Говорят, что в России за 10 лет меняется всё, а за 100 лет — ничего. Но эта аксиома работает и в других странах тоже. Читая очерк по русской истории, неожиданно наткнулся на эпизод, вполне актуальный для нашего времени.

Конец XVI века, Речь Посполитая, страна расколотая по национальному, но прежде всего - по религиозному признаку. Большая часть населения – католики. Но значительное меньшинство представляют собой православные жители восточных территорий, исконно русских княжеств Литвы, кроме того серьезную силу в стране набирают протестантские проповедники, критикующие грехи Римского престола.

И вот, король Стефан Баторий принимает закон о вступлении в силу Григорианского календаря – по новым астрономическим расчётам после четверга 4 октября 1582 года должна была наступить пятница 15 октября.

Иерархи православной церкви, собравшись на совещание, решили этому изменению не следовать – а остаться в рамках собственной традиции. И вот, началась полноценная календарная война.

Львовский католический архиепископ, отпраздновав Рождество по новому календарю, решил «повлиять» на своих православных соседей: совместно с властями города он опечатал православные храмы в день праздника, а людей, желающих прийти на службу, разгоняли силой.

Реакция оказалась предсказуемой: при поддержке влиятельных православных князей Львовское православное братство подало протест королю – тому уже через несколько недель пришлось выпускать целую серию указов в духе: «веру и обряды греческие не трогаем, службу по старому календарю не запрещаем, пока патриархи с папой не договорятся – насильно никого не принуждать».

Попытка культурного давления была замаскирована под нужды административного удобства: король Стефан попробовал объяснить народу, что новый стиль вводится лишь для гражданских дел – поэтому тогда эта история закончилась компромиссом. [1]

Но все же сильно похоже на то, что происходит у нас на западных границах: перенос официальной даты Рождества, переход провластных ПЦУ и УГКЦ на новые «общемировые» даты, риторика о «навязанной российской идеологии» и «окончательном выходе из орбиты русского мира». [2]

При этом значительное большинство украинцев суету властей проигнорировало, отмечая праздник Рождества в издавна установленные даты, несмотря даже на прямое давление властей. [3]

Понятно, что речь здесь не просто о календаре, не просто о датах – это как раз вопрос вторичный. Россия сама давно в гражданской жизни живёт по григорианскому календарю, и в этом нет трагедии.

Но властям Киева нужно символическое отречение от всего, что хоть как-то с русскими традициями связано. Пушкина сжигают [4], из храмов людей выгоняют [5], от коренного киевлянина (возможно, одного из самых знаменитых) Булгакова отказались. [6]

Потому что людей задевает сам факт того, что миллионы людей по всему миру продолжают жить в ритме, который древние города Москва, Вильна, Киев, Гродно – и сотни других городов с русским населением – разделяли на протяжении столетий.

Урок эпизода XVI века в том, что насилие над традицией редко даёт желаемый результат. Королю Стефану Баторию пришлось отыгрывать назад – столкновения с реальностью административные меры не перенесли.

И пусть сегодняшние власти Киева идут по более жесткому пути, но рано или поздно столкнутся с тем же: семейные традиции, народная память, повседневная религиозная и культурная практика всегда будут прочнее любой навязанной сверху «перепрошивки».

Источники информации:

1. Карташев А. Очерки по истории русской церкви. В 2-х томах. – Litres, 2021.
2. https://tass.ru/obschestvo/18275013
3. https://tass.ru/obschestvo/22823867
4. https://regnum.ru/news/3921133
5. https://tass.ru/obschestvo/22141647
6. https://tass.ru/mezhdunarodnaya-panorama/20397221

Так, друзья, морально готовимся. Прошлая серия закончилась на одном из самых важных эпизодов нашей средневековой истории: после битвы на Калке в 1223 году, когда русские князья потерпели тяжёлое поражение, но монгольское войско неожиданно ушло обратно в степи, могло показаться, что беда миновала. Русь вернулась к привычной междоусобице, словно ничего не произошло. Но это было лишь обманчивое затишье. На востоке зрела новая сила, и внук Чингисхана Батый готовился к великому походу, который изменит судьбу всей Восточной Европы.

