Когда в редакции вышел очередной скандал между «койниками» и «иконниками», я бессовестно промахала повестку, тезисы и решения экстренного собрания, общаясь по трём телефонам и в десятке чатов. (Вообще не помню никакого собрания. Моя амнезия дошла до небывалого: я не помню вызова медвежатника, знакомого по исповедальной рубрике «Я двери жизни распахну», вскрытия сейфа и большого мордобоя!.. Дрались все те, кто давно уже мечтал вмазать врагу, а не дискутировать с оппонентом. Потому что в старом редакционном сейфе (с оплавленной горелкой замочной скважиной) вместо бесценных оригиналов протоколов нашлись допотопные, но символические веник с совком и швабра.) И опрометчиво проголосовала за унификацию редакционного подхода к правописанию, даже не подумав, чем это может грозить мне лично.

В те горячие деньки я была уверена, что раскрываю мировой заговор по сокрытию от человечества тайных знаний. Поэтому меня уже не могли торкнуть заговоры пострашнее: почему «койники» пишут «биткойн» и «ретейл», а «иконники» — «биткоин», но также «ритейл»?.. Тем более, я, зная суть разборок в редакции, не понимала глупости повода. Из-за чего махач, если употреблять эти слова в нашем издании «Чёрный капюшон» было фактически негде?! (А было б где, то ли совсем убились бы, то ли даже проблемы б не заметили...)

Моё же расследование подходило к концу. Оно началось с присутствия на тестовом задании для одной фокус-группы. Золотая сотня абсолютно разных участников изображала гармонию — кто как себе её представляет. В итоге 100+1 плохой рисунок, включая мой собственный, поразили аналитиков. На каждом имелось 12 слабо замаскированных компонентов, 12 смысловых участков, 12 считываемых образов. Согласно заданию, они гармонично сливали низ с верхом, напрямую вели из мира дольнего в горний с условием возврата по желанию и не боялись стихий, находя на непосредственно Земле удобное место для Огня, Воды и Воздуха.

Почти сразу эксперты выдвинули предположение, что «гармония» где-то на нашей подкорке — это зодиакальный круг, вшитый в эволюционный опыт и социально-культурный код. В пейзажных пасторалях многоликий Зодиак содержался почти буквально: телятки-козлятки, барашки, рыбки, ползучесть разная на песочке, хребтинка Рака — далёкие звёздочки... В амурных абстракциях от женского (тут «пока живу — надеюсь», ибо рисунки не подписывались) пола преобладал мачо-Стрелец, отнюдь не бэби-Купидон, целящийся в соперника-Льва, а ждущая внизу красавица с вечно занятыми руками представляла собой, если обвести только контур, созвездие Девы. В хаосе сюрреализма от полных бездарей типа меня обнаружились замкнутые кольца гармоничных пространств, усеянных значками, совпадавшими с размазанными «ксероксами» рукописей Птолемея или «совершенно секретно расшифрованных тайнописцем» отчётов инквизиции по делу Джордано Бруно.

Даже у оригиналов, не лишённых художественного дарования, где счастье домашнего очага напоминало лакированную для блеска фантазии картинку от нейросети, за уют отвечали те же 12 параметров, конвертируемых по астрологическому курсу. А какой-нибудь Водолей и вовсе мистически, но во плоти украшал шторы.

Однако добивали смотрящих Весы, всем телом уравновешивающие такой покой небытия на гробовидном комоде, призывающем выйти на нём в море в шторм и хотя бы завершить ярко свою никчёмную жизнь. Раритет с гравюры «Твердь земная равна тверди небесной, ибо Земля есть плоскость» комфортно располагался по лицевой выкройке этого деревянного макинтоша, в нише между гривастым игрушечным львёнком с улыбкой застарелого социопата и бедово косоглазыми карасями, одуревшими в этом лимбе до состояния «замри!», в бадейном аквариуме.

