Карл Бушби стал одним из первых людей, который пересек вплавь Каспийское море из Казахстана в Азербайджан. В экспедиции «Голиаф» его сопровождали 15-кратные чемпионы Азербайджана Анастасия Боборкина и Абдуррахман Рустамов, а также военный корабль и два обычных судна.

Его цель - пройти от самой южной точки Южной Америки до Великобритании. Осталось примерно 3 000 км, а ожидаемая дата завершения — 2026 год.

Бушби стал первым человеком, который смог пересечь Берингов пролив пешком по льду и вплавь без каких-либо транспортных средств.

🤣 —

Георгий Львович Брусилов родился в 1884 году в Николаеве, в семье морского офицера. Море было у него в крови: он окончил Морской кадетский корпус, участвовал в гидрографических экспедициях на ледоколах, изучая арктические воды. Но его душа рвалась к большему. В 1912 году он решился на смелый шаг: организовать экспедицию, чтобы пройти Северным морским путём — коварным маршрутом через арктические льды, который манил исследователей веками. Этот путь, также известный как Северо-Восточный проход, был мечтой многих, но лишь единицы смогли его покорить.

Брусилов приобрёл бриг «Святая Анна» — старое деревянное судно, ранее использовавшееся для охоты на тюленей. Он собрал экипаж из 24 человек: опытных моряков, учёных. В экипаже была даже одна женщина — 22-летняя медсестра Ерминия Жданко, дочь генерала, героя Русско-японской войны. Ерминия стала второй русской женщиной, отправившейся в Арктику, и её присутствие добавило экспедиции нотку романтики. Она мечтала о приключениях, о славе, о том, чтобы увидеть мир за горизонтом. 28 августа 1912 года «Святая Анна» отплыла из Санкт-Петербурга, и экипаж был полон надежд. Они не знали, что их ждёт ледяной кошмар, который растянется на годы.

Ледяной плен: борьба за выживание

Первые недели пути внушали оптимизм. «Святая Анна» прошла через Югорский Шар — узкий пролив, ведущий в Карское море. Но Арктика не любит торопливых. В середине сентября, у берегов полуострова Ямал, льды сомкнулись вокруг судна, как стальные челюсти. Брусилов рассчитывал на короткое лето, но природа решила иначе: «Святая Анна» оказалась в ледяном плену, неспособная двигаться ни вперёд, ни назад. Вместо восточного маршрута к Тихому океану судно начало дрейфовать на север, к Северному полюсу, в пустыню, где спасения ждать было неоткуда.

Два года экипаж провёл во льдах, борясь за выживание. Температура падала до -40°C, полярная ночь погружала всё в вечный мрак, и только треск льдов, сжимающих корпус судна, нарушал тишину. Запасы еды и топлива таяли с ужасающей скоростью. Люди охотились на белых медведей и тюленей, чтобы не умереть с голоду, но этого явно было недостаточно, от недостатка витаминов, появилась и цинга. Силы покидали даже самых стойких. Брусилов, как капитан, пытался держать команду в руках, но отчаяние проникало в сердца, как ледяной ветер через щели в палубе.

Ерминия Жданко стала опорой для всех. Юная, хрупкая, но с железной волей, она ухаживала за больными, перевязывала раны, готовила еду из скудных припасов. Её голос, тихий, но твёрдый, звучал как напоминание о доме: «Мы выберемся, ребята, держитесь». Она шила тёплые рукавицы из шкур, пела песни, чтобы поднять дух, но её собственные глаза с каждым днём становились всё более пустыми. Холод и голод не щадили никого, даже тех, кто верил в чудо.

Раскол и отчаянный шаг: переход Альбанова

К весне 1914 года стало ясно, что ждать спасения на судне бессмысленно. Льды не отпускали «Святую Анну», а запасы иссякли. Экипаж разделился: часть людей, во главе с Брусиловым, решила остаться, всё ещё надеясь на чудо. Другие, под руководством штурмана Валериана Альбанова, выбрали отчаянный путь — идти за помощью по льдам. Одиннадцать человек покинули судно, взяв с собой самодельные каяки, нарты и последние крохи еды.

