...который несколько раз подчеркнул в дневнике фразу: "Слоны и женщины нанесённых обид не прощают". Насчёт слонов что-то утверждать трудно. Насчёт женщин ему всё было известно наверняка. Он родился 6 мая 1895 года. Охоты к труду не проявлял. В предвкушении хороших денег и казённых харчей пробовал стать военным, но в академию не приняли — хлюпик. Жил за счёт матери и брата, пока те не указали ему на дверь. Он перебрался из родной Италии в Нью-Йорк и начал карьеру жиголо. Аргентинское танго во времена Первой мировой шло "на ура", вместе с ним у сластолюбивых партнёрш неплохо котировался субтильный смазливый живчик. Попытки добиться чего-то в кино, играя пятого бандита в седьмом ряду слева, оказались намного менее успешными, чем постельные эксперименты. Он сумел сделать себе имя на скандальном браке с увядающей кинозвездой. Этот союз продлился всего шесть часов, но про голубков разом написали таблоиды... ...и его пригласили на роль в кинокартине "Четыре всадника Апокалипсиса", хите 1921 года: апокалиптические темы стали популярными больше ста лет назад. В последующих фильмах он выступал уже как полноценный кросавчег, да и возраст обязывал. Барышни падали под него, как под паровой каток: сама Алла Назимова не избегла сладкой участи, но вскоре он бросил красавицу ради её подружки по имени Уинифред Шонесси, которая почему-то пользовалась очень странным для Штатов русским псевдонимом Наташа Рамбова. Парочка сбежала в Мексику, где сделан этот снимок.
Были ещё фильмы и ещё женщины, включая героиню недавнего российского мюзикла Полу Негри. Была аномальная популярность у зрительниц по обе стороны океана. Был внезапный "острый живот", неправильный диагноз — и смерть от перитонита и сепсиса в 31 год. Дальше были самоубийства безутешных поклонниц. Был почётный траурный караул, присланный от самого Муссолини. Были две женщины у изголовья гроба — невеста в чёрном платье рядом с бывшей женой в белом. Были похороны "ненадолго" в чужом склепе, который и остался могилой навсегда: давно известно, что самое постоянное — это временное. Были ещё ровно 30 лет, в течение которых поклонницы приходили к месту упокоения своего кумира. Ещё больше полувека на могилу никто не приходил... ...а потом случился новый всплеск популярности — вернее, всплеск воспоминаний о симпатичном танцоре, кружившем головы кинозвёздам и простушкам, когда на экраны вышел фильм-фантазия по его биографии. Вообще о нём сняли несколько фильмов, от танцевального с фантастическим Рудольфом Нуреевым в главной роли до порнографического с жутким Хаканом. Ему поставили пару памятников и назвали в его честь пару улиц. Его имя присвоили патологии аппендикса, которая стоила ему жизни, — и фигуре в аргентинском танго. Речь об одном из первых секс-символов немого кино, о владельце гипнотических глаз и гипнотического имени Рудольфо Альфонсо Гульельми ди Валентино д'Антоньолла... ...который откликался, когда его называли Рудольфо Валентино, а для ленивых американцев, поклонниц и друзей он был просто Руди Валь. Всем здоровья, насыщенной личной жизни и хороших фильмов.
В оригинале фраза звучит следующим образом: "При слове "культура" я снимаю с предохранителя свой браунинг". И нет, это говорил не Геббельс.
Браунинг образца 1910 года – тот самый, который надо снимать с предохранителя при слове "культура"
Согласно красивому мифу, фраза звучит в пьесе одного немецкого драматурга в следующих обстоятельствах. Высококультурная публика расходится то ли после концерта, то ли после спектакля, предаваясь умным рассуждениям о только что услышанном и увиденном. У подъезда побирается нищая девочка. Публика обходит её, стараясь не замечать... И вот тут-то герой пьесы и произносит эту сакраментальную фразу.
Согласитесь, красиво. Но, к сожалению, тоже неправда.
Хотя это действительно слова из пьесы, которая называется "Шлагетер" (фамилия героя), и написал её драматург Ганс Йост. Он был что назывется "реакционером": не любил буржуазной публики, любил простой германский народ и считал виновником его невзгод евреев. Всё это вместе сделало его сторонником Гитлера.
Фраза звучит в пьесе при следующих обстоятельствах. Её герой, недавний участник Первой мировой войны, молодой лейтенант Альберт Лео Шлагетер (кстати, реальное историческое лицо) готовится к поступлению в университет. Он считает, что должен осваивать азы политэкономии, потому что главная политическая борьба за будущее нации развернётся не на поле брани, а в политических и финансово-промышленых лабиринтах.
С ним не согласен его товарищ, считающий, что бороться нужно здесь и сейчас, с оружием в руках. Именно он в ходе спора с Шлагетером и произносит пресловутую фразу. Всё? Нет.
Ганс Йост (слева) и его герой, лейтенант Шлагетер
Самое интересное – это реальная история Шлагетера, участника германских добровольческих отрядов, о которых мы в силу понятных причин мало что знаем.
После официального окончания Первой Мировой войны, в которой Германия была объявлена потерпевшей поражение, вооружённое сопротивление немцев отнюдь не прекратилось. Вчерашние солдаты и офицеры не все отправились в Берлин искать работу, спорить об искусстве, напиваться и тосковать, как в романах Ремарка. Нет, армия не прекратила существования. На её основе возник так называемый "Добровольческий корпус", Фрайкор, и ему было суждено сыграть весомую роль в истории.
Война окончена, можно разойтись по домам... Не разошлись. Один из отрядов Фрайкора
В частрности, Фрайкор воспрепятствовал "большевизации" Латвии. А главное, не допустил успеха коммунистической революции в Германии в 1919 году и тем самым – положил конец надеждам на Мировую Революцию. Российским большевикам пришлось считаться с тем, что события происходят не в сферическом вакууме революционной теории, а в конкретной стране с конкретными условиями и традициями, что привело к смене курса на "победу революции в отдельной стране" и осознанию необходимости её модернизации.
Но это было потом. Жизнь же бойца Фрайкора Альберта Лео Шлагетера оборвалась следующим образом: он организовывал железнодорожные диверсии в Руре (области, отторгнутой от Германии по итогам войны), был задержан французскими властями и расстрелян.
В финале пьесы Йоста он стоит на коленях перед расстрельной командой спиной к зрительному залу. Солдаты целятся сквозь его тело в зрителей. Шлагетер восклицает: "Германия! Молю! Приказываю! Поднимайся!" Звучит залп, вспышка... Конец.
