"Обратный" 1896
Архипов Абрам Ефимович
Здесь собраны шедевры разных эпох, открывающие окно в прошлое и вдохновляющие настоящее. Сможете увидеть, как жили ваши предки, как росли родители, и как живут люди сегодня.
Архипов Абрам Ефимович
Здесь собраны шедевры разных эпох, открывающие окно в прошлое и вдохновляющие настоящее. Сможете увидеть, как жили ваши предки, как росли родители, и как живут люди сегодня.
Смирись полностью с тем, из чего состоит мгновение. Прими все, что происходит в эту секунду с тобой – ибо это и есть божья воля.
Как только ты сделаешь так и расслабишься, ты поймешь, что здесь и скрыта единственная доступная человеку свобода.
Почему наши предки называли свободу «волей»? Да потому, что свобода есть полное принятие воли бога как своей. Любое несогласие с этой волей карается немедленно и жестоко, и кара заключается в ощущении, что ты несвободен и несчастен.
Я о настоящем моменте времени. Не-счастье всегда сделано из борьбы за то, чтобы текущая секунда была какой-то другой. Не такой, как есть.
В некотором царстве, в некотором государстве, в дремучем лесу стояла лесная школа, куда звери больших и малых своих деток посылали. Учились там и волчонок, и лисёнок, и зайчонок, и бельчонок, и ежонок, и многие другие звериные ребятки.
А учила их всех наукам, уму-разуму молодая да строгая учительница Сова. Каждый день рано поутру собирала она зверят в своём дупле и начинала занятия. Любила она порядок и дисциплину. И как только кто-нибудь из учеников на «ты» к ней обращался, сразу начинала Сова ворчать:
– Это что же такое! Как вы смеете мне «тыкать»! Извольте меня на «вы» называть да по имени-отчеству, а не запросто «тётушка Сова». Нет уж, говорите мне «Клювдия Филипповна», ежели уважаете!
Смущались тогда зверята, извинялись перед молодой учительницей и «выкали» ей, как она просила.
Но был среди учеников один шустрый и смелый зайчонок по имени Прыг-Скок. Дома он всегда «тыкал» и маме, и папе, и бабушке с дедушкой, и братьям, и сёстрам. Да и друзьям своим из других классов привык на «ты» говорить. Но когда в школе молодой учительнице на «ты» сказал, та сразу его пристыдила:
– Ах ты, зайчишка-шалунишка! Ишь ты, на «ты» меня называть вздумал! А ну-ка быстро на «вы» переходи, не то двойку поставлю да из класса выгоню!
Испугался тогда зайчонок, стал Сове «выкать», как все другие ученики. Да только обидно ему стало. Чем это, думает, «ты» хуже «вы»? И почему учительница ко мне на «ты», а я к ней должен на «вы» обращаться? Вот загадка так загадка!
Тут к Прыг-Скоку подошла первая ученица и староста класса, умная и ответственная Белочка по имени Рыжик. Поправила она очки на носу, пошевелила пышным хвостом и стала зайчонка пристыживать:
– Ай-яй-яй, Прыг-Скок! Разве можно так с учителями разговаривать? Это же неуважение и непочтение! Клювдия Филипповна старше нас, она такая мудрая, она нас учит. Надо к ней на «вы» обращаться, а ты ей «тыкаешь», как невежа лесной!
Но зайчонок тоже был не промах. Отвечает он Белочке:
– Вот ты, Рыжик, сама подумай. Чем «ты» хуже, чем «вы»? Это же просто числа – одно про одного зверя, другое – про многих. С чего все решили, будто одно уважительное, а другое – нет? Привыкли просто, вот и мнится им разница, а по правде – нету её!
Призадумалась тут Белочка. Покрутила задумчиво хвостом, поправила очки. Не знает, что и сказать. Зайчонок её и спрашивает:
– А вот скажи, Рыжик, ты сама-то маме с папой на «вы» говоришь? Небось на «ты»? А ведь они тоже тебя старше и тоже тебя учат. Так почему дома «тыкать» можно, а в школе – нельзя?
Совсем смутилась Белочка. И правда, не знает она, что ответить. Плечами пожала и отошла, а сама всё никак от раздумий не отвяжется.
