Ранее я писал про главу МИД Польши Сикорского, который в открытую одобряет диверсии и гордится отпущенными диверсантами. Возникает вопрос: откуда у дипломата такая специфическая позиция?

Давайте по фактам. После окончания престижного Пембрук-колледжа Оксфорда в 1986 году, Сикорский работал журналистом. И уже во второй половине 1980-х он отправился в Афганистан в качестве военного корреспондента.

Сикорский радовался убийству русских в Афганистане и с удовольствием позировал среди моджахедов, держа в руках оружие, несмотря на то, что представлялся журналистом.

Вот что о нём говорил Дмитрий Рогозин:

«Этот [нехороший человек] в Афганистане под видом иностранного журналиста стрелял в наших солдат. Ни в кого не попал, смылся с места событий, но потом хвастался перед своими сожителями фотками, где он изображён с автоматом в руках и в обнимку с каким-то басмачом. Особо не скрывал, что был в юности завербован американскими спецслужбами. Я Сикорского этого лично знаю, он меня принимал в 2010 году в Варшаве, произносил высокопарные банальности и тупые польские анекдоты».

И теперь, годы спустя, будучи главным дипломатом страны, он публично поддерживает подрыв нефтепровода «Дружба» и гордится решением суда отпустить подозреваемого в диверсии на «Северных потоках».

Как метко заметил бывший вице-премьер России Дмитрий Рогозин: «Сикорский — это старый поджигатель, который ещё с афганских времён привык воевать чужими руками».

Получается, его профессиональный багаж — это не только Оксфорд и дипломатические приемные. Это и опыт наблюдения за партизанской войной, где диверсии — обычная тактика. Не это ли он теперь инстинктивно поддерживает на государственном уровне?

Картина действительно складывается. И она объясняет, почему его дипломатия сегодня больше похожа на руководство по диверсионной деятельности.

И да, спасибо пикабушникам, именно вы обратили моё внимание на эту, довольно занятную, историю.

Пруф

Пруф

Предыдущий пост

Прочитал тут, что у человека только два врожденных страха. Страх падения (высоты) и страх громких звуков.

Все остальные страхи приобретаются в течение жизни в результате травмирующих ситуаций.

Жена боится змей. В детстве посмотрела советско-польский фильм "Заклятие долины змей" и начала после этого панически их боятся.

Фильм и правда жуткий для советских детей. Сейчас смотрится, как комедия из-за спецэффектов того времени использованных для съемки.

А какой фильм напугал вас в детстве?

Предыдущая часть лежит здесь - "Варфоломеевская ночь". Религиозные войны во Франции

19 сентября 1551 года в семье французского короля Генриха II и королевы Екатерины Медичи родился сын, которому родители дали неблагозвучное по нашим современным меркам имя Александр-Эдуард. Будучи третьим королевским сыном по старшинству, Александр практически не имел шансов взойти на французский престол, однако именно он был любимым сыном Екатерины Медичи ( Екатерина Медичи и любовница ее мужа Диана де Пуатье. Мишель Нострадамус ), которая после смерти своего мужа в 1559 году стала играть значительную роль в политических делах французского государства, а поэтому с детства ему была уготована одна из высших должностей королевства. В 1565 году прошел обряд конфирмации Александра-Эдуарда, во время которого он сменил свое имя на Генриха в честь своего отца. В ноябре 1567 года, после смерти маршала Ана де Монморанси, скончавшегося от ранения, полученного в сражении с гугенотами при Сен-Дени, Генрих занял должность коннетабля Франции, что дало ему номинальный контроль над всеми вооружёнными силами страны. На своем новом посту Генрих зарекомендовал себя как бесстрашный и толковый полководец, а особую славу ему принесли разгром гугенотов в битве при Жарнаке, в которой погиб лидер протестантов Людовик де Конде, а также убедительная победа королевской армии в Битве при Монконтуре. По версиям некоторых историков, Генрих также активно участвовал и в подготовке Варфоломеевской ночи 1572 года, убеждая своего нерешительного брата Карла IX начать резню протестантов.

К слову, к тому моменту шансы Генриха на французскую корону резко возросли, так как после смерти его еще одного брата Франциска в 1560 году французской трон унаследовал вышеупомянутый Карл IX, и в случае его бездетной смерти власть над Францией должна была перейти именно к Генриху. Однако пока его брат был жив, корона Генриху не светила, а значит, ее стоило поискать в других странах. В 1570 году Екатерина Медичи вступила в переговоры с английскими дипломатами на тему женитьбы Генриха на королеве Англии Елизаветы I. Вскоре после этого английская королева проявила истинный интерес к браку с французским принцем, который, однако, оказался банальной показной провокацией, призванной вызвать беспокойство Испании, с которой Англия и Франция в то время находилась в состоянии холодной войны (подробнее о правлении Елизаветы можно почитать здесь - Женщины на английском престоле. Гибель "Непобедимой армады" ). Впрочем, и сам Генрих не сильно стремился жениться на английской королеве, которая была старше его аж на 18 лет, и нередко называл свою возможную суженую "putain publique" (публичной шлюхой), а также делал нелепые замечания об их разнице в возрасте. Стоить думать, что когда переговоры о браке зашли в тупик, он вздохнул с облегчением.

