Мало кому из людей удавалось в ходе жизни создать целые миры. Сегодняшний юбиляр – из таких редких представителей человечества.

Михаил Алексеевич Лаврентьев своей деятельностью полностью переформатировал карту отечественной науки, в реальность воплотив слова Ломоносова о том, что могущество России будет прирастать богатствами Сибири.

Именно Лаврентьева следует нам благодарить за то, что эти богатства не только природные – но и человеческие.

Путь ученого начинался еще в царской Казани, а продолжился уже в советской Москве: там он попадает в «Лузитанию», легендарную научную школу великого математика Николая Лузина. Лаврентьев среди всех лузинских учеников выделялся способностью ставить необычные задачи и находить к ним новые подходы. О молодом специалисте заговорили не только в Союзе, но и по всей Европе.

Настоящий успех пришел к математику после прихода в ЦАГИ (Центральный аэрогидродинамический институт). Исследования аэродинамики привели Лаврентьева к вопросу изучения взрывных процессов, особенно кумулятивных взрывов. Накануне войны подобные исследования были критически важны, так ученый стал работать на советский ВПК, получив по итогам этих работ Сталинскую премию.

Но по-настоящему ученый проявил себя в организаторской деятельности: где Лаврентьев только не работал. Он руководил институтами в Киеве и Москве, участвовал в создании первых советских вычислительных машин, успел поработать и в атомном проекте, активно развивал МФТИ, по сути, став одним из отцов-основателей этого института.

Но главным его делом стали Сибирское отделение АН СССР и Академгородок – крупнейший научный эксперимент XX века, когда сумрачный гений советской плановой системы решил объединить в одном пространстве фундаментальную науку, инженерную деятельность, образование и урбанистику.

Правдами и неправдами Лаврентьеву удалось собрать в Сибири лучших людей, тех, кто впоследствии создал то, чем Академгородок знаменит сегодня.

А ведь достижения новосибирской науки сейчас известны во всем мире.

• Здесь был создан один из первых в мире ускорителей на встречных пучках, так называемый «коллайдер», наработки которого позволили участвовать в создании оборудования для Большого адронного коллайдера и внести вклад в открытие бозона Хиггса.

• Именно в Академгородке, в Институте цитологии и генетики был проведён знаменитый эксперимент Дмитрия Беляева по приручению лис, уникальный научный проект, изменивший наше понимание эволюции и поведения животных.

• В Денисовой пещере Алтайских гор археологи из Новосибирска открыли ранее неизвестный подвид человека, что стало одним из крупнейших достижений современной мировой антропологии.

• А технопарк Академгородка уже в нашем столетии превратил углеродные нанотрубки из редкого лабораторного материала в достаточно распространенный продукт, готовый к уже практически промышленному использованию.

Все эти достижения сибирских ученых невозможно было бы представить без той основы, которую заложил свидетель века, академик Лаврентьев, сегодняшний юбиляр.

Источник данных:

Куперштох Н. А. Академик МА Лаврентьев: документальные страницы биографии //Гуманитарные науки в Сибири. – 2000. – №. 3. – С. 3-6.

Финальная публикация из цикла статей «Сталинские рейлганы»

Понимание пределов текущих возможностей электротехники и невозможности их преодолеть было достигнуто советскими учёными в 1935 году. Но на протяжении трёх последующих лет они активно работали над решением проблемы повышения КПД электромагнитных орудий, надеясь совершить прорыв.

Авторы - Руслан Чумак (к.т.н.), начальник отдела фондов ВИМАИВиВС, член редколлегии журнала «КАЛАШНИКОВ» и Римма Тимофеева (к. иск.)

Последним типом электромагнитных пушек, заслуживающих отдельного рассмотрения являются электросоленоидные орудия (ЭСО, 1933–1938 гг.). В их конструктивной основе лежит принцип магнитной индукции, суть которого состоит в том, что при протекании электрического тока в соленоиде (электромагнит в виде катушки) возникает магнитное поле, стремящееся втянуть внутрь себя электропроводящий предмет. Применительно к электрическому орудию, построенному на описываемом принципе, соленоид (или ряд соленоидов) образуют ствол, внутрь которого втягивается металлический снаряд.

Электромагнитное орудие ЭСО-1

Разработка электросоленоидного орудия была предложена в 1933 году группой работников VIII отдела АНИИ (руководитель — М. Ременюк), и в 1934 году основное внимание отдела уделялось этому проекту. Орудие первой модели ЭСО-1 считалось «малым» и фактически являлось моделью, предназначенной для теоретических и экспериментальных исследований, осуществлявшихся с целью проверки теоретических расчётов и некоторых конструктивных решений. Оно состояло из ствола с разгонными соленоидами, снаряда с обмотками и контактным устройством, генератора электрического тока, а также токоподводящей линии. Ствол ЭСО-1 представлял собой соленоид, состоящий из 2160 витков провода сечением 1,8 мм2, длина ствола 81,5 см. Снаряды делались с различным числом витков (от 180 до 450) и весом от 125 до 300 граммов. Для электропитания орудия предполагалось использовать энергию мгновенного короткого замыкания синхронного генератора ударной мощности, разработанный заводом «Электросила», но первоначальные опыты производились питанием от сети переменного тока 220 В.

