Marsfield

История освоения человеком космоса началась задолго до первых телескопов и космических ракет. Для древнего человека небесный свод был загадочным и одновременно священным пространством, источником порядка, ориентиром и мерилом времени. Первобытные общины воспринимали небо как высшее божество, как силу, управляющую жизнью и смертью, земледелием и охотой. Уже на ранних этапах развития культуры человек фиксировал движение светил, связывал их с циклами природы и видел в них проявление сверхъестественной воли. Космос в мифах и верованиях был не пустым пространством, а живым и одушевлённым началом, отражением социальной организации и философского взгляда на мир.

В палеолите и мезолите небесные светила стали объектами первых наблюдений и символов. Пещерные рисунки, а также стоянки с ориентированными кострищами и каменными кругами свидетельствуют о том, что ещё первобытные люди знали циклы луны и, вероятно, связывали их с охотой и ритуалами плодородия. Археологи отмечают, что в ряде памятников позднего каменного века присутствуют изображения, напоминающие скопления звёзд, например Плеяды. Таким образом, небесный свод воспринимался как обитель духов, от которых зависела судьба рода, а первые космологические представления носили сакральный характер.

В шумерской цивилизации представления о космосе получили развитую мифологическую форму. Шумеры разделяли небо и землю как сферы, управляемые разными божествами. Ан, бог неба, был верховным владыкой, символизирующим порядок и вечность. Движение планет и звёзд они связывали с деятельностью богов (об этом было у меня в тг-канале). Вавилоняне, наследники шумеров, создали одну из первых систем астрологии, где положение небесных тел толковалось как знамение для царей и общества. Звёзды и планеты становились посредниками между миром людей и миром богов, а храмовые астрономы тщательно фиксировали их движение. Таким образом, космос понимался как книга, в которой божества записывают свою волю, а чтение небесных знаков становилось основой политики и религии.

В Древнем Египте космология тесно переплеталась с идеей загробной жизни. Небо мыслилось как богиня Нут, проглатывающая солнце вечером и рождающая его утром. Путь солнца через небесный свод и подземный мир символизировал вечный цикл смерти и возрождения. Звёзды, особенно созвездие Ориона, связывались с Осирисом, а Сириус был священной звездой, предвещавшей разлив Нила. Египтяне создали сложную систему календаря, основанного на астрономических наблюдениях, и одновременно облекли космос в мифологические формы, где небесное пространство было не только механическим, но и божественным устройством. Каждый фараон мыслился как посредник между небесным и земным порядком, а само государство — как отражение космической гармонии.

Индийская традиция сохранила богатейшее наследие космологических мифов, где Вселенная представляется циклической. Веды и более поздние тексты описывают мир, где космос рождается и разрушается в бесконечных циклах юг. Боги и демоны борются за порядок и хаос, а небесные тела становятся воплощением космических сущностей. Солнце почиталось как Сурья, бог света и жизни, а Луна, Чандра, связывалась с ритмом времени и рождением растений. Индийская астрология, джйотиша, имела не только предсказательную, но и философскую функцию: она отражала идею о том, что положение небесных тел связано с кармой и судьбой человека. В космологическом воображении индийцев небесный свод — это не мёртвое пространство, а живой организм, в котором повторяется вечная драма творения и разрушения.

В Китае космос понимался как выражение принципа Дао, великого пути, в котором взаимодействуют силы Инь и Ян. Небо рассматривалось как высший порядок, а император назывался Сыном Неба, чья власть легитимировалась космической гармонией. Китайские астрономы ещё в древности составляли карты звёздного неба и фиксировали явления, такие как кометы или солнечные затмения, придавая им огромное политическое значение. Космические мифы Китая наполнены образами: богиня Чанъэ, живущая на Луне, или стрелок И, сбивающий лишние солнца с небесного свода. Здесь космос связывался не только с религиозными верованиями, но и с социальной философией: правильное управление государством должно было соответствовать гармонии Неба, иначе мир погружался в хаос.

