Золотые горы и медные гроши: фэнтези против средневековой экономики2
Золотой стандарт фэнтезийных трактиров: почему пиво всегда за один золотой?
Представьте себе картину, знакомую каждому ценителю эпических саг и магических миров: измождённый герой, чьи доспехи несут на себе пыль сотен дорог и свежие отметины от когтей какого-нибудь особо злобного грифона, с трудом переступает порог таверны. Воздух таверны густ от дыма очага, запаха жареного мяса и пролитого эля. Герой, небрежным жестом смахнув со стола чьи-то объедки, с оглушительным стуком, от которого подпрыгивают глиняные кружки и замолкает развесёлая песня менестреля, обрушивает на грубо сколоченную столешницу… что бы вы думали? Ну конечно, увесистый, сияющий даже в полумраке золотой. «Комнату почище, эля покрепче, да поживее, трактирщик, не то познаешь тяжесть моего гнева!» — рычит он, и вот уже суетливый хозяин заведения, согнувшись в три погибели, спешит исполнить волю столь щедрого (и опасного) гостя. Эта сцена, растиражированная в бесчисленных книгах, фильмах и компьютерных играх, стала таким же неотъемлемым атрибутом фэнтези, как огнедышащие драконы, мудрые эльфы с острыми ушами или коварные орки с их вечной тягой к разрушению. Золото – вот универсальный ключ, отмычка ко всем дверям.
В этих причудливых мирах местная финансовая система подкупает своей обезоруживающей простотой и удобством. Зачем, в самом деле, обременять читателя или игрока какими-то там презренными серебряными монетками или, не дай бог, жалкими медяками? Золотой – вот альфа и омега местной экономики, незыблемая константа в уравнении любого приключения. Кружка эля в захудалой корчме, затерянной на самой окраине цивилизованного мира? Один золотой, и ни пенни меньше! Скромный ужин, состоящий из миски сомнительной похлёбки, в которой одиноко плавает сиротливый кусок морковки, да ломоть чёрствого, как сердце сборщика налогов, хлеба? Будьте любезны, отсчитайте ещё один блестящий кругляш. А уж если речь заходит о чём-то более существенном, например, о ночлеге в комнате, где из щелей в стенах не дует пронизывающий до костей зимний ветер и по ночам не шуршат крысы размером с кошку, то тут уж готовьтесь вывернуть карманы и расстаться с десятком-другим таких же золотых. Приобретение же породистого скакуна, чьи ноги быстры, как мысль, и способны умчать вас от любой погони, легко может облегчить ваш кошель на целую тысячу золотых. Герои этих сказаний с поразительной лёгкостью ворочают такими суммами, словно это не драгоценный металл, а пригоршня прошлогодних желудей.
Эта финансовая идиллия, где каждый второй встречный – от уличного мальчишки до седобородого мага – с готовностью разменяет ваш золотой на любую требуемую мелочь, безусловно, является настоящей находкой для авторов. Не нужно ломать голову над обменными курсами различных валют, учитывать инфляцию, вызванную внезапным обнаружением драконьего клада, или задумываться о покупательной способности разных слоёв населения – от нищего крестьянина до могущественного короля. Золото – оно и в выжженных солнцем пустынях Юга, и в ледяных фьордах Севера, и в туманных болотах Забытых Королевств остаётся золотом. Оно ослепительно сияет, оно приятно оттягивает кошель, оно мгновенно и без лишних слов сообщает читателю или игроку о ценности того или иного предмета или услуги. Сундук, доверху набитый сверкающими золотыми монетами, – это зримый, почти осязаемый символ успеха, достойная награда за пройденные испытания и побеждённых чудовищ. Драконье логово, пол которого устлан толстым слоем золота, переливающегося в свете факелов, – это сама квинтэссенция немыслимого богатства, манящая и одновременно смертельно опасная цель для любого уважающего себя авантюриста.
