Прошло уже более месяца, как я рассталась с экспедицией на одном из археологических раскопов, коих сейчас по всему Краснодарскому краю, где реализуют очередной федеральный проект по газификации края, как собак не резанных.
Я долго не решалась поделится своим откровенно неудачным опытом сотрудничества с главным институтом изучения вещественных свидетельств прошлого в разрезе археологии страны – Институтом Археологии Российской Академии Наук, где я проработала в должности лаборанта менее месяца. Но затем обида и недоумение от сложившейся ситуации улеглась, и я решила вынести на обозрение общественности свой опыт работы со столь прославленной организацией и показать, что люди везде бывают разные и кому-то повезет встретить порядочных, а кто-то в пролете.
Для начала нужно отметить, что это была не первая мой опыт работы в археологической экспедиции, в обоих случаях я работала в камеральном отделе художником и в обоих случаях в экспедициях попадались поистине золотые люди:
- в Черноморском: Алла Барвина из Питера, нянчившаяся со мной день и ночь и много рассказавшая полезного (огромнейшее ей спасибо за это!);
- в Витязево: супружеская пара Алисы и Романа Мурашко из Краснодара, научившая меня азам работы в камеральном отделе, терпеливо втолковывавшая мне, новичку в этом деле, малейшие нюансы (кроме навыка весьма сносного рисования на момент поступления к ним у меня не было практически никаких знаний в требуемой области). Первое время дома мне даже не хватало атмосферы нашего рабочего междусобойчика, где постоянно травились истории из жизни полевых лагерей, рассказывались интересные случаи, много шутили и ненавязчиво между делом доносилась полезная и нужная информация;
- Руководитель экспедиции, проходившей в Джемете во второй половине прошлого года, Сурков Алексей Владимирович несмотря на титулованность и обладания научной степенью вкупе с несколькими монографиями и объемным опытом ведения археологических раскопов не потерял человеческого лица, был прост, любезен и охотно объяснял все нюансы и даже показывал на важные вещи на практике. Подозреваю, что из-за его обаяния, в него были слегка влюблены все девушки нашего дружного коллектива.
Поэтому страшилки девочек, приехавших под конец осени к нам на раскоп из других регионов, о неадекватном руководстве и коллегах – крысах, воспринимались мной из области научной фантастики. К сожалению, теперь на своем опыте я понимаю, насколько верными были слова бывшей начальницы о том, что раскоп и коллектив в Витязево был близок к идеалу по многим показателям.
Итак, неудачный роман с археологией в этот раз начался с того, что в марте один из интернет друзей сказал, что на апрель – май знакомый археолог набирает команду для ведения раскопа в Краснодарском крае и дал мне контактный телефон Ивана Резниченко (прошу запомнить эту фамилию, ибо никому не рекомендую с ним связываться).
Пообщавшись непродолжительное время, выяснилось, что им на раскоп требуются мужчины, а камералка не укомплектована только художником. Я рассказала о своей неоконченной художке, о сносном навыке рисования и скинула несколько примеров из портфолио прошлого года. В итоге после серии переговоров, в ходе которых будущий начальник показался мне отзывчивым, обаятельным, хотя и несколько сумбурным человеком, меня приняли на работу в ИА РАН на должность лаборанта в отдел сохранения археологического наследия.
Единственная загвоздка была в размещением и в итоге договорились, что за материалом для обработки я буду приезжать в Черноморское из Анапы и сдавать обработанный материал туда же. А это - на минуточку! - 119 километров в одну сторону, бонусом было обещание сверху зарплаты выдать суточные (или кормовые), на которые члены любой экспедиции организованно питаются, ну или самостоятельно, предпочитая забирать их деньгами.
На том и договорились и, приехав в Анапу, через пару дней я отправилась в новую экспедицию на знакомство и для того, чтобы забрать материал. Меня сразу насторожил тот факт, что никаких четких указаний, требований, сроков мне дано не было. Причем общалась я и с начальником раскопа Владимиром и его заместителем Иваном. В итоге почти весь мой труд по обработке около 100 фрагментов, почти все из которых были со следами орнамента, а значит подвергались зарисовке в графической форме посредством точкования, которая считается одной из самых сложных после зарисовок камней, оказался коту под хвост.
Мало того, что я сама допустила ошибку по расположению и ориентации многих фрагментов в плоскости (здесь действительно виновата), причем большинство из них я скидывала для предварительного утверждения Ивану, который никак на это не отреагировал, так и к элементарным вещам в ИА РАН оказывается были совершенно иные требования, нежели в Археологическом обществе Кубани, где я работала прежде. И далее больше, требования оказались разными и у начальника экспедиции и у его заместителя. В первый раз на мои ошибки мне указывал Иван, и домой я уехала, увезя материала на отрисовку полный багажник. Такого бурного романа с керамикой у меня ни разу не было (порой я начинала ее просто ненавидеть): работать приходилось с раннего утра и до позднего вечера и даже с моим любимым песиком не было времени нормально погулять. Во второй заход проверять взялся сам начальник экспедиции, причем на черновики и пометки, сделанные рукою его заместителя и которые я не преминула ему показать, не было обращено ни малейшего внимания. Так как они не вязались с теми требованиями, которые теперь он озвучил. Такого дурдома за всю Свою жизнь, ну разве что за исключением детского сада!