У доколумбовых цивилизаций Америки космос был в центре религиозной жизни. У майя и ацтеков движение Солнца и Луны определяло ритуалы и календарные циклы. Солнце почиталось как божество, нуждавшееся в жертвах для продолжения своего движения по небосводу. Луна также имела важное мифологическое значение: её фазы связывались с рождением и смертью, женскими циклами и сменой времён года. Майя создали точные астрономические таблицы для предсказания затмений и движения планет. Их храмы и обсерватории были ориентированы по сторонам света и движениям небесных тел, что свидетельствует о высоком уровне знаний. В мифах о сотворении мира у майя и ацтеков космос возникал из борьбы богов, а каждый новый солнечный цикл требовал обновления через жертвоприношения. Таким образом, космология здесь носила не только философский, но и практический характер, определяя социальную организацию и ритуальную жизнь.

Астральные мифы, связанные со звёздами, были распространены повсеместно (про связь собачек, каникул и Сириуса у меня уже было). Созвездия становились образами героев и животных, чьи истории объясняли происхождение мира и судьбу человека. Солярные мифы строились вокруг Солнца как источника жизни и верховного божества. Лунные мифы, напротив, часто символизировали изменчивость, смерть и возрождение. Во всех этих традициях астрономия и астрология переплетались: наблюдение небесных явлений превращалось в систему символов и пророчеств, но одновременно давало практические знания о времени сева, навигации и календарных циклах. Таким образом, космос становился универсальным языком культуры, где каждое небесное тело имело своё значение.

Рассматривая космологические представления древних цивилизаций, мы видим, что небесный свод был не абстрактной пустотой, а живой и одушевлённой реальностью, воплощением порядка, судьбы и божественной воли. Первобытные люди воспринимали небо как вместилище духов, шумеры — как книгу богов, египтяне — как символ вечного цикла, индийцы — как ритм бесконечных миров, китайцы — как гармонию Дао, а народы Америки — как арену борьбы и жертвоприношений. Во всех этих образах небо выступало главным божеством, определявшим жизнь человека и общества. Эта ранняя космология заложила основу будущих научных исследований: стремление постичь небесный порядок не исчезло, но с течением времени приобрело рациональные формы. Тем не менее, даже в эпоху научных открытий человек продолжал искать в звёздах не только знания, но и смысл, сохраняя древнюю традицию видеть в космосе отражение собственного существования.

Подписывайтесь на тг и бусти, там ещё больше материалов!

В прошлой серии мы оставили Русь на пике могущества: Владимир Мономах, как супергерой, усмирил князей, навел шороху в степи и наконец-то сел в Киеве, чтобы править справедливо и мудро. Казалось, наступил золотой век. Но пока Мономах латал одну дыру, на её месте возникали две новых. А потом он и вовсе двинул кони.

Итак, встречаем – эпоха Удельной Руси. Или, как любят говорить учебники, «феодальная раздробленность» (про это было у мена на канале). Представьте: большой семейный бизнес «Рюрик и сыновья» после смерти гендира (в нашем случае – Мономаха) начал делиться на франшизы. Каждая ветвь рода решила, что будет сама себе голова на своей земле. Киевский престол после смерти Мономаха по всем правилам лествицы переходит к его старшему сыну – Мстиславу, вошедшему в историю как Мстислав Великий. Да, он был весь в отца, как говорят многие дамы. Не просто сумел удержать то, что сколотил его батя, но и продолжил давить половцев, усмирять строптивых князей (например, настучал по голове полоцких князей, которые давно уже считали себя отдельным государством и вернул их в орбиту Киева). Казалось, мономашичи рулят. Но в 1132 г. Мстислав умирает. И вот тут-то и рвануло. Киев пытается занять следующий по старшинству брат – Ярополк Владимирович. Но тут против него восстаёт… их же младший брат – Юрий Владимирович, сидевший в Ростове. Да-да, тот самый будущий Долгорукий. Лествичная система дала первый глобальный сбой. Сыновья одного отца не поделили наследство. Началась война мономашичей против мономаховичей. Ну, или наоборот.

