В тисках
КОПЭшки, зажимающие Останкинскую телебашню, март 2024
Фотографирую Москву с крыш, улицы и архитектуру:
inst @genruble
сообщество VK "Наедине с мегаполисом
КОПЭшки, зажимающие Останкинскую телебашню, март 2024
Фотографирую Москву с крыш, улицы и архитектуру:
inst @genruble
сообщество VK "Наедине с мегаполисом
Сегодня, как специально, назойливые мысли прорывались вопреки загруженности. Настя шустро вытирала пыль в советской «стенке», современной тряпкой из микрофибры пылесосила ветхий диван и ковёр на полу, полировала зеркало в ванной, как драила и саму ванну до блеска, чтобы сияла вместе с раковиной. А после чистила клетки в коридоре, куда поселят новых животных.
Затем в воду для мытья пола добавляла эфирные масла – пихту и эвкалипт для дезинфекции. А в спальне хозяйки – лаванду, как любила Эльвира Павловна, чтобы воздух посвежел. Сожалела Настя лишь, что окна в квартире, согласно правилам, открывать было запрещено. Только входную дверь во время уборки можно было оставить открытой нараспашку.
И вот от нагрузки в быстром темпе у Насти неожиданно разболелась голова, и со зрением творилось неладное: всё словно заволокло пеленой. Сейчас бы эликсирчика хоть капельку…
Мысли Насти заметались, как бы всё успеть, чтобы угодить хозяйке, но с подорвавшимся здоровьем жить становилось совсем невыносимо.
Она вздохнула, вытирая со лба пот рукавом кофты. Наконец, закончила с уборкой. Забрала с собой тележку с инвентарём, по пути захватив мешок с мусором из кухни. Наклонилась, чтобы его завязать. Оттуда сиротливо выглядывала практически полная бутылка кефира.
Просрочку Настя убирала из холодильника сразу, чтобы Эльвира Павловна не злилась, и меню хозяйка ей заранее тоже писала и согласовывала, чтобы потом не было проблем. Поэтому продукты, которые можно было подвергнуть переработке, Настя либо забирала себе в квартиру, либо выбрасывала.
Жалобно застонал дед Мирон из-под раковины. Сердце Насти снова кольнуло. Эх.
- Эй, иди сюда, вот… - тихонько прошептала она, чувствуя, как ускорился пульс: без ведома Эльвиры Павловны его кормить не разрешалось.
Зазвенела цепь, из-под раковины выглянул дед Мирон. В такие моменты Настя всегда молилась, чтобы он не узнал её, ведь лет-то прошло ого-го как много, а она, в отличие от Мирона, не так сильно изменилась, разве что потолстела, погрузнела, морщин и седины да болячек прибавилось.
Он же совсем скукожился, ссохся, что та мумия египетская. И всё же при появлении Эльвиры Павловны глаза деда Мирона блеснули, узнавая. В этих усталых глазах ещё теплилась энергия, желание жизни…
Он узнал её, но промолчал, только слюну сглотнул. Настя налила ему густого и едко пахнувшего брожением кефира в миску, как для той собаки, и прошептала: «Мол, пей быстрее».
Пустую бутылку сразу бросила в пакет.
Он жадно выпил и облизал миску, звеня цепью от усердия.
Больше смотреть на это у Насти не хватило духу.
Уходя, в тишине квартиры Настя услышала его тихое «спасибо». И от этой благодарности ей хотелось плакать.
Настя успела вынести мусор, как свой, так и хозяйский, как раз до прихода Людки. Затем пошла к напарнице навстречу, перехватив на остановке её, нагруженную клетками с кудахтающими курами и беспокойными кроликами, которых буквально впихнули по три в одну клетку.
- Сейчас помогу!
Настя подхватила пару клеток из рук Людки, пока та расплачивалась с водителем маршрутки, ругающимся, что из-за неё он сбивается с графика и остальные пассажиры недовольны… Та кивала, не спорила, и Настя знала, что напарница всегда щедро доплачивает водителю, когда возвращается с полными клетками.
Так же Настя со слов Людки знала, что даже с доплатой с рынка было гораздо дешевле ехать на маршрутке, чем в такси.
Людка с возрастом ходила медленно, а Настя, вся потная после уборки, поспешила впереди неё к дому с клетками в руках, оставив которые в коридоре у хозяйской квартиры, пошла к себе.