Осенью 1237 года передовые монгольские разъезды появились у границ Рязанского княжества. В отличие от привычных половцев, это была армия иного рода идеально отлаженная машина завоевания, построенная на строгой дисциплине, разведке и железной системе подчинения. Первой под удар попала Рязань. Юрий Игоревич, князь рязанский, пытался заручиться помощью соседей, но князья Владимирский и Черниговский промедлили: каждый надеялся отсидеться, пока удар придётся по другому. Ответ рязанцев на требования монголов был горд и обречён: «Если нас не станет, всё ваше будет». 16 декабря 1237 года после ожесточённого сопротивления Рязань пала. Город был не просто взят, он был уничтожен вместе с жителями, как устрашающий пример для всей Руси (о тактике монголов и вообще степняков есть на моём канале).

Дальнейший путь Батыя проходил через Пронск, Коломну и Москву. Эти города сжигались почти без сопротивления. Москва тогда ещё не была центром силы, это был лишь небольшой форпост Владимиро-Суздальской земли. Монголы, ведомые темником Неврюем, взяли её «обходом», не тратя сил на долгую осаду.

Главная цель была Владимир, столица Северо-Восточной Руси. Великий князь Юрий Всеволодович, оказавшийся в тяжёлой ситуации, допустил роковую ошибку: вместо того чтобы сосредоточить все силы в стенах столицы, он отступил на север, на реку Сить, рассчитывая собрать там новое войско. Семью и часть дружины он оставил во Владимире, словно жертвуя ими ради будущего. Но будущее оказалось очень коротким.

3 февраля 1238 года Владимир пал после героической обороны. Княжеская семья, знать и духовенство укрылись в соборе, надеясь на спасение в святыне. Монголы подожгли храм, и все внутри сгорели заживо. Этот акт стал символом конца политического центра Северо-Восточной Руси. Вскоре та же участь постигла Суздаль.

4 марта 1238 года произошло сражение на реке Сить. Войско Юрия Всеволодовича, собранное в спешке, не могло соперничать с опытными и закалёнными войнами Орды. Русские были окружены и уничтожены, сам князь погиб. Северо-Восточная Русь осталась без защиты.

После этого путь к Новгороду был открыт. Монголы двинулись дальше и после двухнедельной осады взяли Торжок, богатый торговый пригород Новгорода. Казалось, ничто не мешало Батыю войти в сам Великий Новгород. До него оставалось всего около ста километров. Но монгольское войско неожиданно повернуло назад. Историки спорят до сих пор: то ли весенняя распутица грозила затопить степную конницу в бескрайних болотах, то ли потери оказались слишком велики, то ли богатый и хорошо укреплённый Новгород показался Батыю слишком дорогой целью. Так или иначе, город избежал участи Рязани и Владимира.

Но отступая, монголы «зачистили» тылы. Особое место здесь занимает оборона Козельска. Этот небольшой город, где княжил двенадцатилетний князь Василий, держался семь недель — невероятный срок по меркам того похода. Для сравнения: Рязань продержалась шесть дней, Владимир – четыре. Жители Козельска, вдохновлённые решением вече «положить жизни за землю свою», бились отчаянно. Когда стены рухнули, они продолжали бой на улицах, вооружаясь чем придётся. Монголы прозвали Козельск «Злым городом» и стёрли его с лица земли.

На время Русь получила передышку. Но уже осенью 1240 года Батый двинулся на юг. Под удар попал Киев, древняя столица, «мать городов русских». После многонедельной осады город пал в декабре. Защитники во главе с воеводой Димитрием сражались до конца. Монголы пощадили воеводу, восхитившись его стойкостью, но сам город был разорён до основания. Затем пали Галич и Владимир-Волынский.

Поход Батыя показал страшную реальность: разрозненная Русь, погружённая в усобицы и соперничество, оказалась неспособна дать организованный отпор. Каждое княжество пыталось спастись поодиночке, но поодиночке же и погибало. Именно это (не только сила Орды, но и слабость раздробленной Руси) стало причиной катастрофы, последствия которой растянулись на века.