Медяки, серебрушки и неуловимый золотой: реальная экономика Средневековья без прикрас
А теперь, оставив на время залитые тёплым светом каминов таверны вымышленных королевств, перенесёмся на пыльные, разбитые дороги и шумные, многолюдные рынки реального европейского Средневековья. Картина, которая предстанет нашему взору, будет разительно, до неузнаваемости, отличаться от привычных фэнтезийных клише. Здесь, в мире, где жизнь для большинства была ежедневной борьбой за выживание, а каждый заработанный грош имел вес и значение, золото отнюдь не являлось повседневным платёжным средством, доступным каждому встречному. Для подавляющего большинства населения – крестьян, гнувших спину на полях от зари до зари, городских ремесленников, корпевших в своих тесных мастерских, мелких торговцев, разносивших свой нехитрый товар, – золотая монета была чем-то из разряда мифов и легенд, предметом роскоши, который они, возможно, никогда в жизни не увидят и уж тем более не подержат в своих загрубевших от работы руках.
Повседневная экономика средневековой Европы, будь то Англия, Франция, итальянские города-государства или даже земли Древней Руси, строилась в первую очередь на серебре и меди, а также их сплавах вроде биллона. Именно эти, куда более скромные металлы звенели в кошельках простолюдинов и знати не самого высокого ранга. Взять, к примеру, Англию XIV века: основой денежной системы служил фунт стерлингов, который, впрочем, чаще был счётной единицей, а не реальной монетой. Фунт делился на 20 шиллингов, а каждый шиллинг – на 12 серебряных пенсов (или пенни). Пенс, в свою очередь, можно было разменять на два полупенни или четыре фартинга (четверть пенса), часто медных. Вот эти-то мелкие серебряные и медные кругляши и были настоящими рабочими лошадками средневековой торговли. За один-два пенса можно было купить галлон (около 4,5 литров) неплохого эля или увесистую буханку хлеба. Простой, но вполне пригодный для пешего воина меч можно было приобрести за шесть пенсов. Если учесть, что неквалифицированный рабочий, трудясь от рассвета до заката, зарабатывал в год от одного до двух фунтов стерлингов (то есть от 240 до 480 пенсов), становится очевидно, что даже такая, казалось бы, скромная сумма, как шесть пенсов, была для него весьма ощутимой – возможно, это был его заработок за несколько дней изнурительного труда.
Кстати, любопытно, откуда взялось само название «фунт стерлингов»? Оно уходит корнями в глубокую старину. Слово «фунт» и впрямь изначально означало меру веса – тройский фунт, а это около 373 граммов, причём высокопробного серебра. Именно такому количеству драгоценного металла и соответствовала первоначальная стоимость одного фунта стерлингов. Что до слова «стерлинг», то оно, вероятнее всего, связано со «стерлинговым пенни» – серебряной монетой, славившейся отменным качеством и неизменным весом ещё со времён нормандского завоевания Англии. Этимологи выдвигают несколько версий: одни видят связь со староанглийским «steorling» (что могло переводиться как «маленькая звезда» или «монетка со звёздочкой» – возможно, из-за характерного изображения на ранних деньгах), другие указывают на «easterling silver» – «серебро с востока», то есть из германских земель, которое привозили ганзейские купцы и которое славилось своей чистотой. Так или иначе, «стерлинг» превратился в синоним надёжного, высококачественного серебра, а «фунт стерлингов» – это, по сути, «фунт веса стерлингового серебра».
Во Франции схожая система была основана на ливре (фунте), который делился на 20 су (или солей), а каждый су – на 12 денье. Турский ливр (livre tournois) стал основной счётной единицей. Своё название «турский» ливр получил потому, что эта денежная система изначально возникла и получила распространение в городе Тур во Франции, а точнее, была связана с аббатством Святого Мартина в Туре. Со временем турский ливр стал доминирующей денежной единицей во всей Франции, вытеснив парижский ливр (livre parisis), который был в ходу ранее. Чеканились серебряные монеты, такие как «грош турский» (gros tournois), и мелкие биллонные или медные денье. Золотые монеты, такие как франк (изначально равный одному ливру) или экю, предназначались для крупных сделок и международной торговли. Годовой доход квалифицированного ремесленника мог составлять несколько десятков ливров, в то время как подёнщик получал лишь несколько су в день. Например, в XIV веке каменщик мог зарабатывать 4-5 су в день, а буханка хлеба стоила около одного денье.
