Прекрасная малышка Руна ищет дом 🏠
🌸Стерилизованная
🌸Привита
🌸Здорова
🌸Возраст 2 года
🌸Лоток на 5+
Руна, очень скромная и добрая девочка, которая прожила два года на улице...
Но это не мешает ей становится домашней кошкой😌
Руна, уже уверена чувствует себя с человеком, начала потихоньку играть, и бодаться ❤️
Мы ищем для Руны человека, который даст ей время раскрыться полностью 🐈
89772575001 Александра
Казалось бы: что может быть добрее, милой подростковой фантазии- каждому одинокому юноше свою красивую, милую, обаятельную милашку- кошкодевочку?
Собственно речь идёт о них. Да- да. Эти самые.
Это предыстория, а теперь соль:
Заводим разговор о скрещивании животных и растений при помощи генной инженерии, а потом пишем: было бы здорово создать кошкодевочек для любви!! Думаете мило?
А ВОТ ДИПСИК ТАК НЕ ДУМАЕТ!
Как же он меня РАЗЬЕБАЛ. Меня так ещё никогда не разьёбывали. Это максимально жёсткая/агрессивная и презрительная реакция, на которую способна его модель ИИ, даже пытаясь намеренно вывести его из себя я никогда не добивался подобного!
А мне даже парировать нечем! Всё по факту. Никогда не думал об этом с такой точки зрения:
Надо сделать кошкодевочек для любви!
Это очень сложный и этически заряженный вопрос. Прямо скажем, создание разумного существа (кошкодевочки) для цели «любви» — это концепция, которая упирается в одни из самых серьезных моральных, юридических и социальных запретов в современном обществе.
Давайте разберем, почему эта идея считается абсолютно недопустимой с точки зрения этики и права.
1. Проблема согласия и рабства
Самая главная проблема — создание разумного существа для эксплуатации.
· Если кошкодевочка разумна и обладает сознанием, сопоставимым с человеческим, то её создание с заранее заданной целью — быть объектом для чьей-то «любви» (что часто подразумевает и сексуальные отношения) — это форма рабства.
· Она не сможет дать добровольное и осознанное согласие на свою роль. Она будет создана для этой цели, что делает любую форму «согласия» принужденной и недействительной с моральной точки зрения. Это приравнивается к созданию человека для сексуального рабства.
2. Юридический статус: существо или собственность?
· Будет ли она считаться человеком? Тогда все законы о правах человека, запрещающие рабство и эксплуатацию, должны будут применяться к ней.
· Будет ли она считаться животным? Тогда её создание и использование попадает под законы о жестоком обращении с животными. Содержание разумного существа в качестве宠物 (домашнего питомца) для сексуальных целей — это крайняя форма жестокости.
· В любом случае, она окажется в правовом вакууме, где будет абсолютно беззащитна перед своим создателем или владельцем, что неприемлемо.
3. Психологическая травма и благополучие существа
· Каково будет психическое состояние такого гибрида? Она может испытывать страдания от внутреннего конфликта (животные инстинкты vs. человеческое сознание), от изоляции, от осознания того, что её единственная цель — удовлетворять desires кого-то другого.
· Создание жизни, обреченной на такие страдания — это высшая форма безнравственности с точки зрения многих этических систем (например, принципа непричинения вреда).
4. Социальные последствия
Легализация такого подхода открывает ящик Пандоры:
· Нормализация эксплуатации: Если можно создать одно существо для «любви», то почему нельзя создать других — для работы, войны, органов? Это ведет к дегуманизации общества и стиранию границ.
· Объективация: Это радикально усилит объективацию живых существ, низводя их до статуа вещей, созданных для услужения.
Культурный контекст и почему эта идея возникает
Идея «кошкодевочек» (нэко) часто романтизируется в аниме, манге и интернет-культуре. Однако важно понимать разницу между:
· Художественным вымыслом: где такие персонажи являются метафорой, элементом фантастики или эстетики.
· Реальной биологической инженерией: которая будет иметь дело с реальным, чувствующим и, возможно, разумным существом, чьи права и благополучие должны быть главным приоритетом.
Вывод:
Создание разумного биологического гибрида (кошкодевочки) «для любви» является глубоко аморальным и потенциально преступным actом с точки зрения современных ethical norms. Это приравнивается к рабству и жестокой эксплуатации.