А зайчонок Прыг-Скок вдохновился, что Белочку-отличницу переспорил. На другой день опять пришёл он в школу и при всех учениках стал молодой учительнице на «ты» говорить:
– Послушай, Сова! Почему ты мне «тыкаешь», а я тебе «выкать» должен, а? Давай уж все друг другу на «ты» обращаться будем, по-простому, без затей. А то получается какая-то дискриминация, ей-богу!
Ахнула Сова от таких смелых речей. Крыльями всплеснула и как закричит:
– Ах ты, зайчишка этакий! Бунтарь и вольнодумец! А ну-ка марш лущить орехи в кладовой, пока не надумаешь ко мне на «вы» обращаться как положено!
Делать нечего, пришлось Прыг-Скоку два часа орехи лущить в душной кладовой за наказание. Вышел он оттуда усталый, но не сломленный. Видит – несправедливость это, когда учитель ученику «тыкает», а тот ему в ответ «выкать» обязан. Решил зайчонок к старому мудрому Филину за советом пойти.
Выслушал Филин Прыг-Скока и отвечает:
– Эх, зайчонок, молод ты ещё, вот и не знаешь, откуда всё это пошло-повелось. А началось это при звериному царе Тиберии Косолаповиче. Завёл он в своих владениях моду иноземную – чтоб простой люд ему и вельможам «выкал», а на «ты» и рта раскрыть не смел. Мол, непочтение это и фамильярство. Вот с тех пор у многих в головах и засело, будто «вы» – благородно да учтиво, а «ты» – дерзко и невежливо.
– Да чем же, – удивился зайчонок, – отличаются «ты» и «вы»? Ведь это просто числа – единственное да множественное!
– Сущую правду молвишь, Прыг-Скок, – похвалил его Филин. – Нет меж ними разницы, окромя той, что одно про одного сказывается, другое – про многих. Это зверям лишь мнится, будто одно слово другого уважительней. Привычка у них такая с детства, вот и чудится им разница. А по сути – бред это и заблуждение!
Поблагодарил зайчонок Филина за мудрый совет да в лесную школу воротился. На другой день снова стал он молодой учительнице «тыкать» при всех учениках:
– Послушай, Сова, хватит уже мне «выкать» велеть! Какой в этом смысл? Давай уж все друг дружке на «ты» говорить станем, без лишних церемоний. Чай, все мы здесь в лесу ровня, что я, что ты!
Задумалась тут Сова. И впрямь ведь, «ты» аль «вы» – какая разница? Главное, чтоб почтение меж зверями водилось, а оно не в речах, а в сердцах гнездится.
Подумала Сова и молвит:
– А ведь прав ты, зайчонок. И что ж это я затеяла – неладные порядки завела, себе одно, вам другое. Негоже это. Давайте-ка и вправду отныне все друг другу «тыкать» будем, без затей. Чай, свои все, друг дружку знаем.
Возрадовались звериные ребятки, что молодая учительница их вняла и с Прыг-Скоком согласие учинила. С тех самых пор в лесной школе и повелось: все друг другу «тыкают», что наставники воспитанникам, что воспитанники наставникам. И ничуть от того почтения промеж них не поубавилось, а пуще прежнего прибыло – постигли ведь звери, что уважение да вежество не в словесах живут, а в приязни да душевной доброте.
Тут и сказочке финал, а кто слушал – тому нравоучение: «выканье» – одна личина пустая, а истинное почтение в сердце таится.
Такую задачу поставил Little.Bit пикабушникам. И на его призыв откликнулись PILOTMISHA, MorGott и Lei Radna. Поэтому теперь вы знаете, как сделать игру, скрафтить косплей, написать историю и посадить самолет. А если еще не знаете, то смотрите и учитесь.
Я люблю ходить по грибы.
Хожу один. Лес люблю и знаю. Есть места в дальнем Подмосковье где грибников мало а грибов много. Грибы знаю хорошо. Родился в деревне, в Подмосковье. С отцом с девства ходили по грибы, на рыбалку и охоту.
Для меня это тоже спорт.
В форме и так себя держу (см. пост ниже)
Жена правда печалится. Потому как перебирать их, я не очень люблю :) Вместе перебираем. Морозим, солим, сушим. Родственникам раздаем. Родственники в очередь встают. Я рад!
Кому интересно, могу раскрыть грибные места. Не жалко. Всё экологически чисто. 100%
Обзавёлся я простым хобби - ходить в лес. Вроде бы ничего необычного, но уж больно эффект от прогулок странный, в хорошем смысле слова. В городе много суеты: работа, шум, периодическое втыкание в интернет, вездесущие мысли из разряда "А кому на Руси жить хорошо?" и далее по списку.
