Служба на подводной лодке непроста. Что говорить о временах второй половины XIX века. Вонючая вода по щиколотку, холод, изматывающая нагрузка, железо вокруг... А главное — симптомы непонятной болезни, которую потом назовут "кессонной".

В мировой истории был флот гребной, парусный и паровой. Теперь флот тепловой и атомный. К середине XIX века на морскую арену вышел флот …ручной.

Именно таким приводом управлялись первые подводные лодки.

Одна из известных субмарин того времени - лодка времен Гражданской войны в США. Ее название — "Х. Л. Ханли" (H. L. Hunley). По имени изобретателя.

Это была не просто лодка, а настоящая машина, приводимая в движение мускульной силой восьми человек. Они сидели на узкой скамье и, вращая коленчатый вал, крутили ходовой винт судна. Командир, сидевший у единственного небольшого иллюминатора в носовой части, управлял рулями и принимал решения.

Их целью стало историческое событие. 17 февраля 1864 года "Ханли" успешно атаковала и потопила вражеский военный корабль. Ее жертвой стал винтовой шлюп ВМС США "Хаусатоник" (USS Housatonic), стоявший на якоре на рейде Чарлстона.

Атака была проведена с помощью шестовой мины — мощного заряда взрывчатки на длинном шесте, закрепленном на носу лодки. "Ханли" должна была поднырнуть под цель, вонзить в ее днище гарпун и дать задний ход, чтобы размотать боезаряд, который затем подрывался с помощью дистанционного шнура.

Цель была уничтожена, но и сама "Ханли" после успешной атаки на базу не вернулась. Тайна ее гибели оставалась нераскрытой более 130 лет. Поднятая со дна в 2000 году, лодка "рассказала" свою мрачную загадку. Ее экипаж погиб не от взрыва и не от воды, а от последствий той самой близкой детонации. Считается, что ударная волна от взрыва мины буквально потрясла хрупкий корпус лодки, вызвав мгновенную контузию или даже смерть экипажа. "Ханли" легла на грунт всего в нескольких метрах от своей жертвы, так и не отступив с места атаки.

"Ханли" стала печальным и героическим символом эпохи подводного "флота ручной силы" — смертельно опасного как для врага, так и для тех, кто отважился служить на первых железных кораблях-призраках.

Если вам любопытно каждый день узнавать об интересной технике и ее истории, приглашаю по ссылке на канал "ТехноДрама"

Зачем вообще нужны «кладбища» и что это за места.

«Кладбище кораблей» — общее название для трёх разных явлений.

Первое — промышленные площадки разборки списанных судов, где корпуса режут на металл, а оборудование уходит на вторичное использование.

Второе — зоны массовых заброшенных судов, когда корабли оставляют у берега без утилизации.

Третье — природные «кладбища»: опасные акватории, где за столетия погибли сотни судов, и теперь это объекты подводного наследия.

В идеале почти каждый списанный корабль должен попадать на переработку. Но в реальности всё упирается в экономику, логистику, правовые требования и наличие инфраструктуры. Поэтому на карте мира есть и гигантские разборочные верфи, и места, где старые корпуса годами ржавеют в отмели.

Крупнейшие центры разборки: где суда становятся металлом.

Аланг, Индия.

Полоса пляжей в штате Гуджарат — крупнейший в мире кластер судоразборки. Десятки участков тянутся примерно на 14 км вдоль мелководного берега залива Камбей. Высокие приливы позволяют «высаживать» многотысячные суда прямо на песок, а отлив — подводить технику и начинать резку. В пиковые годы сюда доходили сотни корпусов — от балкеров и контейнеровозов до круизников и танкеров.

Как это устроено изнутри: сначала судно проходит газоочистку и инспекцию опасных материалов, затем команда демонтирует оборудование и «корабельный быт»: мебель, электрику, тросы, якоря, шлюпки. Часть идёт в магазины «из корабля» (их в округе целый пояс), тяжёлые узлы уходят на ремонт и вторичную установку, а корпус режут на секции и отправляют на местные прокатные станы. Экономика округа десятилетиями жила за счёт стали и «вторички»: кислородные станции, мастерские, рероллинговые заводы, перевозчики металла.

Цифры: по данным отраслевых сводок, в Аланге 183 площадки с суммарной мощностью около 4,5 млн LDT и береговой линией ~14 км. Пик пришёлся на 2011–2012 финансовый год — ≈415 судов за год; в 2024–2025 — ≈113 судов (исторический минимум). В 2020 разобрали ~196 судов.