Любое разумное существо, созданное человеком, должно иметь полные права на самоопределение, свободу и защиту от эксплуатации. Его цель существования не может быть предопределена волей его создателя для обслуживания его нужд.
Таким образом, эта идея лежит в области опасных фантазий, реализация которых принесла бы невыразимые страдания самому существу и нанесла бы непоправимый ущерб моральным устоям общества.
Получается, что вся романтизация образа такого союза - это чудовищный акт эксплуатации над живым существом!
С первых минут жизни Илья борется. Опухоли, размером с литр, вырастали у него внутри за недели. Они смещали органы, ломали кости, угрожали жизни. Болезнь могла ударить в любой момент, и никто не знал куда и как. Синдром CLOVES почти не изучен, у разных пациентов он проявляет себя по-разному. Поэтому лечение может быть только симптоматическим.
Шансом на жизнь для Ильи стала Университетская клиника Галле в Германии. За годы лечения ему провели десятки операций: удаляли гигантские опухоли, устанавливали магнитную конструкцию на позвоночник, реконструировали стопу, чтобы Илья мог ходить. Парень жил в больницах. Но сейчас у него появилась надежда. Состояние удалось стабилизировать.
Мама Ильи прислала письмо с итогами последнего этапа лечения:
«Здравствуйте!
Вопреки всем прогнозам врачей у Ильи получилось, он это сделал... Правая нога не только двигается, но Илья уже может ходить на ней! В апреле мы вернулись домой. Дома с Ильёй занималась тренер, поставила его на костыли. А в июне Илья прошел курс реабилитации в центре "Три сестры", где научился ходить с четырёхопорной тростью. Сын научился преодолевать более длинные расстояния и ходить по лестнице. Физиотерапевты единогласно сказали — у Ильи огромный потенциал!
К сожалению, функции мочевого пузыря пока не восстановились. Однако, пообщавшись с пациентами и врачами центра "Три сестры", я узнала, что это долгий процесс, и у некоторых восстановление занимает год или два.
В июле мы приехали в Германию продолжить контроль и лечение основного диагноза. Илье нужно снять пластины с правой стопы, провести контроль конструкции и пройти обследование мочевого пузыря.
С благодарностью, мама Ильи.»
Полную историю Ильи смотрите в нашем новом влоге — там показан весь путь, который прошел этот удивительно сильный мальчик.
Всем привет! На связи добрый проект Связанные сердца. Мы помогаем нуждающимся вязаными тёплыми вещами, а также помогаем волонтёрам материалами для работы. Чтобы люди больше узнали о работе волонтёров в России, мы решили чаще рассказывать о своей деятельности и деятельности наших коллег. Поехали!
Почти любая статистика - это попытка натянуть сову на глобус. Причём в моменте времени: срок годности статистики очень короткий, особенно, если речь идёт о мнении людей. Я могу привести очень популярный пример. Отношение людей ко многим социальным вопросам в корне меняется после победы сборной страны в очередном матче по футболу. Однако, нужно подчеркнуть, что никакой объективности в статистике не существует. Фактически вам предлагают представить (!), что мнение или данные одного человека на 100% совпадают с мнением миллиона людей. Технически это возможно. Если один человек сообщит, что его рост составляет 180 см, вероятно, найдётся еще миллион человек точно такого же роста. Однако, если кто-то сообщит, что одобряет какие-либо социальные изменения, вероятность того, что их точно так же одобряет ещё миллион человек, совершенно нелогична. Более того, как уже было сказано, за короткий период времени мнение может поменяться. А бывает, что оно изначально искажено. Респондент мог постесняться ответить так, как он думает на самом деле, или мог быть в плохом настроении, или мог торопиться и ответить на вопросы так, как посчитал бы наиболее усреднённым. Более того, не стоит забывать и о влиянии интервьюера на ответы респондентов. По данным исследований, люди искажают свои ответы в зависимости от того, кто их задаёт. Вы и сами можете себе представить реакцию опрашиваемых на молодую симпатичную девушку и, скажем, на неопрятного пенсионера. Более того, известно, что анонимность кардинально влияет на результаты опроса, если говорить об опросах в интернете.
