KirillPavluhin

Пожарный, огнеборец, спасатель, тушила, файермэн, МЧС-ник – все эти слова-синонимы применяют, когда говорят о людях, решивших помогать другим, спасать жизни и тушить пожары любой сложности и опасности.

Пожарный – особенный человек. Во время работы ему приходится видеть очень многое, становясь добровольным свидетелем и участником разных по своей трагичности и степени жестокости событий. Пожарные нередко видят то, с чем обычным людям вряд ли придётся столкнуться. И хорошо, что так, ведь далеко не каждый смог бы так же часто видеть смерть, страдания и боль.

В подобной работе необходимо научиться пропускать некоторые вещи мимо себя, дабы не наносить ущерба психическому здоровью. Очень важно отпускать подобное и не нести домой к родным смертный привкус от пережитого и увиденного на вызовах во время дежурных суток. Но ко всему привыкнуть не получается, и порой даже самых опытных, закаленных в психологическом плане огнеборцев в буквальном смысле накрывают весьма неприятные ощущения.

Те сутки в пожарно-спасательной части выпали на пятницу. На улице была зима, погода хорошая, и вторая дежурная смена ровно в девять часов построилась в боевой амуниции на развод караулов. После доведения до личного состава текущей информации и завершения утреннего построения заступающие на дежурство парни, прослужившие вместе по десять лет и ставшие друг другу родными братьями, начали принимать смену. Заступающие бодро указали меняющимся коллегам на недостатки в наведении порядка на закрепленной территории и приступили к приёму ПТВ на пожарных машинах. После устранения всех недостатков заступающий караул наконец-то отпустил уставших от непростых дежурных суток коллег по домам. А сами пошли завтракать, как обычно, перекидываясь пошловатыми шуточками и делясь произошедшим с ними за трое суток выходных.

Вторая смена нашей части считается одной из лучших в округе и, как мне очень хочется думать, в городе и вообще по России, как и вся наша легендарная ПСЧ. И хотя парни были опытными боевыми тушилами и множество раз тушили вместе пожары и выезжали на вызовы, сегодня их было мало. На втором ходу, в отделении АвтоНасоса, не было полного звена ГДЗС и на машине выезжали всего трое: водитель Олег, командир отделения Вадим и пожарный Илья.

В любимой и родной ПСЧ в расчете было два пожарных автомобиля: АЦ (автоцистерна) и АНР (автонасос рукавный); и на каждой из них должно было заступать полное звено газодымозащитников – пожарных, имеющих допуск к работе в дыхательных аппаратах. В звене пожарных должно быть не менее трех человек с противогазами, не считая водителя. Последний в дым не ходит, лишь доставляет огнеборцев к месту вызова и подает воду в рукавные линии, по мере сил помогая парням из своего отделения. В те сутки один из ребят неожиданно заболел и отделению спасателей, выезжающих на АНР, пришлось заступать в неполном составе.

Подобное запрещено, но реальность такова, что московские пожарные части сегодня остро нуждаются в людях, желающих заниматься пожарным делом. Новобранцы приходят устраиваться на нашу суровую работу крайне редко, а из тех, кто приходит, остается служить лишь малая часть, остальные уходят в первые пять лет в силу различных причин. Поэтому бывает, на сутки заступает неполное звено, и руководству частей приходится действовать по ситуации в условиях острого дефицита личного состава, беря на себя серьезную ответственность. Но деваться некуда.

Ведь людей не хватает до такой степени, что порою один водитель на пожарной машине, за сутки может побывать на нескольких пожарах.

– Ну, что поделать, вдвоем – значит, вдвоем, всех спасём и все потушим! – подмигнул коллеге Вадим.

– Это вообще без вариантов! – улыбнувшись другу, ответил рыжеволосый крепыш и добряк Илья. И после небольшой паузы добавил: – Нас мало, но мы в касках.

Начкар Борис лишь развел руками, и с благословения начальника части началось дежурство.

На Руси пожары случались чаще всего ночью. Воры и разбойники поджигали улицу, соседнюю с той, где проживали зажиточные люди, и когда те, обремененные всеобщей пожарной повинностью, выходили тушить пожар, обчищали их дома. Поэтому в пожарных подразделениях тех лет огнеборцев заставляли спать днём, чтобы ночью те были полны сил и могли хорошо работать. Но, к счастью, пожары случаются не каждый день. Поэтому огнеборцы, бывало, спали все двадцать четыре часа. Множество шуток о «Пожарниках» берут начало из того далекого времени. Вот мы с ребятами и придумали название этому приятному времяпрепровождению спасателей – «норматив 25.1».

Естественно, пожарные любят свою работу и никогда не откажутся от вызова, не жалея себя на пожаре; но всё же если молодые бойцы с нетерпением ждут большого пожара, старослужащие, напротив, предпочитают тяжелой пожарной работе спокойствие, пятиразовое питание и крепкий сон.

Поэтому, следуя древним мудрым пожарным традициям, опытные «тушилы» предпочитают коротать свободное время дежурства, коллективно проводя занятия в комнате горизонтальных нагрузок: лежа на кроватях, все ждут вызова с закрытыми глазами.

Собственно поэтому, перекусив и записав темы учебных занятий в тетради, огнеборцы разбрелись по кубрикам. Заняв свои места и прикрыв глаза, стали вспоминать, что написано в боевом уставе пожарно-спасательной службы. Многие так глубоко углубились в повторение многочисленных приказов, ТТХ ПТВ и прочего, что со стороны могло даже показаться, что они провалились в дремоту. А на самом деле пожарные, совмещая приятное с полезным, штудировали уже давно изученное, так как повторенье – мать ученья. Ну, и пока не было вызовов, копили силы: возможно, именно сегодня они им очень понадобятся.

Сутки потекли в своём необыкновенном, известном только лишь пожарным неповторимом ритме. Время летит незаметно, и завтрак сменяет обед, обед – ужин, а после уже отбой и можно поспать официально. Но прилечь не значит спать, и у рабочих суток всегда свои планы, частенько сильно отличающиеся от планов самих спасателей. Вот и в те сутки заступивший на смену караул огнеборцев уже до обеда отправляли пару раз на задымления в подъездах, которые не подтвердились. Обеденное время прошло спокойно и время приближалось к ужину, когда АНР выслали в район московской области допсилами. По заявке – пожар в церкви. Застегивая боёвки, Вадим с Ильей подождали, пока Олег выгонит пожарную машину из гаража, и, быстро запрыгнув в неё, за минуту покинули территорию пожарной части.

Следовали на адрес, указанный в заявке, двадцать пять минут. Загорелось в одном из поселков городского типа с частными домами, и горела не церковь, каменная и красивая, а стоящий на её территории приходской двухэтажный домик из бруса. Как позже выяснилось, в нём располагалась воскресная школа и жили несколько церковнослужителей.

На момент прибытия пожарного отделения, состоящего всего из двух отважных парней из Москвы, на месте уже были две автоцистерны местных ПЧ, работала пара стволов и два отделения огнеборцев. Совсем рядом с церквушкой находился небольшой прудик. Несмотря на скромный вид, воды для тушения горящего здания в нём должно было хватить с лихвой.

АЦешка одной из местных пожарных частей уже была установлена на этот водоисточник, и Вадику с Ильей не пришлось на него устанавливать АН, что не могло не радовать пожарных, ведь не придется пачкать рукава, и вообще, им хотелось тушить и они стремились в бой на помощь коллегам. Местная СПТ ещё не прибыла, поэтому, сообщив начальнику караула местных пожарных о своём прибытии и наладив связь, парни поспешили приступить к работе. Проложив от трехходового разветвления линию в три рукава и включившись в аппараты, Вадик с Ильей зашли в горящее здание через один из входов и начали тушить пожар изнутри.

Строение горело уже довольно сильно, и заходить вдвоём глубоко в помещение парни не стали, а тушили, находясь недалеко от входа, чтобы можно было быстро выйти в случае обрушения перекрытий. Уверенно побеждая огонь, пожарные незаметно для себя продвигались всё дальше и дальше. В центральном зале откуда-то сверху на пожарных прилетела толстенная горящая балка. Она хоть и задела Илью вскользь по каске, Вадика – слегка коснувшись плеча, но, к счастью, не нанесла им особых повреждений. Раскидывая летящие во все стороны искры, балка упала ровнехонько между пожарными, разделив их. Теперь Илья был отрезан от выхода.

– Оу, а вот сейчас опасненько было! – отшатнувшись, буркнул себе под нос Илья под шипение дыхательного аппарата.

– Ты цел, Илюх? – встревоженно крикнул сквозь изолирующую маску противогаза и стену огня Вадим.

– Цел! Ты как?

– Я нормально, давай выходить отсюда, пока всё не рухнуло!

– Давай! Только я не могу рукав вытащить со стволом, он прижат… – Илья ещё раз попытался освободить рукавную линию, чтобы оттащить её на улицу. – Попробуй потушить эту балку, чтобы я мог приподнять её и вытащить рукав.

Взяв у товарища ствол и потушив часть упавших перекрытий, Вадим освободил проход, чтобы Илья мог перелезть на его сторону и покинуть горящее здание. Но тот не спешил уходить и пытался приподнять непокорную балку.

– Илюх, ты чего там застыл? – не прекращая орудовать стволом, чтобы защитить друга от огня, прокричал Вадим.

– Да никак не могу рукав вытащить! – пыхтя от тщетных усилий, крикнул в ответ Илья.

– Да брось ты этот рукав! Пошли на воздух, – настаивал переживающий за друга командир отделения.

– Ща… Илья упрямо пытался сдвинуть горящую балку, спасти ПТВ и не дать рукавам просто сгореть.

– Пошли, Илюх! Вадим схватил друга за плечо и потащил на себя, давая понять, что идти надо прямо сейчас.

Так и не сумев вытащить рукавную линию из-под упавшей балки, Илья наконец-то внял просьбам и хотел перелезть через образовавшийся между пожарными завал, но в тот самый момент прогоревшие перекрытия начали рушиться и на пожарных с треском полетели обгоревшие части строения, падая совсем рядом с ними.

– Илюха, уходи в окно, вон, позади тебя! – крикнул Вадим, отскакивая к выходу и чудом уклоняясь от падающих сверху тяжелых балок перекрытия.

Опытный пожарный и сам уже давно приметил это окно, находившееся всего в паре метров от него, как запасной вариант отхода в случае возможного обрушения. За несколько мгновений оказавшись около оконного проёма, остекление на котором давно лопнуло от высокой температуры, Илья вылез на улицу. Вадим уже обежал горящее здание и при помощи местных коллег помог другу выбраться. Оба пожарных здорово перепугались – не столько за себя, сколько друг за друга, и были искренне рады, когда встретились на улице целыми и невредимыми.

Когда двое мужчин в дымящихся боёвках оказались на улице, их встретили коллеги, которые уже было подумали, что тех завалило, и, приготовив звено ГДЗС, собирались идти на выручку. Но парни оказались невредимы и удивились, что за них так переживали их областные коллеги из СПТ, прибывшие к тому времени. Они пожурили парней за то, что те рисковали жизнью, но глядя на улыбающихся Вадика и Илью, успокоились и попросили тех пока побыть в резерве, отдохнуть, заодно поменять баллоны на дыхательных аппаратах и быть готовыми чуть позже получить новую задачу.

Парни, чудом уцелевшие при частичном обрушении здания, всё же были полны сил и решимости и стремились работать дальше. Поэтому, быстро сменив полупустые воздушные баллоны на дыхательных аппаратах, Илья с Вадиком подошли к старшему РТП (руководителю тушения пожара) за новой задачей. Офицеры СПТ по достоинству оценили рвение московских коллег. Пожар был локализован, и огонь отступал; тем не менее, горение ещё было довольно-таки сильным, и так как сил огнеборцев на месте тушения было маловато, парней всё же направили туда, где они недавно работали со стволом. Взяв другой ствол и проложив новую рукавную линию, двое пожарных вернулись на уже знакомое место и продолжили тушить.

Верхние перекрытия второго этажа и кровля частично обрушились, становилось понятно, что полусгоревшее здание реконструкции не подлежало; но так как горение ещё сохранялось, тушить его придётся. Пожарные, протянув рукавную линию до той самой балки, которая рухнула самой первой, и убедившись, что больше на них сверху ничего не упадёт, продолжили работать. Вадим, встав на колено, чтобы было удобнее и легче работать со стволом, поливал уже почти полностью потушенное здание, а Илья тем временем отсоединил придавленный балкой ствол от прижатого рукава и пытался его вытащить.

Когда основное горение было сбито и работающие на месте пожара силы огнеборцев занимались проливкой, «разборкой», по рации поступила информация о бабушке, которая должна находиться в здании и, по всей видимости, погибла. Жаль, когда кого-то не успеваешь спасти, но так тоже нередко бывает.

Дыма было ещё очень много, видимость ближе к нулевой – пожарные работали в полутьме. Илья никак не мог высвободить прижатый рухнувшей балкой рукав и пытался обхватить балку поудобнее, чтобы приподнять и достать его из-под завала. Луч мощного фонарика бегал туда-сюда по полу и по обрушившейся конструкции. В какой-то момент, устав от безрезультатных попыток, рыжеволосый пожарный решил обратиться к товарищу, чтобы тот помог ему приподнять тяжелую балку. Осветив Вадима, он заметил, что тот, оказывается, сидит в какой-то небольшой нише на полу и в чём-то сильно перепачкался, особенно нижней частью боёвки.

– Вадик, ты в чем так уделаться успел? – спросил пожарный, продолжая светить на друга и пытаясь понять, в чём же так перепачкался командир отделения, а по совместительству – хороший друг и коллега.

