Записки Доктора Борменталя.... продолжение в комментах.. если было простите..
Часть 1
Дверь отворилась и в операционную зашёл доктор Борменталь.
- Филипп Филиппович, вы закончили?
Профессор сидел на тумбе около хирургического стола, болтал ногами и курил сигару.
- О, проходите, Иван Арнольдович. Вот, проводил эксперимент. Пришивал на женский труп хуй. Ну тот, помните, от мёртвого бродяги, извилистый такой.
- Ну и каковы результаты? – Борменталь сунул руки в карманы брюк и разглядывал, склонив голову набок, получившуюся конструкцию.
- Надо сказать неплохо, - профессор затянулся и выпустил жирную струю дыма, - Один, без ассистента справился менее чем за час! Считаю, перед нами великие перспективы, доктор.
- Угу. – Борменталь кивнул и резко повернулся на каблуках к Преображенскому, - Эфиру надышался?
- Вано, не начинай бля.
- Филипыч! – доктор хлопнул ладонью по столу и упёр указательный палец в грудь профессору, - Филипыч, я тебе сколько раз говорил – не жрать в одно жало! Тебя нельзя одного обсаженного оставлять, ты ж хуйню начинаешь творить, ты же знаешь!
- Да чо ты вскипешился-то? – Преображенский пожал плечами, - Эксперимент удался, всё ровно.
- Ровно. – Согласился Борменталь, - Только вот это вот, - он кивнул на тело, - Не женский труп. Это старушка пришла бородавку с пизды срезать. Замуж выходит, стесняется. Я ей анастезию сделал и пошёл телеграммы отправлять. Ты историю болезни хоть пробовал читать?
- Бля. – профессор слез с тумбы, приблизился к операционному столу и осторожно поднял простынку с головы потерпевшей, - Точно бабушка. А где труп?
- Труп я пока на балкон вытащил, пусть проветрится. Впрочем, старушка поди тоже склеилась от такого к себе отношения. Так что у нас теперь два трупа, экспериментируй – не хочу.
Как бы в подтверждение слов Борменталя бабушка слегка всхрапнула. Хуй слегка привстал.
- Хуясе, - Преображенский аж отпрянул, - Работает!
- Нда, - доктор потёр нос, - Ты всё-таки великий мастер, Филипп Филиппович, хоть и объебос. Бородавку-то срежь, а про хуй придумаем что сказать.
*
Из дневника доктора Борменталя.
18.09
Сегодня случился конфуз. Только я отлучился на почтамт по срочным делам, как профессор наш обжабился эфиром и по ошибке пересадил человеческий penis пациентке, которая пришла на удаление банальной бородавки. Что удивительно, старушка семидесяти двух лет, а собирается замуж. За какого-то публициста из современных. Можно представить её удивление когда действие наркоза прошло. Пришлось оправдываться. Хорошо оставался гашиш, мы раскурили и профессор задвинул пространную телегу про балансирование и уравновешивание тканей в организме. Мол если что-то отрезаешь, то нужно что-то пришить. Старушке тоже дали дунуть и скандал вроде удалось замять.
23.09
Мы упрлсь бл
28.09
В гавно
30.09
Как обычно
04.10
Приходила та старушка с хуем. Поразительно, но вместо упрёков в адрес проф. Преображенского, она кланялась ему в ноги, благодарила. Уверяла, что они с мужем в высшей степени довольны. Принесла гуся в подарок. До какого предела, интересно, старому еблану всё будет сходить с рук? До скорой встречи, дневник. Твой доктор Бор.
Часть 2
- Иван Арнольдович, смелее! – профессор Преображенский поднажал сзади и протолкнул доктора Борменталя сквозь толпу к самой кассе театрального буфета, - Берите сразу как договаривались, голубчик, как договаривались!
Последние слова его уж потонули в шуме толпы и новая волна театралов оттеснила профессора куда-то вбок, к диванам.
Преображенский отдышался, поправил пенсне и, усевшись на диван, нетерпеливо раскрыл карманные часы.
Однако ожидание его было недолгим. Спокойно, но без жалости работая корпусом и локтями, из толпы вынырнул Борменталь. В правой руке он удерживал два стакана горячего чаю в подстаканниках, в левой – бутылку коньяка.
Преображенский довольно крякнул, принял у доктора стаканы и сноровисто выплеснул чай за спинку дивана. Борменталь разлил всю бутылку сразу.
