Расстались с девушкой два месяца назад (по её инициативе). Отношения длились полтора года, год жили вместе, было много хорошего так же и ссоры недопонимания, не без этого. Чувства были очень сильные и перспектива на создание семьи, хотел сделать предложение весной, всё шло с огромным и взаимным желанием. Последний месяц заметил изменения со стороны девушки, (холод, отстраненность, избегание каких-то серьезных тем которые возникали при недопонимании, на конструктивные диалоги отказывалась идти, делав вид что «тебе всё кажется» но я чувствовал что, что - то не так… допускал со своей стороны ошибки в виде повышения тона и давления, что естественно ещё больше ухудшало ситуацию. С момента как она изменилась, подружилась с девочкой на работе, очень плотно начали общаться, я наоборот радовался что у нее круг расширяется и хорошо, если ей это приносит позитив в общении с этой девушкой. Позже я понял, что приходя с работы она чаще говорила о своей подруге, что та вроде «психолог» и хорошо разбирается в мужчинах. Я в свою очередь не предавал никакого значения всему этому, всё таки думал девушке 32 года; взрослая и осознанная, что у нее свое мнение и она лучше знает как с ней быть со мной в отношениях. Точно сказать не могу, повлияла ли эта подруга на нее или нет, но могу догадываться что доля влияния все таки есть, но опять же не виню посторонних ни в коем случае. Всегда виноваты оба, а внешние обстоятельства и люди это лишь может стимулировать ход к расставанию, если ты ведомый(ая). Так вот в один день спровоцировала очень серьезный конфликт, я повел себя некрасиво, агрессировал и т.д соотвественно и она. После заявила, что хочет взять паузу, я всячески убеждал, что не стоит, «давай лучше к семейному психологу, давай остынем и все обсудим» как обычно с её стороны ответ «нет ничего сейчас не хочу мне нужное время, в голове бардак, но я тебя люблю». Я собрал вещи и ушел. Начались качели, общение по сети, то остраненная то скучаю то не стоит сейчас видеться и общаться. С одной стороны все было понятно, эмоции и так далее, но с другой, был очень большой страх что теряю человека. Допустил все возможные ошибки, вместо того чтоб уйти на дистанцию, начал активно бегать, приезжать с цветами пытался поговорить, брал всю вину на себя, моя значимость сильно начала падать в её глазах, она начала отторгать, чувствовал уже прям раздражение. Ушел на небольшую дистанцию, эмоции немного утихали, вышла на связь согласилась на встречу; приехал к ней, спокойно поговорили, но как только задавал вопросы «что дальше? Ты разобралась? Что будем делать» отвечала невнятно и коронное слово «не знаю», потом интим и начинает жестко рыдать, я снова не понимаю, начинает отталкивать и резко к себе прижимать когда уходил, начались качели. На вопрос «есть ли у тебя кто то? Если да то это точка, отвечала нет никогда не предавала тебя клянусь» В общем побегав месяц за ней понял, что нет смысла, что это только в минус и мне и ей. Пообщавшись с психологом и с знакомыми женщинами, чтоб лучше понять механизм отношения с ней, советовали уйти на полную дистанцию, ибо другого выбора то и нет. Насильно мил не будешь. На последнем разговоре писала , что очень любит но не видит пока будущего, что мы так и будем жить вечно ругаться и будут недопонимания, при этом вмноватила только меня, на что я убеждал, что в отношениях нужно работать обоим и идти на уступки, и на здоровые диалоги. В общем скинула с себя всю ответственность и груз, сказала «если любим друг друга возможно потом обязательно будем вместе но не сейчас» закончила отношения. Меня уже третий месяц очень ломает, лезу на стены, не ем не сплю, ужасное состояние. Перестал писать звонить, удалился с соц сетей, пару раз смотрел и писал с левого аккаунта в ее тг, ответа ноль. Сразу пошли сторисы похода в клуб с этой же подругой, «хотя раньше подобный образ жизни ей было чуждо, больше была домашняя скромная и любила исключительно природу музеи и т.д» пока я бегал за ней, она все больше выкладывала «счастливые фотки» осознав многое решил оставить в покое, ушел на дистанцию, фотки прекратились, одним днем захожу смотрю, у нее грустный пост о разбитой любви, потом фотки нашего кота любимого. Короче не понимаю её накрывает или ей вообще все равно? Кто проходил подобное? Решил для себя что займусь своей жизнью, слава богу к алкоголю не притронулся, пошел в зал, меняю работу, общаюсь с людьми больше, но все равно накрывает, держусь из последних сил. Дал себе слово не писать первым и не трогать человека. Как только ушел из её жизни, посты прекратились. Что это было? Есть ощущение что держит на поводке, и знает, что если свистну прибежит. Может я надумываю, не знаю. Приходит ли осознание бросившему позже или это все миф?

