Подарок вампира. Часть девятая
Самойлов Харитон Ильич в последнее время не находил себе покоя ни на работе, ни дома. Его донимало сильное предчувствие беды и странные, пугающие сны.
С тех пор как уехал столичный следователь, за отсутствием следов закрыв как очередной висяк дело с предполагаемым маньяком, все стало ещё хуже. Интуиция Харитона Ильича вопила, как сирена. А все сны разом перешли в разряд тяжёлых липких кошмаров, чередовавшихся с бессонницей.
Бегать по пять километров каждое утро в парке от бессонницы не помогало, как и усиленные тренировки в спортзале. А алкоголь участковый себе запрещал, ибо знал, что может сорваться и запить.
Поэтому, чтобы не сойти с ума, Харитон Ильич решился заняться ненайденным маньяком сам, благо нужные навыки имелись.
Ведь всего год назад, до рокового понижения по службе, он сам работал следователем и чётко шёл на повышение. К тому же мужчина был счастливо женат, пока воочию не узнал о частых изменах любимой красавицы Дианы, которым со слов коллег не верил, но таки проверил.
А как убедился, то сразу сорвался, однажды поехав по подсказке коллеги в местный клуб.
Любовника жены – как оказалось, влиятельного местного бизнесмена со связями, Харитон Ильич избил так сильно, что тот едва не умер.
С этим тогда ещё следователю Самойлову повезло, зато любовник жены подал в суд.
И только безупречная репутация и предыдущие заслуги в полиции помогли не упечь Харитона Ильича надолго в тюрьму. Он отделался очень крупным штрафом. Ещё понизили в должности, а с неверной женой он развёлся. Но, чтобы выплатить штраф, пришлось продать квартиру. После уехать решил сам, ибо дорогие сердцу столичные улицы враз осточертели.
Раньше свою работу следователя Харитон Ильич любил по-настоящему, ведь у него легко получалось ловить преступников и закрывать очень сложные дела, как считал сам – именно благодаря природному чутью.
Сейчас он не хотел всю жизнь прозябать участковым и поэтому когда-нибудь собирался открыть своё частное детективное агентство. Знал, что с пятном на репутации больше выше подняться в полиции не дадут.
И плевать было начальству, что раньше он был единственным в столице, кто мог похвастаться работой без висяков.
Вот и сейчас в кабинете, заполняя очередной отчёт, разобравшись с многочисленными жалобами местных пенсионерок на шумных молодых соседей и хулиганистых подростков, заперев в вытрезвитель мужа, распускавшего по пьяни на жену руки, мыслями Харитон Ильич часто возвращался к Лене Одинцовой.
Она ему постоянно снилась в кошмарах, наверное, как предполагал участковый, из-за её умершей сестры – точнее, того, что Одинцова рассказала ему о Марине.
Вдовесок участкового мучило чувство вины, потому что из-за навалившейся работы он не пришёл в больницу раньше, не успел поговорить с ныне покойной сам.
Но кто же тогда мог вообще подумать, что Марина умрёт?
От врачей толку не было. Оказалось, что покойная об изнасиловании никому, кроме сестры, и не говорила. И если бы Лена не пришла к нему, этот факт так и остался бы не раскрыт.
Ещё стоит отметить, что Харитон Ильич уже привык по утрам видеть Лену в парке, на лавочке, с задумчивым грустным лицом и наушниками в ушах.
Оно и понятно, после внезапной смерти сестры прийти в себя трудно. Раньше чуть ли не каждый день они с Леной здоровались при встрече, а теперь её и вовсе в парке было не видно.
Честно сказать, Харитон Ильич после своих кошмарных снов стал за нее сильно волноваться и даже не раз думал заглянуть в гости, но по закону подлости всё никак не получалось.
А сегодня как раз и повод появился: едва утренние новости по телевизору за спешной чашкой кофе увидел, так и решил, что Одинцовых проведает.
Оказывается, в многоэтажном доме, где жила семья Лены, уже долгое время странная херня творилась. То ли болезнь, то ли что-то ещё подобное.
Там за два летних месяца скорая помощь забрала уже десять жильцов преклонного возраста, и все вскоре в больнице умерли от остановки сердца.
Затем стали болеть маленькие дети, двух как раз вчера увезли в больницу. По телевизору старушки на лавочке дружно уверяли ведущую местного новостного канала, что на дом наложено проклятье, крестились на камеру и проклинали цыган с первого этажа и отчего-то бомжей.
Мужчина, в маске, с собакой на поводке, в опросе предположил новую эпидемию гриппа и спешно ретировался. А моложавая женщина, со стильной короткой стрижкой и усталым лицом, ответила журналистке, что её детям каждую ночь кошмары снятся: мол, говорят, что во сне в окошко их комнаты на восьмом этаже красивая тётя стучится.
Затем женщина сказала, что вообще переезжать собирается, уверяя: мол, видела царапины от когтей на обратной стороне стекла в детской спальне. И попросила ведущую во всём разобраться. А та, отметил Харитон, выглядела сильно растерянной и в дом идти не спешила.
Выпуск, в общем, он не досмотрел, опаздывал на работу. Но внутреннее чутье после увиденного пожарной сиреной в мозгу вопило, гораздо сильнее обычного: беда, беда, беда!
Лена не помнила, как заснула, а проснувшись, поняла, что выходить из своей комнаты отчего-то страшно. А ещё все попытки вспомнить, чем она занималась весь день, вызывали странное мерзкое ощущение в солнечном сплетении.
Нутром Лена чувствовала: во внезапной потере памяти виновата Марина. Ничего ведь страшного не произошло? Иначе она бы не заснула.
Лена успокаивала себя этими мыслями снова и снова, но из комнаты выходить не спешила.
За окном стремительно темнело, чёрно-фиолетовые тучи под порывами ветра неумолимо двигались с запада, пряча собою солнце.
Руки Лены пахли резиновыми перчатками и слегка хлоркой, и она намазала их кремом. Подумала, как она могла так просто забыть, что убиралась. И почему её смартфон сломан?
Старенькие настенные часы в комнате Лены будто нарочно медленно отмеряли время. Скорее бы пришли родители. На душе Лены было тревожно. Хотелось выйти из квартиры.
Она встала с кровати, прислушалась и подошла к двери. Когда стрелка настенных часов приблизилась к цифре шесть, то медленно и осторожно приоткрыла дверь спальни. За окном совсем стемнело. Вот-вот должен был начаться дождь.
В квартире тишина, и оттого хорошо слышен щелчок замка во входной двери. Услышав его Лена, пулей рванула из комнаты в коридор и едва не упала, увидев там Марину. Что-то было не так? И почему ей так при виде Марины, как никогда прежде, жутко?
Сестра погрозила ей пальцем. Родители зашли в квартиру, закрыли дверь. Папа глянул на Марину и тут же спрятал ключи в карман.
Лена с отчаяния схватила мамину сумочку, чтобы взять её телефон. Марина вдруг дотронулась до плеч холодными, как лёд руками, и морозным шёпотом приказала:
- Положи на место.
Лена всхлипнула, руки враз ослабли, сумка упала на пол. Из груди рвался надрывный крик, но изо рта вышел лишь хриплый, жалобный стон. Ноги задрожали, а потом стали ватными, потому что память вдруг вернулась.
- Мы отдохнём перед ужином, - спокойно сказала мама и зевнула. Затем они с папой ушли к себе в спальню.
Марина сидела за столом на кухне, пока Лена разогревала ужин. За окном грохотал гром, и с каждой новой вспышкой молний Лена все сильнее хотела убить сестру. А она словно читала её мысли, и когда Лена смотрела на Марину, то встречалась с её жутенькой улыбкой, похожей на оскал.
От него Лену бросало в дрожь, и все мысли об убийстве сестры исчезали. Ей до боли хотелось сбежать куда подальше.
А ещё Лене казалось, что Марина прислушивается к чему-то сквозь дождь. Ведь сестра часто с задумчивым видом смотрела в окно.
Лена разложила по тарелкам ужин. Нарезала мясо для Марины и вздрогнула, выронив из руки нож, услышав, как сестра произнесла:
- Скоро.
Затем она принялась с аппетитом есть мясо.
- Пойду, позову ужинать родителей, - сказала Лена.
- Они сегодня не будут есть. А ты кушай, - самодовольно усмехнулась Марина и одарила Лену тяжелым, пристальным взглядом. Мол, только посмей меня ослушаться.
Сглотнув ком в горле, Лена села за стол и послушно принялась ужинать.
За мытьем тарелок Марина ушла. И Лена, быстро вытерев их полотенцем, поспешила в коридор, к маминой сумочке, которой на привычном месте не оказалось.
За окном люто бушевала гроза, и свет в квартире стал мигать, пока не погас.
Родители так и не вышли из спальни, а где сейчас находилась Марина, Лена не знала.
Вскоре сидеть и ждать Лене стало невыносимо.
Поэтому она решительно подошла к двери спальни родителей, прислушалась.
