Marsfield

Бу! Заждались? Итак, что там у нас? На дворе конец XI века. В Киеве сидит Святополк Изяславич, человек с сомнительной репутацией и вечными долгами (и не только денежными). В Чернигове устроился Олег Святославич, он же Гориславич, который свой «родной» город получил, по сути, в кредит у половецких ханов. А в Переяславле, на самом пекле половецких набегов, отсиживается, зализывает раны и копит ярость Владимир Мономах. Казалось бы, все при своих интересах, можно выдохнуть? Ага, как же.

Пока князья пытались понять, кто кого предаст первым, половцы быстро сориентировались в обстановке. Зачем ждать, пока тебя позовут в качестве арбитра в очередную княжескую разборку? Можно просто прийти и взять своё. И они пошли. Не отрядами наёмников, а полноценными ордами. В 1093 г., почти сразу после смерти Всеволода, Святополк Киевский и Владимир Мономах (ещё до черниговской истории) получают от хана Тугоркана и Боняка телеграммой ультиматум: «Хотите мира? Платите. Много». Святополк, уверенный в силах киевского войска, настаивает на битве. Результат – сокрушительный разгром на реке Стугне. Мономах еле ноги унёс, а его младший брат Ростислав Всеволодович утонул при бегстве. Половцы разграбили окрестности Киева и увели толпы пленных. Это был не налёт, это была демонстрация силы.

И что же князья? А князья... в лучшем стиле средневековья продолжили свои разборки. Олег, получив Чернигов в 1094 г., тут же забыл про всех половцев, которые ему помогли. Он не стал делиться с ними добычей, не стал платить по счетам. Его логика проста: «я князь, а вы – степные наёмники. Спасибо, свободны». Половцы, естественно, обиделись. И вместо того чтобы уйти в степь, развернулись и пошли грабить уже самого Олега – то есть Черниговскую землю. Ирония? Ещё какая. Олег из князя-реставратора моментально превратился в осаждённого правителя, которого терзают его же бывшие партнёры. Бизнес есть бизнес, ничего личного.

А что Мономах? А Владимир в Переяславле не зря отсиживался. Он понял главное: против степняков можно бороться только сообща. Пока Святополк в Киеве боится сделать лишний шаг без совета бояр, а Олег отбивается от своих кредиторов, Мономах начинает создавать коалицию. Он использует всё: родственные связи, уговоры, шантаж, угрозы. Его главный козырь – общая опасность. Он говорит: «Ребята, они придут за каждым из нас по очереди. Кончим с дрязгами – выживем. Нет – нас всех сожрут».

И это сработало. В 1097 г. по инициативе Владимира Мономаха происходит невероятное – съезд князей в Любече. Представьте: потомки Ярослава Мудрого, которые только и делали, что резали друг друга, вдруг садятся за один стол и говорят: «Хватит. Почему губим землю Русскую, сами на себя ссоры навлекая? А половцы землю нашу несут розно и рады, что между нами рати». И они принимают историческое (хоть и катастрофическое) решение: «Каждый да держит отчину свою». То есть Киев – Святополку, Чернигов – Олегу и его братьям Давыду и Ярославу, Переяславль – Владимиру Мономаху, и так далее.

Казалось бы, вот оно – рождение федерации! Конфедерации удельных княжеств против общего врага. Но не тут-то было. История Древней Руси – это всегда детектив с внезапной кровью в самом неожиданном месте. Почти сразу после съезда, где все понятное дело обнимались, целовали крест и клялись в вечной любви, дружбе и верности, происходит чудовищное предательство. Святополк Киевский и Давыд Игоревич Волынский (ещё один персонаж с пониженной социальной ответственностью очень гибкой совестью) захватывают в плен и натурально ослепляют князя Василька Теребовльского. Какой мотив? Банальная жадность и подозрение в сговоре с Мономахом. Крестоцелование было нарушено в тот же год. Русь снова на грани большой войны.

И тут снова проявляет себя Владимир Мономах. Он не бежит делить земли. Он собирает князей и выступает миротворцем: «Вот вы что делаете? Опять усобицу зачинаете? Да вас же половцы потом по одиночке перебьют!» Ему удаётся остановить братоубийственную резню и даже на время примирить стороны. Но осадок, как говорится, остался. Ящик Пандоры был открыт. Теперь все знали – договорённости ничего не стоят.