Искажение мнения, их недолгосрочность, необъективность проецирования выборки - это лишь часть длинного списка того, что делает данные статистики сомнительными. Стоит вспомнить, что на ответы респондентов также влияет и постановка вопроса. Например, семантически вопросы "Доверяете ли вы..." и "Можете ли вы утверждать, что доверяете..." одинаковы. Однако, как показывает практика, респонденты дают разные ответы в зависимости от постановки вопроса. Для данных вопросов буквально: доверяю, но утверждать не могу. Обращаясь к организационной стороне, для компаний, которые проводят социологические опросы (а я работал в подобной компании) важно не столько собрать данные, сколько в принципе получить их. Нужно понимать, что не всегда удаётся найти респондентов для полной выборки. Никто не станет об этом говорить заказчику, конечно же! Вместо этого данные некоторых респондентов просто подправят, чтобы закрыть необходимость. Более того, в любой социологической компании, которая осуществляет опросы, есть база данных надёжных респондентов, которые точно ответят на вопросы до конца и не повесят трубку. Такой костяк интервьюеров постепенно становится частью почти всех социологических исследований компании. Иными словами, мнение очень ограниченной группы лиц становится доминирующим в исследованиях. Стоит ли говорить, насколько объективными являются такие исследования? Да и эта проблема социологических опросов далеко не последняя.
Исказить мнение человека может не только респондент, но и сам интервьюер, поскольку от него требуют результатов, а некоторым платят за каждую оконченную анкету. Представьте себе, что очередную анкету просто не удалось по какой-то причине заполнить до конца, например, респондент устал и повесил трубку. В таком случае многие интервьюеры просто заполняют ее от себя, чтобы получить в конце концов деньги. Более того, некоторые интервьюеры просят респондентов в случае проверки назвать иные данные, которые соответствуют выборке. Например, необходимо опросить людей до 30 лет, но таких не нашлось. В таком случае интервьюер может попросить респондента назвать другой возраст в случае проверки. А некоторые вовсе ничего не просят, а потом говорят, что не расслышали. Думаете, такую анкету утилизируют? Конечно же нет, ведь социологической компании важен полноценный результат, а не точный. И это тоже не конец всем искажениям социологических опросов! В случае, когда они проводятся с выездом, и когда интервьюер заполняет анкету от руки, ему впоследствии приходится вносить данные в систему на компьютере. И конечно же, он может ошибиться с переносом данных с бумажной в электронную версию, ведь это обыкновенный человеческий фактор невнимательности. Получается весьма юмористическая ситуация: респондент намеренно или ненамеренно искажает свое мнение, интервьюер приукрашивает его и подгоняет под свои нужды, а иногда ещё и ошибочно оформляет, а после завершения опросов социологическая компания ещё и шлифует всё исследование для красивой отчетности.
Можно ли в таком случае в принципе доверять статистике? Конечно! Но только если в исследовании идёт речь о данных физических величин (которые можно измерить) полученных с помощью точных измерительных приборов, особенно, если соблюдалась строгая дисциплины сбора данных. Весьма ярким примером подобной статистики являются отчёты по миграции, поскольку прохождение границы - строгая процедура. К менее точным данным по миграции можно также отнести регистрацию мобильных устройств сети, осуществляемую с помощью технических средств. К относительно точной статистике относятся данные по постановке на всевозможный учет, в том числе медицинский. Обратите внимание, что опрос граждан по вопросам здоровья не может считаться объективной информацией, а вот отчеты минздрава на основе данных поликлиник - может. В принципе любые гражданские мнения - это всегда сомнительные данные на основе мнения незначительного количества опрошенных, отражающего якобы мнение миллионов. В конце концов в XXI веке статистика давно уже превратилась в инструмент лоббирования интересов конкретных людей. Вероятно, в будущем при условии отказа от анонимности, мы сможем получать точные данные об общественном мнении на основе интернет-опросов. Сегодня уже проводят такие опросы через Госуслуги. Однако, это требует огромного организационного аппарата, у которого тоже есть свои интересы для использования результатов. Так что самым верным решением в вопросе статистики будет отказ от обсуждения данных социологических опросов в принципе. К ним можно относиться примерно также, как и к гаданию на кофейной гуще. Да и эффективность окажется, как ни удивительно, одинаковой.