В 1572 году после скоропостижной кончины бездетного короля Речи Посполитой Сигизмунда II Генрих совершенно неожиданно для себя стал претендентом на польский престол. Должность польского короля была выборной, чем не преминула воспользоваться Екатерина Медичи, предложившая тамошней знати избрать своим монархом ее ненаглядного сынка. Стоит отметить, что Екатерина направила в Польшу переговорщиков еще до событий, произошедших в Варфоломеевскую ночь, но новости о них опередили французскую делегацию. Когда французы вступили в Варшаву, их встретило всеобщее недовольство и обвинения в диком кровопролитии, и главе делегации Жану де Монлюку пришлось приложить немало сил, чтобы убедить поляков в том, что Генрих не был причастен к резне, что, судя по всему, было ложью.

Также Монлюк в случае избрания Генриха королем Речи Посполитой обещал полякам погасить все долги их прошлого монарха Сигизмунда, обеспечить получение польской молодёжью образования в Париже, прислать несколько тысяч французских солдат пехоты в случае войны с Россией, выплачивать ежегодно в польскую казну 450 тысяч злотых личных доходов Генриха, послать французский флот на Балтику, а также обеспечить строительство польского флота. В результате таких щедрых обещаний на проходивших с 5 апреля по 16 мая 1573 года выборах Генрих сумел опередить всех остальных кандидатов, в число которых одно время входил даже русский царь Иван Грозный, и надел на свою голову корону Речи Посполитой. Однако в довесок к этой самой короне еще шла сестра умершего Сигизмунда - 50-летняя Анна Ягеллонка, на которой новоиспеченный король был обязан жениться. Другими словами, Генрих оказался в ситуации, в которой его, только что уклонившегося от свадьбы со зрелой Елизаветой I, теперь вынуждали жениться и вовсе на настоящей бабушке по средневековым меркам, что его, вполне естественно, сильно печалило.

Да и вообще, весь проект с польской короной был организован его матушкой, а сам Генрих был совсем не рад покидать пределы Франции, дабы стать королем далекой и "варварской" страны. Впрочем, выбора у него не было, а поэтому, скрепя сердцем, Генрих отправился в ненавистную Польшу, где 21 февраля 1574 года его официально короновали на польский трон. Стоит отметить, что внешний вид их нового короля буквально шокировал всех поляков. Генрих любил носить серьги в ушах, а также облачаться в роскошные платья, более подходивших женщине, нежели мужчине, чем кардинально отличался от представителей местной шляхты. К тому же, новый король был весьма манерен, что в конечном итоге породило слухи о его нетрадиционной сексуальной ориентации. К слову, такие же слухи уже много лет ходили и по Парижу, в котором Генриха за глаза называли -"принц Содома".

Во время своего недолгого правления в Речи Посполитой Генрих практически не участвовал в политических делах государства, так как местные шляхтичи изначально видели в нем лишь фигуру формального короля, при котором вся реальная власть над страной сосредоточиться в руках польской знати. Да и сам Генрих не очень то этому и противился, предпочитая проводить время в постоянных развлечениях, нежели в управлении страной. Так, например, король активно играл в карты со своими приближёнными, нередко проигрывая огромные суммы, и в дальнейшем выплачивал свой долг из польской казны.

Также Генрих всеми силами пытался оттянуть свою женитьбу на вышеупомянутой Ягеллонке, но в конце концов, он был вынужден уступить под давлением польской знати. На 15 июня 1574 года был намечен пышный бал, на котором должны были официально объявить о предстоящей женитьбе короля Генриха Валуа и Анны Ягеллонки. Однако накануне бала Генрих получил известие, что во Франции умер его брат Карл IX, а значит, именно он должен был взойти на французский престол. Утром перед намеченным балом в Краков пришло письмо от королевы Екатерина Медичи, в котором та призывала своего любимого сына немедленно явиться в Париж и взять власть над Францией в свои руки. К слову, существует версия, что именно Екатерина повинна в смерти Карла IX, якобы она отослала ему отравленную книгу, от прикосновения к которой тот и скончался. В качестве мотивации такого ужасного поступка указывается сложные отношения королевы со своим старшим сыном и желание посадить вместо него на французский трон Генриха. Однако, скорее всего, эта версия является просто легендой, не имеющей ничего общего с реальностью, а Карл умер не от отравления ядом, а от последствий туберкулёза.

Узнав о смерти своего брата, Генрих решил немедленно отправиться в Париж, однако наткнулся на противоборство польской знати, не желавшей выпускать из страны столь удобного для нее короля. В конце концов, Генриху пришлось пойти на хитрость, чтобы покинуть Польшу. 18 июня он устроил в своем дворце грандиозный обед, на котором напоил всю свою польскую свиту. С наступлением ночи он в сопровождении нескольких товарищей выскользнул из дворца и поспешно направился в сторону границы. Первые из отрезвевших шляхтичей, увидев отсутствие короля, немедленно снарядили за ним погоню, которую возглавил военачальник Ян Тенчинский. Он сумел настигнуть Генриха на самой границе, и тому пришлось в буквальном смысле покупать себе свободу, отдав Тенчинскому почти все имеющиеся у него драгоценности. В конце концов, польский воевода притворился, что не успел настигнуть Генриха, и тот благополучно покинул польскую территорию, тем самым окончив свой недолгий период правления Речью Посполитой.