До холодного пота, прошибшего аналитиков, довёл нас один талант, чётко вырезавший знаки Зодиака на поленцах под желтковым костерком семейного камина. Дабы исключить многообразие трактовок, автор идиллии усилил прорисовку каждого значка собственным отросшим ногтем. (Между прочим, специально взращенным и ухоженным на мизинце! Украшенным червлёным перстнем с мутнеющим камнем. Во время теста я сидела недалеко от обладателя пальца и даже послала ему записку с просьбой поговорить о современных масонах. Он съел записку, стараясь не двигать челюстями.)

За феноменальными результатами завершённой задачи последовали ещё более ошеломляющие. Усилить репрезентативность итогов помогло простое количество рисунков: я протрубила общий сбор адептов конспирологических теорий прямо со страниц своего журнала. И в редакцию с этюдниками и паспарту потянулись наши не меркнущие в общей тьме заблуждений светила, не доверяющие интернетам...

Что говорить о популярности задания, когда сам Человек-невидимка, фантом и легенда вековой подпольной борьбы с глобальным теневым государством, забежал, шуркнул зримой сутаной (или мантией?), выронил из ниоткуда продавленную мощными ягодицами картонку и канул. На другой стороне картонки осязаемые и без помощи Брайля полушария соединяла криптограмма, не только во многом повторяющая шифры Зодиака, маньяка-инородца, из недавнего цикла статей «Чёрного капюшона», но и непосредственно включающая в себя начертательный гороскоп в полном объёме. Пресловутый «закон дюжины» соблюдался здесь пугающе выпукло — всего тут было по 12, от солярных, клинописных, цифровых элементов до тригонометрических, алфавитных, стенографических.

Пора было браться за серию шокирующих материалов. Однако новый главред, оказавшийся из партии «иконников», протянул мне не сливочную руку, поздравлявшую с грандиозным открытием, а сливовую унию журнала, основательно дополненную с проваленного в моей памяти побоища. (Хотя голосовали за документ только раз, выяснилось, что гамузом. И за добавленное впредь тоже.) Освежёванная редполитика не предусматривала наличия в издании слова «Зодиак», кроме случаев с упоминанием шифров и фигуры того самого маньяка, хапнувшего хайпа опять. Все же данные исследования по договору с экспертной группой принадлежали исключительно журналу. Ему же принадлежала и я до окончания трудового договора, расторгнуть который в одностороннем порядке было как непосильно накладно, так и немыслимо напрасно из-за потери времени.

Сейчас все сроки вышли. Я пытаюсь вернуться к гармонии как к понятийному аппарату — для начала. Но воображая её даже мысленно, я изображаю жертву своей глупости, великой тайны, паноптикума Вселенной. И приношу её в круг лишнего в аппарате визиря и опередившего Эроса, Хроноса и Танатоса визионера. Кладу хвостом от Овна да головою к Рыбам и верчу супротив часовой, взламывая головоломку. Зодиака, Зодиака, Зодиака.*

* Первоначально рассказ назывался "Гармонии млеко пролил Зодиак..." — репликой к цитате "И молоко согласья вылил в ад" (Шекспир, "Макбет").

Все-таки прочла я главного скандинавского детективщика современности, великого и ужасного Бо Ларсона.

Ну, что можно сказать: я в шоке, это слишком слабо сказано. Такого обилия насилия, всяческих извращений и чадолюбия на квадратный сантиметр книги я еще не встречала. Кажется, старина Бо переплюнул даже своего учителя и однофамильца Стига.

Ларсон с маниакальной скрупулезностью разрушает миф о Лондоне Шерлока Холмса и Доктора Ватсона - городе уютном и приятном, даже несмотря на некоторые эксцессы в виде убийств.

У Ларсона Лондон - это зловонная клоака, где в подворотнях звероподобные "денди" насилуют девок с провалившимися от сифилиса и радиации носами, где чахоточные дети продают себя за кусок хлеба извращенцам-педофилам. И убийства здесь, в отличие от Конан Дойла - страшные, леденящие кровь.

Ларсон точно дементор высасывает из читателя всю радость, погружая его в настоящий ад. Но оторваться абсолютно невозможно.

Читать вам или нет роман Бо Ларсона "1907" - решайте сами. Это не тот случай, когда книгу можно кому-то рекомендовать. Эта книга сама выскакивает на читателя, как маньяк из темного уайтчепельского переулка.

