Ангольский винегрет. Записки инструктора РТВ в Анголе.Ч.7.
Совиспан и Внешпосылторг
Совиспан. При мне, однако, его так и называли, без «о» в конце слова. Фирма эта была создана для снабжения советских граждан, работающих за рубежом, в частности, в Анголе (это справка для тех, кто в Анголе не был). Товар привозили с Канарских островов на попутных судах: сухогрузах, сейнерах, а торговали в магазине созданного при миссии кооператива с торговой наценкой 18%. Взял – в тетрадке расписался – в получку вычли. Привезенный товар мы сами и разгружали в порту. Сначала пропуском на въезде в порт и при вывозе товара (как и военной техники) были приветственный взмах руки охране и слово «советико». Когда начальником порта стал будущий командующий ВВС и ПВО Гато и стал наводить порядок, нас однажды на выезде тормознула только что созданная таможня. Долго объяснялись, из миссии подъехал кто-то из начальства с переводчиком, договорились выехать без пошлины, аргументируя тем, что Ангола по контракту обязана нас кормить, но, поскольку не может, мы сами себя обеспечиваем, это не на продажу, а для собственного потребления.
Эта фирма могла чем угодно снабжать. В то время у гражданских спецов в Луанде был красочный каталог товаров. Они из этого каталога могли все что угодно выписать, что и делали. На наших же списках-заявках (главной позицией была парфюмерия для жен) Главный нарисовал большие буквы «Х» и сказал, что надо валюту для Родины экономить. Разрешил только часы, фломастеры и калькуляторы.
Часы «Сейко» купил только потому, что отечественные накрылись. Отвез их в отпуск домой, жена пошла сдавать в ремонт, там сказали: «Это что же надо делать, чтобы маятник подзавода (автоматического) сломать?» Ничего такого не делал, но сломал, внутри гремело, пришлось «Сейко» покупать.
Ремарка. Часы у меня были «Полет», подарок от родителей жены на 25-летие, в экспортном варианте, с календарем на английском и испанском, назывались “Poljot”. Кубинцы, читая по-своему, называли их «Полхот».
Не снимая «Сейко», в душе мылся, в океан нырял, а в Союзе не выдержали нашего бассейна – сальник потек. Если вовремя заметить и просушить, то ничего, но потом в Черном море пару раз искупал, забывшись. В первый раз промыл и просушил, после второго раза лежат теперь как памятник.
Отдельные товарищи закупали огромные наручные часы для автогонщиков со множеством циферблатов, аж за 100 зеленых денег. На подарки, будущему начальству и кадровикам.
Фломастеры были 24 и 36 штук, всяких цветов. Долго не сохли и долго ими пользовался. Пригодились на офицерских курсах во Владимире: одному майору, подпалившему форменные брюки утюгом, подобрал цвет и замазал. Так он и ходил.
А калькулятор «Сони» до сих пор в строю. Только мы не знали, что блоки питания к ним (сетевые адептеры) надо было отдельно заказывать. Пришлось советский блок питания приспосабливать, поскольку батарейки быстро разряжались: индикатор у него газоразрядного типа, много потребляет, а жидкокристаллические к тому времени еще не изобрели.
В академии учился – на занятии на тему «Обработка результатов испытаний» статистические расчеты делали: математическое ожидание, дисперсия, СКО (среднеквадратическое отклонение). На все расчеты отводилось два часа. Тут-то и вышел я вперед весь в ослепительно белом (анекдот такой есть), забросил минут за 10 в калькулятор все данные, потом оп на кнопочку – есть матожидание! На вторую – есть СКО!
Таким образом, «тряпок» по причине запрета Главным нам не возили вообще. Только означенное выше и продукты. Продукты подразделялись на «для всех», «для семейных» и «для тех, у кого малые дети». Были курьезы: жареный соленый арахис в баночках со временем стали давать только последней категории. Был у нас такой владелец малолетнего дитяти, Валера-Курок, он брал арахис на свое дитя, понужал с пивом и нас дразнил.