В итоге к чему пришли? Любечский съезд показал, что князья СПОСОБНЫ договориться, когда на кону стоит выживание. Но тут же доказал, что старые обиды и жажда власти сильнее здравого смысла. Половцы, почуяв новую смуту, снова активизировались. Но теперь у Руси был Владимир Мономах, который окончательно понял: его миссия – не просто отсидеться в своём уделе, а объединить Русь если не под одной властью, то хотя бы в одном порыве против Степи.

В следующей серии: как Мономах из князя-миротворца превратился в князя-мстителя, что такое знаменитые «походы в глубь степи» и как один человек попытался переломить ход истории. Ждите, будет жарко!

Подписывайтесь на тг и бусти, там ещё больше материалов!

Чикаго, 12 июля 1979 года. Жара. Бейсбольная команда Chicago White Sox играет посредственно, стадион Comiskey Park стоит полупустой. Маркетологи клуба, отчаянно пытаясь привлечь публику в неудачный сезон, решают устроить шоу. Идея гениальна в своей простоте: раз диско сейчас все ненавидят, почему бы не взорвать кучу пластинок прямо на поле? Радиоведущий Стив Даль, местная знаменитость и ярый борец с «дисковой чумой», зовёт свою Армию Безумных Губ Кохо на двойной матч против Detroit Tigers. Принёс диско-пластинку? Вход всего 98 центов! А в перерыве – грандиозный взрыв этого «музыкального мусора»!

Зрелища ожидали 20 зрителей тысяч, но реальность превзошла все кошмары. Стадион, рассчитанный на 44 тысячи, был забит под завязку разъяренными фанатами. Ещё тысячи штурмуют ворота, лезут через турникеты и окна. Запах марихуаны висит в воздухе. Охраны катастрофически мало.

Пока идет первая игра (Tigers выиграли 4-1), атмосфера накаляется. Пластинки, которые не попали в ящик для уничтожения, летят на поле как летающие тарелки. Игроки в ужасе просят шлемы – пластинки вонзаются в землю. Бутылки, петарды, зажигалки дополняют картину. Повсюду баннеры с главным лозунгом вечера: «Disco Sucks!». За воротами пылают костры из принесенных пластинок.

Кульминация наступает в перерыве. Даль в армейской каске подъезжает на джипе к гигантскому ящику с пластинками в центре поля. Толпа скандирует: DISCO SUCKS! DISCO SUCKS!. Даль произносит пламенную речь против «музыкальной болезни» и жмёт кнопку. Столб дыма и виниловой пыли. На поле – огромная дыра. Триумф? Как бы не так.

Это был сигнал к хаосу. Тысячи фанатов вываливаются на поле. Охрана оказалась заперта у ворот, ловя лишь непрошеных гостей. Поле – ничья земля. Базы сорваны и украдены. Газон вытоптан, костры пылают из осколков пластинок. Владелец White Sox Билл Вик с микрофоном умоляет всех уйти – ему отвечают жестами и криками. На табло мигает надпись «ПОЖАЛУЙСТА, ВЕРНИТЕСЬ НА МЕСТА», но всем плевать. Приезд полиции в полном обмундировании лишь частично разгоняет беснующуюся толпу. Поле похоже на зону боевых действий, играть, понятное дело, невозможно – вторая игра отменена. На следующий день президент лиги засчитывает White Sox техническое поражение 0:9 (не обеспечили условия).

Маркетолог Майк Вик (сын владельца) позже скажет: «В ту секунду, когда первый парень перелез через стену, я понял – моя карьера в бейсболе закончена!». Так и вышло.

Популярность диско окончательно рухнула. Стив Даль скромно заявлял: «Оно и так вымирало, но мы, кажется, ускорили процесс». Историки спорят о масштабах влияния, но факт остается фактом: Ночь Уничтожения Диско стал символом конца этого музыкального направления в мейнстриме.

Но мало кто тогда понимал (или хотел понимать), что ненависть к диско была не просто музыкальным вкусом. За лозунгом «Disco Sucks!» скрывалось нечто более мрачное. Диско, как стиль, родилось в конце 1960-х в нью-йоркских клубах, его корни глубоко уходили в афроамериканскую и латиноамериканскую музыку, а также в гей-культуру. Это была музыка чёрных, латиносов и ЛГБТ-сообщества (запрещено в РФ как ересь), которая неожиданно прорвалась в белый мейнстрим благодаря таким фильмам, как «Лихорадка субботнего вечера» (1977). Для многих белых гетеросексуальных мужчин (основа рок-фанатов и слушателей Даля) это стало угрозой их культурному доминированию. Диско ассоциировалось с «другими» – с геями, с чёрными, с излишней гламурностью и сексуальной свободой, которые казались тогда чуждыми и враждебными. Радиоведущие вроде Даля (которого, кстати, уволили с рок-станции при смене формата на диско) умело играли на этих страхах и предрассудках. Его пародийная песня «Do Ya Think I’m Disco?» высмеивала женоподобных мужчин в белых костюмах и фригидных женщин диско-сцены. Антидискотечные акции его армии до взрыва не раз перерастали в стычки.

