Лига историков

После того, как в Сиракузах была вырезана семья Гиерона,настоял чтобы вместо убитых Адранодора и Фемиста выбрать новых членов совета (Ливий называет их преторами). Ничто не предвещало сенсации, однако она произошла. Собралась толпа, в которой было множество солдат и перебежчиков. И вот из задних рядов начали раздаваться имена Эпикида, и Гиппократа.

Эти двое, хотя и были греками по происхождению, родились в Карфагене и были его гражданами. В Сиракузах они оказались в качестве карфагенских послов еще к Гиерониму, и задержались в городе. Их выбор в совет, как мы увидим, приведет к трагическим последствиям. Большинство совета было за возобновление отношений с Римом. Были посланы представители совета к Аппию Клавдию, который стоял с флотом из ста кораблей у Мургантии. Разумеется, карфагенских ставленников это не устраивало. Именно в это время на Сицилию прибыл Марцелл.

Первой задачей, вставшей перед ним, была необходимость сформировать боеспособные войска из того контингента, что находился в Сицилии. Тут, верно, следует напомнить, что в Сицилию были отправлены остатки легионов бежавших в битве при Каннах, а так же больные и слабосильные из других частей.

Аппий Клавдий отправил сиракузских послов к Марцеллу, и тот рассмотрев дело принял условия сиракузян и отправил в Сиракузы своих людей для заключения мира. Однако в Сиракузах было не спокойно, и когда к Пахину (мыс на юге Сицилии) подошел карфагенский флот, Эпикид и Гиппократ начали вести агитацию среди солдат и наемников за войну с Римом.

В этот раз взрыва удалось избежать. Один из авторитетных членов совета, Аполлонид, произнес речь в которой в частности сказал:

"Последуем, однако, в выборе союзников примеру Гиерона, а не Гиеронима, предпочтем дружбу, выдержавшую пятидесятилетнее испытание друзьям, пока неизвестным, а в прошлом неверным. Учтем еще обстоятельство немаловажное: отказаться от мира с карфагенянами не значит, что с ними сейчас же начнется война; с римлянами надо сейчас же или заключить мир, или идти на них войной"

После долгих споров члены совета решили подтвердить мир с Римом. Казалось, все устраивается к лучшему, но увы. Из Леонтин прибыли представители и попросили у своей метрополии защиты. Сиракузские нобили вздохнули с облегчением: можно избавиться от всякого отребья и смутьянов. Гиппократу было поручено собрать отряд и отправиться с ним в Леонтины. Было собрано 4000 человек, в основном наемников и перебежчиков из италийцев

Однако ожидания не оправдались. Получив командование и войска Гиппократ начал нападать на римских союзников. Аппий Клавдий послал войска для охраны границ, но Гиппократ напал на римский лагерь, римляне понесли большие потери. Эти события фактически означали объявление войны. Когда о нападении на лагерь донесли Марцеллу, тот немедленно отправил послов в Сиракузы с требованием удалить Эпикида и Гиппократа не только из города, но и из Сицилии вообще.

Пока Гиппократ заниматься грабежем, его брат Эпикид мутил воду в Леонтинах. Ему без труда удалось убедить толпу в том, сто Сиракузы хотят отдать Леонтины Риму. И когда к ним прибыли послы из Сиракуз им ответили что леонтинцы не поручали сиракузянам заключать мир с римлянами, а чужие договоры их ни к чему не обязывают.

Правительству Сиракуз ничего не оставалось, как только сообщить Марцеллу, что Леонтины не подчиняются и что консул может начать военные действия и это не будет нарушением договора с Сиракузами. Сиракузы даже объявили о своем намерении участвовать в войне на стороне римлян, если после победы Леонтины будут отданы Сиракузам. Для этого они собрали отряд в 8000 бойцов. Но к Леонтинам он не успел.

Марцелл действовал стремительно. Приказав Аппию идти к городу, сам со своими войсками форсированным маршем пошел туда же. Леонтины были взяты сходу. Эпикид и Гиппократ, главные виновники этой беды, увидев, что сопротивление невозможно бежали в Гербез с небольшим числом своих сторонников.