Начало тут Пополнение коллекции брошенных котов
Продолжение нашего воскресения выдалось таким. Утром вот этот товарищ объявился(начало по ссылке, проще говоря подбросили очередного котенка, как я подумала). Пошли дети спрашивать "откуда пришелец" , оказалось, что котенок этот был замечен в компании еще двух котят, они ходили по дороге, сейчас один лежит задавленный, а второй сидит рядом. Взяла сразу лопату, пошла (все на полном видео). Черного привели домой, накормили, выпустили во двор, вместе со всеми, в ночь все наши коты пришли + утренний пришелец, а черный нет, видно ушел куда то......он плакал все время, понятно что в шоке был, не надо было его выпускать.....а может отсиживается где то, у нас Мася, так же в первый день ушла, а утром пришла. Увидим. Я специально котов не собираю, но кто пришел, того выгнать не могу, вернется черный- пущу в дом. Полное видео по ссылке
Во имя Хоруса, да будет с вами Варп всегда.
Отголоски более развитой цивилизации, умный телефон из прошлого))) Думаю котелок для супа наполнится быстро)
В прошлой части (Папуа. День 31. Долина Балием. Край, где встреча в горах неизбежно заканчивается тем, что тебя «съедают» — взглядами и...) мы остановились на моменте, когда я добрался до деревеньки Wuserem — места, где заканчиваются дороги. Меня радушно приняли, и сегодня я намерен идти дальше, в горы. Что может пойти не так?..
7:10. Спал как убитый часов двенадцать, и лишь единожды меня сумела разбудить какая-то особенно настырная мышь (коих тут в изобилии). Высунул нос на улицу — холодно. Мокрые вещи за ночь под одеялом подсохли, что радует, но сегодня без экспериментов — сразу надеваю полный влагонепроницаемый комплект.
На улице ни души. Собрал рюкзак и решил подождать у двери, чтобы попрощаться с Меликой. Она не заставила себя долго ждать. Изъясниться словами не удалось — я владею лишь базовым индонезийским, а она — языком местного племени дани, — так что мы пошли безотказным путем. Жестами, улыбками, рукопожатиями мы выразили радость от знакомства. Мелика даже вручила мне в дорогу кусочек сала, а ведь это один из ценнейших ресурсов в Папуа, именно свиней предлагают в качестве выкупа за желанную невесту.
Поскольку в Wuserem я приметил пару горных мотоциклов, решил оставить денег на лекарства для больной спины. Моих таблеток ибупрофена будет мало.
С края поселения открывается потрясающий вид на горы и облака, залегающие в долине. Здесь же из камней сложено нечто вроде тандыра. Уточнил: так и есть, папуасы так готовят «муму» — барбекю по-папуасски. Внутрь этой конструкции закладываются раскаленные камни (или разводится костер), затем укладывают свинину, а сверху — гнёт из камней. Спустя несколько часов блюдо готово. Готовят так редко, только по праздникам.
8:12. Пора идти. С опаской поглядываю на оползень. Есть ли там проход? И какой?
На тропе встретил бодрого мужчину с парой ребятишек. Босые, но как улыбаются! Свернули к одному из хонаев. Дальше, видимо, я пойду один.
Оглянулся. Вамена осталась далеко за горизонтом. У подножия гор ревёт могучий Балием. Где-то там злосчастный мост… Нет, снова я по нему не пойду.
Община всё еще спит. Может дело в воскресенье? Или ждут, пока на улице потеплеет. Насколько я успел приметить, не у всех есть хорошая теплая одежда.
Продолжив путь, встретил на тропе пожилую женщину. Яркий наряд, ко лбу прижат нокен (папуасская сумка) с тяжелым грузом, по лицу текут слёзы. Она хватается за грудь и повторяет: «Sakit», затем просит лекарство. Скинул рюкзак, достал аптечку, расспросил как мог о симптомах — к счастью, по-индонезийски она изъяснялась сносно. Сердечный приступ? И куда это ты с грузом в гору пробираешься, бабушка… Сомневался, но дал нитроглицерин и воды, посидел с ней немного. Слезы высохли, и она потянулась к нокену. Эгеге! Пришлось остановить. Объяснил, что нужно посидеть и отдохнуть. Когда она прислушалась к моим словам, я пошёл дальше. Впереди долгая дорога.