Свет мощного фонаря, прикрепленного на каске огнеборца, светил туда, куда тот смотрел. Мощный световой пучок задержался на стоящем на колене и ослепленном ярким светом Вадиме.

– Хорош в глаза светить! – сердито крикнул Вадим сквозь панорамное стеклышко изолирующей маски.

Илья разглядывал друга и далеко не сразу, но всё же, кажется, начал понимать, в чём же так сильно испачкался его боевой товарищ. Понимание не желало укладываться в голове, и пожарный не сразу нашёл в себе силы, чтобы сообщить другу о том, что из них двоих видел сейчас и понимал только он.

– Да хватит уже слепить меня, дурень! – перекрыв ствол и поднявшись с колена на ноги, обратился к Илье уже начавший по-настоящему злиться пожарный.

– Вадим, сойди, пожалуйста, с того места, на котором сейчас стоишь! – как можно спокойнее, чтобы не испугать друга, попросил Илья, осматривая в свете фонаря его целиком и место, на котором пожарный работал со стволом, стоя на колене.

– А что случилось? – спросил Вадим, светя своим фонарём себе под ноги и сходя с места.

После недолгой паузы пожарные ужаснулись. От увиденного стало невыносимо мерзко. Оказалось, что Вадик стоял на месте, с которого тушить было удобнее всего, доставая струей до всех горящих участков. Он менял ноги, когда они затекали, и пару раз поскользнулся на чём-то в дымной тьме, упираясь руками во что-то скользкое. И продолжал тушить дальше, стоя при этом внутри сильно обгоревшего трупа, которого в густом дыму совсем не было видно. Смотреть на омерзительное месиво было невыносимо даже сквозь панорамную маску дыхательного аппарата.

По всей видимости, обгоревшей до неузнаваемости труп и был той самой бабушкой.

Пожар наконец был полностью потушен, и пожарные вышли на улицу, вытягивая за собой используемые рукава. Когда помещение окончательно проветрилось, Илья с Вадимом даже заходить туда не стали, а Илья вообще старался не смотреть на перепачканного в кровавом месиве друга, чтобы не начало тошнить. Вадик же, невзирая на произошедшее, молча мотал рукава и как будто не обращал внимания на покрывшуюся кровавой наледью боёвку. Ему просто хотелось поскорее оказаться в части, принять душ, одеться в чистое и подсохнуть, чтобы наконец согреться.

Приехав в часть, парни пришли в себя от увиденного и уже со смехом поведали о случившимся с Вадиком боевым товарищам, они вместе обшутили эту ситуацию в разных формах и форматах, и вроде даже полегчало.

Да уж, этот вызов остался в памяти ребят как очень неприятный. И на мой вопрос, что они тогда почувствовали, очень коротко и ясно ответил Илья:

– Просто фу!

Ну что поделать, бывает, такая работа. Всем пожарным приходится видеть подобное или даже что похуже, но жизнь продолжается, как и те сутки, в течение которых пожарных ещё несколько раз вызывали.

Но суткам, как всему в нашей жизни, приходит конец. И вот уже утро следующего дня, и ребята, сдав дежурство, ушли по домам на три выходных восстанавливаться и набираться сил. Все, кроме рыжеволосого Ильи: его попросил коллега с заступающей смены остаться и подежурить за него до вечера из-за непредвиденных семейных обстоятельств. Илюха любезно согласился, и пусть дежурные сутки успели его вымотать, как и всю его смену, но помочь боевому товарищу – святое дело, поэтому Илья остался и был готов нести службу как положено.

В работе пожарных бывают разные вызовы. Бывало, сразу после приёмки смены, даже толком не успев принять чистоту и пожарные машины, огнеборцы отправлялись на тушение пожара, на котором приходилось работать целые сутки. И лишь утром следующего дня заступившая смена меняла их прямо на месте тушения. И эту смену через сутки меняла другая. Помню, как-то раз, зимой, едва успев заступить на сутки, я в составе отделение автонасоса (АНР) отправился в другой округ тушить огромные склады.

Там тогда в огромных катакомбах подвальных помещений никак не могли потушить пожар, который полностью уничтожил верхние уровни складов. Тогда объявили четвертый или пятый ранг пожара, уже точно не помню.

Автонасос, на котором мы прибыли к месту пожара и сразу же установили его на гидрант, качал воду, непрерывно подпитывая другую пожарную технику. Основной нашей задачей был контроль почти километровой магистральной линии, по которой от нашего автонасоса вода питала другие цистерны. Нас тогда, естественно, покормили и пару-тройку раз заправили АНР-топливом, чтобы ни на секунду не прерывать подачу воды. Тогда эти огромные подвалы, которые никак не желали тушиться, просто топили водой до отказа.

Нас сменили уже на следующее утро ребята с заступившей смены, а когда я после трех выходных пришёл в родную ПСЧ на сутки, оказалось, что АНР всё ещё работает на том же месте. Вернулся он лишь после обеда, когда все поставленные перед пожарными задачи были выполнены. Вот так, четверо суток непрерывной работы и пожарных, и техники – и это точно не рекорд.

Немного расскажу про ранги пожаров. Существует пять рангов пожаров по их сложности, которая зависит от площади возгорания и, соответственно, от количества личного состава огнеборцев-спасателей и пожарной спецтехники, задействованной на вызове. Ранг первый – пожар малой сложности, на подобные вызовы отправляют четыре пожарных автомобиля (отделеня), а ранг пятый – пожар наивысшей сложности, на котором задействовано уже сорок пять единиц техники и отделений пожарных.

Всё вроде бы просто: чем быстрее будет дана реальная оценка пожару, определена его площадь, возможность распространения огня и выслано необходимое количество сил, тем быстрее его потушат.

Но гнать технику на большой пожар нужно с умом, без излишеств: и чтобы хватило сил и средств для тушения, и при этом не оставить другие районы города или субъекта без противопожарной защиты. Ранг объявляет руководитель тушения, первым прибывший на место. Он может быть скорректирован, в связи с изменением ситуации, старшими должностными лицами, прибывшими позже и принявшими руководство по тушению на себя. Тут тоже не так всё просто. Прибывшим пожарным нужно правильно оценить обстановку и присвоить пожару адекватный ранг, не больше и не меньше. Иначе может влететь по шапке от разбуженных посреди ночи министра или его замов, если загорание оказалось пустяковым. Но не буду сейчас расписывать страхи, ошибки и наказания за них в пожарной среде, а всё же вернусь к тем суткам, которые для Ильи ещё не закончились.

До вечера вызовы были, но совсем незначительные, не требующие подачи стволов или спасения людей. То запах газа кому-то почудился, то нашли подозрительный предмет, оказавшийся обычной сумкой, набитой хламом. Это лишь отвлекало огнеборцев от основной работы.

Но и она ушла на второй план по сравнению с начавшимся обильным снегопадом, который по прогнозам синоптиков должен был закончиться лишь через пару суток. Поэтому главной задачей пожарных на сутки стала борьба со снегом, а во время вызовов – отдых. Снег валил так, что пожарным, едва почистившим фасад перед пожарной частью и прилегающую к нему территорию, приходилось вновь возвращаться и чистить там, где они уже почистили. Иначе завтра утром заступающая смена совершенно беспощадно заставит чистить и не примет дежурство, пока весь снег не будет убран.

Илье парни, естественно, сделали снисхождение и отправили его спать, пока сами ловко орудовали лопатами и скребками. И вот наконец-то настал вечер, и тот парень, за кого рыжеволосый огнеборец любезно нёс службу, прибыл в ПСЧ точно, как и обещал. Илюха наконец мог ехать домой.

Немного уставший, но, как всегда, счастливый не спеша переоделся и так же неторопливо пройдя от раздевалки до гаража, вышел из ПСЧ на фасад. Там всё так же весело и дружно боролись с осадками его коллеги. Махнув им рукой и пожелав сухих рукавов, предвкушающий отдых Илья не спеша шёл к автобусу, взяв курс домой. Несмотря на усталость, он пребывал в отличном расположении дух.

По дороге домой он слушал в наушниках любимую музыку и читал новые рецепты самогоноварения. Выйдя из метро, купил в магазине сладостей детям и еды на ужин и, наслаждаясь сказочным снегопадом, направился домой. Пожарный был уже совсем близко к дому, когда вдруг откуда-то из темноты соседнего двора услышал громкий женский крик о помощи. Илья остановился. Почти сразу крик повторился, кричала как будто даже не женщина, а молодая девушка. Крик становился всё громче и отчаяннее.

– Помогите! Помогите мне кто-нибудь! Отпусти меня, урод! Отпусти, я тебе сказала! Помогите, пожалуйста, помогите!

Пожарному стало ясно: кто-то явно попал в беду и отчаянно и громко зовёт на помощь. Крики доносились из темноты двора, куда не попадало уличное освещение. Что происходит с молящей о помощи женщиной, Илье видно не было.

Естественно, глупо сейчас было бы с моей стороны говорить за всех без исключения пожарных или всех мужчин в целом. Ведь, чего греха таить, среди нашего мужского племени есть немало малодушных трусов, которые всего боятся похлеще самых эмоциональных женщин и которые прошли бы мимо, не желая искать проблем и вообще подвергать любой опасности своё хрупкое человеческое тельце. Такие были, есть и будут, и каждый если сам не относится к таковым, то уж точно знает подобных сладеньких мамкиных мужчинок из числа своих знакомых.

Но всё же я убежден, что большая часть мужчин, и уж тем более пожарных, услышав крик о помощи из темного дворового закутка, немедленно поспешили бы туда. Всех героев, о которых пишу, рассказывая в «пожарных историях», я знаю лично – одних очень хорошо и давно, других просто знаю, и мы нередко общаемся, пересекаясь на подработках или пожарах. А Илья вообще служит со мной в одной ПСЧ, с этим человеком я знаком очень близко и довольно хорошо знаю его взрывной характер, презрение к страху, чувство долга и готовность прийти на помощь, когда она кому-то требуется. Поэтому я не удивился, что он поспешил на помощь, ведь настоящий мужчина в некоторых случаях просто не может поступить иначе.

Илья, поудобнее перехватив пакет с продуктами, чтобы те не рассыпались, поспешил на зов о помощи, скрывшись в темени позднего зимнего вечера. Пожарный спешил, будто на вызов. Спотыкаясь обо что-то во тьме, он несколько раз чуть не упал. Через несколько мгновений огнеборец увидел несколько силуэтов с торца соседнего дома. Двое мужчин что-то пытались объяснить третьему – внушительных габаритов мужику, который, схватив и слегка приподняв над землей, пытался удержать отчаянно вырывающуюся у него из рук кричащую девушку.

– Пожалуйста, помогите кто-нибудь! На помощь, помогите мне кто-нибудь! – отчаянно верещала та, безуспешно пытаясь вырваться.

– Эй, мужик! А ну отпусти её сейчас же! – крикнул Илья ещё издалека.

Все разом обратили взгляды на спешащего на помощь пожарного.

– Отпусти её! – ещё раз громко потребовал Илья, когда до цели оставалось метров восемь...

Продолжение тут: https://vk.com/firestories101challenge!!!

©Кирилл Павлухин

Столько снега, как в этом, 2022 году, Москва не видела лет пять, а то и восемь. Но мы же люди – существа нежные и избалованные - и нам быстро наскучивают даже хорошие, долгожданные, казалось бы, явления. Большинство людей будто привыкли быть недовольными всем происходящим вокруг.  Жарким летом ноют: «Ой, нам очень жарко, куда такая жарища – плохо!». Снежная, морозная зима – ноют: «Ой, снег мешает ходить, как холодно – плохо!». Весна–осень – та же песня: «Ой, как слякотно, какая грязища – плохо!». А я вот считаю, что лето должно быть жарким, а зима - снежной и морозной. Вот всегда бы так, как в этом году!

Несмотря на обилие выпавших зимой осадков, снег сошёл быстро, и за окнами, особенно на солнечных пятачках, его было уже совсем немного. Вопреки всеобщим ожиданиям, потопов от обилия снежных масс в Москве не случилось - напротив, весна равномерно и уверенно топила снег, радуя нас тёплыми деньками.  

И если у природы свой график «работы», и она сама решает, чем удивить в новом году нас с вами - невежественных и неблагодарных, обитающих в её чудесном саду гостей, то в пожарно-спасательной службе МЧС график для каждого караула определён на годы вперёд, и его не изменить, с ним не поспорить, его не избежать. Разве что по особому распоряжению.

Бывает, что за дежурные сутки караул огнеборцев может побывать на 15-20, а то и более вызовах, после которых даже вспомнить толком нечего на следующее утро, и нечего рассказать хоть что-то интересное заступающему караулу на разводе. Это рутина, состоящая либо из не подтвердившихся вызовов, либо даже подтвердившихся, но ничем не примечательных. А бывает, что за сутки всего один-два вызова, но каких! Они надолго остаются яркими воспоминаниями, пусть и не всегда приятными, но зато потом есть чем поделиться – утром при сдаче дежурства с коллегами или друзьям рассказать на выходных, когда те попросят порой вспомнить какой-нибудь необычный случай с пожаров. У каждого пожарного есть такие истории, которые он с удовольствием или без, но обязательно сможет вспомнить и рассказать, и каждая будет по-своему особенной и необычной…

В те сутки на защите спокойствия жителей столицы, заступив на смену, бодро нёс дежурство 4-й караул. Утро как утро: развод дежурных караулов, приёмка и сдача смены, далее до обеда всё происходило по распорядку дня. Ну и, естественно, в лучших традициях закона подлости - почти сразу после плотного перекуса, когда стоило бы какое-то время отдохнуть и утрясти обед в животе, на пункт связи поступил первый вызов.