Весть о взятии Леонтин застала сиракузскую армию у реки Милы. Гонцы рассказали, что город разграблен а все взрослое население убито. Это вызвало волнение среди солдат, которые отказывались идти к Леонтинам. Слухи эти были ложны, на самом деле население Леонтин не пострадало и имущество граждан осталось при них. Репрессии Марцелла касались лишь перебежчиков: около двух тысяч были выпороты и обезглавлены. Сосис и Диномен, которые командовали сиракузским отрядом, видя что вот- вот может начаться бунт, отвели своих людей к Мегаре, с тем чтобы оттуда организовать осаду Гербеза.

Эпикид и Гиппократ прознав об этом решились на отчаянный шаг (в мужестве им нельзя отказать): они вышли навстречу войску. Расчет был на то, что в рядах сиракузского отряда было много таких, что воевали вместе с ними. И этот расчет удался! Первыми кого они встретили были критские лучники. При Тразименском озере они воевали за Рим, сдались и были отпущены Ганнибалом. Уж этим- то попадать на глаза римскому консулу совсем не хотелось! Поэтому уговаривать их долго не пришлось.

Далее все пошло в ускоренном темпе. Остальные солдаты, узнав о прибытии тоже стали волноваться. Сосис и Диномен чтобы не допустить бунта вернулись к Мегарам. Здесь братья организовали поддельное письмо, которое якобы было написано правящими Сиракуз к Марцеллу и перехвачено теми критянами. В письме старейшины хвалили Марцелла за резню в Леонтинах и призывали его покончить с теми наёмниками, что были в сиракузском отряде. Больше ничего и не надо было. Армия взбунтовалась, командовали теперь Эпикид и Гиппократ. В Сиракузы был отправлен гонец, который назвавшись очевидцем должен был поведать гражданам Сиракуз, как римляне зверствовали в Леонтинах.

Этому человеку поверила не только чернь, но и сенаторы. Было решено закрыть ворота и охранять город. Эпикид и Гиппократ подойдя к городу при помощи своих сторонников проникли в город и возбудили толпу. Часть сенаторов укрылись в Ахрадине, но она была взята и все находившиеся там были убиты. Властью в Сиракузах стали Эпикид и Гиппократ. Судьба Сиракуз свершилась. Война с Римом стала неизбежной.

Кроме стяга для того, чтобы отличить своих от чужих в ходе боя использовались и другие средства. Из западноевропейских источников известен такой способ, как девиз, или боевой клич. У каждой из воюющих сторон клич был, разумеется, своим. В летописях до XV в. нет упоминаний о каких-то специальных боевых девизах на Руси, однако иногда упоминается, что воины идут в атаку с кличем. Так, например, во время Липицкой битвы, новгородцы, атакуя противника, «оудариша на Ярославлих пешцев, и кликноуша», т.е. что-то выкрикивая.

В 1471 г. в ходе Шелонской битвы впервые упоминается конкретный военный клич (ясак), который использовали русские воины, в данном случае московские полки: "установлен беаше глаголитися ясак полков князя великого "Москва"".

Скорее всего использование боевого клича в ходе боя в древней Руси было делом обычным и о очевидным для современников. Поэтому летописцы не считали нужным специально упоминать об этом явлении. Именно этим можно объяснить то, что у нас нет более ранних летописных упоминаний о боевых девизах русских воинов. На данный момент "Москва!" - первый достоверно известный из источников боевой клич русских.

Боевой Ясак (клич, пароль) был вещью хоть и достаточно устоявшейся но и изменяемой во времени. К примеру у стрельцов у каждого полка был свой Ясак. По которому они различали друг-друга. Были общие для родов войск и для войска в целом. Но поскольку они были как-бы "секретом" их редко фиксировали в документах. Но и того что осталось было достаточно для подобной таблицы.

Антиквариат. Нумизматика. Коллекционирование

Что вообще такое жертвоприношение для жителей Мезоамерики? Ничто иное, как самая настоящая база – основа создания жизни и ее бесконечного существования. Всем известные майя и ацтеки очень уважали эту добрую традицию, считая её формой благодарности и оплаты долга своим божествам. А что может быть лучшей жертвой, если не человек?

Считается, что ацтеки и майя "унаследовали" свои практики умасления богов у своих соседей – тольтеков и ольмеков соответственно. Эти народы, ставшие ко временам Нового времени героями легенд и мифов, сами обрели частичку божественного. А потому повторять за ними – очень даже правильно и богоугодно. Если приносили жертвы они – будем приносить и мы.