- А скажите, Филипп Филиппович, - он сел рядом с профессором на диван и обвёл рукой публику, - Вот скажите, вы – светило мировой величины. Здесь, в театре, собралась публика образованная, много людей из верхов. Отчего же практически никто не раскланивается с вами? И более того, встретившись с вами глазами – отворачиваются! Это неслыханно!
- Ты, Иван Арнольдович, чисто младенец, - Преображенский всадил полстакана одним глотком,- потому и не здороваются, что все мои знакомцы. Всех лечил. Кого от гонореи, кого от нежеланной беременности, кого ещё чёрт знает от чего. Вот к примеру нэпман Дрючищев. Два триппера. Не может же он представить меня своей благоверной. Мол, знакомься, дорогая, благодаря этому доктору у меня с крана не льёт. Тем более что благоверную я тоже лечил, но Дрючищев об этом конечно ни сном, ни духом.
- Ну и дела, - Борменталь тоже отхлебнул, - прямо Содом и Гоморра какая-то.
- Я больше скажу, - профессор махнул рукой, - Все эти прекрасные воспитанные люди ебутся друг с другом как винторогие козлы в загоне. Приходит один с инфекцией, за ним вторая, потом третий с четвёртым ломятся. И так по кругу.
- Какое падение нравов, - доктор сделал внушительный глоток, - Куда же катится Москва…
- Да не верещи, Иван, - Преображенский толкнул локтём товарища, - Пусть ебутся себе. Время сейчас трудное, а нам всё хлеб будет.
- А-а-а, Филипп Филиппович! – разговор прервал бодрый усач в военном платье, бодро ковылявший через фойе. – Моё вам почтение, дражайший!
Военный схватил руку профессора и радостно затряс.
- Здравствуйте, уважаемый! – Преображенский вежливо выдернул руку из красногвардейской хватки, - Как ваши дела?
- Стоит как жирафа! – военный радостно заржал и встал по стойке смирно, - Разрешите идти на подвиги?
- Ступайте, не обломите, - профессор кивнул и пояснил доктору, глядя вслед удаляющемуся кавалеристу, - Командарм Посконный. Один из лучших моих экспериментов. Ему в империалистическую ещё хуй оторвало осколком. Четыре раза ему пересаживал какие мог. Даже негритянский. Всё впустую. Организм отторгал. В итоге соорудил ему из фрагмента ноги орган. Хромает теперь немного, но ебаться может бесконечно. Его бы в Париж на выставку свозить, да НКВД не выпустит.
- Простите, профессор, - Борменталь осушил стакан, - Но где вы взяли негритянский хуй?
- В цирке, - Преображенский последовал примеру молодого товарища, - Там негр из-под купола сорвался. Всё в фарш, а хуй целёхонький. Ну-с, пойдёмте в зал, сейчас начнётся. Вы прихватили?
Борменталь, вставая, молча отогнул борт пиджака, во внутреннем кармане которого тихо звякнули две двухсотграммовые мензурки под резиновыми пробками.
Из дневника доктора Борменталя.
09.08
Вчера в Большом давали Травиату. Мы с проф. Преображенским решили в кои-то веки отложить рутину дел и выбраться на эту прекрасную постановку.
Пошло замечательно, доложу я. Начали мы с коньяка перед представлением, но в ложе решили побаловать себя спиртом. Пожалуй надо отказать в закупках этому мудаку из Бердичева Юдиновичу. Спирт, что он нам поставляет, как-то необычно действует на интеллигентных людей, я не первый раз замечаю. К антракту такое нас с профессором охватило возбуждение и жажда дел и справедливости, что на второй акт мы не попали.
Сначала профессор пытался солировать, а я подпевал, а затем и вовсе понесло. В фойе встретили Седрюка из комиссариата просвещения (а он нам должен за два визита) и расколотили ему лицо. Подоспевшего милиционера отнесли в уборную и несколько раз окунули.
Потом долго бежали по улице, пока нас не нагнал наряд на автомобиле.
Итоги вечера: у профессора ушиб запястья, лёгкое сотрясение; у меня расшатана нижняя пятёрка справа. Ободранные руки и пиздюлины по телу не в счёт.
Хорошо что в уголовном сыске всё начальство – наши клиенты. До утра пили с комиссарами. Сегодня решили не принимать.
Да, в суматохе кто-то из мусоров подрезал часы проф. Преображенского, но хватились только сегодня. Хуй с ними.
Так мы коротаем наши будни, дорогой дневник. Твой Бор.