Как-то привезли кетчуп в бутылках. Поскольку еда в нашей столовой была малосъедобной, покупал кетчупу и добавлял в еду «для вкусу». Видимо, в то время это слово – кетчуп – было не всем знакомо, потому как его плохо брали и продавщица в кооперативе спрашивала меня: «А вы знаете, что это такое?». Знаем, отвечал, а потом его распробовали и кончилась моя монополия. То же с чаем Липтон, который сначала навешивали как нагрузку к водке, а потом, когда хотел купить, чтобы отвезти матери в Казахстан, где в чае толк понимали, его уже весь разобрали.
Из спиртного – коньяк «Наполеон», коньячный напиток «Фабулозо», виски «Белая лошадь» и «Джонни Уолкер», банановый ликер. Стоил этот Джонни раза в три дороже «внешпосылторговской» водки, но, если его цену в долларах перевести в нынешние деньги, получается, что сейчас он продается в любой бакалейной лавке гораздо дороже.
Пиво до сих пор вспоминаю, испанское, Mas и Scol, в бутылочках по 250 граммов. Наставишь его в кондиционер, в обед пришел - бутылочку холодненького хлоп! И поехал на обед. Пей и повышай свой общеобразовательный уровень: внутри на крышке, под прокладкой, написан какой-нибудь вопрос и под чертой, вверх ногами – ответ. Типа «Кто написал такую-то картину?» и ответ. «Кто был чемпионом Европы такого-то года в наилегчайшем весе?» и ответ.
Привез домой банку оливкового масла, большой в то время дефицит. А у начальника штаба батальона, где потом служил, были больные почки и ему посоветовали потреблять оливковое масло, да где ж его возьмешь? А тут я мимоходом обмолвился, что из Анголы привез. В общем, он не верил свалившемуся счастью. Не знаю, помогло ли оно ему, он вскорости перевелся в другую часть, надеюсь, помогло.
Хамон – тончайшие ломтики сырокопченой ветчины, которые можно было жевать бесконечно долго.
Жевательная резинка. Дома такого не знали, хорошо шла на подарок кому угодно, да и кубинских офицеров обрадовал, вручив по упаковке перед отлетом на Кубу. Вот только малые дети частенько ее проглатывали.
Очень вкусный апельсиновый сок в бутылках с широким горлом. На этикетке было написано для нас совершенно непонятное, переводчик прочитал: собери столько-то этикеток, отправь по адресу, получишь приз в виде этого же сока. Как это, за то, что купил такую дефицитную вещь, тебе же еще и подарок?
Шампиньоны в баночках, совершенно безвкусные и даже не соленые. Сейчас таких полно в супермаркетах и знаем, что это полуфабрикат, можешь делать, что хочешь, а там я, например, ворча поначалу, пришел к такому рецепту: выливаешь жидкость, в которой плавают грибы, туда мелко порубленный чеснок, заливаешь маслом, лучше оливковым, посолить – и дать постоять, хотя бы часа два. Вполне съедобно, даже вкусно.
Сигареты: «Мальборо», «Кент», «Честерфильд», «Кемел», «Винстон». Захотелось попробовать, снова начал курить. Были еще «Мультифильтр», с двойным фильтром: обычным и угольным. Бумажная гильза сигареты возле фильтра была перфорирована маленькими отверстиями, подсасывающими воздух. Купил их уже перед отъездом, обнаружил дома и говорил жене: это для начинающих курильщиков. Вырастет Жека (сын, ему третий год шел), будет на них учиться курить. Шутка. Он никогда и не пробовал курить, может быть, потому, что потом я снова бросил курить, уже навсегда.
И еще один моментик. Как активным потребителям фирмы, нам присылали презенты, бонусы, как сказали бы сейчас, в виде товарецу на некоторую сумму. На отчетно-выборном собрании кооператива на вопрос «А где презенты?» председатель встал и четким голосом сказал: «Я военный человек, не знаю!». Все всё поняли. Ну, скушали презенты на несколько сотен баксов те, кто и так мог купить, что хотел, чай, не мало получали.
Внешпосылторг тоже нас снабжал, но только продуктами. Поначалу его долго не было, «женатики» совсем оголодали. Наконец приходит радостная весть: на рейде стоит сухогруз, привез продукты. Оказалось, привез только водку и Рижский бальзам. Через некоторое время снова весть о прибытии очередного судна с товаром. Оказалось, Рижский бальзам и вобла в больших пропарафиненных картонных коробках. И лишь через несколько месяцев привезли наконец и водку, и коньяк, и бальзам, но еще и крупы (главное), сыр, колбасу, мед, варенье. Холодильника тогда не было, повесил колбасу на кондиционер и по комнате разносился чудный запах копченостей.
