И тут, у стойки бара, она увидела его.
Андрей Воронцов - бывший искусствовед, ныне частный коллекционер с очень странными знакомыми. Он словно отполированный до блеска джентльмен из романов XIX века, держался так, будто половина гостей - его должники.

Воронцов улыбнулся Варваре ленивой, чуть насмешливой улыбкой, от которой у серьёзных дам начинали дрожать веки, а у опытных мошенников - пальцы.

- Как всегда вовремя, Варвара, - протянул он, не повышая голоса. - Сегодня чувствую, будет что-то... феерическое.

Она наклонилась к нему ближе, вдыхая запах дорогого табака и приключений.

- Если феерия - это кража века - усмехнулась Варвара.

И в этот момент свет в зале коротко мигнул.
Люстры затрепетали, в толпе прокатилось волнение.
А в следующую секунду прозвучал первый крик.

Бриллиант исчез.

Крики разлились по залу, как пролитое шампанское.
Дамы хватались за жемчужные ожерелья и флакончики с сердечными каплями, мужчины проверяли наличие бумажников и остатков здравого смысла.

А Варвара уже уверенно шла вперёд, рассекая толпу, как горячий нож маршмеллоу. Инстинкт - тот самый, за который её любили работодатели и ненавидели конкуренты, - шептал: вор не мог далеко уйти. Он здесь. Он дышит тем же пересушенным кондиционерами воздухом.

- Что делать?! - носился перед ней организатор в смокинге.

- Встаньте в позу "я ни при чём" и улыбайтесь, - посоветовала Варвара, не сбавляя шага.

В следующую секунду её взгляд зацепился за лёгкое движение у окна: человек в сером пиджаке скользнул к служебной двери, скрытой за тяжёлыми шёлковыми портьерами.

Воронцов возник рядом.

- Видела? - коротко спросил он.

- Вижу, - так же коротко ответила Варвара.

И они синхронно рванули за беглецом.

Лестница была узкой, стены вспыхивали тенями в такт коротким вспышкам аварийного освещения. Каблуки Варвары и ботинки Воронцова отбивали тревожный марш по скользким ступеням.

На втором пролёте Варвара резко свернула направо. Чутьё подсказывало: настоящий вор - не тот, кто бежит напролом, а тот, кто тихо уходит в сторону.

За углом коридор раздваивался, словно плохо нарисованная карта метро. И в одном из проходов мелькнула тень.

- О-о-о, нет... - пробормотала Варвара и рванула за незнакомцем.

Комичная сцена ждала их в подсобке: среди штабелей ящиков с посудой, пахнущих хлоркой и забытой роскошью, двое воришек яростно дрались.

Выяснилось: оба работали независимо друг от друга. Один из них украл "Слезу Арлекина", второй хотел выхватить трофей прямо у него из рук.

- Ну и цирк, - проворчал Воронцов, наблюдая за их дракой с видом почётного критика дурного водевиля.

Но настоящая интрига разворачивалась за их спинами: третий человек - тихий, бледный, в безупречном сером костюме - аккуратно поднял бриллиант и вышел через противоположную дверь.

Ни один из дерущихся его даже не заметил.

Варвара молниеносно выдернула шпильку из волос - своё оружие массового поражения номер один - и метнула её точно в руку вора. Бриллиант выскользнул из его пальцев.

На миг время остановилось.

- Шах и мат, - прошептала Варвара, бросаясь вперёд.

Но в этот момент особняк содрогнулся от рева сигнализации. Красные лампы мигнули, как глаза рассерженного дракона.

Настоящая игра только начиналась.

Сирена выла, заполняя пространство густым гулом, от которого вибрировали стены. Варвара, пригнувшись, выскользнула из подсобки, следуя за тонкой фигурой в сером костюме. Воронцов, тяжело дыша, мчался за ней, словно гончая по следу.

Коридоры особняка напоминали запутанный лабиринт: за каждым поворотом открывались новые ответвления, тяжёлые двери и зеркала в золочёных рамах. Свет ламп мигал, отбрасывая на стены тени.

Вор в сером был стремителен, как мартовский ветер. Но Варвара была из тех, кто обгонял даже собственные сомнения.

- Налево! - коротко крикнул Воронцов.