Чаще всего жертвоприношения принимали две отличительные формы.

1. Принесение в жертву себя самого. Это обычно проявлялось в нанесении себе увечий или даже удалении частей тела. Удлиняем мочки уха, режем губы, уплощаем лоб – получается красиво и символично.

Еще большей популярностью пользовалось кровопускание. Можно было сделать это буквально, а можно отрезать даже кусочек тела, чтобы собрать кровь в особую емкость. Убивать себя в данном случае не нужно. При этом выражать таким образом благодарность богам можно было как в частном порядке, так и во время массовых праздненств. Для людей более важных кровопускание было гораздо более частой практикой, поскольку именно мудрые мужи были ответственны за то, чтобы боги оставались довольны.

Такими, например, были и правителя майя, носившие титул "священный владыка". Именно им полагалось пускать себе кровь и наносить увечья ради процветания тех, кем они правили, поскольку их кровь питала божественную вселенную и была тем элементом, который делал их правящим классом. Часто самопожертвование делалось для обретения удачи во время военных кампаний и было средством связи с богами для получения от них совета. Поэтому перед каждой военной кампанием священные владыки прокалывали себе пенис, ловили от болевого шока галюны и общались с богами напрямую.

У майя и ацтеков кровопускание обычно совершалось путем порезов, проколов или раздирания. Для этого у индейцев всегда был наготове богатый арсенал инструментов, детали которого нашли отражение в изобразительной традиции. Типичный иконографический образ майя классического периода (500-600 гг. н.э.) – самопрокалывание пениса или языка особо рьяно верующим парнем. В доклассический период вместо языка предпочитали колоть уши, используя для этого обсидиановые и кремневые лезвия или костяные шила.

Второй епископ Юкатана Диего Ланда (тот еще фрукт, конечно) писал о кровопускании майя так:

"Они совершали пожертвования своей кровью, порой совершая разрезы на кусочки и так оставляя в качестве отметин. В другое время они прокалывали свои щёки, а ещё свои нижние губы. Порой они наносили шрамы на определённые части своих тел, а ещё они прокалывали свои языки по диагонали, пропуская через них соломинки и испытывая жуткую боль, в других случаях они делали длинный узкий разрез крайней плоти, как это они проделывали со своими ушами".

Подобная тема существовала и ацтеков, однако их подход к решению божественной проблемы был иным. В случае кровопускания ацтеки обычно пользовались мочками и верхней частью ушей, а также языком, бедрами, предплечьями, грудью и, конечно, гениталиями.

2. Принесение в жертву кого-то другого. Тут самое главное не скатиться в садизм, а принести жертву быстро и в соответствии с нужными ритуальными правилеми. Стоит сказать, что именно эта практика была куда больше распространена у ацтеков, которые знали, что такое самопожертвование, но предпочитали использовать кровь других людей.

Практика жертвоприношений среди подчиненных ацтекам народов была связана с войной. Возможно эту традицию навязали свои союзникам именно мешики, желая как можно дальше распространить культ "своих" – хороших и правильных – богов. Яркий пример такого божества – бог войны Уицилопочтли. Он, как и многие другие священные ребята, требовал жертвоприношения и в ацтекской культуре все было очень неплохо регламентировано – сколько, кому, когда и по какому поводу нужно отсыпать.

Еще ацтеки использовали жертвоприношения для демонстрации политической власти. Если вытащить на глазах у важного посла или сановника сердце из груди жертвы, это производит колоссальный эффект.

При этом сам процесс отнятия жизни у ацтеков также был расписан весьма и весьма подробно. Жертв сначала церемониально омывали, а затем приводили к храму на пирамиде, где хранился жертвенный нож. Здесь жертву держали четыре жреца, пока пятый с помощью ножа извлекал сердце.