Экспериментальные работы с ЭСО-1 велись с 1934 года, в их ходе было произведено около 500 выстрелов различными снарядами, при этом получены сравнительно хорошие результаты. В процессе отстрелов велись исследования электрических процессов, происходящих в элементах орудия при выстреле, выбирались рациональные способы ведения снаряда в стволе, форма снаряда, изучались различные варианты конструкций снарядов и электрических схем размещаемых на них катушек.

В документах АНИИ упоминается однокатушечная схема снаряда, работающая только на выталкивание снаряда из катушки ствола, и двухкатушечная схема с разнонаправленной навивкой обмоток, работающая одновременно на втягивание и выталкивание снаряда.

В зависимости от веса и конструкции снарядов их скорости составляли от 20 до 40 м/с, КПД орудия оказался значительно выше, чем у других систем электрических орудий за счёт меньшей величины потерь тока при коммутации.

С другой стороны, выявились и проблемные свойства орудия — на всём пути движения снаряда по стволу в местах, где с ним соприкасались токоподводящие элементы, возникала электрическая дуга, быстро приводившая к разрушению контактов.

Результаты испытаний орудия ЭСО-1 полностью подтвердили разработанные к этому времени теоретические выкладки и методы расчётов. Это сделало возможным постановку задачи по расчёту и проектированию экспериментального электросоленоидного орудия более высокой мощности, а в дальнейшем, после обобщения результатов его испытаний, переход к разработке и испытаниям крупных орудий промежуточного типа с характеристиками, удовлетворяющими военным требованиям внешней баллистики (максимальная скорость снаряда 1000 м/с при его весе 40 кг).

Интересно, что в январе 1934 года, не дожидаясь получения результатов испытаний малых электросоленоидных орудий, в АНИИ по указанию его начальника В. Н. Заходера был сделан ориентировочный расчёт сверхмощного электросоленоидного орудия, выполнены его эскизные чертежи и в 1935 году планировалось приступить к его изготовлению.

Электромагнитное орудие ЭСО-3

На основе результатов исследований ЭСО-1 и его несколько доработанного варианта ЭСО-2, в АНИИ был произведён расчёт укрупнённой модели ЭСО-3, после чего заводу «Электроприбор» им. А. К. Скороходова был выдан заказ на её изготовление. Орудие разрабатывалось для стрельбы снарядами весом 3,57 и 8 кг с двухкатушечной схемой обмоток. Предполагалось при весе снаряда 3,57 кг, его пути в стволе в 1,1 м и максимальном значении тока 11400 А получить максимальную скорость около 90 м/с. Электропитание орудия предполагалось осуществлять от турбогенератора, ранее применявшегося при испытаниях магнитоэлектрического орудия МЭО-60.

К 1935 году ствол орудия ЭСО-3 был готов и смонтирован на дизельной станции НИАП’а. Источником питания служил генератор ТО-265/50 номинальной мощностью 800 кВт, изготовленный заводом «Электросила». Экспериментальные стрельбы из ЭСО-3 велись инженером Н. В. Щуровым с 1 мая по 1 июля 1935 года, было проведено 8 выстрелов. Отмечается, что первые опыты были неудачными: коммутация (переключение) соленоидных обмоток на стволе орудия и снаряде при выстреле происходила с возникновением мощной электрической дуги, из-за чего движение снаряда в стволе сопровождалось огнём и треском, а внутренняя часть ствола покрывалась копотью. Выстрел сопровождался незначительной отдачей. При снаряде весом 3,57 кг и токе 10300 А удалось получить начальную скорость снаряда 74 м/с, КПД составил 8,86%. При весе снаряда 2,5 кг была достигнута максимальная скорость 94 м/с. Получение более высоких скоростей снаряда ограничивалось недостаточностью мощности генератора.

В выводах по результатам испытаний электросоленоидного орудия ЭСО-3 были указаны его некоторые преимущества перед магнитоэлектрическим орудием МЭО-60 в части начальной скорости снаряда и КПД. В то же время в конструктивном отношении орудие МЭО-60 признавалось более совершенным, чем орудие ЭСО-3, так как имело более прочную и простую конструкцию и более совершенный вид снаряда. По итогам испытаний орудия ЭСО-3 в АНИИ был сделал вывод о том, что его характеристики пока недостаточны для того, чтобы на базе данного проекта разрабатывать орудия промежуточного типа. Признавалось необходимым продолжить исследования, и в течение 1935–1937 годов в АНИИ велись работы по созданию новых вариантов ЭСО, направленных на увеличение скорости снаряда при прежней мощности питающего генератора, изучалась возможность придания снаряду вращения и ряд других задач.

Электромагнитные орудия ЭСО-3М и ЭСО-4

Эксперименты с электромагнитными орудиями, проведённые в АНИИ до 1935 года включительно, позволили накопить значительные знания в данной области техники, которые предполагалось использовать для проектирования мощных систем. Для детальной проверки этих знаний в АНИИ был разработан ещё один экспериментальный образец электросоленоидного орудия ЭСО-4 увеличенного размера, в котором были применены все лучшие технические решения, опробованные в орудиях предыдущих моделей. Орудие ЭСО-4 задумывалось как переходная модель от малых моделей электросоленоидных орудий к орудиям промежуточного типа, а затем и полной мощности и проектировалось с использованием комплекса математических расчётов, разработанных в ходе предыдущих исследований. В случае успешного испытания орудия ЭСО-4 предполагалось развить его конструкцию в орудии ЭСО-5 калибра 152 мм с весом снаряда 40 кг и начальной скоростью 1000 м/с, а затем и в орудии полной мощности ЭСО-6 калибра 200 мм с весом снаряда 100 кг и начальной скоростью 2000 м/с.