Так что этот взрыв был не просто веселым хаосом или протестом против заезженной музычки. Для многих участников это был акт культурного очищения, направленный против музыки, олицетворявшей расовые и сексуальные меньшинства. Критики, такие как Дэйв Марш из Rolling Stone, уже тогда называли это «этнической чисткой рок-радио». Найл Роджерс, продюсер диско-группы Chic, сравнил Ночь Уничтожения Диско с нацистским сожжением книг. Глория Гейнор («I Will Survive») видела в этом экономическую подоплеку и стадный инстинкт, направленный против успеха чужой культуры. Историки и культурологи сегодня однозначно указывают на сильные элементы расизма, гомофобии и ксенофобии в той волне ненависти, кульминацией которой стал взрыв в Comiskey Park.

Эта акция вошла в историю как самый эпичный провал промо-акции в спорте, как точка невозврата для диско в мейнстриме и как мрачный пример того, как ненависть, замаскированная под музыкальные предпочтения и «безобидное» веселье, может выплеснуться в разрушительный хаос, направленный против «других». Однако эта же акция показала то, что при желании свой протест против чуждых тебе людей можно с размахом провести даже в США.

Подписывайтесь на тг и бусти, там ещё больше материалов!

Так, где мы там остановились? Ах, да – Нежатина Нива, павший Изяслав, торжествующий Всеволод в Киеве и... Олег Святославич, который снова смылся в свою любимую Тмутаракань. Казалось бы, Всеволод Ярославич наконец-то получил весь пирог и может спокойно жить-поживать.  Однако Тмутаракань – это не просто точка на карте, это такой Дикий Запад (=Фронтир) Древней Руси. Место, куда прогоняли неугодных, где крутились деньги, наёмники и авантюристы со всего Причерноморья. Идеальная база для обиженного князя без княжества. И вот Олег, отсидевшись и зализав раны после Нежатиной Нивы, быстро понял – в одиночку против дяди Всеволода и его сынка Владимира (будущего Мономаха) не попрёшь. Нужны союзники. И он их нашёл. Вернее, они его нашли.

Пока Ярославичи и их отпрыски резали друг друга за Киев и Чернигов, в степях на южных границах Руси произошла бархатная тихая (для русичей) революция. Печенегов, которые были главной головной болью Владимира и Ярослава, сменили половцы (кипчаки). И если печенеги были опасными, но давними и предсказуемыми соседями-налётчиками, то половцы – это была уже системная угроза. Кочевая империя, от Волги до Дуная, с бесчисленной конницей, жёсткой структурой и амбициями. Они не просто грабили – они хотели ВЛАСТИ. Олег Святославич стал первым русским князем, кто массово и осознанно привёл половцев на Русь для решения своих династических споров. В 1079 г. он снова собрал войско в Тмутаракани (наверняка с половецким «усилением») и пошёл отвоевывать Чернигов, где теперь сидел сын Всеволода, Владимир Мономах.

Но тут случился неожиданный поворот. Пока Олег шёл к Чернигову, его... перехватили. Не Всеволод и не Мономах. Византийцы. Да-да, те самые «партнеры», которые помогли Святославу прихлопнуть Ростислава. Видимо, Константинополь решил, что слишком уж самостоятельным стал князёк в их стратегически важном причерноморском форпосте – Тмутаракани, бывших землях Боспорского царства. Олега схватили и отправили на каникулы аж на остров Родос, но потом таки перевезли в столицу империи. Надолго. Очень надолго. Казалось, история Олега закончилась.

