Броненосец

Это не «Идра», это однотипный ему «Псара», таких кораблей в серии было три, «Идра», «Спеце» и «Псара». Видно необычное размещение главного калибра, две пушки в переднем барбете, а сзади - башня с одной пушкой.

В 1889–1891 годах под руководством старшего кораблестроителя Э. Е. Гуляева был разработан подробный проект малого броненосца водоизмещением 4250 т, развивавшего скорость в 15 узлов и вооружённого четырьмя 229-мм орудиями в двух барбетных установках. За счёт снижения скорости корабля и уменьшения толщины главного бронепояса удалось увеличить его ширину (по сравнению с прототипом), что значительно повышало живучесть броненосца в бою. Кроме того, на корабле был предусмотрен второй бронепояс, находившийся поверх главного. Вооружение корабля дополняли четыре новейших 120-мм скорострельных орудия Канэ. В ходе проектирования параметры корабля не раз менялись – в частности, изменился состав вооружения: 229-мм пушки были заменены на новейшие 254-мм орудия с длиной ствола 45 калибров, установленные в башнях. Это повысило огневые возможности корабля, но усугубило его перегрузку, из-за чего пришлось отказаться от второго броневого пояса.

22 октября 1892 года в эллинге Балтийского завода в Санкт-Петербурге в присутствии императора Александра III состоялась закладка броненосца береговой обороны «Адмирал Ушаков».

Для ускорения постройки, а также для того, чтобы получить доступ к образцам новейших паровых машин тройного расширения, главные механизмы были заказаны за границей английской фирме «Модсли, сонс энд Филд». Кроме того, в апреле 1893 года в эллинге Нового Адмиралтейства был заложен однотипный «Адмирал Сенявин», а позднее, в 1895 году – «Адмирал Апраксин», строившийся по несколько изменённому проекту.

Изначально строительство корпуса «Адмирала Ушакова» продвигалось быстро. Уже через год, в октябре 1893 года, состоялся спуск броненосца на воду, после чего на нём начался монтаж доставленных из Англии паровых машин. В сентябре 1895 года «Адмирал Ушаков», ещё без башен главного калибра, вышел на ходовые испытания, на которых показал максимальную скорость в 16,1 уз. Осенью 1896 года корабль был официально принят в казну, орудия главного калибра на него установили годом позже.

«Адмирал Ушаков» в Кронштадте, 1897 год. 37-мм пушки на марсе ещё не установлены.

В составе Практической эскадры. Служба на Балтике

После вступления в строй «Адмирал Ушаков» был зачислен в состав Практической эскадры кораблей на Балтийском море, выполнявшей различные учебно-боевые задачи. Кампанию 1898 года «Ушаков» начал под флагом вице-адмирала С. О. Макарова, ставшего начальником эскадры. Командовал броненосцем капитан 1-го ранга К. М. Андреев. Учебное плавание началось в мае. После учений 11 июня на броненосцах «Адмирал Ушаков» и «Адмирал Сенявин» провели практические стрельбы главным калибром, после чего оба броненосца были предоставлены в распоряжение Учебно-артиллерийского отряда для тренировок комендоров. В июле броненосцы вернулись в состав Практического отряда, после чего начались учения по отработке отражения минных атак. Во время одной из таких «атак» миноносец №110 врезался в левый борт «Адмирала Ушакова», свернув себе нос и сделав вмятину в борту броненосца.

«Адмирал Ушаков» в учебном плавании. Хорошо видно вооружение броненосца: башенная установка 254-мм орудий; 120-мм орудие в каземате; выше него, на палубе спардека – пятиствольная 37-мм пушка, 63-мм пушка Барановского на морском станке и одноствольные 37-мм пушки на боевом марсе. В борту виден порт торпедного аппарата.

Под руководством С. О. Макарова корабли интенсивно занимались учебно-боевой подготовкой. Одни учения следовали за другими: практические стрельбы, отработка борьбы за живучесть, шлюпочные учения, отражение минных атак. В сентябре корабли отправились на зимовку в Кронштадт, однако в октябре «Адмирал Ушаков» был отправлен в Либаву, где строился новый военный порт имени императора Александра III.

Кампанию 1899 года в составе Практического отряда броненосец начал 4 мая, перейдя в Кронштадт. Плавание 1899 года мало отличалось от прошлогоднего – броненосцы отрабатывали вспомогательные артиллерийские стрельбы, пожарные и водяные тревоги, высаживали десанты.

Броненосец «Адмирал Ушаков»

Зиму 1899–1900 годов «Ушаков» опять провёл в Либаве (в составе вооружённого резерва). В августе 1901 года броненосец принял участие в крупных совместных манёврах армии и флота в проливе Бъеркезунд. В то время стало заметным изнашивание гидравлических приводов 254-мм установок «Ушакова» и «Сенявина» – при отсутствии сервомоторов подъёмных механизмов это не давало производить точное прицеливание орудий.

В 1902 году «Ушаков» принял участие в масштабных манёврах, приуроченных к визиту на Балтику германского императора Вильгельма II. Корабли выполняли учебные стрельбы по плавучим и береговым мишеням, завершились манёвры высадкой десанта и ночной стрельбой. В сентябре того же года на корабль был назначен новый командир – капитан 1-го ранга В. Н. Миклуха, брат знаменитого путешественника Н. Н. Миклухо-Маклая.

Капитан 1-го ранга Миклуха Владимир Николаевич. Младший брат ученого и путешественника Николая Миклухо-Маклая.

1903 год также прошёл без происшествий, однако на «Ушакове» требовали ремонта динамо-машины, а при переходе в Либаву у корабля неожиданно заклинило руль. Тем не менее, корабль дошёл до базы и встал на ремонт.

«Адмирал Ушаков» в составе Учебно-артиллерийского отряда, 1902 год. Вторым идёт броненосец «Император Александр II».

Подготовка к походу на Дальний Восток

Начало Русско-японской войны застало «Адмирала Ушакова» в состоянии относительной боевой готовности – корабль был готов к участию в боевых действиях после ремонта и доукомплектования личным составом. Впрочем, поскольку серьёзной боевой силы броненосцы береговой обороны собой не представляли, отправлять их никуда не собирались. Когда в апреле 1904 года началось формирование 2-й Тихоокеанской эскадры, её командующий контр-адмирал З. П. Рожественский категорически возражал против навязывания ему старых кораблей, обосновывая свой отказ тем, что они просто не дойдут до места назначения. В итоге на броненосцах береговой обороны решили готовить моряков для 2-й Тихоокеанской эскадры.

Несмотря на значительный износ орудий и нехватку офицеров, на «Ушакове» начали подготовку комендоров для кораблей, уходивших на войну с Японией. Завершив кампанию, броненосцы опять попали в вооружённый резерв.

Ситуация вокруг кораблей, оставшихся на Балтике, резко изменилась в ноябре 1904 года. Поводом для этого стала серия статей в газете «Новое время», автором которых был капитан 2-го ранга Н. Л. Кладо. Помимо острой критики высшего руководства флота, суть публикаций сводилась к тому, что морская мощь Японии в России сильно недооценивается, и необходимо всеми силами усиливать эскадру Рожественского. Публикации всколыхнули общественное мнение, что, вместе с военными неудачами и катастрофическим положением Порт-Артурской эскадры, заставило руководство флота изменить решение относительно отправки на войну старых кораблей. Решено было отправить на соединение со 2-й эскадрой отдельный отряд под командованием контр-адмирала Н. И. Небогатова в составе броненосцев «Император Николай I», «Адмирал Ушаков», «Адмирал Сенявин», «Генерал-адмирал Апраксин» и броненосного крейсера «Владимир Мономах».