Польская знать низложила Генриха и объявила повторные выборы, главным претендентом на победу в которых был император Священной Римской империи Максимилиан Габсбург. Однако противники Габсбургов развили активную кампанию против императора, заявив, что иностранцев больше не будет на польском престоле и что страной должны управлять только ее уроженцы. 13 декабря 1574 года несостоявшаяся невеста Генриха Анна Ягеллонка была объявлена королевой Польши, а 1 мая 1576 года Анна она наконец-то вышла замуж. Ее суженым стал польский князь Стефан Баторий, который после венчания на Анне был официально объявлен польским королем. Он правил страной до самой своей смерти в 1586 году.

Что же до Генриха, то он благополучно добрался до Парижа и 11 февраля 1575 года короновался на французский престол под именем Генриха III. Ему во владение досталась страна, погрязшая в религиозной войне католиков с гугенотами (протестанты), которая буквально опустошила французскую казну. Не имея другого выбора, Генрих пошел на сильные уступки гугенотам, допустив их до выборов в местные парламенты, а также объявив в стране свободу вероисповедания. Впрочем, данное решение так и не смогло установить мир в королевстве, ведь взаимная ненависть католиков и протестантов была по-прежнему выкручена на максимум. В результате двухлетних обоюдных интриг в 1577 году во Франции вспыхнула уже шестая по счету религиозная война. На этот раз одним из лидеров протестантов стал Генрих Бурбон, после смерти своей матери Жанны д’Альбре в 1572 голу получивший корону Наварры. Напомню, что в том же 1572 году Екатерина Медичи, желая навести порядок в стране, организовала свадьбу Генриха Наваррского на своей дочери Маргарите. По замыслу Екатерины, этот брак должен был примирить католиков и протестантов, однако вместо этого их свадьба окончилась чудовищной резней гугенотов во время Варфоломеевской ночи. Сам Генрих сумел избежать над собой расправы лишь путем перехода в католическую веру. После произошедшей резни Генрих три года оставался при французском королевском дворе, пока 5 февраля 1576 года, наконец, не сбежал из-за этого католического плена. Воссоединившись со своими сторонниками, он снова перешёл в протестантизм и повел решительную борьбу против французского короля, которая то вспыхивала, то затухала на протяжении следующих нескольких лет.

26 ноября 1580 года между католиками и протестантами был заключён очередной мирный договор, в результате которого Генрих Наваррский признавался защитником и покровителем протестантских церквей французского королевства при обязательстве "безусловного повиновения королю Франции, данному нам Богом, и подчинения его эдиктам". По сути, Генрих признал себя вассалом французского короля, чем привел в бешенство большинство радикальных протестантов, которые, начиная с этого момента, безустанно организовывали против него заговоры. Так, только за 1580 год на его жизнь было совершенно три неудачных покушения.

В 1584 году после неожиданной кончины Франсуа Анжуйского, младшего брата короля Генрих Наваррский в одночасье превратился в наследника французской короны. Поскольку король не имел детей, наследовать ему должен был ближайший кровный родственник по мужской линии, а таким родственником и был король Наварры Генрих Бурбон, женатый на родной сестре короля Маргарите. Возможное восшествие на французский престол протестанта повергло в ужас всю католическую знать страны и в конченом итоге спровоцировало восьмую и последнюю религиозную войну во Франции. Король всеми силами пытался примирить враждующие стороны, однако сделать это ему так и не удалось.

12 мая 1588 года глава французской Католической Лиги Генрих де Гиз организовал в Париже народное восстание католиков против короля, в результате которого Генрих III был вынужден покинуть столицу и перенести свою резиденцию в Блуа. Полновластным же хозяином Парижа стал Генрих де Гиз, который, пользуясь создавшимся положением, вынудил короля подписать "Эдикт единства", согласно которому Генрих III обещал никогда не заключать перемирие или мир с "еретиками-гугенотами", а также обязался не передавать трон не-католику. Впрочем, радость де Гиза длилась недолго. Взбешенный столь наглым поведением своего подданного, король приказал своим гвардейцем расквитаться со своим обидчиком. 23 декабря 1588 года они напали на Генриха де Гиза в замке Блуа и убили его несколькими кинжальными ударами. На следующий день по приказу короля был также схвачен, а затем и убит брат Генриха де Гиза - Людовик кардинал Лотарингский.

После столь решительных мер против лидеров Католической Лиги Генриху III не оставалось ничего другого, как искать помощи у протестантов. Он немедленно заключил союз с Генрихом Наваррским и вместе с его войсками осадил Париж. Узнав об этих событиях, Папа Римский Сикст V отлучил обоих Генрихов от Церкви. Предание короля анафеме всколыхнуло умы многих католических фанатиков Франции. Среди них был 22-летний монах-доминиканец Жак Клеман, который решил убить предавшего католицизм монарха. Он вступил в сношение с некоторыми членами Католической Лиги, которые полностью одобрили его замысел, а также снабдили убийцу фальшивыми письмами от заключённых роялистов, адресованными королю, дабы Клеман сумел попасть на прием к своей жертве.