Путь Альбанова был настоящим подвигом, достойным легенд. Они шли по тающим льдинам, где каждый шаг мог стать последним. Льдины трещали под ногами, люди проваливались в ледяную воду, а белые медведи выслеживали их, как добычу. Холод убивал медленно, голод — быстрее. Один за другим спутники Альбанова падали замертво, их тела исчезали в ледяной бездне. Из 11 человек выжили только двое — сам Альбанов и матрос Александр Конрад. Они добрались до мыса Флора на Земле Франца-Иосифа, где их подобрала экспедиция Георгия Седова на судне «Святой Фока». Это было чудо, но для тех, кто остался на «Святой Анне», оно пришло слишком поздно.

Альбанов вёл дневник, который позже стал книгой «В ледяных просторах». Его записи — это хроника человеческой стойкости и отчаяния. Он писал о предательстве в команде, о том, как люди ссорились из-за последней горсти сухарей, о том, как он сам, теряя силы, шептал себе: «Ещё шаг, ещё один». Этот дневник спустя годы вдохновит писателя Вениамина Каверина на создание романа «Два капитана», где история пропавшей экспедиции капитана Татаринова станет отражением трагедии Брусилова.

Судьба «Святой Анны»: ледяная могила

Те, кто остался на судне — Брусилов, Ерминия и ещё 11 человек, — исчезли почти без следа. «Святая Анна», вероятно, была раздавлена льдами и затонула где-то в Карском море. В 2010 году российские исследователи нашли на Земле Франца-Иосифа остатки лагеря, предположительно принадлежавшего экипажу: человеческие кости, обрывки одежды, предметы с корабля. Но точное местоположение брига так и не установили. Возможно, последние дни экипажа были полны ужаса: некоторые историки предполагают, что люди могли дойти до каннибализма, как это бывало в других арктических экспедициях, но доказательств нет.

Ерминия Жданко, чья судьба особенно трогает, стала символом этой трагедии. Она мечтала о приключениях, о том, чтобы увидеть мир, но вместо этого её ждала ледяная могила. Её образ — хрупкой девушки, которая до последнего поддерживала экипаж, — остаётся одним из самых пронзительных в этой истории. Брусилов, как капитан, нёс ответственность за всех, но даже его воля не смогла победить Арктику.

Почему всё пошло не так?

Почему экспедиция, начавшаяся с таких больших надежд, закончилась катастрофой? В отличие от романа Каверина, где в провале винят равнодушие чиновников и бюрократические препоны при подготовке экспедиции, реальные причины гораздо сложнее и прозаичнее.

Брусилов торопился: он стартовал в августе 1912 года, в конце арктического лета, когда льды уже смыкались. Более опытные исследователи, такие как Фритьоф Нансен, планировали экспедиции на годы вперёд и выбирали раннее лето. Судно было неподготовленным: «Святая Анна» не была ледоколом, а обычным деревянным бригом, неспособным сопротивляться давлению льдов. Запасы еды, топлива и тёплой одежды оказались недостаточными для двухлетнего дрейфа. Брусилов недооценил суровость Арктики: льды сомкнулись в сентябре, и судно дрейфовало на север, в пустыню, где спасения не было.

Экспедиция Георгия Брусилова осталась в истории как напоминание о том, насколько сурова может быть природа и как дорого обходятся ошибки. Но её отголоски звучат и в литературе: дневник Валериана Альбанова вдохновил Вениамина Каверина на создание романа «Два капитана». В книге Каверин рассказал о пропавшей экспедиции капитана Татаринова, отразив в ней трагедию «Святой Анны» и судьбу её экипажа. История Брусилова — это не только о географических открытиях, но и о человеческой стойкости, о том, как люди, даже перед лицом смерти, цепляются за надежду. Что бы вы сделали, оказавшись во льдах, где каждый шаг — это вызов судьбе?