Как только сигнал тревоги, затопив своим громким, режущим слух звоном всё пространство пожарной части, умолк, диспетчер объявила о высылке первого хода - Автоцистерны на ДТП. Отправиться на ней должно было заступившее сегодня отделение огнеборцев в количестве пяти человек: начальника караула Ильи, исполняющего обязанности командира отделения Александра, двух пожарных - первогодки Владислава и здоровяка-силовика Олега - ну и, конечно, водителя Константина. По обыкновению, меньше чем за минуту ребята надели боевую одежду и выехали из огромных гаражных ворот, а ещё через 5-6 минут были уже на месте вызова.

Взору пожарных открылась следующая картина: на довольно оживлённой улице произошло серьёзное ДТП с участием двух автомобилей. На момент прибытия пожарных одна из машин горела, что изначально не было указано в заявке и пожарным не сообщалось. Вторая стояла очень близка к горящей, но всё же находилась на безопасном от перехода огня расстоянии.  Авария случилась между «Дэу-Нексия» и «Газелью» с удлинённой кабиной и кузовом - будкой. В результате, по всей видимости, не очень сильного столкновения седан остался относительно цел. На машине была сильно вмята передняя часть моторного отсека, капот сложился домиком, а на лобовом стекле были видны следы двух вмятин округлой формы - больших, покрытых сетью трещин - от прилетевших в него головами водителя и пассажира легковушки, вероятно, не пристёгнутых ремнями безопасности. В карете скорой помощи врачи уже оказывали им помощь. С Газелью дела обстояли куда хуже. С водительской стороны, всей своей удлинённой кабиной и частью кузова машина была в буквальном смысле вмята и намотана на фонарный столб и уже не плохо горела, занявшись огнём Процентов, на ~ %60 своей площади, будка кузова при этом была разорвана будто от взрыва. Начкар пожарных немедленно доложил диспетчеру о горении и подаче водяного ствола на тушение.

Пожарные прибыли на противоположную от ДТП сторону улицы, и им пришлось перекрывать движение, чтобы подъехать к горящему грузовичку. Как только Автоцистерна оказалась на удобной для боевого развёртывания позиции, пожарные быстро подали водяной ствол или как его ещё называют ярыжные: ствол «Б» - бешник и приступили к тушению.

Подойдя ближе к пылающей машине, парни увидели, что в искорёженной до неузнаваемости кабине, от температуры горения, плавился уже явно умерший человек. Он был прижат к столбу мятым металлом и словно обнимался с его бетонным покрытием.  Этот человек, очевидно, погиб либо сразу после ДТП, либо в результате деформации кузова от столкновения Газели со столбом. Определить, водителем он был или пассажиром, в этой куче смятого металла было невозможно.

Пока бойцы тушили горящую машину, начкар Илья подошёл к очевидцам, столпившимся в немалом количестве возле места трагедии, чтобы расспросить их, что и как произошло. От очевидцев он узнал, что после ДТП и последующего столкновения Газели со столбом, машина загорелась не сразу. Причиной возгорания стал, судя по всему, растекшейся бензин – машина через какое-то время вдруг вспыхнула и занялась огнём с кузова.

И буквально пару - тройку минут назад в горящем кузове Газели взорвался газовый баллон. После хлопка, пламя очень быстро распространилось и перекинулось на кабину автомобиля, а потом пожарные уже приехали…

Также очевидцы сообщили, что в салоне, вместе с прижатым к столбу и уже сильно обгоревшим человеком, оказавшимся водителем, находился ещё один мужчина, который куда-то сразу же исчез с места ДТП по никому не известным причинам. Плюс ко всему начкар выяснил, что в кабине горящего автомобиля находятся ещё минимум два кислородных баллона, о чём он сразу сообщил пожарным.

Тушили не долго, и пока Илья собирал у медиков данные о пострадавших, а у очевидцев информацию о случившемся, пожарные уже сбили открытое горение и проливали эту ещё сильно дымящуюся груду искорёженного металла. В Автоцистерне, на которой прибыли пожарные, перевозилось 3,2 тонны воды, которой с лихвой хватило, чтобы потушить горящую Газель водяным стволом «Бешником». Машина уже перестала дымить, но теперь скорбно-одиноко стояла, обмотав столб.

Пожар потушен, огнеборцы сматывают рукава, параллельно ожидая прибытия, криминалистов, сотрудников ДПС и недостающих сведений от медиков по пострадавшим из «Дэу-Нексии». Начкар уже отдав команду, отправил одного из бойцов проверить: «вон тот гидрант», который был совсем рядом, а заодно сразу накрутить на него колонку и ждать прибытия АЦешки, чтобы заправить её водой.

Газель уже не испускала ни единой струйки дыма. И, казалось бы, всё закончилось, но тут произошло неожиданное. Столб, на который была намотана машина, видимо, оказался повреждён в результате аварии, а может и раньше. С него свисал высоковольтный кабель, которого не было видно за всем этим намотанным на столб мятым железом. И кабель этот, оказавшийся под напряжением, вдруг замкнул и начал угрожающе сверкать и фыркать. Посыпались искры, и вот уже откуда-то из-под щедро пролитого водой искорёженного металла, начал снова прорываться огонь, пламя начало (медленно, но верно) разгораться с новой силой.

Тело погибшего водителя, прижатого к столбу, достать оттуда без специальной техники не представлялось возможным. По стечению обстоятельств начавший вдруг искрить высоковольтный кабель соприкоснулся с погибшим человеком, и мёртвый водитель загорелся.

Сложилась крайне неожиданная для всех ситуация: кабина машины вновь загорелась, в эпицентре возгорания под воздействием высокого напряжения горит труп её водителя. Тогда было не целесообразно тушить находящуюся под воздействием высокого напряжением, горящую машину с огнетушителей, пока не будет организовано прикрытие водой, а в АЦ-шке воды больше нет, всю слили при тушении. Пожарные не сговариваясь, все разом, обратили свои взоры на ближайший гидрант, который, к счастью, находился метрах в десяти от места трагедии, (отправленный к нему несколько мгновений назад начкаром боец) как раз накручивал на ПГ колонку. Параллельно с пожарного автомобиля обрадовавшимися этому пожарными производится предварительное боевое развёртывание.

- Ну всё, богом хранимые, всегда непобедимые, герои спасители, всегда на высоте… можно уже было подумать, что легко потушим, наверное, примерно так, тогда подумал каждый из пожарных.

Но на деле, вот как оказалось вдруг: Этот ПГ оказался не исправным, воду подать он не мог и потушить с него не удалось.

Пожарные быстро ищут и находят второй ближайший гидрант. Параллельно подготавливаются к новой задаче по боевому развёртыванию, снимаясь с первого ПГ, бегут с пожарной колонкой ко второму, он тоже рядом, но чуть подальше, и вот снова был открыт люк, накручена пожарная колонка – парни тогда очень торопились, не жалея себя бегали…  Но их и тут ожидал неприятный сюрприз – этот гидрант тоже оказался нерабочим.

К слову, подобное встречается крайне редко! Городские службы очень серьёзно относятся к противопожарным системам водоснабжения – стабильно, два раза в год, Мосводоканал совместно с противопожарной службой объезжает районы выездов пожарных частей и проверяет каждый из подземных водоисточников на наличие неисправностей. Поэтому произошедшее тогда – это скорее очень редкое исключение, чем закономерность. Но случилось, как случилось… 

Тем временем изуродованный салон Газели полыхал всё сильнее, уже начал вновь заниматься огнём и кузов машины. Быстро посмотрев на планшете, и поняв, где находятся ещё гидранты поблизости и досадно поморщившись, осознавая, что расстояние до ближайших от места трагедии Пожарных Гидрантов более чем приличное ( ~ 100-150 метров, один был в ближайших дворах, второй располагался примерно на таком же удалении, прямо на проезжий части у следующего перекрёстка), начальник караула отправил двух пожарных одного с АЦешкой на: «Вон тот дальний перекрёсток», второго во дворы с колонкой, а сам взяв из пожарного автомобиля две лопаты остался коллегой, тушить машину снегом, а параллельно пытался быстро сообразить, что делать дальше и как правильнее всего поступить в этой ситуации…

Тем временем на глазах многочисленных зевак, столпившихся посмотреть на работу пожарных, в салоне намотанного на столб горящего автомобиля плавился от огня и тока человек. И пусть он был уже давно мёртв, но он горел, и горел довольно-таки сильно. Начкар запросил у диспетчера ещё одну пожарную Автоцистерну им в помощь, а сам взялся вдвоём с коллегой за лопаты и начал снегом закидывать, заново разгорающуюся машину и, соответственно, находящийся в ней труп.

Представьте: на улице весна, снег уже практически сошёл, и под ногами по большей части грязь и слякоть. И вот на глазах обычных смертных, этой вот грязью с жалким подобием оставшегося на улице снега, пожарные принялись бодро закидывать вновь разгоревшуюся машину и изуродованное огнём до неузнаваемости тело водителя.  И ведь что поделаешь, так вот получилось – сбить пламя необходимо. И труп водителя, сожжённый уже практически до костей, теперь ещё щедро закидывали грязью, которую пожарные усердно черпали лопатами из очень влажной, а где-то и вовсе жидкой весенней почвы. Водителю точно было уже всё равно, чем и когда его потушат, но парни всё равно очень торопились.

Можно лишь догадываться, какого это, и что чувствовали огнеборцы, когда им пришлось вот так заочно хоронить человека, закидывая горящего мертвеца грязной жижей с улицы. И пожарные ещё ладно, они все - суровые мужики, привыкшие видеть всякое на вызовах, обладающие сильной, эластичной психикой и дублёной, толстой кожей, как у мамонта. Это ребята, способные прикурить сигарету от теплового излучения беснующегося пламени на пятом номере(ранге) пожара. И едва ли этот вызов хоть как-то мог после повлиять на огнеборцев, кроме как остаться в памяти посреди всех этих историй, которых в немалом количестве есть у каждого пожарного.

Но представьте только, что могли подумать люди, которые стали очевидцами тех событий. Хорошо ещё, если они видели всё с момента прибытия пожарного подразделения. Но место того ДТП оказалось расположено рядом с метрополитеном, пешеходный трафик очень высокий, и точно были заставшие ситуацию несколько с другого ракурса.  Что, как вы считаете, мог подумать человек, оказавшийся на месте событий уже после того, как огнеборцы, истратив всю воду из цистерны, полностью потушили горящую машину, смотали и убрали рукава обратно в пожарный автомобиль, параллельно разведывая ПГ по близости и как будто бы ничего не делали в каком-то моменте, и именно в этот момент: «на сцену выходит замыкающий кабель», который вновь оживляет обстановку в этой ситуации.

Так вот, человек, оказавшийся только что на месте того ДТП, видит, как пожарные суматошно бегают, зачем-то открывая то один люк, то другой, а тем временем совсем рядом с ними горит машина с находящимся в ней человеком. Пожарные, вместо того чтобы раскидать шланги из стоящей тут же пожарной машины и начать тушить пожар водой, зачем-то расходятся и разъезжаются в разные стороны и достав из своего автомобиля лопаты, тушат загорание…грязью!?  Скажут и сказали ведь: «Опять пожарники пьяные, без воды приехали, на сломанной пожарной машине, а ведь там человек сгорел заживо у них на глазах. А эти бегают туда-сюда, будто растерялись даже, и не знают, что им делать. А потом взяли лопаты и закидали погибшего грязью».

Кстати, примерно вот так и рождается большая доля разного рода слухов о пожарных...

Через какое-то время, но тоже очень быстро, приехала ещё одна пожарная Автоцистерна, высланная им в помощь из соседней части. Но ребята уже и так потушили, таким вот нестандартным и даже, как может кому-то показаться, страшным, кощунственным образом машину и несчастного погибшего водителя, которого теперь даже не было видно под большой кучей грязи. 

Справились с огнём, в лужах помыли грязные лопаты, убрали их и взяв сведения о пострадавших у медиков, отбыли в родную пожарную часть, оставив место трагедии на попечение прибывшим сотрудникам полиции.

Как только оказались в подразделение, пожарные пошли отмываться, параллельно рассказывая коллегам, несущим боевое суточное дежурство на втором ходу, о том, как им пришлось потушить это возгорание. И приняв искренние восхищение коллег, вновь растворились в работе. Дежурные сутки продолжались.

Не прошло и сорока минут с их возвращения в часть, как вновь зазвучала тревога, и Автоцистерну вновь отправили на следующий вызов. Заявка, правда, была странной: «человек на дереве».

Огнеборцы, как и первый раз, очень быстро облачились в свои защитные пожарные доспехи и уже через 8 минут были на месте. На первый взгляд обстановка на месте вызова была тихой и спокойной, и поначалу парни даже не поняли, в чём дело и зачем их вызвали. Начали искать человека на дереве, так поглядывая наверх, обошли указанный в заявке дом. За домом пожарные увидели двух молодых людей, которые стояли под одним из немногочисленных деревьев возле забора, ограждающего придомовую территорию от расположенной рядом промзоны. Молодые люди, устремив взоры ввысь, что-то снимали на сотовые телефоны.

Пожарные подошли к тем ребятам, и, проследив направление их взглядов, также подняли глаза наверх. Наконец, на уровне 5-6 этажа, почти на самой верхушке молодой и очень тонкой осины, огнеборцы заметили совершенно непонятно как туда попавшего человека. Находясь почти на самой макушке дерева, он отчаянно цеплялся за тонкие ветки и зачем-то пытался залезть ещё выше, чудом удерживаясь на тоненьком стволе.