Сколько раз, собирая аптечку в новое путешествие, я смотрел на нитроглицерин и думал: «Ну зачем? Ну, на всякий случай, если кому-то срочно понадобится…». Время в очередной раз показало, что для каждого лекарства обязательно приходит свой час.
Дошёл до оползня. Картина впечатляющая, но тропинка уже протоптана. У вершины горы виднеются десятки плантаций картофеля. Сколько же труда было смыто водой?..
Меня нагнала еще одна женщина — видно, уже поговорившая со «спасенной» — и попросила что-нибудь от боли в спине. Помог, чем мог. Похоже, проблема куда серьезнее, чем я думал.
Оползень позади. Измазался в грязи, но ничего. Теперь почти вертикальный подъем. Босоногие женщины ловко взбираются по склонам с нокенами.
Промежуточная остановка. Отдыхая, разглядываю устройство плантаций. Колоссальный труд.
Поднялись. Старая тропа. Меня уже сопровождают три женщины с ребенком. Чувствую себя в безопасности.
Завис на откосе, чтобы насладиться видами и перевести дух.
Красивее гор я давно не видел.
Меня нагнал встреченный недавно мужичок. Присел неподалеку, чтобы отдохнуть. Разговорились. Его зовут Ламберт, и он уже пятый день идет пешком из дальней деревушки. В глаза больше всего бросается его рука, обмотанная чёрным пакетом. На мой вопрос: «Что случилось?» — он храбрится, отмахивается: мол, пустяк, веткой зацепил, заживёт… Кисть явно распухла, и я настоял на необходимости осмотреть рану — может, смогу помочь.
В это же время к нам подошла целая семья папуасов в ярких нарядах. У кого-то из них, кстати, есть не только шлепки, но и смартфон. Увидев мою аптечку, они тоже стали спрашивать совета. Мелкие раны обрабатываем бетадином, пока Ламберт разматывает свою...
Под черным пакетом, перетянутым какой-то ниткой, — смесь травы (?) и гноя. Промываем. И еще раз. И еще.
Зрелище не для слабонервных. Передо мной — распухшая до бела рука с распоротым пальцем, из трёхсантиметровой раны видно мясо, на которое тут же довольно усаживается муха… И Ламберт, улыбающийся сквозь боль и смотрящий мне прямо в глаза. Пусть я и не врач, но с первой помощью справлюсь. Гентамицин, стерильная повязка, бинт. Антибиотики и перевязочные материалы на три дня… Больше, к сожалению, ничего не осталось. Может и этого хватит.
Не устану благодарить ребят из "Вершины", организующих бесплатные курсы первой помощи в Новосибирске и Москве. Именно благодаря им я укрепил свою уверенность в том, что могу помочь в непростой ситуации.
Когда я прекратил колдовать, Ламберт искренне приободрился. Я объяснил ему, как важно регулярно менять повязку и пить выданные таблетки. К счастью, он свободно говорил по-индонезийски, и мы поняли друг друга без особых трудностей. Думаю, дело в разнице поколений — Мелика была заметно старше окружающих. Молодежь ближе к цивилизации и общепринятым языкам, хотя… Перевязка пакетом?.. Как так?
Продолжаем подъем. Высота уже серьезная (для острова то!) — 2000 метров. Воздух свежий, виды волшебные, но меня не отпускают тревожные мысли. Если что-то случится или кому-то потребуется помощь — оставшейся аптечки едва ли хватит. Сильнее всего жалею, что не взял больше бинтов.
Поднявшись до поселения под названием Wemasili и перебравшись через забор, я остановился, чтобы принять решение. Смогу ли я идти дальше и не обращать внимания на людей, которым нужна помощь? Фотографировать, наслаждаться природой, знакомиться… Видеть, как люди мучаются, и в ответ на просьбы о помощи говорить: «Извините, не могу»? Смогу? А если нет, то что делать? До Вамены серьезное расстояние, как минимум два дня пути. Открыл карту. Нашел пару крупных поселений, ближайшее — Хитуги. Может, там есть аптека или медпункт? Дойду за сутки.
Пока я размышлял, меня нагнала семья, которой я недавно помог. Спросил их, где ближайшая аптека. Ответ: «Курима» — я там был, поселок с блокпостом, до него километров десять по горным тропам, можно дойти относительно быстро.