Насте не терпелось принять душ и быстрее поесть, а к еде хорошо бы водочки хоть сто граммов выпить, чтобы расслабиться.
Она закрылась в ванной комнате, где разделась и залезла в ванну. Затем, расправив штору, включила в душе горячую воду и, хорошенько растираясь щёткой, намыленной обыкновенным хозяйственным мылом, полностью расслабившись, машинально погрузилась в прошлое.
У Насти не было счастливого детства: родилась в семье алкоголиков, да ещё отец, уголовник, часто в плохом настроении распускал руки, не щадя ни её, свою малую дочку, ни мать.
А когда Насте исполнилось десять, отец, упившись в хлам, зарезал мать кухонным ножом. Сама Настя вовремя спряталась в шкаф.
После, вместо детдома, воспитывалась у тётки, к слову, совершенно безумной, проживающей в частном доме, с оравой злобных собак.
Возможно, если бы Настя попала в детский дом, там было бы гораздо лучше жить, чем с тёткой.
Горячая вода смывала с тела пот, и мыться в душе для Насти было наслаждением, потому что раньше у тётки для этих целей имелся разве что таз с холодной водой, а вместо мыла была зола и песок.
Тетка часто забывала покормить Настю, только и умела хлестать ремнём да злобно орать. И до поздней ночи, заставляя вместе с собой Настю, выходить из дома с керосиновой лампой и бродить у длинного забора под лай и завыванье собак, совместно сторожить участок от посягательств мертвяков и пришлых тварей из леса и близлежащего кладбища – так объясняла свои безумные бредни тётка.
Настя на это и возразить не смела. Помнила, что было, когда она на подобное тёткино заявление однажды рассмеялась и как потом долго ныла иссеченная ремнём спина и урчал от голода живот.
После ночных обходов Настя постоянно не высыпалась.
Ещё тетка, начиная с весны, заставляла батрачить на огороде, и часто из-за этого Настя школу пропускала…
Зимой же ей приходилось торговать овощами, закатками на рынке, куда уж там было вообще до учёбы. Но лучше для Насти прослыть пустоголовой дурой в глазах учителей, чем рассказать правду.
Чужой жалости Настя бы не перенесла, но, если честно, то она не сомневалась: расскажи кому правду – ей просто не поверят. Потому что тётка на людях всегда вела себя предельно вежливо – так сказать, ум и хитрость включала, словно по волшебству. И с виду вся такая чистенькая, худенькая, невысокая, да ещё с тихим голосом, как мышка, совсем безобидная. Вот люди и велись, верили, что Настя – эта рослая и непослушная девица – для тётки одно наказание.
Окончив школу, Настя уехала в столицу, чтобы поступить учиться на повара. Поступить не получилось, хотя можно было… На этот способ ей открыла глаза соседка по комнате в общежитии. Сказав простое и банальное откровение. «На тебя мужики смотрят, как собаки на кость, и облизываются. Ты, Настя, девушка видная, с изгибами в нужных местах». И намекнула, что к чему.
На тот момент Настя себя не пересилила, робкий характер не позволил. Но и из столицы уезжать не хотелось, до слёз. Как представляла, что снова придётся возвращаться к ненавистной тётке и постоянно пахать на неё за еду и ночлег...
Об этом Настя думала всю ночь и таки надумала. Утром сходила на рынок, поспрашивала и там устроилась продавщицей: видимо, тоже понравилась мужскому руководству точек и павильонов, которое даже поспособствовало закреплению за девушкой комнаты в общежитии.
Вот только позднее платить пришлось по полной этому же руководству. В семнадцать лет она быстро лишилась как невинности, так и наивности и всех своих былых девичьих иллюзий разом. Но горевать Настя не стала, а смекнула быстро, что к чему в жизни, и с хорошей зарплаты на рынке откладывала большую часть, которую прятала в ячейке камеры хранения, на всякий случай.
К счастью, хватка у Насти в суровых жизненных перипетиях оказалась крепкой, и ум работал живо, обучалась как самой торговле, так и всем важным приёмам в этой сфере. Всё она легко схватывала на лету и на ус мотала. Внешностью своей фигуристой, приятной для мужских глаз, тоже пользоваться научилась, как следует. И кокетливой улыбке, и томному взгляду, и голосу с хрипотцой.