Некоторое время назад в комментариях под одной из прошлых статей мне задали вопрос, а как Теодор Банди вёл себя со своей приёмной дочерью? Ведь семья даже не подозревала о том, что живёт под одной крышей с жестоким манипулятором. Я решил раскрыть этот вопрос поподробнее, а потому оформил небольшую статью на тему того, как жили и что чувствовали родственники одного из самых жестоких маньяков в истории США. Итак, сначала мы поговорим о Элизабетт Кендалл - первой жене Теда, с которым она сошлась, уже имея на руках трёхлетнюю дочь от первого брака по имени Молли.

Как признаётся женщина, когда она встретила Банди, она сразу почувствовала, что между ними есть какая то связь. Кендалл с радостью приняла его в свою жизнь и в жизнь своей дочери, которой Теодор стал заботливым отцом. Но всё так радужно и беззаботно только на первый взгляд.

Вот как тот период своей жизни вспоминает Молли - приёмная дочь маньяка:

"Я чувствовала, что он волшебный и доверяла ему на все 100%, потому что он уделял мне всё своё время. У него был талант находить общий язык с людьми. Он действительно очень хорошо понимал, как себя правильно подать.

Оглядываясь назад, я осознаю, что он был выдающимся человеком. Нам очень повезло, что он выбрал нас, и мы с мамой чувствовали себя неотёсанными деревенскими девушками на его фоне — Тед был более утончённым, чем мы. Казалось, что он на голову выше нас".

Но так же Молли упоминает некоторые странности в поведении своего приёмного отца:

"Однажды мы играли в прятки. Он спрятался под одеялом, а я вышла в гостиную. Я стянула с него одеяло, а он был голый. Я в шоке сказала, что он голый. А он ответил: «Ну да, это потому, что я могу стать невидимым, а моя одежда — нет. И я не хотел, чтобы ты меня видела".

Тем не менее, первое время после того, как её мать всё таки позвонила в полицию и Банди было предъявлено обвинение, девочка не могла поверить, что её добрый и заботливый отец может быть жестоким и расчётливым маньяком, но когда Молли узнала, что в 1978 году Тед убил 12-летнюю Кимберли Лич, она наконец изменила своё мнение о нём.

"Эта девушка могла бы быть моей близняшкой. Мы были похожи, мало того, ей было столько же лет, сколько и мне. После этого мне стало наплевать на то, любил он нас с мамой или нет. Я прошла через всё это и смогла вырасти, а вот у Кимберли не было такой возможности".

Осознание того, что даже самый близкий человек может быть жутким монстром, толкнул девушку на не самую правильную дорожку. Молли признаётся, что некоторое время страдала от тяжёлой алкогольной зависимости, но сейчас она прошла курс реабилитации и просто пытается жить дальше, оставив своё детство позади.

Теперь поговорим о второй семье Теодора, а именно о его жене Кэрол Энн Бун и их общей дочери Розе. Они познакомились ещё во времена общей работы в Департаменте чрезвычайных служб, но сблизились лишь после того, как Банди уже предъявили обвинения.