Сквозь грохот грома уловила в комнате влажный, сосущий звук. В душе сразу возникли нехорошие, жуткие подозрения. И если сейчас в комнате с родителями находится Марина, то… Лена похолодела от страха, а после в крови резко забурлил адреналин, побуждая к немедленному действию.
Лена вздохнула и решительно вошла в спальню.
Вокруг темно и странно пахло смесью кислого пота и мокрой шерстью животного.
Оконные шторы оказались не занавешены, и в свете всполохов молний Лена увидела лежащих на кровати родителей.
Папа был в шортах, мама в лифчике и трусиках. А ещё на краю кровати, прямо на маминых ногах сидела, низко наклонившись к её бёдрам, пряча между ними голову, Марина.
Сестра периодически издавала чмокающий и сосущий звук. Кровь прилила к щекам Лены. Зрелище на кровати выглядело грязным, постыдным и мерзким. Что Марина делает с мамой? И сама себе ответила: ничего хорошего. И почему никак не реагирует папа?
Вдруг Лена испугалась: «Жив ли он?» А в ответ внутри взъярился дикий гнев, мысли исчезли. Хватит! Нужно остановить Марину!
Шаги Лены заглушал толстый ковёр, или увлечённая процессом Марина действительно не слышала её приближения.
Лена схватила с тумбочки светильник и, стремительно подойдя к постели, с криком огрела им Марину по голове.
Светильник разбился, ярко вспыхнула молния, за ней следующая и ещё... А сестра повернула к Лене окровавленную голову.
Зашипела, в рот с бедёр матери втянулся длинный язык.
Мать застонала, но так и не открыла глаза. На бёдрах матери выступила и полилась кровь. Марина облизнула окровавленные губы. Глаза сестры полыхали злобным жёлтым.
- Мелкая сука! Кормление нельзя прерывать, теперь из-за тебя она умрёт, а наш папочка уже мёртв, - с издёвкой прошипела сестра и, вскочив с постели, быстро схватила Лену за шею, приподняла вверх и швырнула на ковёр.
- Нет! - хрипло крикнула Лена, поднимаясь и бросая разбитый светильник в Марину.
Сестра легко уклонилась и, внезапно устремясь к окошку, открыла его, взлетела на подоконник. Прежде чем выскочить на карниз, раздражённо, с обидой в голосе произнесла:
- Жаль, мне запретили выпить тебя! - и исчезла в ночи среди ливня, грома и молний.
Резко включился свет. Лена подошла к отцу. Тот не дышал.
Мама стонала, с прокушенного бедра продолжала течь кровь. А вены вокруг раны вспухли и почернели.
Впустую потратив время, Лена лихорадочно искала телефон папы и заодно ключи от входной двери и ничего не нашла.
После в бессильном отчаянии подошла к окну, взобралась на подоконник, где во всполохах молний заметила глубокие следы когтей на стене, отчего вздрогнула от ужасной догадки про Марину.
Это ведь не летучие мыши беспокоят жильцов, а её сестра.
Лена глубоко вздохнула и стала звать на помощь. Но из-за грозы её никто не услышал.
Охрипнув и продрогнув от дождя, Лена закрыла окно. Затем сжала кулаки, отгоняя слёзы, и, сходив за аптечкой, обработала маме рану на бедре перекисью водорода и перебинтовала. Мама, как ни пыталась привести её в чувство Лена, не приходила в себя, а её кожа горела огнём. И что делать дальше – Лена не знала.
Рабочий день давно закончился, но работа, словно издеваясь, не отпускала от себя участкового, подбрасывая ему разные неприятности. Вызовы следовали один за другим: то бытовые жалобы на соседей, то злостное хулиганство и, наконец, пьянство с поножовщиной.
Как назло, людей в участке очень не хватало. Двое сотрудников со вчерашнего дня были на больничном.
А сейчас Харитон Ильич вообще надолго застрял в круглосуточном магазине, серьёзно беседуя с подростками, попавшимися на краже алкоголя. Снаружи магазина бушевала лютая гроза. На сердце участкового с самого утра засела тревога. Довлеющее предчувствие чего-то неведомого, некой страшной скоропостижной беды всё сильнее сдавливало его плечи холодным, тяжёлым обручем.
К слову, ночью Харитону Ильичу в очередной раз снилась Лена, а с ней во сне была темнота и кровь.
Он несколько раз за день звонил её родителям и на домашний телефон Одинцовых, но трубку не брали. И вот сейчас, как по закону подлости, Харитон Ильич не мог вырваться с работы и приехать к ним домой.
Наконец закончив с подростками, он, записав их контактные данные в блокнот и сразу позвонив их родителям, побеседовал с ними и таки освободился.
На улице мощный ливень с грозой не прекращался. Вода шумным потоком бурлила по тротуару. Огромные лужи растеклись у обочины. Машины и автобусы растянулись в гигантской пробке на мосту.
Зонтик против этого стихийного бедствия оказался практически бесполезным, Харитон Ильич всё равно вымок.
Кое-как добравшись до остановки, Харитон Ильич основательно продрог. Он собирался поймать маршрутку.
На дорогих наручных часах – подарок за прошлые заслуги, уже была половина двенадцатого вечера, как ему на рацию снова поступил вызов. И вот, похоже, сама судьба теперь посылала его в дом Одинцовых.
Вопреки грозе и позднему вечеру, любопытные соседи с восьмого этажа стояли на подъездной площадке. Кто курил, кто-то просто жадно смотрел. Плечистые санитары буквально силком вытаскивали из квартиры худощавую пожилую женщину в пижамном костюме. Она сучила ногами и руками, упиралась, ругаясь чёрным матом. Женщина сквозь потоки ругни ещё умудрялась кричать, что она не сумасшедшая, и в психушку не поедет, и уколов ей не надо. А затем заорала, потребовав убить тварь.
Пока участковый продирался между соседями к квартире, санитар сумел вколоть ей успокоительное, и та обмякла.
- Кто вызывал полицию? - громко и властно спросил Харитон Ильич.
Люди молчали и только переглядывались. Затем под жёстким взглядом участкового они стали быстренько расходиться по квартирам. Никто из любопытствующих соседей не хотел взять на себя ответственность за вызов и давать показания.
- Что случилось?
Участковому пришлось спросить у санитаров, те пожали плечами. Зевнули, явно желая поскорее уйти либо с пациенткой, либо без.
- Она адекватна? - спросил Харитон Ильич, глядя на обмякшую женщину.
- Кто её знает, - с неохотой ответила санитар. - Мы приехали, она стучала в стену, гремела и орала в квартире, как ненормальная. Звала на помощь! Окно у себя в гостиной разбила. Утверждала, что на неё с улицы напало чудовище. Вероятно, что маразматичка. Дочке её мы не дозвонились. А в больницу по новому протоколу сейчас заберём: после участившихся смертей в этом доме главврач утвердил принимать строгие меры. К тому же в её состоянии опасно одну оставлять.
- Хорошо, - сказал участковый и устало вздохнул, понимая, что домой вернётся не скоро.
Для отчёта нужны были свидетельские показания, и Харитон Ильич направился к квартире соседей потерпевшей и позвонил в дверь. Санитары за это время разложили носилки и потащили обмякшую пожилую женщину к грузовому лифту.
Подарок вампира. Часть восьмая
Оказалось, что утром тётушка Анастасия уехала. Так сказала Лене мама, нарезая мясо на тарелке для Марины. Бледный, измученный папа молчал и без аппетита ковырял мясное рагу в своей тарелке.
Лена налила себе молока к сладким овсяным хлопьям, сделала чай. Есть не хотелось, до чёртиков надоело однообразие, но на папиной карточке, вероятно, денег не будет, ибо холодильник полон мяса. А в маминой сумочке (Лена специально перед завтраком осторожно проверила) не нашлось даже мелочи.
Марина сегодня не улыбалась. За прошедшую ночь она сильно отекла, словно съела перед сном банку солёных огурцов. На покрасневшей коже лица сестры выступил пот. И, начав есть мясо, она впервые не доела его и просто ушла к себе.
А мама посмотрела на Лену, затем на отца и обратилась к нему, но слова предназначались для Лены:
- Нужно, чтобы она готовила. Я одна не справлюсь, ты же знаешь, дорогой. Пора Лене начать помогать семье. К тому же мы скоро переезжаем.
Папа в ответ кивнул. А на гневный вопрос Лены, куда и почему они должны уехать, родители промолчали.
Затем мама детально объяснила Лене, какой ей сегодня следует приготовить ужин. А ещё попросила оставаться дома с Мариной: мало ли той что-то понадобится.
И они с отцом переглянулись, как какие заговорщики.
Лена не стерпела и вскочила со стула, сжимая руки в кулаки, и, повысив голос, заявила, что ничего делать не будет. Мама изменилась в лице, но спокойно, ледяным тоном сказала:
- Будешь.
Ее слова прозвучали с откровенной и страшной угрозой: мол, не то заставим. Затем она улыбнулась и как ни в чём не бывало поручила Лене помыть посуду, а перед уходом добавила, что теперь все домашние дела будут на ней.