А тут убрал звук на телефоне, вышел на тропу здоровья и просто иду. Сперва мозг пытается думать о чём-то своём, тревожном. Наверное, просто переваривает накопившееся. Но, спустя некоторое время, замечаешь, что воздух свежий, птички поют, ветер дует и деревья растут вокруг. И вот ты уже живёшь "Здесь и сейчас". Даже не знаю, как это назвать, но никакие другие занятия меня так в чувства хорошо не приводят.
По хорошему начал завидовать тем, кто живёт вдали от городской суеты. Хотя и там, пожалуй, есть свои сложности.
В общем, рекомендую. Спасибо за внимание и с Наступающим!
Когда-то у меня был хомяк. Его звали Руди, и я очень его любил. Но для всего в нашем мире приходит время, и вот настала пора, когда он умер. Я очень горевал по Руди: за четыре года я успел сильно к нему привязаться. Ну да распускать сопли – последнее занятие для мужика, пусть даже двенадцатилетнего, так что я взял себя в руки, а ещё взял в руки лопату и пошёл копать Руди могилу.
Ямка получилась не очень большой, но достаточной, чтобы Руди упокоился в ней навсегда. Я аккуратно положил его мохнатое тельцо туда, где только что была земля, произнёс надгробные слова (о том, как я его любил и как мне жаль, что он покинул и этот мир, и меня столь скоро, чересчур скоро). Затем взял лопату и едва начал закапывать моего утраченного друга, как заметил ежей.
Они стояли чуть поодаль – именно стояли, не могу подобрать иного слова, поскольку они поднялись на две лапы, а другие две торчали перед их тельцами, словно недоразвитые руки взрослого человека, ну, или крохотные ручки младенца. Я не знал, всегда ли они так ходят, и не заметил, в который момент они вдруг встали в настолько нехарактерную для подобных им животных позу. Может, они и жили, искали еду, убегали от хищников всегда на своих двоих; я бы не удивился, если бы выяснилось, что я прав.
Однако шок первого открытия, конечно же, оказался в любом случае слишком силён. Я впал в ступор, просто стоял с лопатой и смотрел на этих ежелюдей. Людо-ежей. Потом внезапно один из них них вроде бы что-то сказал, и они убежали прочь.
Я ещё довольно долго пребывал в неподвижности, отыскивая взглядом сбежавших, наверняка ощутивших или увидевших моё присутствие зверьков, но они даже не подумали вернуться. А если и подумали, я никогда об этом не узнал.
Вторично взяв себя в руки, правда, уже по другому поводу, я поспешно закидал Руди землёй, выровнял могильный холмик, посадил захваченный с собою нарцисс и минуту-две провёл в молчании. После же я сорвался с места и бросился домой: мне не терпелось поделиться неожиданным, фантастическим открытием с родными. Впрочем, по дороге я догадался, какую реакцию вызовет мой рассказ, и решил не выставлять себя сумасшедшим. Либо, скажем, перегревшимся на солнце, что тоже плохо, учитывая беспокойство, которое непременно вызовет мой рассказ у отца и особенно у матери. Лечиться от несуществующих болезней мне вовсе не хотелось.
Второй раз я натолкнулся на тех ёжиков абсолютно случайно. Тем же летом я гулял под руку с Кристин; мы проходили мимо могилки Руди, и я попросил разрешения сходить проверить, всё ли там в порядке. Может быть, придётся привести место в порядок, заменить увядший цветок и так далее. Кристин до смерти боялась гибели – вот ведь каламбур, прямо шутка жизни, - и она категорично заявила, что не пойдёт со мной. Оно и к лучшему, ведь я смог остаться с тем, что готовила мне судьба, один на один. Да и Кристин ещё, не дай бог, если бы стала свидетельницей происходившего, испытала бы настоящий ужас, который, безусловно, очень опасен при её фобиях. Принялась бы пересказывать увиденное знакомым, а мне того совсем не хотелось.
Как бы то ни было, они стояли там. Ежи. Многой ежей. Пятнадцать или двадцать, большие и маленькие, самцы и самки, дети, родители и старики, если так можно сказать о ежах. Седые, тёмно- и светло-серые. Ёжики – это, возможно, самые умилительные создания во вселенной, однако тут они выглядели совершенно иным образом. Картина, каковую я узрел, повергла меня в священный трепет и безотчётный страх, а кроме прочего, разбередила мои любопытство и тягу к познаниям.