И вскоре работодатели уже сами ели с её рук, как и любовники, которых Настя тоже выбирала теперь сама. Даже замуж стали предлагать, но она не соглашалась, потому что хотелось самостоятельности.
Наконец накопив достаточно, пробыв в столице целых пять лет, она рванула когти и, не прощаясь, вернулась к себе домой с деньгами и смелыми планами. Тетка, конечно, её не ждала и сразу осыпала ругательствами и проклятиями, но Настя впервые за долгие годы презрительно глянула в ответ и ответила тем же. Затем просто ушла, не оглядываясь.
Накопленных денег хватало Насте, чтобы поначалу снять номер в гостинице, а потом переселиться в съёмную однокомнатную квартиру. От свободы у неё пьяняще кружилась голова. И несколько дней Настя просто лениво отсыпалась да ходила по городу, наслаждаясь неспешностью и тишиной, затем принялась за дела. Она сняла в аренду маленький павильон на рынке и поехала за товаром в Польшу, благо из предыдущего опыта торговли в столице знала, что и как нужно делать.
Удивительно, но раскрутиться в родном захолустном городе для Насти оказалось просто.
Она покачала головой. Выключив воду в душе и вытерев полотенцем запотевшее зеркало, пристально вгляделась в своё румяное, всё ещё моложавое и привлекательное лицо. Вдруг вспомнив об оставшихся делах, она вздохнула и, обмотавшись полотенцем, вышла из ванны. Зазвонил телефон.
- Алло? - в спешке слегка запыхавшись, ответила на звонок Настя.
- Молодец. Убралась хорошо, - сухо похвалила в трубку Эльвира Павловна и добавила, слегка смягчив голос: - Жду тебя на занятии через пятнадцать минут.
И положила трубку. Настя снова вздохнула: теперь уже от этих занятий гимнастикой с Эльвирой Павловной ей не отвертеться, не списать ни на плохое самочувствие, ни на само отсутствие желания заниматься.
Вот поначалу заниматься с хозяйкой Насте было в удовольствие и не без интереса. Эх. Какие же глупые у неё тогда в голове рождались планы…
Настя вытерла голову полотенцем, радуясь, что волос короткий и можно обойтись без фена, иначе бы пришлось идти с мокрыми волосами. Затем быстренько надела поверх белья спортивный, растянутый на коленках костюм, повертела до щелчка шеей.
Желудок урчал от голода, но на перекус уже не оставалось времени. Ещё опоздаешь и рассердишь хозяйку себе на беду. Подумав так, Настя вышла из квартиры.
В коридоре Эльвиры Павловны больше не пахло свежестью, как было после недавней уборки, запах эфирных масел сменился ароматами рыночных животных: куриными перьями, помётом, кроличьей шерстью.
Они, к слову, заполнили до отказа все клетки и с сонной апатией следили за пришедшей Настей. Значит, как всегда, Людка не поскупилась накормить животных и птиц до отвала, решив хоть едой скрасить их короткий век. Лучше было сейчас не смотреть в их невинные, полные жизни глаза, чтобы потом не снились в кошмарах.
Эльвира Павловна ожидала в своей просторной гостиной, где после ремонта совсем не было мебели: на полу лежали матрасы для занятий, а возле стены крепилась шведская стенка. Чуть дальше размещался балетный станок, чтобы Эльвира Павловна не утратила былых профессиональных умений и хватки.
Сейчас хозяйка была в облегающих лосинах и свободной футболке, подчёркивающей гибкую худощавую фигуру.
У самой Насти такая фигура осталась далеко в прошлом из-за дурной, обусловленной болезнью привычки есть всё подряд, особенно ночью. Но она была не виновата в своей болезни, как и в своей жизни, в которой плохое всегда сильно перевешивало на чаше весов.
От переедания Настю не спасали ни травы, ни таблетки, вся её надежда избавиться от пагубной привычки была на чудесный эликсир, но Эльвира Павловна, как её ни задабривай, жалела дать Насте лишнюю, так ей необходимую капельку эликсира, используя его для себя лично.
Переживая от довлеющей на душе безнадёги из-за этого прискорбного факта, Настя вопреки всему надеялась заполучить эликсир, для этого скрытно вынашивая в долгие годы служения хозяйке грандиозный план мести. Стоило об этом подумать, как становилось немного легче.