В декабре на вышеуказанных кораблях начались срочные работы по ремонту и подготовке к переходу на Дальний Восток. На «Адмирале Ушакове» были установлены четыре дальномера «Барр и Струд», все 120- и 254-мм орудия получили оптические прицелы системы Перепёлкина. На броненосце срезали часть конструкций марса, убрали с него десять 37-мм одноствольных пушек Гочкиса, установив вместо них два пулемёта Максима со щитами; со спардека сняли шесть 6-ствольных пушек Гочкиса и установили четыре 47-мм пушки Гочкиса без щитов. С носа и кормы убрали украшения, демонтировали носовой и кормовой торпедные аппараты, а также метательные аппараты с паровых катеров. Установили реи и гафель на грот-мачте, радиотелеграф системы Слаби-Арко производства германской фирмы «Телефункен». Чугунные фугасные снаряды заменили на стальные. Всего для «Адмирала Ушакова» отпустили триста двадцать 254-мм снарядов (по 80 на орудие), а также восемьсот сорок 120-мм патронов (по 210 на ствол). На броненосце поместилось только 300 снарядов главного калибра, остальные пришлось погрузить на транспорты, где также хранились по сто запасных фугасных 254-мм снарядов и семьсот сорок четыре 120-мм патрона для всех трёх однотипных кораблей. Все корабли отряда перекрасили в сплошной чёрный цвет. На каждом броненосце береговой обороны по два самых изношенных 120-мм орудия заменили новыми, однако 254-мм стволы, каждый из которых к тому времени выпустил не меньше 80 снарядов, заменены не были.

«Адмирал Ушаков» зимой 1904–1905 года.

К сожалению, кадровая политика на кораблях отряда проводилась в духе тех лет. В ноябре 1904 года командир «Ушакова» В. Н. Миклуха отслужил положенный ценз и был списан на берег. Более того, адмирал А. А. Бирилёв предложил заменить командиров и на остальных кораблях. Лишь горячие просьбы самого Миклухи, а также командира «Апраксина» капитана 1-го ранга Н. Г. Лишина помогли оставить их на кораблях. На остальных боевых единицах эскадры капитанов сменили перед самым походом. При этом командующий отрядом контр-адмирал Небогатов был лишён возможности выбирать командиров самостоятельно.

Путь на восток

2 февраля 1905 года 1-й отдельный отряд судов флота Тихого океана покинул Либаву и направился к мысу Скаген. После прохождения балтийских проливов корабли взяли курс на Ла-Манш, обойдя злополучную Доггер-банку. В Бискайском заливе корабли встретил шторм, однако низкобортные броненосцы показали неплохие мореходные качества. Взяв курс на Средиземное море, отряд миновал Гибралтар, причём ночью корабли шли без ходовых огней и палубного освещения, ориентируясь лишь на кильватерный огонь впереди идущего мателота. Дальнейший переход проходил по маршруту бухта Суда (остров Крит) – Порт-Саид – Суэцкий канал – Красное море – Джибути – Марбат. Во время стоянки в Суде корабли отряда посетил Н. О. Эссен – бывший командир прославленного крейсера «Новик» и броненосца «Севастополь», возвращавшийся из японского плена на родину. Он поделился с «небогатовцами» своим боевым опытом, рассказав, что японцы предпочитают стрелять с дальних дистанций, не жалея при этом снарядов.

Корабли отряда Небогатова в Порт-Саиде. Головной – «Адмирал Ушаков». Часть конструкций боевого марса срезана, малокалиберные пушки с него убраны, вместо них установлены пулемёты.

В пути экипажи занимались боевой подготовкой. 27 марта состоялись учебные стрельбы по парусиновым щитам с дистанции 50 каб. Несмотря на то что на каждое орудие главного калибра было отпущено 4 боевых снаряда (годовая норма мирного времени!), а на орудия вспомогательного калибра – по 10 снарядов, щиты остались невредимыми. В Марбате, куда отряд прибыл 30 марта 1905 года, на корабли погрузили запас угля для перехода через Индийский океан. 31 марта отряд вышел в Индийский океан, взяв курс на Коломбо.

Следующие учебные стрельбы состоялись 11 апреля с дистанций 40–60 каб, при этом было достигнуто 3,3% попаданий (броненосец «Апраксин») – весьма неплохой результат. Улучшение меткости стало результатом сверки и настройки дальномеров, которая была произведена во время стоянки в Марбате.

Приближалась встреча с отрядом З. П. Рожественского, однако на кораблях Небогатова не знали о том, где и когда она состоится. 12 апреля, во время совещания с командирами кораблей, Небогатов решил идти на Дальний Восток кратчайшим путём, через Малаккский пролив. Мимо Сингапура решили пройти ночью и без огней, после чего ждать сведений об эскадре Рожественского от посланного в разведку транспорта «Кострома». В случае если сведений о месте встречи получено не будет, Небогатов собирался отправиться к берегам французских колоний и дальше действовать по обстановке. В Малаккский пролив вошли 19 апреля, ожидая возможной встречи с японцами.

В условленном месте «Костромы» не оказалось, зато был обнаружен паровой катер, посланный русским консулом в Сингапуре. На катере находился машинный квартирмейстер В. Ф. Бабушкин с пакетом документов, среди которых оказались сведения о местонахождении 2-й эскадры. Трое суток на паровом катере, при изнуряющей жаре, в компании ненадёжных француза и вьетнамца Бабушкин ожидал подхода русской эскадры. Уже почти израсходовав топливо и воду для катера, он встретил корабли и передал сведения, благодаря которым состоялась встреча двух эскадр. Остаётся только удивляться, почему русское Морское министерство не смогло организовать надёжную передачу столь важной информации, и успех всей операции (а точнее, авантюры) зависел от инициативы нескольких человек, проявивших свои лучшие человеческие и патриотические качества.

Встреча состоялась 26 апреля недалеко от бухты Ван-Фонг и вызвала небывалый подъём духа на кораблях обеих эскадр. Рожественский принял Небогатова на своём флагмане, выслушав его доклад о походе – встреча продолжалась всего полчаса. Никакого обсуждения плана предстоящего прорыва во Владивосток и возможного боя с японцами не велось. Броненосцы Небогатова составили 3-й броненосный отряд 2-й Тихоокеанской эскадры.

С 27 по 30 апреля на кораблях Небогатова готовились к дальнейшему походу, принимая запасы угля и провизии, перебирая машины. Тогда же дымовые трубы на них, ранее бывшие чёрными, были перекрашены в принятый на 2-й эскадре жёлтый цвет, сделавший их гораздо заметнее. Мачты, также бывшие чёрными, перекрасили в шаровый цвет.

1 мая объединённая эскадра покинула берега Вьетнама и направилась во Владивосток. Ночью ходовые огни на эскадре Рожественского не выключали, что вызвало удивление офицеров-«небогатовцев». 11 мая на броненосце «Ослябя» умер командующий 2-м броненосным отрядом контр-адмирал Д. Г. фон Фелькерзам, бывший младшим флагманом эскадры. О его смерти был извещён лишь сам Рожественский, поэтому Небогатов вплоть до конца сражения так и не узнал о том, что стал заместителем командующего эскадрой.