Едва мама с папой ушли на работу, как Лена тоже отправилась на прогулку, проветриться. Она не могла заставить себя быть наедине в квартире с Мариной.
Вернулась через час, а сестра поджидала ее в коридоре и молча сверлила недобрым, пристальным взглядом. Затем Марина попросила помочь ей помыться в ванной и набрать ей воду, хотя выглядела способной сделать это сама. Но её тяжёлый взгляд напугал Лену, и она не осмелилась отказать.
Пижама под халатом Марины местами заскорузла от крови, и Лена дрожащими руками помогала сестре раздеться, осторожно отлепляя приклеившуюся ткань от плеч, груди и шеи сестры.
Мылась Марина в прохладной солёной воде, без мыла. И, едва она улеглась в ванну, вода окрасилась розовым цветом.
Лена заметила, что никаких порезов и ран на коже сестры не было видно. Так чья же это кровь? Словно читая её мысли, Марина сказала:
- Я неаккуратно ем мясо.
"Ложь!" - подумала Лена, но смолчала.
Она помогла вымыть длинные волосы сестры шампунем и после сполоснуть их душем. После Лена вытерла Марину полотенцем, отметив, что кожа сестры была неприятно холодной, намного холоднее воды в ванне.
Затем Лена помогла облачиться Марине в халат и сопроводила в её комнату, спросив, хочет ли сестра есть.
Марина покачала головой и попросила посидеть с ней. Лена осталась.
Сестра внезапно подошла к шкафу и достала чёрный парик, с виду – из натуральных волос, и сказала, что скоро они все уедут. Спросила:
- Ты рада этому, Лена?
Лена сглотнула комок в горле, уточнила:
- Куда мы поедем?
- Ты и я вместе начнем новую жизнь за границей.
- Но у нас нет денег! - растерялась Лена, ибо сестра так уверенно говорила о переезде.
- Вот увидишь. У нас будут и деньги, и паспорта. Не волнуйся, я никогда не брошу свою похорошевшую любимую сестричку. - Карие глаза Марины на мгновение засветились желтым.
Лена вздрогнула, и ей нестерпимо захотелось крикнуть: «Кто же ты?!» Но она сдержалась и тихо спросила:
- А мама с папой согласны переехать?
Марина в ответ усмехнулась и промолчала.
Лена вдруг, шестым чувством, поняла, что сестра чего-то важного недоговаривает.
А Марина неожиданно встала и крепко обняла её, сильно прижимая к своему холодному телу под халатом. Затем легонько поцеловала в щёку. Губы сестры были ледяными. Отстранившись, Марина равнодушно сказала:
- Знаешь, это ведь он решил оставить тебя, не я. Увидел через мои воспоминания, какая ты хорошенькая, невинная маленькая овечка, и не позволил мне обижать тебя, приказал любить. И я люблю.
- Что ты такое говоришь? - воскликнула Лена, отступая от сестры.
Слова Марины ввели её в дикий ужас, мурашки пробежали по коже, волосы на затылке зашевелились.
- Иди, готовь ужин и приберись. Ненавижу бардак, - ласково, как ни в чём не бывало сказала Марина и улыбнулась оцепеневшей от страха сестре.
Лена вздрогнула и пулей выскочила из комнаты.
Лена умаялась готовить плотный мясной ужин: то и дело терзали навязчивые мысли, незаданные вопросы и то, что ей срочно, необходимо их озвучить родителям. Сегодня.
Закончив с ужином, она вымыла ванну с хлоркой, надев перчатки. После купанья Марины даже необходимость здесь принимать душ вызывала омерзение. Словно ванна после мытья в ней сестры стала заразной.
Родители пришли с работы как обычно. Переоделись, помыли руки. Лена следовала за ними из комнаты в комнату, как приклеенная. Настойчиво спрашивала: куда они уезжают? И почему?
Папа молчал и поглядывал на маму. Мама в спальне, наконец, соизволила ответить, что в сентябре они продают квартиру и все вместе переезжают в Беларусь.
- Ну почему? Вы меня спросили, хочу ли я уезжать? И как быть с Мариной? Она же по документам мертва?! - вскипела Лена.
- Ну и что, - спокойно ответила мама своим ровным, спокойным голосом, которым стала говорить ещё с похорон сестры.
Затем она почесала запястья, где под длинными рукавами блузки синяки в виде отпечатков пальцев практически сошли.
«Но какая она стала худая и постаревшая...» - отметила Лена. Заметно поредевшие, поседевшие волосы мамы давно пора было красить. И ещё про привычную раньше косметику мама будто забыла либо это у неё от нездоровой усталости.
- У Марины есть влиятельные друзья, - загадочно уточнила мама, словно это всё Лене объясняло, и сказала: - Я такая голодная. Пошли ужинать, дочка.
А Лене при взгляде на неухоженные волосы мамы внезапно вспомнился чёрный парик сестры, и в голове, словно сложился недостающий пазл. Она предположила, что Марина в этом парике неузнанной может уходить из дома по ночам. А ещё Лена вспомнила, как не раз среди ночи, проснувшись от кошмара, слышала щелчок дверного замка.
Но она так ничего больше и не спросила: мама уже вышла из спальни.
В разгар ужина к ним в гости явилась соседка.
С кухни Лене был хорошо слышен их с мамой разговор у двери. Соседка спрашивала, не болеют ли они, мама отвечала, что всё хорошо.
А соседка не отставала, прямо говорила, что мама очень плохо выглядит и Олег тоже. Пояснила, что видела его недавно в мясном отделе, и сразу полюбопытствовала: мол, раз мяса много покупаете, то, наверное, гемоглобин низкий? Или что другое случилось? А Олег не ответил.
- Вот я и пришла, волнуюсь, соседи как-никак.
- Не ваше дело, - разом закончив разговор, холодно ответила соседке мама и резко захлопнула дверь квартиры.
Напрасно Лена ждала объяснений случившемуся от мамы, та сделала вид, что вообще ничего не произошло.
- Нужно уехать раньше, - расправляясь с огромной порцией сырого мяса, заявила Марина.
Папа с мамой кивнули и, одарив дочку обожающим взглядом, жадно набросились на еду.
Лена специально не ложилась спать, решив проверить свою догадку о Марине, а затем поймать её с поличным в коридоре. Но что дальше? Об этом Лена не задумывалась, сидя на своей постели, с выключенным светом и прислушиваясь, но в квартире было тихо.
Она таки задремала и резко проснулась, что-то услышав в коридоре. Тихонько поскрипывал пол, и Лена осторожно, стараясь не шуметь, встала – и, прокравшись к двери и осторожно открыв её, выглянула в коридор.
Там был включён светильник, у полки с телефоном, и в его тусклом жёлтом свете Лена увидела отца. Он стоял возле комнаты Марины, сцепив руки на груди, нервно переминаясь с ноги на ногу. Лицо отца было сильно напряжено, словно в неком томительном ожидании, а челюсти, как и губы, крепко сжаты.
Что происходит? Лене захотелось окликнуть его, но она сдержалась, продолжая стоять и наблюдать.
Вскоре дверь Марининой комнаты открылась, и оттуда, пошатываясь, как пьяная, вышла мама и кивнула ему. Папа в ответ нетерпеливо взвизгнул и пулей заскочил в комнату Марины, закрыв дверь.
Лена наблюдала, как мама томно застонала, затем неистово провела руками по животу и груди, вверх к шее и опустила руки. Затем причмокнула губами. На её одуревшем, расслабленном, словно с тяжёлого глубокого сна, лице внезапно появилась блаженная, придурковатая улыбка – подобное выражение однажды Лена видела в документалке про наркоманов и сейчас вздрогнула от ужаса.
Мама продолжала постанывать и медленно, с неохотой направилась в свою спальню. Лена едва сдерживала рвущийся из груди пронзительный крик, но, сжав кулаки, заставила себя бесшумно закрыть дверь и лечь в постель, где в отчаянии разрыдалась, уткнувшись лицом в подушку, а после заснула.
Утром Лена проспала, и никто не разбудил её, чтобы она приготовила завтрак. Тихая квартира выглядела пустой, а все ключи от входной двери исчезли, поэтому из дома ей было не выйти.
- Марина, ты спишь?
Чувствуя себя запертой в ловушке, из отчаяния она постучала в дверь сестры, но та не отозвалась.
- Марина, открой, пожалуйста? - напрасно просила Лена, затем ушла на кухню.
В холодильнике, кроме жирного мясного рулета, – пусто. Пакет с молоком, четвертинка белого хлеба, яйца исчезли, как и мешок из-под мусора.
- Я не буду это есть! – громко, со злостью сказала Лена, на глазах выступили слёзы.
Она заварила себе сладкого чая и выпила, но к двум часа дня голод взял своё. Лена сдалась.
А Марина в это время незаметно подкралась на кухню и ласково со спины сказала:
- Кушай, кушай.
Лену сразу затошнило. Она отложила вилку в сторону, отодвинула тарелку. Марина села на табуретку рядом, дотронулась до плеча сестры, вновь ласково попросив доесть.