Посвящение жертвы и крови солнцу было обычной практикой у ацтеков, а её корни уходят в их мифологию. В ацтекской мифологии два бога заживо сгорели, чтобы превратиться в двух солнц. Одно было истинным солнцем, а второе – луной. Когда же они впервые взошли на небосклон, то замерли, принося страдания всем на земле. Тогда все боги принесли в жертву свою кровь, чтобы два солнца начали движение по небу. И лишь когда боги пролили всю свою кровь, только тогда солнца начали двигаться. Только кровавое жертвоприношение богов позволило миру, в котором жили ацтеки, существовать и лишь постоянные жертвоприношения позволят в дальнейшем нашему миру не прекращать своё существование. Существует две версии этого мифа. По одной версии боги сами пожертвовали свою кровь, а по другой всех богов убил Кецалькоатль. Отсюда могут расти ноги у двух традиций жертвоприношения – той, где надо убивать людей и той, где не надо. В первом случае – это священное убийство, во втором – акт любви к миру и самопожертвования.

При этом вне зависимости от того, было ли пожертвование крови богов добровольным или нет – ацтеки считали, что человечество в бесконечном долгу перед ними и обязано оплачивать его. Именно идея о кровавом долге заставила верить ацтеков, что принесённая ими в жертву собственная кровь и кровь других людей заставляет солнце двигаться в буквальном смысле.

У майя жертвоприношения тоже были частью жизни. Однако их космология, мифы и философия требовали несколько иного – не демонстрации власти, но демонстрации веры. Если государство могло приносить в жертву других людей, это говорило о его силе. В в случае захвата врагов, жертвоприношение было также средством поглощения силы и влияния поверженных. Когда майя совершали человеческие жертвоприношения, то часто проводили ритуальную церемонию, кульминацией которой становилось обезглавливание жертвы. В некоторых случаях вместо обезглавливания требовалось устроить что-то более помпезное – тогда они также извлекали сердца. В то же время для майя выдергивание сердечек не было типичным – гораздо проще было просто отрубить голову.

Еще одной формой жертвоприношения была игра в мяч, имевшая не только развлекательную, но также и религиозно-мифологическую функцию. Однако не каждая игра заканчивалась принесением в жертву проигравшей команды. Очень часто игра была лишь инсценировкой жертвоприношения – повторением мифологических сюжетов, сам смысл которых и был подношением богам. Однако если под руку попадалась хорошая партия пленных – тогда конечно. Тем более, что победа в игре также могла означать присвоение власти и величия проигравших победителем.

Различия в жертвоприношениях у майя и ацтеков очень тонкие и зиждятся на их отношении к миру и богам. Например, в в обоих обществах это помогало консолидировать власть правящего класса. Однако у ацтеков жертвоприношения в честь каждого бога были строго регламентированы, для их проведения требовался определённый ритуал и точное количество жертв. У майя таких строгих правил не было и часто одна форма жертвоприношений могла быть заменена другой. Масштабная резня пленных – это скорее атрибут ацтекской культуры, тогда как майя куда чаще ограничивались селфхармом.

В отличие от майя, у ацтеков из-за их приверженности к человеческим жертвоприношениям появилось множество способов принесения в жертву – содрать кожу, извлечь сердце, четвертовать, надкусить. Вариантов куча. И стоит также понимать, что для ацтеков каждая жертва – нечто сакральное, заранее приближенное к богам. В Империи ацтеков даже существовал подготовительный процесс и соблюдение поста, но физическая чистота не была обязательным элементом жертвоприношений. Майя подобным страдали в намного меньшей степени, тем более, что приносить каждого первого беднягу в жертву им особой нужды не было.

Самое главное, что как для ацтеков, так и для майя жертвоприношения были существенной и составной частью их религиозной и социальной жизни, в которой огромную роль играла религия. Индейцы одновременно почитали и боялись своих богов. Страх и уважение – вот, что преобладало в этих сообществах и эти чувства привели к практике жертвоприношений, как способа выражения благодарности за сотворение и как средство предотвращения гибели человечества.

Что почитать:

1. Mckinley W.A. A comparative study of sacrifice between the Inca, Maya and Aztecs // Western Washington University. ANTH 397 Final Paper.

2. Zaccagnini J. Aztec Human Sacrifice: Cross-Cultural Assessments of the Ecological Hypothesis, 1998.

3. Maya Ritual and Myth: Human Sacrifice in the Context of the Ball Game and the Relationship to Popol Vul. Carbondale Illinois, 2003.