Финальная сцена постановки пьесы "Шлагетер"
Вот такая история. Она не является пропагандой нацизма. Нацизму ещё только предстоит зародиться в умах немцев; а пока это время Веймарской республики – буржуазной, лицемерной, коррупционно-воровской и чрезвычайно собою довольной – как всякая "демократия не для всех". Это было время тех, кто был готов на многое, чтобы положить ей конец. На слишком многое...
А в общем, жалко, что миф про культурную публику и нищую девочку – неправда.
буквально вчера вышел трейлер новой части Assassins Creed, имеющий ранее название Assassins Creed Codename Red, которое известное сейчас как Assassins Creed Shadows.
И конечно трейлер вызвал бурю говна со стороны геймеров из разных стран, в том числе из нашей толерантной и нерасистской Россиюшки и Японии. А произошло это потому, что главным протагонистом новой части Ассасинов станет темнокожий самурай (промолчу про недовольство наличием главного женского персонажа и буду акцентировать только на этом самом самурае). И все такие, посмотрев трейлер: ватафак?! самурай-негр?! да-такого-не-может-быть-Юбисофт-пробили-днище-кокококо!
Сюжет Тени у нас такой: действие игры развернется в феодальной Японии 16 века. События стартуют в 1579 году. В центре сюжета — извечное противостояние ордена ассасинов и тамплиеров. Оно развернется на фоне реальных событий — затяжных гражданских войн того периода. В игре два главных героя: девушка-ассасин Наоэ и темнокожий самурай Ясукэ.
Игроку будет дан выбор, правда и этот выбор геймеров не порадовал. Ты либо играешь за темнокожего обоже(!)-самурая Ясукэ, либо за "бабу" Наоэ, адепта синоби.
Ясукэ обещает быть этаким воином-тяжеловесом с топорами и рубиловом и мощным ближним боем, а вот Наоэ скорее подходит под название серии "Тень": невидимая, незаметная, скрытная.
И тут самое главное кмк, что впервые в Ассасинах в роли главного персонажа появится прототип реального человека. Правда вот что об этом думают геймеры, можете прочитать ниже, я привёл цитату коммента, думаю этот комментарий разделяют консервативные геймеры разных стран:
афросамурай? да еще и ассасин. Совсем юбики е...сошли с ума
Давайте разберём кто такой этот самый Ясукэ и нафига "ебанувшиеся в край" Юбики посмели впихнуть его на главную роль в игру про Японию? Опять же, напомню, что этот персонаж впервые является прототипом живой настоящей и когда-то существовавшей личности с таким же именем и мутноватой историей, над которой спорят учёные разных стран.
Ключевое слово тут "спорят", поэтому этот факт остаётся открытым и неоднозначным, что даёт простор фантазии авторам, которые вправе в своей игровой или любой другой вселенной сделать этого персонажа либо рабом либо воином, а что при этом будут бубнить недовольные простые смертные, которые раньше про существование темнокожего самурая и знать не знали, ну это уже дело простых смертных.
Как я уже выше писал, действие игры у нас происходит в Японии в 16 веке примерно в 1570гг и главным мужским персонажем у нас является темнокожий обоже-самурай Ясукэ, что исторически совпадает с реальными фактами из жизни темнокожего дяденьки Ясукэ, жившего в Японии в тот же временной период вплоть до годов.
Несмотря на яростное желание кинематографа, всяких Нетфликс и прочих, или разработчиков компьютерных игр сделать Ясукэ первым темнокожим великим воином всея Японии, на самом деле доподлинно неясно был ли Ясукэ именно самураем, после того, как сумел избежать рабство, либо же был ли он вообще рабом? Эта неясность и набирает обороты бурления говна уже достаточное количество лет, а теперь так вообще атомный взрыв и коллапс вселенной, потому что сраться за его судьбу начали уже и геймеры, разгрызая друг другу глотки, как я ваши в камментах (или вы мою вапхпх).
Так кто же такой этот загадочный Ясукэ, историю которого НЕ ЛЮБЯТ рассказывать японцы, и почему вокруг него всё так бурлит и не даёт его костям спокойно покоиться там, где они зарыты? Ниже кину недлинный видос, а так же для ленивых вброшу немного инфы, и в конце поста кину ссылки на разные источники, в том числе американские и японские, которые открываются только с помощью запрещенного в России приложения, которое ВоуПиуНя (ну вы пон), ну или открываются без его помощи, у кого как. У меня норм открываются, без помощи сторонних запрещённых.
Подтвержденных прижизненных портретов Ясукэ не сохранилось. Предположительно, он изображен во время поединка сумоистов на гравюре начала XVII века
Далее копипаста и немного истории:
О жизни Ясукэ до прибытия в Японию практически ничего не известно. Скорее всего, он был родом из Мозамбика, но есть также версии о его эфиопском и нигерийском происхождении.
Томас Локли, соавтор книги «Африканский самурай: правдивая история Ясукэ, легендарного темнокожего воина в феодальной Японии», полагает, что Ясукэ мог быть продан в рабство в детстве и отправлен в Индию, но затем обрел свободу. Потом его в качестве телохранителя нанял итальянский миссионер-иезуит Алессандро Валиньяно, собиравшийся в Японию.
Во второй половине XV века правительство во главе с сёгунами из рода Асикага потеряло контроль над страной, что привело к децентрализации государственной власти. Соперничающие феодалы вступили в борьбу за контроль над Японией. Эти столкновения продолжались до середины XVI века, когда военно-политический лидер Ода Нобунага укрепил власть, объединив половину островного государства.
Ясукэ впервые встретился с Нобунагой в 1581 году, когда миссионер Алессандро Валиньяно запросил у военачальника разрешения покинуть страну. Увидев африканца в первый раз, Нобунага подумал, что его кожа покрыта черной краской. Ясукэ приказали вымыть, а когда выяснилось, что кожа не поменяла цвет, для диковинного гостя устроили торжественный прием. Вскоре после этого Ясукэ поступил на службу к Нобунаге.
Феодал нарек раба Ясукэ. Последний происходил из народа макуа, а его имя при рождении было Ясуфе. Скорее всего, имя Ясуфе — вариант популярного мозамбикского имени Иссуфо. Это исторически значимое событие задокументировал португальский монах Луиш Фроиш, который также находился в составе свиты Валиньяно.
