тихо переговариваясь, Ролан осторожно прикрыл за собой дверь и встал у камина, не отвлекая их.
— У Мыкло осталась жена и двое по лавкам, — говорит староста, прохаживаясь вдоль стола, заложив руки за спину, — он честно отработал свое жалование, с этим вопросов нет. Так же, по уговору, мы сложим бонус семье, по десятой части с носа. Есть возражения? Может, я чего не знаю о делах Мыкло?
Собравшиеся покачали головами и начали молча выкладывать на стол серебряные монеты.
— Завтра днём соберем костёр, — продолжил староста, — не хочу, чтобы он вернулся, как Яков.
Работяги зябко передернули плечами, а Ролан вскинул бровь, но промолчал. Закончив сбор денег, Шкрет повернулся к нему и, почесывая затылок, сказал:
— Мне жаль, что вы увидели это, но я искренне прошу вас, никому не говорите! Нам очень нужна эта работа, без неё опять сводить концы с концами на лесозаготовках, а риску там не меньше, пусть и не так жутко.
— Оно того стоит?
— У нас семьи, а коли кто помрет, мы скидываемся, ну и по-мелочи стараемся поддержать вдов и сирот. Вон, у Якова дети и без матери остались, так мы их по нашим семьям разобрали.
— Ясно. А убить тварь пытались?
— Яков и пытался, капканы расставил, дежурил с рогатиной, так мы его и нашли, с капканом на голове и рогатиной в... в общем, мерзкое было зрелище.
Он замолк, пытаясь прочесть выражение в глазах Ролана, курьер кивнул и сел у камина. В руках появилась трубка, и вскоре в тяжелом воздухе потекли запахи душистых трав. Гость затянулся и выдохнул молочно белое кольцо дыма в потолок.
— Я переночую с вами, а утром уйду в город дальше по тракту, обещаю, никто не узнает о вашей беде.
— Спасибо, вы хороший человек.
***
Ролан не спал, лежал под медвежьей шкурой на соломенной подстилке с закрытыми глазами и слушал. За стенами поскрипывает снег, то ли от мороза, то ли от осторожных шагов. Слышен тихий звон льда, похожий на хрустальный. Люди жмутся ближе к камину, где едва тлеет пламя, из ртов вырываются клубы пара.
Открыв глаза, осмотрелся, в избе отчетливо смердит страхом. Здоровенные мужики, бывшие трапперы и бог весть кто еще боятся, как малые дети, но не бегут, как сделал бы на их месте любой. Ролан вздохнул и вылез из-под шкуры, накинул пальто и пошел к двери.
— Вы куда?
Громкий шепотом старосты остановил, когда он потянулся к засову.
— Наружу. — Ответил Ролан.
— Не надо, вы же слышите? Если хотите по нужде, то в том углу ведро...
— Надо. Закрой за мной дверь и не выходи до утра или пока я не вернусь.
— Если вы и вернетесь, то точно не живым.
Ролан не ответил, развернулся и сняв засов толкнул дверь.
***
Ночной воздух дерет горло и ноздри льдом, луна застыла в зените широким серпом. Тени кажутся черными провалами в ничто. Снег возле дома покрыт вереницей следов. Некто обошел вокруг несколько раз, выискивал зазор в стенах, принюхивался и, вернулся к телу.
Ролан мельком глянул на мертвяка, проходя мимо, вернувшийся убийца забрал у тела глаза и зубы. Набил в рот озерной гальки и, судя по следам, спокойно ушел к воде.
Достав меч, Ролан двинулся следом, не прячась.
Свечение за холмом сошло на нет, уступив место блеклому сиянию в небе. Ролан движется по кромке озера, по следу убийцы, опустив меч так, что кончик скребет по льду, порождая тихий, мелодичный звук.
Следы вывели к холму, пошли вверх, петляя меж деревьев. Ролан остановился, с дерева на него смотрит обледенелый череп, насаженный на сук. В глазницах поблескивают замерзшие глаза.