Между тем встреча с японцами приближалась. С 12 мая на русских кораблях стали перехватывать японские разговоры по радио. Тогда же от эскадры отделилась основная часть транспортов, которая под охраной вспомогательных крейсеров ушла в Шанхай. 13 мая состоялись единственные совместные маневры двух эскадр, которые были прерваны из-за плохого маневрирования кораблей Небогатова. Впрочем, времени на проведение совместных манёвров уже не оставалось – эскадра приближалась ко входу в Корейский пролив, где её поджидали силы японского соединённого флота под командованием адмирала Того…

Цусима

Цусимское сражение, состоявшееся 14 мая 1905 года, является объёмной и многогранной темой, что её вряд ли удастся полностью раскрыть даже в нескольких статьях.

Тут мы только отметим лишь участие в нём броненосцев береговой обороны и, в частности, «Адмирала Ушакова». Перед боем броненосец нёс примерно 370–380 т угля и воды сверх положенного максимального запаса, его водоизмещение составляло примерно 4975 т, а броневой пояс возвышался над водой всего на 9 см, практически оставляя надводный борт без защиты. В начале боя «Ушаков» шел двенадцатым по счёту в линии броненосных кораблей, замыкая собой кильватерный строй русской эскадры.

Известно, что единственным сигналом, отданным с российского флагмана, стал сигнал «Бить по головному». Однако расположение броненосцев береговой обороны в конце строя русских кораблей не позволило держать под обстрелом японский флагманский броненосец «Микаса». Целью кораблей 3-го броненосного отряда стали броненосные крейсера «Касуга» и «Ниссин», замыкавшие строй японского 1-го боевого отряда. Сами же броненосцы береговой обороны (в том числе, «Адмирал Ушаков») практически не подвергались обстрелу, так как основной целью японцев были наиболее сильные русские корабли.

Первый снаряд попал в «Ушакова» только после 16 часов – в момент, когда русские броненосцы вмешались в сражение крейсерских сил, выручив их в самый критический момент боя. Когда «Ушаков» проходил мимо вышедшего из строя «Императора Александра III», снаряд калибром не меньше 203 мм пробил его правый борт в носовой части возле ватерлинии. Взрывом убило четверых человек, ещё четверо получили ранения. Второй снаряд (калибра 152 мм) также попал в район ватерлинии с правого борта. В результате этих попаданий носовое отделение броненосца было затоплено, корабль осел носом и стал плохо слушаться руля. Теперь его максимальная скорость не превышала 10 уз. Позднее ещё один снаряд калибра 152 мм попал в броню кормовой башни, однако не причинил вреда. Противниками броненосцев Небогатова в тот момент были броненосные крейсера адмирала Камимуры и более слабые бронепалубные крейсера адмиралов Дева и Уриу, флагманские корабли которых получили серьёзные повреждения от огня русских броненосцев. Всего в дневном бою «Ушаков» выпустил около 200 снарядов главного калибра и около 400 – вспомогательного. Достоверных сведений об эффективности его стрельбы нет – скорее всего, она была невысокой, как и у остальных броненосцев береговой обороны. Тем не менее, «Ушаков» может претендовать на несколько попаданий во вражеские крейсера.

После завершения дневного боя главные силы японцев удалились, предоставив своим миноносцам довершить разгром русской эскадры. С наступлением темноты Небогатов на «Императоре Николае I» возглавил русскую эскадру, поведя её во Владивосток. Скорость была увеличена до 12–13 уз, и «Адмирал Ушаков» начал постепенно отставать. К 23 часам ушедшие вперёд корабли окончательно скрылись из виду. Приученные к светомаскировке моряки «Ушакова» ночью огней не зажигали. Кроме того, Миклуха категорически запретил стрельбу по японским миноносцам, чтобы не выдать местоположения своего корабля. Благодаря этим мерам ночь прошла спокойно, и «Ушаков» счастливо избежал потопления торпедой или плавающей миной с японского миноносца. Измученная тяжёлым боем команда получила долгожданный отдых. В то же время на военном совете, собранном командиром броненосца, офицеры приняли единодушное решение продолжать следовать во Владивосток, попытавшись днём догнать броненосцы Небогатова, а в случае неудачи прорываться самостоятельно. У русских моряков теплилась надежда, что японцы ушли в свои порты, и нового боя не будет.

"...Командир капитан 1-го ранга Бэр был ранен в голову, но он не покинул рубку и продолжал вести корабль, удерживая его в строю эскадры.
Его корабль был уже для боя бесполезен, но он служил мишенью для сосредоточенного огня всех японских броненосных крейсеров, и пока японцы стреляли по его кораблю, остальные корабли второго отряда не были столь интенсивно обстреливаемы и могли с максимально возможной меткостью для их старых орудий стрелять по японским кораблям. Его корабль, весь разбитый и изуродованный, в огне и дыму, с умолкшими орудиями и с большим креном в сторону противника, продолжал идти между остальными яростно стрелявшими русскими кораблями. Он подставлял за них свои продырявленные бока под новые попадания неприятельских снарядов..."
Так умирал «Ослябя»

Гибель

15 мая в 5 часов утра впереди по курсу были обнаружены далёкие дымы. Как оказалось позднее, это были дымы уцелевших кораблей отряда Небогатова. В 8 часов с правого борта показался японский крейсер «Титосэ». Некоторое время он следовал параллельным курсом на расстоянии 35–40 каб, выясняя обстановку. На «Ушакове» пробили боевую тревогу и навели на «Титосэ» орудийные башни. Не желая испытывать судьбу, японский крейсер отвернул в сторону, стал быстро удаляться и вскоре скрылся из виду.

Примерно в 10:30 вдалеке послышались выстрелы, которые быстро стихли – это сдавались в плен остатки русской эскадры. На горизонте то и дело появлялись дымы, и «Адмирал Ушаков» часто менял курс, уклоняясь от них. Некоторое время ему это удавалось, и у экипажа вновь забрезжила надежда избежать обнаружения и гибели. На самом деле ещё в 14 часов дым «Ушакова» был замечен с крейсера «Иватэ», о чём он оповестил остальные японские корабли. Вскоре «Иватэ» получил приказ вместе с крейсером «Якумо» следовать к обнаруженному кораблю и захватить его. Оба японских броненосных крейсера имели подавляющее превосходство над «Адмиралом Ушаковым» (8 орудий калибра 203-мм и 13 орудий калибра 152-мм в бортовом залпе), поэтому исход боя не вызывал никаких сомнений. Правда, у русского броненосца имелся козырь в виде четырёх 254-мм орудий, но японские крейсера были отлично забронированы, и единичные попадания снарядов могли перенести без особого ущерба.

Японский броненосный крейсер «Якумо» в Куре, 1905 год.

Обнаружив врага, «Ушаков» повернул на юг, чтобы японцам пришлось догонять его. К 17 часам расстояние между противниками сократилось до 80 каб. На «Иватэ» был поднят сигнал: «Ваш адмирал сдался, предлагаю Вам сдаться». Между тем, на «Ушакове» было единодушно решено в плен не сдаваться, сражаться до последней возможности, после чего уничтожить броненосец. Поднятый японцами сигнал был разобран не сразу. После того как предложение японцев было прочитано наполовину, капитан Миклуха сказал: «Ну, а продолжение и разбирать нечего. Долой сигнал – открыть огонь!»