Осина была хоть и высокой, но ещё совсем молодой - её ветви, особенно на самой верхушке, где и находился этот чудак, были тонюсенькими, с земли едва заметными, и казалось просто чудом, что они выдерживают забравшегося туда человека. Верхушка дерева сильно раскачивалась из стороны в сторону под его весом.  А мужчина, на вид лет 30-35, вёл себя очень опасно, рискую напрасно, пытаясь вскарабкаться ещё выше, будто был чем-то взволнован, или напуган, толи прятался, или бежал от кого-то. Невзирая на хлипкость ветвей и приличную высоту, он залезал всё выше, при этом громко, воодушевлённо разговаривая – то ли сам с собой, то ли ещё с кем-то, от кого он то в панике ужаса бежал, то наоборот, радушно общался по душам и даже шутил. Хотя на дереве он находился один. Будто то спорил с кем-то вдруг, то убеждал в чём-то сам себя. Вот такая вот картина ребят, вновь по службе посетила.

Было очевидно, что он вот-вот упадёт, и прибывшим на вызов пожарным стало по-настоящему за него страшно. Они начали очень аккуратно, тактично вести с этим отчаянным древолазом переговоры, пытаясь уговорить его слезть с дерева и рассказать им, что у него произошло на земле и кто его так сильно напугал и от чего он бежит. Пожарные-спасатели старались успокоить его и убедить не делать глупостей, а довериться им. Параллельно думали, как его можно будет снять оттуда, если он не захочет спуститься сам. Мужчина залез очень высоко, и трёхколенной лестницы не хватило бы, чтобы снять его с такой высоты - он находился на высоте 5-6 этажей, а пожарной лестницы хватает только до третьего.

Переговоры продолжались, странный мужчина даже шёл на диалог, в процессе которого выяснилось, что его зовут Максим. Пожарные пытались убедить его слезть, дабы он не упал, но тот был непреклонен и не желал спускаться ни под каким предлогом. Он требовал вызвать полицию и отказывался покинуть дерево, пока та не приедет. Мужчина явно был не в себе - он то ломал ветки, то вис на них, то кричал, чтобы дерево не пилили и не валили, хотя никто, разумеется, и не собирался этого делать. Тонкие ветки трещали под его весом - с виду он весил килограммов 70-80 – и всем присутствующим не раз казалось, что он вот-вот сорвётся и камнем рухнет вниз.

По его репликам и ответам ребята поняли, что мужчина таким вот образом пытается спрятаться от кого-то, а тот кто-то его ждёт на земле, а иногда и лезет за ним и кого он до смерти боится. При этом он ещё что-то кричал про свои ботинки, которые он оставил на земле рядом с деревом, потом что-то про своего друга, который якобы находился вот прямо сейчас, рядом с ним – всё это перемежалось постоянными требованиями немедленно вызвать полицию и обещаниями сразу же слезть, как только правоохранительные органы приедут. Полицию и медиков, конечно же, и так вызвали сразу по прибытию, и службы уже следовали к месту вызова. Илья, как и все ребята его отделения, с нетерпением ждал их.

Огнеборцы, наблюдая за его «трюками», и на мгновение, не переставали переживать за этого бедолагу. Ведь падение с высоты седьмого этажа (около 21 метра), сулило в лучшем случае серьёзные травмы инвалида, а то и летальный исход. Попытки докричаться до него, успокоить, подбодрить, и уговоры крепче держаться за ствол ни к чему не приводили.

В процессе переговоров пожарные узнали от очевидцев, которые с самого начала наблюдали за опасными кульбитами мужчина, что тот уже падал с этого дерева. При первой попытке влезть на него, он упал с небольшой высоты и сразу после падения начал забираться обратно.

К слову, весной у психически нездоровых людей нередко случаются обострения, и они могут вести себя весьма непредсказуемо и даже похлеще, чем этот Максимка.

Тем временем прибывшие полицейские и медики тоже присоединились к переговорам пожарных с Максимом. Но последний слезать не спешил. Снова и снова твердил про свои ботинки и мистического друга, сидевшего вместе с ним на дереве и нёс другую никому не понятную пургу. Переговоры длились уже около часа – безрезультатно. Тогда, посовещавшись, пожарные решили запросить автолестницу, надеясь с её помощью спустить этого человека на землю. В этот момент кто-то из пожарных поинтересовался у мужчины на дереве, не хочет ли он пить. Оказалось, что Максима, как раз очень мучала жажда - он сразу согласился и наконец-то начал сам спускаться. С хрустом ломая ветки под собой, мужчина спустился почти наполовину, внезапно встал на одну особо тонкую, чудом выдержавшую его, и замер. Пожарные просили его схватиться за ствол, напоминая ему о воде и своей помощи, но оказалось, что так мужчина хотел пропустить своего друга, который «находился» на дереве вместе с ним, чтобы тот спустился первым. Когда друг мужчины, которого видел только он один, «слез» с дерева, спустился на землю и он сам.

Максим наконец-то оказался на земле, и искренне волновавшиеся за него пожарные, как, наверное, и все остальные свидетели того действа, с облегчением выдохнули. Однако оказавшись на земле, чудить древолаз так и не перестал. Теперь он требовал понятых, и чтобы вместе с ними полицейские осмотрели его стоявшие рядом ботинки, которые нужно было, по его мнению, обязательно и очень тщательно проверить. Полицейские предложили в виде понятых пожарных, пытаясь объяснить, что так тоже будет правомерно. Но мужчина желал в понятые обычных людей, а не пожарных и требовал, чтобы тех во чтобы то ни стало пригласили. Пока якобы искали понятых, Максима сопроводили к карете скорой помощи, чтобы медики осмотрели его. Уже там один из полицейских, который вместе с остальными наблюдал за, мягко сказать, неадекватным поведением этого человека, поинтересовался, не употреблял ли он случайно чего-то запрещённого сегодня, на что получил ответ:

- Да, меня друзья наркотиками накачали! - очень откровенно, без доли сомнения ответил Максим.

Теперь картина произошедшего прояснилась, стали очевидны причины столь странного и опасного поведения мужчины, и радостные успешному вызову пожарные, попрощавшись с полицейскими, с медиками, ну и с Максимом отправились обратно в родную пожарную часть. В те сутки на удивление вызовов больше не было, и утром на разводе, ребята, поделившись своими «приключениями» с сегодня меняющими их коллегами, чем подняли, тем настроение, заставив улыбнуться и после сдачи смены устало разъехались по домам искренне спеша отдыхать свои законные трое суток. А то в любимой работе и два вызова, это очень много бывает - выматывает.

© Кирилл Павлухин

Артём возвращался после дежурства домой уставшим. Сутки были непростыми: шестнадцать вызовов как следует изнурили опытного пожарного, как и весь караул. Парни потрудились во имя спокойствия людей на славу: потушили пару квартир, бытовку, машину и мусорку. Остальные выезды не требовали подачи стволов, но побегать всё равно пришлось.

Собственному верному коню Артёма — Audi А6 — внезапно потребовался ремонт, так что пришлось отогнать его в автосервис и добираться домой на общественном транспорте. Это было непривычно: Артём давно уже передвигался лишь на автомобиле — своём или пожарном. Но деваться некуда: документы оставил дома, так что каршерингом воспользоваться не получится, ехать далеко и на такси — накладно. Думал: ладно, что я — с огнём справляюсь, а с поездкой на общественном транспорте — нет? И пошёл после суток на автобусную остановку.

О решении сэкономить Артём пожалел, стоило залезть в битком набитый автобус. Пришлось стоять среди прижатых друг к другу людей, зажатый чьими-то потными телами. Усталость дала о себе знать, так что он почти сразу задремал.

Минут через пятнадцать Артём вместе с толпой вывалился из автобуса на «Славянском Бульваре» и медленно направился к метро, обгоняемый вечно торопящимися жителями столицы. Типичное московское утро. Погодка была по-осеннему пасмурной, навевающей сон, но эта небольшая прогулка заставила его немного взбодриться.

На кассах в метро — очередь, пришлось минут пять простоять в ней, размышляя, как же хорошо всё же ездить на собственном авто. И вот наконец Артём купил заветный билет, снова вклинился в людской поток и прошёл через турникеты. Погруженный в усталость и собственные мысли, он проехал по эскалатору вниз и пошёл дальше.

То и дело задевая плечо здоровенного пожарного, мимо по эскалатору проносились люди. Каждый бежал по своим сверхважным делам — утро понедельника, как-никак. Артём любил это чувство: все спешат, а ты едешь домой после суток отдыхать. Торопиться не нужно, ты расслаблен и улыбаешься всему — даже хамам в метро, потому что знаешь: впереди — три дня отдыха. Всё-таки сутки через трое — самый лучший график.

Пожарный уже шёл по платформе метрополитена, когда вдруг мужчина впереди как-то неестественно пошатнулся — и упал, выронив из рук большую спортивную сумку. Упал он очень неудачно — на спину, ударившись затылком, и будто бы даже не пытался смягчить своё падение.

Артём ускорил шаг, чтобы посмотреть, нужна ли помощь. И тут упавший мужчина затрясся и начал биться головой об пол — будто рыба, которую вытащили из воды и бросили на землю. Пальцы неестественно подергивались, руки и ноги свело, будто у бойца боёв без правил, которого отправили в глухой и неожиданный нокаут. Изо рта пошла белая пена, и мужчина захрипел, закатив глаза — и всё так же продолжил биться в агонии.

Проходящие мимо люди шарахались от него будто от прокаженного. Правда, несколько всё же остановились на расстоянии, вытащили телефоны и принялись снимать несчастного, будто он обезьянка в клетке.

Артёма от упавшего мужчины отделяло метров десять-пятнадцать. Усталость как рукой сняло: он сорвался с места и бросился вперед, без всяких реверансов расталкивая зевак. Через несколько мгновений он уже был рядом.

Первым делом он подставил под голову мужчине свою ладонь — чтобы голова не билась о твердый пол и не травмировалась ещё сильнее. Потом схватил за куртку в области плеч и одним движением — благо комплекция и силы позволяли — перевернул на бок. Куртку тут же расстегнул: она явно сковывала движения упавшего и причиняла боль.

Затем Артём подложил одну руку мужчины ему же под голову, а вторую — вытянул вдоль туловища так, чтобы тот лежал наполовину на животе, а наполовину — боком. Теперь мужчина не перевернётся на спину снова, что было бы крайне опасно: так можно захлебнуться слюной или подавиться своим же языком.

Мужчина продолжал биться в конвульсиях, издавая глухие и хрипящие звуки. Артём же вспомнил про сумку, которую тот уронил, оглянулся по сторонам — она лежала рядом. Он подвинул сумку к себе, пощупал — наполовину пустая, внутри что-то мягкое, подойдёт в качестве подушки — и подложил под голову мужчины.

Приступ продолжался. Зубы мужчины были стиснуты, всё тело свело. Он хрипел и мычал. При каждом выдохе изо рта высвобождалась пена, а при вдохе — втягивалась обратно. Зрелище не из приятных — неподготовленного человека легко может испугать.

Зеваки, подтянувшиеся сразу, стоило Артёму заняться пострадавшим, так и норовили дать совет.

— Зубы, зубы ему разожми, что ты сидишь? Он же так умрет! — кричал один.

— Язык придержи ему, язык, придавить надо чем-то! — советовал второй.

— Рот ему разожми, — указывал третий.

— Это с сердцем у него, приступ, надо валидола под язык дать, — громко верещала четвертая.

Хаотичные выкрики из толпы продолжались, но никто так и не присел рядом, чтобы помочь. Может, и к лучшему: помощь, которую предлагали крикуны, точно не пошла бы на пользу.

Во время эпилептического приступа человек и вправду может захлебнуться слюной или подавиться языком. Из-за этого в народе бытует мнение, что бьющемуся в приступе человеку якобы нужно разжать рот и прижать чем-нибудь язык — например, обычной столовой ложкой. Бывало, попробовав так разжать сведенные челюсти, человеку с эпилепсией просто-напросто сворачивали челюсть и ломали боковые зубы. Только представьте, каково потом ему: приступ кончился, он очнулся, ничего не помнит — но зубы выбиты, а челюсть вывихнута.

Пытаться положить под язык какое-либо лекарство — тоже совершенно лишнее действие. Достаточно просто повернуть человека набок, под голову положить что-то мягкое, а руки переместить так, чтобы он не перевернулся на спину. А ещё вызвать скорую помощь и дождаться прибытия медиков. Приступ может быть совсем коротким — всего несколько секунд, а может быть и длинным — больше пяти минут. Так что медики могут подъехать и тогда, когда человек уже очнулся. Но осмотреть его важно, как минимум потому, что падение и конвульсии легко приводят к травме головы, а травма головы коварна и потенциально опасна для здоровья и жизни.

Часто эпилептические приступы провоцируют яркий свет, громкий звук, стресс, алкоголь. Причин много — даже простой недосып. Какая спровоцировала приступ человека в метро истории — неизвестно. Да и зачем гадать? Лучше действовать.

Артём аккуратно положил под голову мужчины спортивную сумку, а свою руку убрал. И тут же заметил, что ладонь испачкана кровью. Видимо, мужчина успел поранить затылок, когда упал или бился в припадке, и теперь тот кровоточил. Крови было немного, и вряд ли рана была большой. Но Артём всё равно прижал к ней чистый носовой платок, достав его из кармана, и продолжил придерживать голову бедняги.

Толпа зевак, желающих посмотреть на приступ и снять «классное» видео, так плотно обступила их, что стало душно — не продохнуть. Артем громко сказал:

— Так, отойдите все, воздуха совсем нет.

Толпа расступилась.

Тем временем приступ отступил, и мужчина начал приходить в себя. Он с недоумением озирался по сторонам. Артём помог ему медленно сесть, спокойно объяснил, что произошло, и спросил о самочувствии. Всё это время он наблюдал за реакцией мужчины: насколько он пришёл в себя, безопасно ли ему подниматься, — и ждал скорую.

Пока мужчина был в полной прострации. Сначала он рвался идти, потом, попытавшись подняться и потерпев неудачу, внял рекомендациям Артёма и решил пока этого не делать.