Ну а для ценителей, в моем канале в ТГ есть еще. Например про президента США, за которого никто не голосовал и который даже в выборах не участвовал https://t.me/geographickdis/170
Не ругайтесь за ссылку, такие посты делаю я сам, ни у кого не ворую и потому думаю что это честно. Тем более это лишь для тех, кому интересно. Надеюсь на ваш просмотр и подписку. А интересного у меня много. Честно. Если подпишитесь, или хотя бы почитаете, то для меня это лучшая поддержка автора. Спасибо

Сразу оговорюсь, что к ботанике, а тем более к дендрологии, я никакого отношения не имею, практически ничего в этом не понимаю, поэтому поделюсь лишь своими дилетантскими впечатлениями.

Баобабы широко распространены в области тропического засушливого климата между широтами 16 с. ш. и 26 ю. ш. (Patrut et al., 2022), а особенно их много на северо-востоке Южной Африки в провинции Лимпопо. Там, где мы проводили наши исследования, практически на границе ЮАР с Зимбабве, ландшафты крайне засушливые, а типичные для региона красно-бурые почвы малоплодородны.

В провинции проживает африканский народ венда, живут люди крайне бедно, здесь очень большая проблема с трудоустройством, работы просто нет, а фермерством тоже особо не займешься — агрокультуры растут очень плохо. Но, несмотря на тяжелые условия, люди народа венда открытые и доброжелательные, а дети в меру любопытные и, на удивление, очень воспитанные.

Наше путешествие началось в городке Луис-Тричард, откуда мы двинулись на север. Всего нас было трое: я, Сара и Стефан.

Каждый член экспедиции заслуживает отдельного внимания.

Сара — дама, посвятившая большую часть своей жизни баобабам. У неё даже был достаточно успешный бизнес по производству косметики из плодов баобаба, по её словам, часть продукции экспортировалось и в Россию, но она этот бизнес продала, решила посвятить себя науке. Интересно то, как она вела бизнес. Хоть в ней течет и английская кровь, родись и выросла она в провинции Лимпопо и владеет языком венда в совершенстве, она договорилась с местными о поставках плодов баобабов на её производство. Тем самым она создала хоть какое-то количество рабочих мест в регионе с минимальной занятостью населения, также она вкладывает свои средства в строительство детских садов и больниц в труднодоступных населенных пунктах провинции.

Стефан — руководитель лаборатории ускорительной масс-спектрометрии, в его ведении огромный ускоритель, с помощью которого можно измерить количество радиоактивного углерода в органическом веществе и не только, а ещё Стефан на досуге ловит крокодилов в Национальном парке Крюгера и бурит баобабы в провинции Лимпопо.

Вернёмся к баобабам. Мы изучали вид под названием Африканский баобаб (Adansonia digitata L.) — один из восьми видов баобабов. Африканские баобабы живут очень долго, иногда даже преодолевают рубеж в 2000 лет. Плоды баобабов богаты питательными веществами, что особенно значимо для территорий с неблагоприятным засушливым климатом, скорее всего, именно по этой причине баобабы привлекают внимание исследователей. В течение жизни деревья меняют своё внутреннее строение кардинальным образом. Молодые деревья возрастом первые десятки лет, как правило, обладают обычным строением — имеют одну сердцевину и расходящиеся от центра кольца, но по мере развития растения, появляются всё новые и новые центры роста, будто бы несколько деревьев одновременно растут внутри одного баобаба, и каждое такое дерево имеет свой собственный корень и ветви, а внутри баобаба образуются пустоты. До сих пор не совсем понятно, в какой момент и по каким причинам происходит такое изменение в строении дерева, связано ли это с какими-то региональными или глобальными изменениями климата. Часто деревья изменяют свою структуру из-за внешних повреждений, например, слоны очень любят употреблять в пищу кору баобабов. Кстати, много ли русских побывало внутри баобаба? А я была — это изумительно темное и влажное место, идеальное для змей и ос.

Итак, целью нашей небольшой экспедиции было описать несколько наиболее представительных деревьев, изучить их структуру и отобрать образцы на абсолютное датирование (как раз с помощью ускорительной масс-спектрометрии, что на фото выше), чтобы установить закономерности изменения структуры баобаба по мере его развития.

