Немногословность была сильнейшим защитным оружием Светки. О её молчание, как о каменную стену, разбивались все доводы и рассуждения Олега Ивановича.
«Эта её игра в молчанку, разумеется, раздражает. И одновременно нравится. Амбивалентность какая-то получается... С другой стороны, что об этом говорить, если, как увижу её, меня трясти начинает от возбуждения? Неужели влюбился так? И в кого? В свою пациентку!»
Минут двадцать проговорив с молчавшей Светкой, Олег Иванович резюмировал:
- Я тебе всё по полочкам разложил. Теперь сама решай, встречаться нам или нет. Как скажешь, так и будет.
Светка подняла на него огромные серо-голубые глаза, в которых застыло выражение обиженного ребёнка.
- Ну, чего у тебя такой взгляд грустный? Ну, что ты такая вся?! Плохо чувствуешь себя?
- Да.
«Дурак! Она ко мне как к врачу пришла, а я с ней про любовь…»
- Я же расписал тебе весь комплекс лечения. Ты его выполняешь?
Снова минута молчания.
Олег Иванович встал, отошёл к окну, открыл фрамугу и закурил.
- Вы ко мне в пятницу приедете?
- Зачем мне к тебе приезжать, если ты себя плохо чувствуешь? Я ведь не лечить тебя приеду и не утешать. Ты это понимаешь? Сама знаешь, когда я с тобой один остаюсь, голову теряю. Это здесь кабинетная обстановка да больные в коридоре, слава богу, сдерживают.
В ответ – сверканье насмешливых глаз.
- Тебе, может, деньги нужны?
- Да.
- Ну, так и скажи.
- Лекарства, которые в вашем списке, очень дорогие.
- А ты как думала? Конечно, дорогие. Мы же не насморк лечим… Так ты, получается, ещё ничего не купила?
Светка отрицательно мотнула головой.
- Паршиво! А я-то думал, ты уже лечишься по новой схеме… Сколько надо?
- Там у вас на тысячу рублей.
- Тысячу, значит, тысячу. - Он достал портмоне и стал вынимать из разных отделений купюры. Набрал. - Держи.
- Вы приедете?
- Вот поправишься, тогда и приеду. Мне такие жертвы не нужны… И тебе, кстати, тоже. Мало раньше натерпелась?.. Купи все лекарства и сегодня же начинай принимать. И не забудь, что помимо медикаментов там и другие рекомендации имеются. Поняла?
- Поможет?
- Эта комбинации более сильная… Но ты же знаешь, что у тебя масса других болячек. Надо всё лечить параллельно: одно неразрывно связано с другим. Я занимаюсь только твоей депрессией. Уверен, что от этих лекарств настроение у тебя станет лучше.
Он загасил сигарету в пепельнице, посмотрел на Светку. Она отвела глаза.
- Ну, что ты решила? А то я говорю-говорю, советую-советую, а о чём ты при этом думаешь, не пойму.
- А Вы сами что хотите?
- Я? Я много чего хочу. – Он понизил голос, но сдержать появившуюся дрожь не смог. – Я хочу, чтобы ты была здоровой, красивой и ласковой. Такой, как раньше.
Светка встала с кресла и направилась к двери.
- В пятницу приезжайте.
- Подожди минутку…
Олег Иванович подошёл к ней, взял за плечо, другой рукой расправил по плечам её длинные волосы – второе неотразимое оружие Светки. Волосы у неё действительно были как в рекламном ролике: ровные, блестящие, гладкие.
Она плавным движением отвела плечо.
- Спасибо. До свиданья.
Олег Иванович не смог отказать себе в удовольствии ещё раз посмотреть на свою пациентку: теперь уже из окна своего кабинета с третьего этажа.
Вот она вышла из подъезда поликлиники, как всегда гордо задрав голову. Сама неприступность. К такой, если ты сам ниже метра восьмидесяти, лучше и не подходи: не заметит. Светка вышагивала своими длиннющими ногами по тротуару как модель по подиуму. И кто бы мог предположить, что пару минут назад эта дива, сжавшись в комочек, сидела в кресле психотерапевта и сверкала в ответ на его нравоучения кошачьими глазами.