🔸Примечание: LDT (Light Displacement Tonnage) — «лёгкий» водоизмещающий тоннаж, то есть масса судна «налегке»: корпус, механизмы и стационарное оборудование без топлива, груза, балласта, воды и припасов. В судоразборке LDT используют как ориентир «веса для переработки». Поэтому 4,5 млн LDT — это приблизительная совокупная масса корпусов, которую кластер способен разобрать за период (обычно — в год).

Читтагонг (Чаттограм), Бангладеш.

Берег Ситакунды — ещё один эпицентр разборки. Десятки площадок используют «пляжную» модель: судно заводят на полном приливе, а на отливе начинается работа. Здесь режут практически всё — от старых танкеров до контейнеровозов. Судоразборка даёт стране значимую долю стали для внутреннего рынка и работу тысячам людей, а вдоль трассы тянутся кварталы магазинов деталей: от швартовых и вентилей до каютной мебели и кухонной утвари.

Цифры: прибрежная полоса судоразборки тянется ~18 км. По разным оценкам, отрасль даёт 20–60% внутренней стали (в зависимости от методики подсчёта и периода) и обеспечивает 20–200 тыс. рабочих мест (прямо и косвенно). В 2024 в стране зафиксированы смерти 9 работников и 45 тяжёлых травм на пляжных участках Чаттаграма.

Гадани, Пакистан.

Гадани — третий крупный центр на «пляжной» схеме: длинная полоса участков, где суда встречают пламя резаков. Здесь работают с самыми разными корпусами, а рынок металла чувствует каждый большой «приход». После ряда трагических инцидентов требования к безопасности усилили: больше контроля, обучающие программы, регламенты по горячим работам.

Цифры по Гадани: рекорд 2009–2010 — 107 судов, ≈852 тыс. LDT; заявленная мощность — до ≈135 судов в год (до ~1,4 млн LDT). В обычные годы счёт идёт на десятки крупных корпусов.

Алиага, Турция.

Алиага под Измиром — противоположность «пляжной» модели. Это европейски регулированный кластер с доками, кранами, герметичными площадками, учётом опасных материалов и экспортом металлолома на сталеплавильные комбинаты. Сюда идут суда под флагами, которым нужны площадки из «евросписка», а также специфические корпуса — от паромов до круизных лайнеров. Во время кризиса круизной отрасли 2020 года здесь резали сразу несколько крупных лайнеров, что хорошо видно по кадрам с постепенным «исчезновением» палуб.

Цифры по Алиаге: за последнее десятилетие в этом кластере разобрали >2 000 судов; в Турции действует несколько EU‑listed площадок, принимающих суда под европейскими флагами.

Заброшенные «кладбища»: когда суда просто оставляют.

Нуадибу, Мавритания.

Побережье залива Нуадибу долгие годы считалось крупнейшим «кладбищем» заброшенных судов: здесь одновременно стояли и лежали на отмели сотни корпусов — от рыболовецких до небольших грузовых. По оценкам, исторически в бухте и на отмелях было до ~300 судов; экспедиции в середине 2000‑х фиксировали ~100+ корпусов над водой и два десятка под водой. Часть была затоплена рядом, образуя музей под открытым небом и серьёзную экологическую проблему.

Природные «кладбища»: когда опасная акватория пишет историю.

«Кладбище Атлантики», США.

Воды у побережья Норт‑Каролины, особенно район мыса Хаттерас и песчаных мелей Diamond Shoals, веками считались ловушкой для судоходства. Здесь встречаются тёплое течение Гольфстрим и холодные прибрежные потоки, из‑за чего рождаются туманы и резко меняются ветра; под водой — постоянно бродящие песчаные гряды. За несколько столетий на этом участке погибло множество судов разного класса — от парусников колониальной эпохи до пароходов XIX века. Во время Второй мировой здесь находился печально известный участок «Torpedo Junction»: немецкие подлодки топили торговые корабли буквально «у берега». В этих водах покоится и легендарный броненосец USS Monitor, ушедший ко дну в 1862 году неподалёку от мыса Хаттерас. Сегодня регион известен не только как опасная акватория прошлого, но и как центр подводной археологии и дайвинга; на берегу работает музей Graveyard of the Atlantic.

Остров Сейбл, Канада.