По воспоминаниям одного из соратников Нобунаги, когда Ясукэ поступил на службу, ему было 26-27 лет. Это был крепкий мужчина высокого роста, отличавшийся приятным характером. Несмотря на то, что Ясукэ уже был опытным воином, он, вероятно, прошел дополнительное обучение боевым искусствам, присоединившись к армии Нобунаги
К 1581 году Нобунага нанял тысячи самураев, но Ясукэ был первым воином иностранного происхождения, поступившим к нему на службу. По словам Локли, Ясукэ принадлежал к очень небольшому числу приближенных к военачальнику молодых воинов. В этот узкий круг входило от 30 до 50 человек.
Ясукэ присоединился к Нобунаге в последние месяцы объединительной кампании феодала, стратегия которого сводилась к тому, чтобы навязать мир силой оружия. Нобунага был близок к тому, чтобы установить контроль над Японией, но пал жертвой измены своего доверенного генерала Акэти Мицухидэ.
21 июня 1582 года Мицухидэ устроил засаду у храма Хонно-дзи в Киото. Под его командованием тысячи солдат пошли на штурм. Нобунагу же сопровождали лишь 30 человек из ближайшего окружения, в том числе Ясукэ. Они бились отчаянно, но поражение было неизбежным. Осознавая это Нобунага в присутствии Ясукэ и слуги по имени Мори Ранмару совершил харакири.
Ранмару обезглавил своего господина, как того требовал обычай, после чего также совершил харакири, а Ясукэ обезглавил его. После этого он покинул храм, взяв с собой голову Нобунаги. Таким образом Ясукэ лишил Мицухидэ возможности использовать ее в политических целях.
О дальнейшей судьбе Ясукэ известно немногое. По словам Локли, он мог быть тяжело ранен и схвачен как один из последних выживших из ближайшего окружения Нобунаги. Последняя известная запись о Ясукэ описывает, как воины Мицухидэ сопровождали его к иезуитам — историки считают, что Мицухидэ пощадил Ясукэ, чтобы заручиться поддержкой миссионеров.
В некоторых иностранных источниках (не всех, а именно в некоторых разных) наоборот пишут, что доподлинно неизвестен факт самурайства Ясукэ, об этом почитаете, если захотите, по тем ссылкам, которые я приведу ниже.
Но так или иначе, кем бы там тот чувак ни был, необычная история этого Ясукэ и по сей день будоражит умы любителей японской культуры. Темнокожему самураю посвящены детские книги, комиксы, игры и вышедший в 2021 году анимэ-сериал «Ясукэ». Существуют также планы съемки полнометражного фильма об этом воине.
Продюсеры и сценаристы, а так же, думаю, и разрабы, считают что о Ясукэ крайне мало информации, а значит с ним можно обращаться вольно. В любом случае — это популяризация японской культуры и прославление загадочного героя древних времён. Сам Ясукэ о себе ничего не написал и не оставил каких-либо других свидетельств.
Лично я считаю так же. Что историческая личность Ясукэ, не придуманная никем и реально существовавшая в тот же временной период, действие которого будет происходить в новой части Ассасинов, может трактоваться вольно в художественном произведении и игровой вселенной. Его могут сделать рабом, а могут придумать ему судьбу самурая. Всегда нужно помнить, что вы читаете/смотрите/играете в вольный полёт авторов, даже если это происходит в реально существовавшем историческом периоде. Я бы даже сказал, что-то типа по мотивам реальных событий, но не совсем.
Этакий фанфик, сильно осуждающийся в основном взрослым консервативным поколением, особенно теми, кто не успел даже чекнуть инфу о прототипе, и сразу начал голосить "уууу повесточка ууу негр в Японии ууу".
Лично я не вижу никакой повестОЧКИ в темнокожем протагонисте Assassins Creed Shadows. Возможно, меня просто волнует больше геймплей и удобство и мои личные впечатления от игры по типу "зашло" или "не зашло", как это было с Вальгаллой, которую мне советовали как ахуенную, в итоге я забросил её, потому что она показалась мне скучной. А вот советовавшему челу — нет. На вкус и цвет всё субъективно.
Так же, я уверен, что и у новой части Ассасинов найдутся те, кто полюбит игру несмотря ни на наличие темнокожего обоже-самурая, ни на наличие второго персонажа — "бабы".
Я очень хочу побродить по открытому красочному миру Японии от Юбиков. И неважно кем: "бабой" или "омагад-негром-самураем"
Ну а недовольные консерваторы будут продолжать искать во всём повестОЧКИ, негатив и всякую политику, это их право и выбор, я уже понял.
Недавно один наш читатель рассказал о мальчике, который не слышал ни одной сказки Пушкина. Его мама выбросила все книги Александра Сергеевича после того, как узнала про его скабрёзные эпиграммы и кощунственную поэму «Гавриилиада».
Над принципиальной мамой можно посмеяться, конечно. Но мы не будем. Лучше расскажем вот какую историю…
В 1826 году во время посещения Святогорского монастыря Пушкин увидел открытую Библию и машинально прочёл страницу, на которой она открыта. Это была Книга пророка Исайи, отрывок, в котором пророк говорит о том, как ему явились шестикрылые Серафимы:
«И сказал я: горе мне! Погиб я! Ибо я человек с нечистыми устами…» (то есть «мне ли говорить о Боге, если это делают ангелы»). «Тогда прилетел ко мне один из Серафимов, и в руке у него горящий уголь, который он взял клещами с жертвенника, и коснулся уст моих, и сказал: вот, это коснулось уст твоих, и беззаконие твоё удалено от тебя, и грех твой очищен. И услышал я голос Господа, говорящего: кого Мне послать? Кто пойдёт для Нас? И я сказал: вот я, пошли меня» (Ис. 6, 5 — 8).
Атмосфера монастыря, душевное состояние, в которое погрузился поэт, оказывают на него странное и сильное впечатление. Несколько дней эти образы преследуют его, пока наконец он не встаёт ночью и не записывает стихотворение «Пророк». Напомним отрывок:
...И он к устам моим приник, И вырвал грешный мой язык, И празднословный и лукавый, И жало мудрыя змеи В уста замершие мои Вложил десницею кровавой. И он мне грудь рассек мечом, И сердце трепетное вынул, И угль, пылающий огнем, Во грудь отверстую водвинул...
Почему этот случай так взбудоражил Пушкина? Может, потому, что его собственные уста были «нечисты» — осквернены многими от буйства гормонов происходящими скабрёзными строками?
И это он сам, Пушкин, ощущал «духовную жажду» — и желал быть призванным к служению, быть может, более высокому, чем легкомысленное «служенье муз»?
Заметьте, сколь сложен обряд, описанный в стихотворении: и язык вырвал, и грудь рассёк, и сердце вынул, и на место сердца вставил пылающий уголь, тогда как в Книге ангел всего лишь касается этим углём уст пророка. Словно не было у поэта уверенности, что одно лишь прижигание уст поможет. Будто чувствовал: без КАЗНИ никакое возрождение для него невозможно...