Броненосный крейсер «Иватэ» в довоенной окраске.

Свой последний бой «Адмирал Ушаков» вёл повреждённым правым бортом. Огонь открыли все орудия – четыре башенных 254-мм и два казематных 120-мм. Расстояние до японцев составляло около 49 каб (менее 9 км). Снаряды «Ушакова» сразу же стали давать недолёты – видимо, сказалась предельная изношенность орудий. Кроме того, ещё во вчерашнем бою было замечено, что дальномер даёт очень большую погрешность. 120-мм орудия вели огонь на глаз, на предельном угле возвышения, так как указания от дальномерного поста не достигали батареи. После четырёх залпов в носовой башне вышла из строя гидравлическая система наведения, башню пришлось вращать вручную, что ещё больше снизило её скорострельность. Ответный огонь японцев также поначалу был не очень точным. Лишь через десять минут 203-мм снаряд ударил в правый борт напротив носовой башни. Появился крен на правый борт. Вскоре 152-мм снаряд уничтожил правое носовое 120-мм орудие, а другой такой же снаряд вызвал взрыв трёх беседок со 120-мм патронами. На «Ушакове» начался пожар, а крен на правый борт сделал невозможным вращение башен. Убедившись, что единственное оставшееся 120-мм орудие не достаёт противника, Миклуха приказал команде спасаться. Для ускорения потопления броненосца в трюме были открыты кингстоны. Противник не прекращал огня. Очередной 203-мм снаряд взорвался в кают-компании, кроме того, был разбит дальномерный пост.

«Адмирал Ушаков» быстро уходил под воду с креном на правый борт, на его мостике офицеры прощались друг с другом и со своим кораблём. Капитан Миклуха прыгнул в воду уже раненым, в тот момент, когда корабль переворачивался – в числе спасённых его не оказалось. На потопление «Ушакова» японцы израсходовали восемьдесят девять 203-мм и двести семьдесят девять 152-мм снарядов, добившись 4–5 попаданий. «Ушаков» сделал около 30 выстрелов из 254-мм орудий и до 60 выстрелов из 120-мм орудий. Попаданий он не добился.

Судьбу корабля разделили его командир капитан 1-го ранга В. Н. Миклуха, старший офицер капитан 2-го ранга А. А. Мусатов, старший минер лейтенант Б. К. Жданов, судовой инженер-механик капитан Ф. А. Яковлев, поручик Н. Е. Трубицын, прапорщик Э. Н. Зорин, комиссар П. А. Михеев, три кондуктора, а также 84 унтер-офицера и матроса.

По японским данным, бой произошёл в 60 милях к западу от острова Оки. Уже в советское время имя «Адмирал Ушаков» носил один из крейсеров проекта 68-бис, а после него (в 1992–2002 годах) – один из тяжёлых атомных крейсеров проекта 1144 (бывший «Киров»). С 2004 года по настоящее время имя «Адмирал Ушаков» носит эсминец проекта 956.

Всего 35 эскадренных броненосцев шести типов. Почти шесть на тип в среднем.

А если без среднего, то первая четверка – поиск оптимума. Но вполне схожа. И может действовать вместе.

Дальше строительство шло готовыми эскадрами: просто добавить крейсеров и эсминцев. Такой себе инвайт по-викториански.

США

Три «Индианы» (USS Indiana), два «Кирсарджа» (USS Kearsarge), три «Иллинойса» (USS Illinois), три «Мэна» (USS Maine) и запланировано аж 5 «Вирджиний» (CSS Virginia) и шесть «Коннектикутов» (Connecticut-class battleship). Пока задачи были локальными – производство мелкосерийное. Как только белоголовый орел набрал массу – по примеру англичан.

Германия

Четыре «Бранденбурга» (Brandenburg-Klasse), пять «Кайзеров» (Kaiser-Klasse), пять «Виттельсбахов» (Wittelsbach Klasse). И в постройке пять «Брауншвейгов» (Braunschweig-klasse). Тоже готовые эскадры.

Япония

В Соединенном флоте Японии было всего шесть броненосцев. И шесть перекрейсеров или недоброненосцев второго класса.

Франция

А у них пять штук «Шарль Мартель» (Charles Martel-class ironclad) и три «Шарлемани» (Classe Charlemagne). Хуже, чем у других. Но серийность тоже имеет место быть.

И главное – преемственность. Когда последующий тип – это улучшенный предыдущий.

Все это в сумме давало схожие скорости и маневренные характеристики. Облегчало обучение личного состава и ремонт с обслуживанием кораблей.

Да и в бою разнотипным кораблям маневрировать чрезвычайно сложно. Особенно в составе одного отряда.

Сносно маневрировали в сражениях Русско-японской войны один броненосный отряд 2 ТОЭ, Владивостокский отряд и все. То есть там, где корабли со схожими характеристиками, как у японцев, например.

Россия

А как оно шло у нас? А никак не шло.

На Черном море было проще.

Там выдали серию из четырех «Екатерин».

Но дальше решили построить то, что было бы подешевле. И вышел обрезок корабля – «Двенадцать Апостолов».

В дальнейшем – торжество креатива. Когда рядом с вполне приличным «Три Святителя» недоразумение «Ростислав». Вслед за ними – «Потемкин». Удачный. Но одиночный.

Всего на Черном море 5 типов. Почти как у англичан. Если не считать броненосцы второго класса (а у лайми их и не считали), то типов – три. Но на цельных шесть кораблей.

На Балтике же пошли своим путем, который с выбранным черноморцами не пересекался вообще.

Такое впечатление – государства были разные. И начали балтийцы, старательно копируя англичан (а вот это как раз хорошо, учиться не грех), с таранов.

Два тарана – «Император Александр II» и «Император Николай I» вроде бы как задали верную дорогу. Но идти по правильной – не наш метод.

В итоге тараны решили удешевить, как и на Черном море «Екатерины».

Вышло:

Одна мачта, одна труба, одна пушка – одно недоразумение

В смысле броненосец «Гангут».

Ну, то ладно. Поэкспериментировали. Такое было у всех.

Следующий «Наварин» – единица одна. Потом «Сисой Великий» – снова одна. На четыре первых линейных корабля три типа – не шутка. Дальше «Полтавы» – три единицы. Вроде как наладилось. Но снова нет – теперь шатать стало не между типами, а между школами.

Уже на «Полтавах» – башенное расположение среднего калибра, неудобное и затянувшее постройку.

Дальше возжелалось странного. И на выходе шесть непонятных кораблей. Три броненосца береговой обороны, которые были нужны, не знаю, кому. Для обороны Финского залива мало. Для остальных задач...

А каких? Оборона порта Александра III? Так там береговые батареи...

Ну и «Пересветы», корабли бессмысленные и беспощадные. Хотели броненосцы-крейсера, получили линейные корабли второго класса, размером и ценой – с первоклассные.

Потом дабы адмиралы не скучали, прикупили два разнотипных корабля разных школ – «Ретвизан» и «Цесаревич». Вдобавок с разными котлами, соответственно и разгонными характеристиками, и головняком для судоремонтников и механиков. И, наконец, тип «Бородино» – пять плюс две улучшенных единицы.

