Год краха российской империи подвёл итоговую черту и под имперским монетным рядом.
Предвестники недобрых перемен коснулись монет уже в пятнадцатом году. В связи с началом мировой войны Николай II распорядился избавиться от всего немецкого. Именно тогда (с 18 августа 1914 года) детище Петра Первого - Санкт-Петербург - переименовали в русскоязычный Петроград. Поэтому, начиная с 1915 года, нижняя часть малого круга реверса российских монет, где ранее красовалось обозначение монетного двора СПБ, опустела.
Аверс же монет 1917 года остался без изменений. Он является общим для всего монетного ряда Российской империи. Можно любоваться часами, рассматривая его мелкие детали и филигранное исполнение, где в центре монеты красуется Малый Государственный Герб Российской империи образца 1883 года (соответствующий царствованию Николая II).
Все монеты 1917 года являются РЕДКИМИ, поскольку тираж их был незначителен. Причина - февральская революция.
Гиперинфляция ещё не явила себя во всём ужасе, но цены уже скакнули. Копейки исчезли, а рубли быстро стали исчисляться тысячами и миллионами.
В древнем Иренополе, современном Топрактепе (Турция) в провинции Караман, археологи обнаружили пять обугленных буханок хлеба, датируемых VII–VIII веками н. э.
На одной из них на поверхности выжжено изображение Христа в образе земледельца и надпись на греческом языке «С благодарностью, Святому Иисусу». На остальных четырех изображены кресты.
Говоря о лекарственных средствах в Российской империи важно учитывать несколько важных факторов. Большая часть населения – крестьяне – достаточно настороженно относилась к официальной медицине и предпочитала лечиться народными средствами. Больницы были далеко не везде, соответственно, профессиональная медицинская помощь была заведомо доступна не всем. Многие не доверяли врачам, считая их шарлатанами. В больницы обращались обычно в уже запущенных случаях, когда медики заведомо не могли помочь, и это подкрепляло общественное мнение. При этом в народе было много суеверий, и болезни нередко связывали со сверхъестественными причинами, от порчи, сглаза и происков колдунов до божественной кары за грехи. Поэтому даже при наличии больниц и врачей официальная медицина соседствовала со старинными рецептами, народными средствами и бытовой магией. Народная медицина – это отдельная обширная тема, поэтому в этом посте речь пойдёт об исключительно официальной медицине с её пилюлями, мазями, микстурами и порошками.
Первая аптека в России появилась при Иване Грозном, но она обслуживала только царскую семью и её приближённых. Существовали зелейные лавки, в который продавались лекарственные травы и товары для здоровья, но работа их чётко не регламентировалась, и об ассортименте их товаров судить трудно. Появление и развитие привычных нам аптек было связано в первую очередь с военными нуждами. В допетровские времена аптеки были государственные и обслуживали в первую очередь военных. Тогда вопросами медицины занимался Аптекарский приказ. Это учреждение отвечало за работу придворных и военных медиков, занималось организацией лечения больных и раненых военнослужащих, следило за работой аптек. И врачи, и аптекари, как правило, были иностранцами, приглашёнными в Россию на службу.
Сначала и лекарства и сырьё были импортным и стоили очень дорого. Позже наладили сбор лекарственных трав и в России. В Москве появились аптекарские огороды. С 1654 года при Аптекарском приказе работала Лекарская школа, в которой на протяжении 5—7 лет обучались дети стрельцов, дьяков и духовенства. Со временем Аптекарский приказ разросся и получил больше функций. Он проверял документы приехавших иностранных медиков, распределял рабочие места среди врачей, контролировал работу врачей, выплачивал им жалованье, в случае необходимости организовывал карантинные меры, готовил отечественных лекарей и курировал изготовление и продажу алкогольной продукции. Последнее было одной из главных статей дохода приказа. В 1707 году была создана Аптекарская канцелярия, которая взяла на себя часть функций приказа, который просуществовал до 1721 года.
Указом Петра I в 1700 году были учреждены военные аптеки при всех военных и морских госпиталях, а также при крупных воинских соединениях. В 1706 году Петр основал в Москве «военную Гошпиталь» с хирургическим училищем и анатомическим театром, тогда же начала работу первая в русской армии постоянная госпитальная аптека. Первым аптекарем был назначен Христиан Эйхлер, который прослужил в аптеке 18 лет. После него аптекой в течение 45 лет руководил Иван Маак. В 1715 году в Петербурге на Выборгской стороне были построены сухопутный и адмиралтейский «генеральные гошпитали» для солдат и матросов. Деятельность воинских аптек регламентировалась «Воинским Уставом» 1716 года. В Киеве гарнизонная аптека была открыта в 1715 году, а в 1716 году «Воинский Устав» предписал открыть еще две аптеки — одну при кавалерии, другую при пехоте. С развитием флота были открыты аптеки при морских госпиталях. По инициативе императора начались активные научные исследования лекарственных растений, которые росли в России, в том числе в Сибири.
При Петре I помимо государственных аптек стали появляться вольные – частные. Правительство открытие аптек поощряло различными льготами, например, отсутствием податей. Землю для аптеки можно было получить у государства бесплатно. В 1701 году Петр I издал высочайший указ о том, «что всякий русский или иностранец, который пожелает вести вольную аптеку, с разрешения правительства получит безденежно необходимое для сего место и жалованную грамоту на наследственную передачу сего заведения». Первая грамота на право открытия аптеки в Москве 27 ноября 1701 г. была выдана Иоганну Готфриду Грегориусу, который в 1702 году открыл своё заведение в Москве в Ново-Немецкой слободе. Вторую грамоту в 1701 году получил Даниил Алексеевич Гурчин, предположительно, поляк. По поручению Петра I им написаны работы «Аптека обозовая или служивая» и «Аптека домовая». Всего в Москве было открыто 8 аптек. Первая государственная аптека в Петербурге была открыта в 1704 году. Впоследствии она получила название Главной аптеки и помещалась сначала в крепости, а потом была перенесена в дом Медицинской канцелярии на Миллионной улице. В 1707 году была учреждена полевая аптека в Лубнах. Аптеки появились в Астрахани (1721), в Симбирске (1778), в Нижнем Новгороде (1780), в Перми (1786), в Казани и не только. Хотя открыть аптеку мог теоретически любой желающий, требовалось согласовывать этот вопрос с уже работавшими в данном городе аптекарями.
В 1763 году указом Екатерины II была создана Медицинская коллегия, и аптеками занималась уже она. В 1775 году императрица создала новое ведомство – Приказы общественного призрения. На губернском уровне они курировали работу народных школ, госпиталей, аптек, приютов, больниц, богаделен и тюрем. В 1810 году появилось Министерство полиции, а при новом министерстве в 1811 году был создан Медицинский департамент и Медицинский совет. В Медицинский совет входили и аптекари. Он занимался снабжением военного ведомства лекарствами и оборудованием, а также снабжением государственных аптек и ревизией частных. В конце 1819 году Министерство полиции опять вошло в состав Министерства внутренних дел вместе с Медицинским советом и Медицинским департаментом. В 1834 году при Медицинском департаменте была учреждена комиссия для производства торгов на поставку аптекарских материалов. Департамент имел широкие полномочия, в том числе заведовал медико-хирургическими академиями (Петербургской, Московской и Виленской), отвечал за приём экзаменов на учёные степени для медиков, давал разрешение на открытие вольных аптек и имел право закрытия их за злоупотребления, производил ревизии аптек. В 1836 году Министерству внутренних дел было подчинено Санкт-Петербургское фармацевтическое общество и состоящая при нем школа для подготовки фармацевтов.
женская аптека
До середины 19 века аптечное дело было тесно связано с медициной как таковой, и отдельного образования для аптекарей практически не было. Соответственно, количество аптек и аптекарей росло по мере открытия медицинских факультетов. Самый первый медицинский факультет был открыт в 1755 году при Московском университете. В начале 19 века Медицинские факультеты были открыты в Дерптском (1802), Виленском (1803), Харьковском (1805), Казанском (1814), , Киевском (1841) университетах. В столичном университете не было медицинского факультета, а врачей готовили в Военно-медицинской академии. С 1808 года начал выходить «Медико-физический журнал», в 1811- 1816 годах петербургская Медико-хирургическая академия издавала «Всеобщий журнал врачебной науки», в 1828-1832 гг. профессор химии и фармакологии, известнейший фармацевт Московского университета А.А. Иовский (1796-1857) издавал «Вестник естественных наук и медицины». С 1823 года начал выходить «Военно-медицинский журнал», стали возникать медицинские общества, в том числе и фармацевтические (Рижское, Петербургское).