Верхняя губа дернулась по волчьи, Ролан посмотрел прямо в мертвые глаза и двинулся дальше по следу. На вершине холма появилось отчетливое чувство чужого взгляда, полного жгучей ненависти.
— Долго смотреть будешь? — Прорычал Ролан, глядя перед собой.
Ночь не ответила. Пар изо рта закручивается, растворяясь в морозном воздухе, оседает на щетине ледяными бусинками. Снег искрится под ногами, словно серебро, мелодично скрипит.
Следы убийцы исчезли.
Путник остановился, глядя вниз, на нагромождение каменных блоков среди деревьев. От руин веет седой древностью и чем-то враждебным, не предназначенным для людей. Уцелевшие арки покрыты письменами из острых черт и прямых линий. Камень едва заметно светится, словно намазанный фосфором. В низине меж холмов возвышается тонкая каменная башня.
Прямая, как игла, без бойниц и крыши. Каменный цилиндр, лишенный намека на человечность. Вдоль хребта скользнула волна озноба, есть нечто в этой башне, чуждое человеку и окружающему миру. Словно боги вырвали её из другого плана бытия.
По мере приближения, башня разрастается, а озноб усиливается. От взгляда на неровные грани блоков, словно сворачивающихся в себя, болят глаза. Контур строения колеблется, смазывается, как десяток полупрозрачных картин, наложенных друг на друга.
Ролан сцепил зубы, чувство чужого взора усиливается с каждым шагом.
— Ну же! Выходи! — Крикнул мужчина, поднимая меч и направляя на башню.
Ответа нет, только скрип снега и потрескивающий мороз.
— Да что б тебя.
Голос отразился от башни, заметался в руинах, искажаясь до неузнаваемости. Подойдя ближе, разглядел, что на каждом дереве висят скелеты людей и животных. На костях видны следы клыков, а на камнях у основания башни из человеческих зубов выложены спиральные узоры.
Воздух тяжелый с отчетливым привкусом запахом болотной воды. Силуэт башни отпечатывается в сознании, как след в мокрой глине. Боль разрастается в затылке, пускает тонкие щупальца к вискам и лбу. Ощущение чужого взгляда стало невыносимым, внутренний голос, надрываясь, орёт об опасности, умоляет бежать.
Бежать без оглядки до рассвета, пока не упадешь от изнеможения. Здесь не место для человека!
Шорох ветвей и инстинкт заставили Ролана резко обернуться. С ближайшего дерева на него прыгнуло нечто черное, ударило лапами, стараясь размозжить голову. Человек кувыркнулся через спину, вскочил на ноги, покрытый снегом с головы до пят, выставил меч перед собой.
Там, где стоял секунду назад, из снега поднимается облезлый волколак. Глаза чудовища вращаются в орбитах в разные стороны, а из пасти хлопьями падает желтая пена. Двигается быстро, но дёргано, как марионетка.
Мужчина оглядел сухие мышцы монстра, впалый живот с широкими валиками пресса и длинные лапы, оканчивающиеся желтоватыми когтями. Не отрывая взгляда, скинул пальто в снег, перехватил меч поудобней и чуть согнул колени. Волколак откинулся назад, голова безвольно упала на плечо, но глаза, перестав вращаться, остановились на человеке.
Бледный язык по змеиному высунулся из пасти.
Монстр атаковал, бездумно прыгнув вперёд, целясь когтями в горло. Ролан шагнул в сторону, пропуская мимо себя, развернулся на одной ноге и процедил:
— Ты слишком медленный.
Волколак не ответил, развернулся и повторил бросок, клацая клыками. Ролан увернулся, занося меч... Волколак ударился о дерево, голова с хрястом провернулась, как у совы, носом побежала кровь. Налитые бешенством глаза впились в человека, ноги изогнулись, выворачивая суставы в обратную сторону. Он прыгнул в третий раз, сталь с треском вошла в спину, скребнула по хребту и высунулась над солнечным сплетением.