И вот наступает 1828 год. Он становится для Пушкина годом тяжёлого нравственного кризиса. В правительстве идёт следствие по делу написанной им за семь лет до этого ходящей в анонимных списках «Гаврилиады». За богохульство анонимному автору поэмы полагается каторга. Только надо его ещё сперва отыскать. Этим занимается специальный следственный орган — Временная верховная комиссия.
Допрошенные по делу указали на предполагаемое авторство Пушкина. Ему пришлось испытать небывалые доселе страх и унижение. Одно дело — встать в ряды декабристов, бунтовщиков, и совсем другое — оказаться осуждённым за литературное хулиганство.
Пушкин не боялся ни смерти, ни гонений, но он боялся бесчестия. И — потерял лицо. Он лгал Временной комиссии, приписывал авторство «Гаврилиады» покойному князю Дмитрию Петровичу Горчакову, пытался вводить в заблуждение друзей. «Вряд ли был в его жизни момент большего в собственных глазах позора», — пишет литературовед В. С. Непомнящий.
Царь вроде бы поверил Пушкину и просил его лишь помочь следствию отыскать того, «кто мог сочинить подобную мерзость». Пушкин был в отчаянии. Граф П. А. Толстой посоветовал ему не запираться. И Пушкин пишет царю письмо, в котором признаётся в «шалости столь же постыдной, как и преступной».
Царь поступил благородно. Прочитав письмо, он повелел прекратить расследование, но никому не сообщил о признании Пушкина. (Недаром Николая Павловича Романова современники называли царём-рыцарем.)
Пушкин испытал огромное сотрясшее его душу облегчение. Бывают очищения слёзные, очищения страданием, очищения смехом, а бывает — очищение стыдом. Стыд — одно из сильнейших чувств: он способен провоцировать физиологические реакции от покрасненья ушей до обморока, стыд может мучить долго, как рана, и заживать, исчезая из эмоциональной памяти без следа.
Для человека чести, каковым Пушкин являлся, пережитое, без сомнения, было той самой «Серафимовой казнью», вследствие которой прежний человек умирает и появляется на свет другой человек. Вскоре после окончания следствия (завершившегося в конце осени) он пишет:
Как быстро в поле, вкруг открытом, Подкован вновь, мой конь бежит! Как звонко под его копытом Земля промёрзлая звучит!..
Злосчастный 1828 год заканчивался. В декабре 1828 или январе 1829 на детском балу у танцмейстера Иогеля Пушкин впервые видит юную Наташу Гончарову. Начинается, как принято говорить, «совсем другая история».
Здравствуйте, уважаемые любители животных и великой русской литературы! Представьте: шёл сегодня носом в телефон мимо памятника Гоголю, что в скверике перед музеем Гоголя на Гоголевском бульваре, и попался мне на глаза вот такой забавный пост:
Хорошо формулирует Розя Скрипник! А с Гоголем – там вот какая вышла история...
Обычно у людей так: мы сами представляем себя "хардкорной версией" – то есть чем-то мужественным или романтичным, а окружающие видят нас несуразными "пуссикэтами". С Гоголем же вышла путаница: пока он был хардкорной полтавской версией Эдгара Аллана Дэвидовича (вспомним "Страшную месть" или "Портрет"), все умилялись – "ну до чего же милый", а когда он стал "пуссикэтом" (наивным, простодушным, но очень благонамеренным), те же самые все принялись орать: "А-а-а, аццкий сотона!.."
Можно, я расскажу эту историю? Вот, кстати, картина Репина (буквально), на которой Гоголь больше похож на свою хардкорную фотографию, чем на портрет из учебника литературы...
И.Е. Репин. "Самосожжение Гоголя"
Начнём с того, что в детстве Гоголь был чувствительным и сентиментальным мальчиком. У него был младший брат-погодок Иван, с которым они очень дружили. Примерно девяти лет отроду Иван умер от болезни, и Никоша (как называли будущего писателя в семье) очень тяжело переживал эту смерть. Одним из первых его литературных произведений была детская поэма «Две рыбки», в которой он аллегорично изобразил их с братом судьбы. Это важно.
Существует теория, что в первом более или менее законченном произведении писателя в закодированном виде таится всё его будущее творчество – как яблоня в яблочном зёрнышке. Не выбрасывайте первые литературные опыты ваших детей!..
Так вот, "яблочным зёрнышком" Гоголя были плаксивые (в хорошем смысле слова) "Две рыбки". И, если вам покажется (или кто-то скажет), что в "Старосветских помещиках" он бичует этих нелепых, но милых стариков беспощадным сарказмом, вспомните об этом, пожалуйста.
В учении отрок Гоголь не усердствовал. Его главным школьным увлечением был театр. Вот описание его участия в одном из ученических спектаклей:
Является дряхлый старик в простом кожухе, в бараньей шапке и смазанных сапогах. Опираясь на палку, он едва передвигается, кряхтит, хихикает, кашляет. И, наконец, закашлял таким удушливым сиплым старческим кашлем, с неожиданным прибавлением, что вся публика грохнулась иразразилась неудержимым смехом. А старик преспокойно поднялся соскамейки и поплёлся со сцены, уморивши всех сосмеху.
«Неожиданное прибавление», если кто не понял, – это звук, исторгаемый теми устами, что не говорят по-фламандски. И далее:
Бежит за ширмы инспектор Белоусов: – „ Как же это ты, Гоголь? Что же это ты сделал? “ – „ А как же вы думаете сыграть натурально роль 80-летнего старика? Ведь у него, бедняги, все пружины расслабли, и винты уже не действуют, как следует“.
Гоголь в гримёрке перед гимназическим спектаклем
В другой раз Гоголь играл роль скряги. К этой роли он готовился больше месяца: часами просиживал перед зеркалом и пригибал нос к подбородку, пока наконец не достиг желаемого.
В гоголевской страсти к актёрству была какая-то чрезмерность, какое-то подчас бесовство: «Бывало, то кричит козлом, ходя у себя по комнате, то поёт петухом среди ночи, то хрюкает свиньёй, забравшись куда-нибудь в тёмный угол», – вспоминали товарищи Гоголя по гимназии. – «У него был громадный сценический талант и все данные для игры на сцене: мимика, гримировка, переменный голос и полнейшее перерождение в роли, которые он играл. Думается, что Гоголь затмил бы и знаменитых комиков-артистов, если бы вступил на сцену».