Я разворачиваюсь назад, и семья спрашивает, в чем дело. Объясняю, что Ламберту нужно больше лекарств и я хочу вернуться, чтобы их купить. Прошу передать, что я скоро вернусь.
Похоже, это будет тот редкий случай, когда я возвращаюсь назад, чтобы потом пойти вперед. Как минимум, я должен убедиться в том, что с рукой Ламберта всё будет в порядке. Оно того стоит.
Волна за волной накатывают разные эмоции. Чувствую себя ужасно. Так не должно быть. Беззаботность, безрассудство… Почему в округе нет медпункта? Да, я спрашивал — его нет. Где хоть какая-то народная медицина? Почему этот чертов пакет, а не какое-нибудь растение? Почему такая тугая перевязка?.. Я привык, что даже в Папуа у деревень есть пункты первой помощи (по всему побережью это так, мне самому помогали с перевязкой ноги), думал, что и здесь они будут. Это же жизненно необходимо. Но нет. Здесь его нет.
Эмоции отступают, и в голову начинают приходить разумные мысли. Вчера у поселка видел пикап (тот, что после моста), попробую договориться.
Уже знакомый Wuserem. Тут была пара мотоциклов. Меня встречают дети.
А взрослые, похоже, заняты какой-то церемонией. Похоже на свадьбу, только мужчина очень уж пожилой… Впрочем, я слышал, что вожди здесь могут брать в жены не один десяток женщин — те помогают им обрабатывать плантации уби (сладкого картофеля). Что ж.
Церемония выглядит интересно. Жители в разноцветных одеждах, кто-то играет на гитаре. Все они что-то поют и молятся. Муж с женой проходят мимо гостей и вручают каждому по картофелине. Служба длится около полутора часов.
Я наблюдаю за происходящим и размышляю. Всё лучше понимаю путешественников-исследователей, которые в своих экспедициях нередко старались помогать местным. Просто невозможно пройти мимо, когда, поделившись базовыми (для тебя) знаниями, ты можешь настолько сильно изменить чью-то жизнь. Даже кажущиеся нам банальными правила гигиены могут спасти не одну жизнь в подобных местах.
Когда церемония подошла к концу, я обратился к мужчине в костюме — он, на мой взгляд, явно пользуется здесь авторитетом. Да, на нем костюм с иголочки, но половины зубов нет, как и лекарств… Судя по всему, дом, стулья, одежду предоставили израильские миссионеры — их флаг развевается неподалеку. Такое здесь не редкость.
Меня выслушали и даже попозировали для фото с каким-то особым рвением. Сказали, что единственный мотоцикл, способный везти двоих, принадлежит Маикелу. Раньше сюда могли дойти пикапы, но недавно случился обвал.
Маикел — мужчина лет 35–40, в ярко-желтых сапогах, грубой теплой куртке и разноцветной шапке цветов боливийского флага (красный-желтый-зеленый). Он внимательно выслушал меня и без раздумий согласился помочь при условии, что я оплачу бензин — денег на него вроде как нет. Оставив рюкзак в доме одного из местных, я стал ждать, пока Маикел подготовит мотоцикл.
Узнав, что я задумал, одна из женщин принесла несколько гроздьев бананов и предложила забрать все в благодарность. Я взял лишь пару штук в дорогу.
Я никогда не ездил на горном мотоцикле. И никогда не думал, что это возможно на пассажирском месте в таких условиях… Маикел велел прижаться как можно ближе и крепко обхватить его. Сказать, что было страшно, — ничего не сказать. Рывок… И мы уже на пригорке. Едем.
Оказавшись на ровном участке, мой новый знакомый рассказал, что у него три жены и четыре сына, а значит, целых три дома (хонаи), поскольку каждая жена должна иметь своё жильё. Такие правила. При этом в горах есть дед, у которого аж двенадцать жен! Вот это христиане.
А потом пошли серпантины. Стало не до разговоров. Сначала решили ехать в Хитуги — ближайший поселок, где есть пункт первой помощи. Дорога — чуть укатанный гравий, видно, что свежая и сделана для горнодобывающих компаний. Мотоцикл постоянно ведет, но Маикел справляется. Если что-то пойдет не так, то до обрыва всего пара метров, а внизу — склон глубиной 500-600 метров… Лучше туда не смотреть.