Женщина отказывалась верить в то, что Тед может быть причастен к серии жестоких убийств, а потому не стала прекращать общение с ним, как это сделала Элизабетт, и даже переехала поближе, чтобы чаще видеть своего возлюбленного. Кстати, история того, как они поженились, действительно очень забавна.

Так, когда мужчина и женщина попросили тюремного нотариуса зарегистрировать их брак, тот ответил отказом. Тогда Банди нанял ещё одного нотариуса, чтобы он присутствовал в зале суда во время оглашения приговора, и заявил Кэрол в качестве свидетеля. Тэд был хорошим юристом и знал, что согласно законам штата Флорида, где проходило заседание, любое согласие на вступление в брак, данное в присутствии судьи и нотариуса, является действительным.

Поэтому прямо во время дачи показаний между маньяком и Бун произошёл следующий диалог:

" - Ты хочешь выйти за меня замуж?
- Да!
- В таком случае я беру тебя в жёны".

За время заключения Банди у него с Кэрол родилась дочь, которую назвали Розой. Существуют противоречивые данные о том, насколько хорошо девочка знала своего отца, но судя по сохранившимся фото, она как минимум периодически навещала его во время тюремных свиданий. Впрочем, семейная идиллия продолжалась недолго.

В книге «Тед Банди: влюблённость в убийцу» друг Кэрол рассказал, что Бун начала уставать от мужа, называя его изматывающим, одержимым, угрюмым и требовательным. Спустя время женщина перестала посещать своего суженого, а закончилось всё тем, что когда маньяк решил сделать последний звонок перед казнью, женщина отказала ему в том, чтобы поговорить с дочерью.

Вот что написано в одной из документальных книг про их дальнейшую судьбу:

"Я намеренно избегала любых сведений о местонахождении бывшей жены и дочери Теда, потому что они заслуживают права на личную жизнь. Я не хочу знать, где они, не хочу, чтобы какой-нибудь репортёр застал меня врасплох вопросом о них. Всё, что я знаю, — это то, что дочь Теда выросла прекрасной молодой женщиной".

Такие дела.

Ещё больше контента о маньяках и преступниках вы сможете найти в моём ТГ канале. Интересные факты, обсуждения, заметки по криминалистике и просто всяческий "неформат" буду публиковать там. Буду рад всем, кто поможет мне достичь новой цели в 2 тысячи подписчиков. Так же статьи там выходят раньше, чем на всех других ресурсах.

Трижды в разных лентах попадался данный текст и каждый раз глаз цеплялся, пока я, наконец, не утерпел.
Первый момент:

20 лет вместе, любила его просто безумно, прекрасно готовлю, голова не болит, чего не хватало хз, он центр вселенной был буквально....

Тот случай, когда и вопрос, и ответ находятся в одной фразе
Сам вопрос "Чего ему (мужу) не хватало?"
И тут же указывается модель, которую автор в отношениях применяла - это классическая ошибочная стратегия "Давать партнёру как можно больше, а просить как можно меньше, чтобы гарантировать (нет) его любовь"
На первый взгляд мысль выглядит логично - людям же нравится, когда им дают всякое приятное, так? Значит, если дать им прям много приятного, тогда это им ОЧЕНЬ понравится и они очень хорошо будут к нам относиться, ведь так? (падме_и_энакин.jpg)
А вот и не так
Когда речь заходит о браке\отношениях, то вмешивается фактор межличностной динамики. Грубо говоря, близкие отношения могут быть только межличностными, а для этого нужно участие обеих личностей партнёров. Стратегия "давать как можно больше, а просить как можно меньше" превращает нас в функцию, следуя ей, мы прячем от партнёра нашу личность за нашей полезностью и удобностью. В результате, партнёр не видит в таких отношениях личности, с которой ему было бы интересно взаимодействовать. То, что ему в этих отношениях так много дают - это будет ему приятно, конечно, но это не будет давать ему ощущения самореализации. В полноценных отношениях налажен обмен сигналами в обе стороны, на множестве уровней общения. Если же это не обмен а просто дарение, баланс сильно скошен в одну из сторон - это не может считаться полноценными отношениями и такая конструкция вряд ли окажется долговечной (разве что за счет ресурса психического здоровья одного из партнеров).