Тоже не без нюансов, но все-таки.

Итог на 1904 год: на Первой эскадре – 4 типа кораблей. Самый многочисленный – три единицы.

Как это поделить даже на два отряда?

Разве что условно: быстроходный и тихоходный. Но сложных маневров лучше не проводить. Их, кстати, только Макаров и пытался проводить. Вышло – столкновение и сбивание в кучу.

На Второй эскадре собрали шесть типов, причем отряды можно было сколотить только из четырех «Бородинцев» и трех «Ушаковых». Но Зиновий их не научил маневрировать.

Странно как-то, правда? Как не дели, все равно куча в итоге выйдет.

А могло ведь быть по-другому.

Таранов вполне могло стать три, «Навариных» – два, «Полтав» – шесть(три плюс три улучшенных с гарвеевской броней). А покупать надо было либо два «Цесаревича», либо два «Ретвизана» (лучше три, и Цесаревича но...).

В итоге имели бы в 1904 году на Тихом океане 8 линейных кораблей двух типов. Или 9. Тоже двух типов.

И была бы война? Вопрос интересный.

А для обороны Балтики тройка таранов и пара «Навариных» всяко-разно полезнее, чем три ББОшки.

Но история сослагательного наклонения не имеет. И к диким проблемам логистики добавили такие же проблемы с боевым маневрированием (как второй и третий броненосный отряды Зиновий приучил передвигаться чуть лучше, чем кучей?).

История давняя.

И грустно смотреть в наши дни на метания между типами фрегатов и корветов, когда серии срывают ради хотелок.

Всё, как и тогда.

Прошлое не учит.

Флагман ЧФ ракетный крейсер "Москва" (с 05.11.1976 по 15.05.1995 года — "Слава") и ЭБр "Слава" (тип "Бородино")

Формирование системы. Стиль Императорского флота.

К началу XX века на флоте уже создалась более-менее стройная, хотя и не лишенная исключений система наименования кораблей. Она гармонично сочетала в себе вертикальную традицию передачи исторических имен с горизонтальным разделением между классами кораблей, а также интенсивно развивалась, изобретая каронимы для кораблей новых классов.

Линейные корабли (броненосцы и дредноуты) именовались в честь монархов правящего дома (без Романовых XVII века, от «Петра Великого» до «Императрицы Марии»), сильно сократившейся группой религиозных каронимов («Иоанн Златоуст», «Пантелеймон», «Георгий Победоносец», «Двенадцать апостолов», «Три святителя», «Сисой Великий», «Андрей Первозванный». Примечательно, что на Балтийском флоте были в основном «Императоры», а на Черном море — «святые»), а также в честь побед России и городов воинской славы («Полтава», «Чесма», «Гангут», «Петропавловск», «Бородино», «Наварин», «Севастополь» и т.п.).

ЭБр "Екатерина II"

ЭБр "Император Николай I"

ЭБр "Император Павел I"

ЭБр "Двенадцать Апостолов"

ЭБр "Иоанн Златоуст"

ЭБр "Гангут"

ЭБр "Наварин"

ЛК "Гангут", в достройке на р. Нева, 10 июля 1914 г.

ЭБр "Севастополь"

ЛК "Севастополь", 1915 г.

Исключения составляли традиционные имена вроде «Слава», «Победа», «Орел» и относящийся к символам монархии «Цесаревич». Из славянских княжеских каронимов XVIII века броненосцам империи достался один лишь «Ростислав». Там же на Черном море появился «Князь Потемкин-Таврический».

Крейсеры забрали, во-первых, всю характерную доимперскую и легендарную каронимику: «Варяг», «Рюрик», «Аскольд», «Олег», «Богатырь», «Рында», «Светлана», «Витязь», «Баян», «Новик», «Боярин», «Громобой», а также «Дмитрий Донской» и «Владимир Мономах». Исключение составили «Ослябя» и «Пересвет», формально отошедшие к броненосцам, но представляли те собой, по сути, «разросшиеся» броненосные крейсера (строились как «броненосец-крейсер»), так что традиция определенным образом сохранилась.

Фрегат "Ослябя" (1863 г., фото в г. Бостон, США)

ЭБр "Ослябя"

Фрегат "Аскольд" (1873 г., фото в г. Гонолулу, Гавайские о-ва)

Крейсер I ранга "Аскольд"

Броненосный крейсер "Рюрик" (1892)

Броненосный крейсер "Рюрик" (II) (1906)

Во-вторых, были освоены «адмиральские» имена, сконцентрированные в серии броненосцев (береговой обороны), фрегатов, корветов, а затем крейсеров (в честь Нахимова, Корнилова, Спиридова, Грейга и т.п.). Традиция эта была сравнительно молодой: первые «адмиралы» (в виде броненосных фрегатов) появились на флоте только в 1860-х годах.

В-третьих, была сохранена оригинальная серия «богинь»: после 1905 года построили новую «Палладу» взамен погибшей в Порт-Артуре, а вернувшиеся с войны «Аврора» и «Диана» продолжили службу.

В-четвертых, была сформирована новая традиция именования малых крейсеров второго ранга по названиям драгоценных камней («Жемчуг», «Изумруд», «Алмаз»).

Минные заградители именовались в честь российских рек («Амур», «Енисей», «Аргунь»).

Минный заградитель "Енисей" (Балтийского флота, второй с таким названием, первый погиб в Порт-Артуре)

В виде исключения крейсеры называли в честь побед – «Очаков» и «Кагул», они же «Кагул» и «Память Меркурия» после Севастопольского восстания 1905 года.

Эсминцы в основном именовались прилагательными, но традиционно оттянули на себя и имена прославленных офицеров флота: «Капитан Изыльметьев», «Лейтенант Пущин», «Инженер-механик Зверев» и т.п. Малые миноносцы, помимо разного рода «Донских казаков» и «Сибирских стрелков», собрали имена национальных меньшинств империи («Финн», «Трухменец») и переняли от клиперов середины XIX века имена вроде «Всадник» и «Гайдамак» – все это минные крейсера, а впоследствии эсминцы типа «доброволец», поскольку строились они на добровольные пожертвования народа на восстановление флота после поражения в Русско-японской войне, когда флот, за исключением Черноморского, был практически уничтожен.

ЭМ "Заветный"

ЭМ "Прыткий"

ЭМ "Забияка" (1916 г., БФ)

ЭМ "Счастливый" (1916 г., ЧФ)

Явным исключением стал головной эсминец принципиально нового типа, восходящий к крупным минным крейсерам (или «скаутам», то есть разведчикам – в Английском флоте) и получивший потому «крейсерское» имя «Новик». По той же схеме паротурбинные легкие крейсеры-«адмиралы» формально считались кораблями типа «Светлана» по имени головного корабля.

Крейсер II ранга "Светлана"

Легкий крейсер "Профинтерн" (ex-"Светлана", будущий "Красный Крым")

Мир канонерских лодок, как и мир их имен был обширен. Прилагательные, национальные меньшинства («Гиляк», «Кореец», «Хивинец»), животный мир («Бобр», «Сивуч») или погодные явления («Шторм», «Вьюга»). Во второй половине 19 века была построена серия броненосных лодок с оригинальными мифологическими именами («Перун», «Вещун», «Колдун», «Русалка», «Чародейка»). Имели место даже конфликты с церковью, отказавшей в церемонии официального крещения кораблям с языческими именами.