- Ну, что, Настенька, начнём как обычно с разминки! - властно провозглашала Эльвира Павловна и, самодовольно улыбаясь, включала старенький магнитофон на полу, с ритмичной и бодрой музыкой. Настя же крепче стискивала зубы и вымученно улыбалась хозяйке, переходя к изнуряющим и давно ставшим ненавистными упражнениям с мыслью: «Вот же постоянно так лютует стерва!»
Роскошное местечко, в переводе с португальского "место для наблюдения за дельфинами".
Очень колоритно, минимальное количество людей, песчаные дюны, максимум спокойствия и релакса!
Вот и небольшой фотообзор книги. Получилось всё просто потрясающе! Качество печати - моё почтение. Очень высокое разрешение печати и очень хорошая цветопередача. А запах... ммм. Свежая полиграфическая краска - это нечто))
- формат: А5;
- количество страниц: 96;
- обложка: твёрдый переплёт;
- внутренний блок: мелованная бумага 130 гр (офсетная печать);
- языки: русский и английский;
- прозрачная упаковка.
Ещё больше фотографий можно будет найти тут
Первый кадр - композитный (time blending): стек из 2х кадров: закат и момент включения архитектурной подсветки. Остальные кадры - HDR из 5ти кадров.
Дата съемки: 03.03.2023, снято с дома по адресу Бокситогорская улица, 27.
Фокусное расстояние: 330 мм.
Для тех, кому интересно, как такие кадры делать, то вот статьи и гайды:
https://rukospb.ru/prostrel
https://rukospb.ru/nefotojop
Аннотация:
Старый дом на улице Пролетарской хранит в себе много страшных секретов. Ведь его единственная хозяйка - необычная, но очень коварная ведьма Эльвира Павловна.
И всем, кто попадает в дом, грозит смертельная опасность.
Так однажды происходит со студенткой Олесей, вынужденной снять здесь квартиру на время сессии. А затем к ней на пару суток подселяется кузен - чтобы вместе с сестрой столкнуться со всеми ужасающими тайнами дома и их кровожадным источником, скрытом на чердаке.
Пятидесятилетняя Настя терпеть не могла думать о себе как о прислуге. Знала, что и её ровесница Людка не выносит этого слова. Уж лучше считать себя домохозяйками, пусть и не только в своих квартирах, а ещё у Эльвиры Павловны числиться на такой должности, за которую что-то полагалось – обоюдная выгода, например. А ещё подразумевалась свобода. Вот поэтому и распределение обязанностей по способностям было таким важным для обеих женщин. Способствовало очень приятному чувству пользы за хорошо выполненные поручения и дела.
Подобная мотивация всегда со стопроцентной гарантией срабатывала лет двадцать пять назад, когда ещё обеим верилось в чистосердечие Эльвиры Павловны и в то, что она к ним хорошо относится, как с собственным детям, а не словно к предметам, которые можно в любой момент за ненадобностью после использования выбросить или, что ближе к истине, уничтожить…
Так что теперь Людка выполняла всё старательно и, как прежде, из страха. А она, Настя, – в предвкушении страшной мести своей госпоже и хозяйке Эльвире Павловне. Поэтому и вспоминала тот день во всех подробностях, чтобы позднее записать на диктофон. Память с возрастом стала хуже дырявого сито, постоянно подводила, а забывать прошлое было нельзя. Слишком оно важное. Иначе грош цена будущей мести.
По списку дел и личных поручений хозяйки за кроликами и курами ехать пришлось Людке, Настя же принялась за уборку и готовку, это у неё лучше и гораздо быстрее получалось, в отличие от неповоротливой Людки.
Настя знала, что хозяйка неизвестно из-за чего в скверном расположении духа, а потому помнила, что злить её нельзя. Потому что, если разозлишь, то всегда выйдет себе дороже. А впадёшь в немилость – целебного эликсира наверняка не получишь. А им с Людкой подобного себе позволить никак нельзя, у Людки сахар в крови зашкаливал, а ноги отекали и пухли, а у Насти катаракта прогрессировала. Конечно, возраст у обеих брал своё, ведь эликсира хозяйка для своих служанок жалела, сколько ни упрашивай, не помогало. «Заслужить надо! Стараться, прикладывать усилия, чтобы был результат! А вы…» - снисходительно усмехалась Эльвира Павловна и посматривала свысока, хуже, чем на тараканов.