Открыть собственную аптеку мог любой желающий, имеющий для этого стартовый капитал, однако управлять должен был специалист-аптекарь или провизор. Аптекари пользовались на основании Городового Положения правами Именитых граждан. Однако открытие аптеки было делом затратным, лекарства стоили дорого, а цены постоянно росли, поэтому бизнес этот был не самым рентабельным. Количество аптек росло относительно медленно медленно. В начале 18 века по всей стране официально работали 14 аптек, к концу 18 века – около 100. С 1825 по 1861 год количество аптек в Москве увеличилось всего на 6 аптек, и в 1861 году их было всего 30. В начале 19 века в среднем по всем губерниям России ежегодно открывалось около 15 новых аптек. В 1804 году открылось 16, в 1810 — 14, в 1827 — 18 частных аптек. В 1828 году в стране их было 423, в 1838 году — 572, а в 1848 г. — 689. В 1851 году в России работало всего 743 частные аптеки. В это же время более чем в 150 городах России аптек вообще не было. В 1877 году по всей стране работала 1621 аптека, из которых большинство – вольные.
Дореволюционная аптека – не просто магазин, где можно было приобрести лекарства и товары для здоровья. Аптеки сами их производили, соответственно, речь шла о, как минимум, небольшом производстве. Здесь продавали готовые лекарства, а также изготавливали препараты по рецепту, предлагали предметы гигиены, минеральную воду. Некоторые аптеки разрабатывали косметические средства и даже парфюмерию. Согласно принятому в 1857 г. врачебному уставу, аптеки в обязательном порядке должны были иметь следующие помещения: рецептурную комнату (для приготовления лекарств), материальную комнату (для хранения ингредиентов), лабораторию (для проверки качества лекарственных форм), сухой подвал, ледник и сушильню для растений. Иногда в том же здании была квартира хозяина аптеки и жильё для сотрудников.
Во второй половине 19 века ситуация с аптеками улучшилась. К концу века аптечное дело в России было уже хорошо развито. Из книги Е. И. Рагозина «Путешествие по русским городам»: «Весь город спал, когда я проезжал по нем, и только в аптеке горели огни. В какое бы захолустье России вы ни попали, везде вы найдете аптеки в полном порядке, всегда готовые исполнять требования населения. Я думаю, что нигде в Европе нет такой хорошей организации аптек, как у нас, а потому мы должны очень осмотрительно относиться к разным проектам об уничтожении монополии, понижении таксы на лекарства и проч. Разрушить даже вековое учреждение вовсе не трудно, но создать его вновь невозможно.
У нас образовался целый класс людей, специально знакомых с аптекарским делом и им только и занимающихся. Люди эти, благодаря высокой таксе на лекарства, дорожат своим делом, весьма внимательно к нему относятся и всецело преданы ему. Они продают аптеки, покупают вновь, переезжают из города в город, но почти до конца жизни остаются верными своей профессии. Тысячи аптек в России, разбросаны они по всем местечкам и городкам, и везде свято исполняют свой великий долг. Бывали ошибки в составлении лекарства, случались и несчастия – отравления, но это капля в море сравнительно с тем огромным количеством лекарств, которые ежедневно составляются в этих маленьких лабораториях, рассеянных по всей России и всегда готовых подать помощь больному человеку.
Я потому обращаю внимание на наши аптеки, что мы часто не умеем дорожить своим хорошим, и потому еще, что, как мне кажется, аптекарское дело начинает у нас уже подрываться. В некоторых уездных городах земство, руководясь желанием удешевить лекарства, открыло свои аптеки и принудило этим закрыться бывшие в городах аптеки. Впоследствии вольные аптеки эти закрывались, и я знаю случаи, когда после таких проб города оставались вовсе без аптек. По моему мнению, может быть, и ошибочному, за аптеками необходимо сохранить монополию и высокую таксу, так как только при этих условиях аптекарское дело может быть выгодным и аптекарям не будет надобности прибегать к обманам. Земство для облегчения бедного сельского населения может продавать лекарства за удешевленную цену и даже раздавать их даром, но вряд ли следует разрешить земству открывать в городах вольные аптеки».
Такса – фиксированная цена на лекарства. В небольших городах недобросовестные аптекари иногда всё же злоупотребляли тем, что аптек было не так много, и у покупателей не было выбора. Врач польского происхождения В. Г. Загорский в книге «Мои воспоминания» оставил подробные описания Челябинска 1885—1892 годов. Он описал в том числе местную больницу, которой руководил, и аптеку. «Больница была рассчитана на 75 коек, но в случае необходимости в ней можно было поместить 100 и даже больше больных. Железные койки, опрятное постельное бельё и чистота производили хорошее впечатление. Зато аптека была оборудована скверно, в ней недоставало большого количества необходимых медикаментов. Лекарства приготовляли фельдшеры. Ещё хуже дела обстояли с оборудованием, поскольку, кроме инструментов для ампутации, ножниц, нескольких скальпелей и пинцетов, больше ничего не было. Я не понимал, как Падарин мог оперировать…
Прежде всего нужно было обеспечить больницу лекарствами и хирургическими инструментами. Получив у городского головы кредит, я заказал в аптеке Туржанского в Екатеринбурге необходимые медикаменты, а из Москвы у Трындина — самые необходимые на первое время хирургические инструменты, а также недорогой микроскоп Райхерта…
В Челябинске была только одна аптека, владельцем которой был немец Штопф. Аптекарь и его жена были во всём друг на друга похожи. Оба маленькие, круглые как огурчики, румяные, они совершенно акклиматизировались в Челябинске. Аптека оставляла желать много лучшего, в ней не было новейших средств, таких как апоморфин, кокаин, антипирин и т. п., о которых Штопф, кажется, ничего не слышал. Я никак не мог его убедить, чтобы он заказал эти медикаменты.
Аптека В. К. Феррейн в Москве
“Это ненужные выдумки, — ответил он мне. — Мы без этих гадостей обходились до сих пор и впредь обойдёмся”. Штопф не придерживался твёрдой аптечной таксы и брал за лекарства по своему разумению: один раз дешевле, а другой раз за то же самое лекарство в три-четыре раза дороже. На мои предостережения, чтобы так не делал, потому что когда-нибудь попадётся, он только смеялся. И, конечно, попался. Ревизия аптеки, проведённая моим отцом, который как врачебный инспектор приехал в Челябинск, обнаружила в аптеке непорядки, отсутствие множества медикаментов. Выяснилось, что за один мой рецепт Штопф взял в 18 раз больше, чем позволяла такса. Мой отец приказал вернуть пациенту всю полученную сумму. Кроме того, Штопф вынужден был пообещать, что поставит в аптеку необходимые медикаменты, в том числе некоторые новые, которые, согласно закону, обязана иметь так называемая «нормальная» аптека. После отъезда моего отца аптекарь иронизировал, говоря, что настали новые времена, что в России повеяло новым духом, видимо, скоро явится антихрист и т. д. Однако вынужден был исполнить то, что ему велели, и начал придерживаться таксы. Через несколько лет он сказал мне: – А вы знаете, ваш отец — мудрый человек, а я был глуп. Я и сам теперь доволен: аптека приносит гораздо больший доход, чем раньше. Некоторые новые медикаменты на самом деле замечательные, даже на себе и на своей жене я убедился в их эффективности. Да, прогресс — это прогресс».
Помимо цен на лекарства вопросы могли возникать и по поводу их качества. Был анекдот. Приходит в аптеку мужчина и просит что-нибудь от такого-то диагноза.
— Вот попробуйте пилюли доктора Пупкина.
— Нет, только не это. Пупкин – это я.
На самом деле контроль медицинских препаратов существовал. При Аптекарском приказе анализ лекарств проводили так называемые алхимисты, а при Петре I — вновь открытые аптеки и химическая лаборатория при Берг-коллегии. Во времена Екатерины II эту задачу решала Медицинская коллегия. С 1797 года – губернские управы. При Александре I вопросами медицины занималось МВД, для чего при нём были созданы Медицинский департамент и Медицинский совет, за последним были закреплены, в частности, такие обязанности, как «проба и сличение аптечных веществ, рассмотрение чрезвычайных требований аптек, разрешение сомнений о привозимых из-за границы лекарственных средств». На местах проверками занимались губернские врачебные правления. В изданных в 1873 г. Министерством внутренних дел «Правилах для открытия аптек» была подробно изложена процедура их освидетельствования. Сводилась она к периодическим (не реже 3 раз в год) «нечаянным» ревизиям аптек представителями врачебных правлений, в ходе которых оценивалось общее состояние аптеки, соблюдение требований по хранению, производству и отпуску лекарств, отбирались образцы для экспертизы, проверялось соответствие цен аптекарской таксе. В случае выявления недоброкачественной продукции предусматривалось наказание. За нарушения полагался штраф, но в целом наказания были мягкими.