Варвара рванула влево, ловко скользнув в узкий проход между двумя гобеленами. Ткань обдала её запахом пыли и табака.

За гобеленом скрывалась узкая лестница - крутая и скользкая, словно замысловатая насмешка над здравым смыслом.

На её ступенях вор замешкался: туфли скользили, пальто цеплялось за перила. Варвара была уже рядом, чувствуя жар его прерывистого дыхания.

И вдруг — хлопок.

Потайная панель в стене щёлкнула, и вор исчез, словно его втянуло в пасть дома.

- Ловушка! - воскликнул Воронцов, подбегая к стене.

На месте, где только что стоял вор, зияла узкая щель, ведущая в неосвещённый тоннель.

Из проёма пахнуло сыростью.

- Ну что, профессор форточного искусства, идём? - усмехнулась Варвара, стряхивая с платья вековую пыль.

- Ты уверена, что это хорошая идея? - хмыкнул Воронцов, уже шагая за ней.

Тоннель оказался низким, пол был засыпан штукатуркой. Где-то вдалеке слышался ритмичный цокот: вор уходил, он старался не производить лишнего шума.

Впереди замерцал слабый свет.

Варвара замерла и подняла руку, останавливая Воронцова.

На полу впереди натянута тонкая, почти невидимая леска.

Классика жанра. Ловушка из старого криминального триллера.

- Переползти или, как всегда, взять нахрапом? - шёпотом спросил Воронцов.

Варвара усмехнулась:
- Прыгнуть красиво.

И, не дожидаясь ответа, разогналась, сделала лёгкий прыжок - её платье вспыхнуло в воздухе, как тёмная капля крови, - и приземлилась за ловушкой.

Воронцов, не столь грациозный, но достаточно опытный, кувыркнулся следом.

Они снова бросились вперёд.

Тоннель вывел их в заброшенный зал с облупленными фресками на стенах, покрытыми вековой пылью. В самом центре, в тусклом свете стоял беглец.

В руках у него блестела "Слеза Арлекина", а на лице застыла странная, лукавая улыбка.

Что-то в его лице казалось подозрительно знакомым.

Но прежде чем Варвара успела облечь догадку в слова, пол под её ногами предательски дрогнул.

И в следующую секунду обрушился вниз.

Падение было коротким, глухой удар, клубы пыли, шорох осыпавшихся сверху обломков.
Варвара приземлилась на что-то мягкое - возможно, на ворох старых ковров или на останки былой роскоши.

Воронцов рухнул следом, нелепо вильнув в воздухе и с глухим стоном шлёпнулся рядом.

- Превосходный вечер, - буркнул он, отряхивая с плеч известковую крошку. - Всё, как ты любишь: шум, паника, подвалы.

Варвара фыркнула, поднялась на ноги и окинула взглядом помещение.

Они оказались в старом архиве особняка: деревянные стеллажи, пыльные ящики и запах плесени. Где-то в углу настойчиво тикали механические часы, будто отсчитывая последние секунды до новой катастрофы.

И прямо перед ними стоял вор в сером.

Теперь, при тусклом освещении, лицо его было видно ясно.

И Варвара поняла: это был не случайный карманник и не безымянный наёмник.

Это был Кирилл Лужин - "теневой брокер", о котором ходили легенды в полусвете. Человек, способный продать что угодно - от старинной иконы до государственной тайны - прежде чем владелец заметит пропажу.

- Варя, Варя, - Лужин усмехнулся, перекатывая "Слезу Арлекина" в ладони. - Сколько лет, сколько лестниц.

- Я бы предпочла встретиться за кофе, а не на дне этого подвала, - парировала Варвара, внимательно следя за каждым его движением.

Лужин казался расслабленным и уверенным в себе. И это настораживало больше, чем открытая угроза.

- А я бы предпочёл обойтись без лишнего шума, - лениво заметил он. - Но у вас, как всегда, талант: где появляется Варвара Молчанова, там порядок превращается в хаос.

Он усмехнулся, поднимая бриллиант выше, чтобы они ясно увидели: игра подходит к концу.

- Ты ведь не думаешь, что уйдёшь отсюда со "Слезой"? - Варвара прищурилась, её голос звучал мягко.

- Я не думаю, - протянул Лужин. - Я знаю.

