Ногинская трагедия⁠⁠

Многие знают о городе Ногинск в Московской области. И мало кому известно, что на реке Нижняя Тунгуска в Эвенкии много лет стоял рабочий поселок с таким же названием.
Поселение было основано еще в далеком 1859 году красноярским купцом и золотопромышленником Михаилом Константиновичем Сидоровым (очень интересный человек. Кому интересно - почитайте о нем тут: https://arzamas.academy/materials/2170).

Свое первоначальное название поселок получил по имени жены и друга основателя - Ольго-Васильевский прииск. Графитовое месторождение разрабатывалось поначалу открытым способом, продукция поставлялась на Петербургскую карандашную фабрику. В 1867 году на Парижской всемирной выставке местный графит получил высокую оценку. В 1931 году прииск был переименован в Ногинск, в честь революционера В. П. Ногина. А спустя 20 лет Ногинск получил статус рабочего посёлка.

С ростом объемов добычи графита рос и поселок Ногинск. К марту 1951 года в нем проживало 340 человек (спустя тридцать лет их стало вдвое больше). Жизнь в Ногинске била ключом. В архивных документах 1951 года имеется информация, что годовая добыча графита насчитывала 25-30 тыс. тонн, а на пике своей производительности в 70-80-е годы этот показатель достиг 50 тысяч тонн. На руднике имелись электростанция, механическая мастерская, геолого-буровое хозяйство, два катера и конный транспорт - 30 лошадей. Функционировали пристань Госпароходства, аэродром, внутренняя телефонная связь. Имелась больница на 10 коек, амбулатория, начальная школа, радиотраснляционный узел, клуб на 100 мест, библиотека, стационарная киноустановка, баня, магазин, ларек и продовольственно-товарные склады сезонного характера. И это посреди безбрежного моря тайги!

Из сохранившихся отчетов о геологоразведочных работах за 1971 - 1977 гг. известно, что рудник не только признан рентабельным, но и весьма перспективным. Месторождение являлось третьим по объёму в СССР — причем здесь добывались не только графит, но и уголь, который, правда, использовался преимущественно на собственные нужды. В местных средствах массовой информации – окружной газете «Советская Эвенкия», по окружному радио, да нередко и в краевых, в те временам очень часто писали и сообщали об успехах тружениках Ногинского графитового рудника, продукция которого через Красноярск поступала на многие предприятия страны.

Надо сказать, что жизнь здесь была непростой - морозы до 60 градусов, долгая зима (Крайний Север все же), и при этом практическое полное отсутствие коммунального благоустройства - ни тебе водопровода, ни канализации, отопление печное. Однако люди дорожили высокооплачиваемой работой, да и очень любили свой поселок (Крайний Север все же). А какая здесь изумительная рыбалка! А в подступающей к поселку тайге изобилие ягод и грибов, кедровых шишек, дичи!

Но вот пришла перестройка, а вместе с ней и рыночная экономика. Позакрывались многие предприятия, куда поставлялся ногинский графит (этот минерал, как известно, используется преимущественно в металлургической промышленности, но также и в ядерных реакторах, для создания красителей, смазки и т.п.). Кроме того, на чашу весов целесообразности дальнейшей эксплуатации легли проблемы с доставкой в Красноярск (короткая навигация, и только в период весеннего и осеннего половодья), субсидирование Ногинска прекратилось, и предприятие пришлось закрыть.

А поскольку Ногинский рудник был единственным и основным градообразующим предприятием, то во весь рост встал вопрос о занятости населения, о содержании построенной за многие годы и достаточно развитой инфраструктуры. Проблема не решалась – ни местные органы власти, и ни краевые, ни федеральные не находил иного способа, кроме как ликвидировать предприятие, равно как и сам поселок, и расселить сотни ногинчан.

Автор этих строк, кстати, неоднократно бывал в командировках в Ногинске по заданию окружной газеты «Эвенкийская жизнь» и рассказывал читателям о складывающейся здесь сложнейшей ситуации в своих заметках, корреспонденциях. В одном из номеров был даже размещен очерк на целый разворот под названием «Ногинский разлом». Но проблемы все это, конечно не решало, а лишь проливало свет на суть происходящего.

Сход граждан, выполняющий полномочия представительного органа местного самоуправления, принял решение о проведении местного референдума по вопросу: "Согласны ли Вы с упразднением населенного пункта Ногинск?", который состоялся 12 января 2003 года. Конечно же, все ногинчане в душе были против ликвидации рудника и поселка. Но иного выбора у них просто не было, а закрепить результаты референдума было необходимо для того, чтобы затем были пущены в ход все необходимые законные мероприятия, дабы люди не были брошены на произвол судьбы.

