Вспомнили
Сидят этак Клара с Карлом, сидят у своей стены, у своего камина, у своей картины.Сидят, вспоминают.
Сидят этак Клара с Карлом, сидят у своей стены, у своего камина, у своей картины.Сидят, вспоминают.
Проснувшись со звонком будильника в шестом часу утра, я несколько минут лежал в кровати, разжевывая морозный ветер, который грубо доносился и старой, периодически постукивающей форточки. Темную комнату освещали своим багрово-желтым цветом уличные фонари. Мысли о грядущем дне не давали встать с кровати. Каждая часть моего тела отказывалась покидать теплое одеяло, но необходимость и ответственность, которую доверили мне коллеги по работе, взяла своё.
Открыв глаза, я уже стоял перед зеркалом в ванной. Звук падающих капель воды в эмалированное судно стал раздражать. Только умовение лица леденящей водой помогло мне прийти в себя. Во время чистки зубов я обратил внимание на зеркало… простояв несколько минут, я прекрасно осознавал, что человек напротив отражает то, кем я боялся стать, кажется, он зубоскалил. Покинув ванную, я решил приготовить себе завтрак. Встретила меня кухня с советским ремонтом, ржавая газовая плита и чайник. Достав из холодильника вчерашнюю яичницу с докторской колбасой, заварив крепкий кофе, я сел в спальне за стол. Почему мне нужно идти на работу, которую я ненавижу? Зачем мне общаться с коллегами, которые вызывают у меня тошноту? Все это делаю не я! Я никогда не хотел подобной жизни, никогда! Жалкое ничтожество! Я не мог плакать, хотя очень сильно хотел Самое ужасное, что я прекрасно знал ответы на подобные вопросы. Я заснул.
Мне снилось детство. То самое беззаботное детство. Яркие пейзажи, подобные картинам Левитана, лучшие друзья, с которыми я катаюсь на велосипедах объезжая всю деревню, которая казалась тогда безграничной, лужи, что делятся с тобой лучами солнца, счастливые родители, которые весело проводят друг с другом время. Все люди рады и счастливы меня видеть, в печке уже горят дрова. Пора вставать Улыбающаяся тень напротив меня приказала встать.
Один из первых опытов рассказа, надеюсь на качественную критику
Мой Telegram:@Glubinov, там делюсь новостями из жизни, буду очень рад каждому
Я резко открыл глаза и вдохнул полной грудью, жадно глотнув воздух. Так выныривают из глубины на поверхность , когда провели там слишком долго, и мозг уже начал биться в паническом припадке из-за недостатка кислорода.
Рядом на краю кровати сидела жена и собиралась на работу, повернувшись на шум она начала говорить что еще только 7 утра и мне можно спать дальше, но осеклась, увидев мой безумный взгляд, в моих глазах стояли слезы…
Я резко соскочил с кровати и начал наматывать круги по квартире, пытаясь что-то лихорадочно объяснить и рассказать жене. От избытка чувств и слез получалось откровенно говоря не очень. Только спустя 30 минут, полностью осознав, что вернулся в реальность и это был всего лишь сон, я смог успокоиться, переварить и рассказать что же мне приснилось…
«Я сижу в кресле (всегда его хотел, но в реальности на тот момент так и не купил) около телевизора в большой комнате и смотрю новости. Комната вроде моя, почти все так, но есть небольшие отличия в виде еще одного дополнительного окна. Мне 23, на календаре октябрь 2010 г. Все как в реальности. По новостям сюжет про какую - то очередную горячую точку. Диктор говорит что сейчас будет прямое включение и на фоне набережной реки появляется репортер с микрофоном, за ее спиной на другом берегу видны строительные краны, скелеты еще не построенных зданий и тут же, еще до конца не разобранные развалины. Я начинаю прислушиваться к ее голосу, так как вид и пейзаж начинают казаться мне смутно знакомыми. «Почти шесть лет назад в этой когда то красивой восточной стране, к власти, путем вооруженного восстания пришли левоцентричные силы при поддержке США. За несколько месяцев боевых столкновения армия, поддерживающая законно избранное правительство, не смотря на ожесточённое сопротивление, откатилась к столице и впоследствие была полностью уничтожена. Что бы понять на сколько тяжелые бои шли в Тегеране, посмотрите на другую озера Читгар, уже прошло почти 6 лет, а город не восстановлен даже на половину.
Я сейчас стою на том самом месте где 17 октября 2004 года принял свой последний бой батальон добровольцев из России против незаконных вооруженных формирований рвущихся к президентскому дворцу . В полном окружении он сражался больше суток, но был полностью уничтожен. Давайте почтим память наших сограждан минутой молчания, тех, кто в то нелегкое время пришел на выручку братскому народу Ирана»
Я смотрел на экран и не понимал почему все так знакомо, парапет набережной, этот вид, и … уже поддёрнутые пеленой смерти, яркие голубые глаза, которые смотрят на меня в упор…
Резкий флешбэк и меня прямо в кресле уносит в конец девяностых.
Мне 10 лет и я стою на центральной улице Тегерана возле входа в отель и жду родителей. Я абсолютно не понимаю, почему родители для отпуска выбрали именно Иран, а не Турцию или Европу. Даже немного зол не них. Стою и напеваю себе под нос какую - то детскую песенку. Рядом раздается девчачий голосок. «Привет, я Настя, а тебе как зовут?»
Я обалдеваю, от того что на улице ко мне обратились по русски. Еще и девочка моего возраста. Это было очень неожиданно. Мы познакомились и выяснилось, что это дочка одного из сотрудников посольства России, которое находиться через дорогу от отеля. Увидев в моей руке мой первый сотовый - кирпич NOKIA 3310 (в реальности он появился у меня только в 2002 году) она спросила, можно ли с него позвонить бабушке в Санкт-Петербург, так как она ее очень любит но давно не общалась, так как отец редко дает ей позвонить в Россию. Я конечно же согласился. Оставшиеся несколько дней до отъезда она приходила в отель и мы постоянно играли с ней.
БАХ и новый флешбэк перебрасывает меня в 2004 год. Мне 17 лет, я закончил школу, поступил в институт и планирую оставшуюся часть июля и весь август предаваться безудержному отдыху и веселью. В один из последних дней июля по новостям начинают показывать Иран и волнения народных масс в этой стране, которые к началу августа переросли в полномасштабные военный действия между армией, поддерживающий правительство и сепаратистами, которых поддерживало США. В ход пошло тяжелое вооружение. Столкновения охватили всю страну. Самолеты с эвакуируемыми и ноты протестов между странами. В общем все по классике.
Я вспоминаю нашу поезду в Иран, и девочку Настю. Мне становиться интересно что сейчас с ней, вернулись ли они в Россию и когда. В коробке со старыми вещами я нахожу свой первый мобильник, включаю его и нахожу контакт Настиной бабушки (так как она в тот период звонила несколько раз ей с моего телефона, то я сохранил номер в контактах).
После нескольких гудков ответил старческий голос. Ее бабушка рассказала мне, что Настя с семьей так и осталась в Иране, что самолет который должен был их эвакуировать был сбит на подлете к Аэропорту. И они забаррикадировались в посольстве. Сейчас этот район Тегерана под контролем боевиков и связь с посольством потеряна.
Не знаю почему, может взыграл юношеский максимализм и романтичная натура, но я решил отправиться туда и попытаться ее спасти, раз надежды на официальные способы и государство нет.
Тут история умалчивает, как я будучи 17 летним подростком смог вылететь из России в Армению, а сделал я это в тайне от родителей и смог пересечь сухопутную границу с Ираном.
Но это и не показывается. Просто БАХ и следующий флешбэк.
Уже октябрь 2004 года. Я в добровольческом русском батальоне, но так как мне еще нет 18, то я исполняю роль посыльного. Доставляю приказы из штаба обороны командиру батальона (идет дублирование приказов по радио в письменном виде). Вместе со мной на такой же должности 15 летний тощий паренек Иранец. Имя не помню. В основном батальон состоит из десантников, которые оставили службу (кто-то давно, кто-то недавно). Командиром батальона был светловолосый и голубоглазый 30 летний майор, который ушел в запас весной 2004 года.
Фронт трещит по швам, правительственных войск не хватает, отступление уже носит панический характер и все боеспособные подразделения стянулись к столице. Город окружен и бои уже несколько дней идут внутри города.