Ан дудки. По приезду в Санкт-Петербург юный Гоголь пытается выдержать актёрское испытание (среди экзаменаторов сам Каратыгин), но терпит крах – во время чтения запинается, мямлит и даже не является потом узнать результаты.
Сам он вспоминать об этом не любил (ну понятно – травма), зато рассказывал, что будто бы, едва приехав в Санкт-Петербург, отправился на квартиру Пушкина. Перед дверью его охватывает такое волнение, что он вынужден сбежать вниз и долго приводить в порядок сердце и дыхание в кофейне… Снова идёт на штурм. Дверь открывает слуга.
– А что, Александр Сергеевич дома ли?
– Почивают-с.
– Всю ночь работали?
– Как же, работали-с! В картишки играли-с…
Вероятнее всего, Николай Васильевич этот эпизод выдумал. Как и знаменитый «эпизод с кошкой», известный со слов Александры Осиповны Смирновой-Россет. История звучит так:
Было мне лет пять. Я сидел один в Васильевке. Отец и мать ушли. Оставалась со мною одна старуха няня, да и она куда-то отлучилась. Спускались сумерки. Я прижался к уголку дивана и среди полной тишины прислушивался к стуку длинного маятника старинных стенных часов. В ушах шумело, что-то надвигалось, что-то уходило куда-то. Верите ли, – мне тогда уже казалось, что стук маятника был стуком времени, уходящего в вечность. Вдруг слабое мяуканье кошки нарушило тяготивший меня покой. Я никогда не забуду, как она шла, потягиваясь, а мягкие лапы слабо постукивали о половицы когтями, и зелёные глаза искрились недобрым светом. Мне стало жутко…
Дальше – вызывающий смесь ужаса и отвращения рассказ о том, как Никоша топит кошку в пруду (она вырывается, он пихает её в воду палкой), а потом сам же горько оплакивает.
Наверняка между первой и второй частями рассказа Гоголь хитро посверкивал глазами в сторону слушателей – готовы ли? Ибо не может не очарованный и не загипнотизированный человек поверить в техническую возможность утопления кошки пятилетним ребёнком. (Вы когда-нибудь кошку купали? Палкой он её в пруд запихивал…)
Эта ещё ничего, спокойная, раз хозяева без перчаток
Для читателей, чьи любовь к животным и отзывчивое на чужую боль сердце затмевают внимательность, повторим: никакой кошки Гоголь в детстве, разумеется, не топил. Но сам этот выдуманный им рассказ лишний раз напоминает о толике бесовства в его прирождённом актёрстве. Рассказы, подобные этому, из разряда известных гоголевских недобрых розыгрышей (однажды, подговорив товарищей, он убедил однокашника, человека болезненно мнительного, что у того «бычачьи глаза»).
Но продолжим рассказ. Итак, Гоголь – молодой провинциал, приехавший покорять столицу. Энергичный, дерзкий, по-хорошему нахальный, малообразованный (из всей европейской литературы читал и признавал одного Вальтера Скотта). Как вы думаете, с кого Гоголь потом писал своего Хлестакова?
Да с себя, разумеется!
Похож? На Хлестакова? Это Гоголь, ему тут 25 лет. Причёска его называется "тупей". Помните рассказ Лескова "Тупейный художник" – про несчастного парикмахера? Он раньше то ли в школьной программе, то ли в "списке рекомендованного чтения" был. Тупеями (от французского tоuреt, «пучок волос») называли особый начёс над лбом. Так что у Тихонова тут тоже тупей:
Кстати, почему у Хлестакова всё получается – всех ввести в заблуждение, всех очаровать, обмануть? Только ли потому, что у страха глаза велики? А может, ещё и потому, что Хлестаков был не лишён актёрского обаяния?
Сам он о себе говорит: «У меня лёгкость необыкновенная в мыслях». Но ведь «лёгкость в мыслях» – это не только каламбур, напоминающий о легкомыслии. Гениальность художника тоже обусловлена «лёгкостью в мыслях». Когда слово или решение приходит легко, само собой, «будто кто-то твоей рукой водит». Врущий Хлестаков испытывает настоящее вдохновение...
ХЛЕСТАКОВ. У меня легкость необыкновенная в мыслях. Все это, что было под именем барона Брамбеуса, «Фрегат Надежды» и «Московский телеграф»… все это я написал.
АННА АНДРЕЕВНА. Так, верно, и «Юрий Милославский» ваше сочинение?
ХЛЕСТАКОВ. Да, это мое сочинение.
МАРЬЯ АНТОНОВНА. Ах, маменька, там написано, что это господина Загоскина сочинение.
АННА АНДРЕЕВНА. Ну вот: я и знала, что даже здесь будешь спорить.
ХЛЕСТАКОВ. Ах да, это правда, это точно Загоскина; а вот есть другой «Юрий Милославский», так тот уж мой.
АННА АНДРЕЕВНА. Ну, это, верно, я ваш читала. Как хорошо написано!
Забегая вперёд (и памятуя о «Двух рыбках») обратим внимание, что образ Хлестакова не исчерпывается комизмом. Хлестаков – это человек, который, в отличие от Гоголя, так и не покорил столицу. И вот теперь возвращается – навсегда. Впереди слякотный просёлок, унылая поместная и уездная жизнь, папенька-самодур, которого Хлестаков боится. Его вдохновенная болтовня – это прощальный бенефис, погребальный гимн несбывшимся мечтам. Кто знает, что там плескалось на дне души? Может, хотел служить, хотел писать (тогда все этого хотели) и написать что-то и впрямь не хуже «Женитьбы Фигаро»… Да вот ничего не вышло.
Как у самого Гоголя – с театральным поприщем.
Вообще, «Ревизор» – это целый букет несбывшихся надежд. Рухнули надежды Марьи Антоновны на выгодное замужество, рухнули надежды Петра Иваныча Бобчинского, что о нём скажут государю – живёт, дескать, такой на свете. Нет, не скажут, никто о нём не узнает. Ему суждено сгинуть бесследно. Как и большинству из нас. Неслучайно в большинстве постановок «Ревизора» реплику: «Чему смеётесь? Над собою смеётесь!» Городничий кричит в зал. То есть – зрителям. И мы ухахатываемся...
Мог бы и Николай Васильевич несолоно хлебавши вернуться в свою Васильевку. Актёрский экзамен он провалил, со службой тоже не складывалось. Пристроят его к месту, а он несколько дней походит и пропадёт. Три дня его нет, потом является. Ему говорят: «Николай Васильевич, голубчик, нельзя так»! А он сразу – раз, и тянет из кармана прошение об отставке. Заранее написал.