Образцы на абсолютное датирование мы отбирали двумя способами: живые деревья мы бурили специальным древесным буром, а погибшие деревья мы распиливали бензопилой.

Также мы посетили Национальный парк Крюгера — это огромная отграниченная территория на северо-востоке ЮАР, где можно увидеть всех «классических» животных Африки: крокодилов, бегемотов, жирафов, слонов, львов, гиен и т.д. в дикой природе. Парк можно проехать насквозь за два дня. Выходить из машины запрещается, однако внутри парка организованы места отдыха с богатой инфраструктурой, они включают в себя отель, ресторан, продуктовый и сувенирный магазины, а также заправку для автомобилей.

Мы проехали парк с севера на юг. Нас интересовал один старый баобаб в глубине парка, упавший из-за старости и из-за нанесенных слонами повреждений. Пришлось выпиливать «внутренности» упавшего баобаба бензопилой, это было забавно, потому что любопытные туристы останавливались и спрашивали, чем мы занимаемся, и Стефан один раз для смеха сказал: «Не видите? Мы только что повалили баобаб» — в Нац. парке — ага.

И под самый занавес нашего путешествия мы заехали в обычную школу в глубинке провинции Лимпопо. Дети были так впечатлены, очень хотели меня обнять, пощупать, я ради шутки решила от них убежать, но все эти дети начали за мной гоняться по всему школьному двору. В итоге они меня поймали и отвели к директору, как нарушительницу спокойствия.

Пока всё! Всем спасибо за внимание!

Ссылка в тексте:

Patrut A., Patrut R.T., Rakosy L., Rakosy D., Oliver W., Ratiu I.A., Lowy D.A., Shiimbi G., Woodborne S., von Reden K.F. Radiocarbon Investigation of the Historic African Baobabs of Omusati, Namibia. Forests 2022, 13, 1899.

В конце июня 1731 года “Св. Гавриил”, наконец, пошел в сторону Нижнекамчатска -  заготовить провизии, забрать почту и товарищей.

А дальше начинается Дикий Запад

Казаки - как мы увидели - были суровыми людьми, которые довольно круто обходились с окружающими. Еще бы: это колонизаторы, конкистадоры, от которых государство требовало золота мягкой рухляди (так в старые времена называли пушнину). Добывали ее под стать конкистадорам: где  закон обязывал брать с одного человека одну шкурку соболя, казаки брали четыре, причем одну называли «беляк», т. е. белый (официальный) налог, три других – «чещиной», от русского «честь казне» или «черный сбор». Чещина шла самим казакам. Часто вместо четырех реально с человека брали десять и больше шкурок, потому что принесенные ительменами (так называли ранних жителей Камчатки) меха «браковались», и казаки говорили: «такими плохими шкурами надо втройне платить».  С них же летом и осенью збирали юколу (сушеную рыбу), гусей, траву сладкую (такой местный вид борщевика), кипрей (иван-чай), нерпичьи кожи (даже не думайте об этом)  и прочее, где какой промысел бывал, а у кого чего дать не было, у того детей и жену за чещины бирали, которых держали у себя в холопстве. С вами была вольная цитата из “Описания Земли Камчатской” Степана Крашенинникова конца 18 века.

Представитель народа ительменов (так раньше называли жителей Камчатки) (Густав-Теодор Паули. «Этнографическое описание народов России», СПб. 1862 г.)

Традиция двойного побора не вчера родилась и объясняет, почему прибывшие из столиц госслужащие так круто обходились с местными сборщиками и не любили слишком самостоятельных казаков. Берега не надо терять. Более того, местные жители играли в игры: договаривались сами за своих людей привозить налог, чтобы избежать двойного побора и себе иметь выгоду. Есть мнение, что местному тойону Федору Харчину (крещеному сборщику налогов) Беринг в 1730 году обещал за помощь с погрузкой и транспортировкой судна освободить его людй от ясака на год. Только казаки про то либо не ведали, либо решили, что Беринг не вправе давать подобные обещания. Летом 1731 года в Нижнекамчатском остроге произошел бунт. Как раз в это время там и оказался Геодезист Гвоздев. В самой гуще событий.