И в этот момент Варвара заметила движение в тени.

Из-за спины Лужина вышла ещё одна фигура - высокая женщина в алом платье, с холодной улыбкой.

Эсмеральда Вержи.

Если Лужин был мастером сделок, то Эсмеральда была королевой двойных игр.

- Какая встреча! - протянула она бархатным голосом. - Варвара, Андрей... Мы вас так ждали.

В воздухе запахло фиалками и изменой.

Варвара мгновенно всё поняла: это была ловушка с самого начала.

Они хотели не просто украсть "Слезу Арлекина" - они хотели подставить Варвару и Воронцова. Обвинить их в краже, пока сами благополучно скроются.

Варвара быстро окинула взглядом комнату, выискивая хоть какую-то лазейку. Но лазеек не было. Только Лужин с самодовольной ухмылкой и Эсмеральда, уже достающая телефон - наверняка для "случайного" вызова охраны.

Шах и мат.

Но Варвара никогда не играла по чужим правилам.

Время застыло, натянутое, как трос над бездной.
Варвара видела, как Эсмеральда нажимает на экран телефона, как Лужин подносит "Слезу Арлекина" к внутреннему карману пиджака, как Воронцов, стоящий рядом, незаметно шевелит пальцами, будто готовясь к трюку.

И она поняла: единственный шанс - действовать первой.

- Ах, какая жалость, - громко, с наигранной досадой произнесла Варвара, - что вы оба так бездарно провалили дело.

Эсмеральда вскинула голову, её губы скривились в недоумении.

- Что ты несёшь? - спросила она холодно.

- Только то, что если бы вы были умнее, - продолжала Варвара, легко с улыбкой, - вы бы проверили, что держите в руках.

Воронцов мгновенно подхватил её игру:

- Разве они не знают, Варя, что "Слеза Арлекина" всегда сопровождается меткой?

- Конечно, знают, - притворно удивилась Варвара. - Или не знают? Ну что ж... Прощайте.

Прежде чем кто-либо успел среагировать, Воронцов выхватил из кармана маленькую капсулу и бросил её об пол.

Раздался хлопок, и густой дым с запахом перечной мяты моментально заполнил помещение.

В плотном облаке дыма Варвара и Воронцов скользнули в сторону, словно рыбы в мутной воде. Ведомые инстинктом, они нащупали в стене незаметную служебную дверь и исчезли, оставив позади кашляющих и ослеплённых Лужина и Эсмеральду.

Они выскочили в тихий внутренний дворик за особняком. Ночь была свежей, звёзды мерцали над головой, словно рассыпанные по бархатному небу драгоценности.

Воронцов тяжело выдохнул, а потом рассмеялся:

- Признай, без меня ты бы не справилась.

- Признаю, - усмехнулась Варвара, поправляя растрепавшиеся волосы. - Но только потому, что ты мастер в бросании дымовых шашек.

Он  искренне улыбнулся.

- Кстати, Варя, - сказал Воронцов, - хочешь увидеть настоящую "Слезу Арлекина"?

Он сунул руку за пазуху и достал небольшой футляр.

Внутри, на чёрном бархатном ложе, покоился настоящий бриллиант - тяжёлый, холодный, сверкающий тысячей оттенков ледяного света.

Варвара присвистнула:

- Значит, когда Лужин хвастался камушком, ты уже подменил его?

- Конечно, - невозмутимо ответил Воронцов. - Оставить старым знакомым муляж из пластика - святое дело.

Они переглянулись и одновременно рассмеялись.

Это была их победа: чистая, дерзкая, сверкающая, как первый удар молнии в летнюю ночь.

Через пару дней Варвара и Воронцов сидели в маленьком кафе на тихой улочке, спрятавшись от суеты большого города.

Варвара, задумчиво помешивая кофе, смотрела, как сливки медленно закручиваются в чашке белыми спиралями.

- И всё-таки, - сказала она, прищурившись, - кто кого перехитрил?

Воронцов откинулся на спинку стула и лениво улыбнулся:

- Думаю, Варя, это была ничья.

Она подняла свой кофе:

- За ничью. И за то, что мы снова выскользнули из западни.

Кружки весело звякнули, отражая в своих изгибах утреннее солнце.