Настя вздрогнула, покачивая головой, отгоняя неприятные воспоминания, затем переоделась в свободное спортивное, надела резиновые перчатки и выкатила из чулана небольшую тележку со всем необходимым для уборки. Крякнула. Ведь такое удобное приспособление приходилось из своей квартиры в квартиру хозяйки перетаскивать по скрипучей деревянной лестнице без перил. Но что было делать, если Эльвира Павловна запаха хлора и прочих химических средств не переносила и в своей квартире видеть не желала. Вот поэтому Настя и приспосабливалась. Жить же на что-то и как-то надо, а в её пожилом возрасте и с букетом болячек больше и рассчитывать не на что.
«Раньше надо было думать о будущем, Настюха, теперь поздно пить боржоми», - размышляла женщина, тихонько открывая дверь в квартиру хозяйки, прислушиваясь, прежде чем войти, и таким образом стараясь хоть как-то вникнуть в обстановку.
Тишина внутри пахла пылью и привычной затхлостью, как и во всём доме, и это было хорошим признаком: значит, Эльвира Павловна занята.
Мирон выскользнул из своего укрытия под раковиной, глянул одним глазком и снова забился под тряпку-штору.
«Эх”, - вздохнула про себя Настя, когда сердце от его мимолётного взгляда кольнуло. Вот если бы Эльвиры Павловны не было дома, она бы угостила Мирона борщом. Всё равно прокисший борщ придётся выливать, а так, в присутствии хозяйки, не решалась. И поговорить с ним. Даже доброе слово сказать в его сторону опасалась, хоть жалко Мирона было: ведь Настя мучилась своей виной ещё с тех пор, когда его к себе, на беду, домой привела. Вот же глупая гусыня…
Она снова вздохнула и принялась быстро и ловко перемывать наваленную в раковину гору посуды, умудряясь при этом пройтись внимательным взглядом по кухне, оценить нужный объём работы и то, что можно было сегодня не делать.
Время за долгие годы служения для Насти и Людки стало на вес золота. Потому что уборки во всей квартире, кроме, пожалуй, кабинета Эльвиры Павловны (у себя она давно прибиралась сама, ибо своим служанкам из-за обострившейся подозрительности и вредности на старости лет не доверяла), предстояло много. И нужно успеть всё сделать до приезда Людки. Поэтому, больше не отвлекаясь на собственные размышления, Настя полностью погрузилась в работу, находя в ней особый ритм как на вынужденно совместных и спортивных упражнениях с хозяйкой, и так действительно получалось быстрее.
Когда на душе становилось совсем погано, дед Мирон часто погружался в воспоминания: они помогали скоротать тягучее, словно резиновое, время однообразных тяжёлых и голодных дней.
Он устраивался поудобнее на своём грязном и обоссанном матрасе под раковиной и закрывал глаза, переносясь в прошлое… Звук льющейся воды и шум уборки отдалялся всё сильнее, пока не замирал, исчезая совсем…
И вот для него снова светило солнце, пахло весной и переменами к лучшему. Дед Мирон становился молодым.
В то далёкое время он был толковым электриком и собирался переехать из деревни в город. Давно было пора: после смерти жены одному в просторном деревянном доме становилось невыносимо от одиночества. Как раз нашёл покупателя, ведь участок земли у дома хороший, на холме, и дом, считай новый: сам строил, пилил, строгал и красил, любовно вкладывая в каждую досочку, брёвнышко, забитый гвоздик дома всю душу. А ещё рядом с домом было озеро, где рыба водилась в изобилии, что тоже повышало общую стоимость участка.
Когда, договорившись с покупателем, наконец, ударили по рукам, Мирон стал временно проживать в «Доме колхозника» – так называлась самая дешёвая и простая гостиница в городе, которой большей частью пользовались деревенские…
То была незатейливая деревянная постройка, длинная и просторная, с виду, что тот барак, и находился «дом колхозника» в удобном месте, возле рынка. Оттого было неважно, что общие номера – это комнаты с пятью-шестью кроватями. Главное – дёшево, и все ценные вещи можно сдать на вахту, в шкафчик под ключ.