Ближе к концу 19 века проблема контроля качества стала острее, потому что всё чаще лекарства ввозились из-за рубежа, количество аптек выросло, а подделки было всё труднее отличить от оригинала. В 1899 году Медицинским советом издаются «Правила для разрешения пропуска заграничных готовых лекарств», где была описана процедура, через которую проходили препараты до выпуска их в продажу. Образец препарата должен был быть представлен в 3 экземплярах (для Медицинского совета, Департамента таможенных сборов, столичного врачебного правления) и иметь сопровождающую документацию. Результаты экспертизы и все сведения (качественный и количественный состав, способ приготовления, употребления и дозировка) о каждом вновь разрешаемом к обращению препарате, как зарубежном, так и отечественном, опубликовывались в специальных изданиях: в «Правительственном вестнике», «Вестнике финансов» и «Вестнике общественной гигиены, судебной и практической медицины» (печатный орган Министерства внутренних дел). Списки разрешённых и запрещённых препаратов поступали на таможню.
Во второй половине 19 века возникла другая проблема – аптечная наркомания. Некоторые лекарства имели неожиданные побочные действия, а понятия «наркоман» ещё не было. В качестве успокоительных средств продавали препараты на основе опиума, и их давали даже детям. Средства для анестезии (от опиума до эфира, использовавшегося как «веселящий газ») нередко приобретались совсем для других целей. Бойко шла торговля кокаином, который завозился преимущественно из Германии. О нём вспоминал в мемуарах актёр Александр Вертинский: «Продавался он сперва открыто в аптеках, в запечатанных коричневых баночках, по одному грамму. Самый лучший, немецкой фирмы “Марк”, стоил полтинник грамм. Потом его запретили продавать без рецепта, и доставать его становилось все труднее и труднее. Его уже продавали «с рук» — нечистый, пополам с зубным порошком, и стоил он в десять раз дороже. На гусиное пёрышко зубочистки набирали щепотку его и засовывали глубоко в ноздрю, втягивая весь порошок, как нюхательный табак… Короче говоря, кокаин был проклятием нашей молодости. Им увлекались многие. Актёры носили в жилетном кармане пузырьки и «заряжались» перед каждым выходом на сцену. Актрисы носили кокаин в пудреницах. Поэты, художники перебивались случайными понюшками, одолженными у других, ибо на свой кокаин чаще всего не было денег… Помню, однажды я выглянул из окна мансарды, где мы жили (окно выходило на крышу), и увидел, что весь скат крыши под моим окном усеян коричневыми пустыми баночками из‑под марковского кокаина. Сколько их было? Я начал в ужасе считать. Сколько же я вынюхал за этот год! И в первый раз в жизни я испугался». Актёр смог побороть свою зависимость, а его сестра умерла от передозировки. Во время Первой мировой войны кокаин заметно подорожал, и его стало труднее достать, зато опиатов стало больше, так с одной стороны ими торговали недобросовестные медики, с другой на них подсаживались раненые. О том, насколько опасны эти препараты, многие ещё не знали. В 20 веке контроль за оборотом медицинских препаратов ужесточили, но не все меры успели реализовать.
Привет, пикабушники! Все мы хоть раз слышали про Древний Рим, цезарей, легионы... Но ведь мир-то на них не заканчивался! Давайте представим, что у нас есть машина времени и мы можем заглянуть в один конкретный год — 25-й год нашей эры. Что увидели бы мы в разных уголках планеты? Обещаю, будет интересно и без занудства.
Для начала договоримся: в этом году никто не знал, что это «25-й год нашей эры». Такой счет лет появится лишь через 500 с лишним лет. В Риме вели летосчисление от основания города, в Китае — по девизам правления императоров. Но нам так проще.
Римская Империя: Не цезарь, а тиберий
Начнем, куда уж без нее, с Рима. Но лишь для ориентира.
Кто у власти: Император Тиберий. Уже немолодой, довольно угрюмый и подозрительный мужчина. Он не любит помпезности и редко появляется на публике. Фактически многим в Риме заправляет его правая рука — Луций Элий Сеян, командир преторианской гвардии. Все его боятся, но немногие догадываются, насколько далеко простираются его амбиции.
Что происходит: Империя в основном «переваривает» завоеванное. Масштабных войн нет. Тиберий экономит деньги, что для римлян непривычно и немного скучно. Главные новости — это не военные победы, а придворные интриги, доносы и суды над знатью. В общем, не самый веселый период в истории Вечного города. Легионы стоят на границах — на Рейне, в Германии, в Сирии, сдерживая беспокойных соседей.
А теперь — самое интересное. Убираем взгляд с Рима и смотрим на остальной мир.
Парфянская Империя (Ближний Восток и Иран): Восточный гигант наносит ответный удар
Пока Рим интригует, на Востоке существует его главный соперник — Парфянская империя. Это не единое государство в нашем понимании, а конгломерат царств, вассальных парфянскому «царю царей».
Кто у власти: Артабан III. Он только что пережил серьезную встряску. Несколько лет назад римляне попытались посадить на его трон своего марионеточного царя. Но Артабан — мужик суровый, собрался с силами, и к 25 году нашей эры он полностью вернул себе власть, изгнав узурпатора.
Что происходит: Парфия снова сильна и едина! Артабан III диктует свою волю соседям. В Армении, вечном яблоке раздора между Римом и Парфией, он сажает на трон своего сына. Это — пощечина Риму, который считал Армению своей зоной влияния. Римские легионы в Сирии пока лишь угрожающе молчат, понимая, что связываться с возродившейся Парфией сейчас опасно. Шелковый путь через территорию Парфии снова под ее полным контролем, и золото течет в казну.
Ханьский Китай: Золотой Век на паузе
А теперь перенесемся на другой край Евразии, в Поднебесную. Здесь правит династия Хань — эпоха, которую китайцы до сих пор вспоминают с гордостью. Но в 25 году нашей эры всё не так гладко.
Что творится: Только что закончился страшный период междоусобицы — гражданская война и правление узурпатора Ван Мана. Династия Хань прервалась, но теперь потомок старой династии, Лю Сю, ведет борьбу за восстановление империи.
Важнейшее событие: Как раз в 25 году нашей эры Лю Сю провозглашает себя императором Гуан У-ди и основывает Восточную династию Хань! Представляете? Один парень в хаосе войны заявляет: «Всё, смута окончена, династия Хань возвращается!». Это момент надежды после долгого кошмара.
Как это выглядит: Где-то идут бои, где-то города разрушены. Новый император только начинает отстраивать администрацию, набирать чиновников и усмирять непокорных военачальников. Это время, когда решается судьба великой цивилизации. И решается в пользу возрождения.
Индия: Кушаны и расцвет на Шелковом пути
Индийский субконтинент — это лоскутное одеяло из царств. Но на севере набирает силу одна интересная ребятня — Кушанская империя.
Кто они: Кочевой народ, пришедший из степей Центральной Азии. Они осели, переняли местную культуру и создают могучее государство.
Что происходит: Как раз в это время приходит к власти один из их великих царей — Куджула Кадфиз. В 25 году нашей эры он как раз активно расширяет свои владения. Он объединяет разрозненные племена и начинает подчинять соседние территории.
Почему это важно: Кушанская империя станет мостом между Востоком и Западом. Через нее пойдет шелк, специи и идеи. Именно при кушанах буддизм начнет свое шествие из Индии в Китай и Центральную Азию. Так что в 25 году мы застаем момент рождения будущей великой державы.
Северная Европа: Мир германцев и кельтов
Что же в «варварской» Европе, за Рейном и Дунаем?
Германские племена (германцы): Живут в небольших поселениях, занимаются земледелием, скотоводством и, иногда, набегами на соседей. У них нет городов, королей (в римском понимании), но есть вожди и советы старейшин. Их общество — суровое и военизированное. Каждый свободный мужчина — воин. Они прекрасно знают про богатую Римскую империю через торговлю и грабеж. В 25 году они копят силы. Пройдет еще несколько столетий, и их потомки изменят карту Европы.
Кельты Британии (бритты): На островах живут племена кельтов. У них уже есть друиды — жрецы, хранители знаний, есть укрепленные городища-холмфорты. Они торгуют с Римом (например, оловом), но яростно охраняют свою независимость. До вторжения римлян под предводительством Клавдия осталось еще 18 лет, так что пока они живут своей жизнью, не подозревая, что их мир скоро рухнет.
Америка, Африка и Океания: Миры сами по себе
А что на других континентах? Там кипит своя, абсолютно независимая жизнь.
Мезоамерика: На территории современной Мексики набирает силу цивилизация майя. Это время т.н. «Доклассического периода». Они строят свои первые величественные пирамиды и церемониальные центры, такие как Эль Мирадор. У них уже есть сложная система иероглифической письменности и календарь, который все мы помним по 2012 году. Их города-государства только начинают путь к своему расцвету.