Диджеила на радио в конце девяностых — начале нулевых. Так-то папа за руку привёл, но я неплохо устроилась: голос оказался подходящим для ночных эфиров.

Несла я какую-то профанацию здравого смысла после полуночи, типа радиоверсии передачи "Секс с Анфисой Чеховой"... Зато звонили в эфир такие товарищи, что по нынешним временам сели бы за свой гон непременно и надолго.

Ночная редакция вечно ограничена в ресурсах. Со мной в тандеме только выпускающий, парень чуть старше меня. Увы, ненадёжный. Прославился попыткой словить кайф по мотивам одного звонка. Крепко "замастыренный" чувачок доложил, что после смешанного приёма аскофена с цитрамоном видит откровенные сцены. Со своим участием.. Коллега проникся, принял, вытошнил. Но не всё — с неделю он то вырубался с пониженным давлением, то бегал с повышенным, весь в жару, открывал окна и задыхался. Видений из фильмов Тинто Брасса так и не возникло. Но в этой передаче он был явно на своём месте.

А я из неё как-то быстро выросла. Стёб над собой и темами уже не радовал, участники пугали. Стало укрепляться отвращение к мужчинам, надоело подозревать в каждом извращенца. Хотя многие, я понимаю, звонили повыделываться, на спор, в компании или чисто преодолеть свои "вшитые" комплексы.

Наши эфиры стали популярными, люди дозванивались в очередь. А кучка фанатов, желающих познакомиться со мной лично, резко увеличилась. По количеству уже конкурировала с тусовкой через дорогу, около круглосуточного тогда алкомаркета.

Так я, девочка местная, стала пробираться на работу через Солёную подворотню. Радиостанция занимала этажик в историческом здании, и подворотня тут тоже была не лыком шита. Когда-то сюда свозили соль пудами, прямо с дОбычи, и сваливали огромные мешки подсыхать перед колкой. В горячий революционный год в мешки спрятались "красные" — и так пробрались в штаб "белых", устроенный в доме. Теперь же мало кто знал, что из подворотни можно попасть к задним дверям здания..

И вот завершила я эфир в шесть утра. Темень поздней осени, точно ночь и не закончилась. Фанаты у центрального входа дежурят, мужичков пять в рабочий день. Ушла "огородами", подворотней этой.

От самих ворот, всегда приоткрытых, вдруг отлипает сутулая тень в сизом вроде пальто. Хватает меня очень сильно, ударяет об землю и волочит по гравию. Машина прям у ворот: это я смутно, но вижу. А вот кричу ли я или слабо пищу, не понимаю. Больно затылок и как бы всю спину...

Мы уже у машины! Он рывком меня поднимает к багажнику. Я ищу последние ресурсы для самообороны, вырываюсь и точно кричу, хоть и сипло. И тут он близко видит моё лицо. Как и я — его. Этот урод просто роняет меня на дорогу. Как держал, вот так и разжал..
Отсутствие хватки, которая сковывала, словно цепями, плюс ещё удар всем телом не дают мне откатиться от автомобиля. Но ужас, что он проедет по мне, поднял на ноги. Я сама дошла до магазина, где растолкала всех опохмеляющихся. И свалилась уже внутри, с колокольным звоном на пустые бутылки. Ещё мелькнуло: о, да они тут и разливают, охренеть!

Это был мой университетский препод. Историк и краевед, прекрасно знавший секретики Солёной подворотни. Его ни разу не выпустили в эфир, такой скрипучий и высокий голосок я бы узнала. Он пытался рассказать о своей "фантазии": рандеву с пленницей, с "лёгкими" издевательствами. Но выпускающего не пробило на томные видения, это ж не аскофен!

Ладно, все целы остались, препод сел. И уже не вышел, в заключении повесился вроде. Невменяемым его не признали, сидел с народом.

Знаете, по какой книге он занимался? "Сильные и субтильные". При высоком росте весил мало, а мышцы разработал.. Сжимал так, что небо в овчинку укладывалось.