Наконец прибыли медики. Артём передал им мужчину и, не дожидаясь благодарности, направился по своим делам. То бишь — домой, куда с каждой секундой тянуло всё больше, хотя ощущение, что он оказался в нужном месте вовремя и помог человеку, грело душу.

Уже в электричке — к счастью, довольно свободной — Артём заметил на себе брезгливый взгляд соседа по вагону. Оглядел себя и поморщился: дорогое пальто перепачкано кровью и слюной. А ведь он даже этого не заметил, увлекшись помощью. Пришлось снять пальто, чтобы не смущать пассажиров.

Наконец Артём добрался до своей станции, вышел из подземки и тут же направился в ближайший продуктовый. Купил влажные салфетки, привел пальто в более-менее пристойный вид — и пошёл домой, отсыпаться.

© Кирилл Павлухин

Жизнь. Это чудо великое, а разобраться, в чём его смысл, понять его полностью не сможет, наверное, никто из нас. Хотя бы и потому, что отпущенное человеку время — крошечное в масштабах Вселенной. Разумом не охватить всю простоту и гениальность мира, который уже был задолго до появления человека и, возможно, будет существовать ещё долго после него. Ведь если верить одной из гипотез возникновения Вселенной, пространство, в котором мы живём, — лишь побочный продукт взрыва гигантской звезды, и оно постоянно расширяется, формируя новые галактики.

Каждый из нас — мелкая, почти незаметная частица в причудливом, бурлящем круговороте событий и дней, незаметно и стремительно пролетающих мимо. Время — удивительно! Оно то несётся куда-то, и стрелки на циферблате крутятся бешено, неостановимо, когда так хочется продлить чудесные моменты, то тянется невыносимо долго, заставляя томиться в ожидании, когда мы, чего-то с нетерпением ждём.

Жизнь — это нечто, происходящее со всеми нами вместе и в тоже время с каждым по отдельности. И хотя мы привыкли быть живыми, важные вопросы про жизнь для большинства чужды и непонятны. Для чего мы, люди, нужны во Вселенной? Какой смысл происходящего сейчас и как каждый из нас с этим связан? Жизнь коротка и может оборваться в любой миг. Значит ли это, что потратить свое время нужно на удовольствие? Или в жизни есть место самопожертвованию? Жизнь — это дар или серьезное испытание? Ведь каждый сталкивается с трудностями, испытывает силу воли и характера. А ведь так хочется просто быть собой, порхать по жизни, не думая ни о чём, словно мотылёк, летящий над бескрайним полем, усеянным красивыми цветами, спелыми ягодами.

Жизнь — это полет души, мыслей, желаний. Это погружение в бездну, наполненную тёплой водой, которая иногда вскипает, выходит из кисельных берегов и перетекает в графин, смешиваясь с сиропом чувств и ощущений. Это таинства внутренних желаний, которые у всех так похожи, но по-своему и уникальны.

Жизнь — это единство непохожестей и уникальностей однообразных частиц. Ведь если вдруг получится посмотреть на всё происходящее из космоса — да что там из космоса, хотя бы с высоты восьми сотен метров, — то нас, людей, даже не видно. А видно величественные моря и леса, да и они сливаются в синие и зелёные пятна. Забывая об этом, сложно чувствовать этот мир, эту жизнь, друг друга.

Жизнь — это то, что страшно потерять каждому, и это делает нас эгоистами. Так уж мы устроены, что любим прежде всего себя и выкручиваем свою жизнь на нужные для комфортного пребывания частоты. Мы пренебрегаем миром, когда он есть, и как стремимся к нему, когда мирная жизнь заканчивается. Правда, есть и те, кто осознанно пренебрегают самосохранением. Такие люди часто стоят на защите всего, что окружает нас сегодня. Но их слишком мало.

Что сделать, чтобы не было войн? Думаю, всё просто. Нужно простить — всех, разом, прямо сейчас. Одним днём отпустить все обиды, долги, недомолвки. Не забыть историю, своё прошлое, войны дедов и отцов, но и не давать прошлому управлять настоящим. Будоража сердце, непрощённая история добавляет шрамы на душе, а на голову — седые волосы. Конечно, изучать ужасающие факты из прошлого, зафиксированные документально или рассказанные очевидцами, и быть спокойным не получится. Но насколько тяжелее, если такие факты происходят в настоящем! Поэтому всем нам и нужно величайшее христианское умение — умение прощать.

Но разве способно человечество на это? Способно великодушно простить друг друга? Да что там человечество! Возьмем одного человека, любого из нас. Многие ли на это способны? А некоторые вещи, наверное, и вовсе невозможно простить. Вот так и живём много лет, веков, тысячелетий без прощения.

После себя человек может оставить своеобразный след — в виде потомства и результата череды действий, которые он делает, чтобы реализовать свои желания, планы и стремления. Но этот след со временем меркнет, после чего исчезает совсем, будто время листает страницы учебника истории и новый лист накрывает предыдущий.

Наша сегодняшняя жизнь — великое чудо, которым мы обязаны многим прекрасным людям. Дедам и прадедам, которые провели молодость в окопах, сражаясь с фашистами, чтобы мы видели мирное небо над головой. Учёным, которые потратили жизнь, чтобы изобрести технологии, которые позволяют нам сейчас забыть о множестве забот, которые раньше отнимали у людей столько времени. Автомобили, например, к которым мы так привыкли, избавили человека от необходимости несколько дней скакать верхом на лошади или трястись в повозке, чтобы преодолеть какие-то четыреста километров.

Медики научились избавлять нас от множества недугов, которые ещё век назад привели бы к смерти. Не стоит недооценивать их вклад в сохранение мира. Ведь даже простая зубная боль, когда она сильная, куда больше тяготит и тревожит человека, чем информация о несколько сотен человеческих жизней, потерянных при авиакатастрофе. Избавившись от неё, мы может стать более человечными и помогать другим.

В конце концов, у нас есть интернет — окно в большой мир, способ узнать всё обо всём. Казалось бы, живи и радуйся. Но человек устроен так, что даже в столь приятное, удобное время бывает готов добровольно отказаться от чуда жизни.

***

Вызов поступил в 20:44, когда караул занимался своими делами. Дежурные сутки выдались беспокойными. Сначала пожарные выехали по трём сработавшим сигнализациям — впустую. Потом съездили на ДТП и извлекали из машин людей, зажатых искореженным металлом. Пока убирали ПТВ, получили новую заявку и поехали тушить мусорку. Там в считанные секунды ликвидировали огонь и наконец-то вернулись в часть. Уже час тревоги не было, и парни намеревались пойти попить чайку. Но сделать это им было не суждено.

— Цистерна, попытка суицида, — по громкой связи объявил диспетчер.

Отделение в составе четырёх человек: водителя Ваньки, начкара Бориса и двух пожарных, Руслана и Ильи, — уже через пару минут неслось по осенним улицам, озаряя вечерний полумрак танцем проблесковых маячков автомобиля.

Через десять минут пожарные прибыли на место. В спокойном дворе на первый взгляд ничего не происходило. Только несколько молодых ребят стояли и снимали на телефон сидевшего на балконе седьмого этажа парня, который сидел на самой кромке ограждения.

— Прибыли. Здание пятнадцатиэтажное, панельное, жилое. На балконе подъезда наблюдаем мужчину, полицию, скорую и психологов по данному адресу, — передал на пункт связи начальник пожарного караула Борис.

Поглядывая наверх, пожарные зашли в подъезд. Вызвали лифт, поднялись на седьмой этаж и оказались на лестничной клетке, где стояли две женщины. Одна из них, приоткрыв дверь, ведущую на балкон, разговаривала с сидящим на парапете мужчиной. Из подъезда видно его не было, и пожарные могли лишь слышать его ответы.

— Ты ещё такой молодой, вон какой красивый. Знаешь, сколько у тебя ещё будет таких девушек? — пыталась уговорить мужчину одуматься и слезть с балкона женщина. — Если не любит, зачем в петлю лезть из-за такой? Будешь потом вспоминать и диву даваться, какой же ты был дурачок! Давай, не глупи, слезай и пойдём, что ты людей пугаешь.

Парень увещеваниям не внял.

— Такой уже не будет! — крикнул он. — Она, она такая одна, такой больше никогда не будет! — голос сорвался.

Увидев пожарных, женщина отступила обратно в подъезд, но жестом их притормозила. Парни сбавили шаг.

— Вон, спасатели приехали, — продолжила она говорить мягким голосом. — Давай, ерундой не занимайся и слезай, уже всех перепугал, — несмотря на показное спокойствие, было заметно, что она взволнована.

— Зачем они приехали? Чего им надо от меня? — вопрошал суицидник.

— Что с ним случилось? — спросил пожарный Руслан у женщины.

Медленно заглянув на балкон, он увидел сидевшего на краю балкона мужчину. Мужчина тоже его заметил.

— Не подходи — или я выброшусь! — тут же прокричал он.

— Подожди, друг! Расскажи, что случилось у тебя? — начал Руслан. — Давай поможем тебе…

Протиснувшись на балкон, он аккуратно встал рядом с женщиной.

— Да девушка его бросила, ушла к другому, — тихо объяснила очевидное она.

Парень продолжал уныло сидеть на балконе.

— Подожди, дружище, не спеши так. Может, ещё одумается, вернётся, а ты вон прыгать собрался, — дружелюбно сказал парню Руслан.

— Не вернётся! — заплакал тот. — А даже если и вернётся, мне она не нужна после другого… Я ведь её так любил! Всегда с ней был, никогда не изменял, предложение сделал, она согласилась, а потом так…

Мужчина явно был пьян, и это делало ситуацию вдвойне опасной. Может, он бы прыгнуть так и не решится, но выпасть с балкона мог в два счёта: сидел на самом краю, зацепившись за этот край руками, а с координацией от алкоголя одни проблемы.

— Нет, я ненавижу её… и так люблю эту тварь…  и не хочу без неё! Я не смогу, я так её люблю… За что она так со мной? — причитал парень.

На вид ему было лет двадцать пять. Хорошо одетый, среднего телосложения, темноволосый. Рыдал взахлеб. В истерике, да ещё и с большой дозой  спиртного… Возможно, на следующее утро ничего не вспомнит и не поверит, что собирался прыгнуть. Ведь сильные чувства, смешанные с алкоголем, могут подтолкнуть человека к таким вещам, о которых в трезвом и спокойном состоянии он никогда бы и не подумал.

Тем временем начкар продолжил задавать вопросы женщине, которая успокаивала суицидника. Надеялся, что получится позвонить девушке, а она уже придёт и успокоит беднягу. Но оказалось, что никто парня не знает и тем более — его неверную возлюбленную.

Тогда пожарные поняли, что справляться придётся, полагаясь только на себя. Вместе заходить на балкон не стали, вдруг мужчина испугается или разозлится. Активную роль взял на себя Руслан.

— Ты же понимаешь, что с седьмого этажа не факт, что разобьешься насмерть? Скорее, переломаешься весь, вообще никому будешь не нужен. Подумай о маме своей, что с ней будет, когда она узнает, что тебя больше нет или что ты больше никогда не встанешь с кровати. Давай, слезай и поговорим, расскажешь мне всё, как и что.

Говоря всё это, пожарный медленно приближался к парню, который игнорировал его и смотрел вниз. И вдруг парень развернулся, посмотрел назад — и увидел Руслана на расстоянии вытянутой руки. От неожиданности он замер и не успел сообразить, что делать.

Медлить было уже нельзя: или парнишка выпрыгнет, или выпадет случайно. Руслан бросился вперед, стащил суицидника с парапета и дал ему хорошую, прямо от души оплеуху. Стащенный с ограждения, ошеломленный и пришибленный парень запричитал, но на этот раз уже не про возлюбленную: внезапная физическая боль, видимо, притушила душевную.

Женщины, которые стояли на лестничной клетке, тут же подбежали к парнишке и склонились над ним, охая и ахая. Руслан же, едва скрывая раздражение, сказал ему тихо:

— Да ну её, ты поживи ещё! Может, и захочется жить-то, — и сдал «потерпевшего» прибывшим к тому моменту полицейским и медикам.

Пожарных весьма позабавил метод переговоров с суицидниками, придуманный Русланом. Может, с точки зрения психолога он был неправильным, но для несчастного и пьяного влюбленного сойдёт. Что может быть глупее, чем в порыве мимолетного отчаяния навредить себе и окружающим? Парни верили, что завтра мужчина протрезвеет, успокоится и будет Руслану благодарен. Или не завтра, а через месяц или год. И будет дальше бороться за свою жизнь до последнего, а не пытаться избавиться от неё как от скопившегося в квартире старого хлама.

© Кирилл Павлухин

Вызов поступил днëм, часов в 15, по заявке – бытовка. Пожарные оперативно выдвинулись на место.

Через восемь минут два хода, автоцистерна и автонасос, были на месте. Возгорание произошло на территории одного из промышленных предприятий, располагавшихся в районе выезда пожарной части. Бытовки полыхали сильно. Горящие строения находились прямо возле въезда на территорию объекта, и дым был виден ещё с улицы, о чём и передал начкар на пункт связи части.

Когда автоцистерна заехала на территорию и пожарные, выскочив из машины, принялись разматывать рукавные линии, начкар огнеборцев Артём подошёл к горящим бытовкам так близко, чтобы можно было оценить обстановку. Пригибаясь под мечущимся во все стороны дымом, он подошёл к зоне теплового излучения и зажал клавишу на рации:

– Прибыли, по данному адресу загорание двух бытовок, двухъярусных, в ряду стоящих, есть угроза перехода огня. Насос на гидрант, боевое развёртывание, ствол "Б". Дальнейшая информация после разведки. Передал на пункт связи начкар.