4. D’Altroy T. N. Blood and Sacrifice, Society for Science and the Public, Washing., 2002.

Авторский блог и лекторий "Бои за Историю" в Телеграме и ВК

Автор: Владимир Герасименко (@Woolfen).
Читайте ранее:
Квинт Серторий. Часть I. Герой второго плана
Квинт Серторий. Часть II. Герой авантюрного романа

Лето 77 года до н.э. Рим ликует - консул Катул и экстраординарный пропретор Помпей разгромили мятежного консула Лепида. Гражданская война в Италии закончена. Войска Лепида рассеяны и бегут. Их надо будет добить, но уже другим людям, выбранным по ординарным правилам. Ведь Республика снова спасена. Консул Катул отдаёт приказ о демобилизации легионов, как своих, так и Помпея. Но совершенно внезапно он получает от Помпея ответ “НЕТ”! Герой, только что спасший Республику от мятежа и гражданской войны, сам поднял мятеж. Но почему?

Для того, чтобы понять мотивы Помпея, нам придется кратко рассмотреть его интригу с Лепидом, о которой я уже писал ранее. Ключевой причиной, по которой Помпей вообще взялся поддерживать Лепида, было осознание того, что только кризис мог дать новый импульс его карьере. В 79 году до н.э., когда Помпей поддержал на выборах кандидатуру Лепида, ему было всего 27 лет. Никто до него в столь юном возрасте не имел столь сильного влияния, разве что Гракхи. Вот только в отличии от братьев трибунов, карьера Помпея была экстраординарна даже по меркам эпохи. Если бы он не привел Сулле армию из ветеранов своего отца, если бы он потом не одерживал победы - не только блистательные, как в Африке, но и просто необходимые Сулле, то его политическая карьера в этом возрасте только начиналась бы.

Но Помпей в 25 лет стал одним из самых успешных и популярных военачальников Суллы. Он никогда до этого не занимал никаких магистратур, но имел влияние, как будто уже был консуляром (бывшим консулом). То есть он был ярким примером того, против чего выступал Сулла-диктатор: вся карьера Помпея была нарушением нормального республиканского порядка. Да, он был полезен, но такие вот политики-аномалии и были причиной деградации республиканских институтов, а потому конституция Суллы запрещала подобные вещи, жёстко устанавливая возрастной ценз для занятия магистратур.

Конечно, в тот момент Помпей имел влияние и популярность. Но он слишком молод, в сулланской системе ему придётся ждать десяток лет, чтобы получить хоть какие-то значимые должности. А сохранит ли он за это время свое влияние? Сможет ли вообще встроиться в нормальный порядок вещей? Нет. Важно, что Помпей был не против Республики, но он был против удавки накинутой Суллой на него. Для продолжения карьеры Помпею нужен был очередной кризис и, желательно, война. А Лепид отлично подошёл на роль человека, который все это устроит. Возможно, что Помпей даже сам был удивлён тому, как все удачно сложилось. Особенно повезло, что умер Сулла, чья смерть и запустила цепочку событий, приведшую к мятежу Лепида.

Когда Лепид до окончания полномочий консула выехал в провинцию и начал там собирать войска и требовать от сената выдать ему повторное консульство и отменить законы Суллы, выяснилось ужасное - республика Суллы в рамках его же конституции не может сама себя защитить. Кроме консула Катула, обладавшего сомнительными военными дарованиями, но зато имевшего право вести войска, в Италии более никого из успешных военачальников не было. Никого, кроме Помпея, который вообще-то никакого права на самостоятельное командование не имел, а без него воевать не хотел. И тогда сенаторы, которым нужен был Помпей с его ветеранами, дали ему экстраординарную пропретуру (полномочия, как будто он уже отбыл должность претора и получил провинцию для управления) для подавления мятежа.

Да, это было нарушение конституции Суллы, но один раз ведь не страшно, а потом кризис минует и Помпей снова будет вынужден играть по правилам. Вот только был в этой логике один изъян - а с чего сенаторы вдруг решили, что Помпей вообще захочет потом играть по правилам?

Иронично, конечно, что многомудрые отцы отечества, не догадались, что не только бывшие консулы могут использовать армию, чтобы добиться чего-то для себя. Да, такие действия - это риск, но если правильно разыграть карты, то можно извлечь прибыль и ничего не потерять. И конечно же единственной целью Помпея, которая могла оправдать этот, назовём его, шантаж, был не захват власти, а вполне безобидная отправка его на очередную войну.