Важная оговорка: вышеописанное правило не означает, что если вдруг начать в уже действующих отношениях проявлять больше своей личности, то это гарантированно их укрепит. Напротив - это может даже ускорить их распад, если вскроется межличностная несовместимость (а такое лучше обнаружить раньше, а не позже, чтобы принять правильное решение о дальнейшей судьбе отношений). В идеале же изначально строить отношения с задействованием своей личности (делиться своими желаниями, настроениями, обратной связью и т.д.), исходя из равного партнёрского статуса (не наделяя партнёра особым статусом, в духе "ему\ей всё самое лучшее, а уж я как-нибудь потерплю...")

Кстати, в дружбе стратегия "просить как можно меньше, давать как можно больше" работать тоже не будет. По тем же самым причинам.

Второй момент:

Насколько вообще удачна стратегия "убегать от жизненных кризисов в сериалы"?
Не особо удачна
Единственное полезное, что она даёт - это не позволяет человеку избыточно накручивать себя негативными мыслями (если вдруг у него есть к тому привычка)
Но это же и минус - пока наше сознание отвлечено на сериал, обработка стресса отдаётся на откуп более примитивным механизмам психики, а они не особо эффективны. В лучшем случае им понадобится довольно много времени, чтобы стресс рассосался (там, где сознательными усилиями можно было бы справится на порядки быстрее). В худшем, если получена психотравма, если кризис требует от нас пересмотреть наши жизненные установки и т.д., то примитивные механизмы ничего не смогут с этим сделать и нерешённые задачи просто "подвиснут" где-то на периферии сознания. И вот тут-то наша стратегия "убегания" от стресса начнёт работать против нас. Ведь ситуация требует от нас обратить внимание на кризис и помочь себе его обработать, принять новые решения, а мы как раз не хотим обращать на него внимание. Задача не решается, стресс остаётся. + Из-за этой вынужденной приостановки нашего развития, начинают накапливаться и другие нерешённые задачи и тоже подкидывают нового стресса, а значит - мы ещё сильнее начинаем от него "убегать" в сериалы. В каком-то смысле все аддикции (зависимости) работают по такой же схеме.

Словом: сериалы помогут, только если кризис совсем лёгкий и "неглубокий", если же есть хоть какие-то отягчающие моменты, то уход в сериалы либо сильно отсрочит и "удорожит" их обработку, либо и вовсе может затянуть нас в ловушку постоянного убегания от проблем, привести нас к зависимости.

Внимание: данное художественное произведение содержит мрачные темы, философские размышления о предательстве и отчаянии, а также сцены психологического напряжения. Читать только людям с устойчивой психикой и лицам, достигшим возраста обладания осознанностью.

Ночь впивалась в город миллионами игл ноябрьского дождя. Я стоял на крыше, на самой макушке этого каменного великана, чувствуя, как ветер, пропитанный влажной стужей, пытается стащить меня вниз, в этот кишащий муравейник. Он не понимал, что я и так уже там. Я был в каждой его поре, в каждой лжи, что тихо зреет за запертыми дверями.

Внизу плелась иллюминация, гудя тупым, бессмысленным жизненным током. Они внизу — все эти люди — думают, что живут. Они просыпаются, едят, работают, лгут, любят, спят. Они верят, что их мир — это работа, семья, ремонт дома. Какой трогательный, жалкий самообман.

Они не видят истинной архитектуры нашего бытия. Ее каркас — не бетон и арматура, а предательство. Оно — фундамент, на котором всё держится. Первый кирпич закладывается еще в детстве, на пыльной школьной площадке. Помнишь, как твой друг, с которым ты делил всё, от бутерброда до страхов, внезапно отвернулся от тебя? Не из-за ссоры. Нет. Его разум отравили ядом более выгодной дружбы. Просто кто-то другой предложил ему больше: статус, защиту, доступ в крутую компанию. И он ушел, не оглядываясь. Это был твой первый урок. Ты его запомнил? Я — да.