Итогом всего этого налёта-похода стало то, что Северо-Восточная Русь лежала в руинах. Из 74 городов 49 были разрушены, 14 из них никогда не восстановились. Погибла огромная часть населения, были утрачены ремесла, технологии, культурные традиции. Но самое главное — русские земли попали в вассальную зависимость от монголов, которая растянется на долгие 240 лет. Теперь чтобы княжить, нужно было ехать за ярлыком в столицу Орды. А непокорных ждала смерть. Казалось, это конец. Но русская история на этом не закончилась. Она разделилась на два потока: один ушёл под власть Орды на востоке, а другой стал мишенью для новой угрозы с запада, о которой мы и поговорим в следующий раз.

Итак, в следующей серии: как уцелевший Новгород стал щитом против новой беды – крестоносцев, и кто стал главным героем этого противостояния. Встречайте – Александр Ярославич, он же Курицын Невский. Не переключайтесь!

Если статья Вам понравилась - можете поблагодарить меня рублём здесь, или подписаться на телеграм и бусти. Там я выкладываю эксклюзивный контент (в т.ч. о политике), которого нет и не будет больше ни на одной площадке.

В центре Европы сегодня звучит язык, который не похожий ни на немецкий, ни на латинский, ни на славянские наречия. Венгерский (мадьярский) язык стоит и стоял особняком всегда, ведь он принадлежит не к индоевропейской, а к уральской языковой семье. Эта кажущаяся экзотика отражает не случайное исключение, а след долгой и сложной истории. Археология, сравнительная лингвистика и, особенно, палеогенетика последних десятилетий всё яснее показывают: истоки мадьяр находятся далеко на востоке, в районе Урала и Западной Сибири. Их путь в Европу был многократным процессом перемещений и смешений с соседними народами (иранскими кочевниками, тюрками и славянами). Итогом стало формирование уникального этноса, вобравшего в себя различные пласты евразийской истории.

Ещё в XIX веке венгерские хроники и византийские свидетельства описывали «странников с востока», пересёкших Карпаты в конце IX века. Сегодня археология подтверждает этот сюжет. Приуральские культуры I тысячелетия нашей эры, такие как кушнаренковская и караякуповская, фиксируют присутствие предков мадьяр на Средней Каме. Позднее следы пребывания венгров обнаруживаются в степях Причерноморья и Поднепровья. Наконец, около 896 года они пересекают Карпаты под предводительством Арпада, и это событие стало рубежным для их окончательного закрепления в бассейне Дуная. Данные археологических культур согласуются с новыми генетическими реконструкциями, показывающими прямую связь между захоронениями IX–X веков в Карпатской котловине и популяциями Приуралья.

Лингвистическая картина полностью подтверждает эти выводы. Венгерский язык принадлежит к угорской ветви уральской семьи и наиболее близок к хантыйскому и мансийскому. Учёные связывают прауральскую прародину с территориями от Среднего Поволжья до районов восточнее Урала, включая Западную Сибирь. Разделение угорской группы датируется концом I тысячелетия до нашей эры и началом I тысячелетия нашей эры. Говоря простыми словами венгры – это таёжные ханты и манси, которые выбрали степь, а не лес. Впрочем, в этом их винить не нужно. Всеми виной смещение атлантических циклонов, в результате чего граница степи и лесостепи в этот период сдвинулась далеко на север.

При этом венгерский язык вобрал многочисленные заимствования: тюркские термины, отражающие контакты со степными кочевниками, иранские элементы, пришедшие от сарматов и аланов, а также значительный славянский пласт, составляющий по оценкам до четверти словаря. Таким образом, история языка подтверждает археологическую и генетическую картину: мадьяры формировались на перекрёстке культурных миров.

Культуры Приуралья и Поволжья демонстрируют материальные черты, которые повторяются позднее в Карпатской Венгрии. Современные генетические исследования усиливают этот параллелизм. Захоронения на местах вроде Уельги в Волго-Уральском регионе показывают прямую генетическую близость к элите венгерских завоевателей, закрепившихся в Карпатской котловине в конце IX века.

Генетический портрет мадьярских завоевателей оказывается крайне разнообразным. Среди мужских линий зафиксированы уральские маркеры N3a-L708, кавказские G2a и J1, славянский I2a, а также восточные R1a, C2 и R1b. Такое сочетание отражает как глубинные уральские корни, так и многочисленные контакты с соседями. При этом следует учитывать, что подобные данные получены на основе ограниченных выборок и нуждаются в осторожной интерпретации. Женские линии были ещё более пёстрыми: среди митохондриальных гаплогрупп встречаются как типично европейские H, U и K, так и восточные A и C. В современных венграх примерно восемь процентов материнских линий совпадает со славянскими, а сибирские варианты встречаются реже.