10.08
А не, нихуя. У профессора перелом пястной кости. Наложен гипс.
Дверь отворилась и в операционную зашёл доктор Борменталь.
- Филипп Филиппович, вы закончили?
Профессор сидел на тумбе около хирургического стола, болтал ногами и курил сигару.
- О, проходите, Иван Арнольдович. Вот, проводил эксперимент. Пришивал на женский труп хуй. Ну тот, помните, от мёртвого бродяги, извилистый такой.
- Ну и каковы результаты? – Борменталь сунул руки в карманы брюк и разглядывал, склонив голову набок, получившуюся конструкцию.
- Надо сказать неплохо, - профессор затянулся и выпустил жирную струю дыма, - Один, без ассистента справился менее чем за час! Считаю, перед нами великие перспективы, доктор.
- Угу. – Борменталь кивнул и резко повернулся на каблуках к Преображенскому, - Эфиру надышался?
- Вано, не начинай бля.
- Филипыч! – доктор хлопнул ладонью по столу и упёр указательный палец в грудь профессору, - Филипыч, я тебе сколько раз говорил – не жрать в одно жало! Тебя нельзя одного обсаженного оставлять, ты ж хуйню начинаешь творить, ты же знаешь!
- Да чо ты вскипешился-то? – Преображенский пожал плечами, - Эксперимент удался, всё ровно.
- Ровно. – Согласился Борменталь, - Только вот это вот, - он кивнул на тело, - Не женский труп. Это старушка пришла бородавку с пизды срезать. Замуж выходит, стесняется. Я ей анастезию сделал и пошёл телеграммы отправлять. Ты историю болезни хоть пробовал читать?
- Бля. – профессор слез с тумбы, приблизился к операционному столу и осторожно поднял простынку с головы потерпевшей, - Точно бабушка. А где труп?
- Труп я пока на балкон вытащил, пусть проветрится. Впрочем, старушка поди тоже склеилась от такого к себе отношения. Так что у нас теперь два трупа, экспериментируй – не хочу.
Как бы в подтверждение слов Борменталя бабушка слегка всхрапнула. Хуй слегка привстал.
- Хуясе, - Преображенский аж отпрянул, - Работает!
- Нда, - доктор потёр нос, - Ты всё-таки великий мастер, Филипп Филиппович, хоть и объебос. Бородавку-то срежь, а про хуй придумаем что сказать.
*
Из дневника доктора Борменталя.
18.09
Сегодня случился конфуз. Только я отлучился на почтамт по срочным делам, как профессор наш обжабился эфиром и по ошибке пересадил человеческий penis пациентке, которая пришла на удаление банальной бородавки. Что удивительно, старушка семидесяти двух лет, а собирается замуж. За какого-то публициста из современных. Можно представить её удивление когда действие наркоза прошло. Пришлось оправдываться. Хорошо оставался гашиш, мы раскурили и профессор задвинул пространную телегу про балансирование и уравновешивание тканей в организме. Мол если что-то отрезаешь, то нужно что-то пришить. Старушке тоже дали дунуть и скандал вроде удалось замять.
23.09
Мы упрлсь бл
28.09
В гавно
30.09
Как обычно
04.10
Приходила та старушка с хуем. Поразительно, но вместо упрёков в адрес проф. Преображенского, она кланялась ему в ноги, благодарила. Уверяла, что они с мужем в высшей степени довольны. Принесла гуся в подарок. До какого предела, интересно, старому еблану всё будет сходить с рук? До скорой встречи, дневник. Твой доктор Бор.
Часть 2
- Иван Арнольдович, смелее! – профессор Преображенский поднажал сзади и протолкнул доктора Борменталя сквозь толпу к самой кассе театрального буфета, - Берите сразу как договаривались, голубчик, как договаривались!
Последние слова его уж потонули в шуме толпы и новая волна театралов оттеснила профессора куда-то вбок, к диванам.
Преображенский отдышался, поправил пенсне и, усевшись на диван, нетерпеливо раскрыл карманные часы.
Однако ожидание его было недолгим. Спокойно, но без жалости работая корпусом и локтями, из толпы вынырнул Борменталь. В правой руке он удерживал два стакана горячего чаю в подстаканниках, в левой – бутылку коньяка.
Преображенский довольно крякнул, принял у доктора стаканы и сноровисто выплеснул чай за спинку дивана. Борменталь разлил всю бутылку сразу.