Наш батальон занимает позиции на набережной, недалеко от президентского дворца и спустя несколько часов попадает в окружение.
Радио связь глушится и меня и 15 летнего Иранца отправляют в расположение батальона с письменным приказом прорываться из окружения и отходить к дворцу - там формируется последняя линия обороны. Через развалины и канализацию мы вместе с Иранцем пробираемся через позиции боевиков и выходим на позиции батальона. Хотя это батальоном назвать уже сложно, даже ротой…максимум взвод - в живых на тот момент оставалось максимум человек 30 - 40. Мы передаем майору конверт с приказом, он его вскрывает, пробегает глазами по тексту и молчит. Примерно секунд через 30 он поворачивается к нам и отдает приказ - так же как пробрались к ним выбираться обратно и передать, что батальон прорваться не сможет, слишком большие потери, и что их последняя линия обороны здесь.
Иранец исполняет приказ и уходит, а я говорю что останусь с ними до конца.
Страха нет, есть только решимость и понимание что я должен быть здесь с ними. Майор кричит на меня, но по факту ничего сделать не может.
К утру в живых остается только человек 6-7. Я сижу, облокотившись о парапет набережной и набиваю магазины патронами. Кусочек в несколько десятков метров - наша последняя линия. На позиции врываются боевики - они хотят взять нас живыми. Ребята идут в рукопашную. Майор отстреливается, патроны в АК заканчиваются, он хватает его за ствол и начинает им размахивать как дубиной. Я получаю сильнейший удар прикладом в спину и падаю на землю.
Слышу рядом автоматную очередь и майор прошитый пулями падает рядом со мной. Я смотрю в его уже безжизненные голубые глаза, ветерок колышет светлые волосы на лбу и наступает темнота…
В сознание я прихожу в абсолютно пустой камере (эдаком бетонном пенале 2 на 2 метра, с высотой потолка метра 4 и маленьким зарешетчетом окне по центру потолка). Через решетку я вижу пронзительно голубое небо и высокие белые облака. Я одет в какой то длинный балахон до колен с прорезями для рук и головы. Больше одежды на мне нет. Весь чумазый, с кровоподтеками и огромными синяками я сижу забившись в угол и поскуливаю. В одной из стен металлическая дверь, по низу которой маленькое отверстие (тоже закрытое), которое раз в сутки открывается и через него залетает тарелка с баландой. И все. Никто не приходит. Ничего не говорит, только раз в сутки тарелка с бурдой из непонятно чего. Я, извиняюсь за выражение,ссу и сру под себя, сижу в своих же испражнениях. В полной тишине. Я уже давно потерял счет времени, только могу определять день или ночь, так как есть окно в потолке. Единственно что я делаю, это смотрю на небо и проплывающие облака, а ночью на звезды. Возможно это единственное что не позволило мне полностью лишиться рассудка.
Однажды дверь открылась и в камеру зашли два врача, один из них на русском в сердцах сказал «еб…ы в р..т!»
Так как к тому моменту подняться сам я уже был не в состоянии, то меня под руки на негнущихся ногах вывели из камеры, провели по длинному коридору и в еще одну дверь вывели на улицу. Там стояло много людей в костюмах, в военной форме. Я еле ворочая языком спросил у одного из врачей, какая сейчас дата. Он ответил что 12 марта 2005 года, получается я просидел в Иранской тюрьме почти 5 месяцев. Дальше я поплыл и помню только обрывки фраз и затуманенные картинки. Вот я в карете скорой помощи, вот я в посольстве… «мы договорились с новым правительством…посол лично обратился к новым лидерам страны с просьбой об освобождении…это стоило нам многого…» военный борт, Москва, госпиталь… «ууу, тут все плохо, парень слишком много пережил, не вывезет…думаешь психоблокаду?…экспериментальный способ…ну другого шанса у него все равно нет…»….
БАХ! Я сижу сново на кресле посреди комнаты у телевизора в своем 2010 году и смотрю новости…я в шоке…на глазах слезы…я понимаю что, что бы не была это за психблокада - она прорвана, воспоминания накатывают огромными цунами и пытаются стереть меня в порошок…то что после школы я сразу поступил в институт…это все ложное, это все скрыли от меня…мне врали, но злобы нет, я понимаю что это был мой единственный шанс на нормальную жизнь. Но и как прежде жить уже не смогу…
На след день я лечу на самолете в Москву, а оттуда с пересадкой в Тегеран. Я должен побывать там, в том месте. И вот спустя сутки после того сюжета в новостях, я - 17 октября 2010 года стою в том самом месте где 6 лет назад я стоял насмерть в неравном бою. Я стою и смотрю на озера Читгар, на строящийся город. Начинает накрапывать легкий дождик. Я поворачиваю голову и замечаю в паре метров от себя высокого парня, он то же поворачивает голову в мою сторону и начинает так же с прищуром рассматривать меня. Яркая вспышка - да это же тот самы 15 летний Иранец, мой брат, мой друг того страшного времени. Значит он тогда прошел, не сгинул в остервенелых боях последних дней. Я делаю шаг на встречу, он тоже, он меня узнал. Я обнимаю его, и чувствую его руки на своей спине, только он может понять мою боль, у него она такая же. Дождь льет все сильнее, а мы стоим обнявшись и из наших глаз текут слезы…»
В этот момент я возвращаюсь в реальность, первые минуты меня просто разрывает, я не понимаю где настоящие, а где сон….
Спустя 13 лет я все еще помню каждую его деталь, помню кресло, которое я так и не купил, помню шеврон на форме майора и его уже неживые открытые голубые глаза, помню каждую трещинку на стене в камере…помню все…
P.S.
Ни разу ни до, ни после я не видел такого реального сна, ни один сон не оставил столько всего во мне, как этот.
Он выбился в мозге, как буквы на камне, как реальные воспоминания и не проходит и дня, что бы я не возвращался в те события. Успокаивает только одно - это все таки был сон…но сон ли?…
Начитавшись кучу статей в интернете я пришел к выводу, да пусть заминусят меня реалисты, что в тот момент грань между параллельными мирами истончилась и я видел кусочек своей жизни в параллельном мире, так похожем на наш, но немного другим…
Эта история случилась со мной в ту пору, когда я работал видеооператором и инженером по нелинейному видеомонтажу...
Пара джинсов, пара футболок, спортивный костюм и сланцы, - все это без труда уместилось в дорожную сумку. Мой автобус до станции Нижнедевицк отправлялся в восемь-тридцать с центрального автовокзала. Ворчливый водитель с трясущимися руками принял мой билет, недовольно покосившись на объемистый чехол с видеокамерой и дыхнув на меня перегаром мотнул головой в сторону салона, - мол располагайся.
Вопреки моим ожиданиям, автобус был, практически, пуст. Помимо меня, этим жарким июльским утром в Нижнедевицк ехало всего шестеро пассажиров, так что разместился я, можно сказать, с комфортом. Но вот дальше начинались два часа ада. Мотор автобуса ревел, как дикий медведь, с трудом набирая скорость не более семидесяти километров в час, в открытых окнах гудел поток раскаленного воздуха, временами заглушая рев двигателя.
Пот лился с меня ведрами, уже через четверть часа моя футболка намертво прилипла к спине, а уши перестали что-либо слышать, кроме гула мотора и гудения ветра. Мне было не чем дышать, и я уже всерьез подумывал о том, чтобы попросить водителя остановить эту адскую душегубку и вернуться в город пешком, когда мой взгляд случайно упал на пожилую женщину, сидевшую в двух местах впереди меня. Не смотря на изрядную полноту, она выглядела бодрой и довольной жизнью. Рядом с ней стояли две здоровенные авоськи, на ее голове был повязан цветастый платок, со стороны показалось, что она просто наслаждалась поездкой. Глядя не нее, я собрал в кулак всю силу воли, которую ухитрился найти и терпел. Уж не знаю, каким чудом, но через полтора часа я прибыл в пункт назначения. Живым.
Кое-как выбравшись из автобуса, я успел сделать не более десяти шагов, как мое плечо сзади сжала крепкая рука. Обернувшись, я увидел незнакомого парня, чуть повыше меня ростом и лет на пять постарше. Он был одет в милицейскую форму с закатанными рукавами и красную бейсболку с логотипом «Красные крылья. Детройт», которая никак не сочеталась с милицейской формой, что, по-видимому, нисколько не смущало носившего ее молодого человека.