Ах, да – не забываем ещё про Ольговичей (потомки Олега Гориславича) из Чернигова. Они, потирая руки, наблюдали за всем этим безобразием и периодически подливали масла в огонь, пытаясь урвать свой кусок. Киев постепенно терял авторитет единственного центра силы. Теперь чтобы сесть на пенёк в Киеве, нужно было не столько право старшинства, сколько сильная дружина и поддержка местных бояр. И вот тут начинается самое интересное – рост новых центров силы. Пока потомки Мономаха и Олега рвали друг друга за Киев и Чернигов, другие города Руси начинают жить своей, отдельной жизнью.

Вот вам три примера.

Господин Великий Новгород. Уже к 1136 г. новгородцы официально закрепляют своё право выбирать и изгонять князей по своему желанию. Фактически, Новгород становится самостоятельной республикой. Князь там просто наёмный военный руководитель. «А пошёл ты, князь, от нас, мы тебя не звали» (ну, типа пошёл-ка ты на мороз, Вася). Главный интерес Новгорода – не земля, а деньги. Торговля, ремёсла, и колонизация.

Галицкое (Галицко-Волынское) княжество. В отличие от Новгорода юго-запад Руси пошёл по пути усильния княжеской власти. Там были богатые города, мягкий климат и добрые, но сильные соседи-европейцы (Польша, Венгрия). Тамошним князьям (потомкам другого сына Мономаха – Изяслава) скоро станет тесно в рамках Руси, и они начнут свою большую игру с королями и папой римским. Но это вообще отдельный спин-офф, как-нить потом расскажу (если заходите, хе-хе).

Наконец, зародых нынешней России – Владимиро-Суздальская земля (БолотаЗалесье). Туда, в леса и луга, ещё Мономах отправлял своего младшего сына – того самого Юрия Долгорукого. Зачем? Резервный аэродром. Далёкий, безопасный от половцев, богатый пушниной, лесом и землёй. И именно здесь, вдали от киевских дрязг, начинает коваться та самая будущая Россия. Юрий, сидя в Суздале, не оставляет мечты о Киеве (за что и получает прозвище Долгорукий) и регулярно ходит на юго-запад воевать. Но именно его сын (Андрей Боголюбский) совершит настоящую геополитическую революцию, перенеся центр власти с юга на север. Но об этом далее и потом.

Так вот. К середине XII в. Древняя Русь уже не единое государство даже формально. Это конгломерат из дюжины самостоятельных княжеств и земель, связанных между собой династией, языком и верой, но ведущих самостоятельную политику. У каждого князя свои интересы, свои друзья и враги. Киев ещё формально старший, но его уже никто не боится. Главный итог этого периода: Русь перестала быть проектом одной княжеской ветки. Она стала делом семейным и многополярным.

В следующей серии: как Андрей Боголюбский взял да перенёс столицу из Киева во Владимир, зачем он разгромил «мать городов русских» и как его убили свои же бояре. Это будет эпично и кроваво! Не переключайтесь!

Так, народ, погнали далее. В прошлой серии мы остановились на том, что после Любечского съезда князья, кажется, нашли консенсус («каждый держит отчину свою»), но тут же его благополучно похерили ослеплением Василька. Русь снова улетела в тартарары, а половцы потирали руки в предвкушении очередной закуски из русских городов. Казалось, это дно. И тут на сцену окончательно выходит тот, кого мы ждали – Владимир Всеволодович Мономах. До этого он был умным стратегом, талантливым полководцем и, что важно, проигравшим (помните уход из Чернигова?). Но после ослепления Василька в нём что-то щёлкнуло. Он понял, что дипломатия и уговоры – это хорошо, но иногда нужно просто дать леща.