И тут мы можем немного пофантазировать, доказательств все равно нет, что Помпей не стал добивать армию Лепида в Италии и позволил ей отступить, чтобы показать на неё пальцем сенату со словами, что "угроза Республике все еще сильна, а потому пошлите меня положить ей конец". Испания, возможно, вообще не была целью Помпея. Просто так вышло, что после неудачной попытки захвата Сардинии и смерти Лепида, его преемник Перперна решил отправиться в Испанию к Серторию, где явно имелись шансы на победу. Метеллу от такого поворота сюжета, конечно, знатно припекло, но вот Помпею то жаловаться было не на что. Свою войну он получал бы в любом случае.

Поэтому, когда Катул летом 77 года до н.э. приказал Помпею распустить его легионы, тот ответил “Нет”. После чего выдвинул встречное предложение - он готов принять волю сената, если его вместе с войсками пошлют в Испанию. Причём не смотря на то, что ставка была “ва-банк”, риск для Помпея на самом деле был просчитанным и довольно умеренным.

Все дело в том, что сенаторы, не важно сулланцы или антисулланцы, в массе своей не хотели новой гражданки. Ранее они всерьез пытались решить проблему Лепида миром, но тот не мог пойти на сделку, так как это означало потерю власти и влияния. Теперь же вместо Мария 2.0 они получили потенциального Суллу 2.0. Причём, даже худшую его версию - Сулла хотя бы был проконсулом и формально его полномочия давали ему некоторую легитимность. А Помпей вообще-то частный человек с экстраординарным империем. Если удовлетворить его хотелки сейчас, то где гарантии, что скоро десятки таких же Помпеев не начнут требовать еще чего-нибудь от Рима.

А если отказать? Распустит ли Помпей свои легионы или пойдёт до логического конца и захватит Рим? Историки считают, что воевать с сенатом он не намеревался. Поступив так, Помпей лишился бы большей части поддержки, которую имел и едва ли он смог долго удерживать власть. Но это историки, а сенаторы то этого не знали! Они видели перед собой нового Суллу и отлично помнили чем в прошлый раз закончилось сопротивление, не важно, кто на чьей стороне был тогда.

Да и кто будет останавливать Помпея? Катул? Даже не смешно: он едва не проиграл Лепиду, а у того репутация пожиже помпеевской была. Других военачальников, готовых принять командование, в Италии все так же не было. Т.е. существовал очень ненулевой шанс, что Помпей мог относительно быстро взять Рим. Господам сенаторам жизнь была очень дорога и они такого развития событий не хотели.

А значит придётся все же идти на умиротворение - дать Помпею то, чего он хочет. Ведь война это дело такое, на ней не всегда выигрывают, а уж коли сам Метелл не смог победить Сертория, то может, и Помпей застрянет там так надолго, что от его былой популярности не останется ничего. Да, часть сенаторов были вообще настроены против этой войны и не видели в Сертории врага, но раз уж сулланцы так хотят войны, то пусть получают. Спокойствие в Италии важнее. А если и когда Помпей вернётся, кто знает останется ли он проблемой этих самых сенаторов. Оставалось придумать, как все это провернуть так, чтобы оно выглядело не как слив всех полимеров.

Сенат пребывал в полной растерянности. Решение нашёл наш старый-добрый знакомый, цензорий Луций Марций Филипп (вот уж во все дырки затычка). Оба консула 77 года до н.э. Мамерк Лепид и Децим Брут не хотели ни воевать с Помпеем, ни отправляться в Испанию. Иронично, но отправляться к Метеллу в Испанию оба консула не хотели бы и без всякого “мятежа” Помпея - уж больно велики были шансы застрять там и слить всю карьеру в унитаз. А потому оба отказались от проконсульства в Испании и тогда Луций Марций Филипп предлагает сенату наделить Гнея Помпея Магна (Великого) невиданным доселе экстраординарным статусом: “non pro consule, sed pro consulibus” (не вместо консула, а вместо обоих консулов). Мол, это не сенат под Помпея прогнулся, а так вышло, что вообще некого направлять в Испанию кроме него. В общем классическое "вынепонимаетеэтодругое".