31 июля 1589 года Клеман прибыл в Сен-Клу - имение герцога Реца, где король обосновался на время осады Парижа. Попросив аудиенцию, он был принят королём на следующий день. Жак передал ему бумаги, сообщив, что в них содержатся важные сведения, предназначенные исключительно для прочтения лично королём. При этих словах охрана отступила от Генриха на несколько шагов. Когда король углубился в чтение, Клеман выхватил из-за пазухи кинжал и вонзил его Генриху в подбрюшье. Всё произошло настолько внезапно, что гвардейцы не успели даже понять, в чём дело. Генрих зашатался и вдруг начал оседать с криком: "Он убил меня, подлый монах! Убейте его! " После этого король сумел вытащить кинжал из своего бока и нанес им, растерявшемуся от содеянного Жаку, удар в голову в район брови. Монах попытался выскочить из зала, но не смог. Здесь же на месте, он был заколот королевскими телохранителями и выброшен в окно, позднее его тело четвертовали и сожгли. Короля сразу же положили на кровать. Вызванные врачи вложили его вывалившиеся внутренности обратно и зашили. Вскоре наступило некоторое улучшение, и Генрих воспрянул духом. Но уже через несколько часов он почувствовал приближение смерти. В присутствии свидетелей он объявил Генриха Бурбона своим преемником, после чего исповедался. В три часа ночи король Франции Генрих III скончался. С его смертью прекратилось 260-летнее правление династии Валуа на французском престоле.

После смерти своего монарха его приближённые немедленно отправили письмо Генриху Наваррскому, требуя от того перехода в католическую веру, если он хочет надеть на свою голову французскую корону. Однако Генрих, за девять предыдущих лет успевший уже три раза совершить вероотступничество, в этот раз менять веру отказался, однако заверил французскую знать, что он будет чтить католическую веру. Такой ответ взбесил не только католиков, но и протестантов из лагеря самого Генриха, вследствие чего его армия в одночасье сократилась с 40 до 20 тысяч, а поэтому ему пришлось снять осаду с Парижа. Следующие несколько лет Генрих Наваррский провел в постоянных сражениях с католиками в попытке добыть себе заветную корону. При чем нередко он проявлял в сражениях завидную доблесть. Так, в битве при Иври-ла-Батай 14 марта 1590 года он повёл своих солдат в атаку, надев шлем с белым султаном, заметным издалека. Когда его войско начало отступать, Генрих остановил бегущих, воскликнув: "Если вы не хотите сражаться, то хотя бы посмотрите, как я буду умирать! ". После такого призыва его солдаты почувствовали прилив мотивации, позволивший им добиться победы.

После успеха под Иври войска Генриха начали блокаду Парижа. Как только французская столица, а также города Католической Лиги перешли на его сторону, он не стал преследовать их вождей, а наоборот, засыпал их деньгами, получив таким образом их полную поддержку. В конечном итоге, ради получения французской короны Генрих решился таки отречься от протестантизма и 25 июля 1593 года в базилике Сен-Дени торжественно перешел в католицизм. Исторический анекдот, не подтверждающийся надёжными источниками, приписывает ему по этому случаю фразу: "Париж стоит мессы". 27 февраля 1594 года Генрих Наваррский короновался на французский престол под именем Генриха IV. После еще нескольких лет военной смуты, в ходе которой Генрих объединил под своей властью всю страну, 30 апреля 1598 года в городе Нант король подписал эдикт, даровавший французским протестантам-гугенотам вероисповедные права, чем завершил тридцатилетний период Религиозных войн во Франции.

Правление Генриха IV, как и его предшественника, окончилось убийством. 14 мая 1610 года на узенькой парижской улице он был убит католическим фанатиком Франсуа Равальяком, который на ходу вскочил в карету короля и нанёс ему удары ножом.

Мотивом этого покушения послужило вступление Франции в Клевскую войну против Габсбургов, с которыми французы вели давнее противостояние и которое Равальяк расценил как объявление войны католицизму, за что и решил убить французского короля. После покушения умирающего короля перевезли в Лувр, где он и умер в тот же день Парадном зале. Равальяк же был приговорён к публичным пыткам и последующему четвертованию. Его четвертовали с помощью лошадей на Гревской площади, но толпа не дала завершить казнь, разорвав тело убийцы короля на части.

Преемником же Генриха IV на французском престоле стал его старший сын Людовик XIII, при котором сильно возвысился небезызвестный кардинал Ришелье. Впрочем, это уже совсем другая история, о которой пойдёт речь в одной из следующих частей.