Литературная стезя тоже начиналась не гладко. Гоголь являлся на поклон к Булгарину, главному редактору журнала «Северная пчела», и преподносил тому хвалебную оду, в которой сравнивал Булгарина с Вальтером Скоттом.
Сохранилось письмо Гоголя к матери, в котором он обращается к ней с неожиданной просьбой: «Если будете иметь случай, собирайте все попадающиеся вам древние монеты и редкости, какие отыщутся в наших местах, стародавние, старопечатные книги, другие какие-нибудь вещи, антики». Откуда такое увлечение стариной? Очень просто: собирателем древностей был Павел Петрович Свиньин, издатель «Отечественных записок», в которых и была напечатана повесть Гоголя «Бисаврюк, или Вечер накануне Ивана Купала»… Это уже не хлестаковские, а прямо-таки молчалинские манеры!
Ах да, Молчалин – это у Грибоедова. Ну тогда вот вам Гоголь – Башмачкин.
Некоторое время Гоголь читал курс истории в университете, где, по отзывам, «стал посмешищем для студентов» («лицо подвязано платком от зубной боли»), однако «лекции имели на всех, а в особенности на молодых его слушателей, какое-то воодушевляющее к добру и к нравственной чистоте влияние».
Говорят, однажды Гоголь обрил голову, чтобы лучше росли волосы, и носил парик, под который, чтобы тот не сползал, подкладывал вату. Вата под париком сбивалась и самым прискорбным образом выглядывала наружу. Сразу вспоминается:
…И всегда что-нибудь да прилипало к его вицмундиру: или сенца кусочек, или какая-нибудь ниточка; к тому же он имел особенное искусство, ходя по улице, поспевать под окно именно в то самое время, когда из него выбрасывали всякую дрянь, и оттого вечно уносил на своей шляпе арбузные и дынные корки и тому подобный вздор. Ни один раз в жизни не обратил он внимания на то, что делается и происходит всякий день на улице, на что, как известно, всегда посмотрит его же брат, молодой чиновник, простирающий до того проницательность своего бойкого взгляда, что заметит даже, у кого на другой стороне тротуара отпоролась внизу панталон стремешка, – что вызывает всегда лукавую усмешку на лице его.
Это – Гоголь, великая повесть «Шинель». Акакий Акакиевич Башмачкин.
Слева Ролан Быков, справа Александр Карпов, но как похожи!
А вот Гоголь о себе: «Никто из читателей моих не знал того, что, смеясь над моими героями, он смеялся надо мною» («Выбранные места из переписки с друзьями»).
А вот что касается воодушевления к добру и нравственной чистоте (помните, «лекции имели на всех (...) какое-то воодушевляющее к добру и к нравственной чистоте влияние»?)
Только если уж слишком была невыносима шутка, когда толкали его под руку, мешая заниматься своим делом, он произносил: „Оставьте меня, зачем вы меня обижаете?“ И что-то странное заключалось в словах и в голосе, с каким они были произнесены. В нем слышалось что-то такое преклоняющее на жалость, что один молодой человек, недавно определившийся, который, по примеру других, позволил было себе посмеяться над ним, вдруг остановился, как будто пронзенный, и с тех пор как будто все переменилось перед ним и показалось в другом виде. Какая-то неестественная сила оттолкнула его от товарищей, с которыми он познакомился, приняв их за приличных, светских людей. И долго потом, среди самых веселых минут, представлялся ему низенький чиновник с лысинкою на лбу, с своими проникающими словами: „Оставьте меня, зачем вы меня обижаете? “ — и в этих проникающих словах звенели другие слова: „Я брат твой“. И закрывал себя рукою бедный молодой человек, и много раз содрогался он потом на веку своем, видя, как много в человеке бесчеловечья, как много скрыто свирепой грубости в утонченной, образованной светскости, и, боже! даже в том человеке, которого свет признает благородным и честным…
Это – снова Башмачкин.
Один из нехудших Башмачкиных нашей сцены – Марина Неёлова
Позже мы ещё вспомним об этой пророческой строчке: «Какая-то неестественная сила оттолкнула его от товарищей»...
А пока Гоголь весьма общителен; его «Вечера на хуторе» прогремели и принесли ему славу, к которой молодой автор отнёсся на удивление трезво: «Вы спрашиваете об „ Вечерах“ Диканьских. Чёрт с ними ! ( … ) Да обрекутся они неизвестности, покамест что-нибудь увесистое, великое, художническое неизыдет из меня!»
И вот тут Плетнёв наконец знакомит его с Пушкиным и случается так, что именно Александр Сергеевич подсказывает Гоголю идею того самого «увесистого, великого, художнического».
Но Гоголь чувствует, что работа над «Мёртвыми душами» предстоит огромная, долгая (а кормиться-то надо!), и вот этот простодушный наглец просит Пушкина подсказать ему ещё один сюжет – для лёгкой комедии: «Я, кроме моего скверного жалования университетского — 600 рублей , никаких не имею теперь мест. Сделайте же милость, дайте сюжет».
И Пушкин делится с ним замыслом, над которым собирался было поработать сам, записав для памяти: «Криспин (Свиньин) приезжает в губернию на ярмонку, его принимают за… Губернатор честный дурак, губернаторша с ним проказит. Криспин сватается за дочь…».
Неизвестно, написал бы Пушкин эту вещь или нет, но, надо сказать, он уступает Гоголю своего Криспина-Свиньина не без сожаления, сказав домашним – в шутку, но с оттенком досады: «С этим малороссом надо быть осторожнее: он обирает меня так, что и кричать нельзя»...
Наверное, все устали уже, давайте перерыв сделаем? Потому как впереди главная часть – как топили самого Гоголя. Почему он такой хардкорный на фотографии – и на этом посмертном памятнике...
...мимо которого я два часа назад на почту ходил – и как раз на обратном пути увидал в телефоне забавный пост Рози Скрипник. И прямо руки зачесались рассказать вам эту историю. Надо было отчёт за апрель составить, а я время на переписывание этого рассказа потратил, товарищи.
Вы хоть напишите – продолжение-то нужно вообще? Или «достал уже окаянный Лучик»? Кстати, от рекламы «Лучика» ничто никого не освобождает!
Патологическая скромность не позволяет мне подчеркнуть красным «детям выписала». Надеюсь на вашу внимательность.
Дочь леди Элизабет Говард и сэра Томаса, ставшего впоследствии графом Уилтшира и Ормонда, родилась, по-видимому, в 1507 году.