Таким образом Помпей мастерски переиграл сенаторов, воспользовавшись их же собственными страхами. В 29 лет он получил проконсульский империй, не занимая ни единой республиканской магистратуры. Сулланская конституция от такого трещала по швам, но сенат делал вид, что все идет по плану. Помпей верил в свою звезду, он верил, что сможет победить там, где Метелл почти проиграл. Испания манила его, звала, она открывала такие ошеломительные перспективы, что дух захватывало. Оставалось самое сложное - победить лиса Испании Сертория.

Пост с навигацией по Коту
Подпишись, чтобы не пропустить новые интересные посты!

Продолжаем публикацию цикла материалов о легендарном «золотом чемодане». Наш собеседник - заведующий отделом археологии и палеонтологии Армавирского краеведческого музея Александр Лопатин.

Завоевав практически весь Крым (за исключением героически сопротивлявшегося Севастополя), осенью 1941-го нацисты приступили к планомерному установлению немецкого господства на оккупированном полуострове.

- Кроме решения насущных проблем административного и военного характера, немецкие власти, как бы это парадоксально ни звучало, занимались также и научным или, точнее, наукообразным обоснованием немецкого присутствия в Крыму…

- Для этого ими была использована, прежде всего, история остготов. Готы оказались в Крыму, в ходе миграций поздней античности, в III веке нашей эры. Вероятнее всего, по языку и культуре крымские готы были ближе к своим соседям остготам, жившим в северном Причерноморье, нежели к вестготам. В Крыму готы быстро захватили и ассимилировали остававшихся там скифов и заняли весь полуостров, кроме Херсонеса. В конце III века готы взяли под контроль Боспорское царство и влились в его элиту, сохраняя традиции военной демократии. Отряды готов нанимались на службу в Римскую империю, участвовали в различных военных походах. Среди готов быстро распространилось христианство (арианство). К середине IV века, после упадка Боспорского царства, готы стали главной политической силой на полуострове. Итак, развитием и претворением в жизнь планов на полуострове занялся генеральный комиссар округа «Таврия» Альфред Фрауэнфельд. Именно по его указу 14 июля 1942 года городище Мангуп посетили СС-бригадефюрер и генерал-майор полиции Людольф фон Альвенслебен в сопровождении полковника Генриха Отто Калька и нацистского писателя Вернера Боймельбурга. Последний оставил отчет об увиденном в небольшой работе под названием «Готы в Крыму». Прогуливаясь по Мангупу, Боймельбург чувствовал готский дух во всех памятниках Мангупа, «говорим ли мы о старом замке готских князей, о византийской базилике, о новом здании замка 14 века, гробницах, подземных подвалах, городских стенах или угловых башнях». Завершил свой отчет Боймельбург утверждением, что Вторая мировая война означает начало новой эпохи германского присутствия в Крыму. Мангуп, некогда столица Крымской Готии, во время Великой Отечественной войны стал объектом активной туристической деятельности. Помимо группы фон Альвенслебена, его неоднократно посещали и другие военные чины, ученые. В 1942 году там побывал оберштурмбаннфюрер СС доктор Шпенглер. Немецкие чины приезжали в Мангуп и после этого. Один из них, осмотревший крепость в 1943 году, нацарапал на камне на внутренней стороне юго-восточного входа в башню мангупской цитадели свое имя (Эрхард Баллерштедт) и дату визита. Летом 1942 года оккупированный Крым отважился посетить классический исследователь крымско-готской истории Г. Брэтиану. В качестве приложения к своей статье исследователь опубликовал несколько снимков, сделанных румынами Берданом и Пушке, также посетившими Мангуп незадолго до его приезда. В июле 1942 года гауляйтер Альфред Фрауэнфельд организовал археологическую экспедицию, руководителями которой были назначены бригадефюрер СС фон Альвенслебен и армейские офицеры полковник Кальк и капитан Вернер Баумельбург. Летом 1942 года Гиммлер отправил в регион Черного моря на поиски сокровищ готов Герберта Янкуна и двух его коллег, доктора Карла Керштейна, эксперта по северной Европе бронзового века и барона Вольфа фон Зеефельда, молодого этнического немца, археолога из Латвии, который говорил по-русски. Археолог Герберт Янкун вскоре получил в свое распоряжение специальное подразделение, вместе с которым в составе 5 танковой СС-дивизии «Викинг» начал свой путь на территорию СССР. В начале августа 1942 года Гиммлер ознакомился с уже упомянутым выше отчетом Боймельбурга о посещении Мангупа. Эта работа произвела столь сильное впечатление на рейхсминистра, что тот немедленно сообщил Зиверсу о необходимости начать исследования Мангупа и других готских памятников Крыма. 14 августа Зиверс потребовал от Янкуна немедленно приступить к изучению «готских городов Манкупа и Эскикерми».