Узкая дуга песка в Атлантике печально известна 350+ зарегистрированными крушениями с конца XVI века. Сейбл лежит на пересечении штормовых треков, здесь часты туманы и резкие смены течений, а главное — постоянно меняющиеся песчаные банки: то, что сегодня глубоко, завтра становится мелью. В XIX–начале XX века на острове действовали маяки и спасательные посты, благодаря которым число жертв постепенно снижалось, но сами крушения не исчезали. В наши дни Сейбл — охраняемая территория (национальный парк‑резерв), доступ ограничен, а подвижные дюны порой выносят на свет фрагменты старых корпусов: история буквално «всплывает» после каждого большого шторма.

Почему не все суда сразу отправляются на переработку.

1. Логистика и деньги. Отбуксировать старый корпус к крупной верфи дорого. Для малых судов это может быть экономически бессмысленно — их бросают в ближайшей отмели или в порту, если контроль слабый.

2. Опасные материалы. Старые суда содержат асбест, ПХБ, тяжёлые металлы, остатки масел. Их нужно правильно удалить и утилизировать — не везде есть условия и специалисты.

3. Правовые требования. В одних странах контроль слабый, в других — строгий. В переходные периоды (до вступления новых конвенций) часть судов «зависает» в серой зоне.

4. Историческая ценность. Отдельные корпуса сохраняют как музеи или искусственные рифы — после очистки от опасных веществ.

Что меняется с международными правилами.

С 2025 года в отрасли действует обязательная рамка безопасности и экологии: переработка должна идти с учётом инвентаря опасных материалов на борту, контролем условий труда и утилизации. Для судов под европейскими флагами также действует требование переработки только на сертифицированных площадках из утверждённого списка. Это постепенно выдавливает «дикий» разбор и сокращает число мест, где корпуса просто бросают у берега.

Экономика и люди.

Судоразборка — это не только металл, но и занятость для целых регионов: тысячи рабочих мест напрямую и в смежных отраслях — от проката стали до магазинов «корабельной утвари». Одновременно это одна из самых травмоопасных сфер тяжёлого труда, поэтому тема безопасности, обучения и контроля здесь критична.

Экология: цена ошибок.

Главные риски — утечки масел и топлива, токсичная краска, асбест, загрязнение песчаных отмелей и прибрежных вод. На современных верфях эту проблему решают закрытыми доками, системами сбора стоков и сертификацией. Там, где суда годами гниют в мелководье, последствиями становятся мёртвые пятна экосистем и долгие программы очистки.

Итого.

«Кладбища кораблей» — это срез целой индустрии на стыке истории, экономики и экологии. Где‑то корпуса уходят в печи и возвращаются в виде арматуры и листового проката. Где‑то они десятилетиями ржавеют на мели, становясь мрачными памятниками эпохи.

Источник.

К 1941 году милитаристская Япония разработала детальный план агрессивной войны. На первом этапе планировалось нанести внезапный удар по главной базе США на Тихом океане — Пёрл-Харбору — и одновременно начать наступление на Филиппины и Малайю с захватом Гонконга и Сингапура. Последующими целями становились Голландская Индия (Индонезия), Бирма и Бенгальский залив. Ключевым элементом был удар авиации по Пёрл-Харбору, призванный уничтожить основные силы американского флота. Разработку плана возглавил адмирал Ямамото Исороку. Осознавая перспективы авиации на море, он сыграл важную роль в создании мощного японского авианосного флота, обеспечившего временное господство в начале войны. Хотя Ямамото понимал огромное неравенство потенциалов Японии и США и выступал против войны, после её неизбежного начала он активно включился в подготовку агрессии. К декабрю 1941 года Япония завершила военные приготовления. Её вооруженные силы насчитывали свыше 2,4 млн человек, включая 51 пехотную дивизию и 58 бригад. Основные силы оставались в Китае, для южного направления выделили 11 дивизий (около 220 тыс. человек). Империалистический военно-морской флот, третий по силе в мире после Англии и США, включал 10 авианосцев, 10 линкоров, 38 крейсеров, 112 эсминцев и 65 подводных лодок. Главной ударной силой были авианосцы с 570 палубными самолетами. Общая численность японской авиации превышала 1700 самолётов. Были подготовлены аэродромы и базы в Индокитае, на Тайване и тихоокеанских островах. Для военных нужд мобилизовали свыше 500 торговых судов (1,15 млн тонн). Сильными сторонами японской армии считались фанатичный наступательный дух, стойкость и умение действовать в сложных условиях. Особенно высоким был уровень подготовки моряков. Однако жёсткая иерархия императорской армии подавляла инициативу, а оснащение отставало: не хватало современного стрелкового оружия, средств связи, бронетехники. Подводный флот уступал противникам, надводные корабли слабо оснащались радиолокацией и гидролокацией. Недостаточная противолодочная оборона и слабая защита коммуникаций стали роковыми просчетами для островной империи, зависевшей от импорта. Экономика Японии, несмотря на милитаризацию, значительно уступала мощи США и Англии, а концентрация промышленных центров делала их уязвимыми для бомбардировок. Империалистические соперники Японии также готовились. США, предвидя конфликт, увеличили военные расходы, начали строить новые заводы и наращивать армию. Производство военной техники росло: в июле 1941 года выпустили 1,5 тыс. боевых самолётов — втрое больше, чем годом ранее. К началу войны численность вооружённых сил США превысила 1,6 млн человек (37 дивизий). Тихоокеанский флот в Пёрл-Харборе имел 3 авианосца, 9 линкоров, 21 крейсер, 67 эсминцев и 27 подводных лодок. В Маниле базировался Азиатский флот. Однако экономика США ещё не была полностью переведена на военные рельсы, а изоляционистские настроения тормозили подготовку. Англия, скованная войной в Европе и Африке, сосредоточилась на обороне в Азии. В Малайе и Гонконге находилось 11 британских дивизий, Восточный флот включал 2 линкора, 8 крейсеров и 13 эсминцев. Оснащение войск и авиации было устаревшим. Колониальные власти недооценивали японскую армию, отчасти из-за расистских предрассудков. Голландская Индия располагала 2 дивизиями, 200 самолётами и небольшим флотом с невысоким уровнем подготовки. Японские милитаристы понимали, что затяжная война против коалиции обречена на провал из-за экономического неравенства. Поэтому их стратегия строилась на внезапных сокрушительных ударах, чтобы деморализовать противника и быстро захватить ресурсы. 26 ноября 1941 года ударное авианосное соединение адмирала Нагумо (6 авианосцев, 2 линкора, 3 крейсера, 11 эсминцев) вышло в море, скрытно направляясь к Пёрл-Харбору. 1 декабря в Токио было принято окончательное решение о начале агрессивной войны.