Отчёт с проектом орудия ЭСО-4 разработан в АНИИ в период с 19 января по 31 мая 1936 года, причём само орудие в нём описано очень подробно, вплоть до мельчайших деталей. Проектные данные орудия ЭСО-4 приведены в таблице.

Проектные данные орудия ЭСО-4

Для питания орудия ЭСО-4 планировалось использовать специальный ударный генератор ТО-12-2 мощностью 15000 кВт, спроектированный Уральским физико-техническим институтом и изготовленный заводом «Электросила».

Снаряд к орудию ЭСО-4 изначально проектировался невращающимся в двух вариантах: РЭСО-41 весом 4,6 кг по схеме с одной катушкой (схема «Е») и РЭСО-42 весом 4,16 кг с двумя продольно расположенными катушками, навитыми в разном направлении (схема «Д»). При двухкатушечной схеме головная катушка снаряда, взаимодействуя с магнитным полем обмотки ствола выталкивалась из неё, а задняя катушка, наоборот, втягивалась.

Такая электрическая схема была максимально эффективной с точки зрения использования энергии магнитного поля ствола для разгона невращающегося снаряда. Снаряд имел два токосъёмных устройства, ток к которым подводился через две идущие вдоль ствола шины из красной меди.

На завершающем этапе проектирования орудия ЭСО-4 его конструкторы подробно изучили вопрос о выборе способа стабилизации снаряда на траектории. После проведения ряда экспериментов было установлено, что необходимые дальность и меткость стрельбы могут быть получены только при применении вращающихся снарядов.

По ходу этой части работы выяснилось, что наиболее эффективным способом придания снаряду вращения являлся механический способ, реализуемый за счёт закрутки по спирали токоведущих элементов ствола. Этот способ организации вращения снаряда имел ещё то достоинство, что естественным образом обеспечивал плотное прижатие контактных устройств снаряда и ствола во время выстрела, улучшая условия прохождения через них мощных токов и способствуя уменьшению нагрева обоих контактных устройств. Кроме того выяснилось, что в случае перехода к стабилизации снаряда вращением, оптимальной электрической схемой для снаряда является однокатушечная схема «Е», как обладающая существенно большей устойчивостью к тангенциальным перегрузкам при выстреле.

В то же время признавалось, что введение к орудию ЭСО-4 нарезного ствола приведёт к существенному усложнению его изготовления и удорожанию, но на этапе экспериментов этим соображением решили пренебречь. На основе приведённых выше соображений к орудию ЭСО-4 на основе снаряда РЭСО-42 по однокатушечной схеме был спроектирован новый образец вращающегося снаряда.

В процессе работы над проектом ЭСО-4 были составлены техусловия на изготовление пушки и снаряда, но завод «Электросила» заказ не принял. Кроме того, исполнитель работ — инженер Постников — был уволен. В итоге, к концу 1937 года проект орудия ЭСО-4 реализован не был, но и не прекращён.

Его решили продолжить за счёт модернизации ствола орудия предыдущей модели ЭСО-3 и испытать стрельбой, запитав от генератора УФТИ 15000. Этот усовершенствованный вид электромагнитного орудия, разработанный взамен ЭСО-4, получил обозначение ЭСО-3М.

Работы над ЭСО-3М проводились в АНИИ в период с 1 мая 1937 года по 19 апреля 1938 года под руководством военинженера 3-го ранга А. Георгиева (исполнитель — инженер-конструктор Коганов). Для проведения испытаний от более мощного генератора ТО-12-2 кроме капитального ремонта ствола ЭСО-3 (переизолировка катушек), был проведён целый комплекс работ по модернизации орудия.

В стволе добавлен второй диаметрально противоположный коммутирующий паз и два изолированных контакта в снаряде для предотвращения возникновения вольтовой дуги, изменено положение шин с целью улучшения контактной поверхности, усовершенствована вся конструкция ствола, в т.ч. в части расположения цапф по оси канала ствола для исключения возникновения крутящего момента, стремящегося опрокинуть ствол казённой частью вниз, что имело место в орудии ЭСО-3 и др.

Исходя из выбранной электрической схемы, к орудию ЭСО-3М был спроектирован однокатушечный снаряд РЭСО-3М1 и его модификация РЭСО-3М2 (оба по схеме «Е»), работающей только на выталкивание из катушки орудия, что давало множество конструктивных, технологических и эксплуатационных преимуществ перед снарядом двухкатушечной схемы. Предполагалось, что на новой модели орудия удастся получить начальную скорость снаряда до 300 м/с.

Основные параметры орудия ЭСО-3М приведены в таблице:

Испытания орудия ЭСО-3М проводились на заводе «Электросила» с 5 по 15 апреля 1938 года и дали результаты, резко не соответствующие ожиданиям. Всего было произведено 2 выстрела. При первом выстреле на минимальной мощности электропитания наблюдалась сильная дуга в стволе и дым.

Снаряд весом 2,39 кг пробил всего два ящика с паклей и полностью сохранился, при этом была достигнута начальная скорость всего 117 м/с. Второй выстрел, проведённый после ремонта электроизоляции ствола на полной мощности питания, показал примерно сходные с первым результаты по скорости снаряда, при этом вновь произошло короткое замыкание в обмотках ствола.

