Борьба за квартиры: как жила кремлёвская элита в начале 1920-х⁠⁠

В марте 1918 года после переезда в Москву большевистского правительства Кремль стал официальной резиденцией советского руководства. После приезда несколько первых дней Ленин жил в гостинице «Националь», откуда 19 марта он переехал в Кавалерский корпус Кремля, где не прожил и десяти дней. 28 марта он с женой Н. К. Крупской и сестрой М. И. Ульяновой занял квартиру № 1 на 3 этаже в бывшем Сенате (здание Судебных установлений).

На территории более 27 гектаров разместились высшие органы государственной власти и управления и поселились на постоянное проживание руководители государства, работники госучреждений, сотрудники кремлёвской комендатуры, военнослужащие подразделений, обеспечивающих охрану, и многие другие. Кремль превратился в один из густонаселённых районов столицы. Уже к середине лета 1918 года там постоянно проживало более 1100 человек, из которых 450 вселилось после революции. Только в Большом Кремлёвском дворце к концу 1918-го официально прописались 59 человек. К концу 1920 года в Кремле получили прописку более 2100 человек в 325 квартирах (воспоминание Г. Уэллса о квартире Ленина есть у меня на канале)

Жители «Кремлёвского холма» (как его называли) заняли все хоть сколько-нибудь пригодные для проживания помещения. Это и архитектурные памятники, определившие облик современного Кремля, - Сенат, Большой Кремлёвский и Потешный дворцы, и не дошедшие до настоящего времени здания и постройки. Главной улицей в Кремле стала Дворцовая, или, как её переименовали большевики, – Коммунистическая. Она отличалась особенной прелестью и уютом, до 1929 года её украшали чугунные газовые фонари, заменённые впоследствии электрическими. Если следовать по этой улице от Троицких ворот, то справа начинались дома, примыкающие к Потешному дворцу, а на левой стороне находился Кавалерский корпус.

В разные годы здесь жили Сталин, Троцкий, Зиновьев, Ворошилов, Цюрупа, В. Бонч-Бруевич, Калинин, Молотов, Микоян и другие. Кавалерский корпус соседствовал с Большим Кремлёвским дворцом. До революции во дворце в специальных служебных помещениях проживали дворцовые служащие, но с появлением новой власти заселили практически все пригодные для жилья дворцовые помещения, в том числе и часть представительских и собственных императорских апартаментов. Вот список только некоторых, наиболее заметных жильцов. В Детской половине дворца находились квартиры семей Свердлова, Рыкова, Осинского; на Собственной половине – Клары Цеткин, в Белом (Фрейлинском) коридоре поселились Каменев, Д. И. Курский, С. Д. Петропавловский, Г. С. Сосновский, Демьян Бедный; в жёлтом коридоре – Менжинский.  Дзержинский с супругой прописались в нижних апартаментах дворца.

Верхние апартаменты заняли Луначарский (второй этаж), Радек и Стасова (третий). Состав кремлёвских жильцов часто менялся. Кто-то приезжал, кто-то съезжал, квартиры постоянно перераспределялись. По свидетельству Троцкого, проблемы здешних обитателей ничем не отличались от тех, что за кремлёвскими стенами: «В Кремле, как и по всей Москве, шла непрерывная борьба из-за квартир, которых не хватало». Претензии на помещения предъявляли и многочисленные учреждения. В этом отношении особенно красноречива просьба наркомата юстиции об отводе в Кремле сорока комнат для надобности.

Первоначально все жители Кремля, независимо от занимаемой должности, обязаны были платить 50% стоимости квартирной платы и коммунальных услуг. Для членов ВЦИК, Совнаркома и членов коллегий наркоматов была установлена особая норма в размере 10% с заработка семьи. С семейных, имеющих на руках нетрудоспособных и малолетних, а также рабочих и служащих оплату за пользование квартирой установить в пониженном размере, в зависимости от их заработка. Несмотря на скидки, и среди этой категории существовали злостные неплательщики. Например, председатель Моссовета Каменев неуплату им квартплаты погасил своим решением ВЦИК.

С приездом большевиков от размеренного кремлёвского быта прошлых столетий не осталось и следа. В рабочие дни Кремль особенно преображался, жизнь кипела. Количество советских служащих вместе с постоянно проживавшими людьми доходило до пяти тысяч человек. Кроме этого, ежедневно в Кремль приходили многочисленные посетители. Только за 1919 год комендатура выселила из Кремля более 1000 человек, прописав в него четыре сотни новых жителей.

В то время в кремлёвских учреждениях работало 2238 человек, на пулемётных курсах, курсанты которых охраняли территорию, училось более 1200. Ежемесячно для прохода к проживающим в Кремле и посетителям учреждений выписывалось в среднем 4000 пропусков. Всего за 1919 год пропусков было выдано более 40 тысяч.