6 марта 1918 года, через несколько дней после подписания "Брестского мира", в результате которого Россия вышла из Первой мировой войны ( "Похабный мир" - Выход России из Первой мировой войны ), в порту города Мурманск с борта крейсера "Глори" на русский берег высадился отряд английских солдат численностью 176 человек, тем самым положив начало интервенции войск Антанты в Россию. Стоит отметить, что британские войска прибыли в Россию с полного одобрения наркома иностранных дел Льва Троцкого, который двумя днями раньше отправил Мурманскому Совету телеграмму с распоряжением принять любую помощь союзников. Мурманск был главным портом, через который с 1914 по 1917 год в Россию шли поставки британского оружия и снаряжения, в результате чего он был буквально забит оружием и боеприпасами, а значит, существовала угроза, что немцы и их союзники постараются захватить эту значительную материальную базу. Кроме того, британцев беспокоила перспектива превращения немцами Мурманска в военно-морскую базу, с которой немецкие подлодки могли бы свободно атаковать север Атлантики. Троцкий же рассчитывал получить запас британского оружия, хранившегося в порту, для оснащения Красной армии, которая после опрометчивого роспуска прежней русской армии 11 февраля 1918 года была вновь создана указом от 23 февраля того же года. Однако очень скоро комиссар иностранных дел понял, что абсолютно не контролирует ситуацию.

Представители Антанты быстро склонили на свою сторону председателя Мурманского Совета Алексея Юрьева, который в обмен на финансовую поддержку и доставку продовольствия фактически отдал Мурманск под полный контроль британцев. 1 июля постановлением Совнаркома Юрьев был объявлен "врагом народа". В дальнейшем британское правительство стало материально поддерживать Белое движение внутри России, выступившее против большевиков.

После Октябрьской революции многие офицеры русской армии, недовольные политикой новой власти, решили совершить в стране очередной переворот. В конце 1917 года наиболее значимой белой группировкой была Добровольческая армия, созданная в ноябре 1917 года усилиями двух ведущих генералов царской армии - бывшим начальником Генерального штаба Алексеевым и Корниловым, который летом 1917 года уже пытался установить в России военную диктатуру, однако потерпел неудачу и был заключен в тюрьме города Быхов, откуда он благополучно сбежал на Дон. Дон был выбран в качестве расположения Добровольческой армии по той причине, что именно там была родина казачьего войска, чья неистовая преданность царю позволяла видеть в них наиболее надежную силу, способную поднять знамя контрреволюционного движения против окопавшихся в Петрограде большевиков.

Весной 1918 года в качестве антибольшевистской силы, сыгравшей значительную роль в ходе гражданской войны, совершенно неожиданно выступил чехословацкий корпус военнопленных, которые, будучи поданными Австро-Венгрии, воевавшей против России, чтобы не сражаться с братьями-славянами, тысячами сдавались в плен русским войскам. После Февральской революции они тотчас были освобождены и задействованы в составе русской армии. В наступательной кампании русских войск в июне 1917 года, которое в конечном итоге окончилось полной катастрофой и отступлением русских сил на довоенные позиции, сформированная Чехословацкая бригада показала незаурядную военную доблесть, прорвав немецкий фронт, взяв более 3 тысяч пленных, потеряв, в свою очередь, всего 200 человек убитыми. В том же 1917 году совместным решением французского правительства и Чехословацкого национального совета (ЧСНС), боровшегося независимость своей страны от Австро-Венгрии, был сформирован Чехословацкий легион во Франции. ЧСНС признавался единственным верховным органом всех чехословацких военных формирований, что ставило чехословацких солдат в России в зависимость от решений Антанты. Осенью 1917 года Чехословацкий корпус находился на территории Волынской и Полтавской губерний.

Октябрьская революция и начатые Советским правительством переговоры о мире с державами Тройственного союза поставили чехословаков в сложное положение. С получением известия о победе вооружённого восстания большевиков в Петрограде руководство Чехословацкого национального совета заявило о безоговорочной поддержке Временного правительства и заключило соглашение с командованием Киевского военного округа и Юго-Западного фронта о порядке использования чехословацких частей, которое, с одной стороны, подтверждало невмешательство последних в вооружённую борьбу внутри России на стороне какой-либо политической партии, а с другой - провозглашало их стремление "содействовать всеми средствами сохранению всего, что способствует продолжению ведения войны против нашего врага - австро-германцев".

Тем временем Чехословацкий национальный совет, стремившийся превратить созданный Россией чехословацкий корпус в "иностранное союзническое войско, находящееся на территории России", ходатайствовал перед французским правительством и президентом Пуанкаре о признании всех чехословацких воинских формирований частью французской армии. С декабря 1917 года на основании декрета французского правительства об организации автономной Чехословацкой армии во Франции, чехословацкий корпус в России был формально подчинён французскому командованию и получил указание о необходимости отправки во Францию.