Удар локтем отбросил Ролана в снег, протянул, оставляя широкую траншею. Клинок остался в руках, покрытый черной кровью до рукояти. Чудовище, игнорируя рану, заковыляло к нему, дико вращая левым глазом.
Человек вскочил на ноги и широко рубанул снизу вверх, подцепив кончиком меча снег, поднял вместе с ударом белый шлейф. Руки тряхнуло, на снег брызнула кровь. Волколак отшатнулся, поднял к морде обрубок левой руки, из глотки вырвался клекочущий стон.
Меч, отражая лунный свет, очертил широкую дугу, пересекшую шею монстра. Волколак остался стоять, голова медленно завалилась набок и повисла на уцелевшем лоскуте шкуры.
Кровь брызнула вяло, потекла по шее, пропитывая остатки меха.
Ролан отряхнул меч, потянулся к пальто... монстр ударил уцелевшей рукой, как копьем. Когти полоснули по щеке, человек выругался и отскочил, держа чудовище взглядом.
— Что за...
Башня мелко задрожала, как камертон, порождая высокий, рвущий перепонки шум. Волколак ухватился за голову, рванул и небрежно отбросил к основанию. Из обрубка шеи высунулось белесое нечто, покрытое длинными ворсинками, задрожало в такт башне.
Обезглавленный монстр медленно пошел на Ролана, поднимая обрубок левой руки на уровень глаз. Когда между ними осталось два метра, рука вздулась и выстрелила кровью и белым «червем».
Ролан прикрылся пальто, червь ударился о плотную ткань и рухнул в снег, яростно извиваясь. Пользуясь замешательством, безголовый ухватил мужчину за плечо, прижал к себе и навалился, валя в снег.
В лицо плеснуло кровью, а белый червь начал выползать из шеи, дергаясь и извиваясь. Потянулся, намереваясь пролезть в рот или уши. Тело волколака надежно придавило руку с мечом, и Ролан ухватил червя левой, дернул до хруста в плече. Ладонь ожгло болью, словно сжал раскаленный прут, ворсинки паразита, растопив кожу проникли внутрь.
Ролан с криком дернул еще раз, и скорее ощутил, чем услышал, сочный хлопок. Червь полностью выскользнул из тела волколака, и то обмякло, превратившись в кусок замерзающего мяса.
Сбросив труп Ролан вскочил, прижал конец червя сапогом к камню, выступающему из снега и дернул, вопя от боли. Затрещало, и на ладони осталась широкая красная полоса. Червь попытался обвиться вокруг ноги, но второй сапог впечатал в снег. Прижимая кровоточащую ладонь к животу, Ролан принялся топтать тварь, пока от червя не осталась склизкая масса.
Башня утихла, а в черном зеве узкого прохода почудилось движение. Ролан подхватил меч и замер в ожидании. Ничего, башня осталась безучастна. Выждав еще пару минут накинул пальто на плечи и, взяв голову волколака, побрел обратно.
***
Шкрет с отвращением посмотрел на трофей, перевел взгляд на курьера, сидящего у камина и тщательно перематывающего ладонь чистой тканью. Остальные ледорубы, бросив работу, собрались у дома.
— Так это оно убивало? — Недоверчиво спросил староста.
— Угу, черви паразиты в нём, если быть точнее.
По лицу Ролана пробежала легкая судорога, он отхлебнул из фляги, скривился сильнее.
— Там, за холмом — руины и башня, думаю, эти твари выползают из неё. Пока зима, наружу не покажутся, больно нежные, так что, мой совет, пока день, обложите её хворостом и подожгите.
— А поможет?
— Не знаю, но это всяко лучше чем ждать, пока они найдут еще одного носителя и всё начнется по-новой.
Шкрет долго молчал, наконец повернулся к Ролану и спросил:
— Останешься с нами, пока рана не заживет?
— Нет.
— Тебя там кто-то ждет что ли?
— Ага, приключения. — Ответил Ролан и криво усмехнулся.
Автор: Лит Блог