Ни разу в жизни – ни до, ни после – я не встречал ничего похожего. Вставшие на задние лапки ёжики обступили могильный холмик Руди и, раскачиваясь в такт некоему магическому ритму, выводили тоненькими голосками странную протяжную мелодию из трёх-четырёх нот. Колебательные движения были плавными, а мелодика такой жуткой и зачаровывающей одновременно – и абсолютно невоспроизводимой, - что я засмотрелся и потерял счёт времени.
Я не боялся, что ежи заметят меня и убегут, как в прошлый раз, - я вообще ни о чём не думал.
Пропала способность соображать и анализировать. Я стоял и тупо смотрел на проводящих какую-то сказочно-мистическую мессу потешных существ в иголках с маленькими толстенькими лапками.
В одну секунду всё внезапно прекратилось, кто-то из ежей махнул лапкой – клянусь, махнул! – и сборище мохнатых-игольчатых фигурок быстро, в бессистемном порядке разбежалось по кустам. Ничто не напоминало о меньше минуты назад здесь происходившем.
Я опомнился, лишь когда услышал голос обеспокоенной Кристин. Я рванулся к ней, извинился, неловко приобнял – был ещё неопытен в этих делах – и проговорил нелепую отмазку. По-моему, она мне не поверила, но и настаивать на том, чтобы я рассказал правду, не стала, за что ей огромное спасибо. Мы пошли гулять дальше, а потом разошлись по домам. Если судить по поведению Кристин, она не заметила никакой странности в моём поведении либо же предпочла не обращать внимания на пугавшие, вероятно, её вещи. Мы провстречались целое лето, пока не расстались – просто потому, что я уже не ездил за город.
Но история с ежами на этом не закончилась. Мне довелось ещё раз встретиться с ними, вот при каких обстоятельствах.
Мы с родителями пошли по грибы, и я достаточно отдалился от них, забрёл в чащу, где не то что грибов – даже света нет. Всё происходило не поблизости от могилы Руди, но довольно недалеко.
Тут-то мне и явились они. Явились, иначе не скажешь. Они шествовали, длинной плотной колонной, шагали, да-да, вертикально, по густой траве, приминая её. На этот раз не было ни песнопений, ни загадочных пританцовываний. Они просто шли, шли, будто надгробная процессия, что ещё больше усугублялось следующим: они несли на руках полуразложившееся тельце Руди! Вернее, не на самих руках, а на подобии картонки.
Первым порывом было остановить их, вернуть Руди и положить туда, где ему надлежало находиться, - в сырой земле. Второй мыслью стало добежать до родителей и рассказать им всё, попросить о помощи. Но ни того, ни другого мне осуществить не удалось. Покуда я рассуждал, процессия спустилась под холмик и исчезла с глаз долой.
Ха, надо отдать мне должное, я быстро пришёл в себя и бросился следом за марширующими фигурками игольчатых. Но нет: в низине, где они скрылись, не нашлось ни одного ежа. Ни его, ни мёртвого хомяка. Совершеннейшим образом никого, если не считать меня да задувшего ни с того ни с сего ветра. Я замер, ошарашенный, не знающий, что делать дальше и как отнестись к произошедшему.
Тогда, будто бы мне в помощь, донеслись голоса родителей. Они окликали меня, как иногда случалось, если мы видели, что чересчур отдалялись друг от друга. Я услышал беспокойство, сквозившее в голосе отца и матери, и поспешил на зов. Откликнувшись, я стал искать маму, а когда нашёл, сказал, что излишне увлёкся так называемой поисковой операцией, что вообще-то соответствовало истине. Мать, догадывалась она об истинной причине или нет, видимо, приняла решение не допытываться до меня: ничего со мной не стряслось, вот и хорошо, а если у взрослого мальчика какие-то свои дела, бог с ним, я ему доверяю. Так, наверное, она подумала. Мне остаётся лишь догадываться.
Это же касается и финала истории. Хотя… финала ли? Судите сами.
Мы стояли возле дома, уже собираясь сесть в машину и вернуться в город. Отец отправился закрывать дом, мама убирала в сарай садовые принадлежности и запирала его, а я, закончив погрузку взятых с дачи вещей, поглядывал на лес и небо да беззаботно насвистывал.