А где-то далеко, за шумными перекрёстками и витринами, старый мир продолжал строить ловушки для тех, кто очень верил в свою неуязвимость.

Но Варвара Молчанова и Андрей Воронцов знали: лучшая западня — та, из которой можно выйти со смехом... и с бриллиантом в кармане.

Пикабу Рина Авелина

Телеграмм Рина Авелина

Дзен Рина Авелина

ВК Рина Авелина

Кутимское месторождение было открыто ещё в 19 веке и даже спровоцировало самую настоящую «железную лихорадку»: люди туда ломились за большими деньгами в надежде разбогатеть на поисках железных руд, золота или платины. Усть-Улс, главный перевалочный пункт из жилых мест в горную часть Пермского края, практически в одно мгновение  из мелкой деревни превратился в городок из времён Дикого Запада в Америке: со своими салунами-кабаками и местными жителями, обслуживающими работяг, приезжающих сюда на заработки со всех сторон Российской империи. Деньги, заработанные на приисках и заводиках, открытых при железных месторождениях спускались всё в том же Усть-Улсе, а пропившиеся до исподнего работяги пополняли ряды зимогоров (так в те времена называли бомжей), готовых делать всё что угодно за еду и выпивку. Железная лихорадка окончилась так же быстро, как и началась: вывозить железо из этого медвежьего угла оказалось невыгодно, рудники и железоплавильные заводы позакрывались, народ разбрёлся кто-куда, благо Россия большая и мест, где можно заработать в ней всегда хватало. Закрылся и Кутимский завод при Александровском руднике. Закрылся он шумно и громко, заставив опешить даже видавшую виды публику. Вот как описывалось разрушение Кутимского завода в газете «Пермские губернские ведомости» в 1907 году:

…Толпа орёт. Глаза блестят. Инстинкты разрушения разгораются. В это время администратор-француз обращается к толпе со словами:

– Лёмайте всё! Будет водка и деньги!

Я не могу передать здесь, что свершилось в эту минуту с рабочими. Зверь проснулся в них. С дикими криками они схватили топоры и бросились на здания… Рубили всё, складывали в кучи и зажигали.

– Алла! Алла! – кричали татары, взмахивая топорами и сокрушая, что попадёт под руку.

– Руби! Жги! Так его, так! – кричали пришельцы русские, пересыпаю восклицания трехэтажной бранью.

– Баско! Щепица им в хайло! – кричали чердынцы, весело потирая руки и даже приплясывая.

… Наступила ночь. Но зарево пожара не прекращалось и до следующего дня.

В 30-х и 40-х годах было ещё несколько попыток изучения Кутимского месторождения, но больно уж места здесь дальние да негостеприимные. И вот в конце 90-х годов наш геофизический отряд должен был провести детальные магниторазведочные работы на Кутиме. Вместе с нами поехал и старый геолог Леонид Павлович.

***

Когда-то давно дорога из Золотанки, где в 1996 году находилась база Мойвинской геолого-съёмочной партии, до бывшего посёлка Кутим, где предстояло работать нам, была на удивление хорошей. Ну ещё бы! Ведь по ней вывозили с Кутимского завода на Вишеру железные слитки, по ней завозили продукты, рабочих и даже австрийскую певичку, приглашённую для выступления в местном театре. Да-да, в посёлке Кутим был свой, самый настоящий театр!

Дорога была отсыпана шлаком из заводских домен и даже через 90 лет удивляла свой аккуратностью. Правда, за такое долгое время мосты не ней разрушились, так что к 1996 году ей уже никто не пользовался. Да и пользоваться-то, по большому счёту, было некому. В самом посёлке уже давно никто не жил, а лесовозники предпочитали гонять на своих КРАЗах и КАМАЗах прямиком по руслу реки. Точно так же добирались до места нового лагеря и мы.

Ехать в железном кунге ЗИЛ-131, забитого практически до самого верха барахлом, удовольствие, прямо скажу, ниже среднего. Особенно когда приходится ехать по руслу реки, совершенно не приспособленному для такого передвижения. Пару раз машина накренялась так, что из верхнего окошка кузова можно было вполне свободно дотянуться до воды рукой. В эти моменты, я судорожно хватался за ручку двери, чтобы в случае чего народ успел выскочить из машины. Но обошлось, хотя и добавило пару седых волосков в мою шевелюру. Наконец мы добрались до места будущего лагеря. Споро разгрузив машину и отправив её обратно на базу, мы отправились ставить лагерь.