В отчёте о проведении испытаний орудия ЭСО-3М его составители сотрудники АНИИ военинженер 2 ранга М. Ременюк и военинженер 3 ранга А. Георгиев указали, что причина столь слабого результата состояла в дефектах изготовления ствола в АНИИ, приведших к некачественному исполнению его изоляции, а также спешки при проведении испытаний, обусловленной известностью всем участникам работ о закрытии темы разработки электрических орудий. При этом они выразили уверенность в том, что при должном качестве изготовления конструкция ЭСО-3М позволяет получить начальные скорости снарядов порядка 250–300 м/с, но там же признали, что даже такой результат не решит принципиальные проблемы электромагнитных орудий. На этом этапе работы с электромагнитными орудиями в СССР полностью прекратились.

Прекращение работ над электромагнитной артиллерией в СССР.

Изучение комплекса отчётов АНИИ по опытам с электрическими орудиями 1930-х годов, показывает, что их активная часть производилась с 1931 по 1938 год включительно, но в итоге они не привели к созданию образцов, пригодных к использованию в военных целях.

С 1937 года происходит свёртывание темы электрических орудий. Этот процесс имел как объективные причины, связанные с чрезвычайной сложностью технической задачи, так и субъективные: в 1937–1938 годах разворачивалась так называемая «ликвидация последствий бывшего вредительского руководства АУ и АНИИ», процесс, обусловленный в том числе «делом Тухачевского».

Однако прекращение работ над столь масштабной темой предварялось достаточно подробной ревизией хода и результатов проведённых ранее исследований. Для этого в сентябре 1937 года партийная организации АНИИ привлекла несколько специалистов, которым были выданы соответствующие партийные задания.

В докладе одного из них — И. А. Гулярина — указано, что огромные трудности изготовления пригодной для боевого применения электрической пушки были известны руководителю темы старшему инженеру 8-го отдела АНИИ В. К. Жакову не позднее 1935 года, что следует из подписанного им отчёта № 102-1935, в котором имелось следующее заключение: "Сама проблема по своему характеру далеко выходит за пределы задач решаемых современной электротехникой".

Таким образом, руководитель темы В. К. Жаков отдавал себе отчёт в том, что трудности, имеющие место при создании электрического орудия, носят глубоко принципиальный характер и кроются в самой природе явлений, возникающих при работе орудий данного типа и которые современная на тот момент наука не может преодолеть.

В итоговой части своего доклада И. А. Гулярин сделал вывод о том, что «ликвидировать последствия вредительства в VIII отделе АНИИ — это значит исключить проблему электрострельбы из его тематики вовсе».

За семь лет активных исследований в развитие темы электрострельбы были вложены огромные средства, на изготовление и испытания электромагнитных орудий в нескольких научных центрах СССР отвлекались значительные силы электротехнической промышленности страны и просто так, без научным образом обоснованного основания отказаться от них представлялось нерациональным, а в описываемое время даже опасным.

В начале 1938 года АНИИ решил завершить эксперименты с уже практически готовым орудием ЭСО-3М и по его результатам сделать окончательные выводы о перспективах данной темы. Итог этих экспериментов оказался откровенно провальный, в результате чего АНИИ сформировал заключение о том, что разработки электрические орудий не являются актуальными для вооружения РККА.

Объективность выводов о целесообразности прекращения работ над электромагнитными орудиями была подтверждена отчётом АНИИ от 15 апреля 1938 года, где каждое соображение обосновывалось расчётами, а также и письмом Арткома ГАУ № 421477 от 19 июня 1938 года.

Подводя итоги повествования об истории разработки электромагнитной артиллерии в СССР в 1930-е годы, можно констатировать, что попытка создать пригодные для боевого применения орудия данного вида закончилась неудачей. Советские инженеры и электротехническая промышленность приложили большие усилия к созданию таких орудий, но после нескольких лет масштабных экспериментов не смогли даже приблизиться к желаемым параметрам выстрела по главной характеристике — начальной скорости снаряда и, соответственно, дальности стрельбы, ради которой эти орудия и разрабатывались. Именно в этом, а не в политических репрессиях, затронувших военную элиту и часть инженерного корпуса СССР во второй половине 1930-х годов, состояла главная причина прекращения работ над электрической артиллерией.

Изучение комплекса документов АНИИ показывает, что достижению желаемых параметров выстрела из электромагнитных орудий препятствовали две главные причины — недостаточная мощность существовавших в то время источников энергопитания и невозможность обеспечить надёжную передачу электроэнергии на движущийся снаряд.

И если с первой проблемой ещё можно было побороться (исследовались разные варианты её решения, в т. ч. авангардные — в виде батареи конденсаторов с предварительной накачкой и импульсного генератора «пушечного» типа), то без обеспечения эффективной электрической связи токоподводящих элементов ствола со снарядом даже существенное увеличение мощности подаваемого электропитания не могло обеспечить пропорционального увеличения его скорости. Как показали дальнейшие исследования при классических контактных способах передачи энергии данная проблема не имела удовлетворительного решения.

С позиций современного знания устремления советских учёных можно назвать авантюризмом, но иного, необычного свойства — в ходе своих, по итогам — неудачных работ, создатели электромагнитных орудий продвинулись настолько далеко, что вплотную подошли к порогу возможностей физики как фундаментальной науки, преодолеть которые не удалось до настоящего времени никому.