Вмиг всё переменилось, когда я заметил вынырнувшую из кустов рядом с лесом крохотную забавную фигурку. Нас разделяло большое расстояние, и возможно, мне только почудилось, что справедливо и для всей рассказанной истории. Однако, спроси вы меня, я бы побился об заклад, что ёжик, высунувшийся из лесной чащи, поднял ручку-лапку и выставил в сторону верхний пальчик. Примерно так, как мы показываем знак «классно!», оттопыривая большой палец у кулака.
Простояв секунд пять, ёжик резво нырнул обратно и мигом пропал из моей жизни. А потом вернулись родители, мы сели в машину и поехали.
Я всю дорогу и несколько часов по приезде просидел с задумчивым выражением лица, но опять ни мать, ни отец не задали мне ни одного вопроса. Что с меня взять, подросток.
На том бы мой рассказ и закончился, если бы не одно «но». Прежде чем написать много своих рассказов и романов и, таким образом, стать профессиональным писателем, я создал этот текст. Но вытащил его из загашника совсем недавно. Не знаю, верите вы мне или нет, только этот короткий рассказик был вдохновлён коротенькой же записочкой, найденной под дверью.
Я возвращался после школы, когда увидел что-то небольшое и белое, выглядывающее из-под двери в квартиру. Достав листок и раскрыв его, я оторопел, ибо прочитанное нисколько не вязалось с моими представлениями о реальности и правдоподобности.
«Спасибо», - было выведено там тонкими, ломаными, вовсе не аккуратными буквами. Словно бы писал детсадовский ребёнок. Вот только вместо подписи – отпечаток ежиной лапы, сделанный при помощи чего-то, напоминающего старинные чернила для ручек.
И нарисованный этой же краской и этой же «лапкой» оккультный символ в самому низу листа.
Прошу строго не наказывать. Мелким я ещё был когда написал.
Тихо над дорогой склонился чудный лес,
Не плывут уж больше в поднебесье облака станы чудес.
Нет страны, что радовала глаз,
Нет СТРАНЫ, что было здесь до нас…
До нас, до тех, кто молвил
«МЫ ВЛАДЫКИ, и всем имеем права управлять!!!»
Но нет… ошиблись мы… и больше нечего сказать…
Хотя не так. Слова всегда найдутся,.. но вот дела…
Вы помните?!!!
Мы все кричали
«ДАМЫ!!!! ГОСПОДА!!! Когда же кончаться все эти бойни?!!! КОГДА?!!! КОГДА?!!! КОГДА?!!!!!»
Тогда, когда на этом свете мы перестанем думать только о себе,
О том как бы набить карманы,
В правительстве повыше бы залезть…
Отправить бы солдат под пилораму, ну… а потом бы… их жалеть…
Но нет.
Ребят жалеть никто не будет.
Ведь что они-то значат на войне?
Солдаты как всегда, солдаты снова будут.
Но только лишь не те, кто там погиб
НЕ
ТЕ
Тех молодых ребят нам не вернуть уж больше никогда,
Они останутся лишь в воспоминаньях.
Они придут туда где их когда-то…
Да что когда-то?
…
ЖДУТ
Пройдя этот тест, вы узнаете, сколько нужно сосисок, чтобы спуститься по ним на дно Марианской впадины. А еще сколько их можно съесть, пока длится самый долгий в мире поцелуй. Не пропустите!
Есть такая ебанутая эко-активная хрень под названием "час Земли". Суть в том, что раз в году зелёные друзьяшки призывают всех остальных друзьяшек не пользоваться электроприборами в течение одного часа. По замыслу добрых ребят, это должно помочь снизить выбросы, сжечь меньше нефти из динозавров и вообще тогда заживём.
Однажды по радио по этой теме выступил специалист от энергетики. Он такой и говорит.
Электростанции не могут подстроиться под резкий спад потребления. То, что они выработали, должно быть израсходовано. Плавные и прогнозируемые спады регулируются на станции. Резкие создают излишнюю нагрузку на оборудование, причем как на нее саму, так и на сеть, приводят к повышенному износу, который потом создаёт затраты, превышающие ничтожную экономию в результате акции.
Так и происходит, когда всякие долбоебы с благими намерениями пытаются учить инженеров жить.