На радостях от хорошей сделки Мирон решил отпраздновать – сходить в клуб культуры и досуга железнодорожников. Там, говорили местные мужики, проходят самые весёлые вечеринки в городе и одинокие крали такие хорошенькие, что словами не описать…
По этому поводу Мирон надел свой самый лучший костюм, потратив энное количество усилий, чтобы выгладить его как следует старым и плохо нагревающимся утюгом, выданным в пользование на всю комнату. Но и ставший неудобным от редкого ношения костюм и все его потраченные усилия того стоили, решил Мирон, когда увидел Настю, в первую встречу назвавшуюся неожиданно строго и официально Анастасией Геннадьевной. Это была рослая, фигуристая молодая женщина со слегка простоватым лицом, забавными веснушками на курносом носу и очень красивыми карими глазами, которые словно заглянули в момент знакомства в самую его душу.
Мирон оробел, наверное, второй раз в жизни, а первый случился с ним во время встречи с женой, и оттого на мгновение лишился дара речи.
Женщина посмотрела на него уж очень внимательно, так что ему даже слегка не по себе стало, и вдруг Мирон растерялся, а потом она ему ласково и немного робко улыбнулась и руку свою изящную для знакомства протянула, когда он представился.
Голос Анастасии Геннадьевны оказался на слух уж очень приятным, весь из себя девчачий, словно звеневший от переполняющей молодую женщину энергии. Голос сразу и очаровал Мирона, к тому же она, больше не робея, танцевать сразу его позвала.
Так у них и завертелось. Запала Настя в душу Мирону так крепко, что даже снилась и тем всё больше интриговала. Ведь о себе совсем мало на танцах рассказывала, больше он изливал душу, а потом себя упрекал за излишнюю откровенность, но, видимо, упрекал зря.
Настя всё, что говорил Мирон, слушала внимательно. И после двух встреч в клубе железнодорожников первой поцеловала, крепко так, с жаром, что Мирон, и сам не замечая, как это получилось, пропал окончательно.
В гости к себе пригласил, она отказалась, что после таких пылких поцелуев показалось ему странным. «Когда тебя увижу, где?» - нашептывал, обнимая всё крепче, а Настя голову ему на плечо положила, а волосы густые, кудрявые, тяжёлые, в косах, которые пахли так опьяняюще вкусно, до головокружения, что совсем у Мирона голову снесло.
И вдруг это волшебство таяло, когда Настя с тяжким вздохом неожиданно отстранялась и долго молчаливо смотрела своими красивыми глазами на Мирона в упор, пока не обещала, что придёт на следующей неделе в воскресение сюда снова на танцы. Так и с невысказанной тоской прощались до заветного воскресения.
Время летело незаметно и быстро, Мирон устроился электриком на заводе, но квартиру присматривал в городе, а покупать не спешил, всё думал о Насте и планы строил, серьёзные такие, с женитьбой, с детьми и поэтому новую квартиру хотел купить вместе.
В то заветное воскресение, предвкушая встречу, влюблённый Мирон был так неимоверно счастлив, что купил самые красивые и дорогие цветы в подземном переходе и целый день ждал вечера, замечтавшись совершенно, что едва не опоздал на свидание.
Мирон вручил Насте букет сразу, как увидел, и снова неожиданно потерял дар речи, зачарованный красивыми карими глазами, блестевшими сегодня по-особому ярко. «Это мне?» - удивилась Настя и вдруг, побледнев, замерла, словно растерялась.
Танцы, музыка, шум, смех – всё сразу отошло на второй план. «Тебе, Настенька», - хотел ответить Мирон, но вдруг получилось: «Выходи за меня замуж».
- Что? - переспросила она, краснея, став для Мирона ещё краше, что глаз не оторвать.
- Выходи за меня, Настя. Я серьёзно! - прошептал совсем тихо, но она услышала, хоть во рту Мирона от собственной смелости пересохло. Она понюхала цветы, затем прижала их к груди и неожиданно кивнула, ответив робкое, но уверенное: «Хорошо».
Счастье запело в сердце мужчины огненной птицей, ведь Мирон был уверен, что это обоюдное чувство. А дальше они танцевали, не отрываясь друг от друга, говорили всякие глупости и смеялись до слёз, а позднее, когда Мирон собрался её проводить, Настя упёрлась. И он, не сдержавшись, просто легонько поцеловал её, не ожидая, что Настя передумает.