- Антон, - представился он, протягивая мне руку.
- Максим, - сказал я, ответив на его рукопожатие.
- Знаю, оборвал он наше знакомство, - иди за мной, машина там.
Где там, Антон не уточнил и быстро зашагал вперед, не обернувшись и не предложив мне помощи с вещами. Стараясь приноровиться к его быстрому шагу, я дошел до красной «девятки», стоявшей прямо под знаком «остановка запрещена». Метрах в двадцати от его машины, двое сотрудников ГИБДД отлавливали испуганных водителей, на красную девятку они не обращали внимания.
- Пить хочешь? - спросил Антон, открывая машину.
Я молча кивнул. После автобусного ада, пить я хотел, да еще как.
- Тогда терпи. По дороге киоск будет с нормальным квасом. Там остановимся.
- А тут чего? - я с завистью посмотрел на небольшую очередь, окружившую бойкую девушку, стоявшую на раздаче возле бочки с надписью «Квас».
- А тут лучше не пить, - не стал вдаваться в подробности участковый.
Сидеть на переднем сиденье с камерой в руках было неудобно, но за время операторской деятельности я привык ко всякому. Кондиционера в машине не было, ручка, опускающая окно, на моей двери отсутствовала, но все равно ехать на машине было лучше, чем сидеть в автобусе. Минут через десять Антон остановился возле киоска, продающего напитки. В отличии от разливной бочки на автовокзале, у этого киоска стояла солидная очередь, человек в пятнадцать. Открыв багажник, Антон достал оттуда две пузатые кружки и уже с ними направился к киоску, минуя очередь. К тому моменту у меня на столько пересохло в горле, что вкуса я, практически, не почувствовал, но холодный квас вернул меня к жизни.
Мы снова тряслись в машине. Дорога и у автовокзала-то была, мягко говоря, так себе, а чем дальше мы от него отъезжали, тем хуже она становилась. Но наличие кочек и ям нисколько не смущало водителя. Красная девятка, подпрыгивая на ухабах, летела вперед, не сбавляя скорость. Ремня безопасности на моем сиденье не оказалось, мне оставалось упереться ногами в пол и ухватиться рукой за дверную ручку, другой рукой я крепко прижимал к себе камеру, мысленно похвалив себя за то, что не поддался соблазну положить ее на заднее сиденье. Из дребезжащих колонок хрипел «Сектор Газа», хрустело под капотом, из-под правого колеса временами раздавался скрежет.
Дорога вконец запаршивела, иногда Антону приходилось съезжать на обочину, чтобы объехать очередную яму глубиной покалено. Мы миновали редкие домишки и теперь мчались по узкоколейке, слева и справа от которой, на сколько хватало глаз, тянулись поля вперемешку с редкой лесополосой.
- Ну рассказывай, - обратился ко мне Антон.
- Чего рассказывать то? Я думал, что это ты мне расскажешь, для начала, какого черта я сюда вообще приехал?
- А я уже думал, что ты не спросишь, - усмехнулся он.
- А я думал, ты сам расскажешь, так сказать, введешь в курс дела.
- Да рассказывать-то особо и нечего, - вздохнул участковый, при этом его бодрое, молодое лицо сразу постарело и посерьезнело, вокруг глаз залегли морщины, лоб нахмурился. Полгода назад у нас в селе девушка пропала. Возвращалась она вечером от своего парня из города, обычно наоборот бывает, парни из города к деревенским девчонкам в гости ездят, а у нее обратное случилось, так вот, возвращалась она под вечер уже. До автовокзала она доехала, значит, а дальше… Дальше деревенские автобусы ходят нехотя, как дети в школу.
В общем, своего автобуса она не дождалась, доехала до Синих Липягов, а дальше на попутках. Там на остановке ее последний раз местные ребятишки видели. Высокая, рыжеволосая, в желтой юбке и с большим синим платком на шее, ее ни с кем не перепутаешь. Домой в тот вечер она не доехала, а на следующий день ее мать к нам в милицию заявление о пропаже дочери принесла. Через неделю розысков двое граждан объявились, которые в день пропажи Зои видели, как машина, по всем приметам похожая на ту, в которой девушку в последний раз видели, стояла на обочине дороги, а возле нее стояли и ругались мужчина и высокая, рыжеволосая девушка, наверное, Зоя. Больше ее никто не видел.
Случилось это в начале весны, у нас до сих пор идет розыск. А в начале лета люди пропадать стали. На данный момент, насчитываем уже пятерых пропавших и это только за три месяца. Все они молодые мужчины. В основном, либо пешком идут, либо в автобусах их последний раз видят, один, правда, на своей машине ехал. Свидетели утверждают, что всех мужчин видели в обществе высокой, рыжеволосой девушки с синим платком на шее, но и это еще не все.
Уже месяц, как наши местные жители, живущие ближе остальных к кладбищу, жалуются на ночные дебоши, устраиваемые ночью на кладбище. По их словам, какие-то подростки там ночью устраивают шабаши, с разжиганием огня и кровопусканием. А, иногда, и с жертвоприношениями - местные потом по утрам на кладбище тушки зарезанных животных находят.
- Вы не знаете кто это и хотите, чтобы я эти шабаши на камеру снял, чтобы потом опознать их по пленке? - не удержался я от вопроса.
- Да знаем мы все, тут тебе не город, - обиделся Антон. Тут людей-то всего знаешь сколько живет? А подростков еще меньше. Меня другое волнует. Главное - кто эти подростки, которые ночные ритуалы устраивают. Был бы то сын председателя, или племянник гаишника старшего Мицюка, - ты его у автовокзала видел, я бы не удивился. Но вот про тех ребят, про которых я знаю, что это они - никогда б не подумал. И да, я хочу, чтобы ты все снял на камеру, чтобы было потом что предъявить им, да и чем перед начальством отчитаться, - добавил он уже более спокойным тоном.
Машина свернула с основной дороги на грунтовку и дальше мы поехали через поля. Через открытое водительское окно в машину задувало пыль и мелких насекомых, странно, но грунтовая дорога оказалась гораздо ровней, чем асфальт, с которого мы недавно свернули. Поля сменила березовая роща, которая неожиданно перешла в кладбище, за которым начинался совхоз Першино, как гласил покосившийся щит на въезде.
- Ну, вот мы и приехали, - невесело выдохнул Антон.
При въезде в совхоз снова начался асфальт, вместе с ямами. Мы проезжали мимо сдвоенных, покосившихся домов, мимо ворот и сараев. Изредка, вдоль дороги попадались хмурые небритые мужики, которые, нехотя, кивком головы приветствовали Антона, тот отвечал им с таким же радушием. Всюду, куда я не поворачивал голову, царила разруха и запустение. Наша девятка подъехала к небольшому одноэтажному кирпичному зданию, окрашенному в бледно-желтый цвет, ни каких вывесок над зданием не было. Антон заглушил двигатель и вышел, сильно хлопнув дверью:
- Ну, вот мы и на месте, - сказал он.
Я вышел из машины, пытаясь размять мышцы спины, затекшие во время поездки. Участковый с хрустом открыл дверь, каким-то хитрым Т-образным кличем.
- Заходи, располагайся.
Я вошел внутрь. Внутри оказалась всего одна маленькая квадратная комната с двумя зарешеченными окнами. Снаружи я не заметил решеток, видимо давно немытые окна с трудом пропускали внутрь солнечные лучи. Возле одного окна стоял стол с двумя стульями, возле другого был короткий топчан с подушкой и одеялом, рядом с ним ютилась покосившаяся тумба с чумазым чайником и пыльным графином.
- Дом, милый дом, - хохоча и глядя на меня, как сумасшедший, выдавил Антон. Кстати, ты к нам надолго приехал? - не унимался он.
- Пока не сниму твое видео, - ответил я. А что это? Похоже на казарму.
- Это милиция. Вернее, сам милицейский участок у нас в Нижнедевицке расположен, а это просто опорный пункт. Которым мы время от времени пользуемся, - пояснил Антон.
- И ты предлагаешь мне здесь жить неделю?
- Да не неделю. Антон, наконец-то, справился с приступом хохота и снова превратился в скучного, неразговорчивого районного участкового. Не бойся, я думаю, дня за два, ну максимум три, мы управимся. Да и не так плохо здесь, как ты думаешь, поверь на слово, остальные места похуже будут, где тебе еще переночевать предложат. А тут свой дом под ключ, - снова не выдержал и хохотнул участковый, - на топчане спать неудобно, наши ребята, когда дежурить тут приходится, спят в камерах. Там, - показал он головой в дальний конец комнаты, - уборная и душ, а рядом с ним две раздельные камеры. Там койки удобнее, да и прохладнее там. Матрац с подушкой перенеси только, а то там нет.