Вот она достала сигарету, закурила, пошла дальше и… остановилась. В её схеме лечения первым пунктом он написал: «Бросить курить». Подошла к урне, ещё раз затянулась и бросила недокуренную сигарету. Догадываясь, что он сейчас наблюдает за ней, изобразила кистью руки лёгкий прощальный жест.
И оглядывающимся ей вслед мужчинам ни за что бы не пришло в голову, что высокомерная красавица больна гепатитом «С», ВИЧ-инфицирована и только Господь Бог может сказать, сколько лет ей ещё осталось жить...
Год назад Светка могла бы претендовать на роль местной фотомодели. Кстати, и «зарабатывала» она вряд ли меньше красоток, попавших на глянцевую обложку журнала. Но все деньги уходили на героин, косметику и шмотки.
В последние месяцы болезнь «съедала» её буквально на глазах – она катастрофически худела.
На первый взгляд могло показаться странным, что Олег Иванович, знающий все последствия её заболеваний, «запал» на неё. Но ничего удивительного в этом не было, так как увидел он Светку год назад, когда она впервые пришла к нему на приём. Тогда она предстала перед ним в полном блеске двадцатидвухлетней женщины. Сейчас он уже понимал, что то уже был не блеск, а лишь отблески. Причём – догорающие. Но пересилить неожиданно возникшее влечение к ней оказался не в состоянии.
Олег Иванович, наконец, открыл дверь кабинета и позвал:
- Следующий.
Он уже знал, что в эту пятницу снова поедет к Светке.
После окончания приёма Олег Иванович, задумавшись, остался сидеть в своём кресле за письменным столом.
«Поступаю я, конечно, подло. И по отношению к жене, и по отношении к Светке. Как стервятник набросился на смазливую девчонку, которая из-за своих болячек уже никому стала не нужна. Ясно, что я - не герой её романа. И спит со мной только ради денег. Когда познакомились, она на меня вообще внимания не обращала. Я до сих пор помню: чтобы выглядеть помоложе (ради неё, разумеется), сбрил свою эспаньолку. Как ребёнок новую игрушку, ждал её реакцию на столь радикальную метаморфозу своей внешности. И, обиженный, не дождался. Уже прощаясь, как бы между прочим вставил в разговор:
- Вот как я без сожаления расстался со своей бородкой, так и тебе надо… - и что-то там посоветовал ей умное.
И был сражён вопросом:
- У Вас была борода?»
2.
Завернув за угол поликлиники, Светка сбавила темп. Даже быстро ходить ей становилось тяжело. Сейчас доктор её не видит, можно и расслабиться. А ещё лучше – дождаться автобуса и на нём проехать свои две остановки.
Светка со страхом чувствовала, что слабеет с каждой неделей. И за помощью кроме этого, влюбившегося в неё врача, обратиться не к кому. Как-то слишком быстро и неожиданно она осталась одна, лишний раз убедившись, что все мужики – уроды! Как только узнали про результаты её анализов (спасибо дорогим подружкам), все любовники испуганно слиняли. Навещали её только барыги, предлагавшие наркоту.
Никакой другой профессии, кроме самой древнейшей, Светка не знала. Быстро разлетелись золотые цацки и небольшое количество ещё сохранившихся подарков, даже кое-что из одежды пришлось продать. Светка-конфетка, стала никому не нужной. Осталась она с отцом-инвалидом на одной его пенсии. Только тогда опомнилась и по-настоящему перепугалась. Пошла по врачам: к наркологу, к инфекционисту, к психотерапевту. И везде назначались лекарства, стоящие немалых денег.
И тут этот дядя-психотерапевт на неё набросился словно коршун. Надо заметить, весьма своевременно. Опускаться до уровня уличной проститутки Светке не хотелось, хотя всё к этому и шло. И с букетом её болезней там долго не протянешь. Покажется кому-нибудь, что заразила, изуродуют или вообще убьют.