Последними свою систему именования получили подводные лодки, и здесь порядка было не в пример больше. Субмарины главным образом именовались рыбами и морскими гадами. Более поздние подлодки типа «Барс» заложили еще одну традицию – по именам хищных зверей. Она будет частично восстановлена в российском флоте после 1992 года. Единственным исключением стала «шефская» субмарина «Фельдмаршал граф Шереметьев», построенная на деньги рода Шереметьевых.

Систематичность присвоения имен в сериях в целом все же хромала. Ровные серии (например, однотипные броненосцы «Полтава», «Севастополь», «Петропавловск» и наследовавшие им одноименные дредноуты или линейные крейсеры типа «Измаил») сменялись совершеннейшим винегретом. Отличным примером являются пять однотипных броненосцев: «Бородино», «Князь Суворов», «Орел», «Император Александр III» и «Слава». В малых сериях «Император Павел I» мог соседствовать с «Андреем Первозванным», а стандартный «Адмирал Макаров» – с той самой «Палладой» и «Баяном».

Так же расслоились победы русского оружия — на Черном море образовалась серия эсминцев типа «Фидониси», названных в честь побед адмирала Ушакова. А вот балтийские «новики» поздних серий («Орфеи» и «Изяславы») выдавали сочетания имен поинтереснее, например «Автроил» посреди славянских князей типа «Брячислава» или «Десна» с «Громом» рядом с «Забиякой» и «Победителем».

Проанализировав каронимы Российского императорского флота, можно сделать несколько замечаний о стилистике этого периода.

Флот не имел привычки обвешиваться многосоставными наименованиями, более характерными для позднесоветского периода. Так, «адмиральские» серии крейсеров обозначали не воинское звание, а принадлежность к касте флотоводцев.

Флот, с самого начала забрав себе сухопутные победы империи, не пускал на борта имена армейских военачальников, как это, например, широко было принято у другой континентальной державы – Германии. Исключение было сделано для Суворова (но не для Кутузова, ЭБр «Князь Суворов» типа «Бородино»), а также вождей ополчения 1612 года Минина и Пожарского (фрегаты, в преддверии 250-летия дома Романовых). Политическая конъюнктура привела к появлению корвета «Скобелев». К слову, имена Суворова и Кутузова применялись, но не в военном флоте, а среди кораблей, являвшихся собственностью Российско-американской компании – «госкорпорации», осваивавшей Аляску и тихоокеанское побережье Северной Америки. Герои же войны 1812 года на флоте никакого упоминания не получили.

Крупные корабли флота практически не именовались в честь городов империи. Городами обычно называли мелкие корветы и коммерческие пароходы. Вообще, географическая составляющая в каронимике до 1917 года представлена скудно, за исключением малых и вспомогательных сил флота. Единственное, что выделялось, – это части света («Европа», «Азия», «Африка»), но и они к концу империи отошли на второй план. Можно отметить разве что минные заградители, традиционно именовавшиеся в честь крупных рек России («Амур», «Енисей»).

Правители допетровского периода популярностью во флоте под конец существования империи не пользовались. Исключением были разве что «Дмитрий Донской», «Олег» и «Владимир Мономах», а «Александр Невский», представленный в XVIII веке и до середины XIX, наоборот, исчез. Княжеские имена домонгольского периода, широко использовавшиеся в парусном флоте, вернулись в одной из серий новых эсминцев в 1910-е годы, но статус их был явно ниже, чем у кораблей 1-2 ранга.

Полностью отсутствуют и победы допетровского периода, даже такие фундаментальные, как Ледовое побоище, Куликово поле, стояние на реке Угре, взятие Казани или битва при Молодях.

«Общегосударственные» деятели популярностью на флоте также не пользовались. Редчайшие исключения – Лефорт, Потемкин и уже упоминавшийся Орлов. Но кораблей, названных в честь Меньшикова, Остермана, кого-то из Шуваловых, Безбородко, Сперанского, Аракчеева, Милютина или Горчакова, так и не появилось.

Каронимическая система Российского императорского флота была практически полностью разрушена двумя революциями. Советская система каронимики, однако, в процессе развития восстановила часть имперской традиции именования.

Источник

(по ссылке на источник информации советую сходить, там есть несколько фотографий, которые не влезли в пост)

Продолжение следует...

И с наступившим 2021 годом,любители военной истории, кораблей и самолётов, пусть будет лучше, чем 2020 год!:))

Крейсер "Варяг" и ракетный крейсер "Варяг"

Как все начиналось.

Первым русским венным кораблем принято считать 22-пушечный трехмачтовый галиот, построенный на Оке в 1667 г. Указ царя Алексея Михайловича гласил: «Кораблю, который в селе Дединове сделан… прозвание дать «Орлом». Поставить на носу и корме по орлу, и на знаменах… нашивать орлы же». «Орел» — первое корабельное имя в отечественном военно-морском флоте. Орел же был и сегодня снова есть геральдический символ государства российского, он изображался на государственном гербе и на первых морских флагах.

«Орлов» в русском флоте потом было много, включая «северных», и даже трижды – в варианте «Норд Адлер». В чистом виде его носили два корабля: первый отечественный винтовой линейный корабль специальной постройки (1855 год) и эскадренный броненосец (1903), а кроме того, госпитальное судно (1890) и вспомогательный крейсер (1910).

Первый «официальный» военный корабль России "Орел" (рисунок), эскадренный броненосец "Орел" (типа Бородино), госпитальное судно "Орел" (как и одноименный ЭБр, входило в состав 2-й ТОЭ)

Основные традиции и принципы наименования кораблей русского военно-морского флота были заложены его создателем – Петром Первым. К началу 20 века эти традиции сложились в определенную систему номинации: подбор названий кораблей в соответствии с его классом, назначением, боевыми и мореходными качествами. Именно Петр Великий закрепил законом, что выбор имен военных кораблей является исключительной привилегией главы государства.

То, что Петр Первый взял на себя разработку правил именования судов и кораблей, вопросов не вызывает. После своей первой заграничной командировки, где он познакомился с иностранной системой геральдики, Петр начал революционную работу не только по созданию флота российского, но и по составлению его геральдики, в которую входило не только имя корабля, но и герб, и девиз.

Можно сказать, что государь император даже несколько увлекся эмблемами, символами и аллегориями. Что сказалось на именах кораблей того времени.

Основой для российской каронимики стала книга «Символы и эмблематы», выпущенная в Амстердаме в 1705 году, книга была издана на русском языке по специальному заказу царя, и многие вещи и принципы Петр просто позаимствовал оттуда. Она содержала более восьми сотен рисунков с девизами и краткими аннотациями, разъяснявшими систему символико-аллегорических элементов. Так, первый линейный корабль, построенный в Воронеже, получил непростое имя «Гото Предистинация» («Божье предзнаменование») – на смеси латыни и немецкого.

Корабль "Гото Предестинация"  (Реплика, находящаяся в Воронеже. Набережная Адмиралтейской площади)

Начало массовому строительству кораблей и именованию оных было положено. А там, где есть массовость, рано или поздно появляется система. Система именования российских кораблей стала принимать конкретные очертания к 1720-м годам, когда Петр Первый приступил к созданию Балтийского флота.