- А если сюда ночью кто-то из «ваших» приедет? Или привезут кого?
- Да какой там! На кой сюда кто ночью-то поедет? Здесь и днем-то кроме меня никого. А про привезут, так ты, вообще, забудь, тут тебе не город. Тут все свои. Когда сюда кого-то сажали, в общем, такие случаи можно по пальцам пересчитать. Магазин за углом, я бы на твоем месте поспешил, - сказал Антон, глядя на часы, - сейчас двенадцать, а после двух его уже закрыть могут. Только будешь уходить, дверь за собой закрой, ключ на столе оставлю. Просто так она не закроется, нужно на нее плечом надавить, тогда только ключ в замке повернется. Ну, в общем, осваивайся, а мне по делам нужно. Я в Нижнедевицк поеду, а вечером вернусь. Часов в восемь. Бывай.
Я положил чехол с камерой на топчан, вынул кошелек из дорожной сумки и заскочил в туалет. Я спешил, чтобы потренироваться в открывании замка, пока не уехал Антон, но опоздал. Когда я выбежал на улицу, красная девятка, поскрипывая и громыхая, уносилась прочь. Чертыхаясь, я стал закрывать дверь. С первого раза у меня не получилось, дверь не доходила до дверного проема сантиметров на десять. Я попробовал навалиться на нее всем весом, но этого оказалось мало. Что-то в двери «бомкнуло», но в дверной проем она не стала. Тогда я с размаху приложился по ней плечом, получилось уже лучше, но все равно, дверь не закрылась. Со второго раза мне удалось, - что-то в двери хрустнуло, плечо прострелило болью, но ключ провернулся в замке. Когда боль в плече утихла, я похлопал руками по карманам джинсов, холодея от страха, но кошелек оказался в кармане. Прежде чем в следующий раз выйти на улицу, я сто раз подумаю.
Я стоял, озираясь по сторонам, вспоминая, в какую сторону указал Антон, когда говорил про магазин. Мимо меня прошли два подвыпивших мужика, разглядывая меня с ног до головы. Несмотря на то, что вывески на здании не было, все местные, наверняка, знали, что это за здание и какие люди из него выходят. Справа от себя я увидел чумазого пацаненка лет пяти, в одной руке он держал пакет молока, в другой нес надкусанную буханку горячего черного хлеба. Стало быть, магазин в той стороне, и я зашагал в его сторону.
Магазином оказался ржавый железный гараж, в покосившуюся дверь которого вело несколько полусгнивших деревянных ступеней. Внутри горела одинокая лампочка, с трудом освещавшая скудный ассортимент и полную продавщицу, сидевшую вплотную к дрожащему вентилятору. Как она выживала в духоте этих металлических стен, я не представлял. Поначалу, мне показалась, что она спит, она никак не отреагировала на мое появление, лишь зрачки ее глаз нехотя взяли меня на прицел.
- Здравствуйте, поздоровался я, - мне б чего поесть и попить.
Но предложений не последовало. Что ж, придется подбирать необходимое самому.
- Что у вас из еды есть? - снова попробовал я.
Продавщица молча обвела глазами полки с товарами, - мол, выбирай сам. Да я бы и выбрал, было бы из чего выбирать.
- Макароны есть, которые можно кипятком заварить?
Полная дама отодвинулась от вентилятора и с интересом уставилась на меня, как смотрят на человека, только что сморозившего полную чушь. Видимо, в этом совхозе лапшу быстрого приготовления еще не изобрели. На прилавках были спички, крупы, обычные макароны, консервы и туалетная бумага. В небольшом холодильнике света не было, но сквозь стекло я заметил две бутылки с минеральной водой.
В итоге, через несколько минут я вышел из магазина с несколькими банками консервов, буханкой черного хлеба, который, вопреки моим ожиданиям, оказался далеко не сегодняшним, и двумя бутылками минеральной воды из холодильника. Стоит ли говорить, что минералка оказалась теплой?
Всем добра, продолжение следует...
Часть 1, Часть 2, Часть 3
Прошу прощения за возможные ошибки и опечатки, но у автора нет права выкладывать текст из готового произведения - таковы требования издательства. С Вашего позволения, выкладываю чистовик.
Закулисье (Бесплатно по ссылке) 18+
"Брось нож или буду стрелять!" - этот приказ звучит угрожающе. И хуже всего такое слышать от полицейского, тем более, что никакого ножа у профессора психологии при себе не имелось. Когда Ларинцев понял, что попал в руки обычных преступников, ему казалось, что хуже быть не может.
Он ошибался, опасный и таинственный эксперимент уже начался. Задача - выжить и вернуться обратно.
Голос за бесплатную книгу добавляет 100 очков к карме.
Случилось это во время армейского полевого выхода, летом 2009-го. Тоцкий полигон. Адская жара + дефицит нормальной воды = в части произошла вспышка дизентерии. Коротко о том, что такое дизуха: озноб, усталость, температура и конечно же 10 + раз в день диарея. Ночь. Лежу в лазарете. Резко проснулся от нехорошего предчувствия, что жопа сейчас "взорвëтся" как Еллоустоунский супервулкан в фильме "2012" помните?
Выгребные ямы солдатских толканов были на приличном расстоянии от лагеря. Зажав булки, с большим трудом, но стараясь сделать это это как можно скорей, преодолеваю это расстояние. Присаживаюсь, думая, что самое страшное уже позади.
По спине пробегает холодок. С ужасом осознаю, что в попыхах не взял с собой туалетную бумагу. Примерно 2 часа ночи. Кругом один лишь песок. Темнота - хоть глаз выколи. Лишь трассера в ночном небе и виднеющиеся в отдалении тусклые огни чьих-то телефонов изредка подсвечивающие спящий палаточный лагерь. Тишину изредка нарушают взрывы где-то в далеке и звуки которые издают мои воспалëнные кишки... И тут произошло нечто невероятное! Со словами - "Вот, держи, думаю тебе это сейчас очень нужно!" из темноты появляется рука протягивающая мне туалетную бумагу! Успел лишь вымолвить - "Очень нужно! Спасибо!" Рука помощи растворилась в темноте так же быстро, как и появилась. Налëт мистики придаёт ещё тот факт, что как я не вглядывался потом в сторону лагеря, силуэт удаляющегося от полевых толчков человека я так и не увидел
Итак, дело было в минувшие выходные, когда мы с дочкой отправились в гости к подруге в г. Асино (далее по тексту: дочь Настя, подруга Люба). В воскресенье решили погулять. Ну а где еще можно гулять, как не в заброшенной деревне. Брутальное место, запах приключений и новизны - что может быть лучше!
Приехали и сразу же услышали... Вы слышали когда-нибудь тишину? Гулкую, тяжелую тишину. Только шум ветра и наших голосов без эха. Но на улице день деньской и светит солнце, поэтому нам ничуть не страшно. Оставив машину в начале улицы, мы, весело шутя, направились в первый же заброшенный дом пофотографироваться на фоне зияющих окон и даже осмелились войти внутрь. Как только мы вышли из дома, неожиданно раздался звук сработавшей автомобильной сигнализации. Причем я отчетливо слышу звук со стороны своей машины, а Люба, стоявшая поодаль, утверждает, что звук идет с другой стороны. Но деревня хорошо просматривается и никаких машин мы не видим и точно знаем, что за поворотом только наша машина. Я смотрю на брелок сигнализации: он молчит. Тревога охватила меня и мы бежим к началу деревни. Как только моя красная машинка оказалась в зоне видимости, звук стих. Около машины никого! Что за?... В этот момент, все еще отбрасывая шутки про призраков, я уже почувствовала необъяснимую тревогу. Но мы - девчонки смелые - хохоча над страхами, снова отправились вглубь деревни. Наше внимание привлек еще один заброшенный дом. Люба и Настя прямо бросились в него с желанием там чуть ли не поселиться, затопить печь и настряпать пирогов. Я, уже получив немного адреналина в кровь, все же отговорила их от этой затеи и мы вышли на дорогу. Обсуждая, прошлое этой деревни, мы двинулись дальше. В этот момент кто-то из нас увидел вдалеке... старушку, которая шла по направлению к нам. Снова пустив в ход шуточки про мертвецов, мы задались вопросом: а что здесь делает эта бабуся? Живет? Копает картошку? Ищет кого-то? Или, может, собирает целебные травы от ревматизма?