А доктор глаз от её ног отвезти не может, насквозь просверливает. Да ещё эти индивидуальные беседы в уютном кабинете тоже способствовали сближению. Она намекнула, что если бы он «помог доставать лекарства», то…
Деньги у него, конечно, были не те, к которым она успела привыкнуть, но на безрыбье и рак рыба: лечиться на что-то надо было. Этот психотерапевт, правда, слишком уж зациклился на их взаимоотношениях. Не мог же он на самом деле в неё влюбиться! Хотя этих, приближающихся к старости мужчин, иной раз трудно понять. Была у неё как-то связь с одним интеллигентным старичком. Тот на ней чуть не помирал, а всё туда же! Платил, впрочем, весьма щедро. И ведь довёл-таки себя до инфаркта. Светка даже всплакнула, когда узнала о его смерти. Жалко было…
А доктор поначалу показался ей вполне нормальным и спокойным, даже не очень пожилым – вряд ли ему было больше полтинника. Она его и подцепила. И несколько месяцев прошло вполне нормально. Как мужчину ублажить, Светка знала получше многих. «Конфеткой» её прозвали не только ради рифмы.
Но осенью ей стало совсем плохо…
Доктор довольно быстро заметил её нездоровье, и при каждой встрече принимался читать нотации. То ли себя убеждал, то ли её, она так и не поняла. И что он не хочет заставлять её насильно ласкать себя. И вообще это получается чистой воды проституция (а он что думал?). И что стыдно ему. И т.д. и т.п. В общем пудрил мозги ей по полной программе, убеждая прекратить «интимные отношения». Это он так интеллигентно е@@ю называл.
Но Светке нужны были деньги, нужны были лекарства. За красивые глазки ей их никто дарить, разумеется, не собирался. Поэтому и приходилось держать на крючке гипнотизёра. Тому, впрочем, многого не требовалось. Только он входил в её комнату, как сразу, словно сумасшедший, без всяких прелюдий (а ещё психотерапевт называется!) набрасывался на неё. Ну, а для Светки, подмахивая, постонать пятнадцать минут – действие практически условно-рефлекторное.
Но скоро уже и такая кратковременная гимнастика (господи, что она могла вытворять ещё два-три года назад!) полностью её обессиливала. Потная и задыхающаяся, она с трудом натягивала на себя одеяло и не находила сил даже встать, чтобы проводить его. Поэтому, едва сдерживая озноб и пытаясь придать голосу эротическую игривость, говорила что-нибудь вроде: «Ну, Вы меня сегодня совсем затрахали, Олег Иванович!»
И по его довольной улыбке видела, что такие слова ему льстили.
Ну, разве не урод?!
Приезжал он к ней обыкновенно по пятницам. В восемь утра – самое сладкое время для сна, учитывая, что ложилась Светка всегда очень поздно! Ему, видишь ли, так было удобнее. В это время в больнице проходила какая-то еженедельная конференция, которую он пропускал. И заявлялся к ней, позвонив по мобильнику из подъезда, чтобы не беспокоить дверным звонком больного отца. Полусонная и разомлевшая, ещё тёплая после постели она и без макияжа представлялась в этот момент очень соблазнительной, тем более что была в одном халатике, который набрасывала на ночнушку. Доктор осторожно входил в квартиру, а она, зажмурившись, томно потягивалась, якобы переполненная сексуальным томлением, перед «любимым мужчиной». Этой нехитрой позы для него обычно оказывалось вполне достаточно. Он обхватывал её за талию, вносил в комнату и валился вместе с ней на кровать…
В эту пятницу всё произошло по-другому. Олег Иванович позвонил около девяти часов, когда Светка уже решила, что он не придёт, и переживала, как теперь просить у него деньги. За что?
Но Олег Иванович звонил как всегда от подъезда. Вошёл, обнял её и… отпустил.