– Дмитрий Иванович! – сообщила мне начальница. – У меня своя палатка. Бери четырёхместную палатку: будете с Леонидом Павловичем вместе жить.

– Понятно, - ответил я, хотя в душе и вздохнул с грустью. Делить палатку со старым геологом, пусть он и весь заслуженный, мне совершенно не хотелось. «Блин, да это же всё хозяйство на меня свалится!» - подумал я… И очень даже сильно ошибся. Палатку мы поставили самыми первыми, несмотря на то, что были всего лишь вдвоём, после чего успели помочь поставить палатку начальнице, и установили антенну для радиостанции и даже соорудили небольшие козлы возле своей палатки с которыми я вообще раньше никогда особо не заморачивался. Леонид Палыч делал всё как-то очень легко, быстро и при этом не суетясь и не ругаясь. А антенну, которую обычно ставят часа два, выкапывая метровую яму, которую потом приходится уплотнять и забивать камнями, мы поставили за 10 минут при помощи обыкновенного чайника!

Сначала Палыч колом наметил в земле отверстие для антенны и налил в него воды из чайника. После этого мы вставили антенну в ямку и начали её потихоньку вбивать, поднимая и опуская. Под собственным весом в смоченную водой землю антенна не просто вошла, она туда практически влетела. За каких-то 5 минут мы вогнали её в глубину на метр, время от времени подливая воду в ямку. Совершенно неожиданный и очень удобный, хоть и грязный, способ, которым я впоследствии не единожды пользовался.

Вообще, Палыч оказался каким-то невероятным кладезем самых разнообразных полевых премудростей. О него я узнал, например, о нескольких способов нагревания палатки без печки: от самого простого, с нагретыми в костре камнями, до весьма сложной палаточной печи из выкопанного в земле очага с выводом земляного дымохода на улицу. Объяснял, как можно сделать печь для хлеба и баню в шалаше, как делать мушку на хариуса из собачей шерсти и как можно насобирать воду в горах при помощи трубочки от капельницы. А по вечерам Палыч рассказывал истории, которых у него за долгую жизнь накопилось огромное количество. И вот однажды он рассказал очень необычную историю...

***

Маленький горный отряд пробирался вдоль реки Большой Мойвы к старой мансийской тропе, по которой манси перегоняли стада оленей с одного пастбища на другое.  Путь геологов лежал к притоку Мойвы Ольховке, на которой были запланированы разведочные работы.  Леонид – молодой геолог и начальник отряда шёл впереди, ведя за собой навьюченную лошадь. Время шло к вечеру и ему хотелось успеть выйти на тропу до наступления темноты. Пройдя очередной поворот, он заметил впереди лесную поляну со стоящим на ней навесом. Около навеса ярко горел костёр, а под ним сидели четыре человека в странной, явно старинной одежде.

– Вот хорошо, – подумал Леонид. – Можно будет расспросить про тропу, да и с людьми пообщаемся.

Внезапно лошадь за спиной геолога захрапела, зафырчала и начала пятиться назад. К ней присоединились и остальные лошади в отряде. Геологи бросились успокаивать лошадей, а когда оглянулись – никакого навеса на поляне не оказалось. Не было даже следов от людей и костра, зато в нескольких метрах от поляны нашлась заросшая и давно не хоженая тропа. Удивлённо почесав в затылке, геологи отправились по тропе.

Вечерело. Пройдя километров пять от странной поляны, отряд стал устраиваться на ночлег. Поставили три палатки: одну для начальника в центре лагеря и две - для рабочих и студентов. После разбивки лагеря быстро сладили походную столовую, поужинали да разбрелись отдыхать по палаткам. Леонид застегнул вход палатки, включил радиоприёмник (эта привычка сохранилась у него на долгие годы), и прихватив с собой книгу, забрался в спальник. Хорошо читать книжку при свете свечи, да ещё под хорошую музыку, льющуюся из приёмника!