И тут на секунду мы все отвлеклись от бабки, так как я наступила в коровью лепеху (хоспаде, она-то тут откуда)! Смеху на всю деревню! Особенно Настя заливалась. Снова бросив взгляд вперед, я уже с неподдельным страхом обнаружила, что бабули на дороге нет! Пытаясь запугать своих спутниц, я вспомнила какие-то ужастики и пригласила девочек проехаться со мной домой, потому что уже пора, дома ждут родные и вообще кушать хочется. И вдруг снова увидела эту бабку на дороге, которая шагала по ней, но уже на более далеком от нас расстоянии. Как?! Как она так быстро перемещается? - подумала я. Или мне это кажется? С надеждой я обернулась назад, в начало деревни, как бы ища успокоение в том, что вон там моя машина и мы уже скоро уедем отсюда. Лучше бы я туда не смотрела... Там была собака. Белая. Которая просто перешла дорогу в направлении машины и скрылась за поворотом. И тишина! Собака, как будто нас не заметила, что было маловероятно, так как мы вели себя очень шумно. Забыв про бабку, мы уже все достаточно испуганные, взявшись за руки двинулись к машине с ужасом понимая, что там нас ждет бродячая собака. Когда мы подошли к машине, то никакой собаки там не увидели. Быстро запрыгнув в машину, мы облегченно вздохнули. Нет, такой как в фильмах ситуации не было - машина завелась сразу же ))) Но в этот момент в лобовое окно мы увидели стремительно несущуюся к нам белую собаку! Она бежала, разинув пасть, прямо на машину и.... не издавала ни звука! Ни одного "гавка", блин. Если честно, я бы нисколько не удивилась, если бы собака прошла сквозь машину. Но она пробежала по касательной и куда-то скрылась. Куда именно, мы уже уточнять не стали, потому что я нажала на педаль газа в пол.
Вся эта история мне самой кажется чем-то смешным и ненастоящим. Но тот страх, что я испытала там, в этой жуткой тишине, где даже собаки безмолвствуют, был самым настоящим. Если бы я была там одна, уже через день-два я сама себя убедила бы в том, что все это мое воспаленное воображение себе нарисовало, что описание событий вышло более красочным, а случайные совпадения с бабкой и глухонемой собакой обычные явления. Но и Люба, и Настя, также слышали звук сработавшей сигнализации, они тоже видели старуху и эту странную собаку. А еще они слышали эту мертвую тишину.
В детстве со мной происходили странные вещи, которые во взрослом возрасте я пыталась осмыслить с рациональной точки зрения, но по-прежнему оставалось много вопросов.
Вот странности, которые со мной происходили:
1. Несколько раз на своём школьном столе проснувшись с утра я находила кучу кухонной утвари, которая непонятным образом появлялась за ночь (больше всего было тарелок и кружек). Мама ворчала, что домой совсем распоясался (хотя я всё-таки грешила на свой лунатизм). Мама же была со мной не согласна — лунатила я лишь однажды. Она подловила меня, когда я ночью бесцельно слонялась по коридору. Полы у нас дома сильно скрипели, а у мамы очень чуткий сон. Если бы я продолжала время от времени ходить во сне, мама бы наверняка проснулась! Случаи с посудой это никак не объясняло.
2. Часто терялись вещи. Причём я точно помнила, что они лежали в определенном месте, потом вдруг пропадали и снова через какое-то время чудесным образом оказывались там, где изначально и лежали. Дошло до того, что я приговаривала: “домовой, домовой, поиграй и отдай”. Мне казалось, что это помогает.
3. Один случай напугал меня особенно сильно. Родители уехали на все выходные по делам и я позвала подружку с ночёвкой, чтобы было веселее. Надо отметить, что и одна я не боялась оставаться не смотря на все странности, творящиеся в доме.
В тот вечер мы с подругой много шумели, громко слушали музыку, а позже, угомонившись, решили посмотреть телек, но никак не могли найти пульт от него. Я недавно видела его где-то рядом... Мы потрясли все накидки на диванах и креслах, выдвинули все шкафчики и даже заглянули в холодильник, в надежде, что кто-то по ошибке мог положить его туда. Обессилев от длительных поисков я рухнула на диван, а подруга уселась в кресло в метре от меня. Каково же было наше удивление, когда мы одновременно увидели злосчастный пульт лежащий в 10 см от моей руки. Напомню, мы перетрясли все накидки с дивана и кресел, пульта там не могло быть! Не сговариваясь, мы с визгом бросились в самую дальнюю комнату (родительская спальня), закрылись там и до утра не выходили.
Когда я рассказала об этом маме, она всего лишь посмеялась, объяснив, что мы достали домового шумом и он решил над нами пошутить. Мама верила в домового и уверяла, что не раз видела его и даже слышала, как он ходит по кровати, когда она спит.
4. Но больше всего запомнился случай, когда я сама увидела домового! Я находилась в квартире одна и сидя на диване смотрела на телевизор. В то же время мне открывался обзор на коридор. В какой-то момент, боковым зрением я увидела, что в коридоре пробежало некое существо небольшого размера и коричневого цвета. “Крыса”, — с полнейшим спокойствием подумала я (хотя существо значительно превышало размеры крысы). Мышей, крыс и других мелких живностей я панически боялась и боюсь до сих пор. Но в тот момент, что удивительно, я была абсолютна спокойна и пошла проверять куда побежала якобы увиденная мною крыса. Естественно, никого не обнаружив, я вдруг осознала, что никакой крысы в принципе не могло быть в квартире!
Повзрослев и уехав из родительского дома в другой город я более таких странностей не встречала.
Справились? Тогда попробуйте пройти нашу новую игру на внимательность. Приз — награда в профиль на Пикабу: https://pikabu.ru/link/-oD8sjtmAi
Глава II (Глава 2 Часть 2)
ДОМ
(Dotan - Home)
Ссылка на предыдущую часть:
"Мы не Святые." Глава II (Часть 1)
Ссылка на предыдущую главу:
"Мы не Святые." Глава I♠♠♠♠♠♠♠
Прохладное помещение гостиной встретило вошедшего в дом темной и тягостной угрюмостью. Сквозь заколоченные окна не мог пробиться слабый солнечный свет, по-нищенски освещавший землю за стенами особняка. Синева полумрака покрывала собой все вокруг, опасливо скалясь своими темными углами на человека в бежевом пыльнике, что с такой тоской в глазах взирал на деяния беспощадной действительности. Осторожно, словно страшась нарушить мертвый покой старого дома - мужчина продвигался по комнате. Продвигался медленно и неторопливо, неуверенными движениями - едва касаясь кончиками пальцев запыленных предметов мебели - стоявших в разнобой по комнате. Большинство их было накрыто белыми полотнищами и сиротски оставлено вдоль стен гостиной. Человек в длинном плаще прошел к камину и задержал на секунду дыхание - подняв глаза к каминной полке. Увидев там пустоту стены, с двумя креплениями для оружия - глухо усмехнулся. И смешок этот, скорее был похож на сдавленный вопль, что непозволительно издать вслух. Даже наедине с собой.
Но дом…
Дом постепенно начинал признавать нечто знакомое в этом грустном человеке. И будто боясь ошибиться, как живое существо - стал медленно тянуться всем своим естеством к мужчине, с грустными голубыми глазами. Сонмы паутины под потолком затрепетали от невидимого дуновения. Стены, будто осторожно пытались вобрать в себя воздуха, вздохнуть с облегчением, почувствовать своей незримой сущностью присутствие того, кто некогда был частью его самого.
— Не тот дом ты выбрал, ублюдок…
Тихий, но твердый женский голос раздавшийся за спиной мужчины, так и зазвенел в тиши гостиной. Никакие звуки с улицы не проникали сюда, в покои оставленных надежд и мечтаний. Мужчина слегка опустил голову и спокойно развернулся лицом к "сегодняшнему хозяину" особняка.