Чтобы эвакуироваться с территории России, чехословаки заключили соглашение с большевиками, по которому последние гарантировали беспрепятственно пропустить вооруженные чехословацкие подразделения к Владивостоку, откуда они должны были отправиться через Тихий океан в Европу. Однако вскоре ход событий вмешался германский генштаб, опасавшийся скорого появления на Западном фронте 40-тысячного корпуса противника. Под давлением посла Германии в России графа Мирбаха 21 апреля 1918 года нарком иностранных дел России Чичерин направил телеграмму Красноярскому совету о приостановлении дальнейшего передвижения чехословацких эшелонов на восток: "Опасаясь японского наступления на Сибирь (5 апреля японский адмирал Като без предупреждения союзников высадил во Владивостоке небольшой отряд морской пехоты "для защиты жизни и собственности японских граждан"), Германия решительно требует, чтобы была начата скорая эвакуация немецких пленных из Восточной Сибири в Западную или в Европейскую Россию. Прошу употребить все средства. Чехословацкие отряды не должны передвигаться на восток". Чехословаки восприняли это распоряжение как намерение советского правительства выдать их Германии и Австро-Венгрии как бывших военнопленных, что создало в их рядах атмосферу подозрительности.

14 мая на станции Челябинск произошел инцидент, приведший к мятежу чехословаков. В это день на станции остановился эшелон с военнопленными венграми и немцами. Чехословаки, увидев плохие условия, в которых содержались пленные, поделились с ними частью своего продовольствия и табака. Когда же состав тронулся, кто-то из пленных бросил в чехов чугунную ножку от печки, в результате чего один из чешских солдат был тяжело ранен и потерял сознание. В ответ легионеры остановили поезд и подвергли самосуду виновника. По следам этого инцидента советские власти Челябинска на следующий день арестовали десять легионеров, однако их товарищи 17 мая силой освободили арестованных, разоружили местный отряд Красной гвардии и разгромили оружейный арсенал, захватив 2800 винтовок и артиллерийскую батарею. После столкновения в Челябинске чехословаки разгромили брошенные против них силы Красной гвардии, после чего, заручившись поддержкой белогвардейцев, перешли в наступление и в скором времени свергли советскую власть в Поволжье, на Урале, в Сибири и на Дальнем Востоке.

8 июня 1918 года в захваченной чехами и местными повстанцами Самаре был создан Комитет Учредительного собрания (Комуч). Он объявил себя временной революционной властью, которая должна была, по замыслу его создателей, распространившись на всю территорию России, передать управление страной законно избранному Учредительному собранию. Практически одновременно с этим 23 июня в Омске было сформировано Временное Сибирское правительство, которое 23 сентября объединилось с Комучем во Временное Всероссийское правительства. 18 ноября в Омске группой офицеров был совершён переворот, в результате которого эсеровское правительство было разогнано, а власть передана популярному среди русского офицерства адмиралу Александру Колчаку, которому было присвоено звание Верховного правителя России. Он установил режим военной диктатуры и приступил к реорганизации армии. Впоследствии власть Колчака была признана союзниками России по Антанте и большинством других белых правительств.

Изначально у союзников не было никакого стремления свергать большевиков, и на то была серьезная и хорошо известная причина - искренняя ненависть большевиков к немцам, австрийцам и туркам как к завоевателям, расхищающим историческую российскую территорию. 22 июля 1918 года премьер-министр Великобритании Дэвид Ллойд-Джордж сообщил Военному кабинету, что "Британии нет дела до того, какого рода правительство установилось в России - республика большевики или монархия".

Такой точки же точки зрения до определенного момента придерживалась и Франция. До апреля 1918 года наиболее влиятельные партии во французском Генеральном штабе отклоняли предложения оказать поддержку белому движению на том основании, что "ее представители предпочли германскую оккупацию по классовым соображениям, в то время как большевики стали жертвами обмана Союза Центральных держав и теперь, возможно, поняв свои прошлые ошибки, по крайней мере, обещали продолжать борьбу".

В течение весны 1918 года союзники питали надежды на то, что при помощи большевиков им удастся восстановить Восточный фронт, военные действия на котором должны были облегчить немецкое давление на Западе, где Антанте угрожало поражение. Однако, постепенно понимая, что большевики или не хотят, или просто не могут мобилизовать страну на противостояния немцем, союзники все больше стали поддерживать белое движение, и к концу лета 1918 года Антанта фактически оказалась в состоянии войны с большевистским правительством в Москве.

На севере страны объединенные франко-британо-американские войска под командованием британского генерала Айронсайда объединились с местными антибольшевистски настроенными социалистами-революционерами и отодвинули свою линию обороны на 200 миль к югу от Белого моря. Зиму 1918–1919 года Айронсайд пережидал на реке Двине. В это время большевики собирали силы, чтобы дать ему отпор. Тем временем Айронсайд начал создание местных русских частей под командованием британских офицеров. Этот славяно-британский легион получил подкрепление в виде итальянских частей, а также принял помощь финского контингента, принципиально заинтересованного в аннексии русской территории. В декабре 1918 года Франция высадила свои войска в черноморских портах Одессе и Севастополе. В состав этих войск входили греческие и польские подразделения. Французы попытались организовать здесь местные части под командованием французских офицеров и двинуть их против Красной армии - правда, безуспешно.