Неожиданно вход в палатку распахнулся, будто и не был застёгнут на все пуговицы и в палатку вошла молодая женщина, одетая в старинную домотканую одежду и с замотанной в чёрный платок головой. Внимательно посмотрев на опешившего от неожиданности Леонида, ночная гостья присела на нары в ногах спальника. В полной тишине она провела рукой по спальнику. Молодой геолог явственно чувствовал вес её тела и тяжесть руки, скользящей по спальнику. Леонид подтянул ноги к себе и затем резко выпрямил их. В тот же миг ночная гостья исчезла, оставив Леонида в полной прострации. Он протянул руку и проверил собаку, спящую под нарами. Собака, как и полагается настоящему сторожу, дрыхла без задних ног, никак не отреагировав на приход ночного гостя. Палатка оказалась застёгнутой на все пуговицы, хотя Леонид Павлович прекрасно помнил, как незнакомка, войдя в палатку, широко распахнула вход в неё. Всё произошедшее показалось Палычу дурным сном, игрой уставшего за день мозга.

Утром Леонида разбудил шум, доносящийся из столовой – повар готовил завтрак. Пора было вставать и будить рабочих: начинался новый день с новыми заботами. О своём ночном приключении Палыч решил не рассказывать, мало ли что могут подумать работяги о своём начальнике. Но внезапно один из рабочих спросил его:

– Что, Палыч, суседка-то ночью заходила?

– Заходила, - ответил Леонид. После этого народ в лагере зашумел. Оказалось, что ночью девушка в чёрном заглянула во все палатки: не только к начальнику отряда но и к рабочим, и к студентам.

– Так это мертвячка-же неупокоенная, суседка! – начал громко объяснять один из работяг.

– Да откуда здесь женщинам-то взяться, - удивлялись другие. – Тут же тайга на сотни вёрст! Как её сюда занесло-то? Кикимора это, под человека рядится!

Так ничего током и не решив, народ позавтракал и начал собираться на работу. Леонид с одним из проходчиков пошёл в лес, чтобы задать горную линию, вдоль которой рабочие будут бить шурфы и копать канавы. Но не успели они отойти от реки на 200 метров, как неожиданно услышали душераздирающий крик, донёсшийся от воды:

– Помогите!

Не сговариваясь, Леонид с рабочим бросились на крики. Но добежав до реки они никого не нашли. Пройдя вдоль Ольховки, и никого не найдя, геологи снова отправились в лес… И снова их остановили крики, доносившиеся от реки. Ещё два раза бегали они искать кричавшую, пока, наконец, крики не прекратились.

– Суседка балует! – сказал на это проходчик, видавший виды мужик.

Больше суседка не досаждала геологам, а в том самом месте, где стоял лагерь Леонида Павловича, была найдена мощная кварцевая жила с крупными кристаллами цитрина – красивого медово-желтого кварца.

***

Прошло 30 лет. Леонид Павлович практически забыл об этой истории, как вдруг она самым неожиданным образом не напомнила ему о себе.

Женя, молодой проходчик Мойвинского отряда, отправился на рыбалку на Большую Мойву, богатую хариусом. Увлёкшись рыбалкой, он и не заметил как начало темнеть. Собрав удочки и добычу в рюкзак, Женька отправился обратно, решив пройти по лесу напрямик. Вечерело, мелкий дождь, сыпавший с самого утра, постепенно превратился в мокрый снег, в лесу стало откровенно холодать. Работяга в своей, успевшей насквозь промокнуть телогрейке, начал замерзать. Поэтому он пошёл быстрее и вдруг понял, что заблудился. Ночью да в темноте шансов выйти к полевой базе у него оставалось совсем немного, а развести костёр в сыром лесу – практически нереально. Неожиданно метрах в двадцати от себя он увидел стоящую женщину в какой-то чёрной одежде и с огоньком в руках: то ли со свечкой, то ли с фонариком. Женщина поманила его рукой, после чего молча повернулась и пошла в глубь леса. Замерзающему работяге было уже глубоко плевать, за кем идти – да хоть за чёртом! Лишь бы он вывел его обратно к людям. И он пошёл за женщиной в чёрном.