А потом это становится изощреннее. Взрослее. Лицемернее.

Взгляни на тот теплый квадрат окна вон там. За ним женщина засыпает в объятиях любовника, её дыхание ровное, на губах — утомленная улыбка. Она думает о страсти, о запретной сладости. А в другом конце города, её муж, с глупой, сияющей улыбкой, проверяет купленное на свою премию кольцо. На столе перед ним лежит открытка от их шестилетней дочери: кривое сердце и надпись «Люблю тебя, мамочка». Завтра он встретит жену из «важной командировки». Он будет ждать её у выхода из аэропорта, держа в руках дурацкий букет и эту открытку. Он ещё не знает, что его реальность уже рассыпалась в прах. Он уснет, предвкушая счастье. А проснется в аду, который разгорится в его душе, когда он увидит в ее глазах не радость, а панику, и будет стоять с этим детским рисунком, пока их дочь дома ждет маму.

Или вон тот офис, сверкающий стеклом и сталью. Два партнера. Они начинали в гараже, вместе ели дешевую лапшу. Один из них заложил машину, чтобы заплатить за операцию отцу другого. Они были братьями. Но один из них уже нарисовал в своем блокноте изящную, смертоносную схему. Юридические лазейки, тайные переговоры, поддельные документы. Завтра он подпишет бумаги, которые отожмут бизнес целиком. И улыбнется своему «брату» с лицом, полным сочувствия: «Просто рынок так сложился, дружище. Ничего личного». А вечером поедет к отцу того самого парня, которому когда-то спас жизнь, и скажет, что его сын — неудачник, не оправдавший доверия.

Это и есть личное. Это и есть всё, что имеет значение.

Но самые изысканные формы предательства — тихие. Те, что вызревают в тепле домашнего очага. Вон, в той квартире на пятом этаже, парень смотрит на спящего у его кровати пса. Месяц назад он подарил ему неслыханную роскошь — надежду. Пес, чья шкура еще помнит холод клетки, посапывает, доверчиво прижавшись к его ноге, его лапа иногда дергается, будто бежит навстречу чему-то хорошему во сне. Он не знает, что его хозяин уже устал. Устал от необходимости выходить на улицу дважды в день, от шерсти на диване, от ответственности. Завтра, оправдывая себя ворохом работы, он отвезет его на заброшенную промзону. Бросит его любимый мяч подальше от машины. И когда пес, радостно виляя хвостом, помчится за ним, думая, что это новая игра, он выжмет до упора педаль газа, оставляя позади едкий туман из песка, грязи и выхлопных газов. Собака будет долго-долго бежать за удаляющимися огнями, пока не поймет. Предательство, рожденное не из ненависти, а из самой обыкновенной, ублюдочной лени.

А вон там, в спальне девушки, на комоде лежат два билета в Париж. Подарок ее родителей на помолвку. Ведь как можно не жениться на девушке, которая отдала тебе свою почку, спасла тебя от мучительной смерти? Это же так логично. Два года назад она, двадцатилетняя дура, смотрела, как ее плоть увозят в операционную, чтобы вживить в его тело, и плакала от счастья. Теперь у него под ребрами тикает кусочек ее. А завтра DHL доставит ей посылку. В ней она найдет все свои вещи, которые оставляла у него за годы их «любви». А сверху — письмо. Не длинное. Без эмоций. Всего несколько строк, сухих и безжизненных, как сморщившаяся почка: «Я всегда любил другую. Но только ты могла меня спасти. Не жди и не ищи меня. Я навсегда уезжаю к ней. Прости». Ее предали не ради выгоды. Ее предали в ее же плоти и крови, использовав ее как плату за жизнь, которую он теперь увозит к другой.