Продолжение в следующем посте...

Ещё больше контента тут

Развитие военно-технической мысли в XIX веке было стремительным. Если в начале века основой флотов были парусные деревянные корабли, то к пятидесятым годам им на смену уже приходили колёсные пароходы с металлическими корпусами. Гражданская война в США проложила дорогу ещё одному типу кораблей —- броненосцам, которым главную роль предстояло сыграть в конце XIX — начале XX веков. Впервые же броненосец был применён в бою у Хэд-оф-Пасса.

Военно-морские силы Конфедерации были крайне малочисленными, а выданное правительством разрешение на каперство ещё более осложнило найм кораблей и экипажей. Когда же у главной базы флота конфедератов, Нового Орлеана, внезапно появились корабли северян и приступили к блокаде, ситуация для южан стала близкой к критической.

Если бы флот США смог занять базу в Хэд-оф-Пасс, то окончательно отрезал бы Новый Орлеан от моря и заодно получил удобную позицию для атаки на форты Джексон и Сент-Филипп, служившие последней линией обороны города. Командующий флота южан Джордж Холлинс решил организовать внезапную атаку против северян.

Главным его козырем был броненосец CSS Manassas, переоборудованный из отобранного у каперов ледокола. Корабль представлял собой низкую и трудную для поражения цель, а 32-мм изогнутый железный лист не только придавал палубе вид «черепахи», но и защищал от непрямого артиллерийского огня. Броненосец имел всего одно орудие, но его главным средством борьбы с противником был таран, способный проделывать подводные пробоины в корпусах кораблей. Именно этим и намеревался воспользоваться Холлинс.

Он вывел CSS Manassas в сопровождении шести слабовооружённых канонерских лодок и трёх брандеров ранним утром 12 октября 1861 года в сторону Хэд-оф-Пасса, где находились корабли северян.

Командующий флотилией Союза Джон Поуп имел в своём распоряжении значительные силы. Его флагман, винтовой шлюп USS Richmond, имел достаточно огневой мощи, чтобы стрельбой даже с одного борта уничтожить всю эскадру Холлинса. Компанию ему составляли менее тяжеловооружённые парусные шлюпы Vincennes и Preble, а также колёсная канонерская лодка Water Witch.

Главной проблемой северян был их командующий. Поуп неудачно выбрал место для стоянки своих кораблей, а затем позволил пришвартовать к USS Richmond угольную шхуну, ограничив тем самым углы обстрела своего самого мощного корабля. Кроме того, он не озаботился установкой осветительных вышек, организацией дозоров, не спланировал свои действия на случай попытки прорыва южан. Тем самым Холлинс получил шанс на внезапную атаку — он надеялся протаранить своим броненосцем шлюп USS Richmond, а затем пустить брандеры. Если бы флагман Поупа был выведен из строя, то брандеры с большой долей вероятности могли бы достигнуть остальных кораблей северян прежде, чем тем удалось бы их потопить.