Москва-400 или почта – наша радость и отчаяние
Для тех, кто был в Анголе без семьи, не было ничего более желанного, чем письмо из дома. Сначала в Луанду раз в неделю летал рейсовый самолет из Москвы, который и привозил письма. Это был праздничный день, но праздник с оттенком тревоги: привезет-не привезет письмо. Все письма шли на адрес посольства, но потом даме по имени Света надоело разбирать письма (так объяснили негласно причину) и нас от посольства отлучили. Стал у нас новый адрес: Москва-400, п/я 515Л. Самолетов летать со временем стало аж три: до Луанды, в Лусаку и Антананариву, но вот паскудство: всю нашу почту из этих самолетов стали выгружать в Браззавиле, куда раз в месяц летал посольский Як-40 и привозил почту. Прилетел рейс, приезжаешь в миссию – полки с письмами пустые. Возвращаешься на базу, а там на тебя смотрят сначала с надеждой, потом с досадой, разочарованием, злостью, как будто ты виноват. Да и сам так же смотришь на другого, ездившего за письмами.
А тут еще Вова-Тракторист получает от матери письмо, в котором она пишет, что у них в деревне мужик, отмотавший срок, заявил, что ни в какой твой сын не в Африке, сидит он у тебя. У него, видишь ли, там, где он сидел, адрес был Москва-400. Вова грозился по приезде в отпуск тому мужику клюв начистить.
Прочитал на сайте Союза ветеранов Анголы воспоминания М. Гладкова, как он получил письмо с известием о болезни дочери и после бесконечно долгих мучительных ожиданий – о выздоровлении, и аж перевернулось что-то внутри, потому что у самого было похожее, только письма где-то перепутались, сначала получил письмо от жены, где мимоходом было сказано, что все нормально, а потом получил письмо с известием, что заболела. Хорошо, догадался сравнить даты.
А у одного полковника в миссии обезьяна Машка схватила еще не распечатанное письмо, взобралась на дерево и сидит, не спеша рвет. Его за руки держали, чтобы не стрелял по ней.
От такого, мягко говоря, безобразия в народе пошло брожение и кто-то собрался жаловаться в ГлавПУР, но главный наш политработник, полковник Смирнов, об этом пронюхал и заявил, что если кто-нибудь вздумает жаловаться, то он тому покажет… где лангусты зимуют. В общем, Родиной всегда и везде пугали, а политработники – надзиратели за офицерским корпусом – не дремали, особенно когда лично их касалось.
Ух, как я зол, как я зол! (артист Жаров, «Медведь»).
Для снижения давления пара, поднявшегося от тех воспоминаний. Когда улетали на смену экипажи Ан-12 в Джанкой, передавали письма с ними для ускорения доставки. Написал раз письмо одноклассникам, с которыми до сих пор поддерживаю отношения, и отправил с этой оказией. Они пишут: получили от тебя письмо, смотрим, обратный адрес – Москва, думаем, вон уже куда добрался, но на почтовом штемпеле почему-то Джанкой. Открываем, а там пишешь, что ты в Африке! Это вы специально так маскируетесь?
Ну, и про другие почтовые услуги. Хотя валюту для Родины велено было беречь, но на подписку на «Правду» и «Красную звезду» расходовать ее надо было обязательно. Оно бы ладно, почитать газеты интересно, да приходили они с большим опозданием, говорили, что через Португалию. Каждая газета – как отдельная бандеролька, обернутая бумажным колечком с твоей фамилией. Получил кучу, разложил по датам – и читать, начиная с самой старой. Подписаться, в принципе, можно было на что угодно, даже на литературные приложения к журналу «Огонек» в виде полного собрания сочинений. Маяковский, Горький, Стендаль. Эти издания приходили на указанный при подписке адрес в Союзе. Я еще подписывался на «Зарубежное военное обозрение», а двое наших «крепышей» - на журнал «Здоровье», что вызывало шуточки, когда они его получали.