Но пока Олег наслаждался средиземноморским климатом, Всеволод Ярославич (1078–1093) правил в Киеве. Фактически, он был последним князем, кто хоть как-то удерживал под своей властью большую часть Руси, как то завещал Ярослав Мудрый. Его сын, Владимир Мономах, успешно правил в Чернигове, обороняя юго-восточные рубежи от тех же половцев. Всеволод пытался действовать по отцовским лекалам: укреплял союзы (выдал дочь Евпраксию за германского императора), поддерживал церковь, опирался на авторитет «Русской Правды». Но времена менялись и проблемы нарастали…

У самого Всеволода, помимо Владимира Мономаха, были другие сыновья (Ростислав, позже – Святополк). У его умерших братьев – тоже. И все хотели свой кусок. Лествичное право превращалось в кошмарный клубок из интриг и заговоров. Набеги половцев участились. Русь, ослабленная внутренними дрязгами, не могла дать им единый отпор. Князья отдельных пограничных княжеств (Переяславль, Чернигов) несли основную тяжесть обороны. Отдаленные земли (Полоцк, Тмутаракань, позже Новгород) все больше жили своей жизнью, перетягивая к себе такую массу силы и средств, которую могли поднять.

И вот, в 1093 г. умирает Всеволод. Киев по лествице переходит к его старшему на тот момент племяннику – Святополку Изяславичу (сыну того самого Изяслава, погибшего на Нежатиной Ниве). Владимир Мономах, будучи самым сильным и авторитетным князем, честно уступает ему первенство и остается в Чернигове. Казалось бы, схема работает? А вот и нет. В следующем году как чёрт из табакерки появляется... Олег Святославич. Византийцы его, видимо, сочли недостаточно опасным или просто выпустили под честное слово (а может, и при задании). Олег вернулся в родные степи. И с кем же? С огромным половецким войском, и цель его все та же – Чернигов. Город, где сидит Владимир Мономах, его двоюродный брат. В итоге только представьте: к стенам Чернигова подходит Олег (князь-изгой, для которого этот город родина и символ утраченных прав), а за ним море половецких всадников. В городе же сидит Владимир Мономах, князь-воин, защитник Руси от этих самых половцев. Ирония судьбы.

Началась жестокая осада. Мономах оборонялся отчаянно, но силы были неравны. Половцы жгли окрестные монастыри и сёла, город был в кольце. Владимир понимал, что долго ему не продержаться. И он принял тяжелейшее решение, показавшее его государственный ум, но, вероятно, стоившее ему личной боли. Чтобы избечь полного разорения Чернигова и гибели людей, он ушёл из города, оставив его Олегу. Позор? Отступление? Бегство? С точки зрения воина – возможно, но с точки зрения правителя – попытка спасти людей и силы для будущей борьбы. В этом и суть трансформации власти на Руси. Мономах ушёл в Переяславль, к отцу. Его жена и дружина чудом прорвались сквозь половецкие заслоны позже.

Олег добился своего, и стал князем Черниговским. Но какой ценой? Город был разорен, а его князь вошёл в историю с мемным прозвищем Гориславич – не только за свои несчастья, но и за то горе, которое он принёс Руси, приводя половцев. Те увидели, что русские князья готовы платить им золотом и возможностью грабить русские же земли за поддержку в их же собственных междоусобицах. Казалось бы – красота, да ещё источник бесконечного профита. (Спойлер: это открыло ящик Пандоры для самих же половцев).

А Мономах получил урок. Он осознал всю глубину наших глубин. Уход из Чернигова стал для него точкой невозврата. Теперь он знал – чтобы выжить, Руси нужно единство против общего врага. Любой ценой. Да, эту партейку он проиграл, но ведь мы с вами знаем, что прозвище Мономах (=Единоборец) ему бы просто так не дали потомки. Но об этом уже потом.

Итак, что же мы имеем к концу XI века: Святополк Изяславич сидит в стольном Киеве, но чувствует, что трон под ним уже шатается. Олег Гориславич Святославич вроде как вернул себе Чернигов, но вся его власть держится на половецких копьях, а сам он по уши в долгах у них же. Владимир Мономах попячен в Переяславль, побеждён, но не сломлен, копит силы и ярость. Степь полностью принадлежит половцам и их сателлитам. Отныне сообщение по суше с Тмутараканью зависело от их благосклонности (=кто им больше заплатит). А на Руси со времён Рюрика уже успела сложиться своя аристократия из многочисленных князьков-родственники разных возрастов и амбиций, каждый со своей дружиной и претензиями как нам обустроить Русь.

В следующей серии вас ждёт полномасштабная половецкая угроза, кровавые поражения, первые робкие попытки князей договориться и начало легендарного пути Владимира Мономаха к киевскому столу и славе объединителя. Жмите всё, что видите, и каждому по кошкожене «красной девке половецкой».

Подписывайтесь на тг и бусти, там ещё больше материалов!