На Дальнем Востоке во Владивостоке в августе 1918 года высадились японские и американские войска, чтобы укрепить плацдарм для эвакуации Чешского корпуса. Затем сюда прибыл французский генерал Жанен, целью которого было наблюдение за операциями белых войск. Одновременно британцы сгружали с кораблей большие количества боеприпасов, которые должны были быть доставлены 107-тысячной антибольшевистской армии Колчака, которая в начале марта 1919 года армия развернула наступление на Красную армию, намереваясь соединиться в районе Вологды с Северной армией генерала Миллера, а основными силами наступать на Москву. Вскоре колчаковцы заняли весь Урал и с боями стали пробиваться к Волге, однако вскоре были остановлены превосходящими силами Красной армии на подступах к Самаре и Казани.

В июне в наступление на Москву перешла Добровольческая армия под командованием генерала Деникина. В июле дениковцы взяли под свой контроль Полтаву и Черниговскую губернию, в августе захватили Одессу и Киев, а к октябрю их войска уже достигли Тульской губернии, остановившись всего в 250 км от Москвы. В конце сентября в решительное наступление перешла еще одна группировка белых - Северо-западная армия Юденича, которая к середине октября достигла Царского села, тем самым остановившись в нескольких десятков километров от Петрограда. Казалось, что власть большевиков не сумеет пережить столь крупного и успешного наступления белых армий, однако именно в этот момент в гражданской войне наступил перелом.

Красная армия встала на смерть на подступах к своим столицам, и, по воспоминаниям генерала Сахарова, именно в этот момент "начались самые упорные и жестокие бои за весь этот период нашего наступления... бои шли, не прекращаясь ни на один день, потери увеличивались, и из наших полков выбывали лучшие, гибли храбрейшие русские офицеры и солдаты, цвет нашей армии. Но главное - всего хуже было то, что падала надежда на успех и вера в дело". К 20-м числам октября Красная армия перешла в контрнаступление на всех фронтах, и Белые армии, несмотря на порой героическое сопротивление, покатились назад с той же скоростью, с которой они наступали в начале года. Впечатление было такое, вспоминал британский доброволец Уильямсон, что "казалось, вдруг весь фронт рухнул в хаосе, вокруг господствовало ощущение безнадежности у нас никогда не было покоя, и мы никогда не оставались на одном месте дольше одного-двух дней". Точно так же рухнул и колчаковский фронт в Сибири. Это было уже настоящее бегство, остановить которое не могла никакая сила: "если мои войска остановить теперь, — указывал в те дни командир 1-й Сибирской армии генерал Пепеляев, — то они просто взбунтуются".

Решающей причиной поражения Белой армий, по мнению ее строевых офицеров, являлась неспособность белых обеспечить действующую армию необходимыми людскими ресурсами. В результате, чем дальше продвигалась Белая армия, чем большую территорию занимала, тем больше она теряла свою боеспособность. Населения захваченных деревень и городов крайне враждебно относилось к белогвардейцам, так как те нередко устраивали в оккупированных областях грабежи, которые озлобляли население, приходившее к выводу, что при белых так же плохо, как и при большевиках. В результате крестьянство с необычайной стойкостью и упорством уклонялось от мобилизации в белые армии, скрываясь от карательных отрядов государственной стражи, уходя с оружием в леса. По всей стране вскоре стали организовываться внушительные по численности и по вооружению шайки "зеленых" - крестьянских вооружённых формирований, боровшихся против любой власти, которая пыталась отобрать у них хлеб или забрать в армию.

Большевики же, наоборот, в короткий срок сумели мобилизовать в Красную армию достаточное количество солдат и с помощью репрессивных мер наладить в своих войсках дисциплину. После восстания чехословацкого корпуса 29 мая советская власть выпустила декрет "О принудительном наборе в Рабоче-крестьянскую Красную армию", фактически означающий всеобщую мобилизацию населения на подконтрольных большевикам территориях, что позволило за полгода увеличить численность армии с 260 тысяч человек до одного миллиона.

Также был выпущен декрет о наборе в Красную армию бывших царских офицеров, что сильно способствовало улучшению управляемости войск. Среди мотивов поступления офицеров на службу к большевикам немалую роль играли как чисто материальные (с демобилизацией прежней армии офицеры были лишены всех видов пенсий и, таким образом, вместе с семьями всех средств к существованию), так и патриотические. Генерал армии Российской империи Александр Балтийский так объяснял свое решение перейти на сторону большевиков: "я и многие другие офицеры служили царю, потому что считали его первым среди слуг отечества, но он не сумел разрешить стоявших перед Россией задач и отрекся. Нашлась группа лиц, вышедших из Государственной Думы, которая взяла на себя задачу продолжать работу управления Россией. Что же! Мы пошли с ними. Но они тоже не справились с задачей, привели Россию в состояние полной разрухи и были отброшены. На их место встали большевики. Мы приняли их как правительство и пришли к полному убеждению, что они правы, что они действительно строят государство".