Как это было:

9 июля “Св. Гавриил” достиг устья р. Камчатка. Намечалось, пополнив запасы провизии, плыть к Анадырскому устью, откуда часть команды должна была отправиться в острог к Павлуцкому (вы его еще на забыли? Это второй, а теперь единственный  полноправный руководитель экспедиции), а другая - идти к Большой земле (как заповедовал покойный атаман). Послали к приказчику в острог запрос на 2000 штук юколы, 1000 — соленой красной рыбы, и пятерых толмачей (переводчиков брали из местных жителей, которые умели объясняться по-русски). Приказчик ответил, что «никаких рыбных припасов и кормов не имеется», самим не хватает: «с великою нуждою малинкою рыбкою». Могут отдать только муку, которая после Беринга осталась. Тут ее все равно никто не ест.

В то же время (это я снова цитирую современников) тот же самый приказчик (который сказал, что еды нет) послал камчадальских баб неволею по ягоды, что камчадалам за великую досаду показалось. Помните про “чещину”? Так что камчадалы обратились к тойону Федору Харчину, тот пошел разбираться. Зарезал ягодного сборщика и его жену, выразел все летовья казаков по дороге и захватил Нижнекамчатский острог, попутно сжигая окружающие его постройки. То есть возмутились новым побором, пришли и вырезали весь форт. Чем не дикий Запад? 

Картина взята тут. Саму статью про эти события также очень советую

"Из служивых спаслося малое число, которые.. штурману Генсу с товарищами об измене иноземческой объявили" (так пишет Крашенинников). Казаки посоветовались и решили помочь отбить острог и наказать восставших. Для взятия острога были отправлены Спешнев да геодезист Гвоздев и с ними 60 человек. После рекогносцировки Гвоздев послал за пушками и мортирами, имевшимися на корабле, а сам покуда разговаривали они  иноземцов, чтоб без бою здалися… Те не сдались, да пушки подсобили. Вот так вот сходили за ягодами. Там и остались зимовать - снова не успели в Анадырск.

Большая Земля

Весной 1732 года подул свежий ветер: «велено… общо со штюрманом и подштюрманом на боте „Гавриле кругом Камчатцкого носу к Анадырскому устью и против Анадырского носу, которая называетца Большая земля, проведать острова, коликое число оных, и на тех островах люди какие имеютца ль осмотреть» .

Если смотреть по современной карте, путь получается несколько иной:

И пришла еще одна очень крутая новость для нашего главного героя: штурмана Генса официально отстраняли от командования. Видимо, истории о том, как он не сработался с людьми, дошли и до руководителя в Анадырске. Тот писал: «ты ж, штурман, живучи на Камчатке, вступаешь не в свои дела... и жил в камчедальских острогах праздно, токмо исполнял свои бездельные прихоти, а к пользе посланной партии ничего не учинил». Руководство экспедицией ложилась на плечи подштурмана Федорова, его заместителя. Только вот он был очень нездоров (как мы помним). Теперь на ноге была огромная язва (от которой он и умрет через год), Федоров не мог вставать и ходить самостоятельно.

Заниматься приготовлениями выпало Гвоздеву: с мая по июль 1732 года он проверял состояние судна, проводил ревизию всей мореходной части. Встал вопрос: если оба штурмана больны, то кто будет навигатором?  «А сего июля 8 дня отправляюсь я в показанной морской путь со служилыми людьми. И по получении сего письма тебе, штурману, к означенному числу к морскому пути быть в готовности, а буде от болезни своей не выздоровел, то тебе к нам ответствовать письменно сего ж числа» - писал Михаил штурману. Генс сказался больным и пришлось перенести на судно Федорова  23 июля 1732 года. Время поджимало: надо было управиться до осенних ветров.