Конечно, рывок к созданию военной техники «на грани фантастики» состоялся благодаря общей политике государства, стремившегося за короткое время догнать и перегнать в научно-техническом отношении передовые западные страны. Но без инициативы и научной дерзости создателей электромагнитных орудий никакие вложения средств в их работы не позволили бы заглянуть в область знаний, ранее относившейся к научной фантастике, во многом опередив время.

В том и состоит заслуга и великий научный и трудовой подвиг этих почти забытых советских людей, изо всех сил устремившихся к неведомому, решив, что им по силам достичь невозможного...

Курс на ускоренную индустриализацию, взятый в СССР, коренным образом преобразил Сибирь. Уже со второй половины 1920-х годов главной энергетической базой государства стал Кузбасс – Кузнецкий угольный бассейн, находящийся на юге Западной Сибири, преимущественно в границах современной Кемеровской области, в межгорной впадине. В 1913 году тут было добыто 774 тысячи тонн угля, а к 1929-му – уже 2,8 миллиона тонн. С того времени объемы добычи непрерывно увеличивались вплоть до 1988 года, когда Кузбасс выдал рекордные 159,4 миллиона тонн угля.

Для освоения этого богатства в угольном регионе создавались специализированные производства. Первым среди них стал коксохимический завод в Щегловске (теперь Кемерово), запущенный в 1924 году. Он производил металлургический кокс – топливо для доменных печей, а также литейный кокс, требуемый для переплавки чугунных чушек и лома в вагранках при литейном производстве.

Ключевым проектом первой пятилетки являлся Кузнецкий металлургический завод (позже комбинат), чье строительство воспел Владимир Маяковский: «Через четыре года здесь будет город-сад!» Благодаря настойчивости знаменитого металлурга Ивана Бардина, на этапе стройки было решено расширить производственную зону: мощность выросла с запланированных 400 тысяч до 1,5 миллиона тонн продукции. Запущенный в 1932 году и носивший имя Сталина, комбинат с его доменными и мартеновскими печами, прокатным цехом стал одним из ведущих в советской металлургии.

В Сибири стремительно создавалась тяжелая индустрия (об этом было у меня на канале). К концу 1930-х ее доля в промышленности региона достигала двух третей. Накануне войны в Новосибирской области работали угольные, металлургические и химические предприятия. В остальных сибирских областях преобладали лесозаготовка, деревообработка и пищевая промышленность. Оборонные же заводы здесь практически отсутствовали.

В военный период, когда ключевые промышленные центры европейской части СССР оказались на оккупированных территориях или в зоне боевых действий, города Сибири превратились в опору советского военно-промышленного комплекса. Уже к осени 1941 года в Новосибирскую область было перемещено оборудование шести авиационных заводов, которые в первые же месяцы 1942 года начали отправлять на фронт самолеты. Всего за время войны в Сибирь было эвакуировано свыше 500 предприятий. Их разместили главным образом в Новосибирске, Кемерово, Омске, Барнауле, Томске, Красноярске и Иркутске – там, где уже имелась необходимая производственная инфраструктура.

Запуск эвакуированного оборудования, по сути, представлявший собой строительство новых заводов, потребовал от людей настоящих трудовых подвигов. Полуголодные и изможденные работники в самые тяжелые военные дни создавали промышленность для фронта. Николай Пикуза, в те годы комсомолец-бригадир на артиллерийском заводе имени Ворошилова, эвакуированном в Красноярск из Коломны, вспоминал: «Мы трудились месяцами без выходных. Выходным считался пересменок: работали с восьми утра до часу ночи, а с часу ночи до восьми утра – отдыхали. По несколько месяцев не уходили с завода, жили на казарменном положении: уснешь у станка на три-четыре часа – и снова мастер будит работать. Постоянно голодные, грязные. Получишь в столовой суп и 700 граммов хлеба – и этой пайки до следующего дня».

Развивать промышленность приходилось в условиях острой нехватки инженеров и квалифицированных рабочих. К тому же, не было ни времени, ни средств на строительство новых транспортных магистралей. Только в Красноярск за войну поступило оборудование 25 крупных заводов. На базе эвакуированных из Орджоникидзеграда (Бежицы) мощностей был создан Красноярский паровозостроительный завод (ныне «Сибтяжмаш»), выпускавший не только паровозы и краны, но и снаряды, минометы, гранаты. Фотопленку для аэроразведки, заряды для мин и специальную пленку для противогазов поставлял фронту другой красноярский завод, созданный на основе фабрики из Шостки.

Основой боеприпасов являются порох и взрывчатые вещества. К осени 1941 года СССР лишился 60% мощностей по выпуску этой стратегической продукции. С 1943 года центрами производства нитроглицериновых порохов и тротила стали Кемерово и Красноярск.

Уникальный завод №69 имени Ленина был эвакуирован из подмосковного Красногорска в Новосибирск. Он производил оптические приборы – артиллерийские, танковые и винтовочные прицелы, зенитные бинокли. Уже к апрелю 1942 года завод вышел на довоенные объемы производства. Вместе с оборудованием в Новосибирск переехало и конструкторское бюро, которое только за 1942 год разработало 4 новых прибора, крайне необходимых фронту. В 1943-м таких новинок было создано 11, а в 1944-м – 17. В том же 1944 году удалось увеличить выпуск прицелов для тяжелой артиллерии втрое, а для малокалиберной – впятеро.