Напротив широкоплечего мужчины с отрешенным взглядом в небесных глазах, что светились в полумраке пугающей чистотой - стояла в метрах четырех особа, с вытянутым в его сторону оружием. Даже в столь ужасном освещение нельзя было не отметить красивых очертаний ее тела, и медно-рыжих волн - обрамляющих голову подобно светозарному нимбу, что присутствует на всех картинах иконописцев. Часть лица была укрыта непослушными вьющимися кудрями, полностью скрывая правую сторону. Но на левой стороне лица - горел твердой решимостью медовый уголек - со злостью стараясь выжечь кусочки неба на лице напротив. Незнакомка стояла пред ним в заношенной темной рубашке, на однозначно голое тело, с застегнутой в невпопад на несколько пуговиц. Мужчина скользнул взглядом по неприкрытым ногам женщины, отмечая про себя темные брызги на левом бедре и старые шрамы - располосовавшие обе ноги неровными стежками. Ничего кроме мужской рубашки на несколько размеров больше - и возможно исподнего - на ней не было. Ну, это если не брать в расчет темный револьвер, что не шелохнулся ни на йоту в руке женщины.
Голубоглазый подался вперед. Спокойно. Бесшумно. Не взирая на смотрящий ему в лоб глазок пистолета - он приблизился к женщине, ни на секунду на прерывая зрительного контакта меж ними. Незнакомка не шевелилась, продолжая целить револьвером мужчине между глаз. Когда до ствола оставалось меньше пяти сантиметров - голубоглазый остановился. Они оказались почти одного роста и все так же продолжали играть в извечные "гляделки". Возможно, так бы могло продолжаться целую вечность, но мужчина вдруг осторожно приподнял руку, и взвел ели приметный курок на револьвере незнакомки.
— Нет. - спокойно произнес он, — Именно тот, что нужно.
— Ты действительно думаешь, что "это" произвело какое-то впечатление? - подобно ему, спокойно и выдержано изрекла женщина, — Думаешь я курок не спущу?
— Возможно, так было бы даже лучше. - отрешенно ответил голубоглазый. — Столько бродить… и все ради того что бы умереть в единственном месте, где я рад быть.
Женщина вздернула подбородком:
— Смерти хочешь? - сквозь сжатые от злости зубы процедила она. Мужчина в плаще, при всем желании не смог бы не заметить невыразимую боль, что скрывалась за злобой.
— Она меня отринула. - прошептал он, — Кажется, как и тебя?
Револьвер дрогнул. И резко упал вниз.
— Черт…
Женщина отвернулась, опустив голову. Волосы скрыли все ее лицо, к которому она припала ладонью. Она с усилием потерла лоб и дерзко выпрямилась - отойдя при этом в сторону и не произнеся больше ни слова. Босые ноги устало затопали к дальней стороне гостиной, где когда-то была кухня - оставляя на старом паркете идеальные отпечатки в пыли. Человек в длинном плаще - спокойно направился следом.
На грязный и запущенный островок кухни - встала бутылка виски и один бокал - извлеченные из под стойки. Скрипнула крышка и дно округлого бокала окропилось резко пахнущей жидкостью.
— …Я знаю кто ты. - женщина залпом влила в себя виски, моментально перехватившее ее дыхание.
— Я тоже. - произнес голубоглазый, безразлично наблюдая за движениями собеседника.
— Рада за тебя. - язвительно ответила та, — Самоидентификация штука теперь редкая.
— Нет. - холодным тоном отрезал он, — Кто "ты".
Рыжеволосая молчала, ожидая дальнейших слов. Но вместо слов, он протянул руку и попытался убрать волосы - покрывающие всю ее правую часть лица. Женщина дернулась назад и мгновенно направила револьвер на мужчину вновь. Он усмехнулся. Впервые по-доброму. Без контекста.
— МакКензи Арчер. - сухо произнес мужчина, но загадочная улыбка не прекращала играть на его устах. — "Рыжая".
Поистине необыкновенный глаз, цвета самого настоящего меда - поглядел на него исподлобья. Только, теперь беззлобно.
— Марк, сука, Аврелий…
— …Не думала что ты когда-нибудь вернешься…
МакКензи стянула пыльное покрывало с дивана в кабинете особняка и невозмутимо на него плюхнулась. Принесенная с собой маленькая аптечка встала перед ней на журнальный столик.
— Ждала кое-кого другого? - Марк остался позади, облокотившись локтями о спинку.
— Возможно. - безразлично бросила Рыжая, — А возможно и нет. Тебя не касается.
Она сложила в руках в несколько раз вскрытый бинт и промочила его дезинфицирующей жидкостью. Закинула левую ногу на стол - попытавшись протерев глубокие царапины. Неудобное положение тела не позволяло ей сделать это нормально.
— Давай я… - Аврелий обошел диван - на ходу стянув с себя плащ - и попытался забрать кусочек ткани из руки МакКензи.
— Руки убрал. - дернулась она.
Марк усмехнулся и попытался вновь. Отодвинутая рука женщины подалась назад еще дальше, а суровый взгляд одного открытого глаза горел непреклонной твердостью.
— Ой, да прекрати ты! - Аврелий быстрым движением забрал кусок бинта и опустился на диван. Арчер недобро прищурилась.
— Что так темно-то… - пробубнил он, мельком оглядевшись вокруг.
— У меня аллергия.
— На свет? Серьезно?
— На всяких мудаков, что вламываются ко мне и вырывают из рук мои вещи.
Марк медленно выдохнул:
— Так… Я тебя лично не знаю - и соответственно, ничего тебе не сделал. Что тебе, обо мне известно - я могу только догадываться. О тебе самой - я знаю со слов Клем. И то что она рассказывала - мне достаточно, чтобы оказать тебе помощь. Ты против? Мне плевать.
Он жестко схватил Рыжую за бедро свободной рукой - от чего она со свистом вобрала воздух и поморщилась. Аврелий прищурился, опустившись пониже, и начал протирать длинные бороздки раны - все еще немного кровоточащие.
— Можно будет не зашивать. - как бы между делом произнес Марк, спустя какое-то время. Рана была обработана, а стерильная повязка принялась обнимать ногу.
— Клем… - тихо заговорила Арчер, но сразу же умолкла.
— Жива. Да. Они здесь, недалеко. Уже в штате.
— "Они"?
— Не слышу удивления в голосе. - усмехнулся он закончив перевязку.
Арчер претенциозно осмотрела ногу с надменным видом:
— Ты всегда так груб? Или только с женщинами? - вызывающе бросила она.
Аврелий сложил все медпринадлежности обратно в аптечку и сел рядом:
— Только с упертыми дурами, что не дают помочь.
— Ха. Считается… Но и ты меня пойми. То что я знаю "кто ты такой" - еще не означает, что тебе можно хватать меня за задницу.
— Не спорю. - важно кивнул он.
Арчер не то фыркнула, не то выдохнула и отвернулась.
— Прямо весь такой положительный… Приехал героем, когда никто не ждал. Спас всех… На кой хер ты вернулся? Нет. Даже не так. - Рыжая повернулась к нему лицом, подобрав под себя ногу. — Зачем уезжал?
Аврелий ленно осматривал кабинет бесцельным взглядом, будто видел эту комнату впервые.
— Сестренка говорила что ты вроде как "следопыт", или типа того… И что в Нуй Пэк ты появилась не случайно…
— Так и есть. Я искала Странника. Это дело прошлое… Я задала тебе вопрос.
Он медлительно встал и прошел к одному из окон:
— Как ты сказала? "Дело прошлое"? - он с силой отодрал закрывающую окно доску. В воздух поднялось облако пыли - частички которой заиграли в широком луче ворвавшегося солнца.
— Понятно… - теперь настала очередь Мак, многозначительно растягивать слова.
Аврелий выдрал все перекошенные "баррикады" с окон и двинулся в гостиную. Арчер посидела несколько минут в прежнем положении, но порывисто поднявшись на ноги - последовала за ним.
— Ну и когда Он вернется? - требовательно выдала женщина. Марк неторопливо бродил по зале - освобождая одно за другим из деревянного заточения окна особняка.
— Кто?
— Ты знаешь.
— Нет. Откуда же? Кто вернется? Святой дух? Может быть, благоденствие и покой? Баланс в Силе?
— Слушай, ты… - Рыжая недовольно подалась вперед, стараясь перехватить взгляд Марка, — Босс! Феникс когда вернется?!
— Странник? Я не говорил, что Он вернется…
— Я начинаю понимать почему тебя здесь не любили. - она отвернулась.