Пока Святополк Киевский отсиживался в своей столице, боясь тени собственных бояр, Мономах берёт инициативу в свои руки. Он не просто призывает к мести за Василька – он собирает коалицию. По сути это был ультиматум: Святополк, либо ты выдаёшь нам подлого Давыда Игоревича (главного зачинщика ослепления), либо мы идём на тебя войной как на соучастника. Представьте шок и трепет Киева (хе-хе, извиняюсь). Мало того что на стольный град движется объединённое войско Мономаха и его двоюродных братьев Святославичей (да-да, тех самых, с Олегом во главе), так ещё и половцы уже вовсю рыщут по степи и жгут всё на своём пути. Святополку пришлось сдать своего подельника. Давыда лишили удела и отправили в ссылку. Это был беспрецедентный случай – киевского князя поставили перед фактом и заставили подчиниться воле «коллективного великого князя» в лице других Рюриковичей. Авторитет Мономаха взлетел до небес.

Но главный враг был не в Киеве. Главный враг был в степи. И Мономах это отлично понимал. Усмирив на время князей, он переключается на половцев. И не просто обороняется, а переходит в наступление. Это был его звездный час. Он организует знаменитые «крестовые походы» в Степь. Не одиночные вылазки, а грандиозные, тщательно спланированные совместные походы 1103, 1107, 1111 и 1116 годов. Кстати, про взаимоотношения Руси и Степи у меня был пост в тг-канале.

Представьте картину: объединённое войско русских князей (редчайшее единство) под общим командованием Мономаха идёт в самое сердце Дикого Поля – на реку Днепр, на Дон, в половецкие вежи. Они идут не для грабежа, а для тотального уничтожения врага. В 1111 г. русские дружины дошли аж до самого Дона и взяли штурмом половецкие города Шарукань и Сугров. Это был геополитический разворот. Русь впервые за долгие десятилетия сама диктовала условия в степи. Мономах был гением военной тактики. Он воевал не так, как все. Он нападал весной, когда половецкие кони после зимы были тощими и слабыми, а не осенью, когда они жирные и сильные. Он использовал лёгкую пехоту для засад и тяжёлую конницу для решающего удара. Однако нет добра без худа – пока Мономах отжигал на юге, на севере тихо и планомерно шёл процесс усиления Владимиро-Суздальской земли. Но это уже тема для отдельного сезона.

Так вот, в 1113 г. умирает Святополк Изяславич. Киевское боярство и народ, помня заслуги и силу Мономаха, приглашают его на престол. Олег Черниговский пытался было вякнуть о своих правах по лествице, но… против воли народа и против человека, который только что спас Русь, не попрёшь. Владимир Мономах становится Великим князем Киевским. Не по праву наследования, а по праву сильнейшего и спасителя. И это тоже важный казус, который потом ещё не раз аукнется в истории нашей страны.

Правление Мономаха (1113–1125) стало последним периодом единства и могущества Киевской Руси. Он жёсткой рукой наводил порядок внутри страны (его «Устав» ограничивал произвол ростовщиков и помог избежать социального взрыва) и продолжал громить половцев, надолго отогнав их от границ. Казалось, вернулись времена Ярослава Мудрого. Но, как мы уже знаем, ничто не вечно. Мономах был блестящим правителем, но он не мог отменить объективные законы истории. Удельная система, узаконенная в Любече, была миной замедленного действия. Смерть Мономаха в 1125 г. стала концом эпохи древнерусского ренессанса. Русь, собранная его железной волей, снова начала медленно, но верно разъезжаться по швам…

В следующей серии: что происходило на окраинах, пока Мономах рулил в Киеве? Как росла Галицкая земля и кто начал строить новый центр силы на северо-востоке – в Залесье? И главное – почему «империя» Рюриковичей была обречена? Ждите, и обрящете!

Подписывайтесь на тг и бусти, там ещё больше материалов!

В апреле 2014 г. на официальном сайте Госдумы был опубликован текст председателя Комитета Госдумы по образованию Вячеслава Никонова, в котором славяне (в частности русские) названы «ариями». Это вызвало иронию в обществе и новый виток обсуждений о том, кто же такие арии и почему этот термин так охотно используется в политических речах и массовой публицистике.