Иногда Гришин нас баловал: подскочит к только что прилетевшему самолету и возьмет у них свежих газет, а то и журнал, читаем по очереди.
Отправила мне жена международной почтой бандероль с носками и значками Ленина. До сих пор идут.
Деньги и почтовые марки
Про наши деньги. Оказывается, есть рубль, а есть – Рубль, инвалютный. Живьем его никто не видел, но именно он давал ответ на вопрос: привезет ли человек из-за границы на машину или только на цветной телевизор. Привожу технологию формирования «оклада жалованья» для сравнения теми, кто был позже нас (если что-то менялось). Сам узнал эту систему по случаю, переводчики рассказали, а они дознались у своих ребят в миссии.
Оклады были фиксированные, но! Оклад в инвалютных рублях конвертируется в Москве в доллары по годовому курсу и переводится в Анголу. Из этой суммы вычитается заявленная тобой сумма, конвертируемая в кванзы и выдаваемая на руки. Вычитается твой долг в кооператив за «Внешпосылторг» и «Совиспан», валютные расходы на питание в ПМТО (когда питались там) и выданная на руки по рапорту валюта (это только особо приближенным к императору). Оставшаяся сумма переводится обратно в инвалютные рубли, но уже по месячному курсу, и умножается на ангольский коэффициент 4,6. Полученная сумма в чеках зачисляется на твой счет. Вот такой бином Ньютона. Поскольку курс доллара постепенно падал, то при прочих равных условиях, как говорят математики, с каждым месяцем итоговая сумма уменьшалась.
Для того, чтобы коэффициент 4,6 не падал, при появлении комиссий из Москвы в миссии надевали пистолеты и изображали военную обстановку.
Приведенные выкладки справедливы для «женатиков». Если холостяк (а это истинные холостяки и те, кто без семьи), то в инвалютных шли только 80%, остальные накапливались в простых рублях, которые можно было получить на руки прямо в Шереметьево, обменяв на них выданную в миссии соответствующую бумагу.
Главный замполит – советник политкомиссара ФАПЛА – в месяц получал больше, чем инженер в Союзе за год (подсчитали, когда начались проблемы с почтой, а он запретил жаловаться). Советников оплачивала Ангола, а мы шли по статье «Техническая помощь», т.е. платил нам Союз. Переводчики, специалисты и инструкторы практического обучения – по 450 инвалютных рубликов, если с семьей. Командир ПМТО «Маяк» (это название «Маяк» узнал только сейчас из сайта СВА) не раз «плакался», что у нас любой прапорщик получает больше, чем он, каперанг и командир базы.
Матросы ПМТО сначала тоже получали какую-то сумму в инвалютных, но и за питание платили. Говорили, что по окончании службы могли привезти домой хороший задел на начало гражданской жизни. Потом их поставили на довольствие, как и обычных срочников, и стали кормить бесплатно, но и платить стали как срочникам. Много проиграли.
Маленькая ремарка. Когда в 87-м году был в командировке в Германии, тогда еще ГДР, с удивлением отметил, что командировочные рассчитывались все из тех же 450 в месяц.
Отмечу, что по слухам гражданские специалисты могли «заказать» кооперативную квартиру в любом городе, с их счета снимались деньги и к возвращению из Анголы могли иметь жилье. Военным это не было доступно, т.к. надо служить где прикажут, а не где хочется. Сам после Анголы мотался по общежитиям, экономил чеки в надежде получить наконец квартиру и обставить ее, даже детям надеялся что-то оставить. После известных реформаций с гиперинфляцией к моменту получения квартиры хватило только на унитаз.
Про ангольские деньги. В начале пребывания в Анголе еще были колониальные эскудо. Бумажных не имею, но монеты еще сохранились, на фото показаны. Выполнены они оригинально. Где реверс, где аверс сразу не разберешь. Ранг герба зависит от номинала монеты. 20 эскудо на аверсе имеет герб Португалии (средний герб), на реверсе – герб колонии (Анголы) и номинал: 20$00.
10, 5 и 2,5 эскудо на аверсе имеют малый герб Португалии, реверс – как у 20 эскудо. 1 эскудо на аверсе несет уже герб Анголы, а на реверсе только номинал.