Пожарные быстро проложили рукавную линию и, не включаясь в дыхательные аппараты, приступили к тушению.

Пока Стас с Ильëй, подойдя почти в плотную к горящим строениям и помогая друг другу, боролись с огнём, к Артëму подошёл один из местных работяг, которые в небольшом количестве находились неподалёку и наблюдали за работой так быстро приехавших пожарных. Он сообщил, что в одной из бытовок есть пропановый баллон, который рабочие использовали для хозяйственных нужд.

«Хорошо, что хоть сейчас сказал», – пронеслось в голове у начкара пожарных. Он сразу же предупредил работающих со стволом друзей:

– Парни, отходите оттуда подальше, там пропановый баллон в одной из бытовок. Тушите вон оттуда! – он указал на угол кирпичного здания КПП, которое находилось метрах в восьми от горящих строений. Затем он перевёл признательный взгляд на рабочего:

– Спасибо, друг! – поблагодарил его Артëм, после чего поспешил к ребятам своего отделения, чтобы помочь оттащить рукава.

Огнеборцы немедленно выполнили распоряжение своего начальника и отступили, оттащив за собой рукав с водой за угол единственного подходящего укрытия, которым и являлось то КПП, и уже оттуда продолжили тушить беснующийся огонь.

Второе отделение пожаротушителей, которое прибыло на автонасосе, установило свою машину на гидрант и, запитав автоцистерну, зашло с другой стороны от горящих бытовок. Пожарные упёрлись в бетонный забор, к которому вплотную стояли горящие строения, установив к нему лестницу, подали второй ствол и тушили оттуда, прикрываясь от возможного хлопка баллона за забором.

Ситуация налаживалась, пожар был взят под контроль, но пожарные по-прежнему тушили из укрытия, ведь угроза взрыва всё ещё сохранялась.

Водитель Димка как раз стоял возле заднего отсека автоцистерны, проверяя уровень атмосфер пожарного насоса, когда мимо проходила компания молодых ребят. Внезапно молодые люди остановились, и один из них уверенно пошёл к месту тушения.

Подняв натянутую красно-белую ленточку и нагнувшись, молодой человек в строгом деловом костюме пролез под ней в оцепленную полицейскими зону тушения. И уверенно направился прямо в сторону пожара.

Человек уверенным быстрым шагом прошёл за спиной водителя пожарных, занятого проверкой насоса и говорившего что-то по рации, посмотрел на него и, миновав Димку, продолжил движение в сторону горящих бытовок.

Водитель волновался за своих и внимательно поглядывал в сторону КПП, укрывшись за которым работали со стволом двое ребят его отделения. Как раз в этот момент молодой человек, так спешащий к месту пожара, попал в поле его зрения.

– Эй, друг! Ты куда пошёл-то, там баллоны! – прокричал Димон типу в деловом костюме. 

Молодой человек остановился, обернулся и, достав из внутреннего кармана удостоверение, развернул его в сторону обратившегося к нему пожарного.

Водила не рассмотрел, кто этот человек и что у него за удостоверение, лишь сообщил: «Ты куда идёшь, там бабахнуть может в любой момент, там баллон пропановый».

Молодой человек – на вид ему было лет, может, двадцать шесть – двадцать восемь – улыбнувшись, как-то небрежно бросил:

– Да не ссы ты, ничего не будет…

И продолжил своё движение к горящим строениям.

В этот самый момент прогремел взрыв.

Димка инстинктивно присел, втянув голову в плечи и прикрываясь руками. Он слышал, как шаркают по кузову машины, врезаются в него поражающие элементы конструкций, которые из-за мощного толчка от взрыва сейчас представляли подобие пуль и свистели над головой так, что становилось страшно!

Громыхнуло неслабо. Находящиеся рядом с местом ЧП присели от взрыва, стоявшие недалеко от эпицентра машины взвыли сигнализациями, в ушах зазвенело. Спустя несколько мгновений после хлопка Дима посмотрел на угол здания, где работали его парни и, убедившись, что они не пострадали и продолжают заливать вновь разгоревшиеся, раскуроченные бытовки, перевёл взгляд на место взрыва баллона. Верхняя бытовка со второго яруса провалилась в нижнюю – вся конструкция, будто раскрывшийся алый тюльпан, горела, занявшись огнём с новой силой.

Место взрыва окутало густым дымом, и водитель пожарных не сразу заметил во всëм этом дыму стоявшего на полпути к бытовкам человека, того самого молодого парня, что так рвался пройти туда. Сначала водила даже не понял, что именно он видит…

Но приглядевшись, он ужаснулся от увиденного. Тот парень стоял на месте не двигаясь. Как заколдованный, он замер на фоне всего происходящего, а его голова отсутствовала. Дима даже сначала подумал, что ему почудилось, но, когда человек спустя несколько мгновений характерно упал - прямо, не подставляя рук, понял, что нет.

Видимо, одной из разлетевшихся от взрыва частиц – то ли корпуса баллона, то чего-то ещё - парню просто отсекло голову. Многие тогда обратили внимание на не пойми откуда взявшуюся компашку из нескольких полупьяных ребят. Видели, как один из них вдруг остановился и, сказав что-то друзьям, пошёл то ли проверить, то ли посмотреть что-то к месту пожара. Зачем, спрашивается? Видел же, что даже пожарные работают из укрытия, с опаской, и всё равно полез. Почему? Для чего?

Наверное, никто так и не ответит на эти вопросы.

А парня жаль было - молодой ещё совсем, и так бестолково погиб.

Тот пожар потушили и уехали в часть раньше, чем медики забрали труп.

Но самое интересное началось позже, когда оказалось, что потерявший голову парень - сын какой-то шишки из спецслужб, да и сам он был тоже откуда-то оттуда. Его папа негодовал, почему, а главное – кто, пропустил постороннего в зону тушения пожара…

Начались проверки в части, приезжали все, кому не лень, «крутили» огнеборцев, почти каждую смену принимали зачëты. Конечно же, страдали от всего этого простые пожарные, которые теперь были душегубами, и чуть ли не наёмными убийцами, да и вообще служили в других сменах, и поэтому были ещё больше причастны к произошедшему.
И вот никто, понимаете, никто не встал на защиту пожарных тогда, разве что батька - командир части.

Виноваты, и всë тут. Ну парни спорить не стали, на разводе сообщили братьям по оружию, что к чему, чтобы и те знали, как было на самом деле.

А кипишь этот, как всегда это и бывает, со временем успокоился, и будто всё забылось.

Баллоны в нашем деле, наверное, самое подлое и опасное, что может поджидать пожарных в дыму. При нагреве они превращаются в своеобразные сосуды смерти и иной раз ведут себя совершенно непредсказуемо.

К сожалению, не всегда при пожаре о них сразу сообщают огнеборцам. Практически любой баллон, порой так необходимый в быту – будь то кислород, пропан или ацетилен (самый коварный из них) – может взорваться.

Главную опасность представляют толстые металлические корпусы баллонов – взрывная волна превращает их в смертельно опасные поражающие элементы.

Хорошо, когда пожар удаётся потушить до критического нагрева содержимого баллона, успеть вытащить или охладить их. Но увы, так бывает не всегда, и тогда последствия могут быть печальными

Когда баллоны - всегда страшно, даже пожарным.

Помню, вызов такой был, лет восемь назад. Зима, вечер, на улицах уже темно. Нас отрывают от ужина и чаепития и вызывают на загорание бензовоза. По привычке оперативно, мы двумя ходами мчим к месту вызова и уже в пути видим вспышку, затем слышим громкий хлопок – и в небо взметнулось пламя от взрыва.

Пожарные здорово напряглись тогда, а нерелигиозный Пашка даже перекрестился.

Когда прибыли к месту, оказалось, что горит не бензовоз, а цистерна, перевозящая сжиженный газ - газовоз. А рядом с ним ещё жарче горят две припаркованные фуры.

К нашей удаче сзади, на цистерне газовоза, от избыточного давления сорвало запорный вентиль, и огонь факелом вырывался наружу. Это говорило о том, что возросшее от горения кабины давление газа не копилось внутри. Впрочем, уверенности в этом не было, как и в том, что взрыва не последует.

Огненный факел мы сбивать, конечно же, не стали, а принялись сначала тушить кабину газовоза, ну и две фуры, что рядом.

Два этих большегруза полыхали так сильно, что восстановлению уже точно не подлежали. Удивило, когда один хомосапиенс (наверное, водила одной из фур) попытался отнять ствол у пожарного, наверное, чтобы виртуозно всё потушить самому. За что, разумеется, был послан куда подальше и изгнан из зоны тушения.

Ситуацию осложнял тот факт, что в кузове одной из фур обнаружилось большое количество 5-ти, 12-ти и 50-ти литровых пропановых баллонов. Некоторые из них тоже извергали факелы, другие лежали спокойно почти в самом очаге пожара. По всей видимости, один из этих баллонов и рванул, пока мы следовали сюда. Горящий кузов фуры был раскурочен, и множество опасных сосудов было раскидано вблизи машины.

К счастью, взрывов тогда больше не последовало, и мы, скользя от напора в пожарных рукавах по зимней наледи, успешно справились с нашей задачей, а позже на месте пожара насчитали около 50 пропановых баллонов разного литража. Тушили мы, кстати, укрываясь за горящей цистерной газовоза, ведь других вариантов защиты от этого «шквала возможностей развития ситуации» там попросту не было. А ведь, как потом выяснилось на разборе, это был опрометчивый выбор, ведь взорвись та цистерна – и жидкий горящий газ облил бы всё вокруг, в том числе нас.

Тогда нам сильно повезло, впрочем, как и всегда.

Вот так и получается, что порой мужики, которые выбрали для себя этот нелёгкий и опасный путь служения своей стране, защищая людей от огня, сами очень часто подвергают свои жизни опасности, вот так вот близко находясь от этих «сосудов смерти»

Я всё понимаю, как и многие из нас.  Градус, смелость, любопытство – бывает, люди просто не отдают отчёт своим действиям…

Но всё же!

Ребята, ну правда! Если даже пожарные прячутся, не надо играть в героя!

Кем бы ты ни был!

Прячься тоже!

© Кирилл Павлухин

https://vk.com/@-169478206-101-vyzov-pozharnye-istorii-71i

Кто не знал, что такое быть пожарным, иной раз скажет: да что там, двадцать лет отработал — и вот уже и пенсия. Такой работе можно только позавидовать. И будет в чем-то прав: время в пожарной службе летит быстро. Оглянуться не успеваешь — и вот уже двадцать лет минуло, пришла пора пенсии. Правда, небольшой, даже смешной с нашими-то ценами. Другое дело, что в сорок лет жизнь ещё только начинается, работай не хочу. А пенсия пожарного — просто приятный бонус за приключения молодости. Вспоминаешь их, и берут за душу гордость и ностальгия. Есть, что детям и внукам рассказать.

Если вдруг кто решил стать пожарным, идти стоит к нам, в Федеральную противопожарную службу МЧС. Это настоящая работа: боевые пожарные части или спецчасти, каждая стоит на защите района от огня, в каждой работают фанаты своего дела, смелые и порядочные, ведь иные на такой службе не задерживаются. Именно будни Федеральной противопожарной службы я обычно описываю в своих рассказах.

Федералы в случае чего первыми встают на защиту от любого бедствия, не только огня. В пожарных частях лежат не только боевая одежда пожарных и снаряжения для тушения пламени. Есть там и костюмы химзащиты, например, которые используют, когда пожар случается на химпредприятии. Пожарные надевают их и отправляются ликвидировать аварию с выбросом аварийно-химически опасных веществ (АХОВ). А объекты, где используются такие опасные вещества, например хлор и аммиак, есть в каждом районе Москвы. К счастью, за безопасностью там следят, и пожары случаются редко.

В общем, хочешь творить добро, спасать людей и проверить себя по-настоящему, по-мужски — дорога тебе в Федеральную противопожарную службу, в боевую пожарную часть. В каждом районе такая имеется. Устраивайся — и туши на здоровье.

***

На самом деле двадцать лет в пожарной службе — это целая жизнь. Понимать это начинаешь лет через десять, наверное. Тогда приходит осознание, сколько мертвых, искалеченных и потерявших дом людей ты видел. Никто из пожарных такого видеть не хочет, но это цена, которую приходится платить за спасение жизней.

А ведь есть и те, кто по тридцать лет, по сорок лет служат в боевых подразделениях и все это время прикасаются к смерти и страданиям, к боли и шоку, к отчаянию и последним мгновениям чьей-то жизни. Порой общаюсь с дембелями и понимаю: в душе мои коллеги носят такие вещи, которые порой вообще вспоминать не хочется, но и забыть невозможно.

Двадцать лет службы в пожарной части — это больше полутора тысяч рабочих суток, когда катаешься по реальным вызовам. Семь суток в месяц, так и набегает это гигантское число. Поверьте, это и правда очень много. Настоящие пожарные умеют тушить и любят свое дело, но вовсе не рады пожарам. Это как в песне Тимофея Денисова: «Готовы к бою, но в надеждах на ложняк».

Каждый пожар — это чья-то боль. В лучшем случае погорелец попадает на ремонт квартиры, а это немалые деньги. Даже незначительное возгорание оставляет копоть на стенах и потолке, которые вы не отмоете уже ничем, да и запах гари будет ещё долго напоминать о пожаре. А если горящая квартира не на первом этаже, то пожарные, заливая огонь, нередко топят и квартиры этажом ниже. Опять же, боль от ущерба любимому жилищу.