Африка южнее Сахары: В долине реки Нил, южнее Египта, существует Кушитское царство (Мероэ). Оно когда-то правила самим Египтом! К 25 году их могучество уже позади, но они все еще сильны. Мероэ — это свои пирамиды (более острые, чем египетские), своя культура и активная торговля золотом, слоновой костью и рабами с римлянами и арабами.
Океания: Острова Тихого океана заселяются отважными мореплавателями — предками полинезийцев. В 25 году нашей эры они, вероятно, уже достигли Маркизских островов и островов Общества, осваивая бескрайние просторы океана на своих катамаранах.
Итог: каким был 25 год нашей эры?
Если подвести краткий итог, то в 25 году нашей эры:
На Западе — Рим затаился, Парфия торжествует.
На Востоке — Китай возрождается из пепла, а в Индии рождается новая империя.
В «Варварском» мире — германцы и кельты живут своей вольной жизнью.
В Новом Свете и Африке — цивилизации майя и Мероэ спокойно и величественно развиваются по своему собственному пути.
Как видите, планета жила насыщенной жизнью и без постоянной оглядки на Рим. Каждый регион был центром своей собственной вселенной, со своими драмами, героями и историями. Надеюсь, было интересно совершить это маленькое путешествие во времени
Грязные резиденции вынуждали Европейских монархов постоянно перемещать свои дворы. В июле 1535 года, король Генрих VIII и его двор, насчитывающий более 700 человек, отправились в грандиозное официальное турне. В течение следующих четырех месяцев огромная свита посетила около 30 различных королевских дворцов, резиденций аристократов и религиозных учреждений. Это были важные PR-мероприятия, призванные вызвать лояльность подданных, но на самом деле причина для постоянных перемещений была совсем иной.
Дворцы, такие как Хэмптон-Корт Генриха, приходилось постоянно покидать, чтобы их можно было очистить от накопившихся куч человеческих отходов. Скоту и сельскохозяйственным угодьям также требовалось время для восстановления после обеспечения продовольствием такого большого количества людей. После окончания турне Генрих и разросшийся двор из более чем 1000 человек продолжали перемещаться до конца года, часто путешествуя между 60 резиденциями короля в тщетной попытке жить в гигиеничных условиях.
Через несколько дней после того, как королевская свита останавливалась в том или ином дворце, начинал распространяться смрад от плохо выброшенной пищи, навоза, вредителей, привлеченных или появившихся из-за немытых тел, и человеческих отходов (которые накапливались в подземных камерах). Коридоры покрывались такой грязью и копотью от постоянных пожаров, что становились почти черными. Само скопление придворных было настолько плотным, что тщательная уборка дома была невозможна и бесполезна. Хотя стандарты чистоты были ниже среднего на протяжении всего Средневековья, эпохи Возрождения и Регентства, королевские дворы были, как правило, грязнее, чем обычная маленькая хижина или дом.
Некоторые из самых прославленных правлений в истории, например, эпоха Екатерины Великой, проходили на фоне ужасающих запахов, перенаселенных помещений, переполненных ночных горшков и кишащей вшами мебели. Хотя на картинах, изображающих роскошный двор Людовика XIV в Версале, мы видим монархов, облаченных в великолепно расшитые одежды, современные зрители упускают из виду один из главных эффектов их нарядов: запах сотен нестиранных одежд, собранных в одном помещении. А Карл II Английский позволял своим искусанным блохами спаниелям лежать в его спальне, из-за чего в комнате стояла "очень неприятная вонь, и, по сути, весь двор стал мерзким и вонючим".
Однако, несомненно, самой острой проблемой для здоровья была нехватка средств для утилизации отходов в эпоху до появления надежной канализации. «Фекалии и моча были повсюду», — Элеонора Херман, автор книги «Королевское искусство отравления». «Некоторые придворные даже не утруждали себя поиском ночного горшка, а просто спускали штаны и справляли нужду — всю свою нужду — на лестнице, в коридоре или в камине».
Отчет 1675 года дал такую оценку парижскому дворцу Лувр: «На парадных лестницах», «за дверями и почти везде, где ни глянь, видны массы экскрементов, ощущаются тысячи невыносимых зловоний, вызванных естественными потребностями, которые каждый справляет там ежедневно».
По словам историка Элисон Вейр, автора книги «Генрих VIII: Король и его двор», брезгливый Генрих VIII «вел постоянную борьбу с грязью, пылью и запахами, которые были неизбежны, когда так много людей жили в одном помещении», что было довольно необычно для того времени. Король спал на кровати, окруженной мехами, чтобы отпугивать мелких существ и насекомых, а посетителей предупреждали «не вытирать и не тереть руки ни об одну из королевских шпалер (гобеленов), чтобы не повредить их».
Многие правила, установленные королем, свидетельствуют о том, что его борьба с наступающей грязью была проигранной. Чтобы слуги и придворные не мочились на садовые стены, Генрих приказал нарисовать большие красные кресты в проблемных местах. Но вместо того, чтобы отпугнуть мужчин от справления нужды, это лишь дало им возможность хорошо прицелится. Призывы не выбрасывать грязную посуду в коридорах — или на королевскую кровать — казалось, оставались неуслышанными.
Удивительно, но Генрих был даже вынужден издать указ, запрещающий поварам королевской кухни работать «нагими или в грязной одежде, как они делают сейчас, и не ложиться ночами и днями на кухне или на земле у очага». Для борьбы с этой проблемой распорядителям кухни было поручено приобрести для персонала «чистую и здоровую одежду».
Хотя у короля была относительно усовершенствованная система уборных для себя, другие меры по утилизации отходов, призванные быть гигиеничными, сегодня кажутся отвратительными: слуг поощряли мочиться в чаны, чтобы их моча могла использоваться для уборки. Поскольку фактическая чистота часто была недостижима, королевский двор прибегал к маскировке неприятных запахов. Полы покрывались душистыми растениями а люди прижимали к носу мешочки с ароматами.
Как только Генрих и его двор переезжали в следующую королевскую резиденцию, начиналась чистка и проветривание дворца. Отходы из королевских уборных без смыва хранились в подземных камерах, пока двор находился в резиденции. Но после отъезда двора в работу вступали королевские чистильщики, которым поручалось очищать канализацию в его дворцах под Лондоном.
Конечно, грязь в переполненных королевских учреждениях была проблемой не только при английском дворе. Когда будущая Екатерина Великая прибыла в Россию из относительно чистого немецкого двора своей семьи, она была шокирована тем, что обнаружила. «Нередко можно увидеть, как из огромного двора, полного грязи и нечистот, выезжает дама, вся в драгоценностях и великолепно одетая, в великолепной карете, запряженной шестью старыми клячами, и плохо причесанными лакеями», — писала она.
Западноевропейское убеждение в том, что купание вредно, также не способствовало улучшению ситуации. Хотя чистоплотный Генрих VIII часто принимал ванны и ежедневно менял нижние рубашки, он был королевской редкостью. По слухам, Людовик XIV купался дважды в жизни, как и королева Изабелла Кастильская, Мария-Антуанетта купалась раз в месяц. Говорят, что британский король Яков I в XVII веке никогда не мылся, из-за чего его комнаты кишели вшами.
Именно сам Король-Солнце, Людовик XIV, своим решением больше не перемещаться из двора во двор, привел к особенно зловонной обстановке. В 1682 году, стремясь укрепить свою власть и подчинить знать, Людовик XIV окончательно перенес свой двор в позолоченный мега-дворец Версаль. В Версале и его окрестностях одновременно проживало более 10 000 членов королевской семьи, аристократов, государственных чиновников, слуг и военных офицеров.
Несмотря на репутацию великолепия, жизнь в Версале, как для королевской семьи, так и для слуг, была не чище, чем в трущобных условиях многих Европейских городов того времени. Женщины поднимали юбки, чтобы справить нужду там, где стояли, а некоторые мужчины мочились с балюстрады посреди королевской часовни. По словам историка Тони Споуфорта, Мария-Антуанетта однажды была обрызгана человеческими отходами, выброшенными из окна, когда она шла через внутренний двор.
Часто используемые уборные нередко протекали в спальни под ними, а засоры и коррозия в чугунных и свинцовых трубах дворца, как известно, время от времени "отравляли все" на кухне Марии-Антуанетты. "Даже комнаты королевских детей не были в безопасности", — пишет Споуфорт. Периодический отъезд двора мог бы снизить износ Версаля, возможно, приведя к меньшему количеству неприятных структурных поломок.
Этот антисанитарный образ жизни, несомненно, привел к бесчисленным смертям в королевских Европейских домах. Только в XIX веке стандарты чистоты и технологические достижения улучшили жизнь многих людей, включая членов королевских дворов.
История человечества, как и история Земли вообще, очень неполна. Десятки тысяч лет люди расселялись, и за это время следы многих из этих движений смылись, оставив лишь (если повезёт) генетические и археологические свидетельства. Особенно это заметно в Европе и Передней Азии, где из-за бурного развития цивилизации тысячелетиями культуры замещались друг другом с большой резвостью.