Быт кремлёвских обитателей нёс на себе отпечаток царящей повсюду разрухи. Приехав в Москву, советское руководство застало свою новую резиденцию в плачевном состоянии. Последние ремонтные работы проводились в Кремле к юбилейным торжествам 1912–1913 годов, а революционные события довели его состояние до крайности. Самые драматичные дни пришлись на 27 октября – 3 ноября 1917-го, когда развернулись уличные бои, а Кремль подвергся артобстрелу. Пострадали практически все кремлёвские соборы, церкви, здания, стены и башни. Треть окон стояла без стёкол, кругом разбитые тротуары, сломанные решётки, разбросанные ящики, доски, мусорные кучи. Положение обострялось эпидемиями. Санитарное состояние особенно усугубилось после массового заселения.

Небольшой отрывок из «Предписаний для жителей Кремля», подписанных управляющим делами СНК В. Бонч-Бруевичем 14 октября 1918 года, более чем красноречив: «…грязь на дворах и площадях, домах, лестницах, коридорах и квартирах ужасающая. Мусор от квартир не выносится неделями, стоит на лестницах, распространяя заразу. Лестницы не только не моются, но и не подметаются. На дворах неделями валяется навоз, отбросы, трупы дохлых кошек и собак. Всюду бродят бездомные кошки, являясь постоянными носителями заразы. В городе ходит испанская болезнь, зашедшая и в Кремль и уже давшая смертные случаи. Болезнь эта требует соблюдения особой чистоты как на улицах, во дворах, на лестницах и помещениях…».

Санитарная обстановка в Кремле достигла критической черты к началу 1919-го. Проведённый специальной комиссией осмотр здания Рабоче-Крестьянского правительства показал, что даже состояние кабинета Ильича, не говоря уже обо всём здании, не выдерживало критики: «В кабинете тов. Ленина также чистота весьма недостаточна, на шкафах, печках и на листах пальм, находящихся в кабинете, масса пыли и по углам у потолка затянуто паутиной». Переломить ситуацию могли только крайние меры.

Ещё одну серьёзную опасность представляли пожары. Основной столичный склад с боеприпасами (Московский артиллерийский) находился в Арсенале Кремля. Арт-склад вызывал справедливое беспокойство комендатуры Кремля. Но поскольку артиллерийский склад в Арсенале находился в ведении московского окружного артуправления, то оно, а не комендатура Кремля, контролировало допуск на его территорию. Добиться вывода хранилища боеприпасов удалось только в конце 1921 года.

Не обошёл Кремль стороной и дефицит продовольствия. Красноречива записка от 14 июня 1918 года коменданту П. Д. Малькову из Управления делами СНК. «Прошу Вас отпустить для необходимого питания Н. К. Ульяновой сколько найдётся возможным крупы». Оргбюро ЦК РКП(б) по предложению Ленина приняло решение о выплате членам коллегий наркоматов и ответственным работникам в виду тяжёлого продовольственного положения их и прямого голодания их и их семей единовременного пособия в размере 5 тысяч рублей. Также предписывалось повысить им содержание, переведя на высшие оклады как особо необходимых и выдающихся специалистов.

Когда в декабре 1919-го начались сильные морозы, обнаружилось, что из сарая наркомпроса пропали дрова. После выяснения обстоятельств оказалось, что дрова забрал ВЦИК и по указанию Калинина их вывезли в корпус №1. Возмущённый Луначарский вынес вопрос о краже дров на заседание Совнаркома. Решили так: Калинин дрова не возвращает, ведь они пошли на отопление здания правительства. Наркомпрос же получил от СНК 3 млн рублей на покупку дров. В ходе разбирательства выяснился ещё один любопытный эпизод: Луначарский не смог объяснить, почему дрова, предназначенные, как оказалось, для отопления Московского университета, хранились в Кремле, а не на Моховой улице.

Сразу после переезда из Петрограда охрану кремлёвской территории осуществляли отряды латышских стрелков. Но к осени 1918 года все боеспособные части необходимы были на фронте. В ходе обсуждения дальнейшей организации охраны Кремля выявились две тенденции: поручить эту задачу части с постоянным составом или же с временным. За охрану и безопасность территории отвечала комендатура. Она была создана ещё до переезда сюда большевиков. Первое время коменданту пришлось решать самые разные проблемы, начиная от выселения прежних кремлёвских жильцов и бытового обеспечения советского руководства и кончая самыми неожиданными заданиями.

Так, например, именно коменданту Кремля Малькову было поручено расстрелять Фанни Каплан, совершившую покушение на Ленина.

Если статья Вам понравилась - можете поблагодарить меня рублём здесь, или подписаться на телеграм и бусти. Там я выкладываю эксклюзивный контент (в т.ч. о политике), которого нет и не будет больше ни на одной площадке.