- Поговорить надо. Пошли к тебе… Ложись и укройся, как следует. А то дрожишь, словно осиновый лист. А я рядом сяду.
- Типа – врач у постели больной?
- Так оно и есть, Светик. Слушай меня внимательно, а то мне скоро уже надо уходить. Есть у меня пациент-татарин: богатый мужик, фирму одну возглавляет. И страдает сильным заиканием. Представляешь, вертит миллионами, а как тост сказать, так: «До-до-дорогие го-го-господа!»
Светка невольно улыбнулась, ещё не понимая, к чему клонит доктор, добровольно отказываясь от своей законной порции секса.
- Так вот. Я его практически вылечил. Не то, чтобы окончательно, ходить он ко мне ещё будет, но заикаться перестал. Вчера на радостях у меня спрашивает, чем может меня отблагодарить, помимо коробки моего любимого виски? Я ему и сказал: пусть оплатит твоё лечение.
- Кто он такой? – сразу встрепенулась Светка.
- Ни за что не скажу! Он моложе меня, симпатичнее и, разумеется, тысячекратно богаче. Ты его как увидишь, сразу про меня забудешь. Не скажу!
- Олег Иванович, я Вас никогда не забуду.
- Забудешь. Не перебивай и слушай дальше. Оказывается, перечислением на какой-нибудь счёт он может выделить довольно большую сумму в благотворительных целях или на чьё-нибудь лечение. Ты сегодня же иди к своему инфекционисту, я с ней уже предварительно поговорил, она в курсе, и реши с ней, куда тебе лучше госпитализироваться. У неё всё есть: и адреса и даже куда предоплату переводить. Поняла? Потом со всеми бумагами зайдёшь ко мне: будем связываться с миллионщиком, пока он не забыл своего обещания.
Светка высунулась из-под одеяла и поцеловала Олега Ивановича в щёку.
- Спасибо!
И вдруг, как потухла, откинувшись на подушку.
- Что случилось?
- Я не могу папулю одного оставить. Ему готовить надо. Он без меня и на улицу выйти не сможет.
- Теперь об отце. Этот вопрос тоже обдумал. Я могу договориться в нашей больнице, чтобы его положили на месячишко – не век же ты будешь сама там лечиться! – допустим, в терапевтическое отделение. Он у тебя инвалид, устроим.
Светка пристально посмотрела на Олега Ивановича.
- А зачем Вы для меня это делаете? Могли бы и для себя что-нибудь попросить.
- Конечно, мог. Ту же мебель в кабинете сто лет не меняли! Но захотелось помочь тебе.
- Почему?
- Чувствую себя виноватым перед тобой… А может быть ещё и люблю… Кто же себя знает?.. Ну, я пошёл. А ты крась пёрышки и бегом к инфекционисту. Она сегодня до двенадцати принимает.
Он нагнулся, поцеловал Светку:
- Ты ещё такой конфеткой будешь, все обзавидуются...
И вышел.
3.
Поликлиника соединялась со зданием стационара специальным надземным переходом. Поэтому Олег Иванович без особого труда навещал отца Светки по утрам через день – приносил ему большую бутылку йогурта. В остальном неприхотливый папаня был вполне удовлетворён больничным питанием.
Зайдя в его палату сегодня, Олег Иванович увидел, что постель занята другим больным. Направился к лечащему врачу.
- Дочка его вчера забрала. Найдёте ещё такого больного, Олег Иванович, направляйте к нам, только «спасибо» скажем.
- Это ещё почему? – не понял он.
- А посмотрите, какой она нам подарок отгрохала!
На стене ординаторской висела новая картина с изображением какого-то монастыря. Но часы на входных воротах в храм, нарисованных на первом плане, были настоящими. Даже с секундной стрелкой. Эдакий ретро-модернизм с техническим уклоном.
- Да… Картина у вас – прямо восьмое чудо света.
Последний раз Светка звонила ему неделю назад: сказала, что меняет мобильник вместе с SIM-картой («Начинаю новую жизнь!»), пообещала номер телефона сообщить ему позже. И пропала.