Каких-то четких конструктивных разъяснений, раскладывающих все по полочкам, я не получила ни разу, хотя о своем невеликом опыте в области камералки я предупреждала заранее. Несмотря на все вышеперчисленное это было еще полбеды, самое главное это то, как мне указывали на мои ошибки. У меня сложилось четкое ощущение, что я бездарь и полная неумеха, не выполнившая (элементарного) домашнего задания во втором классе. Настолько все было проговорено с кислым лицом, сквозь зубы, не поднимая глаза. Нет даже не так, бубнеж «это не так, и это тоже, а а тут я даже смотреть не буду» продолжался более часа, и это при том что приезжала к начальству я в вечернее время, когда они возвращались с раскопа, а чреватая экзекуция обернулась для меня обратной дорогой в кромешной тьме по оживленной малознакомой дороге. Дождавшись момента, когда меня натыкали фейсом об тейбл и сказали, что дальше пойдет полный зашквар, если меня оставят, я поднялась и молча ушла домой, пребывая в полнейшем шоке от ситуации.
Ведь для работы в археологической экспедиции мне пришлось уехать из дома (а живу я большую часть года в Подмосковье) оставив детей на муже, и если это чисто субъективный фактор, который некоторые товарищи сочтут вовсе невесомым, то о своем небогатом опыте работы и свое художественное портфолио я скидывала заранее. Неужели нельзя было озвучить четких, внятных единых требований и рассказать, что и как в организации.
Вишенкой на торте было гневное сообщение в мессенжерах о том, что я зря так поступаю и ни с кем не попрощалась (а я просто выпала от такого поведения в осадок), от чего я просто разрыдалась в машине, что вкупе с ночным ливнем, темнотой и малознакомой дорогой привело меня вместо родной Анапы в Новороссийск, о чем я узнала только прочтя на дорожном указателе. В итоге мои злоключения закончились только глубоко за полночь, когда я в полном изнеможении приползла домой.
Если вы думаете, что я действительно неумеха и бестолочь, то смею вас разочаровать: к своим двум высшим образованиям и кандидатскому минимуму, я проработала долгое время начальником в одном из отделов в славном Министерстве Московского региона, названия которого я не хочу упоминать, дабы не вызвать негатива, ибо ничего там хорошего в последнее время не творят и за полгода до этого в течение короткого времени освоила и автошоп, и перебелку, и основу археологического рисунка, иначе бы не проработала в экспедиции 2 месяца. И здесь все дело, как мне видится, в пресловутом человеческом факторе, где попались не люди, а пресловутые упыри, так распространенные во всевозможных российских конторах. Про прогрессивные методы ведения последнего раскопа, идущие вразрез с самим назначением археологических исследований, я и вовсе умолчу.
Если вы думаете, что история на этом закончилась, то глубоко ошибаетесь. Получив через месяц долгожданную и вовсе не астрономическую зарплату (те, кто в теме знают, что 2500 деревянных в день без выходных весьма скромненько, зарплаты специалистам в археологии достигают и 3 с лишним тысяч), положенных суточных в размере 700 рублей в день (интересно, что можно на них покушать?) я так не дождалась. А ведь за разовую поездку по пробкам к месту работы и обратно у меня улетало более половины бака моей Балено, думала хоть так компенсировать расходы на дорогу, так как ездила в такую даль (дорога с вечными пробками на трассе Новороссийск Краснодар занимала 3 часа в одну сторону) не один и не два раза.
Попросила друга связаться с бывшим руководством (разговаривать после всего, что они учинили со мной, у меня нет никакого желания), с которым он на короткой ноге, узнала, что суточных не будет, так как я такая растакая… Хотя, собственно, чего ждать от людей, которые при организации полевого лагеря заявляют, что жизнь человека нынче ничего не стоит. Весьма доходчивое объяснение, правда ведь? Видит бог, что я не какая нибудь склочница и сторонница громких разборок, но тут было реально обидно.
Поэтому, хоть и ИА РАН организация весомая, люди там встречаются разные, причем самые что ни на есть нелицеприятные, мутные и не слишком порядочные.
Короче, мое рвение к археологии после этого весьма прискорбного опыта весьма поостыло. И в сторонние компании кроме ставшего уже родным АОКа, где я подружилась со многими, я больше работать не пойду, дабы не набивать себе больше шишек и не ставить под сомнение собственную состоятельность.
Ну вот выговорилась, надеюсь, что теперь будет полегче и гештальт этой ситуации будет закрыт. Прошу прощения за обилие букв, меньше, к сожалению, не получалось. Раскланиваюсь и убегаю на поиски очередных приключений.
Всегда ваша Морозова❤️🩹
Источник публикации:
https://dzen.ru/a/ZoFKbostgXhnssEz?share_to=link