— А вот это обидно было. - на секунду, хруст поломанных досок заполнил всю гостиную. Арчер прищурилась от света - яростно врывавшегося в помещение запущенной залы:
— Переживешь.
Аврелий усмехнулся, но ничего не ответил. МакКензи уставилась в одну точку на полу грустным взором.
— …Если честно, я бы с большим удовольствием увидела Феникса, чем кого-то другого. Его не хватает…
— А остальных? - мужчина остановился посреди комнаты и внимательно наблюдал за ней.
— Ну… Почти никого не осталось. От нас самих уже ничего почти не осталось. А Странник… Он как "неизменная" - в бесконечном водовороте…
Марк довольно улыбнулся:
— Ладно, ладно… Скоро, я думаю.
Аврелий услышал отчетливый выдох облегчения.
— Столько времени… Мы почти сдались.
♠♠♠♠♠♠♠
Лишь тот, кто познал ужас ночи, может понять сладость наступления утра. И пусть солнце поднялось уже достаточно высоко, чтобы осветить эту мертвую землю своим живительным светом: бренными душами под его присмотром, это время считалось еще утром. Марк впервые испытал на себе такую тяжкую и грустную весну. Чем так, уж лучше бы Февраль повторился три раза. Возвращаться - непостижимо сложно. Возвращаться туда, где ты был счастлив - пытка. Особенно, когда осознаешь, что причина ухода - в тебе.
Прогулочным шагом, в котором скрывалось намного больше боли и всеобъемлющей тоски, чем могло бы показаться случайному наблюдателю - Аврелий вышагивал по асфальтированной широкой дороге лагеря Нуй Пэк. Своего дома. Единственного места - в котором он действительно хотел быть. Ничто не могло заменить этого места. Покосившейся навесик, над миниатюрной верандой с маленькими деревянными ступеньками ведущими в "его" бар - выглядел более родным, чем все огромное количество жилищ, смененные им во время самоличного "изгнания". Заваленный проход в оружейку, что так и не смогли расчистить. Старого Штаба в два этажа и прилегающего к нему лазарета больше не было. Только мизерное напоминание о прошлом, таком недавнем и одновременно далеком: полуразвалившийся фасад огромного камина-печи, что разделял общий зал и кухню. Мастерская у стены базы - служившая и автомастерской - пропала бесследно, чем вызвала прилив новой волны одиночества. Маленькие, и не совсем маленькие, жилые домики - превратились в скопище хлама и мусора. А величественный особняк на холме - понуро и брошено зиял темными проемами своих высоких узких окон.
— Потеряно все окончательно… - прошептал Марк, — Потеряно все окончательно…безнадежно потеряно… И замечательно.
А разве кто-то говорил, что будет легко?
Каждому из нас предстоит долгая дорога. Дорога, усеянная костями и мертвой плотью, несбывшимися мечтами и разбитыми надеждами, забытыми в пустоте страданий.
Через какие-то несчастные тридцать минут, он достиг точки апогея своей прогулки - до которой в былые времена, мог добраться минуты за две. Дорога сворачивала вправо и уходила в пыльную проселочную, что уводила еще дальше в сторону небольшого леска, через речку, и куда-то дальше. В никуда. Сюда мало кто заглядывал и в лучшие времена. Два дома - один напротив другого, стоящие весьма обособленно от остальных построек - почему-то с самого начала поселения здесь выживших, превратились в импровизированные склады. Высокая "смотровая" вышка на каменном пригорке. Этой "дуре" не страшны никакие невзгоды…
Аврелий ошеломленно подошел ближе к нескольким бугоркам, притаившимся почти у самой воды. Неприметные, практически сравнявшиеся с ландшафтом вокруг. Вот только, венчали эти мирные холмики - мрачные, скорбные кресты. Марк присел на холодную влажную землю, отчаянно боясь поднять глаза к неумолимому деревянному перекрестию. Он искал в душе воспоминание об умершей, чтобы связать его с только что виденной гробницей и представить её с другим лицом. Но черты умерших, сохраняясь некоторое время в нашей памяти, мало-помалу стираются, бледнеют, точно пастель без стекла, которая исчезает бесследно. И в нашей душе - наши умершие, умирают во второй раз.
— Здравствуй, голубоглазка…
♠♠♠♠♠♠♠
♠♠♠♠♠♠♠
Дверь в мизерную спаленку, в таком же маленьком домике - окрашенным синей краской, что облупилась еще сильнее от утренней перестрелки - с тихим скрипом отворилась. В комнате показалась высокая широкоплечая фигура, окутанная тенями, скрывающими лицо вошедшего. Напротив двери располагалась кровать, с мирно сопящим на ней, худощавым, сильно заросшим мужчиной. Рот у спящего был открыт и дыхание периодически срывалось на покряхтывания. В ногах больного, облокотившись всем телом о постель, на самом краешке стула - сидела, и кажется спала, маленькая женщина с белесым хвостиком коротких волос. Темнота комнаты не позволяла нормально разглядеть вошедшего, но нисколько не препятствовала Ему Самому внимательно рассмотреть эту парочку. Кэссиди беспокойно то хмуриться, то мягко начинает двигать челюстью причмокивая, то неожиданно улыбается - всего на каких-нибудь пары сотых секунды. С правой стороны кровати, изношенный, самодельный деревянный протез - ставший неотъемлемой частью господина Боцмана - вызвал в Нем прилив грусти и сожаления. Вины. Перебинтованная правая рука покоящаяся на покрывале, доставляла Кэссу неудобство, но пошевелиться хоть на йоту - он не смел. Ведь прекрасно знал, что Нэн проснется от малейшего движения. И даже сквозь парализующее действия болезненного сновидения - ирландец не позволял себе двигаться. Как бы больно ему не было.
Тихо обойдя кровать, что бы видеть лицо Нэнси - Он глубоко вздохнул, рассматривая ничуть не изменившуюся Штурман. Разве, только более усталая. Сильно схуднувшая, с темными кругами под глазами, но такая же твердая как и прежде, что прекрасно видно по ее ожесточившимся чертам лица. В этом сомневаться не приходилось. Ласково и осторожно, не удержавшись, и убрав локон волос с ее лица - слегка прикоснулся пальцем к ветвистым шрамам, покрывающим правую скулу и опускающимся ниже по всему телу вплоть до самого пояса. Нэнси вздохнула и приоткрыла сонные глаза. Заглянула в лицо человека стоящего над собой, и не поднимаясь, устало улыбнулась. Должно быть, решила что ей приснилось. Он аккуратно наклонился пониже и прикоснулся Своими сухими губами ко лбу Нэн. Штурман с выдохом усмехнулась, прикрыв глаза и совсем по-детски заулыбалась. Но две-три секунды и выражение лица кардинально меняется. Ее глазища становиться больше лица и ошарашено впиваются в серые глаза Странника - вызывая у Него невольную широкую улыбку счастья, что столь редко касается Его губ. Удивленный крик, или может быть матерное восклицание застревает у нее в горле, не в силах вырваться наружу, а рука Штурмана заколотила как отбойный молоток по ноге спящего Кэссиди.