- Нет! - воскликнула Лена, резко убрала руку сестры и встала, вытаскивая из-под домашней кофты серебряный крестик.
- Не заставишь!
Марина рассмеялась и холодно сказала:
- Напрасно мне дерзишь! - Затем ловко и быстро сорвала крестик с цепочкой с шеи Лены и переломила его.
- Сука! - не сдержала чувств Лена. Ярость клокотала внутри.
- Ешь! - приказала Марина. Непривычно-карие, изменившиеся со дня возвращения с кладбища, глаза сестры мгновенно пожелтели и теперь ярко светились изнутри.
- Сядь и ешь!
И Лена, вопреки своей воле, подчинилась. Её ноги и руки заледенели, а пальцы дрожали.
Сквозь слёзы и рвущийся изнутри крик ужаса она стала быстро есть под пристальным взглядом сестры, пока не расправилась с большей частью рулета на блюде из холодильника.
Только после этого Марина сказала:
- Хватит!
Затем приказала помыть посуду и наполнить ей ванну, а потом начисто выдраить квартиру.
Лена после приказа сестры вся внутри словно заледенела. Голос пропал, тело не слушалось собственных мысленных команд.
Она, как ни старалась, но не могла воспротивиться воле сестры. «Неужели это конец?» - безумно страшилась своей новой, подобной родительской участи Лена, механически, как робот, начав мыть посуду.
На этот раз Марина мылась самостоятельно, не требуя помощи сестры.
Лена не знала, нужно ли сегодня убирать у неё в комнате, а спрашивать у Марины не хотела.
Так и решила убраться, а заодно, пока сестра моется, осмотреться. Потому что с прошлого визита к сестре случайно заметила тётушкины чемоданы, выглядывавшие из-за кресла у шкафа.
Положив взятую для уборки мокрую тряпку на подоконник, она сразу направилась к креслу, за которым сейчас, к досаде, было пусто.
А вот телефон Марины, к удаче, лежал на кровати.
Лена знала её пароль: сестра никогда с ним не заморачивалась, остановившись на собственном дне рождения, и раньше постоянно часто лазила в телефоне на виду у Лены. Сейчас Лена сразу взяла телефон, открыла и, проверив контакты и сообщения, к огорчению, ничего не нашла.
Лена выключила телефон, положила на место.
Затем подошла к окну за тряпкой, удивляясь, тому, что Марина не занавешивала шторы, чтобы прятаться от света.
Этот факт разбивал все представления Лены о кровожадных ночных чудовищах вдребезги.
Кем же или чем тогда новая Марина была?
Спросить Лене было не у кого.
Она принюхалась, внезапно уловив в комнате едва ощутимый кислый запашок. Запах усилился возле встроенного в стену шкафа-купе.
Не раздумывая, Лена открыла его и среди вещей сестры сразу увидела тётушкины чемоданы.
Тут же от недоброго предчувствия ёкнуло сердце, а в голову закралась мысль, что нужно немедленно вызвать полицию. Запах кислятины в шкафу усилился. И пахло от чемоданов.
Она с огромным трудом достала первый, коричневый, тётушки Варвары, не понимая, отчего он такой тяжёлый, словно набит кирпичами.
Открыла и громко вскрикнула. В нос резко дохнуло тухлятиной.
По полу из чемодана покатилась сморщенная, ссохшаяся голова тётушки Варвары.
Там, где раньше находились ее глаза, зияли влажные провалы, а рот был широко раскрыт, словно в крике. Там копошились личинки.
Лена отпрянула, к горлу подступила желчь, затем живот скрутило от рвотного позыва. Она согнулась и вытошнила на пол.
- Как ты посмела зайти в мою комнату и рыться в вещах! - разъярилась незаметно вошедшая Марина и, подойдя к Лене, крепко дёрнула сестру за волосы. - Немедленно убери за собой это и выметайся! - ядовитым от злобы голосом сказала Марина, указав на рвоту на полу, и направилась к окну, чтобы открыть его.
Затем села на кровать и включила фен, наблюдая, как позеленевшая Лена, крепко стиснув губы, тряпкой вытирает пол.
Закончив с уборкой, Лена ушла, а за её спиной Марина закрыла дверь своей комнаты на защёлку.
От пережитого Лену трясло, и она умывалась холодной водой, пока не отступила тошнота. Затем она решительно направилась к телефону в коридоре, чтобы вызвать полицию. Телефон оказался сломан, как и её смартфон в спальне.
От отчаяния Лена закричала, заметалась по квартире, собираясь открыть окно в гостиной и позвать на помощь. Марина ей этого не позволила. Она тихо подошла, когда Лена уже залезла на подоконник. Сестра схватила её за талию и с лёгкостью подняла, зашипев по-змеиному в ухо:
- Запрещаю, запрещаю!
И, игнорируя сопротивление Лены, лишь стискивала её за талию всё крепче, пока та не успокоилась.
- А теперь забудь, что видела, и спи! - приказала Марина, глядя в упор на Лену своими жёлтыми светящимися глазами.
Девушка задрожала и, обмякнув, рухнула на пол у дивана, заснула.
Виктор, Виктория и важный вопрос
Виктор и Виктория.
Изначально главный герой был один - Виктор, или, как мы его называем - Витя, Витёк, Витяня и т.п.
Однако, команда решила добавить в игру возможность выбора пола одного и того же персонажа и имя женской версии Виктора - Виктория. Принято это решение было с учётом некоторых факторов:
- Игра от третьего лица (следовательно эстетическая причина, при которой играть за женского персонажа интереснее)
- Ассоциации с Control от студии Remedy, благодаря способности "телекинез"
- Игра с элементами РПГ и сюжетной направленностью, следовательно дополнительный выбор не повредит
- Общее желание большинства членов команды
Важный факт - одновременно в мире игры не могут существовать и Виктор, и Виктория - это один персонаж разного пола
Расширенная версия: https://vk.com/@department34-viktor-viktoriya-i-vazhn..
Была такая игра в 1991 году Dangerous Dave...
И похоже планируется реинкарнация героя из этой игры в новой игре Dangerous Dave Flashbacks. Старая игра была выпущено в 1991 году, John Carmack и John Romero. Это была первая популярная игра id software, до выхода Wolfenstein 3D, Doom, Doom2, Quake, и прочих шедевров!
>>> Читать этот блог раньше всех и без цензуры тут https://t.me/AngrySashka
В новой игре по сценарию будет сам Dave, его перерисовали в 3D, вот рендер ниже:
Dangerous Dave Flashbacks
В это раз Dave должен будет спасти своего отца из дома с зомбаками и прочими тварями:
Dangerous Dave Flashbacks: Father
Трудно понять насколько новый Dave похож на того самого 8 битного? Но вроде атмосфера та самая, вот еще рендеры из будущей игры:
Dangerous Dave Flashbacks: Mansion
Dangerous Dave Flashbacks: Monster
Dangerous Dave Flashbacks: Zombie
Меня больше всего бесила бабка, которая там ловко метала ножи, а Вас?
Я бы с удовольствием поиграл если будет та самая атмосфера, дробагаш и вылетающие мозги зомбаков. Я не знаю как Джону Кармаку и Джону Ромеро удавалось создавать такие вовлекающие игры, с таким вроде простым сценарием, но даже в 2D и 8битном формате ощущение было супер! Пойду поиграю в ту самую версию на https://playclassic.games/games/platform-dos-games-online/pl...
>>> Читать этот блог раньше всех и без цензуры тут https://t.me/AngrySashka
Сержант. Глава 1
Раннее майское утро выдалось прохладным, и поэтому горячий растворимый кофе в обжигающем пальцы бумажном стаканчике с шаурмой пришёлся как нельзя кстати.
Из утренней дрёмы сержанта полиции Виктора Семёнова вывел хлопок двери патрульной машины. Старшина Емельянов забрался в салон, протягивая Виктору шаурму и стакан с кофе.
Евгений Емельянов был нормальным мужиком, крутого из себя не корчил, не гнул пальцы перед молодым сержантом и не гонял того в магазин за сигаретами. С ним в наряде они всегда ходили в магазин по очереди. Сейчас была очередь старшины.
– Опять спишь, воин? – улыбнулся он. – Молодая жена покоя не даёт?
– Ага. – Вяло ответил Виктор, прикрыв рот рукой, зевая. – Прямо на рабочем месте.
Дежурство прошло бурно. За прошедшую ночь было много вызовов по всяким пустякам. Громкая музыка от соседей, что не дают спать всему подъезду. Орущий через стенку младенец, усыпить которого, по мнению вызвавшей их бабки, должны исключительно правоохранительные органы. Найденный «труп», на самом деле оказавшийся заснувшим на теплотрассе бомжом, который начал материться на своём орочьем наречии и, казалось, стал вонять ещё сильнее, когда Емельянов растолкал его дубинкой.
От этого было ещё обиднее — мало того, что не удалось поспать, так ещё и вызывали не на серьёзные происшествия. Всё это в очередной раз заставило Витора усомниться в полезности и необходимости своей службы.