В раздробленной Италии каждый крупный город-государство, такой как Флоренция, Венеция или Генуя, чеканил собственную монету. Широкое хождение имели золотые флорентийские флорины и венецианские дукаты (цехины) – монеты весом около 3,5 грамма чистого золота, ставшие фактически международной валютой для крупных торговых операций. Однако в повседневной жизни использовались серебряные лиры, которые делились на 20 сольдо, а те, в свою очередь, на 12 денаро (или пиччоли – мелких медных монет). Стоимость золотого флорина или дуката могла колебаться от 4 до 7 серебряных лир. За несколько сольдо можно было купить продукты на рынке, а дневной заработок простого рабочего редко превышал одну лиру. Историки отмечают, что в XIV веке во Флоренции за флорин можно было купить около 100 литров вина или оплатить месяц работы неквалифицированного рабочего.
На землях Древней Руси и позже в Московском государстве денежная система имела свои особенности. Изначально в ходу были шкурки ценных пушных зверей (куны – куницы, векши – белки), а также серебряные слитки – гривны (новгородская гривна весила около 204 граммов). Позже стали проникать иностранные монеты – арабские дирхемы и западноевропейские денарии. Со временем начала развиваться собственная чеканка. Появились разные типы серебряных монет, из которых основными стали более тяжёлая новгородская деньга (получившая название «копейка» из-за изображения всадника с копьём) и московская деньга (часто называемая «сабляница» из-за всадника с саблей), которая была примерно вдвое легче. После денежной реформы 1530-х годов копейка стала основной денежной единицей, а московская деньга приравнивалась к половине копейки. Из этих монет складывался счётный рубль (изначально – обрубок гривны), равный 100 копейкам или 200 московским деньгам. В XV-XVI веках за рубль можно было купить, например, рабочую лошадь (2-3 рубля), корову (1-1,5 рубля) или хороший кафтан. Золотые монеты (червонцы) были крайне редки и использовались в основном для княжеских наград или очень крупных международных расчётов.
Сабляница
Герой с дырявым кошелем: финансовые приключения в суровом средневековом мире
А теперь давайте на минутку включим воображение и представим нашего типичного фэнтезийного искателя приключений, этого сорвиголову, привыкшего сорить золотом направо и налево, в условиях подлинного средневекового мира. Его похождения, столь блистательные на страницах книг, сразу же приобрели бы совершенно иной, куда более приземлённый и, весьма вероятно, откровенно комичный оттенок. Тот самый эффектный момент, когда он с размаху, едва не проломив стол, бросает на стойку трактира золотой, требуя пива и закуски, превратился бы в сцену из театра абсурда, достойную пера Мольера или Рабле.
Трактирщик, будь он англичанином, французом, итальянцем или русским, скорее всего, пожилой, потрёпанный жизнью мужчина с усталыми глазами и мозолистыми, привыкшими к тяжёлой работе руками, ошарашенно уставился бы на сверкающий на его скромной стойке кругляш. Вместо того чтобы радостно броситься выполнять заказ, он бы с нескрываемым подозрением и даже опаской осмотрел нашего героя с ног до головы. «Сдачи не будет, милсдарь (месье, синьор, боярин)», — пробурчал бы он, растерянно качая головой. И был бы совершенно прав. Откуда у скромного владельца придорожной корчмы, где дневная выручка едва ли набирается на пару шиллингов серебром, несколько французских су или горсть итальянских сольдо, найдётся достаточно мелкой разменной монеты, чтобы дать сдачу с английского золотого нобля, французского экю, флорентийского флорина или венецианского дуката? Это всё равно что пытаться в сельской лавке где-нибудь в глубинке разменять купюру в пять тысяч современных рублей, покупая пакет соли. Хозяин заведения, скорее всего, просто развёл бы руками, а то и вовсе принял бы нашего героя за фальшивомонетчика или сумасшедшего.
Наш герой, привыкший к мгновенному исполнению своих самых скромных желаний (вроде пинты эля), оказался бы в крайне затруднительном, а то и откровенно нелепом, положении. Ему пришлось бы либо, несолоно хлебавши, отказаться от своей затеи и остаться голодным, трезвым и, вероятно, очень злым, либо попытаться найти менялу. А это в глухой деревушке или маленьком городке было бы задачей не из лёгких, сравнимой с поиском иголки в стоге сена. А если бы такой специалист по обмену валют и нашелся, то курс обмена, без сомнения, был бы грабительским, и значительную часть своего драгоценного золотого пришлось бы отдать просто за саму услугу размена. И хорошо ещё, если бы меняла не оказался связан с местными разбойниками.