- До моего дома отсюда недалеко, - тихонько пояснила она, а Мирону было всё равно, лишь бы Настя держала за руку и не отпускала. Рядом с ней Мирон чувствовал, словно десять лет жизни вдруг исчезли, и ему снова восемнадцать, и впереди лежит вся жизнь. От этого хотелось смеяться и петь.
Она привела его к тёмному двухэтажному дому, где фонари вокруг практически не горели, создавая неприятное чувство, что дом кутается в тени. Мирон вздрогнул. Всё волшебство от общения и присутствия Насти таяло. Вдруг накатила усталость, и прохлада поздней ночи превратилась в холод, ощущаясь как никогда сильно.
Он понял, что устал, и собирался попрощаться, но Настя взяла его за руку, а потом крепко поцеловала и пригласила к себе. Прикладывая свой палец к губам, попросила не шуметь.
Этот неприятный дом, где она жила, изнутри тоже был неуютным: деревянная лестница без перил поскрипывала, пахло затхлостью и пылью, но в свете лампы в плафоне на потолке было видно, что в подъезде чисто.
Мирон понял, что в действительности его беспокоит, только дойдя до квартиры Насти. В этом неуютном доме тишина была странной: гулкой и такой тяжёлой, что просто оглушала.
От собственных мыслей Мирон поёжился и, когда открылась дверь в квартиру, вошёл внутрь, не замечая натянутой и нервной улыбки Насти, которая исчезла, стоило двери закрыться.
Она потащила его на кухню, где сразу щедро налила дорогого коньяка. Мирон выпил, удивившись: ведь такой коньяк не вписывался в простенький интерьер квартиры.
- Так где ты работаешь Настя? - из вежливости уточнил он.
Она приблизилась, зарылась пальцами в его волосы и снова крепко поцеловала. Все вопросы Мирона забылись мгновенно. Глаза Насти призывно блестели, когда она стала медленно и чувственно раздеваться, уводя его в спальню, где с лёгкостью освободила от одежды.
Кровать скрипела, но это совсем не мешало: обоими владела пылкая страсть, горячая и томная, как подогретый ликер. Так хорошо Мирону было только с покойной женой.
- Настенька… - простонал во сне и вдруг резко проснулся, чувствуя что-то было не так.
- Кто вы? - отрезвел под ледяным взглядом пронзительных голубых глаз женщины, стоящей подле кровати. Она была в дорогом платье, с проступающей местами сединой в густых чёрных волосах, куталась в тёплую шаль, а резко очерченные морщины у уголков губ и носа на когда-то очень красивом лице делали его суровым и беспощадным.
Язык во рту Мирона онемел, как и всё тело, под этим тяжёлым, гипнотизирующим взглядом женщины. Он весь вспотел и как-то враз незаметно для себя самого ослаб, не в силах ни пошевелиться, ни моргнуть. Непривычный дикий ужас накатил на Мирона холодной приливной волной, вызывая мурашки по коже и последующее, словно мертвенное онемение всего тела.
Женщина, наблюдая за ним, рассмеялась гортанно и с хрипотцой, и Мирону от того смеха стало совсем жутко, словно она была не человеком, а самым настоящим чудовищем.
Вдруг застонала рядом Настя и, тоже резко проснувшись и увидев пришедшую, вскочила с постели и сорвавшимся голосом стала умолять:
- Эльвира Павловна, родная, прошу, умоляю – пощади его!
Женщина зацокала языком и паскудно улыбнулась.
- Настенька, шалава ты моя дорогая, раз осмелилась привести сюда любовника, то знаешь, что будет! Сколько я вам с Людкой наказывала мужиков в квартиру не водить, никогда! - громыхнула Эльвира Павловна и снова расхохоталась.
- Не отдам, его! - вскочила Настя, обошла кровать и загородила собой, зачарованного, онемевшего телом Мирона.
- Дерзить мне надумала? Поплатишься, курва!
Женщина размахнулась и хлёстко ударила по лицу Настю раз, другой не щадя, ломая этими ударами её волю. Настя, упав на колени, доползла к ногам Эльвиры Павловны и начала целовать её домашние туфли, при этом что-то жалобно мыча.