Не прошло и недели, как о смене его семейного положения знала вся рота ППС Ленинского Отдела Полиции города X, не упуская возможности подколоть фразой «захомутали» или рассказать очередной «смешной» анекдот про бессонные ночи, злую тёщу и пиленые мозги.
На такие шутки Виктор вежливо улыбался и молча кивал, стараясь пропускать мимо ушей. Разве виноват он, что все эти шутники переженились на страшных жабах по залёту и при любой возможности сбегают от жён и тёщ в гараж?
После ночной смены он всегда провожал жену на работу, после чего ехал домой, где заваливался спать. Если с дневной, то забирал ее, и они вместе ехали домой через магазин, после чего смотрели сериалы или читали книги.
Отношения с тёщей тоже были налажены задолго до брака. Виктор помогал ей на даче ещё со времён младшей школы, когда сбегал с уроков. И дабы не идти за нагоняем от матери домой, он предпочитал прятаться на участке Варвары Филипповны. Но Варвара Филипповна была строгой и деловитой женщиной, у которой в семье все были при делах и терпеть малолетнего дармоеда на своей территории не намеревалась. Следовательно, приходилось отрабатывать своё там пребывание добровольно-принудительными работами в виде полива огурцов и прополки сорняков.
Виктор работал старательно, ибо за увиливание от работы, будущая тёща уже тогда угрожала выселением из убежища с последующей сдачей матери.
Со своей женой Анастасией они были знакомы с первого класса. Несмотря на подшучивания ребят в духе: «тили-тили-тесто, жених и невеста», они продолжали вместе играть во дворе и ходить в гости друг к другу. Между ними всегда была крепкая дружеская связь, которая позже, во взрослой жизни, переросла в не менее крепкие отношения.
Виктор всегда считал, что самая крепкая любовь развивается из дружбы. Настя нравилась ему с ещё детства, и казалась не такой, как все, когда отказывалась играть с подружками в девчачьи игры и уходила с ним и его друзьями шариться по заброшенным стройкам и предприятиям, коих в середине нулевых было предостаточно, кататься на велосипедах и даже играть в войнушку.
Таких, как Настя называют пацанками, хотя сама себя она таковой не считала, а просто отвечала, что игры с мальчиками нравятся ей больше, чем игра в магазин, где роль денег исполняют сорванные со всех кустарников в округе листья.
В их дружбе, начиная с раннего детства, было немало приключений, инициатором которых очень часто выступала именно она: то предложит всей компании сбежать на ночь из дома и заночевать на стройке, то придумает сделать импровизированную волейбольную сеть из украденных со всех ближайших дворов бельевых верёвок. Уже в конце старшей школы, Настя пронесла на выпускной алкоголь, и именно тогда призналась в чувствах к Виктору. Он был вне себя от счастья, но некоторое время корил себя, что не сделал этого сам. «Девушка признаётся в любви парню и приглашает на свидание – ну и позор», – думал он.
Она же не видела в этом абсолютно ничего такого. – «Ну, призналась и призналась, чего такого-то? Сам бы до самой старости продолжал со мной везде таскаться и отрицать очевидное», – шутила она.
Анастасия, как и Виктор, была против громкой свадьбы с кортежем, толпой пьяных родственников, убогим тамадой и прочими атрибутами безвкусицы, банальности и стереотипности. Ещё и кредит брать на всю эту деревенскую клоунаду. Поэтому они тихо расписались, сделали несколько фотографий и поехали праздновать на дачу, где их уже ждал накрытый родителями стол.
В семье царило взаимопонимание, уважение и забота. Не обходилось и без мелких ссор, но они быстро сходили на нет при адекватном разговоре и нахождении компромисса. Удивительно, сколько проблем можно решить, просто обсуждая их, а не затягивать до запущенных стадий, приводя самого себя к унынию, депрессии и падением в синюю яму.
Именно поэтому Виктор не понимал всех этих мужиков, которые вечно шипят про то, как жена нашла заначку, или то, как они возьмут пивка поле работы и спрячутся от неё в гараже.
– Так что ты там говорил? – Спросил Емельянов. – Чтобы с бабой в гармонии жить-то. – В последний год его брак находился на грани развода, и он пытался с этим что-то сделать, прислушиваясь к каждому совету и мнению по теме. Даже к советам молодых. Он вовсе не относился к ним предвзято, а просто привык сомневаться во всём, особенно чём-то новом. Консерватизм явно подходил ему по характеру, хоть и был отрицательной чертой в современных реалиях.
– Разговаривайте с ней. Если что-то бесит тебя в ней или её делах, то взял и сказал. Тихо, спокойно, без злобы и агрессии. И она пусть то же самое делает. – Виктор протёр глаза и снял крышку с бумажного стаканчика, отпивая горький кофе из «Шаурмы» неподалёку. – Тут главное, чтобы инициатива от вас обоих шла, иначе ничего не выйдет. Игра в одни ворота. А отношения, где один тащит другого на себе, по сути своей, не отношения, а херня.
– Это я понял. Чтобы не дотягивать до чего?
– До депрессии. Иначе на всё пофиг станет. Перестроится химия мозга и охереешь оттуда выбираться. Там или психолог или психиатр уже нужен будет, а не жена и пивко по выходным.
– Да ладно те… – Емельянов с недоверием посмотрел на него. – Эт поди ваше поколение из тик-тока насмотрелось хрени всякой, чтобы к врачам этим ходили и бабки им несли. Раньше не было депрессии этой, и работали люди. И жили хорошо.
– Ага. – Саркастично кивнул Виктор. – То-то люди просто так по сараям вешались и бухали как не в себя. От жизни счастливой и работящей. Щястья не вывозили. – Подыграв деревенскому говору старшины, скривился сержант.
– Ну, хрен с ним, с депрессией этой. – Проговорил Емельянов себе под нос, явно о чём-то задумываясь и уходя в тоску.
Посидев в тишине чуть меньше минуты, старшина вытащил пачку явы красной и закурил, выпуская дым в приоткрытое окно:
– Ты звездопад видел давеча? – Перевёл он нить разговора. – Мне племяш помог Тик-Ток этот ваш установить, дык я анекдоты смотрю, приколы всякие там, а тут вся лента в звездопаде этом.
На прошлой неделе мимо Земли пронёсся целый поток астероидов, видимый невооружённым глазом. За зрелищем наблюдали миллиарды людей по всей планете. Интернет заполонили ролики с явлением небывалой красоты: казалось, что все звёзды в тот момент пришли в движение и устремились в одном направлении, минуя Землю, двигаясь плотной непроглядной стеной. Держа свой путь в бесконечные глубины космоса, они уносились, догоняя, и следуя друг за другом по хвостам, переливаясь голубыми красками.
Ни один очевидец не мог себе позволить не достать телефон и не запечатлеть столь прекрасное зрелище на камеру.
Евгений никогда не стремился увидеть что-то эдакое. Он постоянно пропускал мимо себя новости о красной Луне, очередном затмении или звездопаде. Этот раз не стал исключением. Так он думал. Когда интернет взорвался столь многочисленными записями — игнорировать, и не увидеть его было просто невозможно. Он удивился такому количеству движущихся тел и даже пожалел, что не видел его воочию, но потом сожаление сменилось раздражительностью, потому что из каждого утюга на все лады кричали о том сколь это явление редкое и такого больше никогда не будет.
– Да, видел. Везде его уже обслюнявили. – Кивнул Виктор, прожёвывая. – И в ВК, и Телеге, и Тик-Токе. Все уже свои пять копеек вставили. Из каждого утюга форс идёт. Да и без шизов здесь тоже не обошлось. – Виктор стал яростно жестикулировать, отставив открытый стаканчик на приборную панель. – Кто орёт, что это америкосы опять ковид распыляют, кто-то про пришельцев, что мимо пролетели. Учёные твердят про редчайший феномен в истории изучения космоса. Хрен пойми что это. Но выглядело это красиво, хоть и страшновато. Говорят, что несколько этих булыжников по всей планете нападало. Мы с Настей с крыши смотрели. Без телескопов и прочего всё видно было.
– Опять я один всё пропустил. Дрых со смены. Моя Лидка меня не добудилась. Одна с мелкой смотрела, а я дрых.– Старшина махнул рукой, отворачиваясь к окну. – Ладно, хоть дежурство наконец-то закончилось. Главное эти два часа досидеть и по домам спокойно гнать можно. Верно я грю, малой? – Он с улыбкой пихнул сержанта локтем, из-за чего тот чудом не облился соусом из лаваша, который капнул на заранее подготовленную на ногах салфетку.
– Так точно, товарищ старшина. – Перешёл он на официальный тон. В разговорах про бытовуху Емельянов Евгений был простым полным мужичком сорока семи лет, русые волосы которого только начала трогать седина. Он весело реагировал на шутки и подколы в свой адрес. И что самое главное, умел слушать и слушал абсолютно каждое мнение, не выделяя любимчиков, подхалимов и прочих. Но когда дело касалось работы, даже в обсуждениях таких мелочей как конец смены, он мог придраться за панибратское отношение, если обратиться к нему не по форме. Вот такой он человек.