В рекордные сроки – к августу 1942 года – начал работу Алтайский тракторный завод в Рубцовске, куда доставили оборудование из Харькова, Одессы и Сталинграда. Он стал единственным в СССР предприятием, выпускавшим трактора для армии и тыла, а также танкетки и тягачи.

В начале 1943 года в Сталинске (ныне Новокузнецк) был получен первый сибирский алюминий. К концу войны при создании каждого четвертого советского самолета использовался алюминий Сталинского завода (ныне «Русал Новокузнецк»). Это предприятие стало экспериментальной площадкой для отрасли: здесь впервые в СССР была внедрена автоматизация многих процессов.

В послевоенные годы в Сибири наблюдается бум топливно-энергетического комплекса. В 1953 году геологи открыли Западно-Сибирскую нефтегазоносную провинцию. Это произошло в Березове. 21 сентября при бурении скважины произошел выброс газа и воды. Дебит скважины составил 1 млн кубометров газа в сутки. За последующее десятилетие в Березовском районе обнаружили 22 газовых месторождения с суммарными запасами 150 млрд кубометров.
В начале 1960-х в Тюменской области нашли первую сибирскую нефть: Шаим, Мегион, Усть-Балык, Сургут, Вата… Наконец, в 1965 году экспедиция Владимира Абазарова открыла крупнейшее в России Самотлорское месторождение, расположенное среди непроходимых болот. Спустя шесть лет было открыто крупное Федоровское месторождение под Сургутом. А геологи уже вели поиск и находили залежи на Крайнем Севере Сибири – Новый Порт, Уренгой, Пурпе, Медвежье.

С 1965 по 1977 год добыча нефти в СССР благодаря Западной Сибири увеличилась в 2,2 раза. В середине 1970-х страна вышла на первое место в мире по нефтедобыче, а через 10 лет – и по газу. Тогда же появилось выражение «работать на северах»: требовалось не только осваивать месторождения, но и создавать на пустом месте инфраструктуру. Суровые условия, морозы до -50 °C, компенсировались высокими зарплатами и льготами.

Развитие промышленности требовало энергетической базы. Ею стали сибирские реки. В середине 1950-х началось возведение мощных ГЭС – Братской на Ангаре и Красноярской на Енисее. В 1963 году стартовало строительство Саяно-Шушенской ГЭС, превзошедшей предшественниц по многим параметрам. Ее первый агрегат запустили в 1978 году, а к 1985-му работали уже 10 агрегатов. Дешевая электроэнергия позволила ускорить индустриализацию, рост городов, транспортное строительство и разработку новых месторождений.

Для транспортировки углеводородов потребовались магистральные трубопроводы. Уже в 1965 году первая сибирская нефть пошла по нефтепроводу из Шаима в Тюмень, а далее – в Омск, где построили один из крупнейших НПЗ. Через четыре года трубопровод Александровское – Нижневартовск соединил томские нефтяные районы с транспортной сетью тюменских месторождений. А в начале 1970-х ключевой стройкой стала магистраль Александровское – Анжеро-Судженск. Здесь применили новейшие технологии: впервые в мире использовали трубы диаметром 1220 мм и высокопроизводительные насосы. Стройка едва не была сорвана из-за Васюганских болот – крупнейших в Евразии. Серьезным препятствием стала река Ильяк: подводный переход монтировали дважды. Последний стык трубопровода сварили в марте 1972 года – точно по графику. Уже через год сибирская нефть пошла через Урал в европейскую часть страны и на Запад.

Первый крупный газопровод в Сибири соединил Нижневартовск с Кузбассом. Протяженностью 1162 км, он обеспечил газом три области и Алтайский край. Газ пошел в 1977 году. Спустя несколько лет завершили уникальный проект – один из крупнейших в мире газопроводов Уренгой – Помары – Ужгород длиной почти 4,5 тыс. км, доставлявший топливо к европейским границам СССР. Он пересекает Уральский хребет и более 600 рек. США пытались помешать проекту, опасаясь политического влияния Москвы. Но Франция, Германия и Италия не поддержали санкции, и в январе 1984 года по трубопроводу пошел первый газ.
Почти одновременно с нефтью и газом в Сибири была открыта «алмазная сокровищница». Первый алмаз нашли в Якутии в августе 1949 года. А в 1954 году экспедиция Наталии Сарсадских обнаружила первое коренное месторождение – кимберлитовую трубку «Зарница». Геологи пешком и на лодках за три сезона преодолели более 1900 км. Следующей находкой стала трубка «Мир», где в 1973 году нашли уникальный алмаз «Звезда Якутии» весом 232,10 карата. Крупнейший же советский алмаз (342,57 карата) нашли в 1980 году и назвали «ХXVI съезд КПСС». Отрасль развивалась в соответствии с предвидением Ломоносова, предсказавшего, что в сибирских краях «станем добираться отменных камней… и даже до изумрудов, яхонтов и алмазов».

Байкало-Амурская магистраль стала последним грандиозным проектом Советского Союза. Власти имели веские причины возводить эту трассу на востоке Сибири, в зоне вечной мерзлоты: она должна была дать жизнь почти безлюдной территории. Она была стратегически важна и из-за напряженных отношений с Китаем, и для развития дальневосточных регионов. Но ключевой причиной ускорения строительства стали открытия геологов. Вдоль запланированного пути нашли огромные залежи угля, железной руды, олова, золота, меди, молибдена, нефти и газа. Возле будущей станции Олёкма обнаружили крупные месторождения соли, что могло обеспечить нужды рыбной промышленности Дальнего Востока, производившей 35% всей рыбы и морепродуктов СССР. В марте 1974 года Генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Брежнев, тогда еще полный сил, провозгласил БАМ главной стройкой следующих двух пятилеток. Он заявил, что дорога, пересекающая Сибирь с ее неисчерпаемыми богатствами, позволит создать новый промышленный район: вдоль нее появятся города, предприятия и шахты. Так генсек обосновал начало самой дорогой стройки в советской истории.