Естественно, много кораблей получали имена религиозного содержания. «Двенадцать апостолов», «Гавриил», «Ягудиил», «Архангел Михаил», «Богоявление господне», «Три иерарха», «Святой Павел», «Святое пророчество». Участник средиземноморской эскадры адмирала Сенявина, флаг-офицер Свиньин в своих дневниках писал так: «Никогда так не поражает странность имен некоторых наших кораблей, как при ответах капитанов, когда опрашиваемы они бывают ночью часовыми. На вопрос «Кто идет?» капитан должен назвать имя своего корабля, и потому как странно слышать, что идет «Святая Елена», «Зачатие Святой Анны»… Конечно, сегодня такой практики давно нет. Но имена вроде «50 лет шефства комсомола», «Имени XXVI съезда КПСС», «Имени 70 лет ВЧК КГБ» звучали бы сейчас ничуть не страннее «Трех иерархов».

В 1703 г. на петербургских верфях строились фрегаты «Петербург», «Кроншлот», «Дерпт», «Нарва». Далее были «Рига», «Выборг», «Пернов», «Ингерманланд», «Москва», «Астрахань», «Дербент». За исключением «Москвы» все корабли олицетворяли собой победы русского государства и приобретение новых территорий, либо возвращение утраченных. Повторялись имена периода Азовской флотилии – «Лизет», «Мункер», «Дегас», «Фалк», «Луск» («Рысь»), «Фалк» («Сокол»), «Елифант» («Слон»). Там же, в составе Балтийского флота, до 1725 г. дважды повторились «Нарва», «Выборг», «Шлиссельбург».

После смерти Петра Великого заложенные им традиции и данные им указания выполнялись исправно, так, в конце 1729 г. Адмиралтейств-коллегия писала: «Корабль «Штандарт» хотя оный именем… императорского величества указом для памяти велено было хранить, но за гнилостью никак в хранение содержать его не можно, …вместо оного «Штандарта» для памяти того имени, такой… сделать новый». Из Указа Адмиралтейств-коллегии, ноябрь 1929 года.

Это – одна из главных традиций каронимики, заложенная Петром Великим – преемственность корабельных названий, особенно тех из них, которые заслужили это право в боях. Время – главный и самый страшный враг деревянных кораблей. Порой гниль в спокойное мирное время была более эффективна, чем огонь любого сражения. И корабли, естественно, умирали. Но имена не забывались, продолжали жить. Петровская практика передачи имен кораблей от одного поколения к другому, привела к образованию династии — цепочек «одноименцев». За все время существования русского флота больше других повторялись следующие названия: «Надежда» – 22 раза, «Москва» – 18, «Нарва» – 14, «Меркурий» – 11, «Выборг» – 10, «Полтава» и «Самсон» – по 8, «Не тронь меня» и «Азов» – по 7, «Ингерманланд» – 6, «Штандарт» и «Гангут» – по 5 раз. Некоторые имена до сих пор живы, перейдя из Российского Императорского флота через Советский ВМФ снова в российский.

Заслугой Петра Первого, помимо создания флота (то есть величайшая заслуга), стало и формирование определенной системы каронимики. Линейным кораблям и фрегатам, давались названия в честь мест, где русские войска и флот одерживали победы, городов и земель, а также святых. Корабли среднего класса крестились именами святых или какими-либо аллегорическими именами. Гребные и парусно-гребные суда, скампавеи, галеры, прамы носили названия птиц, рыб, зверей, а также рек. Увеличивался флот, появлялись суда различных назначений, и каронимика приобретала новое содержание.

Первые серии петровского флота заложили фундамент отечественной каронимики на долгие десятилетия и породили ряд курьезов. Чтобы понять, что имел в виду автор имени корабля, иной раз необходимо было понимать и знать суть девиза, поскольку в соответствии с тогдашней традицией корабль получал имя вместе с девизом, Например, корабль «Бомба» имел девиз «Горе тому, кому достанусь», «Черепаха» – «Терпением увидишь делу окончание». В Азовской флотилии Петра Алексеевича был баркалон «Три рюмки» с девизом «Держи во всем меру». В том же ряду стояли «Разженное железо», «Заячий бег», «Стул» и «Весы», а также иностранные каронимы вроде голландского «Вингельгаак». Система начала прорисовываться ко второму десятилетию XVIII века, когда Петр приступил к строительству Балтийского флота.

Крупный блок имен был посвящен религиозной тематике, она была популярна до конца XIX века. На бортах кораблей появлялись имена архангелов («Гавриил», «Ягудиил» и т.п.) и чтимых святых. Встречались и более сложные варианты: «Трех иерархов» и «Святых жен Мироносиц» (именно в родительном падеже, хотя впоследствии встречался и именительный), «Богоявление господне». Около 1800 года в российском флоте имеется «Зачатие святой Анны».

К этой же группе относится один из самых известных каронимов отечественного флота – «Не тронь меня», его носили шесть кораблей, построенных в период с 1725 по 1864 год. Восходит он к Евангелию от Иоанна: «Не прикасайся ко Мне, ибо Я еще не восшел к Отцу Моему», – так обратился воскресший Христос к Марии Магдалине. Кстати, «Мария Магдалина» на флоте тоже была. Характерно, что в 1941-1942 годах это же имя носила плавбатарея советского Черноморского флота.

С самого начала флот увековечивал победы русского оружия. Так, уже в 1710-х годах появились «Полтава», «Лесное», «Гангут». Эта традиция продолжится до конца империи и переживет ее, оставшись и в Советском флоте.

После смерти Петра традиции именования кораблей тоже претерпели изменения. Петровские «загибы» и иностранные имена в основном исчезли, наиболее часто применялись имена святых и славянских князей («Владимир», «Святослав», «Ярослав», «Всеволод»).

В качестве имен фрегатов появляются прилагательные («Твердый», «Храбрый», «Стойкий»).

Отдельной главой стали имена дома Романовых: 110-ти пушечный корабль «Петр I и II», «Принцесса Анна», корабль «Слава Екатерины», который, правда, просуществовал недолго, по личной просьбе самой императрицы его переименовали в «Преображение Господне». Были и два «Графа Орлова» (1770 и 1791).

После войны 1812 года и зарубежных походов к победам, начертанным на бортах кораблей русского флота, на короткое время добавились новые: «Париж», «Фершампенуаз», «Лейпциг», «Кульм», «Красной». Примерно к середине XIX века начали «теряться» старые петровские победы, например, «Лесное» и «Фридрихштадт».

В начале XIX века в наименованиях проявились признаки серийности, например, в 1830-х годах строятся три «богини»: фрегаты «Аврора», «Паллада» и «Диана». В середине века среди имен фрегатов и корветов утверждаются разнообразные «Варяги», «Витязи», «Осляби» и «Пересветы» – имена, перешедшие на будущие крейсеры и броненосцы.

Фрегат "Паллада" (рисунок)

Крейсер I ранга "Паллада" (систершип Авроры)

Броненосный крейсер "Паллада" (систершип "Баяна", "Баяна" (второго), "Адмирала Макарова")

Интересное место в политически обусловленной каронимике империи занимал линейный корабль Черноморского флота «Султан Махмуд» (1837), названный в честь турецкого монарха и в ознаменование заключения Адрианопольского мира 1829 года.