«Запад-два нуля-двадцать!» – Громко захрипела рация на груди Старшины, заставив Виктора невольно дёрнуться.
– Ябут твою мать! – Ругнулся Емельянов и ответил, прижав рацию к самому подбородку: – Запад-два нуля-двадцать, на приёме.
– Жека, скатайтесь там по адресочку, вам недалеко. Ломоносова 74, квартира 33. – Голос дежурного едва можно было разобрать из-за неимоверно громких помех. Виктор всегда думал, что просто невозможно разобрать какие слова шуршат с того конца провода. – Пятый этаж.
– Чего там? Срочно что-то? – Емельянов явно рассчитывал отсидеться до конца дежурства без дела.
– Там пиздец какой-то. – Прошипела рация. – Соседи орут, ни хера непонятно. То ли наркоманы какие-то, то ли алкаши. Дебош короче. Езжайте, успокойте маргиналов, я к вам через пару минут ещё наряд отправлю, если там совсем буйные, как принял?
– Принято. – Буркнул старшина в рацию. – Ну что, поехали, молодой. – Хлопнул он по рулю патрульной Весты и выбросил свою нетронутую шаурму в окно, попав в переполненную урну. – Поработаем напоследок.
Запустив двигатель, старшина выкрутил руль и задним ходом выехал на центр парковки, и, развернувшись, вывел Весту на главную дорогу.
– Чего в интернетах пишут, молодёжь? – Евгений докурил сигарету и отправил её в полёт из окна.
– Да ничего интересного особо. Всё как обычно. Всё идёт по плану. Ковид потерялся в новостях и не знает куда уже мутировать. Техас стал автономным, или всё-таки не стал. – Виктор быстро листал ленту новостей, допивая кофе. – Только пару раз трешак какой-то попался.
– Кто попался? Говори по-русски, англицист херов. – Раздражённо сказал Евгений. Он, конечно, старался общаться с молодыми на равных, но никак не мог привыкнуть к молодёжному слэнгу.
– Чернуха попалась, говорю. Так понятно? – Виктор нашёл новостной пост в каком-то паблике и включил видео, разворачивая на весь экран.
Виктор прослыл на весь отдел чудаком, потому что был подписан на различные каналы с жестью. Беспредел американских копов, казни колумбийских картелей, видео с мест ДТП, где ещё агонизирующие участники молят о помощи — всё это он смотрел во время обеда в столовой, если обедать посчастливилось не на выезде, и получал порцию порицания от сослуживцев за испорченный аппетит. От сослуживцев, которые потом сами с любопытством заглядывали ему через плечо, услышав из приглушённого динамика крики или выстрелы.
На экране появилась смуглая семья. Мать – полная женщина в салатовой оверсайз футболке и обтягивающих джинсах, которые так плотно на ней сидели, что казалось, они вот-вот лопнут по швам, не в силах сдержать такие огромные телеса. Она стояла позади всех и обнимала двух девочек, положив руки им на плечи. Две девочки-двойняшки лет десяти, не больше, одетые в чёрную и белую футболки, улыбались и махали в камеру, о чём-то переговариваясь то с матерью, то друг с другом. Снимал всё, видимо, отец семейства.
Камера мелко тряслась и замерла, поймав фокус на семье и зафиксировав статичность изображения. Видимо, отец поставил камеру на штатив, но запись почему-то начал в процессе, а не по завершению.
– Ну и что тут? Сейчас этих индусов поезд сшибёт? – Емельянов смотрел на дорогу, а краем глаза косился в телефон Виктора.
– Не индусов, а бразильцев. – Он вслушался в речь героев видео. – Или испанцев. И от поездов в основном наши на тот свет отлетают. А из индусов самые плохие электрики. – с видом знатока съязвил Виктор.
– Остряк, блин. – Покосился на него старшина.
На видео тем временем из-за кадра вышел отец и встал рядом со своей женой, начав что-то бурно рассказывать. На её фоне он выглядел несуразно, хотя так почему-то во многих похожих парах — очень полная женщина и мужичок-спичка.
Виктор видел много жестоких роликов, но все они, в большинстве своём, начинались с самого интересного. Либо с середины действа, либо уже по окончанию, а это видео больше походило на домашнюю хронику обычной семьи, которая наконец-то выбралась на отдых.
Внезапно в кадре позади счастливых родственников возник бледный худосочный мужчина. Он волочил ноги, сильно прихрамывая, а его руки висели безвольными верёвками. Голова переваливалась с каждым шагом с одного плеча на другое, делая своего носителя похожим на собачку с приборной панели.
Отец и мать продолжали что-то радостно кричать в камеру, перебивая, и поправляя друг друга, как вдруг этот худосочный проходимец подошёл вплотную и обхватил тучную женщину руками, вгрызаясь ей в шею, что плавно перетекала во второй подбородок. Вопль боли был настолько отчаянным, громким и пронзительным, что Виктор сбросил громкость видео наполовину, недовольно поморщившись.
– Чего это он? Гашеный что-ли? – Старшина остановил Весту на светофоре и стал внимательно рассматривать происходящее.
– Да хрен пойми. На зомбака вообще похож.
– О, смотрел «Ходячих». – Емельянов будто обрадовался, что появилась ещё одна тема для разговора с молодым сержантом. – Классный сериал. До третьего сезона, правда. Потом бросил, когда они больше базарить стали, чем ходячих крошить. – Он снова посмотрел в экран. – Может тоже кино снимают? А то я даже не знаю чем обдолбаться надо, чтобы так на людей бросаться. Я понимаю с ножом ещё или палкой какой. Но чтобы так — зубами…
– Да кто их знает. – Пожал плечами Виктор. – Они же там явно не только коксом балуются.
На видео, тем временем, события развивались очень быстро: «ходячий» выдрал солидный кусок плоти из шеи женщины, и, видимо, задел трахею, потому что вскоре её вопль превратился в громкое бульканье, сопровождаемое кровохарканьем.
Зажимая рваную рану обеими руками, толстуха повалилась на землю, забрызгивая кровью собственных детей. Девочки громко закричали и отбежали в сторону, боясь подойти, а отец бросился на нападавшего проходом в ноги, роняя его на землю рядом со своей супругой и что-то прокричал, повернувшись к девочкам.
Одна из сестёр, вернув самообладание, взяла вторую за руку, и они выбежали из кадра, оставляя в нём лишь умирающую мать и разъярённого отца, который сидел на груди у «ходячего» и нещадно месил его кулаками.
Это продолжалось секунд пятнадцать, пока женщина резко не замерла и не села на траве, уже даже не стараясь остановить кровотечение. Она посмотрела в сторону, куда убежали девочки, и стала медленно подниматься.
– Это вообще возможно? – Емельянов сидел с округлёнными глазами.
– Я не врач, товарищ старшина. – Ответил Виктор. – Может быть шок?
Женщина повернула голову направо и увидела борьбу. Её супруг уже обессиленный продолжал сидеть на напавшем и сцепился с ним руками, прижимая их к земле возле головы. А тому будто бы было всё равно. Он просто пытался вырвать свои руки из захвата оппонента и дёргал головой, щёлкая челюстью.
Толстуха поднялась на ноги и, сделав несколько шагов, громко захрипела, выпуская из разорванной трахеи брызги крови, и вместо того, чтобы помочь своему мужу, схватила его за плечи и точно так же, как совсем недавно укусили её, вцепилась в шею бедолаги.
Из динамика телефона донёсся уже мужской крик полный отчаяния. Мужчина стал отбиваться уже от своей одичавшей жены. Он толкал её в подбородок и бил кулаками по голове, но та будто не чувствовала боли и лишь сильнее вгрызалась в его плоть.
Первый ходячий, похоже поняв, что подняться не выйдет, вцепился зубами в бедро мужчины, заставляя того паниковать и метаться от одного нападавшего к другому.
– Пиздец какой-то. – Виктор несколько раз быстро нажал на экран, перематывая. – Много жести видел, но это как-то слишком… дико что-ли.
– Согласен. – Емельянов невольно вздрогнул, когда сзади донёсся сигнал клаксона. – Твою мать! Забыл уже с твоими зомбаками, что на перекрёстке стоим. – Он включил передачу и тронулся, продолжая движение по адресу.
В кадр вбежала толпа человек, что-то быстро тараторя и крича. Похоже, что девочки позвали на помощь. Вооруженные палками, они стали бить женщину по голове. Двое из них обошли эту кучу и стали топтать голову лежащего на земле ходячего, превращая её в фарш.
Трое молодых парней смогли оторвать толстуху от уже обмякшего мужа и стали лихорадочно и хаотично пинать её и хлестать палками, повалив на землю.
– Да загасите уже этих бешенных, не видете, что уже невменос полный?! – В сердцах проговорил старшина. Он снова пристально смотрел видео, остановив машину во дворе дома, куда их направил дежурный.
Будто бы услышав его, в кадр ворвался крупный мужчина и одним резким и сильным ударом вогнал лезвие мачете в голову женщине, заставив ту опустить руки, которыми она пыталась ухватиться за палки. Она безвольно обмякла и упала, больше не шевелясь.