Вы строите свои клетки и называете их «бытом». Вы красите стены своих тюрем в веселые цвета, чтобы не смотреть на ржавые прутья. Эти прутья — ваши договоренности, ваши клятвы, ваши «я тебя люблю». Вы вешаете на них занавески из ритуала: брак, дружба, партнерство. Но занавески ветшают, обнажая ту самую ржавчину, что всегда была под ними.

А где-то в маленькой квартирке пожилая женщина заворачивает в газету последние фотографии сына, который уже никогда не позвонит. Она плачет, но тихо, чтобы не беспокоить соседей. Ей некуда даже сходить, чтобы оплакать его — прикоснуться к холодному надгробию она не может, потому что ее сын все еще числится пропавшим без вести. Она не знает, что в эту самую секунду похоронка уже отпечатана, и на ней досыхают чернила печатной машинки. Завтра ее запечатают в конверт, который доставит вместе с флагом военный почтальон. Она распечатает его и прочтет, что ее мальчик, ее любимый сыночек, был убит там, за тысячи миль от дома. И каждую ночь, до своего последнего вздоха, она будет мучиться одним вопросом: «Как?». Но ей не суждено узнать, что ее единственного сына зарезал его же сослуживец — друг, с которым они еще пять лет назад вместе кидали мяч играя в футбол за школьную команду и тайком покупали дешевое пиво, пока их матери не спали ночами, накручивая себя всякими мыслями, ожидая, когда нагулявшиеся мальчишки вернутся домой. И этот друг, под одобрительные выкрики аборигенов, предпочел предать их дружбу. Не ради богатства или свободы. А лишь за право дальше медленно гнить в пыльных аулах чужой страны, оставаясь таким же бесправным рабом, каким был и до этого. Ее сына убили не за идею. Его убили за иллюзию лучшей доли, которая оказалась самой чудовищной из всех возможных ловушек.

И сейчас, в эту самую секунду... Кто-то ложится спать, обняв свою вторую половинку, в полной уверенности, что завтра будет таким же, как сегодня. Кто-то засыпает, предвкушая, чудесное путешествие с возлюбленным. Кто-то строит планы на совместный бизнес, похлопывая партнера по плечу. Кто-то верит другу. Кто-то, засыпая, гладит по голове того, кто верит ему безгранично. Кто-то целует спящего ребенка, обещая ему, что мама и папа всегда будут рядом.

Но завтра утро не будет добрым. Завтра утро будет кровавым от лопнувших обещаний. Они проснутся в том же мире, но их мир уже будет другим. Миром, где рухнуло всё.

И когда они, обезумев от боли, будут искать виноватых, жадно глотая последние вздохи угасающий жизни, я буду уже не здесь, на этой крыше. Я буду мчаться в салоне автомобиля с мигающей сиреной и красным крестом на боку, с зеркальной надписью, которую вы так часто видите в своих машинах, неспешно двигаясь в пробках, пока мы несемся на очередную трагедию. Завтра мне снова придется констатировать смерть. Кто-то из них не переживет утра. Кто-то разобьет свое хрупкое сердце вдребезги — в прямом смысле, шагнув в пустоту, или в переносном, сжав в руке флакон с таблетками, — и мой долг будет приехать и констатировать этот факт. Я — фельдшер скорой помощи. И завтра я снова увижу всё это не на расстоянии холодного наблюдателя, а вблизи — с запахом крови, звуком рыданий и пустотой в глазах тех, кого только что предали. Я буду запаковывать их в плотные черные мешки и утешать их детей. Я буду тем, кто констатирует конечный результат работы этого великого, безупречного механизма под названием Предательство.

Потому что виноватых нет. Есть только природа вещей. И моя работа — быть свидетелем того, как эта природа является во всей своей безжалостной наготе, снова и снова, пока не кончатся мои смены или мои нервы. Пока не поступит вызов «Код 3» и на меня.