тот самый бот Св. Гавриил

5 августа Гвоздев с командой на шлюпке высадились на побережье севернее залива Лаврентия (на Чукотке).  Увидели «место пустое», небольшую речку, стадо оленей и двух местных жителей. Наполнили две бочки водой, добыли двух оленей. С местными жителями поговорить не удалось: те убежали. Дальше отправились к югу искать острова, как предписывал приказ: но островов не нашли. Кстати, тут следует вспомнить, что судно парусное: если ветер дует неблагоприятный, то сиди у берега, жди погоды.

17 августа погоды дождались и пошли на восток - к острову, который называется сейчас остров Ратманова. Оттуда к ним приплыли на байдарках «чюкчи зубатые», а жилье их — «самой Чюкоцкой нос».

вот почему они "зубатые". Отсюда

20 августа встали на якорь на другом острове: Крузенштерна (Малый Диомид). Никого не обнаржуили. 21 августа 1732 года “пополуночи в 3-м часу стал быть ветр, подняли якорь, парусы роспустили и пошли к Большой земле, и пришли ко оной земле, стали на якорь”. Большой Землей Америку в то время не называли. Это мог быть, в представлении Гвоздева и его товарищей, большой остров.  На земле увидели жилые юрты. Экспедиция далее направилась на юг вдоль побережья, увидев, что “не остров, но земля великая, берег желтого песку. Шилья юртами по берегу и народу ходящего по той земли множество. Лес на той земле великой: лиственичник, ельник и, и оленей многое число». Спустились до на юг острова Кинга, после чего повернули назад: «Св. Гавриил» стало относить от берега. Начиналась осень.

Через некоторое время казаки (опять демократия!) обратились к Гвоздеву с предложением вернуться на Камчатку, поскольку «приходит де время позднее и ветры бывают усильчевые». Матросы, мореход и служилые люди составили коллективное письменное прошение «за своими руками» и подали его геодезисту. Есть предположение, что к этому моменту формальный руководитель - подштурман Федоров был настолько болен (он даже не мог стоять свои вахты, что поначалу скрывал), дефакто Гвоздев был единственным капитаном. Опасения матросов были не напрасны: через несколько дней на боте «великою погодою» сломало мачту. Через месяц 28 сентября «Св. Гавриил» добрался до Камчатки. 

Контакты с коренными американцами

«Алеут в байдаре с Шумагинских островов». Иллюстрация книги С.П.Крашенинникова «Описание земли Камчатки», 1755 год. Википедия.

Историю о первом контакте европейцев с жителями Аляски мы знаем из рапорта геодезиста Гвоздева, а подробности, что забавно -  из доноса. Накануне отплытия в сторону Камчатки с острова (Кинга) на одноместной байдарке (кухте) к судну приблизился эскимос, с которым, наконец, удалось пообщаться про Большую землю. Лодка его была «вся коженая и верх коженой, только что сесть в ней человеку одному; и на нем надета па платье рубашка, сшита из кишек китовых и обвязана кругом его кухты руки и около головы, чтоб вода не залилась”. Через толмача гость сказал, что на Большой Земле живут «наши ж чюкчи», а лес там «также из ели», а из зверей «имеютца олени, куницы, и лисицы, и бобры решные».  Кстати, забавный факт: толмач был из русских чукчей - но прекрасно мог объясниться с братьями-эскимосами с Аляски. Что для европейца “открыл Америку”, то для местного населения в порядке вещей.

А теперь сюжет из доноса: эскимосу  Гвоздев бросил в подарок "игол, наперсков и других полезных вещей". Тот взял, а в ответ оставил на воде «из рыбей кожи пузырь». В пузыре «гостинца явилось: две парки куньих, три лисицы сиводушетых, да лисиц же красных з десять». По сообщению матроса-доносителя, «те парки» и лисиц Гвоздев и подштурман разделили между собой, так как «подарок» они собрали из собственных средств. Тот же казак утверждал, что экспедиция высаживалась на одном из островов и привезла «битых оленей 10 или 20... и пыжиков довольно», которых и разделили на 40 паев так, что каждому члену экипажа досталось «по два и по три места». А вот 100 пудов «рыбей кости, имянуемой моржевые зубья», которую видимо выменяли у кого-то, делили только с теми, кто уезжал на промысел. Обидно.