Другие монеты, и ангольские новые в том числе, переворачивать на другую сторону надо слева направо (или наоборот), а эти – сверху вниз, иначе вверх ногами получается.
Потом, кажется, в Югославии напечатали бумажные кванзы и чеканили монеты. Самая большая монета - 20 кванз, была и такая же бумажная купюра. Самая мелкая монета – 50 львей, на нее ничего нельзя было купить. Со временем сошли. Пусть сравнят и оценят достоинство кванзы те, кто был позже нас: бутылка пива Кука или стакан разливного стоил 10 кванз.
Кто успел родиться и помнит нашу денежную реформу 1961 года, тот помнит, что какое-то время старые и новые деньги ходили параллельно. Колониальные эскудо в Анголе исчезли мгновенно. Я успел набрать монет, самая редкая была 20 эскудо. Попросил у наших ангольских солдат, у кого есть. Нашли пару, отдал за них новыми по 20 кванз. Потом те, кто приехал после нас, не могли найти ничего. Привезли мы как-то со складов Графаниль выброшенные сейфы. Женя-Стрелок нашел, что, если в четырехзначном кодовом наборнике просверлить 3 отверстия, 4-й знак можно подобрать на слух. Открывали сейфы, разбирали, в слесарной мастерской на базе ВВС отверстия заваривали, красили молотковой эмалью и у нас были превосходные несгораемые сейфы для документации. Так вот, в верхнем отделении одного из таких сейфов нашли несколько колониальных монет. Радости того, кому отдали, не было предела.
Ангольским солдатам и офицерам поначалу всем платили одинаково, по 2 тысячи кванз (или еще эскудо?), и те нерегулярно. Потом как-то дифференцировали. Привезли деньги на базу. Сбежался народ. Раздали деньги из мешков. Хватило не всем. Одному дали больше. Наш спрашивает раздатчика: «Зачем ему так много дал, он же вообще на службу не ходит?» Ответ: «Да он крикливый такой, надоедать будет, пусть отстанет».
Про деньги соседних стран. Все в Анголе летали через нас. Не важно, на кубинском Ан-26 или нашем Ан-12. Одного офицера, работавшего со СВАПО и ожидавшего самолет, я попросил, если будет возможность, поискать у сваповцев и попросить для меня юаровских монет. Больше я его не встречал, но через другого человека он монеты мне передал. Сам я не страстный нумизмат, но, когда показывал таким же коллекционерам свои юаровские монеты, понимал их уникальность. Сейчас все доступно, и ЮАРовские монеты тоже. Но до сих пор того парня вспоминаю и когда разговор заходит о человеческой обязательности, привожу его в пример.
Африканские монеты вообще красивые, со зверями и растениями. Один наш спец летал зачем-то в Браззавиль, я ему сунул ангольских монет и попросил у наших там набрать конголезских. Он вернулся и рассказывает, что там моим монетам очень обрадовались, поделили между собой и надавали ему своих. А он их просто забыл… Сказано это было легко и простодушно. Забыл. А тот парень не забыл. И Женя-Стрелок, когда из Луанды командировался ненадолго в Замбию, а по возвращении застрял с вылетом и не на что было поесть-попить, монеты для меня тем не менее сберег. Сейчас смотрю на них и его тоже вспоминаю.
Про почтовые марки. У кубинцев красивые были, мы у них с конвертов отдирали. Ангольские сначала, как и деньги, были колониальные. На некоторых вверху – Република Португеза, внизу – Ангола. Верх был замазан черной краской. Были серии марок – маски Анголы и раковины Анголы. Увы, полные серии собрать не удалось, а раковины за прошедшие годы вообще пропали, ничего не осталось.
Потом появились свои марки, на превьюшке - выпущенная к первой годовщине независимости. Марка, посвященная первому съезду МПЛА, марки с портретом президента Нето. Еще были невзрачные на тему необходимости прививки от полиомиелита. Шла кампания вакцинации.
Филателией не увлекался, все благодаря тому, что из нашего пребывания в Анголе секретов не делали, родственница на работе обмолвилась о моем нахождении там, один ее сотрудник загорелся, уговорил, чтобы она попросила, чтобы я поискал марки. Поехал на главпочтамт и купил, какие были.