Это, пожалуй, один из самых сложных вопросов. В какой-то момент, борясь за что-то, справедливость, уважение, своё место, человек сам начинает брать приёмы тех, кого презирал. Грубость становится защитой, недоверие нормой, холодность привычкой. И вот уже ты смотришь в зеркало и видишь не врага, но слишком знакомый взгляд.

Чтобы не стать таким нужно не терять цель. Важно помнить, зачем ты боролся. Не ради того, чтобы быть правым, сильнее или выше, а ради того, чтобы сохранить человеческое. Иногда это значит остановиться, промолчать, выбрать не ответить злом на зло.

Главное - не забыть себя. Мир давит, но если каждый раз проверять, кем ты становишься после каждого шага, шанс остаться собой остаётся.

Опять пост из серии "Отцы и дети" И. С. Тургенева.

Случилось данное событие в семье из которой я вышел с высоко поднятой головой (а может быть и носом). Бабушка (мамина мама) начала забывать куда запрятала свою пенсию и адрес проживания. Как бы ничего страшного, потому что вскоре вспоминала, но первые звоночки уже можно было расслышать.
Часто в то время слышал от своей матери ябедки на бабушку, что заныкала пенсию и не может найти. На что был часто от меня ответ:
- Ты в отпуске, поезжай к ней (120 км разница), сделай ей карту, может в больницу на обследование сходите.
В итоге в какой-то момент это мою мать заколебало, та написала на дополнительный отпуск, потому что основной уже закончился, и поехала к бабушке. Лучше так, чем вообще никак. Но пишу я это не чтоб мамку осудить и обосрать, а чтоб дать ее действиям объективную оценку, чтоб ее поведение никто не перенимал.
Итак, приехав к бабушке, первым делом они сходили в банк и сделали бабушке банковскую карту. Похвально. Спустя время выяснилось, что помимо памяти страдают глаза, слух и вообще бабушке постоянно плохо. Началось долгое обследование. Спустя месяц был поставлен диагноз - деменция.
Обидно, досадно, ну ладно, думаю: "Сейчас заберет к себе, хату в сдачу, нормальды." Но не тут то было, мать даже не рассчитывала брать бабушку к себе. И правда, в нафига? Ведь врач сказал, что болезнь будет лучше переноситься в более привычных местах, а значит, дома.
Потерявшись пару дополнительных раз на улице, под натиском родственников мать решила, что бабушку пора забирать.
Не долго музыка играла, не долго фраер ликовал. Бабушка прожила около 2-3 недель в квартире с матерью, после чего поехала обратно. В чем причина? Мать испугалась:
1) когда бабушка просыпалась посреди ночи - она садилась и смотрела на мою маман - "страшно, что у нее в голове творится, она ж сумасшедшая";
2) "а вдруг она газ включит"?
Ха! На аппарате, на котором есть защита от детей? А надо сказать, что деменция - это не просто потеря памяти - это потеря всего: памяти, взрослости, самостоятельности, личности и т.д. Так что нехер выдумывать про газ, так и скажи - впадлу.
Увезла, короче, мать моя бабушку домой. Спустя время узнаю, что мать отдала бабушку в пансионат. Так как у нее нет времени с ней нянькаться. А вопрос: "ты, вообще, норм, как такое можно делаться?" обычно игнорировался.
Как говорится в старом анекдоте "не долго мучилась старушка в высоковольтных проводах". Спустя пару-тройку месяцев узнаю о кончине бабушки. Что? Как? Да просто! Упала, сломала шейку бедра, операция, после операции на поправку, а потом кончина - распространенная ситуация с переломом шейки бедра в возрасте 70+.
Вот уже прошло почти 3 года с момента, как не стало моей бабушки, а я виню в этом свою мать. Ведь если бы она не отказалась от бабушки, возможно, что бабушка была еще жива и в светлой памяти...

А как вы думаете, правильно ли поступила моя мать? Сдали бы вы свою мать или отца в дом престарелых? Или сами выхаживали своих родственников до конца их дней?