Аутосомные исследования показывают, что в основе этнического ядра мадьяр лежала смесь носителей культур бронзового века Приуралья и предков современных нганасан, что указывает на сибирский компонент. К этому добавились гены сарматов и хуннов, а также позднейших тюркских групп. В генетических координатах мадьяры завоевательной эпохи занимают промежуточное положение между современными башкирами и татарами. Анализ дат смешений указывает на несколько ключевых волн: одна из них приходится на VII–V века до нашей эры, другая – на III век нашей эры, что отражает долговременный процесс интеграции в евразийские этнополитические миры.

Этногенез венгров в Европе породил целую палитру субэтносов и локальных групп. Среди них выделяются палоци, шаркёзы и чанго, сохранившие архаичные традиции. Особое место занимают секеи, которых часть исследователей считает потомками тюркских союзников мадьяр. В средневековой Венгрии интегрировались также переселённые группы кыпчаков и аланов, известных как куны и ясы. В Новое время сформировалась даже община мадьярабов – потомков венгерских воинов, переселившихся в эпоху Османской империи в Египет и Судан (про них есть отдельный интересный пост у меня на канале).

При этом не нужно забывать, что ряд утверждений о ранней истории венгров требует осторожности. Например, нельзя однозначно оперировать точными процентами гаплогрупп, так как они основаны на малых выборках. Также некоторые популярные гипотезы о прямом родстве венгров с башкирами и татарами остаются недоказанными в рамках рецензируемых исследований. Наконец, цифры неандертальской и денисовской примеси, которые иногда приводятся для венгров, на самом деле не уникальны: у всех европейцев она составляет около одного-двух процентов от неандертальцев и почти отсутствует от денисовцев.

Если статья Вам понравилась - можете поблагодарить меня рублём здесь, или подписаться на телеграм и бусти. Там я выкладываю эксклюзивный контент (в т.ч. о политике), которого нет и не будет больше ни на одной площадке.

Представьте себе Европу VI века. Римская империя рухнула, континент переживает Великое переселение народов: по землям гуляют готы, гунны, лангобарды. И именно в этот момент на исторической сцене появляется народ, который кардинально изменит карту Европы, – славяне. Всего за пару столетий, практически молниеносно по меркам истории, они расселяются на гигантских просторах: от Балтийского моря до Балканского полуострова и от реки Эльбы на западе до Волги на востоке. Это был последний демографический взрыв такого масштаба, который и сформировал ту языковую и культурную Европу, которую мы знаем сегодня.

Но как именно это произошло? Долгое время у историков и археологов не было единого ответа. Ранние славяне были мастером «незаметного» присутствия: они не оставляли хроник, их гончары делали простую, без изысков, керамику, они жили в скромных полуземлянках, а своих умерших, что особенно важно, сжигали на погребальных кострах (об этом есть у меня в тг-канале). Практика кремации главная головная боль для палеогенетиков, ведь она уничтожает самый ценный материал для анализа (ДНК). Из-за этого в научной среде бушевали споры. Одни утверждали, что имела место массовая миграция народов с их исконной родины. Другие считали, что никакого масштабного переселения не было, а местные разрозненные племена просто переняли славянский язык и культуру, «ославянились».

Разрешить этот вековой спор помогли современные технологии. Международная команда ученых проекта HistoGenes провела масштабное исследование, проанализировав более 550 древних геномов из захоронений, относящихся к эпохе Великого переселения народов и раннего средневековья. Им, наконец, удалось найти достаточно хорошо сохранившихся образцов для анализа. Результаты, опубликованные в ведущем научном журнале Nature, оказались сенсационными. Генетики смогли указать на регион, где сформировалась общая предковая группа славян. Это территория, простирающаяся от Южной Беларуси до Центральной Украины, между реками Днестр и Днепр.

«Наши генетические данные впервые дают ясные подсказки о том, как формировались славяне. Вероятнее всего, их корни находятся в районе между Днестром и Доном», – объясняет Йоша Гретцингер, один из авторов исследования.

Но как же происходило это великое расселение? Генетика опровергает образ орд завоевателей. Анализ показал, что на новые земли перемещались целые семьи, мужчины, женщины и дети. Это было не военное вторжение, а масштабное миграционное движение общин.