Зная, что её состояние значительно улучшилось, и она готовится к выписке, Олег Иванович особенно по этому поводу не волновался. Но чтобы вот так: появиться в городе, выписать отца, а ему даже ничего не сказать об этом…
Ожидаемый им звонок раздался в конце рабочего дня.
- Здравствуйте, Олег Иванович!
- Здравствуй, Светлана! Как себя чувствуешь?
- Прекрасно! Лучше, чем я ожидала! Олег Иванович, я хочу пригласить Вас отпраздновать моё возвращение. – Никогда раньше он не слышал у Светки такого радостно-возбуждённого голоса.
- С удовольствием. Но может быть, встретимся не у тебя, а где-нибудь в кафе?
- Есть одно место. Сейчас вам скажут, как до него добраться. Я буду Вас ждать. Приезжайте.
В трубке раздался мужской голос:
- П-приветствую Вас, Олег Иванович! П-приветствуй, дорогой! До которого часа сегодня трудитесь?
- Здравствуйте, Дамир Закирович. До пяти. – Только теперь он вся понял.
- Договариваемся так! Ровно в п-пять у больницы Вас будет ждать моя машина. Наверное «Вольво». Скажете водиле, что ко мне. П-подъезжайте, дорогой, п-посидим немного в дружеской компании. Света хотела вас видеть, и я буду очень рад. О-кей?
«Ну, вот и всё. Вполне естественное завершение хода событий. Ещё бы Дамир не клюнул на такую девицу. Дождался, пока её привели, кстати, за его же собственные баксы, в приличное состояние, и теперь у него одной любовницей стало больше. Всё логично. Насколько мне известно, своих женщин он не обижает. Так что, пока Светка будет с ним, поживёт без забот. Ну, и ладушки! Только зачем там я? Полюбоваться на их счастье со стороны?.. Увольте».
Олег Иванович выглянул в коридор: его приёма ожидала последняя больная.
- Людмила Дмитриевна, извините меня бога ради, но мне надо срочно уйти. Давайте встретимся завтра. Хорошо?
Он сел за стол, достал лист бумаги. Сначала надо объяснить с Дамиром. И, разумеется, без соплей и истерик.
«Дамир Закирович. Не хотел бы омрачать наши отношения даже небольшим обманом, поэтому не буду уверять, что меня срочно куда-то вызывают. Спасибо за приглашение, но я его принять не могу. Думаю, что Вы сами сообразите, по какой причине. Жду Вас у себя на приёме и не советую затягивать с визитом. Вы опять стали запинаться на букве «п». Букет передайте, пожалуйста, от моего имени Светлане. Раньше она лилии любила. О.И.»
Вышел из поликлиники и направился к цветочному киоску, подсчитывая на ходу количество денег в портмоне. Почему у него никогда больше тысячи не набирается?..
- Девушка! Мне вон из тех лилий сделайте букет, но чтобы уложиться в тысячу рублей.
Когда он вернулся к входу в поликлинику, то сразу заметил глянцево поблескивающую иномарку.
«Интересно, сколько у него машин?.. Впрочем, какая разница. Главное – у меня нет ни одной».
Постучал в тонированное окно:
- У меня для Дамира Закировича письмо и букет. Сам я, к сожалению, поехать не могу.
Водитель вышел из машины, открыл заднюю дверцу:
- Положите сами всё на это сиденье…
«И вся любовь!
Всё возвращается на круги своя.
Каждый сверчок знай свой шесток.
Каждый получает то, что заслуживает.
Каждый сам кузнец своей судьбы…»
Олег Иванович шёл домой и повторял про себя те пословицы и поговорки, к которым иногда прибегал при беседах с больными. Сейчас он пытался успокоить самого себя. Но получалось это у него почему-то очень плохо. Честно сказать, совсем не получалось…
Образ Светки-конфетки не выходил у него из головы…
***
Октябрь 2005.