В конце концов, две огромные лингвокультурные семьи - индоевропейская и афроазиатская (а в ней семитская и по сути - один арабский язык) стали доминировать в названных регионах, вытеснив что-то иное почти полностью. Более минорные семьи - финно-угорская и тюркская - также распространились относительно недавно.
1/2
Всего на этих языках (конкретно в западоевразийском регионе + Северная Африка и Южная Азия) говорит более трёх миллиардов человек, что является подавляющей частью его населения.
О таких древнейших группах, как шумеры, эламиты, иберы, этруски, представители атлантического субстрата Западной Европы (предполагаемая условная "васконская" семья) известно далеко не всё. И что точно, так это то, что невозможно теперь найти хоть кого-то, кого можно назвать их отдалёнными наследниками - всё только через археологию и отдельные элементы, заимствованные в современных культурных кодах.
Единственным исключением в Европе является доиндоевропейский баскский язык, а на Востоке подобного и того меньше. Совсем же другое дело - Южная и Юго-Восточная Азия, а также Океания. Здесь, из-за огромных расстояний и наличия несметного количества локаций уровня совершенно откровенной глухомани, остались не просто аналоги шумеров - нет. Остались и совсем уж древние этносы, смутно идентифицировать которые можно лишь на уровне расселения эпохи каменного века.
О примерах таких сообществ я и расскажу. Кроме того, немного затрону и реликтовые культуры, связанные с современными, но больно специфичные. Итак, кто же первый на очереди?
Андаманские народы
Есть в Бенгальском заливе, который сам как огромное море, такой не слишком крупный архипелаг - Андаманский Место это нетривиальное и долгое время бывшее изолированным от внешнего мира.
Лес на одном из островов
При том, что сюда плавали китайцы, от которых известны самые старые подробные описания островов, а индийское царство Чола в XI столетиииспользовало острова как базу для своих морских экспедиций, на некоторые из этих кусочков суши до сих пор не ступал никто из Homo, кроме чрезвычайно своеобразных племён, называемых андаманцами.
1/3
Они столь нетипичны, что европейцы, впервые открывшие этих товарищей в колониальную эру, долгое время предполагали, что это полностью "одичавшие" правнуки каких-то потерпевших крушение африканских рабов
В действительности же, уже давно исследователи выявили, что андаманцы - прямые потомки очень старой волны переселения людей из Африки в Азию, и их генетическая линия обособлена уже 30-40 тысяч лет. По сути, речь идёт о "первичных" южноазиатах. Часть черт роднит их с африканскими пигмеями, в частности, очень низкий рост (1,43 метра у взрослых мужчин, у женщин и того меньше), однако кровно они отдалены от африканцев так же, как и от индийцев.
Из-за изоляции, скудных ресурсов и малого размера своих островов, а также из-за изначального архаичного уклада, андаманцы никогда не имели ни земледелия, ни скотоводства, оставаясь только на уровне охотников-собирателей. Их зафиксированная численность на пике в XIX веке не превышала пяти тысяч человек.
Конечно же, британская колонизация островов и последовавшее за ней проникновение сюда граждан из индоарийских и дравидийских регионов, практически полностью уничтожили эту и без того небольшую популяцию. Болезни и давление более развитого населения привели к вымиранию почти всех андаманцев. Их осталось около четырёх сотен, и они откровенно тонут в трёх с половиной сотнях тысячах бенгальцев, тамилов и прочих, проживающих на архипелаге в наши дни.
Так что вот эта настоящая андаманская семья - считайте что музейный экспонат. Правда, кадр 2006 года, так что такого полного состава там уже, скорее всего, нет.
Самые же известные из них - это сентинельцы, отшельники даже по мерках своей группы. Они тысячи лет не контактировали ни с кем вообще, их язык изучен...никак, и, собственно, даже их родство с другими андаманцами достоверно доказать было очень сложно. Северный Сентинельский остров, где по-прежнему живёт чуть менее полусотни этих глубоко интровертных личностей, остаётся нетронутой никем территорией, исследованной с моря и с вертолётов.
Про образ жизни сентинельцев также данных мало, однако они, как удалось понять, пользуются огнём, луками, плетут корзины для собирания растений и стоят простые каноэ, чтобы ловить рыбу на рифе. Сентинельцы высокие по мерках андаманцев - 1,5-1,6 метров, что лишний раз подчёркивает их феноменальную обособленность.
Правительство Индии официально защищает сентинельцев (учитывая их численность, любой контакт с иными сапиенсами - полностью смертельная эпидемия), охраняя воды вокруг островка патрульными катерами.
1/2
Остров, вид сверху. На другой картинке - знаменитый кадр, когда сентинельцы-охотники вышли на берег, чтобы попугать пришельцев своим оружием.
Кусунда ("дикари", самоназвание - "мьяхак")
Учёные, работавшие с народами Южной Азии, выявили интересную деталь - некоторые андаманские языки частично схожи с языком народа мьяхак, другим экземпляром, но уже из значительно более северных краёв. Соседи индоарии и тибето-бирманцы назвали их "бан раджа" (лесные люди) либо "кусунда", так как вплоть до XX века данные субъекты существовали исключительно как охотники на птиц, средней величины млекопитающих и собиратели ягодок в труднопроходимых районах Непала.
Вот в этих
Язык мьяхаков изолирован, и, кроме возможного призрачного родства с андаманскими, ничего особенного про него сказать нельзя. Сам же народ, судя по всему, тоже является реликтом глубочайшей древности, которому удалось поразительно долго не соприкасаться с такими вещами, как сельское хозяйство, государственность и оседлость.
Но всё же, кое-какое взаимодействие имелось. Кусунда по-своему "торговали" с жившими неподалёку земледельцами из народа чепангов, принося им птиц и оленей к деревням и ожидая получения припасов в ответ. В новейшую эпоху всё-таки влились в сельские общины, что привело к стремительной ассимиляции.
На текущий момент мьяхаками себя называют более 250 человек, однако все они состоят в браках с представителями других этносов, в основном - теми же чепангами. В 2020 году ушла из этого мира старейшина Гьяни Майя Сен-Кусунда, родившаяся в 1937-ом и заставшая последние дни кочевого образа жизни своего народа (фото дамы ниже).
Сейчас осталась ровно одна носительница языка кусунда - другая женщина, Камала Хатри Сен. Фактически, этот народ подошёл к своему вымиранию. Несмотря на это, он действительно долго продержался, учитывая, что жил не на каком-то отдалённом острове, а в постоянном окружении более многочисленных соседей.
1/2
Лучник кусунда и последняя старейшина
Мехри (махри) и другие южноаравийцы
Но отойдём в сторону от настолько экзотичных примеров. Есть и более знакомые, но всё-таки уникальные. К ним относится ряд бедуинских и оседлых жителей, всего - 225-230 000 душ, живущих на юге Аравийского полуострова и на острове Сокотра ещё южнее, на землях Омана и Йемена.
Они выделяются тем, что по-прежнему говорят не на том арабском, что был принесён в регион северными родичами из Мекки, а на своих собственных наречиях - мехри, сокотри, шехри и других.
Вот они на карте, всей бригадой.
1/3
Представители народа мехри. Заметно, что они темнее других аравийцев, хотя фактически давно сильно арабизированы и на 100% исламизированы
1/3
Ещё необычнее - сокотрийцы, среди которых особенно популярна практика окрашивания бороды в рыжий или оранжевый, в целом имеющая место на юге Аравии.
1/3
Впрочем, оно и понятно - Сокотра, хоть и принадлежит Йемену, климатически схожа с Африкой и в целом обладает многочисленной эндемичной флорой и фауной. Люди здесь живут также самобытные.
Южноаравийские языки более близки не арабскому, а амхарскому и тигринья - семитским языкам из Эфиопии и Эритреи, и составляют вместе с оными южносемитскую ветвь. В прошлом имелись тесные контакты между этими регионами, что и обусловило как сам факт попадания семитского субстрата на ту сторону Красного моря и на Эфиопское нагорье, так и генетические сходства между мехри, шехри и другими и их африканскими кузенами.
Раньше на территории современных Омана и Йемена были распространены и другие языки семитской группы, так называемые древние южноаравийские, не являющиеся прямыми предками современных. Вместе с эфиопосемитскими они доминировали, составляя мощный комплекс на два континента.
Тут со II тысячелетия до нашей эры существовали развитые царства, такие как Сабейское.
Упадок всей группы в Аравии, естественно, связан со средневековой исламизацией, которая стирала локальные особенности и подводила всех под медино-мекканский образец. Из-за этого в наши дни на этих языках говорит лишь бедное и в массе своей неграмотное, преимущественно бедуинское население, а письменных памятников или даже просто записей на них очень мало.