Здоровяк упёрся ногой в её голову и резким движением вырвал лезвие из костяного плена, что-то говоря одному из парней, которые обескураженно смотрели на него.
Услышав приказ, кучерявый парнишка лет шестнадцати подбежал к камере и взял её в руки, тряся объективом, пока снимал со штатива. За секунду до конца видео, старшина и сержант дежурного наряда ППС Ленинского Отдела Полиции города X успели увидеть, как здоровяк замахивается для ещё одного удара, целясь в голову мужчины, который пытался защитить свою семью.
В машине повисла тишина. На экране горела кнопка «повтор» и «добавить в избранное». Виктор свернул приложение и убрал телефон в карман:
– Жесть какая-то. – Тихо сказал он, чувствуя, как по телу пробежала холодная дрожь.
– И не говори. – Емельянов закурил ещё одну сигарету. – Я надеюсь, что это постанова, чтобы лайки собрать. Или ещё что-то.
– Женя, таким контентом не лайки собирают, а зарабатывают, продавая на закрытых каналах в Телеге. Обычные юзеры такое видеть точно не должны.
– Опять англицизмы твои. – Старшина махнул рукой, не желая спрашивать значение нового слова, и открыл дверь, вытаскивая ключ зажигания. – Дубинал не забудь, сейчас наших, адекватных маргиналов лупить будем. Они хотя бы кусаться не лезут.
Виктор взял резиновую дубинку с заднего сиденья машины, которую всегда туда забрасывал, чтобы не мешала спокойно сидеть. Увиденное сильно потрясло его. Это не было похоже ни на постановку, ни на монтаж. Да и спросить было не у кого. Обычно в таких группах сидят разные тролли, чернушники и «эксперты», которые всегда разводят срач, будто бы соревнуясь, кто из них наиболее отмороженный. Он даже стал замечать, что в последнее время сидит в этих группах не столько для того, чтобы посмотреть какую-нибудь жесть, а чтобы спуститься в комментарии и наслаждаться реальным цирком. Но сегодня этого не было видно – комментарии к видео были закрыты для всех.
– Ну, ты идёшь, нет? – Емельянов уже стоял на крыльце, придерживая дверь носком ботинка, и выкинул окурок в решётку под ногами.
– Так точно, товарищ старшина! – Ответил сержант, захлопывая дверь Весты.
Моя группа VK:https://vk.com/uliypankrats
Моя Телега:https://t.me/UliyPankrats
Troll in the Forest
Как подготовить машину к долгой поездке
Взять с собой побольше вкусняшек, запасное колесо и знак аварийной остановки. А что сделать еще — посмотрите в нашем чек-листе. Бонусом — маршруты для отдыха, которые можно проехать даже в плохую погоду.
Подарок вампира. Часть седьмая
UPD:
Подарок вампира. Часть девятая
Подарок вампира. Часть десятая
Похожие на мучительный однообразный кошмар дни сменяли друг друга. Лена пребывала в тягостном ожидании, когда закончится время, отведённое для нее Мариной. И что будет тогда?
Сестра и её загипнотизирует, как родителей и тётушек. Но что-то Лене подсказывало: вероятный гипноз – это только вершина айсберга.
Так и закончился жаркий, грозовой июнь. Начался июль.
Лена уже привыкла в обществе сестры завтракать блюдами из мяса. Привыкла к отчуждённости и прогрессирующей усталости родителей, их ночным походам в комнату Марины. И к тому, что тетушки, похоже, тоже сидели на той же диете, что и мама. Они ведь худели гораздо быстрее, чем она, особенно тётушка Анастасия – ранее круглощёкая пышка, весом в центнер.
Она за месяц у них в гостях похудела, навскидку – килограммов на двадцать пять. Ушёл постоянный румянец, а на лице появилась нездоровая бледность, даже лучше будет сказать – серость. А из потускневших глаз тётушки будто бы вытянули весь жизненный блеск.
Ещё Лене хотелось отметить, что Марина, напротив, стала выглядеть как неотразимая модель с обложки журнала.
Она, что удивительно, быстро поправилась и полностью излечилась. Её кожа стала буквально светиться изнутри, а волосы приобрели прежний цвет и былую густоту.
Сутулость сестры тоже исчезла, а в походке появилась кошачья грация и плавность.
От новой Марины, её сказочной красоты буквально захватывало дух, и эти перемены пугали Лену до дрожи. Она всеми силами старалась избегать общества Марины и никогда не оставалась с ней наедине.
Глаза Марины, как часто замечала Лена, изменили свой цвет, став тёмно-карими. Ещё взгляд сестры словно обрёл незримую тяжесть и сильно гипнотизировал. Оттого Лена при общении с ней всегда смотрела в пол. Иначе Марина, как показал опыт, легко могла её заставить не только есть больше обычного, но и делать всякое… другое. Но пока что сестра отчего-то сдерживалась. Возможно, это было из-за обещания дать Лене время, но, скорее всего, потому что Марина знала, как сильно сестра боится её способностей к принуждению. И сестра с удовольствием играла на опасениях Лены.
Например, за завтраком она специально сидела напротив Лены, чтобы нервировать своей близостью. А голос Марины во время еды нарочно становился паточным, глаза же при взгляде на Лену блестели особенно жутко, с предвкушением, как у кошки, охотящейся на мышь. Не раз от взглядов сестры по коже Лены бегали мурашки. Поэтому ей с каждым днём находиться в обществе Марины становилось всё труднее и страшней.
А вот тётушки после внезапного всплеска их неуёмной энергии всё реже убирались дома, почти перестали смотреть телевизор и большую часть дня спали.
Ночью, когда Лена ходила в туалет, то часто натыкалась на них в коридоре. Тётушки стояли под дверью Марины и словно ждали чего-то.
Родители Лены напротив заметно поздоровели, с их лиц сошла измождённость, только глаза лихорадочно поблескивали.
Несколько раз Лена тоже заставала родителей среди ночи в коридоре. Они с закрытыми, как у лунатиков, глазами, шатающейся походкой медленно выходили из комнаты Марины. Она тогда нарочно не заходила в свою комнату, стояла в коридоре и наблюдала, как после родителей в комнату Марины заходят тётушки. Не по себе Лене вдвойне было оттого, что в эти моменты на неё внимания никто не обращал.
Тайна с ночными посещениями комнаты Марины родителями и тётушками изводила Лену, не давая ей покоя. И в то же время она хоть и нестерпимо хотела узнать её, но и одновременно боялась ответов. А ещё Лена чувствовала, что когда Марина-кошка вдоволь наиграется с ней, мышкой, то Лена вступит в ряды посвящённых в тайну – и тогда назад уже пути не будет. Поэтому, терзаясь внутренними догадками и сомнениями, она не предпринимала никаких решительных действий, чтобы самостоятельно разгадать этот секрет.
Однажды утром внезапно исчезла тётушка Варвара. А когда Лена за общим семейным завтраком спросила, где она, то Анастасия спокойно ответила, что сестра уехала.
Родители вообще молчали и с жадностью ели жареное жирное мясо без гарнира. Марина сидела рядом с ними за столом и с аппетитом жевала сырое мясо.
Лена залила молоком свои сладкие хлопья и нарочно, из опасения перед сестрой, села на противоположной стороне стола от Марины. Она хорошо помнила, как на днях Марина показала ей, на что стала способна. Едва Лена без спроса собралась уйти, проигнорировав общий мясной завтрак, как Марина бесшумно встала и догнала Лену у самой двери кухни, схватила за запястье (пальцы Марины в этот момент были обжигающе горячими) и шепнула: "Стой".
Лена враз онемела, всё тело обмякло, а кожа под пальцами Марины, словно горела огнём.
- Иди, поешь со всеми! - громко произнесла сестра.
И Лена, действуя под чужой волей, как на автопилоте, вернулась и села за стол. Затем положила себе с общего блюда большой кусок запечённого мяса и быстро, едва прожевывая, съела его.
Позднее в своей комнате она плакала от страха и беспомощности.
Стоит отметить, что Марина всё чаще, пусть в мелочах, но воздействовала на Лену, тем самым не скрывая, что, вернувшись с того света, изменилась.
А родители, как считала Лена… неужели они теперь в плену воли сестры? И что будет дальше?
Она не может больше бездействовать. Это невыносимо. Поэтому должна обязательно что-то предпринять. Но что именно?
Обдумывая усугубляющуюся ситуацию в семье, Лена сильнее погружалась в пучину отчаяния.
И теперь, когда Варвара вот так просто исчезла, невидимое напряжение в их семье достигло своего апогея. Лена сходила с ума от жутких домыслов и нехороших предположений и не могла больше сидеть сложа руки.
К тому же всем остальным домочадцам исчезновение тетушки, похоже, было безразлично. Из-за этого продолжать расспросы тётушки Анастасии и родителей не было смысла.
А ещё Лена видела стоявшие на обувной полке в прихожей любимые туфли тётушки Варвары. Те самые, по словам тётушки, самые удобные, специально купленные для постоянно отекающих ног.