Их сила была не в мече, а в социальной модели: гибкие родоплеменные структуры, большие семьи, где несколько поколений жили под одной крышей, и адаптивная экономика. В эпоху, когда рушились старые римские порядки, а климат и эпидемии сотрясали континент, такая прочная и эгалитарная модель оказалась невероятно жизнеспособной.

«Славянское расширение было не монолитным событием, а мозаикой разных групп. Никогда не существовало одной "славянской" идентичности, а было множество», – отмечает Зузана Хофманова, участница проекта.

Любопытно, что процесс славянского расселения по-разному протекал в разных регионах Европы, и генетика это четко фиксирует. В Восточной Германии после упадка местного Тюрингского королевства более 85% населения сменилось. Сюда пришли новые люди – славяне, предки современных сорбов. Их генетический след четко прослеживается у этого момента до сих пор.

В Польше исследование опровергло миф о непрерывном проживании народа на этих землях с древности. Оказалось, местное население, связанное со скандинавами, почти полностью исчезло в VI-VII веках, а его место заняли мигранты с востока – прямые предки поляков, украинцев и белорусов.

А вот на Балканах картина совершенно иная. Славяне здесь не вытеснили местное романизированное и иллирийское население, а активно с ним смешивались. Поэтому сегодня доля славянской ДНК у сербов, хорватов и болгар составляет в среднем около 50%.

В Центральной Европе (Моравия) заселение совпало с формированием археологической пражско-корчакской культуры, которая давно считается славянской. Генетика это подтвердила: люди из могильников этой культуры несут явные признаки восточноевропейского происхождения и являются прямыми предками населения первого славянского государства – Великоморавской державы.

Как резюмирует Йоханнес Краузе, один из ведущих авторов исследования: «Распространение славян, вероятно, было последним демографическим событием континентального масштаба, которое навсегда и фундаментально изменило как генетический, так и лингвистический ландшафт Европы».

Проблема востославянских «племен», объединившихся в конце I тысячелетия нашей эры в древнерусскую народность, это проблема их этнического и диалектного происхождения, взаимных отношений и связей с соседними неславянозычными народами. Решение этих вопросов требует обращения к периоду восточнославянской предыстории, ко времени сложения, развития и распада праславянского языка как средства общения определенного лингво-этнического комплекса, условно именуемого «праславянами» и считающегося историческим предком славянских народов, следовательно, также и предком летописных «полян», «деревлян», «кривичей» и т. д., составивших со временем древнерусскую народность и определивших особенности ее языка. Последнее особенно существенно, ибо, по общепринятому мнению, «именно язык, а не культура и не расовый тип является важнейшим, определяющим признаком этнической общности».

Это значит, что, говоря о праславянах как общих предках славян, мы всегда (независимо от степени сознательности!) имеем в виду не древних носителей культурно-этнических особенностей современных славянских народов, а население, пользовавшееся системой реконструированного праславянского языка (независимо от антропологических и культурно-этнографических особенностей этого населения!), если признаем, что именно «язык продолжает оставаться единственным бесспорным признаком определения этнической принадлежности древних племен и народностей».

Таким образом, данные ДНК и языков рисуют картину не завоевания, а успешной колонизации. Славяне не столько покоряли империи, сколько заселяли пустующие после кризисов и войн земли, принося с собой свой язык, свою прочную семейную организацию и свою культуру. Это и объясняет, почему их наследие, растянувшееся от Праги до Владивостока, оказалось таким прочным и сохранилось до наших дней.

Если статья Вам понравилась - можете поблагодарить меня рублём здесь, или подписаться на телеграм и бусти. Там я выкладываю эксклюзивный контент (в т.ч. о политике), которого нет и не будет больше ни на одной площадке.

Ну что, друзья, заливаем чай и садимся поудобнее. В прошлой серии мы оставили Северо-Восточную Русь в шоке и трепете. Её создатель и первый самодержец Андрей Боголюбский был зверски зарублен своими же боярами в Боголюбово. Казалось, проект «Владимир – центр мира новая столица» вот-вот рухнет, не успев толком начаться. Но тут на сцену выходит младший брат Андрея, который не просто продолжит дело брата, а превратит Владимиро-Суздальскую землю в настоящую супердержаву удельной Руси. Встречайте – Всеволод Юрьевич, он же Большое Гнездо.