И жертвы. Люди часто умирают, если горит многоквартирный дом, даже когда огонь не в их квартире. Особенно тяжко, когда гибнут дети. Вот, например, случай. Горит квартира на нижних этажах, а дом не оборудован незадымляемыми лестницами. Дым проникает в квартиры на верхних этажах, и сильное задымление заставляет жильцов выйти на балконы и просить о помощи. Один мужчина, заметив у себя в квартире дым, паникует. Сначала вызывает лифт, но тот не приходит. В квартире тем временем становится всё больше дыма. Тогда мужчина хватает пятилетнюю дочь и спускается с ней по задымленной лестнице. Жили отец с дочерью на девятом этаже, пожарные нашли их тела на седьмом. Угарный газ, это не дым от костра – пару вздохов и уже без сознания.

Эту боль носят внутри себя все огнеборцы. Случается новый пожар, новые жертвы, и старая боль оседает под новой. Спустя десять лет в пожарке понимаешь, что уже привык к этой боли и в тоже время очень от неё устал. Ощущение — это то проходит, то снова наступает. А ближе к двадцати годам выслуги пожарный чувствует настоящее истощение: и физическое, и эмоциональное.

Порою работа огнеборца полностью отчуждает тебя от самого себя. В такие моменты лучше сразу идти в отпуск или брать отгул, ведь, помимо работы, есть ещё и семья. Да, сперва кажется, что, график сутки через трое — удобный, и времени хватает, чтобы восстановиться, даже если упахивался до семи потов. Но риск для здоровья и жизни, тяжелые физические нагрузки, высокая температура, ответственность за здоровье и жизнь людей в экстремальных ситуациях и боль из-за того, что не всех удается спасти — всё это тяжело, настоящая проверка на прочность организма и характера.

Психологи говорят: это всё профессиональное выгорание. Им ли не знать! У психологов МЧС тоже работка та ещё. Вот представьте случай: взрыв газа на втором этаже панельной девятиэтажки. Один подъезд обрушился, на месте идёт поисково-спасательная операция. Судьба большинства жильцов пока неизвестна, но уже понятно: погибших много. Одного из пострадавших придавило частью обрушившейся стены. Ровно пополам: бетонная плита лежит посреди туловища. Человек этот в сознании и общается со своей семьей: мамой, женой и ребенком, которые во время взрыва гуляли во дворе. Даже шутит, пытаясь успокоить перепуганных родных.

Психологам тем временем нужно сказать родным: пора прощаться с любимым человеком. Через две минуты спасатели поднимут бетонную плиту, чтобы искать пострадавших. Сразу после этого придавленный ею человек умрёт. Да, сейчас он в сознании и шутит, но стоит передвинуть плиту — его жизнь оборвётся. Спасти его нельзя. Продлить прощание — тоже: это может стоить жизни людям, погребенным под обрушившимся домом.

Как вам задачка? Вы бы смогли быстро объяснить всё это родным и самому смертнику? Неудивительно, что у каждого психолога есть свой психолог.

Конечно, такая работа, когда спасаешь жизни, совсем особенная, не похожая на другие. Отношения с коллегами, например, совершенно не те, что были бы, работай ты с ними в комфортном офисе. Говорят: если хорошо общаешься с человеком лет восемь или больше, можешь считать его другом. В пожарке восьми лет ждать не нужно: здесь работа объединяет, как нигде больше. Коллеги здесь не коллеги, а боевые товарищи. С каждым годом уйти, покинуть их всё тяжелее и тяжелее. После двадцати лет вместе, расставание, пусть даже с пенсионными выплатами, немыслимо. Потому и остаются многие, несмотря на тяжесть работы и скромность зарплаты.

Остаются с оптимизмом: все тушилы — патриоты, верят в светлое будущее родины и пожарной службы. Верят, что скоро всё пойдет в гору и что служба будет приносить только радость. Конечно немаловажную роль играет — стабильность, чувство, что семья в безопасности, ведь жизнь и здоровье каждого огнеборца застрахованы, даже в нерабочее время. Но за эту относительную защищенность пожарный платит немалую цену.

А ещё в работе пожарного есть своего рода эмоциональные качели. Это когда с одного горячего вызова, с риском для своей жизни или с чужой смертью, возвращаешься в часть и сразу едешь на другой вызов, на этот раз — комичный, как из анекдота. Как в те сутки, например.

***

Днём не было не единого вызова. От начальника тоже никаких задач, кроме покоса травы на закрепленной территории, не поступало. Перекусив после развода и записав темы учебных занятий в тетради, парни отправились на улицу, заниматься с молодыми бойцами. Тренировались подавать лафетный ствол и устанавливать гидроэлеватор, эмитируя подпитку автоцистерны.

Вот уже и вечер подкрался незаметно. Из динамиков громкой связи послышалось фырканье и особый звук — такой, будто микрофон продувают. Издавать его мог только Стас.

— Бабушка уехала, — передал Стас.

Сигнал означал, что командир покинул территорию части. Почему бабушка? Так уж повелось. Любя окрестили ребята начальника пожарной части бабушкой, потому что он всегда гонял их да ворчал, мол, ржут как кони, едят, будто дел в части других нет. Больше, конечно, шутя. Но бывало, начальник был не в духе, после взбучки от руководства или по другому поводу, и тогда уже разносил привычки подчиненных в пух и прах без всяких шуток.

Но вот начальник уехал. Рабочий день нормального человека после этого подошёл бы к концу, но не пожарные сутки. Правда, можно было перейти в комнату горизонтальных нагрузок и ожидать сигнал тревоги с закрытыми глазами, в легкой дрёме.

Редко бывает такое в боевых частях, но вызовов не было до самой ночи. Только в 00:40 выслали автоцистерну на ДТП. Парни мигом оделись, выехали и через семь минут стояли на месте. Скорая и ДПС уже были там. Картину пришлось лицезреть следующую.

Рядом с эстакадой, на дублёре, посреди осколков стекла и ошмётков металла и пластмассы, стоит желтая Kia Rio, перегораживая проезжую часть. Передняя часть сильно помята, а из окна двери торчит водитель. Голова безвольно закинута навзничь, признаков жизни нет. За водителем, на заднем сидении — человек в сознании, но весь в крови, стонет от боли.

Чуть дальше, на обочине, в десяти метрах от разбитого такси — другая машина на аварийке. Повреждений почти нет, разве что сильно покарябана водительская сторона. Внутри — два мужчины и женщина, живые и здоровые, разве что сильно напуганные.

А ещё через метров тридцать — автомобиль с помятыми бампером и капотом. Водитель лежит на руле, а на пассажирском сидении рядом суетится пассажир.

Огнеборцы сразу проверили пульс у свисающего из двери водителя такси. Тот был безвозвратно потерян. Быстро оценив состояния других участников ДТП и убедившись, что те более-менее в порядке, пожарные занялись самым тяжелым пострадавшим — тем, что сидел на заднем сидении такси. Медики только того и ждали. Сами они не могли извлечь раненого: двери со стороны водителя были смяты так сильно, что покореженный металл их заблокировал.

Пожарные достали из отсека АЦешки станцию для гидравлического мех инструмента, завели её, быстро подсоединили шланги к ножницам-кусачкам и разжиму и срезали заднюю дверь, чтобы добраться до пассажира такси. Травмы он получил относительно нетяжелые: открытый перелом бедра, закрытая черепно-мозговая травма, сломан нос, выбиты зубы плюс ссадины и ушибы. Медики вкололи ему обезболивающие, но он всё равно продолжал жаловаться на сильную боль в бедре и онемение ноги и просил вытащить его из мятого салона. Сам он вылезти не мог. Ещё то и дело спрашивал про какую-то девушку.

— Она живая? Где она? Что с ней? — причитал он.

Оказалось, что с ним на заднем сидении ехала девушка. Её выкинуло из машины после столкновения, повреждения у неё были куда серьёзнее. И неудивительно: переднее сидение рядом с водительским выгнуто. Столкновение было такой силы, что погнуло далеко не хрупкие металлические стойки на подголовнике сиденья. Что уж говорить о человеческом теле.

У девушки обнаружили открытую черепно-мозговую травму, сильный ушиб грудины, переломы ребер. Медики, как раз проводили над раненой свои исцеляющие ритуалы в карете скорой, когда пожарные наконец извлекли вопящего от боли мужчину из такси. Тут же передали его второму наряду скорой помощи.

Теперь предстояло извлечь тело водителя. Ситуация осложнялась тем, что ноги погибшего оказались зажаты помятым кузовом, а изломанную дверь открыть вручную было невозможно. Огнеборцы решили отрезать дверь гидравлическими ножницами, а потом с помощью домкратов разжать мятый кузов в районе ног погибшего. Но было ясно: тело тут же вывалится на дорогу, стоит отрезать дверь. Пришлось одному из пожарных залезть на заднее сидение и зафиксировать погибшего, чтобы потом аккуратно его извлечь.

Трудяга-таксист оказался совсем молодым парнем, смуглым и черноволосым. Пожарный аккуратно придерживал за плечо ещё теплое тело и, сидя на залитом кровью сидении, в измятом кузове иномарки, думал, как смертоносен транспорт и как порой неожиданно и беспардонно приходит смерть. Очень жаль было парня.

Так, в обнимку с бездыханным водителем, пожарному пришлось просидеть минут десять, пока его товарищи отрезали дверь и разжимали кузов. Когда наконец погибшего извлекли, его положили на тротуар. Немногочисленные прохожие опасливо косились на тело. Медики же приступили к детальному осмотру повреждений. На первый взгляд видна была только рваная рана на кисти руки, а так водитель выглядел совершенно целым. Врачи пальцами прощупали грудную клетку и ребра. Те оказались вдребезги переломаны.

Тело накрыли чёрным пакетом. Пожарные упаковали оборудование, а начкар восстановил хронологию. Оказалось, в такси сзади на большой скорости врезалась машина с двумя мужчинами — та, что сейчас стояла поодаль, в тридцати метрах. От удара такси отбросило с полосы движения, и оно влобовую столкнулось с бетонной опорой эстакады. Этого оказалось достаточно, чтобы травмировать двух пассажиров и отправить на тот свет водителя.

Да оно и понятно: таксист, скорее всего, двигался со скоростью километров шестьдесят-восемьдесят в час, а удар сзади придал автомобилю дополнительное ускорение. Резкая остановка путём столкновения, летящего с такой скоростью человеческого тела, пусть даже и в железной коробке, неизбежно влечет за собой травмы. Просто представьте: за считанные секунды остановиться на скорости восемьдесят километров!

Влетев в такси, водитель-лихач лишь слегка изменил траекторию движения, попутно задев по касательной ещё одну машину — ту, в которой сидели два перепуганных парня с девушкой. Проехав ещё метров тридцать, виновник ДТП въехал в фонарный столб и только тогда остановился. Отделался ссадинами и ушибами, как и его попутчик. А на руле лежал потому, что спал. Всё это время он был в стельку пьян, как и его приятель.

— Последней сон на свободе, — констатировали пожарные и уехали в часть.

Не успели парни сменить мокрые от пота и перепачканные кровью боёвки, как их вновь выслали по заявке. Тяжело, когда только поработал на одном непростом вызове и тут же приходится мчаться на другой, тоже весьма серьёзный: горит квартира. Но пожарные быстро собрались с силами. Уже через пару минут два хода АЦ и АНР мчали по ночным московским улицам.

Спустя шесть минут прибыли на место. АЦ поехала к первому подъезду, а АНР начал устанавливаться на пожарный гидрант, который обнаружился на противоположной стороне, с торца дома.

— Прибыли, здание девятиэтажное, панельное, жилое, газифицированное, по внешним признакам ничего, проверяем, — передал начкар на пункт связи.

Пожарные быстро похватали рукава и поспешили в подъезд. Когда уже были почти у дверей, увидели, как навстречу из темноты двора выходит мужчина лет тридцати, заметно взволнованный и даже будто бы пьяный. Одет он был по-летнему: в шорты, майку и шлепанцы, а руках почему-то держал небольшой кубок — по-видимому, награду за свои спортивные достижения.

— Эй, это я вас вызвал, — увидев, что пожарные уже начали набирать код на домофоне, сообщил мужчина.

— Что случилось?

— Пошли быстрее, там горит квартира, — поторопил мужчина, достав ключ домофона.

— Где?

— Там, давайте быстрее пойдёмте, — почти прокричал он, сорвался с места и побежал к другому подъезду, последнему в доме. По-видимому, мужчина ошибочно указал его диспетчеру как первый.

Пожарные бегом поспешили за мужчиной. Открыв дверь, тот залетел в подъезд и повёл парней на третий этаж. Указав на железную дверь одной из квартир, уверенно сказал:

— Вот здесь горит. Ломайте дверь!

Но пожарные не торопились: не было ни дыма, ни запаха.

— Ты уверен, что там горит? — спросил у мужчины начкар.

— Да, я видел дым с той стороны улицы, — подтвердил мужчина.

Начкар попросил пожарных с АНР посмотреть, нет ли дыма с другой стороны дома. Меньше чем через полминуты ребята ответили, что ничего не видят. Пожарные позвонили в квартиру, но никто не открыл. Решили было обзвонить все квартиры на этаже, дабы уточнить, всё ли в порядке, когда заявитель вдруг чертыхнулся и, облокотившись на стену спиной, сполз по ней, сел на корточки и обхватил голову руками.

— Ладно, а теперь правда! — резко поднявшись на ноги, громко проговорил парень. — Короче, там моя жена с соседом трахаются, и мне очень нужно попасть внутрь.

Услышав такое, пожарные, конечно, возмутились, но волю своему гневу не дали. В работе всякое бывает. Да и лучше уж муж-рогоносец и дурак, чем действительно горящая квартира. Не сговариваясь, молча развернулись и, гремя полугайками на рукавах, двинули вниз по лестнице.

Но мужчина не унимался: направился вниз за пожарными, не переставая умолять, чтобы те взломали дверь или хотя бы поставили трёхколенную лестницу, чтобы он пробрался в квартиру через балкон. Парни были непреклонны. Во двор тем временем заехал наряд полиции.