Маловероятно, что они вымрут в ближайшее время, однако и говорить о росте или об ослаблении арабской ассимиляции также не приходится. Лишь на острове, известном своей уникальной природой и изоляцией, сохраняется почти что полное владение сокотри.
Нивхи
Этот народ, вроде бы, не является чем-то из ряда вон выходящим. Коренное, самое посконное население Хабаровского края и Сахалина, он может ассоциироваться с чем-то таким "сибирским", "шаманским", ну и всём в таком духе. И в самом деле, они обобщённо чем-то похожи на условных "чукчей", хотя это и не является каким-то глубоким и прямым культурным родством.
А на самом деле нивхи - небольшая, раскиданная по огромной территории группа, общность которой ни с одним из современных этносов не доказана. Есть теории - что они близки к японским айнам, что имеют какие-то совместные корни с полинезийцами, что относятся к гипотетической палеоазиатской языковой семье, в которую в своё время объединили все народы региона, не связанные с тунгусо-маньчжурами, тюрками (в лице якутов) и монголами.
1/2
Бескрайняя тайга Дальнего Востока - родина нивхов
Но реальных доказательств связи с кем-либо для нивхов не обнаружено. Одно бесспорно - этот народ очень древний и веками живший поодаль ото всех. Он представляет совершенно отдельную ветвь, более старую, чем иные, доминировавшие к югу от нивхов до китайской и русской экспансии.
1/2
Современные нивхи в аутентичных костюмах.
1/2
Культура нивхов глубоко связана с их традиционной деятельностью - рыболовством и охотой. На этих фотографиях, сделанных в прошлом столетии, видны характерные лодки и важнейшее событие в году - Медвежий праздник, когда ритуально охотились и разделывали специально выращенного в клетке медведя. Культ косолапого занимает в нивхском анимизме центральное место, что роднит их со многими народами Севера, индейцами и даже с германцами и славянами.
Всего на континенте и на Сахалине живёт около 4000 нивхов. Их численность не уменьшилась так уж радикально с тех пор, как во второй половине XIX века русские начали серьёзно колонизировать регион, однако сам нивхский язык почти вымер, а культура становится всё более городской и теряющей исконные черты.
Тасманийцы
Строго говоря, тасманийцы сейчас не существуют в полной мере. Когда-то, ещё в начале 1800-х годов, остров Тасмания, переставший был полуостровом в конце Ледникового периода (около 10 -14 тыс. лет назад), населяли аборигены, не имевшие контакта даже с австралийцами, из-за чего они не знали не то что бумеранга, но и рыболовных крючков и сетей, шипастых копий, любого рода изделий из кости, не владели навыками шитья и — как часто утверждается — добывания огня, хотя последнее спорно и вряд ли соответствует действительности.
Но как бы там ни было, тасманийские племена и в самом деле являлись абсолютно нетронутым народом безумно долго.
1/2
А это сам остров, расположенный так далеко на юге, и ставший домом для них
Картина с тасманийцами
Было их, конечно, немного - тысяч пять, не более того. С таким уровнем развития роста демографии ожидать не стоит. Когда британцы, в основном охотники на здешних жирненьких тюленей, прибыли к берегам Тасмании, это стало катастрофой для автохтонного населения. Всё по классике - миллион совершенно неизвестных тасманийцам болезней, вытеснение и убийства британскими поселенцами, культурный шок с элементами насилия и прочие весточки счастья разрушили не только хрупкую культуру, но и сам народ чисто физически.
Немногие местные, правда, обладая важными навыками охоты на тюленей в локальных условиях (среди охотников было много женщин, отметим это), сблизились с колонизаторами и вступили с ними в браки, но это было отнюдь не большинство. Большинство погибло, и погибло молниеносно по меркам истории.
На этом фото - одни из последних тасманийцев. Возможно, со смертью последнего из фигурирующих в 1876 году чистокровные представители народа и кончились.
А тут - Фанни Кокрейн Смит, вопреки имени, не чопорная британка, а тасманийка со смешанным происхождением (вероятно), умершая в 1905-ом. От её одиннадцати детей происходят почти все нынешние граждане, считающие себя аборигенами Тасмании.
Всё случилось так внезапно и так на это никто не обратил внимания, что даже тасманийский язык известен лишь по записям песен, напетых этой самой Фанни в 1903 году. По ним в современности предпринимаются попытки реконструировать по крайней мере один из языков (палава-кани, буквально — «тасманийский язык») и говорить на нём среди тех, чей род восходит к аборигенам.
И хотя, по большому счёту, чистокровных тасманийцев давно уже нет, их культура хоть как-то пытается реанимироваться, пусть и достаточно вяло. С нулевых правительство штата Тасмания выплачивает потомкам тех, кто был изъят из тасманийских семей на "перевоспитание" (типичная практика для британских колоний), компенсации. Тасманийцы официально признаны как народ, хотя их положение остаётся шатким.
Брагуи
На данной карте - дравидийские языки, загадочная лингвистическая семья родом из Южной Азии. Точнее говоря, скорее всего, предковые формы этих наречий пришли на Индостан с Иранского нагорья или Средней Азии, где были распространены пять-шесть тысяч лет назад, но ныне они глубоко укоренены в Южной Индии.
Дравиды не индоевропейцы, и было выдвинуто множество теорий об их происхождении. Их связывают с упомянутыми в самом начале поста эламитами, которые сами те ещё мутные персоны, и с населением древней Хараппской цивилизации долины реки Инд, но ничего из этого не доказано наверняка.
Не оспаривается лишь сам факт широкой популярности дравидийских говоров в глубокой древности, которая определённо имела место быть. Напрямую доказывает сей факт народ брагуи - примерно два с половиной миллиона лиц, живущих в Пакистане и Афганистане. Их язык - как раз дравидийский. Занесло их, да?
1/3
Брагуи в традиционной одежде
На самом деле, никого, разумеется, не занесло. Брагуи всего лишь, хоть генетически относятся к тому же коренному населению региона, и в этом плане не отличаются от пуштунов и своих ближайших соседей - белуджей (иранский народ), в отличие от оных, лингвокультурно пережили арийские миграции II-I тысячелетий до нашей эры и остались островком дравидов в индоиранском море, в то время как остальные родственные языки смогли сохраниться лишь на отдалённом юге.
Это делает брагуев единственными в своём роде. Важно понимать, что кардинально ничем, кроме языка, они с пуштунами и белуджами совершенно не различаются - тоже воинственные, тоже скотоводы, тоже живут бедненько и традиционненько, тоже мусульмане суннитского толка, и даже одежда у них очень похожа.
Можете сами сравнить фото, помещённое выше, с этим, на котором можно лицезреть белуджей.
Однако с языком ничего не поделать. Язык, явно отдалённый от обычных для этих мест иранских, остался. Из этого историки смогли понять, что носителями дравидийских субстратов в древности являлись кочевники Передней и Средней Азии, разнесшие их на земли вплоть до Бенгалии (ныне - Бангладеш). Затем другая мощная волна кочевников смыла их, но не уничтожила - настолько они были распространены - и вот до сих пор юг Индостана и территория в Пакистане могут порадовать кого-то наличием этой части языкового разнообразия человечества. А это более 200 миллионов носителей - не шутки...
Мы тут недавно разбирали фейковую новость об отмене необхоимого ношения хиджаба в Иране (Правда ли, что в Иране отменили обязательное ношение хиджаба?). В этом контексте показалось важным рассказать про Исламскую революцию и как обстояли дела с религией у иранцев до 1979 года.
В интернете можно увидеть подборки фотографий и материалы, утверждающие, что революция 1979 года превратила Иран из светской и европеизированной страны в религиозное и репрессивное государство. Например, в материале на портале «Историк» говорится, что после революции «все женщины поголовно сменили лёгкие открытые платья с мини-юбками на хиджабы и чадру». В другой статье утверждается, что «народ Ирана предпочёл вестернизации строгое следование религиозной традиции и политическую власть мусульманского духовенства». Иногда фотографии из Ирана включаются в обобщающие подборки, ставящие своей целью описать изменения в обществе под влиянием религии. Подобные публикации и коллажи распространены и за пределами российского сегмента интернета.