- А скажите, Филипп Филиппович, - он сел рядом с профессором на диван и обвёл рукой публику, - Вот скажите, вы – светило мировой величины. Здесь, в театре, собралась публика образованная, много людей из верхов. Отчего же практически никто не раскланивается с вами? И более того, встретившись с вами глазами – отворачиваются! Это неслыханно!
- Ты, Иван Арнольдович, чисто младенец, - Преображенский всадил полстакана одним глотком,- потому и не здороваются, что все мои знакомцы. Всех лечил. Кого от гонореи, кого от нежеланной беременности, кого ещё чёрт знает от чего. Вот к примеру нэпман Дрючищев. Два триппера. Не может же он представить меня своей благоверной. Мол, знакомься, дорогая, благодаря этому доктору у меня с крана не льёт. Тем более что благоверную я тоже лечил, но Дрючищев об этом конечно ни сном, ни духом.
- Ну и дела, - Борменталь тоже отхлебнул, - прямо Содом и Гоморра какая-то.
- Я больше скажу, - профессор махнул рукой, - Все эти прекрасные воспитанные люди ебутся друг с другом как винторогие козлы в загоне. Приходит один с инфекцией, за ним вторая, потом третий с четвёртым ломятся. И так по кругу.
- Какое падение нравов, - доктор сделал внушительный глоток, - Куда же катится Москва…
- Да не верещи, Иван, - Преображенский толкнул локтём товарища, - Пусть ебутся себе. Время сейчас трудное, а нам всё хлеб будет.
- А-а-а, Филипп Филиппович! – разговор прервал бодрый усач в военном платье, бодро ковылявший через фойе. – Моё вам почтение, дражайший!
Военный схватил руку профессора и радостно затряс.
- Здравствуйте, уважаемый! – Преображенский вежливо выдернул руку из красногвардейской хватки, - Как ваши дела?
- Стоит как жирафа! – военный радостно заржал и встал по стойке смирно, - Разрешите идти на подвиги?
- Ступайте, не обломите, - профессор кивнул и пояснил доктору, глядя вслед удаляющемуся кавалеристу, - Командарм Посконный. Один из лучших моих экспериментов. Ему в империалистическую ещё хуй оторвало осколком. Четыре раза ему пересаживал какие мог. Даже негритянский. Всё впустую. Организм отторгал. В итоге соорудил ему из фрагмента ноги орган. Хромает теперь немного, но ебаться может бесконечно. Его бы в Париж на выставку свозить, да НКВД не выпустит.
- Простите, профессор, - Борменталь осушил стакан, - Но где вы взяли негритянский хуй?
- В цирке, - Преображенский последовал примеру молодого товарища, - Там негр из-под купола сорвался. Всё в фарш, а хуй целёхонький. Ну-с, пойдёмте в зал, сейчас начнётся. Вы прихватили?
Борменталь, вставая, молча отогнул борт пиджака, во внутреннем кармане которого тихо звякнули две двухсотграммовые мензурки под резиновыми пробками.
Из дневника доктора Борменталя.
09.08
Вчера в Большом давали Травиату. Мы с проф. Преображенским решили в кои-то веки отложить рутину дел и выбраться на эту прекрасную постановку.
Пошло замечательно, доложу я. Начали мы с коньяка перед представлением, но в ложе решили побаловать себя спиртом. Пожалуй надо отказать в закупках этому мудаку из Бердичева Юдиновичу. Спирт, что он нам поставляет, как-то необычно действует на интеллигентных людей, я не первый раз замечаю. К антракту такое нас с профессором охватило возбуждение и жажда дел и справедливости, что на второй акт мы не попали.
Сначала профессор пытался солировать, а я подпевал, а затем и вовсе понесло. В фойе встретили Седрюка из комиссариата просвещения (а он нам должен за два визита) и расколотили ему лицо. Подоспевшего милиционера отнесли в уборную и несколько раз окунули.
Потом долго бежали по улице, пока нас не нагнал наряд на автомобиле.
Итоги вечера: у профессора ушиб запястья, лёгкое сотрясение; у меня расшатана нижняя пятёрка справа. Ободранные руки и пиздюлины по телу не в счёт.
Хорошо что в уголовном сыске всё начальство – наши клиенты. До утра пили с комиссарами. Сегодня решили не принимать.
Да, в суматохе кто-то из мусоров подрезал часы проф. Преображенского, но хватились только сегодня. Хуй с ними.
Так мы коротаем наши будни, дорогой дневник. Твой Бор.
10.08
А не, нихуя. У профессора перелом пястной кости. Наложен гипс.