Морозное сияние, или Разговор с психиатром о фильме-сказке⁠⁠

Разговорились мы как-то с другом, в миру – профессором психиатрии – на предмет восприятия «детских» фильмов в зрелом возрасте. И пришли к неудобному, на первый взгляд, выводу. Если утрировать: положительные герои детских сказок, на самом деле, сволочи и приспособленцы.

Классический пример – обладательница тоненького голоса вежливая Настенька, цинично заменённая мною на Джека Николсона.

В чём суть проблемы? По сказке, скромный адепт «непротивления злу насилием» Настенька возвращается из леса с приданым, женихом и таки на белом коне (даже на тройке), успешно выдержав испытание холодом, а по сути – на голубом глазу заливая старому пню, что криотерапия – её потаённая мечта и, вообще, жизнь прекрасна и удивительна, жги морозь дальше, обожаемый мой король ночи, «мне нравятся мужчины в возрасте».

По возвращении Настеньки, живой и с лутом, закономерные вопросы возникают у Марфуши. И вот тут начинается самое интересное. Марфуша знает правила игры: сходи в лес, поговори со старым – получи хабар. Но это не все правила. Настенька намеренно умолчала о главном – нужно врать, лебезить и прогибаться. А умолчание – то же самое враньё, только в другой форме.

Итог правдивого ответа на издевательский вопрос – фееричный проезд на свинках (в фильме) либо хладный труп Марфуши (в первоисточнике).

И всё из-за сообщённой Настенькой заведомо ложной информации о порядке получения приза. Перед нами не инфантильная идиотка, а наоборот – замечательный манипулятор с абсолютно чётким целеполаганием и умением устранять конкурентов чужими руками.