Никонов, как и многие приверженцы истории как публицистики, апеллировал к образу древнего арийского народа, якобы напрямую связанного со славянами. Подобные конструкции особенно популярны в среде дилетантов, пишущих псевдонаучные книги и статьи по этногенезу, которые рассчитаны на массового читателя и играют на примитивных националистических инстинктах. Однако в действительности слово «арии» имеет строго определённое научное значение и никак не связано со славянами.

Арии — это народы одной языковой ветви индоевропейской семьи. В их число входят две основные группы: иранская и индоарийская. К первой относятся таджики, осетины, а в древности — скифы, сарматы и саки. Ко второй — носители санскрита, а также современные хинди, урду, бенгальцы, сингальцы и цыгане. Таким образом, на территории бывшего СССР «ариями» в строгом лингвистическом смысле можно назвать лишь цыган, таджиков и осетин. Такой вот прикол. Но славяне к этой категории не относятся.

В XIX в. на волне успехов в первую очередь немецкой гуманитарной школы открытие родства языков Европы и Индии сначала получило название «индогерманская общность». И конечно же европейские антропологи поспешили связать языковое единство с расовой теорией: они предположили, что существует особая «арийская раса», возникшая в Индии и затем распространившаяся в Европу. Именно тогда немецкие расисты стали называть все народы индоевропейской семьи «ариями», и именно отсюда идут корни тех самых «истинных арийцев».

Позднее эта схема изменилась в угоду политике: ариев стали искать уже на севере Европы, а чистыми представителями «нордической расы» объявили германцев. В нацистской идеологии термин «арийцы» закрепился именно в этом смысле. Гиммлер и Розенберг отождествляли арийство исключительно с германским севером, тогда как Гитлер трактовал его шире, чтобы включить всё немецкое население, включая баварцев и австрийцев (по понятным причинам).

Эти псевдонаучные идеи были подхвачены и мифологизированы различными немецкими оккультными и националистическими группами начала XX века. Наиболее известным из них было тайное общество «Туле» (Thule-Gesellschaft), основанное вскоре после Первой мировой войны (о нём, кстати есть у меня в тг-канале).

Члены этого общества, увлеченные германским фольклором, теософией и расизмом, искали истоки «арийской расы» на мифическом северном континенте Гиперборее. Общество «Туле» стало одним из ключевых «инкубаторов» нацистской идеологии: именно из его кругов вышли многие будущие высокопоставленные члены НСДАП, а его эмблема — свастика и кинжал — впоследствии была адаптирована нацистами. Мистические поиски «Туле» и подобных ему орденов заложили иррациональный фундамент для политики Третьего рейха, предоставив псевдоисторическое обоснование для расовой доктрины и антисемитизма. Что в итоге стало одной из причин краха нацистской идеологии как таковой.

В русском языке различие между «ариями» как лингвистическим понятием и «арийцами» как расистской фикцией сохранилось лишь на уровне терминологии, тогда как в немецком всегда использовалось одно слово — Arier.

Сегодня существует несколько гипотез о прародине индоевропейцев: степная (циркумпонтийский регион), малоазийская и северо-европейская. Научное сообщество и у нас и на западе склоняется к первой версии. Но все эти исследования касаются исключительно языков и культур, а не «рас». Научное сообщество давно отказалось от понятия «арийская раса» — её просто не существует.

Если говорить строго о славянах (вернее о праславянах), то их достоверная археологическая история начинается с пражско-корчакской культуры V–VII веков. Первоначально праславяне жили в бассейне Среднего Дуная и Поднепровья, а уже позже двинулись на Балканы, перейдя Карпаты. Таким образом, привязка славян к «арийскому племени», не более чем ошибка.

Научный термин «арии» относится к конкретным группам — иранской и индоарийской. «Арийская раса» — миф, созданный расистской идеологией XIX–XX веков. Славяне, немцы или даже шведы никакого отношения к ариям не имеют. Поэтому использование подобных терминов в официальной риторике — проявление исторической безграмотности и поощрение дилетантских представлений, которые опасны тем, что формируют искажённое восприятие прошлого.

Подписывайтесь на тг и бусти, там ещё больше материалов!