- А ну, живо поднялась, дрянь! И за работу! Ты прекрасно знаешь, курица, что надо делать! - схватила Настю за волосы… - А ты спи, спи, любовничек! - окрысилась Эльвира Павловна и, наклонившись, сильно дунула ему в лицо. «Ведьма!» - подумал Мирон и отключился.
Февральские праздники продолжаются ...
Мои посты не только о городе, а в формате блога, поэтому как и раньше описываю житие-бытие.
Пакую рюкзак в Касабланке, прилетаю в Стамбул утром.
Гуляю по городу под кофейным допингом, не люблю ночные транзиты и перелёты, т.к не умею спать в самолёте .
и вечером открываю для себя Грецию.
Афи́ны (греч. Αθήναι[2][3] или Αθήνα, МФА: [aˈθina]; др.греч. Ἀθῆναι [atʰɛ̂ːnai̯]) — столица Греции. Располагается в исторической области Аттика и является экономическим, культурным и административным центром страны. Город назван в честь богини войны и мудрости Афины, которая была покровителем древнего полиса. Афины имеют богатую историю; в классический период (V век до н. э.) город-государство достигло вершины своего развития, определив многие тенденции развития позднейшей европейской культуры. Так, с городом связаны имена философов Сократа, Платона и Аристотеля, заложивших основы европейской философии, трагиков Эсхила, Софокла и Еврипида, стоявших у истоков драмы; политическим строем древних Афин была демократия. Один из самых древних городов мира.
Улетал из весны с +18 +20 в Касабланке и с солнцем, а влетел в раннюю весну с +15 и дождём, слегка даже взгруснул.
В автомате купил билет из аэропорта в Афины за 9 евро, с бесплатными пересадками в течении полтора часа, отель не на прямой линии метро, правда слегка затупил и проехал станцию пересадки ... пришлось вернуться на станцию назад и воспользовался пересадкой в другую сторону, но благодаря этому есть вот такие фотки с видом сверху.
Номер в целом неплохой, хоть герметичность окон так себе, слышно двигатели авто не смотря на 6 этаж, в номере есть электронные весы и прикольная приблюда с электронным таблом, чтобы не заниматься перевешивание бумажки на ручку снаружи - типа занято ...
Но хватит пред-истории, перейдём к городу.
Утром после завтрака в отеле выползаю в город.
Иду в сторону Монастира́ки (греч. Μοναστηράκι) — один из центральных районов Афин, находится вблизи Плаки и Афинской агоры, ныне почти полностью поглотил старый район Абадзидика. Монастираки наиболее известен своим рынком.
Библиотека Адриана — здание в Афинах, сооружённое римским императором Адрианом в 132—134 гг. н. э. к северу от Акрополя. В библиотеке хранились книги в виде свитков папируса. Имелись читальные залы и зал для лекций. В настоящее время от библиотеки, в основном, сохранилась только западная стена.
Трудолюбые древние греки прям поражают свои бездельем, время работы достопримечательностей до 15:00 и до 17:00, что вызывает ступор, учитывая ещё "сиесту".
закат в районе 18:30
Взял комплексный билет за 30 евро, за покупкой билета лучше идти в менее людные места, а не топтать дорожку у Акрополя в кассу.
От библиотеки мало что осталось, одни руины, и то скорее всего это реставрация и восстановление.
Следующая точка интереса
Афи́нская агора́ (греч. Αγορά της Αθήνας) — городская площадь Афин[1], занимающая территорию приблизительно 40 гектаров и расположенная на пологом склоне к северо-западу от Акрополя[2][3].
Стоя (стоа) Аттала — стоа на афинской агоре. Построена пергамским царём Атталом II (правил в 159—138 гг. до н. э.) и названа в его честь. Ныне на её месте современный макет.
Стоя была воздвигнута в качестве дара Афинам от пергамского царя Аттала II, который здесь когда-то учился.
Монументально, внутри небольшой музей артефактов и керамики
На территории много руин, только воображение поможет представить, что тут было раньше.
Виды конечно никто не отменял, посетить античность всё равно стоит ...
Продолжение изучения города в следующих сериях ...
Справились? Тогда попробуйте пройти нашу новую игру на внимательность. Приз — награда в профиль на Пикабу: https://pikabu.ru/link/-oD8sjtmAi
"Ищи, я пока подержу"