Небольшой утренний туман позволил CSS Manassas подойти почти вплотную к противнику. Шлюп Preble стоял немного выше по течению, чем USS Richmond, и первым обнаружил броненосец. Шлюп дал сигнал и открыл огонь, но попаданий не добился. Тем временем броненосец увеличил скорость до максимальной и направился к флагману северян.

USS Richmond, к левому борту которого была пришвартована угольная шхуна Joseph H. Toone, не смог открыть огонь. CSS Manassas практически беспрепятственно врезался в борт шлюпа у носовой оконечности, скользнул в сторону, оторвал угольную шхуну, и, пройдя за кормой USS Richmond, повернул обратно.

Конечно, для броненосца этот таран не прошел бесследно. Один из двигателей от удара сорвался с места, скорость хода резко упала. Команда CSS Manassas попыталась дать три сигнальных ракеты — условный знак для выпуска брандеров — но одна из ракет влетела обратно в корабль, вызвав панику. Когда наконец все три ракеты были выпущены, броненосец получил новое повреждение — была сбита одна из дымовых труб, самое уязвимое место над закруглённым корпусом. Внутренние помещения тут же наполнились дымом. Пока команда занималась трубой, корабль сел на мель выше по течению.

Между тем южане пустили брандеры, а корабли Союза немедленно снялись с якорей и, отстреливаясь, начали отступать. К счастью для последних, брандеры не достигли их, застряв на отмели. Тогда канонерки Холлинса открыли огонь, одновременно стремясь отойти подальше, чтобы реализовать преимущество своих нарезных дальнобойных пушек над гладкоствольными орудиями северян.

USS Richmond сел на отмель в центре протока и оказался далеко от отступающих кораблей сопровождения. Холлинс приказал сосредоточить на нём максимум огня, но и шлюп Союза наконец стал отвечать. Несмотря на ожесточённую перестрелку, ни один корабль Конфедерации так и не был повреждён, тогда как USS Richmond получил пару незначительных попаданий.

К 10 часам утра южане истратили боезапас и ушли обратно в Новый Орлеан, захватив по дороге на буксир и CSS Manassas. Результаты боя были неоднозначными. Ни с одной из сторон не было человеческих жертв, но и цели достигнуты не были. Северяне не ушли из залива, хотя отступили ниже по течению и приостановили свою деятельность на побережье. Их флагман USS Richmond получил большую течь ниже ватерлинии, но остался в строю. Впрочем, результаты боя показали невежественность Поупа, и он был отправлен в отставку, как и командир шлюпа Vincennes за то, что чуть не подорвал свой корабль уже после окончания боя.

Конфедераты потеряли три брандера, при этом захватили куттер с грузом сабель и  угольную шхуну Joseph H. Toone с 15 тоннами угля на борту. Шхуна при этом оказалась настолько гнилой, что использовать её не представлялось возможным. Состояние самого CSS Manassas тоже было плачевным, а полученный им урон был несоизмерим с нанесённым вражескому флагману. Холлинс и командование южан испытали разочарование. Однако и для экипажей северян этот бой не прошел бесследно: многие их офицеры и моряки стали испытывать страх перед таранами.

Таким образом, первый опыт применения броненосца был не самым лучшим. Хотя Конфедерация объявила о своей победе, нужного результата они не получили. Союз пересмотрел свою тактику и начал новое наступление на Новый Орлеан, в ходе которого в очередном бою в апреле следующего года CSS Manassas протаранил два корабля, но и сам был потоплен.

Материал подготовлен волонтёрской редакцией «Мира Кораблей»

Немецкая подводная лодка U-801 (тип IXC/40) под атакой американских противолодочных самолётов TBM "Эвенджер" из авиагруппы эскортного авианосца "Блок-Айленд"

U-801 совершила 2 боевых похода, успехов не добилась. 17 марта 1944 года лодка была потоплена в центральной Атлантике, неподалёку от островов Зелёного Мыса, самонаводящимися торпедами "Fido" с двух самолётов "Эвенджер"из авиагруппы эскортного авианосца "Блок-Айленд", глубинными бомбами и артиллерийским огнём с американских эсминцев "Корри" и "Бронстейн". 10 членов экипажа погибли, 47 были спасены и взяты в плен.