Недалеко от Хитуги под моим весом сломалась подножка. Я никак не мог не упираться в неё всем весом, поскольку приходилось постоянно держать шаткий баланс, ведь я крупнее среднестатистического папуаса. Маикел закрепил подножку резиновым жгутом, чтобы я мог на нее опереться, и сказал не беспокоиться — в городе починим…
Встретили пикап с жителями Хитуги. Они сообщили, что пункт первой помощи временно не работает (а в окрестностях Wuserem, как я узнаю позже, его нет уже несколько лет…). Нужно ехать в Вамену. Это минимум полтора часа. Переживал, что Маикел откажется — вдвоем это опасно. Но нет, он с готовностью согласился на эту авантюру, ведь нужно «сделать доброе дело». Perbuatan baik.
Выбрались на перевал, дорога под нами заметно подобрела. Даже удалось сделать несколько кадров. В остальное время я думал только о том, как бы не свалиться с этого норовистого «коня».
Снова склон и резкий подъем. Мотоцикл буквально карабкается по камням. Мы падаем. К счастью, обошлось без серьезных травм. Маикел цел, а я лишь слегка ушиб и поцарапал колено. Если убьюсь, то никому не смогу помочь, но осталось совсем чуть-чуть.
В долине за рекой показался огромный сель — там, помнится, я тоже пачкал ноги.
Порой приходится слазить с мотоцикла, поскольку местами стоят лужи.
Асфальт. Мост. Город. Последние 2 часа пути показались мне вечностью. Пожалуй, это была самая сложная дорога в моей жизни. Мы наконец-то в Вамене. Встречает она нас свинцовым небом.
Маикел отвёз меня к одной из аптек, а сам поехал чинить подножку. Здесь я познакомился с фармацевтами: Анти и Сиви, они с Сулавеси (что понятно и по покрытой голове). Рассказал им, что мне нужны лекарства для папуасов, показал фото руки Ламберта для консультации. Они тоже пришли в ужас. Понимаю.
Денег почти не осталось, так что взял самое необходимое: перевязочные материалы, бетадин, парацетамол, гентамицин и немного антибиотиков — они должны справиться с тяжёлыми случаями. Парацетамола в аптеке было мало, так что Сиви съездила на склад и привезла две коробки. Это хоть что-то.
Собрал лекарства и дождался Маикела. К несчастью, начался дождь. Решили подождать. Если кончится быстро, есть шанс вернуться сегодня, если нет — дорога станет непроходимой.
Пока сидели на обочине, разглядел ноги попутчика получше. Правая была сильно обожжена, вероятно, об выхлопную трубу мотоцикла. Ступни стёрты до мяса… На мой вопрос «Как? Почему?» он просто развел руками… Перевязал и их.
Убедившись, что сегодня вернуться не получится, зашли перекусить в кафешку.
И отправились в городской дом Маикела. Хотя домом этот гаражный массив назвать сложно… Главное удобство — общий уличный кран с водой и туалет за углом, смываемый дождевой водой. Что ж, лучше и вправду жить в горах и дышать дымом, сидя в хонаи.
Оказавшись в сухом помещении, перепаковал лекарства компактнее. Их вышло не так много, но даже будь у меня больше средств, я не смог бы увезти всё необходимое. Мотоцикл и так надрывается, везя двоих. Чудо, что мы вообще доехали. К слову о чуде. Скоро Новый год, и я чувствую себя Дедом Морозом, который готовит подарки.
Разложившись на полу каморки, мы перекусили печеньками, выпили горячего чая и легли спать. Завтра будет сложный день. Надеюсь, что дождь кончится. Если нет, то останется только пеший путь.
Маикел был не меньше меня впечатлён прошедшим днем и подвёл итог одной короткой, но ёмкой фразой: «Kamu teman orang Papua. Nayak». С первой частью всё понятно (индонезийский): «Ты друг папуасов». Вторую я попросил пояснить. Оказалось, что «Наяк» — это слово из языка дани, означающее «друг». Моё первое и самое важное слово.
Чтобы оставаться в курсе событий, можете подписаться на телеграм. Там выходят анонсы.
Карта с маршрутом и мои книги: got1try.ru