По результатам местного референдума по упразднению Ногинска начался процесс ликвидации населенного пункта. Поселок стал медленно умирать. По сведениям на начало мая 2004 года в школе обучалось два ученика, в детском саду – шесть воспитанников. Жители Ногинска понимали, что у поселка нет будущего, если все реже здесь стали звучать детские голоса. Закрыли больницу, опустел клуб... Очень тяжело покидать обжитые места, бросать хозяйство и заколачивать дома, ставшие такими родными! Но видеть, а главное жить в условиях всеобщей безнадежности и запустения, наверное, было еще более страшно.

В нелегкое время для всех ногинчан, когда судьба поселка уже была предрешена, главой администрации МСУ п. Ногинск избрали Анну Васильевну Баталову, уважаемого в поселке человека. Вот как она вспоминает о десятилетиях, прожитых в Ногинске: "Я приехала в поселок Ногинск в 1975 году. Работала в ОРСе (отдел рабочего снабжения) экономистом. Поселок был очень хороший, с широкими улицами, чистый. Ногинчане - народ веселый, активный, дружный. В клубе, хоть и совсем небольшом, отмечались все праздники, проводились конкурсы и, конечно, танцы.

На руднике работали в основном приезжие, помню, что были и спецпереселенцы, в большинстве своем - из Латвии. Рудник крепко стоял на ногах, каждый год караваном в поселок приходили продукты из Красноярска, а обратно везли наш графит. Развал СССР привел и к развалу производства, рудник стал никому не нужен. Стали снижаться объемы производства, а потом и вовсе рудник попал в частные руки. Это были тяжелые времена для шахтеров, начались перебои с зарплатой. Помню, что в 1996 году даже забастовка была, шахтеры спустились в шахту и долгое время не поднимались, выдвинув свои требования. Люди оказались в безвыходном положении – ни работы, ни денег. Начались перебои с подачей электроэнергии, снабжение уже стало не то. Конечно, люди не сидели сложа руки: сажали картошку, держали живность, рыбачили, охотились, грибы, ягоды собирали, ведь места-то у нас богатые!

Люди стали уезжать, в основном уехали те, кому было куда ехать. Ногинск опустел. Но помню, что как-то не падали духом, поддерживали друг друга, бодрились. Ведь нас оставалось совсем немного - около ста человек. Ногинчане еще не покинули поселок, как все чаще стали замечать у берега баржи и лодки желающих чем-нибудь поживиться. Наверное, во все времена это было и будет. В июле 2006 года загрузили контейнеры с вещами. Но ушли они только спустя два месяца, в сентябре, так и стояли в ожидании "большой воды" посредине реки. Вывозили нас вертолетами. Разлетелись ногинчане в основном по Красноярскому краю. Многие, знаю, уехали в Сосновоборск, кто разъехался по районам края, я живу рядом с п. Шушенское. Конечно, спустя столько лет я бы хотела вновь увидеть Ногинск, каким он стал. А может быть, к лучшему, что в моей памяти он остался тем прежним поселком, в котором жили люди, объединенные одной идеей - сделать жизнь на Севере лучше".

Сейчас опустевший Ногинск похож на поселок-призрак. Здесь, зарастающие кустарниковой молодью и молодыми деревцами, стоят нетронутыми еще многие жилые дома и здания социального назначения, хотя немалое их число уже разломано и разобрано – охотники до дармового пиломатериала добираются сюда на моторных лодках из отдаленных, за десятки километров. поселений. Но пройдет еще десяток-другой лет, и тайга поглотит Ногинск, как будто его здесь и не было. Да, с карты он уже стерт. Но не из памяти и сердец ногинчан, уехавших из любимого поселка в далекие края. И кто-то из них, томимый ностальгией, нет-нет, да добирается сюда, чтобы поклониться этому некогда самому прекрасному и уютному уголку в Эвенкийской тайге, в котором когда-то так хорошо жилось и в котором они чувствовали себя очень значимыми людьми, нужными могучему государству…

PS. Сейчас в Российской Федерации добывается графита примерно столько же, сколько это делалось на одном Ногинском графитовом руднике (25-30 тыс. т.) И еще тысячи тонн этого минерала завозится в страну извне...

Марат Валеев.