Чтобы заставить солдат драться, большевики ввели в войсках смертную казнь за дезертирство и отказ идти в атаку. Помимо дезертиров, расстрелу подлежали и их укрыватели среди гражданского населения – домохозяева и даже председатели советов и комитетов бедноты, знавшие, что в их сёлах скрываются дезертиры. 5 сентября 1918 года правительство большевиков выпустило декрет "О красном терроре", который фактически узаконил бессудные расстрелы противников советской власти. Декрет передавал чекистам исключительные полномочия расстреливать людей, "прикосновенных к белогвардейским организациям, заговорам и мятежам". Началась организация лагерей для "классовых врагов" (к концу 1920 г. было создано более 100 лагерей, в которых содержалось около 75 тыс. человек). Красный террор стал массовым средством истребления "классово чуждых элементов" и устрашения населения.

Наряду с красным террором существовал и антисоветский террор, которым промышляли белогвардейцы и интервенты (в августе 1918 года при участии британцев в архангельской области на острове Мудьюг был открыт концлагерь, в котором в ужасающих условиях содержались пленные красноармейцы). На подконтрольных казакам и Добровольческой армии территориях производились массовые казни советских работников и военнопленных. Наибольший размах террор со стороны Белого движения принял в 1919 году во время карательных акций частей армий Колчака и отрядов Чехословацкого корпуса против крестьян, живших в районах действия партизан. По иронии судьбы, одной из жертв чехословацкого корпуса в какой-то мере стал и сам Колчак.

С начавшемся контрнаступлением Красных армия адмирала быстро развалилась, и он был вынужден бежать из Омска в Иркутск. На станции в Ново-Николаевске поезд Колчака упёрся в эшелоны чехов, и когда адмирал потребовал пропустить его вперёд, он получил отказ, в связи с чем ему пришлось задержаться здесь на две недели. За это время власть в Иркутске в результате вооружённого восстания перешла в руки эсеро-меньшевистского "Политцентра", который потребовал отречения Верховного правителя и безоговорочной передачи власти от колчаковского Совета министров в его руки. Союзники и чехословаки поддержали "Политцентр", поскольку его представители заявили им, что будут продолжать борьбу с большевизмом. 15 января по прибытии в Иркутск Колчак был передан представителям "Политцентра" и помещен под стражу. Однако к этому времени политическая ситуация в Иркутске вновь изменилась, и власть в городе уже фактически перешла к большевикам. 7 февраля 1920 года Колчак и его приближённые были расстреляны по распоряжению Иркутского военно-революционного комитета. В тот же день на станции Куйтун (в 310 км северо-западнее Иркутска) было подписано соглашение о перемирии между командованием Красной армии и Чехословацкой армии в России, гарантирующее легионерам отход на Дальний Восток и эвакуацию. Уже в декабре 1919 года из Владивостока стали выходить первые корабли с легионерами. Всего на 42 кораблях в Европу было переправлено 72 644 человека.

После гибели Колчака и поражения Деникина Вооруженные силы Юга России возглавил генерал Пётр Врангель, который вместе со своими людьми занял оборону на полуострове Крым, ставшим фактически последним оплотом белых сил. Большевикам оставался один рывок для уничтожения оппозиционных сил в стране, однако в этот момент в игру вступил еще один игрок.

25 апреля 1920 года польская армия, снаряжённая на средства Франции, вторглась в пределы Советской Украины и 6 мая захватила Киев. Глава польского государства Юзеф Пилсудский вынашивал план создания конфедеративного государства "от моря до моря", которое включало бы территории Польши, Украины, Белоруссии, Литвы. Однако его мечты быстро потерпели крах в результате начавшегося 14 мая контрнаступления советских войск, которые оттеснили противника к границам Польши. Воодушевленное этим успехом советское правительство поставило перед командованием Красной Армии новую стратегическую задачу: с боями войти на территорию Польши, взять её столицу и создать условия для провозглашения в стране Советской власти. Однако эта задача окончилась полной катастрофой. Советские войска были наголову разбиты под Варшавой, после чего откатились назад. В польский плен попало, по разным оценкам, около 200 тысяч красноармейцев. В октябре Польша и Россия заключили перемирие, а в марте 1921 года - мирный договор, по условиям которого полякам отходила значительная часть земель на западе Украины и Белоруссии с населением 10 млн человек. Несмотря на столь невыгодный для большевиков мир, он позволил им сосредоточить все свои усилия на окончательном разгроме белого сопротивления в стране.

7 ноября 1920 года, сосредоточив около 190 тысяч бойцов против 41 тысячи штыков и сабель у Врангеля, советские войска начали наступление на Крым. Несмотря на значительное превосходство в живой силе и вооружении, красные войска несколько дней не могли сломить оборону защитников Крыма, и только 11 ноября, когда части повстанческой армии махновцев под командованием С. Каретника форсировали Сиваш и разбили под Карповой Балкой конный корпус Барбовича, оборона белых была прорвана, и Красная армия ворвалась в Крым. Началась эвакуация белой армии и сочувствующих белогвардейцам в оккупированный Антантой Константинополь. В течение трёх дней на 126 судов были погружены войска, семьи офицеров, часть гражданского населения крымских портов — Севастополя, Ялты, Феодосии и Керчи. Общее количество эмигрантов составило 150 тысяч человек.

На этом вооружённая борьба белых и красных фактически подошла к концу, а большевики окончательно утвердили свою власть над Россией.

Продолжение следует.