Стоило Лене снова подумать про тётушку, как в голову приходили нехорошие подозрения и предположения. И хлопья с молоком не лезли в горло. Родители за едой неприятно чавкали, а тётушка Анастасия жадно поглощала суп прямо из черпака – из кастрюли на плите.
Марина, абсолютно спокойная внешне, медленно жевала своё мясо на тарелке.
Лена же при взгляде на явно ведущих себя неадекватно родителей и тётушку едва сдерживала крик в горле и подступающую тошноту, заставляя себя доесть хлопья.
Затем она встала и вымыла свою посуду и ушла к себе в комнату.
Нужно бежать отсюда, пока Лена сама не стала такой, как они, пока Марина не превратила и её в прожорливое подобие родителей и тётушки. Девушка закрыла глаза и, сев на кровать, сделала серию коротких вдохов и выдохов, чтобы успокоиться.
После Лена включила компьютер и снова внимательно стала просматривать форумы. Попутно делала себе пометки в блокноте о том, чем можно защититься от нечистой силы. Увы, из прочитанного она не узнала ничего нового.
Серебро, соль, чеснок, святая вода, распятие, молитва. Эти шаблонные средства использовали во всех книгах и фильмах. Но – была не была! От безысходности почему бы и ей не попробовать, например, сходить в церковь. Купить крест, набрать святой воды. Вдруг банальные вещи ей действительно помогут?
Обнадёжив себя этими мыслями, Лена разбила свою старенькую свинью-копилку.
У папы на карточке деньги давно закончились, и она вернула её на место. Зато на продукты Лена минувшим вечером скрепя сердце взяла деньги у мамы из сумки, чего раньше бы ни за что не сделала, а та пропажи словно и не заметила.
К сожалению, попросить у родителей денег никак не получалось, ибо теперь они ужинали всей семьёй вместе с Мариной, а когда сестра находилась за столом, то Лена думала лишь об одном: быстрее поесть и уйти.
После ужина родители вообще не обращали на Лену внимания. Они быстро запирались у себя в комнате и на стук дочери и её вежливые просьбы (можно ли к ним зайти и поговорить) не реагировали.
А тётушка Анастасия после ужина полностью погружалась либо в уборку, либо как зомби сидела в гостиной, уставившись в телевизор, а Лену, или действительно не замечала, либо нарочно игнорировала.
В церковь Лена пошла пешком. Она после смерти Марины только пешком по городу и ходила. Долгие прогулки помогали ей хорошо проветрить голову, убить время и подготовиться к вечеру дома, с Мариной и спятившими родителями.
А уже в самой церкви, кроме серебряного крестика на цепочке, к слову влетевшего Лене в копеечку, купила ещё свечу, чтобы поставить Богородице и таки попросить ее о помощи.
Поставив свечу, в специальном баке с краником она набрала святой воды и решила вернуться домой пораньше.
Возле подъезда пожилая соседка с первого этажа, заядлая сплетница, с листовкой в руках, окликнула Лену, попросив подписать жалобу в ЖЭУ.
А когда Лена поинтересовалась, в чём, собственно, дело, женщина недовольно пояснила: мол, ночью окна атакуют летучие мыши, и жильцы говорят, что те и по чердаку шныряют. Скребутся по стеклу, спать мешают, и во всём подъезде дети малые боятся заснуть.
- А может, и сова завелась бешеная, - высказала свои предположения соседка и добавила: - Но, думаю, что всё-таки летучие мыши. Парк ведь рядом, а климат во как быстро меняется. Поэтому они и обживают новые места. Видимо, и у нас в доме прижились. А ещё ты же должна быть в курсе, что крыша нашего дома дырявая, давно ремонта требует, вот мыши треклятые и в эти дырки пробрались. А вообще, - перестала тараторить соседка, - ты, Лена, где это днями пропадаешь, что совсем ничего, что в доме происходит, не знаешь. Работаешь? - упёрла руки в бока, дожидаясь ответа.
Лена на её вопрос пожала плечами. Работать этим летом она как раз собиралась, но без родительской расписки-разрешения ведь никуда не берут. А после возвращения Марины эта тема как-то сама собой закрылась. Но соседке-сплетнице об её проблемах знать не стоит.
Поэтому Лена быстро подписалась под жалобой и, пояснив, что очень спешит, ушла. Соседка-сплетница, не удовлетворённая таким коротким ответом, вслед её недовольно процокала языком.
В квартире было тихо. «Марина, – предположила Лена, - вероятно, находится у себя в комнате. И что она там днями делает?»
Тётушка Анастасия крепко спала на диване, и, подойдя к ней поближе, Лена заметила, насколько сильно она похудела и постарела.
Кожа на лице тётушки плотно натянулась на скулах. Волосы так безобразно поредели, что просвечивала кожа головы. Под ввалившимися глазами Анастасии появились синяки, а под шеей некрасиво обвисла кожа.
От вида сильно изменившейся тётушки Лену пробрало. Она вдруг поняла, что при встрече не узнала бы её на улице.
В своей комнате, переодевшись в домашнее, Лена оставила сумку со святой водой. А крестик, подумав, надела. Знала, что под тонкой кофтой с воротником под горло его не будет видно. Затем она пошла на кухню, где пожарила себе картошки и впервые за долгое время в одиночестве вкусно поела, запив молоком из холодильника.
А после заснула без сновидений в своей комнате, обдумывая, как ради эксперимента использовать святую воду на Марине.
Родители с работы пришли вовремя, зато с сумками, полными упаковок с мясом. Лена специально встречала их в коридоре, чтобы спросить, как прошёл день. Так она часто делала раньше.
Папа сегодня выглядел неважнецки, словно несколько ночей кряду не спал. А мама ещё хуже него: с болезненно запавшим лицом, с лихорадочным румянцем на щёках. И как она не заметила изменений в родителях утром? В голове сразу мелькнула укоризненная мысль, что она постоянно смотрела на Марину, а на маму с папой не обращала внимания.
- Потом! - махнул рукой папа, отсекая на корню расспросы Лены.
- Но я только хотела…
- Отстань, не видишь, что мы очень устали! - резко и гневно добавила мама, внезапно за долгое время проявив хоть какие-то эмоции. - Мы отдохнём немного, поедим попозже, - зайдя на кухню, предупредила мама тётушку Анастасию, у плиты разогревающую мясной ужин для всех.
Лена сразу пришла в ужас, когда представила, что сегодня придется, есть без родителей, практически наедине с Мариной. Но тут же волевым усилием взяла себя в руки, вдруг осознав, что именно сейчас у неё появилась прекрасная возможность опробовать святую воду на сестре.
Ведь ещё до прихода родителей она в своей комнате налила святой воды в миниатюрную пластиковую бутылочку от пробника шампуня, затем положила его в карман свободных домашних шорт, чтобы иметь при себе на всякий случай.
Сердце в груди Лены болезненно ёкнуло, когда на кухне она решительно сжала пальцы в кулак и с улыбкой подошла к Анастасии, предложив нарезать мясо для Марины.
Тётушка замялась и долго буравила её испытующим взглядом, но Лена не дрогнула и всё так же ей улыбалась.
- Хорошо, - наконец разрешила тётушка Анастасия, сказав, какое мясо брать и как резать.
Лена нарочно долго возилась с мясом, поджидая удобного момента, но тётушка не спешила покидать кухню. Лена уже отчаялась опробовать святую воду, как неожиданно, к удаче, зазвонил домашний радиотелефон, и Анастасия поспешила в коридор, ответить.
Лена быстро достала бутылочку из кармана и слегка сбрызнула водой мясо, предполагая, что и этого для нечистой силы в лице Марины должно хватить. И вовремя спрятала её в карман, ибо тётушка уже возвращалась на кухню.
Ужинали они втроём. Марина, Анастасия и Лена.
Тётушка наложила себе полную глубокую тарелку тушёного мяса и с жадностью поглощала его, практически не жуя.
Пот стекал по её раскрасневшемуся от еды лицу прямо в тарелку, но она не придавала этому значения.
Лена отвела взгляд от тётушки и посмотрела на сестру, внутренне холодея и крепко стискивая ложку, не в силах поднести её ко рту.
- Что с тобой сегодня? - поинтересовалась Марины. - Ты какая-то нервная, - и усмехнулась, затем наколола на вилку кусок мяса, положила в рот и прожевала.
- Пмс, - ответила Лена, чувствуя, как по позвоночнику стекает холодный пот. С Мариной от святой воды ничего не происходило. Но почему не подействовало?
- Кушай, остынет, - холодно приказала Марина, и Лена заставила себя есть.
Ночью Лене не спалось, и она слышала, как тётушка Анастасия долго ходит по коридору, повторяя про себя: «Пожалуйста, Мариночка, впусти». Затем, чуть позднее, сжавшись, слушала, как она громко стучит в дверь в комнату Марины и, наконец потеряв терпение, сорвавшись, отчаянно орёт:
- Впусти, я не могу больше ждать!
Этот дикий, переполненный эмоциями тётушкин окрик испугал Лену до глубины души.