- Но и сам Янкун был более других заинтересован в проведении раскопок на территории Северного Кавказа!

- По этой причине, продолжив свой путь на Кавказ, 18 августа 1942 года он отправил в Крым Карла Керстена, который должен был произвести предварительный осмотр и исследование крымско-готских древностей. 17 сентября того же года прибывший в Крым Керстен получил письмо от командира полиции безопасности Таврии о планируемом в ближайшем будущем визите рейхсфюрера СС Гиммлера, пожелавшего осмотреть «готские горные крепости и пещерные города Крыма». 23 сентября, взяв с собой водителя, переводчика, двух полицейских и десять работников татарской милиции, Керстен отправился исследовать пещерные города. Посетив Инкерман, Баклу и Чуфут-Кале, он осмотрел Тепе-Кермен, предложив «Аненербе» начать раскопки на этом городище. Большие надежды Керстен связывал с посещением Эски-Кермена, считавшегося наукой того времени наиболее вероятным местом локализации Дороса, столицы Крымской Готии. Ожидания археолога не оправдали себя: пещерный город вовсе не был похож на столицу могучей готской империи.

- В октябре 1942 года в Крым приехал и сам Гиммлер…

- 28 октября он посетил Бахчисарайский музей, уделив особое внимание хранящимся там эпиграфическим памятникам Мангупа. В тот же день он отправился в Севастополь, заехав по дороге в Инкерман. Посетить Мангуп и Эски-Кермен, основные готские достопримечательности, ради осмотра которых он, собственно, и приехал в Крым, Гиммлеру так и не удалось. В это время настолько активизировалось партизанское движение, что посещение этих городищ было слишком небезопасным. Раздосадованный рейхсфюрер покинул Крым несолоно хлебавши. Несмотря на столь бесславно закончившийся визит, нацисты не оставили замыслы относительно изучения истории и археологии Крыма. Для проведения археологических работ на готских памятниках полуострова Янкун предложил в октябре 1942 года открыть в Симферополе местный отдел «Аненербе». В начале 1943 года Керстен получил от Гиммлера дополнительный приказ о подготовке официального отчета и документального фильма о крымских готах. Параллельно с исследователями «Аненербе» в Крыму также действовали ученые из зондерштаба первобытной и древней истории Альфреда Розенберга. Одним из таких ученых был профессор Рудольф Штампфус, также активно занимавшийся в сентябре 1942 года исследованием крымских пещерных городов в контексте готской истории. Из жалоб сотрудников «Аненербе» известно, что работники штаба Розенберга подробно описали и определили в свое ведомство «практически все поселения готов». Люди Розенберга постоянно сталкивались и конфликтовали с работниками «Аненербе» как в Крыму, так и за его пределами. В частности, сотрудники Розенберга установили на территории нескольких археологических памятников Крыма таблички с надписями о том, что права на раскопки этих объектов принадлежат их ведомству. Сотрудники «Аненербе», тем не менее, полагали, что все права на раскопки принадлежат им, а не людям Розенберга. При этом они ссылались на то, что члены Общества взаимопомощи немецкой науки, посетившие Крым еще в 1929 году, передали права именно «Аненербе». По этой причине Керстен планировал летом 1943 года убрать установленные работниками штаба Розенберга таблички и наконец-то начать раскопки.

- Несмотря на столь высокий и постоянный интерес нацистских ученых и идеологов к крымско-готской теме начать предполагаемые раскопки им так и не удалось. Почему?

- Военно-политическая ситуация изменилась и Германии необходимо было сосредоточить все силы на ведении войны. В ноябре 1942-го Гиммлер с разочарованием писал о том, что «в ближайшие месяцы ни мы, ни — как я предполагаю, люди рейхсляйтера Розенберга — не будем располагать временем для проведения раскопок. Сейчас мы должны сконцентрировать все силы лишь на том, чтобы выиграть войну». Весной 1944 года Крым был освобожден.

(Продолжение следует)