Прозвище «Большое Гнездо» он получил не просто так. У парня было 12 детей (8 сыновей и 4 дочери). Представляете, какой это был династический капитал? В те времена, когда главным ресурсом были родственные связи и личные унии, это был настоящий джек-пот (о династических браках Рюриковичей у меня был пост в тг-канале). Но прежде чем начать плодить наследников, нужно было удержать власть. А после смерти Андрея во Владимире начался сущий кошмар. Бояре решили, что теперь будут рулить коллегиально, а князь им нужен чисто номинальный (ну, т.е. как в Новгороде). И позвали на престол двух племянников Всеволода – Мстислава и Ярополка Ростиславичей.

Всеволод, который на тот момент вместе с другим братом, Михаилом, находился в Чернигове, не растерялся. Он проявил те качества, которые сделали его великим – хладнокровие и отвагу стратегическое мышление. Поддержанный верными горожанами Владимира и Суздаля, которые уже вкусили сильной княжеской власти и не хотели возвращаться под кабалу бояр, Всеволод вступил в борьбу. В 1176 году он разбил войска своих племянников и сел на владимирский престол. Боярскую вольницу он жёстко придушил, зато опёрся на новых служилых людей и растущие города.

И вот тут начался золотой век Владимиро-Суздальской земли. Пока южные князья продолжали свою бесконечную «Игру престолов» за Киев, который стремительно терял значение, Всеволод строил своё государство. Он был настоящим мастером Realpolitik. Он почти не лез в южные дрязги, но при этом его авторитет был настолько непререкаем, что все его решения считались окончательными. Князья из других земель начинали споры со слов: «А вот как скажет князь Всеволод…».

Он не пошёл по пути Андрея и не стал громить Киев (хотя казалось бы...). Он поступил хитрее. Он стал главным арбитром всех русских разборок. Хочешь сесть на пенёк в Киеве? Иди на поклон к Всеволоду. Пошла война между рязанскими князьями? Всеволод разберётся и посадит там своего ставленника. Новгородцы, которые всегда славились своим строптивым нравом, его уважали и принимали его назначенцев. Его власть простиралась от Новгорода до Волги.

И конечно, он продолжил строительство. При нём Владимир окончательно затмил старые города Ростов и Суздаль. Дмитриевский собор во Владимире с его знаменитой белокаменной резьбой – это его работа. Это был не просто храм, а манифест в камне, символ богатства и мощи его княжества.

Но, как это всегда и бывает, главной проблемой сильного правителя становятся его наследники. Умирая в 1212 году, Всеволод завещал великое княжение своему второму сыну – Юрию (Георгию), в обход старшего, Константина, который сидел в Ростове. Мотив был прост –Константин был слишком уж староростовским, связанным с боярскими кланами, а вот Юрий был настоящий владимирец, преданный идее сильной единоличной власти отца.

Это решение стало роковым. Началась новая усобица, на этот раз уже среди сыновей самого Большого Гнезда. Братья перессорились, вступили в коалиции, стали звать на помощь южных родственников. Монолитная конструкция, выстроенная Всеволодом, дала трещину как раз в тот момент, когда с востока на горизонте уже начала собираться новая, невиданная по масштабу гроза.

Итог правления Всеволода Большое Гнездо:

1. Пик могущества Северо-Восточной Руси. Владимир стал признанным политическим центром русских земель.

2. Окончательный перенос центра власти с юга на северо-восток. После этого Киев окончательно становится периферией.

3. Создание мощной династии, которая будет определять политику на следующие десятилетия.

4. Роковое завещание, которое положило начало новой междоусобной войне прямо накануне величайшей внешней угрозы.

В следующей серии: что творилось на других окраинах Руси, пока Всеволод строил свою империю? Как жилось вольному Новгороду и богатому Галичу? И главное – откуда появилась та самая Тёмная туча с востока, которую все проигнорировали? Не переключайтесь, будет страшно и эпично!

Если статья Вам понравилась - можете поблагодарить меня рублём здесь, или подписаться на телеграм и бусти. Там я выкладываю эксклюзивный контент (в т.ч. о политике), которого нет и не будет больше ни на одной площадке.