В подростковом возрасте её зачислили в свиту Маргариты Австрийской, дочери императора Священной Римской империи. Будучи фрейлиной, в Брюсселе юная леди освоила науки управления домашним хозяйством, рукоделия, пения, игры в кости, шахматы и карты, владения музыкальными инструментами, танцев и хороших манер. Кроме того, она обучилась грамоте и фамильной генеалогии, чтению, правописанию, иностранным языкам, арифметике, истории, верховой езде, охоте и стрельбе из лука.
Пару лет спустя стараниями отца она получила новое назначение — в свиту принцессы Марии Тюдор — младшей сестры британского короля Генриха Восьмого. После семи лет с принцессой во Франции она приобрела французские манеры. Высокая, стройная, смуглая темноглазая брюнетка выглядела скорее как француженка, чем как англичанка. Она говорила на безупречном французском, блестяще знала этикет, разбиралась в искусстве, музыке, литературе, философии, моде и разделяла негативное отношение придворных к церковной коррупции.
По возвращении в Англию она снискала благосклонность не только юной принцессы — будущей королевы по прозванию Кровавая Мэри, — но и самого короля Генриха Восьмого. В отличие от своей сестры, она не пожелала стать королевской любовницей и держала дистанцию с монархом. Тем не менее, по легенде влюблённый король посвятил ей балладу Greensleeves ("Зелёные рукава"), которая за минувшие почти пятьсот лет стала считаться народной песней.
Она дождалась от короля официального предложения о замужестве и ещё до вступления в брак, получив титул маркизы, сделавший её самой знатной дворянкой Англии, оказывала заметное влияние на парламент, зарубежных послов и международную политику.
Она поддерживала многолетние попытки Генриха Восьмого получить разрешение папы римского на развод с предыдущей женой и способствовала Реформации — отказу от религиозного подчинения Ватикану, утверждению главенства короля над церковью и появлению англиканской церкви.
Она родила Генриху Восьмому дочь — будущую королеву Елизавету Первую, к которой сватался Иван Грозный, — и в 1533 году стала самой влиятельной королевой-консортом за всю историю Англии...
...но вскоре сделалась жертвой придворных интриг. Короля свели с новой любовницей, а королева была казнена по ложным обвинениям в целом букете преступлений, от государственной измены до инцеста. 19 мая 1536 года ей отрубил голову палач, специально выписанный из Франции.
На картинке — платье, в котором взошла на эшафот у центральной башни Лондонского Тауэра третья из шести жён короля Генриха Восьмого, несчастная Анна Болейн.
Больше 400 лет назад, в 1584 году, в Англии была издана книга романтических стихов и песен «A Handful of Pleasant Delights », то есть «Горсть приятных наслаждений». Это был типичный для того времени сборник модных сонетов, романсов и стихотворений о любви. Настоящим «хитом» сборника стала песня «Greensleeues», или «Зелёные рукава».
Согласно красивой легенде, эта песня была сочинена лично королём Англии Генрихом VIII около 1530 года для Анны Болейн, придворной красавицы, в которую король влюбился до безумия. Ради того, чтобы жениться на леди Анне, король развёлся с королевой Екатериной, объявил незаконной родную дочь Марию, рассорился с римским папой, начал войну и даже умудрился сменить в королевстве религию...
Генрих VIII и Анна Болейн на охоте
Впрочем, это отдельная история, нас интересует исключительно песня «Зелёные рукава», написанная сходившим с ума от любви королём.
Наверняка вы не раз и не два слышали эту простую, но трогательную и глубокую старинную мелодию. Её часто используют в разных исторических фильмах и спектаклях для того, чтобы создать атмосферу позднего средневековья, английского ренессанса. Послушайте, и вы наверняка вспомните эту мелодию:
Эта мелодия была невероятно популярной. Даже в пьесах Шекспира она упоминается несколько раз – например, в пьесе «Виндзорские проказницы» толстый глупый рыцарь сэр Джон Фальстаф запальчиво восклицает:
"– Да пускай с неба вместо дождя сыплется картошка! Пусть гром грянет песню «Зелёные рукава»! Пусть хлещет град из леденцов и метёт сахарная метель!"
В книге «Горсть приятных наслаждений» в песне «Зелёные рукава» «всего» 18 куплетов. Пускай это вас не удивляет – в те времена ещё не придумали такого понятия, как «эфирный формат» с обязательным урезанием песни в 3 куплета и 3 припева с временем звучания не более трёх с половиной минут. Тогда песни (особенно для любимых) могли петь ужасно подолгу. Однако 18 куплетов – это только начало, верхушка айсберга. По оценкам разных исследователей, для песни «Зелёные рукава» было впоследствии сочинено... от полутора до двух тысяч куплетов!
Однако давайте же теперь всё-таки откроем ту самую книгу, изданную в 1584 году, и почитаем, как же страстно, чисто и бескорыстно король был влюблён в прекрасную леди Анну...
Сборник "Горсть приятных наслаждений", 1584 год
Первый куплет, само собой, вступительный: "
Увы, любовь моя, ты причинила мне боль, Отвергнув меня бесцеремонно, Ибо я любил тебя столь долго, Наслаждаясь, когда ты была рядом".
В принципе, ничего такого. Человек любит, его отвергают – кому такое легко перенести? Но читаем дальше...
Всегда готов был услужить, Чтобы исполнить любую твою прихоть. Я оплатил все твои расходы, и повседневные, и земельные, Чтобы завоевать доброе отношение и любовь".
Обратите внимание на «земельные расходы».
Купил тебе я головной убор из трёх перьев, С тончайшей и модной вышивкой. Я предоставил тебе и жильё, и богатый стол, Что весьма опустошило мой кошелёк".
Кхм... Ничего не напоминает? «Кольца и браслеты, шляпки и жакеты – разве я тебе не покупал»...
Согласитесь, вряд ли это похоже на современное представление о настоящей любви? Читаем дальше:
Купил тебе я три лучших нижних юбки Из самой тончайшей ткани, какая только может быть. Купил я ожерелье из драгоценных камней, И всё это я потратил на тебя!
В следующем куплете изнывающий от любви автор поёт про «платье из прекраснейшего белого шёлка с золотой вышивкой», потом про «пояс с шитьём из красного золота, весь обсыпанный жемчугами», потом про «лучшего коня из моих конюшен, чтобы ты ездила, куда хотела», и в конце концов риторически восклицает (а может, даже слезу пустил?):
И кто оплачивал все эти удовольствия, Которыми ты пользовалась и которые тебе так нравились? Именно я – которому ты отказала И презренно отвергла предложенную любовь...