Копейка
Предположим, после долгих мытарств наш герой всё же раздобыл немного серебра или даже меди. Теперь ему предстоит освоить сложную науку счёта. Не просто «один золотой за всё, что вижу», а тщательно отсчитывать пенсы, денье, денарии или копейки за каждую мелочь. Полпенса или несколько мелких медных монет за кружку пива (разбавленного водой), ещё несколько монет за миску простой, но сытной похлёбки из чечевицы или гороха, ещё немного за место на соломенном тюфяке в общей спальне, где уже оглушительно храпят и ворочаются ещё с десяток таких же усталых путников, источая ароматы немытых тел. О приватной комнате с настоящим камином, мягкой периной и вышитыми занавесками на окнах, которая в фэнтезийных мирах стоит «всего лишь» каких-то десять золотых, в суровой реальности пришлось бы либо полностью забыть, либо готовиться выложить сумму, сопоставимую со стоимостью небольшого крестьянского дома с приусадебным участком.
А как насчёт снаряжения, без которого немыслим ни один уважающий себя герой? Тот самый «прекрасный породистый жеребец, быстрый как ветер», за который в фэнтези не жалко и тысячи золотых, – это уже даже не смешно, это за гранью всякого правдоподобия. За такие деньги в реальном Средневековье можно было бы купить не просто целую деревню вместе со всеми её жителями, скотом и постройками, но и, пожалуй, снарядить небольшой военный отряд, способный доставить немало хлопот соседнему феодалу. Хорошая боевая лошадь, выносливая и обученная, стоила несколько фунтов стерлингов, несколько десятков ливров или рублей, но никак не тысячи золотых. Даже полный комплект качественных рыцарских доспехов, который действительно был очень дорог и доступен лишь представителям высшей знати, обходился в десятки фунтов, но опять же, не в суммы, сопоставимые с годовым бюджетом небольшого европейского королевства или русского княжества.
Магия лени и блеск драконьих сокровищ: как авторы избегают скучных цифр
Почему же авторы фэнтези, эти искусные ткачи вымышленных миров, с таким завидным упорством продолжают игнорировать экономические реалии и строить свои вселенные на шатком фундаменте из чистого золота? Ответ, вероятно, кроется в хитросплетении нескольких причин, и не последнюю, а возможно, и первую скрипку здесь играет обыкновенная творческая лень или, если выражаться более деликатно, осознанное стремление к максимальному упрощению повествования. Создание правдоподобной, детально проработанной и логически стройной экономической системы – задача не из лёгких, требующая значительных интеллектуальных усилий. Это подразумевает изучение исторических источников, понимание базовых принципов ценообразования, учёт множества социальных, географических и даже климатических факторов. Куда проще объявить золото универсальным мерилом ценности и не забивать ни себе, ни, что важнее, читателю голову скучными, утомительными расчётами и сложными финансовыми схемами.
Представьте себе диалог, построенный на реалистичной средневековой экономике: «Сколько стоит этот чудодейственный эликсир от всех болезней, о мудрейший аптекарь, чья слава гремит по всем семи королевствам?» — «За это чудодейственное снадобье, благородный рыцарь, будьте добры отсчитать три лиры, семь сольди и четыре денаро пиччоли. А коли у вас лишь французские гроши турские, то придётся мне их на вес принять, да поглядеть, не слишком ли они потёрты, и учесть сегодняшний курс серебра к золотому флорину, который, чтоб его, опять скачет из-за этих генуэзских пиратов! И сдача, боюсь, будет лишь в этих мелких медных кварт... то есть, простите, пиччоли, если только у вас не найдётся пары венецианских гроссо для более ровного расчёта, хотя и те нынче не в чести...». Звучит, согласитесь, не так понятно, как короткое и ясное: «Десять золотых, и ни медяка меньше!» Краткость, как известно, сестра таланта, но в данном случае она, скорее, выступает в роли мачехи для исторического правдоподобия. Авторы зачастую идут по пути наименьшего сопротивления, предпочитая не усложнять повествование деталями, которые, по их мнению, могут отвлечь от основного сюжета – героических свершений, спасения мира от очередного вселенского зла, поисков древних артефактов и, конечно же, романтических перипетий.