Учёные полагали, что через несколько десятилетий этот регион по экономической значимости сравняется с Западной Сибирью. Во многом эти замыслы осуществились. Вдоль магистрали, основная часть которой была сдана в 1984 году, выросли десятки производств. История доказала, что, несмотря на экстремальные условия, игра стоила свеч. Сегодня БАМ загружен сверх проектной мощности, его модернизируют и расширяют. С ним связано развитие Южно-Якутского угольного бассейна, Чинейского месторождения титаномагнетитовых руд и золоторудного Сухого Лога.

Если статья Вам понравилась - можете поблагодарить меня рублём здесь, или подписаться на телеграм и бусти. Там я выкладываю эксклюзивный контент (в т.ч. о политике), которого нет и не будет больше ни на одной площадке.

В марте 1918 года после переезда в Москву большевистского правительства Кремль стал официальной резиденцией советского руководства. После приезда несколько первых дней Ленин жил в гостинице «Националь», откуда 19 марта он переехал в Кавалерский корпус Кремля, где не прожил и десяти дней. 28 марта он с женой Н. К. Крупской и сестрой М. И. Ульяновой занял квартиру № 1 на 3 этаже в бывшем Сенате (здание Судебных установлений).

На территории более 27 гектаров разместились высшие органы государственной власти и управления и поселились на постоянное проживание руководители государства, работники госучреждений, сотрудники кремлёвской комендатуры, военнослужащие подразделений, обеспечивающих охрану, и многие другие. Кремль превратился в один из густонаселённых районов столицы. Уже к середине лета 1918 года там постоянно проживало более 1100 человек, из которых 450 вселилось после революции. Только в Большом Кремлёвском дворце к концу 1918-го официально прописались 59 человек. К концу 1920 года в Кремле получили прописку более 2100 человек в 325 квартирах (воспоминание Г. Уэллса о квартире Ленина есть у меня на канале)

Жители «Кремлёвского холма» (как его называли) заняли все хоть сколько-нибудь пригодные для проживания помещения. Это и архитектурные памятники, определившие облик современного Кремля, - Сенат, Большой Кремлёвский и Потешный дворцы, и не дошедшие до настоящего времени здания и постройки. Главной улицей в Кремле стала Дворцовая, или, как её переименовали большевики, – Коммунистическая. Она отличалась особенной прелестью и уютом, до 1929 года её украшали чугунные газовые фонари, заменённые впоследствии электрическими. Если следовать по этой улице от Троицких ворот, то справа начинались дома, примыкающие к Потешному дворцу, а на левой стороне находился Кавалерский корпус.

В разные годы здесь жили Сталин, Троцкий, Зиновьев, Ворошилов, Цюрупа, В. Бонч-Бруевич, Калинин, Молотов, Микоян и другие. Кавалерский корпус соседствовал с Большим Кремлёвским дворцом. До революции во дворце в специальных служебных помещениях проживали дворцовые служащие, но с появлением новой власти заселили практически все пригодные для жилья дворцовые помещения, в том числе и часть представительских и собственных императорских апартаментов. Вот список только некоторых, наиболее заметных жильцов. В Детской половине дворца находились квартиры семей Свердлова, Рыкова, Осинского; на Собственной половине – Клары Цеткин, в Белом (Фрейлинском) коридоре поселились Каменев, Д. И. Курский, С. Д. Петропавловский, Г. С. Сосновский, Демьян Бедный; в жёлтом коридоре – Менжинский.  Дзержинский с супругой прописались в нижних апартаментах дворца.

Верхние апартаменты заняли Луначарский (второй этаж), Радек и Стасова (третий). Состав кремлёвских жильцов часто менялся. Кто-то приезжал, кто-то съезжал, квартиры постоянно перераспределялись. По свидетельству Троцкого, проблемы здешних обитателей ничем не отличались от тех, что за кремлёвскими стенами: «В Кремле, как и по всей Москве, шла непрерывная борьба из-за квартир, которых не хватало». Претензии на помещения предъявляли и многочисленные учреждения. В этом отношении особенно красноречива просьба наркомата юстиции об отводе в Кремле сорока комнат для надобности.

Первоначально все жители Кремля, независимо от занимаемой должности, обязаны были платить 50% стоимости квартирной платы и коммунальных услуг. Для членов ВЦИК, Совнаркома и членов коллегий наркоматов была установлена особая норма в размере 10% с заработка семьи. С семейных, имеющих на руках нетрудоспособных и малолетних, а также рабочих и служащих оплату за пользование квартирой установить в пониженном размере, в зависимости от их заработка. Несмотря на скидки, и среди этой категории существовали злостные неплательщики. Например, председатель Моссовета Каменев неуплату им квартплаты погасил своим решением ВЦИК.