Вкратце обрисовав полицейским ситуацию, огнеборцы передали им заявителя-рогоносца. А сами поехали в часть, обсуждая, что бы завтра сказали в новостях, если бы сломали дверь или приставили к балкону лестницу.

— Сказали бы: мол, МЧС помогают всем, даже убийцам неверных жен и любовников. Открывают перед ними все двери и окна, — шутили пожарные.

Оставшийся кусочек ночи оказался спокойным, и огнеборцы спали аж до самого утра.

© Кирилл Павлухин

Вот вы, верите в призраков? В бестелесные сущности, которыми люди становятся после смерти. Говорят, если душа не может найти покой, а чаще всего это происходит, когда человек умирает от насильственной смерти или совершает самоубийство, то она вновь и вновь возвращается в место, где покинула тело.

Правда это или нет, честно говоря, не знаю. Никогда не видел ничего подобного. Но знаю одну историю о призраке, которую услышал давно, ещё во времена службы в армии, и всё никак не могу забыть. Возможно, потому что с тех пор я слышал её не раз и не два, а рассказывали её разные люди. А может быть, потому что эта история по-настоящему важная, о жизни, смерти и поруганной любви.

Впрочем, пусть всё будет по порядку. Начнём с начала.

***

Отец воспитывал меня и моего младшего брата так, что ещё в средних классах школы мы знали: что пойдём служить в армию. И мы относились к этому совершенно спокойно. Я никогда не мог понять ребят, которые бегают от военкомата, покупают военные билеты или вовсе делают себе «белый билет», закосив под дурака. Конечно, многие хитрецы после жалеют о своей же хитрости, столкнувшись с проблемами при устройстве на работу. Ну да и бог с ними, у каждого свой путь.

Когда меня из-за бесчисленных прогулов оставили на второй год в десятом классе, мне не оставалось ничего другого, кроме как забрать документы из школы и пойти в колледж. Через два года мне исполнилось восемнадцать лет, и мне пришла повестка из военкомата. У меня была отсрочка: учиться было ещё год, но я решил служить. Пришёл в военкомат, начал проходить врачебную комиссию и наконец направился к последнему врачу — психиатру.

Людей в очереди было немного, только два парня, которые вовсю болтали и переглядывались — видимо, знали друг друга. На вид оба были совершенно обычными, без всяких патологий. Вот первый вошёл в кабинет — и всего через пару минут был выставлен врачом вон. Раздражённая женщина-психиатр едва ли не матом ругалась, выгоняя его. Что случилось и почему нормальный на первый взгляд парень вызвал столь бурную реакцию врача, я не знаю: дверь была закрыта, и их разговор я не слышал.

Из кабинета парень вышел с улыбкой до ушей и взглядом пригласил приятеля занять своё место. Тот встал, нормальной походкой дошёл до двери и вдруг распахнул её ногой, а потом прикинулся, словно едет на мотоцикле: расставил руки, держась за воображаемый руль, и, стоя на пороге, начал издавать звуки, будто газует. «Врынь», «врынь», «врынь»…

Сидевшая за столом докторша, приспустив очки, строго посмотрела на парня и сказала:

— Ты давай, заезжай!

— Я не могу проехать, я с коляской! — очень серьёзно ответил ей парень.

— Ну тогда припаркуйся там и заходи! — подыгрывая ему, сказала психиатр.

Парень сделал вид, будто слезает с мотоцикла и зашёл в кабинет. Признаться, я был в шоке. Никогда не видел подобного спектакля. Минута, две, три… Из-за дверей вновь послышались крики врача. Матерные ругательства нет-нет да и прорывались. Парень как ни в чём не бывало вышел из кабинета и ушёл, больше не притворяясь, что едет на мотоцикле.

Вот подошла и моя очередь. Зайдя в кабинет, я вежливо прикрыл за собой дверь и присел на стул напротив врача. Женщина была заметно раздражена. Игнорируя моё присутствие, она налила в стакан воду из графина, залпом выпила, сделала несколько глубоких вдохов и наконец обратила взор в мою сторону.

— У тебя что? — не особо любезно спросила она.

— У меня всё в порядке, я хочу служить, — ответил я серьёзно.

Врач посмотрела на меня недоверчиво, взяла из большой стопки папок моё личное дело, открыла его и углубилась в чтение. Через минуту она демонстративно закрыла папку.

— Понятно всё, — она чуть улыбнулась. — У тебя официальный откос, так что можешь быть свободен!

— В смысле? — не понял я.

— У тебя же логоневроз, а с этим в армию не берут, — пояснила она, желая поскорее от меня отделаться. — Так что давай, будь здоров.

Да, друзья, я и правда с детства страдаю заиканием. Когда я был ещё совсем маленьким, меня напугала собака. Тогда я далеко убежал от мамы, и вдруг на меня откуда ни возьмись выскочил пёс. Он не кусал, просто лаял, пока его не успокоил хозяин. Этого вполне хватило моей детской психике, чтобы отреагировать заиканием. Довольно легким, проявляется время от времени. И ладно бы это была злая бойцовская собака! Так нет же, это была «Колли» — наверное, одна из самых добрейших пород. Видимо, животное просто инстинктивно рвануло с лаем за маленьким человечком, который куда-то бежит. И вот у меня уже логоневроз, а логоневроз, как оказалось, — медотвод от армии.

Когда психиатр объявила об этом, я не то что стал заикаться, а вовсе лишился дара речи. В кабинете повисла тишина. Может, кто другой и обрадовался бы возможности откосить, но не я. Все мужчины в моей семье служили: оба деда и отец добросовестно прошли службу в вооруженных силах, один дед уже после войны связал жизнь с армией и стал командиром воинской части. Для меня было бы невыносимо стыдно не служить. Как смотреть всем им в глаза? Да и дело не только в этом. Я бы и сам перестал себя уважать, если бы не попал в армию: для меня это знак ущербности.

Собравшись с мыслями, я попытался объяснить психиатру, что давно мечтал быть солдатом, что просто не могу вот так вот взять и воспользоваться этим глупым откосом, что мне будет стыдно перед предками, друзьями и самим собой, если я не попаду в армию. Ведь так оно и было. Я пытался убедить врача закрыть глаза на глупый диагноз и пропустить меня, но она ни в какую не соглашалась. Нет, говорит — и всё тут.

Но я не сдавался, продолжал уговаривать, чуть ли не со слезами на глазах умолял сделать исключение. Не сразу, но психиатр заинтересовалась, почему мне так важно стать солдатом, и наконец-то начала по-настоящему меня слушать. Уже не помню детали этого разговора, но зато запомнил момент, когда я увидел в её глазах уважение. Наверное, моя настойчивость выглядела особенно достойно на контрасте с теми двумя «косырями», которые были в кабинете до меня.

И, знаете, психиатр всё же поддалась и сказала мне следующее:

— Я тебя пропустить не могу, но ты можешь съездить в центральный психдиспансер. Если привезёшь мне оттуда справку, что они допускают тебя к службе, то и я возражать не стану.

В тот же день я поехал в ЦПД. Меня приняла бабушка лет семидесяти, вся седая, но с ясными, умными глазами. Выслушав меня, она вынесла вердикт:

— По тому, как ты говоришь, уже можно сказать, что к армии ты пригоден. И понять тебя можно.

Я даю тебе добро. Иди, служи на здоровье, сынок!

И выдала заветную справку. Если бы вы только знали, как я был рад! Сразу же поехал обратно в военкомат и отдал справку тамошней психиатру. Так и попал в армию.

Отправили меня в Рязанскую область, в войска Главного ракетно-артиллерийского управления Министерства обороны РФ. Не спецназ ВДВ, конечно, но тоже весьма достойное назначение. После карантина и присяги меня, как и некоторых других ребят с моего призыва, перевели служить в подразделение – Военной команды пожарной защиты и спасательных работ. Именно так, через армию, начался мой путь в пожарной охране.

Служба мне нравилась, хотя поначалу было и сложновато. Нас сильно гоняли: каждый день — тренировки на свежем воздухе, по тридцать раз на дню — боевые развертывания по тушению условных пожаров. Да и дедовщина в те времена была неслабая.

Наша служба в военной пожарной команде заключалась в том, чтобы беречь от огня нашу воинскую часть, прилегающий к ней военный городок и ближайшие деревушки. С весны, когда ударяла первая гроза, и вплоть до осени мы были особенно усердны: этот период — самый пожароопасный. А нам и правда было чего опасаться: на огромной технической территории части хранились боеприпасы, часть — в закрытых хранилищах, часть — просто штабелями под открытым небом.

В грозу, самое жаркое для пожарной охраны время, наша служба проходила так: двумя ходами мы выезжали на техническую территорию воинской части и колесили по ней, пока непогода не утихнет. На вооружении у нас были две автоцистерны на базе «Уралов». И пока мы на них патрулировали, на пожарной смотровой вышке, которая ещё использовалась для сушки рукавов, вставал на пост солдат, который должен был каждые пять-десять минут докладывать по рации, каково расстояние до грозового фронта.

Для тех, кто не знает, как высчитывается расстояние до грозового фронта, коротко объясню принцип. Видишь вспышку молнии — и отсчитываешь секунды до первого раската грома. Потом делишь количество секунд на три. Получается расстояние до грозового фронта. Например, вот так. Вспышка молнии. Начинаем считать: один… два… три… четыре… пять… шесть… Раскат грома. Шесть делим на три, получаем два. Значит, до грозового фронта два километра.

Кстати, в той части, где я тогда служил, таки случился сильный пожара, но гораздо позже, в октябре 2020 года. СМИ писали, что началось всё с пала травы. От огня стали взрываться боеприпасы, и так несколько дней. Все деревни в радиусе двадцати пяти километров экстренно эвакуировали, многие сёла рядом с частью сгорели, были и пострадавшие. На Youtube есть немало видео о том страшном пожаре. Впрочем, эта история вовсе не о нём.

Когда я стал служить в военной пожарной команде, по нашей части уже немало лет гуляла история о призраке. Её передавали из уст в уста, от солдат одного призыва к солдатам другого. Вот какой дошла эта история до меня.

В 90-х, когда военный городок рядом с нашей воинской части ещё не был огорожен забором и не отделён КПП, жители могли свободно гулять рядом с казармами и общаться с солдатами. Неудивительно, что один из призывников, как раз из нашей военной пожарной команды, влюбился в девушку из городка. Девушка ответила ему взаимностью. Часто она навещала его в части, и всё у них было как в лучшем фильме про любовь.

Но годы летят, дембель неизбежен. Вот срок службы парня подошёл к концу, и в последний день он вместе с другими дембелями напился. Его девушка была вместе с ним, в части. Никто точно не знает, что именно произошло и как любовь могла превратиться в насилие. Может, и не было её, этой любви?... Так или иначе, тот солдат вместе с другими дембелями изнасиловал девушку. А потом — просто продолжил пить.

Девушка же поднялась на вышку, ту самую, с которой считают расстояние до грозового фронта, и повесилась. Впрочем, некоторые думают, что ей могли и помочь. С тех пор солдаты и офицеры стали по ночам видеть призрак женщины в белой одежде. То она сидела на крыше казармы, то появлялась в окнах, то ходила по боксам, где стоят пожарные автомобили. Кто-то даже слышал, как она плачет и что-то шепчет.

Я призрак девушки никогда не видел, но благодарен ему, потому что он спас жизнь моему сослуживцу, пусть и невольно. Парень тот был совсем затравлен дедовщиной и поднялся на вышку, чтобы вскрыть себе вены. Он сделал глубокий разрез на одной руке, но закончить начатое не успел.

В темноте вдруг образовалось облако белого тумана, а спустя ещё несколько мгновений парень отчетливо увидел силуэт женщины в белом платье, похожем на свадебное. Призрак безмолвно стоял и смотрел на него пустыми глазами, а потом вдруг вытянул руки и начал стремительно приближаться.

Мысли о суициде как рукой сняло. Несмотря на хлещущую из надрезанной вены кровь, парень шустро прибежал обратно в казарму и в панике рассказал, что хотел сделать и что увидел.

Попытка суицида и чуть ли не до смерти напуганный солдат не могли остаться незамеченными. В части поднялся грандиозный кипиш, и уже утром парень сидел с забинтованной рукой перед замполитом и начальником военной пожарной команды и рассказывал свою историю. Помню, все мы тогда посмеивались и подшучивали. Все, но только не замполит. Полковник был серьёзен и обстоятельно расспросил несостоявшегося самоубийцу, как выглядел призрак и что он делал. На наших глазах опытный офицер, служивший в части ещё с 90-х, переменился в лице.

Позже полковник рассказал нам, что после изнасилования девушки солдатами и её смерти часть обнести забором и поставили КПП. Такое не должно было повториться. Казалось, можно было бы успокоиться и забыть о том, что произошло. Но по части поползли фантастические слухи, и каждый призыв солдат нет-нет, да и видел силуэт в белой одежде.

Сначала замполит не верил слухам и считал их выдумками. Но однажды заступил дежурным по части, делал ночной обход и узрел призрака сам. Женщина в белом сидела на самом крае крыши казармы и рыдала. Это так поразило полковника, что он даже пригласил батюшку освятить здание. Помогло: ещё несколько лет призрак никого не беспокоил, но видимо теперь всё началось снова.

Итак, призрак вернулся. Полковник снова пригласил батюшку. Я же ещё не раз заступал на пост и считал расстояние до грозового фронта, но так и не увидел мёртвую девушку. Иногда, правда, казалось, будто кто-то смотрит на меня из темноты. Не знаю, что и думать об этом: глаза у страха велики, но ведь и солдаты — народ вовсе не пугливый.

© Кирилл Павлухин