К тому же, авторы фэнтези избавляют своих героев (и читателей) от головной боли, связанной с обменом валют. В реальном Средневековье путешественник, пересекающий границы, сталкивался с пёстрым калейдоскопом монет: английские пенни, французские ливры, итальянские флорины, русские деньги – каждая со своим весом, пробой и курсом. Англичанину во Франции пришлось бы искать менялу, который за определённую комиссию (ажио) обменял бы его шиллинги на местные турские су и денье. Простой трактирщик или лавочник вряд ли принял бы иностранные деньги, опасаясь подделок или просто не зная их реальной стоимости. Лишь в крупных торговых центрах или на ярмарках известные монеты могли иметь хождение, да и то их часто оценивали по весу металла. Для крупных же сделок купцы предпочитали векселя и кредитные письма, чтобы не таскать с собой мешки с серебром. Представить себе героя, который перед каждым походом в таверну или кузницу лихорадочно ищет меняльную лавку или пытается объяснить трактирщику преимущества своего родного стерлинга перед местным биллоном, – картина, скорее, комичная, нежели эпичная, а потому благополучно опускаемая в большинстве фэнтезийных саг.
Не стоит сбрасывать со счетов и важный элемент эскапизма, изначально присущий жанру фэнтези. Читатели и игроки часто ищут в вымышленных, магических мирах то, чего им так остро не хватает в серой, обыденной и зачастую несправедливой реальности. И возможность легко и быстро разбогатеть, заполучив целые горы золота за убийство очередного злобного монстра или нахождение древнего клада, – это неотъемлемая часть привлекательности и очарования жанра. Это своего рода исполнение заветных желаний, сладкая фантазия о мире, где материальные проблемы решаются просто и стремительно, а несметные богатства доступны каждому, кто достаточно смел, силён, ловок и удачлив. Герой, который после каждого совершённого подвига вынужден кропотливо подсчитывать медяки, торговаться за каждую луковицу на рынке и беспокоиться о том, хватит ли ему денег на починку сапог, может показаться слишком приземлённым, скучным и лишённым того самого романтического флёра, за который мы так любим фэнтези.
В игровой индустрии, где фэнтези является одним из доминирующих жанров, «золотая экономика» часто диктуется и самой механикой игры. Золото – это чрезвычайно удобная и интуитивно понятная единица измерения прогресса персонажа и его вознаграждения за выполненные задания. Оно легко квантифицируется, его можно накапливать в огромных количествах, тратить на улучшения оружия и доспехов, покупку новых заклинаний и редких артефактов. Введение сложной, многоуровневой валютной системы с плавающими обменными курсами, региональными особенностями денежного обращения и необходимостью постоянно конвертировать одни монеты в другие значительно усложнило бы игровой процесс и могло бы отпугнуть казуальных игроков, ищущих в игре отдыха и развлечения, а не симулятора средневекового банкира. Поэтому разработчики игр, как правило, выбирают проверенный, простой и понятный всем «золотой стандарт».
Впрочем, справедливости ради стоит отметить, что далеко не все фэнтезийные миры одинаково легкомысленно и пренебрежительно относятся к вопросам экономики. Существуют произведения, авторы которых (такие как Анджей Сапковский с его «Ведьмаком» или Джордж Мартин с «Песнью Льда и Пламени») стараются создать более реалистичные, сложные и продуманные финансовые системы, где золото действительно является большой редкостью, а герои вынуждены считать каждую монету и часто сталкиваются с банальной нехваткой денег. Такие миры часто воспринимаются читателями как более «взрослые», мрачные и глубокие. Однако мейнстримное, развлекательное фэнтези по-прежнему предпочитает ослепительный и такой манящий блеск легкодоступного золота, позволяя своим героям беззаботно швыряться им в тавернах, покупая кружку пива по цене, за которую в реальном Средневековье можно было бы не только сытно пировать целую неделю, но и, возможно, прикупить молодую коровку. И, возможно, в этой наивной простоте и сказочной щедрости тоже есть своя особая прелесть – ведь фэнтези на то и фэнтези, чтобы уводить нас от серых, предсказуемых будней в удивительный мир, где даже экономика подчиняется не скучным законам спроса и предложения, а волшебным правилам магии и захватывающих приключений, а за углом всегда поджидает сундук с драконьим золотом.
***********************
Подпишись на мой канал в Телеграм - там тексты выходят раньше.