С приездом большевиков от размеренного кремлёвского быта прошлых столетий не осталось и следа. В рабочие дни Кремль особенно преображался, жизнь кипела. Количество советских служащих вместе с постоянно проживавшими людьми доходило до пяти тысяч человек. Кроме этого, ежедневно в Кремль приходили многочисленные посетители. Только за 1919 год комендатура выселила из Кремля более 1000 человек, прописав в него четыре сотни новых жителей.

В то время в кремлёвских учреждениях работало 2238 человек, на пулемётных курсах, курсанты которых охраняли территорию, училось более 1200. Ежемесячно для прохода к проживающим в Кремле и посетителям учреждений выписывалось в среднем 4000 пропусков. Всего за 1919 год пропусков было выдано более 40 тысяч.

Быт кремлёвских обитателей нёс на себе отпечаток царящей повсюду разрухи. Приехав в Москву, советское руководство застало свою новую резиденцию в плачевном состоянии. Последние ремонтные работы проводились в Кремле к юбилейным торжествам 1912–1913 годов, а революционные события довели его состояние до крайности. Самые драматичные дни пришлись на 27 октября – 3 ноября 1917-го, когда развернулись уличные бои, а Кремль подвергся артобстрелу. Пострадали практически все кремлёвские соборы, церкви, здания, стены и башни. Треть окон стояла без стёкол, кругом разбитые тротуары, сломанные решётки, разбросанные ящики, доски, мусорные кучи. Положение обострялось эпидемиями. Санитарное состояние особенно усугубилось после массового заселения.

Небольшой отрывок из «Предписаний для жителей Кремля», подписанных управляющим делами СНК В. Бонч-Бруевичем 14 октября 1918 года, более чем красноречив: «…грязь на дворах и площадях, домах, лестницах, коридорах и квартирах ужасающая. Мусор от квартир не выносится неделями, стоит на лестницах, распространяя заразу. Лестницы не только не моются, но и не подметаются. На дворах неделями валяется навоз, отбросы, трупы дохлых кошек и собак. Всюду бродят бездомные кошки, являясь постоянными носителями заразы. В городе ходит испанская болезнь, зашедшая и в Кремль и уже давшая смертные случаи. Болезнь эта требует соблюдения особой чистоты как на улицах, во дворах, на лестницах и помещениях…».

Санитарная обстановка в Кремле достигла критической черты к началу 1919-го. Проведённый специальной комиссией осмотр здания Рабоче-Крестьянского правительства показал, что даже состояние кабинета Ильича, не говоря уже обо всём здании, не выдерживало критики: «В кабинете тов. Ленина также чистота весьма недостаточна, на шкафах, печках и на листах пальм, находящихся в кабинете, масса пыли и по углам у потолка затянуто паутиной». Переломить ситуацию могли только крайние меры.

Ещё одну серьёзную опасность представляли пожары. Основной столичный склад с боеприпасами (Московский артиллерийский) находился в Арсенале Кремля. Арт-склад вызывал справедливое беспокойство комендатуры Кремля. Но поскольку артиллерийский склад в Арсенале находился в ведении московского окружного артуправления, то оно, а не комендатура Кремля, контролировало допуск на его территорию. Добиться вывода хранилища боеприпасов удалось только в конце 1921 года.

Не обошёл Кремль стороной и дефицит продовольствия. Красноречива записка от 14 июня 1918 года коменданту П. Д. Малькову из Управления делами СНК. «Прошу Вас отпустить для необходимого питания Н. К. Ульяновой сколько найдётся возможным крупы». Оргбюро ЦК РКП(б) по предложению Ленина приняло решение о выплате членам коллегий наркоматов и ответственным работникам в виду тяжёлого продовольственного положения их и прямого голодания их и их семей единовременного пособия в размере 5 тысяч рублей. Также предписывалось повысить им содержание, переведя на высшие оклады как особо необходимых и выдающихся специалистов.

Когда в декабре 1919-го начались сильные морозы, обнаружилось, что из сарая наркомпроса пропали дрова. После выяснения обстоятельств оказалось, что дрова забрал ВЦИК и по указанию Калинина их вывезли в корпус №1. Возмущённый Луначарский вынес вопрос о краже дров на заседание Совнаркома. Решили так: Калинин дрова не возвращает, ведь они пошли на отопление здания правительства. Наркомпрос же получил от СНК 3 млн рублей на покупку дров. В ходе разбирательства выяснился ещё один любопытный эпизод: Луначарский не смог объяснить, почему дрова, предназначенные, как оказалось, для отопления Московского университета, хранились в Кремле, а не на Моховой улице.

Сразу после переезда из Петрограда охрану кремлёвской территории осуществляли отряды латышских стрелков. Но к осени 1918 года все боеспособные части необходимы были на фронте. В ходе обсуждения дальнейшей организации охраны Кремля выявились две тенденции: поручить эту задачу части с постоянным составом или же с временным. За охрану и безопасность территории отвечала комендатура. Она была создана ещё до переезда сюда большевиков. Первое время коменданту пришлось решать самые разные проблемы, начиная от выселения прежних кремлёвских жильцов и бытового обеспечения советского руководства и кончая самыми неожиданными заданиями.

Так, например, именно коменданту Кремля Малькову было поручено расстрелять Фанни Каплан, совершившую покушение на Ленина.

Если статья Вам понравилась - можете поблагодарить меня рублём здесь, или подписаться на телеграм и бусти. Там я выкладываю эксклюзивный контент (в т.ч. о политике), которого нет и не будет больше ни на одной площадке.