Так они и шли. Время от времени «суседка» останавливалась и снова манила Женю рукой, а тот покорно плёлся за ней, проклиная и рыбалку, и хариуса, и мокрый снег с дождём. Вдруг он заметил впереди свет: это горели окна в доме на полевой базе. Он вышел! Женька побежал к базе, но вспомнив о женщине, решил поблагодарить свою внезапную помощницу. Но женщина в чёрном исчезла так же внезапно, как и появилась.

***

Через много лет попала мне в руки книжка пермского журналиста Белдыцкого «Очерки Вишерского края» 1899 года.  Оказывается, в конце 19 века в тех местах, где мы работали, жизнь кипела ключом! И если на Мойве и Ольховке, где Палыч встретил суседку, вроде бы никаких приисков не было, то совсем неподалёку, на хребтах Юбрышка и Чувал стояли маленькие железоплавильные заводики в одну-две домны, а вокруг них процветали золотые прииски, на которых, к моему большому удивлению, работали женщины:

…У вашгерда, большей частью, работают женщины. Эти несчастные, я видал и беременных среди них, стоя чуть не по колено в холодной воде, целый день перебирают лопатами землю, подставляя ее под струю воды…

Так как на приисках работают женщины и девушки, то романы между рабочими здесь не редкость. Н—н (начальник прииска) передавал мне, что почти всегда, уходя с прииска, рабочий уводит с собой и предмет своей страсти, часто против воли последнего. Но в пустыне право на стороне сильного, и женщине приходится покоряться. Обыкновенно в таких случаях она тихонько говорит своим приятельницам:

— Вот дойду со своим варнаком до широкого места, да и убегу от подлеца тамока!

«Широким местом» здесь зовется всякий населенный пункт, а главное Усть-Улс. После дня каторжного труда, засыпая на жестких нарах, почти каждый рабочий мечтает об этом широком месте. В его воображении рисуется ряд заманчивых картин, ожидающих его с заработанными деньгами в Усть-Улсе, этом Эльдорадо пьяниц — «Уж попирую же я там, всласть отдохну!» и во имя этой мечты несчастный работает, как вол, ведет жизнь полуголодную, мокнет под дождем, ежится от холода, дышит зловредным воздухом зловонного болота..

И кто знает, может быть одна из этих женщин так и не сумела добраться до вожделенного «широкого места».

***

А с Леонидом Павловичем мне ещё не раз довелось поработать вместе, изучая старые демидовские рудники, разбросанные по всему Уралу. Интересная эта была работа: находить и отслеживать геофизикой давно заброшенные копи, штольни и шахты.

P.S. Как всегда, пишите комментарии, спрашивайте, критикуйте - мне ваши комментарии очень помогают писать.

Чем ближе к выходу книги, тем больше про неё пишут те, кто успел прочесть её в числе первых. В основном – это критики и книжные обозреватели. Всё написанное я прочесть не успеваю, да и не стремлюсь. Просто радуюсь, что о книге говорят, что не зря вся эта экспедиция по латиноамериканским дорогам и бездорожью была проделана.

Но кое в какие обзоры всё ж таки заглядываю, интересно подглядеть, чего пишут. Пишут разное. Кто-то вдумчиво и чутко препарирует мою книгу на предмет определения литературного стиля. Кто-то концентрируется на смыслах и анализирует "что хотел сказать автор". Кто-то отмечает, что в книге мало меня, мало моего личного, как героини. Кто-то, напротив, утверждает, что меня там чрезмерно много, можно было и поменьше. Кто-то хвалит. Кто-то ругает.

В общем, полное разнообразие мнений, ничего против не имею, так и должно быть. Всё понимаю, понимаю даже и то, что кому-то книга не по вкусу приходится, всё в порядке.

Есть только одно, чего я, как ни стараюсь, ну, никак не могу понять. Как, ну, как можно поставить тег "Африка" на повесть о Латинской Америке??! Если бы это сделал человек незнакомый с текстом – ну, Бог бы с ним. Но ведь это один из крупных, один из самых рекламируемых книжных сервисов, ну! Литрес, я в огорчении и недоумении. Допустим, читать всю книгу они не обязаны были, но хоть бы в аннотацию заглянули, в самом деле…

Короче, книга не про Африку вовсе, но с какой-то регулярностью кто-нибудь да непременно ошибется. Даже не пытаюсь уже гадать, почему так. Если кто знает эту тайну – раскройте что ли, может быть пойму, хотя неточно.