История Анны Болейн оказалась в итоге крайне печальной и трагичной – сперва она всё-таки уступила королю и тайно обвенчалась с ним, а в 1533 году официально стала королевой Англии. Казалось бы – вершина, предел мечтаний, «весь мир у твоих ног»! Но всего лишь через три года(1536) король Генрих леди Анну разлюбил, обвинил в колдовстве и государственной измене, приказал судить и казнить.
И уже одаривал шелковыми юбками, расшитыми золотом платьями, бриллиантовыми украшениями, поместьями, породистыми жеребцами и драгоценными головными уборами другую женщину, которую звали Джейн Сеймур...
"Концепция изменилась": Генрих VIII, Джейн Сеймур и их сын, будущий король Эдуард VI, ставший героем книги Марка Твена "Принц и нищий". (О нём мы скоро расскажем тоже)
Правда, мы не знаем – пел ли он для неё песню «Зелёные рукава» или всё-таки уже нет? Как считаете? Гм... И, эх... невозможно же удержаться!
В ожидании казни Герман Геринг имел возможность читать газеты. Одна из публикаций ошеломила его. По словам очевидцев, после прочтения он выглядел так, будто «впервые понял, что в мире есть зло». Также он произнес: «Не может быть, чтобы на свете не осталось порядочных людей». Что же это была за публикация, и почему она так задела Геринга?
Это продолжение вчерашней статьи «Что такое шедевр?». Но прежде чем рассказать эту историю, давайте проведём маленький эксперимент. Взгляните на эти картины.
Пять из них написаны в XVII веке, а ещё одна – в ХХ. Сможете определить на глазок, какая? Запишите комментарием или просто запомните свой ответ...
Хан ван Меегерен
Этот голландский художник презирал современное искусство, предпочитая писать картины в стиле старых голландских мастеров. Критики разносили его творчество в пух и прах: «У него есть все достоинства кроме оригинальности». Когда же ван Меегерен, занимаясь восстановлением старых картин, отреставрировал картину голландского художника, один из критиков сорвал сделку по её продаже, объявив картину подделкой.
Ван Меегерен затаил обиду и задумал написать подделку такого высочайшего качества, чтобы ее было не отличить от оригинала. Выбор пал на Вермеера.
Ван Меегерен. Автопортрет
Судьба Яна Вермеера Делфтского
Ян Вермеер прожил всего 43 года. При жизни известность его была ограниченной, а после смерти имя гениального художника на целых двести лет было забыто.
После смерти Вермеера сиротами остались 11 его детей. Поэтому вдова и его душеприказчики распродавали картины довольно поспешно, не заботясь о том, в чьи руки они попадут. Следы большинства его картин затерялись. И именно поэтому в XIX и XX веке время от времени обнаруживались неизвестные шедевры художника, о подлинности которых можно было только догадываться.
Вермеер мастер бытовой живописи. Картин на религиозные сюжеты у него почти нет. Известно лишь одно полотно — «Христос в доме Марфы и Марии».
Ян Вермеер «Христос в доме Марфы и Марии»
Критики считали, что эта картина могла быть частью утерянного цикла. Для ван Меегерена это стало потрясающей возможностью – написать нового «неизвестного Вермеера» из этого цикла.
Как создать шедевр семнадцатого века, живя в двадцатом?
Прежде всего надо было верно подобрать холст и подрамник. Ван Меегерен покупал старые картины, чтобы смывать верхние слои краски и рисовать поверх первоначального изображения. Кроме того, ему нужны были кракелюры – трещины, которые всегда появляются на старинных полотнах.
Чтобы обмануть экспертизу, ван Меегерен корпел над созданием красок по рецептам XVII века. Тогда их делали из натуральных пигментов и разводили чаще всего маслом или белком. Также он знал, что в XVII веке не использовали зеленый малахитовый пигмент, а смешивали желтую и синюю краски. Он делал так же. Не забыл ван Меегерен и о забивавшейся в трещины пыли.
Итак, потратив добрых четыре года на подготовительные работы, художник приступил к сюжету о посмертном явлении Христа ученикам. Так началось рождение утерянного произведения Вермеера «Христос в Эммаусе».
Хан ван Меегерен «Христос в Эммаусе»
Как Ван Меегерен продал картину Герингу?
Изначально фальсификация задумывалась, чтобы отомстить одному критику за срыв сделки. Но всё пошло не по плану. Тот критик и ещё множество других заключили подлинность этой картины. Но тут в оценку подлинности включился известный арт-дилер Джозеф Дювин. Он заявил, что картина — подделка, причем грубая.
Люди решили: Дювин просто сбивает цену. В итоге афера зашла очень далеко: картину купил музей Бойманса Ван Бёнингена в Роттердаме, заплатив за нее около 2 миллионов долларов. Ван Меегерен почувствовал, что наконец поймал птицу счастья за хвост, и продолжил писать «Вермееров».
Написав очередной шедевр «Христос и грешница», художник понимает, что наиболее реальным покупателем будет, скорее всего, кто-то из немцев. Так и вышло. Геринг был одержим коллекционированием, ограбил половину Европы и всегда мечтал обладать картиной Вермеера.
Заключение сделки стало уже не частным, а государственным делом. В результате переговоров стороны договорились, что за Вермеера Третий рейх возвратит Голландии около двухсот подлинных полотен старых мастеров, государство, получив картины, расплатится с продавцами «Вермеера» деньгами.
Геринг, как и Гитлер, считался ценителем искусства
Как раскрыли фальсификацию?
После войны в Австрии была обнаружена коллекция Геринга, и встал вопрос: кто же продал голландское национальное достояние — картину Вермеера — фашистам? К ван Меегерену пришла полиция. Его обвинили в измене, караемой смертью. Через шесть недель тюрьмы он сознался в мошенничестве.
Ему не поверили – посчитали, что он врет, чтобы остаться в живых. Но, тем не менее, ему дали шанс. И в течение шести недель, находясь в окружении репортеров, фотографов и многих других специалистов, он создал «десятый неизвестный шедевр» под названием: «Молодой Христос проповедует в храме».
Меегерен за работой во время экспертизы
Это доказательство оказалось самым убедительным: дело переквалифицировали. Кроме того, благодаря фальсификации, Голландия вернула 200 утраченных картин. Об этом много писали репортеры, поэтому публикация и попалась Герингу на глаза.
Свидетельства против ван Меегерена в музее Бойманса Ван Бёнингена
А теперь смотрите. Вы – не искусствовед (скорее всего), не художественный критик, не эксперт, определили на глазок, по плохонькой фотографии липового Вермеера, а целому сонму специалистов это не удалось... Наводит на размышления, да?