Трофеи.

В русском флоте было несколько каронимов, перешедших от трофейных кораблей. Наиболее известен «Ретвизан». Это имя (Retvisaan – «Справедливость») носил шведский линейный корабль, захваченный в ходе Выборгского сражения 1790 года и включенный в состав русского флота. Впоследствии его получили еще два парусных (1818 и 1839) и один винтовой (1855) линейные корабли. Наиболее известен последний носитель этого имени – эскадренный броненосец американской постройки (1901), погибший при обороне Порт-Артура.

ЭБр "Ретвизан"

Далее следуют другие шведские приобретения того же периода – «Венус», «Автроил» и «Вахтмейстер». Характерно, что первое из них появлялось в русском флоте и до того, так именовалась одна из галер, построенных в 1730-е годы. Однако это имя становится трофейным после 1789 года, когда катер «Меркурий» захватил одноименный шведский фрегат. (Этот же самый фрегат «Венус», к слову, через месяц взял в плен «Ретвизана».) Впоследствии флот построил еще один «Венус» в 1828 году.

«Автроил» происходит от «af Trolle», в честь шведского мореплавателя Георга Германа аф Тролле, это имя носил еще один фрегат, захваченный в 1789 году. После него было построено еще два одноименных парусных фрегата (1811 и 1819), а последним это имя получил эсминец типа «новик» (1917).

ЭМ "Lennuk" (ВМС Эстонии, бывший "Автроил", типа "Изяслав" — «новик» III серии, он же будущий Перуанский "Almirante Guise")

Также к трофейным следует отнести имя «Азард», которое носила французская шебека, захваченная в 1806 году адмиралом Сенявиным. Ее наследник – еще один «новик», доставшийся советскому флоту (сперва под именем «Зиновьев», потом «Артем») и погибший уже в годы Великой Отечественной, подорвавшись на мине во время Таллинского перехода 1941 года.

ЭМ "Артем" (ex-"Азард", ex-"Зиновьев")

Георгиевская память.

Два каронима не просто произвольно возобновлялись из поколения в поколение, а официально передавались вместе с Георгиевскими флагами, выстраивая схему преемственности.

Распространенное в русском флоте имя «Азов» (в честь одной из баталий Петра I) получило второе рождение после Наваринского сражения 1827 года. Отличившийся в нем линейный корабль с этим именем дал флоту новое сочетание «Память Азова» – так стали называть корабли, которым переходил Георгиевский флаг «Азова». Это были два парусных линейных корабля (1831 и 1848) и броненосный крейсер (1890).

Два года спустя, в 1829 году, бриг «Меркурий» отличился в сражении с двумя турецкими линейными кораблями и тоже получил Георгиевский флаг. Так получилось второе почетное имя, переходящее вместе с флагом: «Память Меркурия». Его носили корвет (1865), парусно-винтовой крейсер (1883), а с 1907 года так именовали бронепалубный крейсер «Кагул». В 1965-1995 годах на Черноморском флоте СССР служило малое гидрографическое судно «Память Меркурия» (продано частному владельцу, затонуло неподалеку от Севастополя в 2001 году).

Крейсер "Память Меркурия"

Крейсер I ранга "Память Меркурия" (типа "Богатырь", ЧФ, период ПМВ)

При этом еще до того, в XVIII-XIX веках, русский флот эксплуатировал сразу три парусных корабля под схожим образом сконструированным именем «Память Евстафия», не имевших, однако, Георгиевского флага. Названы они были в честь линейного корабля «Святой Евстафий Плакида», погибшего в Чесменском сражении 1770 года. Традицию то ли сломали, то ли, наоборот, возобновили в начале XX века, назвав один из черноморских броненосцев просто «Евстафием».

ЭБр "Евстафий" (тип "Князь Потёмкин-Таврический", хотя иногда и выделяемый в отдельный тип)

Примеры названий кораблей разных классов второй половины XIX века.

Фрегаты: Архимед (1849), Аскольд (1857), Громобой (1856), Илья Муромец (1856), Светлана (1859), Генерал-Адмирал (1859), Ослябя (1861), Пересвет (1862), Олег (1859), Александр Невский (1863), Дмитрий Донской (1863).

Корветы: Боярин (1856), Буйвол (1856), Вепрь (1856), Воевода (1856), Вол (1856), Волк (1856), Гридень (1856), Зубр (1856), Медведь (1856), Новик (1856), Посадник (1856), Рында (1856), Рысь (1856), Удав (1856), Воин (1859), Баян (1858), Калевала (1859), Кречет (1861), Ястреб (1861), Сокол (1860), Богатырь (1862), Аскольд (1864), Варяг (1863), Витязь (с 1882 г. Скобелев) (1862), Львица (1865), Память Меркурия (1865).

Клипера: Разбойник (1857), Стрелок (1857), Джигит (1857), Пластун (1857), Опричник (1856), Наездник (1856), Гайдамак (1860), Абрек (1861), Всадник (1861), Алмаз (1862), Жемчуг (1862), Изумруд (1863), Яхонт (1863)

Броненосные батареи: Первенец (1864), Не тронь меня (1865), Кремль (1867).

Броненосная батарея "Первенец"

Мониторы: Стрелец (1865), Единорог (1865), Броненосец (1865), Вещун (1865), Колдун (1865), Лава (1865), Латник (1865), Перун (1865), Тифон (1865) (совр. Тайфун), Ураган (1865).

Монитор "Колдун"

Монитор "Латник"

Башенные броненосные лодки: Смерч (1865), Русалка (1869, Чародейка (1869).

Башенные фрегаты: Адмирал Лазарев (1868), Адмирал Грейг (1868), Адмирал Спиридов (1868), Адмирал Чичагов (1868).

Клипера типа «Крейсер» того же временного периода являются хорошим примером серии названий объединенных одним смыслом из разряда «военных специальностей»: Крейсер (1876), Джигит (1877), Разбойник (1879), Стрелок (1879), Наездник (1879), Вестник (1881), Пластун (1879), Опричник (1881).

Клипер "Опричник"

А вот эсминцы (первоначально – минные крейсера) типа «Доброволец», строившиеся после Русско-Японской войны, имели весьма «разнородные» названия, причем без типичных уже к тому времени для кораблей этого класса прилагательных:

Подтип «Всадник» (немецкий проект): «Всадник», «Гайдамак», «Амурец», «Уссуриец».

Подтип «Лейтенант Шестаков» (проект Николаевского завода): «Лейтенант Шестаков», «Лейтенант Зацаренный», «Капитан Сакен», «Капитан-лейтенант Баранов».

Подтип «Украина» (контрминоносцы «Литер В»): «Украина», «Войсковой», «Туркменец Ставропольский» («Трухменец»), «Казанец», «Донской казак», «Забайкалец».

Подтип «Финн»: «Финн», «Эмир Бухарский», «Доброволец», «Москвитянин».

Подтип «Охотник» (верфь «Вулкан»): «Охотник», «Сибирский Стрелок», «Пограничник», «Генерал Кондратенко».

ЭМ "Гайдамак"

ЭМ "Украина"

ЭМ "Финн"

ЭМ "Генерал Кондратенко"

Продолжение: Каронимика кораблей Российского Императорского флота (часть 2-я)