Для понимания контекста обсуждаемых изображений необходим довольно обстоятельный по меркам публикации в интернете исторический экскурс. В 1925 году правителем Ирана стал шах Реза, что ознаменовало начало новой династии — Пехлеви. За полтора десятилетия его правления (до 1941 года) в стране происходят значительные изменения в социальной, экономической и политической сферах. В научных работах характер этих изменений нередко определяют как авторитарную модернизацию, а также сопоставляют с преобразованиями того же времени в Турции под началом Мустафы Кемаля Ататюрка. Среди результатов преобразований можно выделить построение в Иране государства в его тогдашнем европейском понимании (бюрократия, систематизация налогов и тарифов, годовой бюджет и др.), появление судебной системы, устроенной по европейским образцам, модернизация армии и т. д. В стране вводится обязательное ношение европейской одежды для мужчин (исключения должны были подтверждаться специальным разрешением), а в 1936 году женщинам запрещают носить на публике все типы одежды, соответствующие исламскому дресс-коду. Подобные меры (вкупе с ограничениями в сфере публичной религиозности) ограничивали традиционно мощный для Ирана авторитет духовенства и вызывали протесты (наиболее известные из них — протесты августа 1935 года в мечети Гохаршад).
В 1941 году Реза-шах под давлением союзников Второй мировой войны отрекается в пользу своего сына Мохаммада-Резы. Новый шах отменяет ряд наиболее одиозных запретов (в частности, допускает ношение традиционных одежд), объявляет политическую амнистию и допускает к политической жизни критиков своего отца. В 1949 году после покушения на него запрещается деятельность самой мощной оппозиционной силы — коммунистической партии «Туде». Зачистка политического поля проходит после организованного в августе 1953 года силами ЦРУ и МИ-6 переворота против премьера Мохаммада Мосаддыка, получившего огромную власть на фоне нефтяного кризиса и имевшего широкую поддержку. C этого момента начинается укрепление власти шаха: в 1957 году создана тайная полиция САВАК и объявлено об установлении двухпартийной системы, окончательно сложившейся к 1963 году (как шутили иранцы, эти две партии назывались «Да, господин» и «Слушаюсь, господин»).
Шах Мохаммад-Реза
Переход к двухпартийной системе объясняется в том числе необходимостью политической стабильности в рамках проведения серии реформ, получивших название «Белая революция». Эти преобразования должны были создать в Иране класс мелких собственников, допустить работников к участию в прибыли предприятий, значительно расширить права женщин. Одним из главных критиков реформ становится будущий лидер Исламской революции аятолла Рухолла Хомейни. Его несколько раз арестовывают, после чего решают депортировать из Ирана. Хомейни продолжает антишахскую деятельность из-за границы. В Иране традиционные шиитские институты сталкиваются с политикой, направленной на подрыв их авторитета. В частности, новоявленные священнослужители должны получать богословское образование в университетах для того, чтобы иметь разрешение на свою деятельность (ранее подобные разрешения находились в ведении шиитских семинарий).
Наращивание добычи нефти и головокружительный рост цен после Войны Судного дня значительно увеличивают доходы Ирана и открывают дорогу мечтам шаха о «великой цивилизации»: иранская империя под его управлением должна стать такой же важной силой в мире, какой была древняя империя Ахеменидов. В последнее десятилетие правления Мохаммада-Резы всё больше усиливается «культ личности»: сам он принимает титул арьямехр («солнце ариев»), его портреты размещаются повсюду, а за любой критикой в его адрес следит САВАК через широкую сеть осведомителей. Венцом «имперских амбиций» шаха можно считать три события: помпезное празднование 2500-летия иранской монархии в 1971 году, переход на «имперский календарь» вместо солнечной хиджры и роспуск всех партий и объединений и учреждение вместо них одной правящей партии «Растахиз» в 1975-м.
При этом нельзя назвать самого Мохаммада-Резу, как, впрочем, и его отца, нерелигиозным человеком. Он совершал паломничество в Мекку, а также неоднократно рассказывал о своём религиозном опыте. Мохаммад-Реза говорил, что с самого детства чувствовал присутствие Бога, а также испытывал видения Али — двоюродного брата и зятя пророка Мухаммада, чрезвычайно почитаемого среди шиитов. Важно отметить, что сообщения о подобном визионерском опыте иранских монархов широко распространены. Один из биографов шаха Мартин Зонис пишет, что Мохаммад-Реза верил в то, что Бог оберегает и направляет его в течение всей жизни. Другой вопрос, что подобные заявления рассматривались даже близкими к нему людьми не как проявление религиозности, а как политический инструмент легитимации его власти и попытку противопоставить его авторитет традиционному авторитету духовенства.
В то же самое время в Иране, несмотря на упомянутые выше ограничения со стороны государства, продолжали функционировать и пользоваться большой популярностью шиитские религиозные институты. Налаженная система пожертвований гарантировала их существование независимо от намерений государства, а связи с другими традиционными институтами обеспечивали широкую народную поддержку. В частности, речь идёт о «поддержке базара», то есть ситуации, когда крупные торговцы жертвуют деньги религиозным деятелям и институциям, а те в ответ используют свой авторитет в отстаивании интересов этих торговцев. Большая часть религиозных деятелей (Бехешти, Хаменеи, Махдави-Кани, Рафсанджани, Рухани), участвовавших в антишахской пропаганде в 1960–1970-х годах, сыграли важную роль в революционном движении, а впоследствии занимали крупные посты в Исламской Республике.
В ходе переписей населения, проводившихся с 1956 по 1976 год, подавляющее большинство населения Ирана декларировало свою принадлежность к исламу. При всём возможном недоверии к официальной статистике (как, например, в случае с современной переписью населения) вряд ли «секуляристское» государство, как часто называют Иран эпохи Пехлеви, стало бы публиковать данные о том, что 99% его населения являются верующими.
Если же перейти от анализа политических и социальных обстоятельств к самим изображениям, которые призваны их проиллюстрировать, то важно отметить, что зачастую они извлечены из первоначального контекста и погружены в новый, не имеющий ничего общего с оригинальным.
Это, например, касается семейных дореволюционных фотографий вроде «Каспийской девушки», активно циркулирующей по разнообразным интернет-фотоколлекциям. Исследовательница Эми Малек, обсуждая такие фотографии, использует термин «кликбейтный ориентализм». Она утверждает, что семейные фотоснимки из дореволюционного Ирана, определённым образом аранжированные и размещённые на популярных сайтах, служат своего рода «подлинным "свидетельством", призванным подчеркнуть сходства и различия, пугающие зрителей и заставляющие их задуматься о тех опасностях, которые несут современные иранцы западной демократии».
Действительно, эти дореволюционные фотографии, чаще всего снятые на центральных улицах Тегерана и других крупных городов страны, создают у зрителя искажённую картину, предлагая ему сделать очевидный выбор из простой альтернативы. Правда, в такую чёрно-белую картинку вряд ли укладываются дореволюционные фотографии религиозной процессии в Кашане, трущоб неподалёку от Тегерана (которые существуют и по сей день) или женщин в хиджабе. Точно так же можно обратить внимание на снимки иранской провинции 1950-х годов, сделанные Инге Морат (некоторые из них колоризированы), на которых вряд ли удастся найти веселящихся женщин в платьях и мини-юбках.
Иран был и остаётся чрезвычайно многоукладной страной. Правда, последние 40 лет восприятие этой многоукладности искажается из-за введённых после Исламской революции норм, законодательно закрепляющих соблюдение предписаний ислама, в том числе в области одежды. Эти предписания касаются и женщин, и мужчин, но многие соблюдали их и до 1979 года. Во время революции религия вновь вышла в публичное поле, из которого её пытались вытеснить монархи династии Пехлеви, а шиитские символы и ритуалы стали важнейшим инструментом легитимации нынешнего иранского режима.
Ключевое визуальное различие для внешнего наблюдателя по большому счёту состоит в том, что после 1979 года в области одежды исчезла возможность выбора, зато возможность выбора, как ни странно, появилась в политической сфере, где установились демократические, пусть и с определенными оговорками, процедуры и сменяемость власти.
Наш вердикт: полуправда
«Проверено» в Телеграм В сообществе отсутствуют спам, реклама и пропаганда чего-либо (за исключением здравого смысла)
В марте 1918 года после переезда в Москву большевистского правительства Кремль стал официальной резиденцией советского руководства. После приезда несколько первых дней Ленин жил в гостинице «Националь», откуда 19 марта он переехал в Кавалерский корпус Кремля, где не прожил и десяти дней. 28 марта он с женой Н. К. Крупской и сестрой М. И. Ульяновой занял квартиру № 1 на 3 этаже в бывшем Сенате (здание Судебных установлений).