♠♠♠♠♠♠♠
Прибывшие вместе с Марком люди - постепенно рассредоточились по разным углам базы. На центральной площади, что еще не утратила округлых очертаний полностью - разместились пятеро личностей, выглядевших весьма броско. На первый взгляд, можно было предположить, (и предположение бы вас не подвело), что эта пятерка является неким отрядом наемников. Тактические разгрузки, несколько единиц оружия у каждого, налокотники и наколенники поверх разномастной одежды. И при всем этом, не один из пятерых - не был похож на другого. Они отличались и ростом, и возрастом, и даже полом. Закончив буквально только что с уборкой тел на территории по приказу маленькой суровой дамочки - эта шайка заняла всю площадь. Они расселись на выгруженных из автомобилей ящиках и принялись шумно обсуждать место, в котором, они собственно и находились. Другие шесть "личностей" - проявили себя более сдержанно. Даже, в некотором роде, отстраненно. Ну, почти. Один из новоприбывших в лагерь, особенно выделялся среди группы. Высокий блондин с ясными голубыми глазами и нордическими чертами лица. Выделялся он правда в первую очередь, своим ростом. Однако, более ничего примечательно. "Норд" вяло изучил окружение, едва группа выехала на сцену действий с "помпой". Помогал, уже замеченной нами пятерке - с уборкой тел и разгрузкой припасов. А после, вероятно ожидая хоть каких-нибудь указаний - мирно приземлился внутри салона одного из шести автомобилей, а позже и вовсе заснул. Чего совершенно нельзя было сказать о следующей "новенькой". Именно "новенькой". Шустрая девушка, будто постоянно находившееся на взводе или под какими-то препаратами: и подумать не могла о столь ленном времяпрепровождении. Едва прибыли - ее жиденький темно-каштановый хвостик унесся куда-то в глубь базы, вслед за быстро мечущимися карими глазами. Дерганная, резкая, на первый взгляд немного неуравновешенная девушка - облазила в Нуй Пэк все закоулки. Но интересовало ее в первую очередь обеспечение инфраструктуры лагеря. Носясь туда-сюда с миниатюрным блокнотиком и карандашиком в руках - девушка выяснила для себя "самое необходимое", и забравшись на крышу одной из машин на площади - обложилась картами и записями. До самого захода солнца - она так и не разогнулась. За всеми манипуляциями и "метаниями" нервной кареглазой - следил другой человек, как впрочем и за всеми остальными людьми в лагере - непонятно зачем здесь собранных. Только этот человек, оценивший для себя все окружение новой дислокации с возвышенности наблюдательной вышки у ворот лагеря: занялся обеспечением безопасности. Коренастый, не слишком высокий мужчина, с резкими, жесткими чертами лица и густой черной бородой - проверил периметр стены, вдоль которой и сложил несколько единиц огнестрельного оружия, с дополнительным боезапасом. И пусть часовых не было, он в одиночку занял позицию на упомянутой наблюдательной вышке, на кою взгромоздил пулемет. Оттуда, с небольшой высоты в тройку метров - "бородатый" наблюдал за остальными. Исподлобья. Остальные трое, "бородатого" не заинтересовали, в отличие от того парня, что "вкатил" на территорию поселения под грохот музыки. Парнишка наведался уже в две постройке, и в обоих помещениях не задержался. И ведет он себя здесь уж очень по-хозяйски. Это был его дом. Это логично. А сейчас вообще ушел куда-то в дальний конец поселения… Ну да ничего. Время есть…
О трех, "не заинтересовавших" мужчину на вышке - скажем тоже. Естественно! А как же иначе? Ведь один из них - худосочный мужичок в потертом костюмчике и просто с огромным кейсом подмышкой - практически сразу ушел за пределы лагеря. Просто смехотворный вид для апокалипсиса. Однако, ни намека на опасения за свою жизнь - в этом взрослом мужчине с начинавшейся залысиной - замечено не было. "Но куда же он поперся?" - спросите вы? А мы вам ответим. Обойдя весь лагерь по кругу, и прилегающие к нему земли - мужичок взял образцы воды, грунта и растительности, отовсюду, откуда только смог. После, преспокойно вернулся на территорию базы; отворил заднюю дверцу небольшого старенького пикапа Ford-a - на котором собственно и приехал; раскрыл свой огроменный кейс, и с головой ушел в какие-то химические опыты, со взятыми образцами. Среди не указанных нами "новых людей" - остались только двое. Один из них молодой парень - нацепивший на себя маску презрения ко всему живому - скрылся в одном из пустующих домиков. Из запущенного жилища, носа своего он больше не показывал. И еще один, о котором и сказать нечего. Ведь последний "субъект" так и не вышел наружу из своего трейлера - от которого за версту, несло кровью…
…А спустя час после захода холодного весеннего солнца - по-прежнему остававшиеся на улице пятеро "наемников" - приметили незнакомца. "Приметили" - не совсем подходящее слово. Они были в легком ахуе, когда обнаружили взявшегося из ниоткуда, необъяснимым образом, незнакомого человека - сидящего поблизости и курившего сигару. Не слабо так "встрепенувшись", пятерка похватала оружие и мигом окружила незнакомца!
— Ты кто такой?! - вопрошал один из группы, тыча в мужчину автоматом. — Как сюда попал?!
— Ты сам успокойся, да… - обращался другой из группы к своему напарнику, — Может местный? Мы же их не знаем всех, да…
— Кэй Ди давала четкие указания. - подключилась еще одна личность женского пола к дискуссии, — Трое выживших. Мужчина и двое женщин. Мы их видели…
Незнакомец хладнокровно глядел на пятерых людей перед собой поверх густого дыма и не произносил ни слова.
— Гизка… позови-ка кого-нибудь из…этих…местных. Мы его пока тут покараулим.
— Ты че молчишь, мужик? - заговорил вновь первый задавший вопрос, — Скажи хоть че нибудь… Говорить то можешь?
— Может, он, того? Больной, да?
Самый крупный из пятерки приблизился к сидящему человеку, тыча ему в лицо дулом оружия:
— Говори сука, кто такой? Или мы тебя прямо тут прикончим!
Незнакомец тихо усмехнулся:
— Ну да, ну да… Народу побольше соберите…
— Отвечай козел, кто такой?! Ты совсем тупой что ли?!
Строгий мужской голос неожиданно раздался за спинами людей:
— Еще на сантиметр приблизишься - тупым будешь ты. Если жив останешься.
"Наемники" выпрямились и обернулись, признав знакомый голос.
— Нарушитель, да… - указал неловким движением чернокожий из пятерки на сидящего.
Аврелий сдержанно улыбнулся:
— Все нормально. Это свой.
— …Где Клем?
— У Нэнси, Я полагаю.
— Вы виделись уже?
— Да.
— А чего задержались?
— Бензак кончился. Пришлось, ножками… Напомни потом, Архангела забрать.
— Я сам схожу.
— Один только не ходи.
Странник остановился перед порогом особняка на холме, и молча взирал на темный силуэт двухэтажного дома.
— Чуть-чуть подправить там; подкрасить здесь; будет как новенький. - тихо произнес Марк, не глядя на Босса.
— Как прежде?
— Ну мы уж постараемся…
Странник насупился и опустил глаза:
— Собери наших. Есть разговор.
— Хорошо. - Аврелий развернулся, но тут же повернул обратно, — Ты это, входи аккуратней, ладно? Там одна нервная, вооруженная дамочка - с моим, между прочим, старым револьвером…
— МакКензи?
— Угу. Точно.
Феникс утробно хохотнул. Аврелий благодушно похлопал Его по спине и удалился.
Половицы деревянной веранды скрипнули под ногами Странника, а дверь в дом жалобно заныла и отворилась - стоило только прикоснуться к ручке. Перед Собой, в трех метрах от двери, Он увидел стоящую девушку. Похожая на скорбную скульптуру, с растрепанными, не теряющими даже во тьме медный отблеск, волосами. Она осторожно шагнула вперед, с медленно поднимающейся рукой, будто пытаясь прикоснуться пальцами к невидимой преграде. Босс тихо шагнул ближе. Рука прикоснулась к Его груди, и Феникс почувствовал крупную дрожь, бившую все ее тело. Она же, почувствовав под своими пальцами размеренное и глубокое сердцебиение - протяжно выдохнула. Странник тихонечко взялся за край старого твидового пальто, в которое была облачена Арчер. Слишком большое для нее; во множестве швов и заплаток, с педантичной точностью и заботой скроившие это пальтишко, что когда-то принадлежало Самому Страннику.
— Ты сохранила… - шепнул Феникс и улыбнулся, отпустив краешек серой одежды.
И прерывистый женский вздох последовавший за этим, был наполнен нестерпимой болью и облегчением. Вздох - прорвав плотину безразличия ко всему вокруг - вырвался непроизвольно, как и побежавшие по лицу слезы. Прильнув к Фениксу, Мак обхватила Его и крепко сжала, как напуганный ребенок, что наконец оказался в спокойных и безопасных объятиях родного. Странник глухо выдохнул и аккуратно, сперва неуверенно, но все же прижал ее к Себе:
— …Только недавно… Совсем недавно…
— Главное вернулся… Я верила…
Феникс по-отечески прикоснулся сухими жесткими губами к макушке МакКензи, и ласково взял ее голову ладонями:
— Живая… - Он быстрым сбивчивым движением убрал волосы с ее лица.
Арчер перепугано попыталась вернуть пряди обратно, но Феникс ей не позволил:
— …И все так же прекрасна.
Разрыдавшись навзрыд, Рыжая уткнулась лицом в грудь Босса.
В того, кто действительно заслуживал того, чтобы его ждать.
Единственного, в кого стоило верить.