Дети играют у кремлёвских стен. На Спасской башне ещё орлы, а не звёзды. Фото конца 1920-х
На территории более 27 гектаров разместились высшие органы государственной власти и управления и поселились на постоянное проживание руководители государства, работники госучреждений, сотрудники кремлёвской комендатуры, военнослужащие подразделений, обеспечивающих охрану, и многие другие. Кремль превратился в один из густонаселённых районов столицы. Уже к середине лета 1918 года там постоянно проживало более 1100 человек, из которых 450 вселилось после революции. Только в Большом Кремлёвском дворце к концу 1918-го официально прописались 59 человек. К концу 1920 года в Кремле получили прописку более 2100 человек в 325 квартирах (воспоминание Г. Уэллса о квартире Ленина есть у меня на канале)
Жители «Кремлёвского холма» (как его называли) заняли все хоть сколько-нибудь пригодные для проживания помещения. Это и архитектурные памятники, определившие облик современного Кремля, - Сенат, Большой Кремлёвский и Потешный дворцы, и не дошедшие до настоящего времени здания и постройки. Главной улицей в Кремле стала Дворцовая, или, как её переименовали большевики, – Коммунистическая. Она отличалась особенной прелестью и уютом, до 1929 года её украшали чугунные газовые фонари, заменённые впоследствии электрическими. Если следовать по этой улице от Троицких ворот, то справа начинались дома, примыкающие к Потешному дворцу, а на левой стороне находился Кавалерский корпус.
Кремлёвский гараж. Фото 1923 года
В разные годы здесь жили Сталин, Троцкий, Зиновьев, Ворошилов, Цюрупа, В. Бонч-Бруевич, Калинин, Молотов, Микоян и другие. Кавалерский корпус соседствовал с Большим Кремлёвским дворцом. До революции во дворце в специальных служебных помещениях проживали дворцовые служащие, но с появлением новой власти заселили практически все пригодные для жилья дворцовые помещения, в том числе и часть представительских и собственных императорских апартаментов. Вот список только некоторых, наиболее заметных жильцов. В Детской половине дворца находились квартиры семей Свердлова, Рыкова, Осинского; на Собственной половине – Клары Цеткин, в Белом (Фрейлинском) коридоре поселились Каменев, Д. И. Курский, С. Д. Петропавловский, Г. С. Сосновский, Демьян Бедный; в жёлтом коридоре – Менжинский. Дзержинский с супругой прописались в нижних апартаментах дворца.
Дедушка Ленин поправляет доклад на ступеньке Андреевского зала Кремля. Фото 1921 года
Верхние апартаменты заняли Луначарский (второй этаж), Радек и Стасова (третий). Состав кремлёвских жильцов часто менялся. Кто-то приезжал, кто-то съезжал, квартиры постоянно перераспределялись. По свидетельству Троцкого, проблемы здешних обитателей ничем не отличались от тех, что за кремлёвскими стенами: «В Кремле, как и по всей Москве, шла непрерывная борьба из-за квартир, которых не хватало». Претензии на помещения предъявляли и многочисленные учреждения. В этом отношении особенно красноречива просьба наркомата юстиции об отводе в Кремле сорока комнат для надобности.
Первоначально все жители Кремля, независимо от занимаемой должности, обязаны были платить 50% стоимости квартирной платы и коммунальных услуг. Для членов ВЦИК, Совнаркома и членов коллегий наркоматов была установлена особая норма в размере 10% с заработка семьи. С семейных, имеющих на руках нетрудоспособных и малолетних, а также рабочих и служащих оплату за пользование квартирой установить в пониженном размере, в зависимости от их заработка. Несмотря на скидки, и среди этой категории существовали злостные неплательщики. Например, председатель Моссовета Каменев неуплату им квартплаты погасил своим решением ВЦИК.
Дети из кремлёвского детсада в Тайницком саду. Фото 1927 года
С приездом большевиков от размеренного кремлёвского быта прошлых столетий не осталось и следа. В рабочие дни Кремль особенно преображался, жизнь кипела. Количество советских служащих вместе с постоянно проживавшими людьми доходило до пяти тысяч человек. Кроме этого, ежедневно в Кремль приходили многочисленные посетители. Только за 1919 год комендатура выселила из Кремля более 1000 человек, прописав в него четыре сотни новых жителей.
В то время в кремлёвских учреждениях работало 2238 человек, на пулемётных курсах, курсанты которых охраняли территорию, училось более 1200. Ежемесячно для прохода к проживающим в Кремле и посетителям учреждений выписывалось в среднем 4000 пропусков. Всего за 1919 год пропусков было выдано более 40 тысяч.
Кремлёвские курсанты. Фото 1920 года
Быт кремлёвских обитателей нёс на себе отпечаток царящей повсюду разрухи. Приехав в Москву, советское руководство застало свою новую резиденцию в плачевном состоянии. Последние ремонтные работы проводились в Кремле к юбилейным торжествам 1912–1913 годов, а революционные события довели его состояние до крайности. Самые драматичные дни пришлись на 27 октября – 3 ноября 1917-го, когда развернулись уличные бои, а Кремль подвергся артобстрелу. Пострадали практически все кремлёвские соборы, церкви, здания, стены и башни. Треть окон стояла без стёкол, кругом разбитые тротуары, сломанные решётки, разбросанные ящики, доски, мусорные кучи. Положение обострялось эпидемиями. Санитарное состояние особенно усугубилось после массового заселения.
Небольшой отрывок из «Предписаний для жителей Кремля», подписанных управляющим делами СНК В. Бонч-Бруевичем 14 октября 1918 года, более чем красноречив: «…грязь на дворах и площадях, домах, лестницах, коридорах и квартирах ужасающая. Мусор от квартир не выносится неделями, стоит на лестницах, распространяя заразу. Лестницы не только не моются, но и не подметаются. На дворах неделями валяется навоз, отбросы, трупы дохлых кошек и собак. Всюду бродят бездомные кошки, являясь постоянными носителями заразы. В городе ходит испанская болезнь, зашедшая и в Кремль и уже давшая смертные случаи. Болезнь эта требует соблюдения особой чистоты как на улицах, во дворах, на лестницах и помещениях…».
Сталин за рулём авто у Тайницкой башни. Фото 1923 года
Санитарная обстановка в Кремле достигла критической черты к началу 1919-го. Проведённый специальной комиссией осмотр здания Рабоче-Крестьянского правительства показал, что даже состояние кабинета Ильича, не говоря уже обо всём здании, не выдерживало критики: «В кабинете тов. Ленина также чистота весьма недостаточна, на шкафах, печках и на листах пальм, находящихся в кабинете, масса пыли и по углам у потолка затянуто паутиной». Переломить ситуацию могли только крайние меры.
Ещё одну серьёзную опасность представляли пожары. Основной столичный склад с боеприпасами (Московский артиллерийский) находился в Арсенале Кремля. Арт-склад вызывал справедливое беспокойство комендатуры Кремля. Но поскольку артиллерийский склад в Арсенале находился в ведении московского окружного артуправления, то оно, а не комендатура Кремля, контролировало допуск на его территорию. Добиться вывода хранилища боеприпасов удалось только в конце 1921 года.
Ленин в Александровском зале Кремля. Фото 1920 года
Не обошёл Кремль стороной и дефицит продовольствия. Красноречива записка от 14 июня 1918 года коменданту П. Д. Малькову из Управления делами СНК. «Прошу Вас отпустить для необходимого питания Н. К. Ульяновой сколько найдётся возможным крупы». Оргбюро ЦК РКП(б) по предложению Ленина приняло решение о выплате членам коллегий наркоматов и ответственным работникам в виду тяжёлого продовольственного положения их и прямого голодания их и их семей единовременного пособия в размере 5 тысяч рублей. Также предписывалось повысить им содержание, переведя на высшие оклады как особо необходимых и выдающихся специалистов.
Когда в декабре 1919-го начались сильные морозы, обнаружилось, что из сарая наркомпроса пропали дрова. После выяснения обстоятельств оказалось, что дрова забрал ВЦИК и по указанию Калинина их вывезли в корпус №1. Возмущённый Луначарский вынес вопрос о краже дров на заседание Совнаркома. Решили так: Калинин дрова не возвращает, ведь они пошли на отопление здания правительства. Наркомпрос же получил от СНК 3 млн рублей на покупку дров. В ходе разбирательства выяснился ещё один любопытный эпизод: Луначарский не смог объяснить, почему дрова, предназначенные, как оказалось, для отопления Московского университета, хранились в Кремле, а не на Моховой улице.
Сразу после переезда из Петрограда охрану кремлёвской территории осуществляли отряды латышских стрелков. Но к осени 1918 года все боеспособные части необходимы были на фронте. В ходе обсуждения дальнейшей организации охраны Кремля выявились две тенденции: поручить эту задачу части с постоянным составом или же с временным. За охрану и безопасность территории отвечала комендатура. Она была создана ещё до переезда сюда большевиков. Первое время коменданту пришлось решать самые разные проблемы, начиная от выселения прежних кремлёвских жильцов и бытового обеспечения советского руководства и кончая самыми неожиданными заданиями.
Так, например, именно коменданту Кремля Малькову было поручено расстрелять Фанни Каплан, совершившую покушение на Ленина.
Если статья Вам понравилась - можете поблагодарить меня рублём здесь, или подписаться на телеграм и бусти. Там я выкладываю эксклюзивный контент (в т.ч. о политике), которого нет и не будет больше ни на одной площадке.