Начальник Камчатки

Мало совершить открытие, выжить и вернуться. Это надо еще и зафиксировать. По возвращении на Камчатку Гвоздев должен был составить подробный отчет о путешествии и отослать его начальнику: Павлуцкому. Дальше начинаются чудеса.

Подштурман Федоров отказывает в совместном составлении рапорта и говорит, чтобы  Гвоздев в его дела не лез, а сочинял свои ландкарты. Морские карты - мол, дело штурмана. А Гвоздев не может составить карту, поскольку, по его словам, в судовом журнале пропущены данные по нескольким вахтам, которые нес Федоров (забыл занеси). Получается - никто не знает, где именно в какой день находилось судно. GPS еще не придумали: курс “тащили за собой”, записывая смену направления каждые полчаса, время от времени сверяясь по широте, определенной с борта (это если было видно солнце и звезды и не очень качает). Вот так вот получается: поход есть, а карты нет. Потому что штурман с тобой не разговаривает.

19 декабря 1732 г. Гвоздев отправляет Павлуцкому в свою часть рапорта: «в каких местах были и на которые выезжали, и на тех островах какие имеются люди, и обо всем показанном морском походе... тако ж и о издержанных в морском тракте припасах». К рапорту он прилагает вахтенный журнал («лахбух»). Поскольку начальника в остроге не оказалось, документы отсылают в якутскую канцелярию, где их, вероятно, принимают на длительное безответственное хранение. Самому Гвоздеву велят оставаться в Нижнекамчатске, чтобы помогать новоназначенному руководству восстанавливать сожженный острог (помните лето 1732 года?), а судно передать штурману Генсу, чтобы тот шел на нем в Охотск и исполнял свои штурманские обязанности. 

Ни дня без конфликта. Тот самый матрос Петров, что пытался взять на себя командование в Тауйске «всенародно извещал нам словесно на геодезиста Гвоздева, что де он, Гвоздев, морит ево, Петрова, под своим караулом голодною смертию и не велит ево из ясачной избы выпущать ни на малое время, разве кроме телесныя нужды; а я де на нево показал по важному делу и ныне де умираю голодной смертию, не кормит и в мир не отпускает». Ну, то есть мужик, которого держат в колодках за попытку бунта утверждает, что это с над ним издеваются, потому что он вскрыл некую коррупционную схему. Матроса отправили в Охотск, а вместе с ним служилого человека Илью Скурихина, который на розыскном съезжем дворе «крычал», что знает «важное дело» на ботового дела подмастерья Ивана Спешнева. Если ты единственный геодезист на Камчатке - тебе не избежать дополнительной организационной нагрузки. И вот получается: тебе нужно отстраивать поселение, искать еду, отчитываться перед руководством, а в то же время штурман требует с тебя людей и припасов - которые как ему кажется первому ему должны причитаться. Налицо конфликт интересов. Конфликт с Генсом усиливался. Кстати, по поводу припасов: голод был такой, что даже беглые колодники из-за «кормовой скудости» на Камчатке выпускались «для прокормления на поруках». Спешнева, как еще одного толкового специалиста направили в Большерецкий острог, а Гвоздев остался руководить Нижнекамчатским.

Про встречи

Начальник охотского порта Скорняков-Писарев, которому отчитывался Гвоздев, был большим сподвижником Петра, впавшим в немилость после его смерти, но что важно - он в свое время занимал пост директора Морской Академии и Навигацкой школы в тот период, когда Гвоздев там учился. Сплошные свои люди на этом Дальнем Востоке. На Камчатке, чтобы можно было прокормить, оставили всего шестьдесят человек. Прочих направили на материк. А оттуда прислали начальника - майора Мерлина. Тот снял Спешнева и Гвоздева с руководящих должностей (подозрительно, что на них так много жалоб). Два года все было спокойно. Жизнь налаживалась. А в 1735 году Генс, Спешнев и Гвоздев были с Камчатки отправлены в Иркутск “по важному делу”: доносы на них от матросов и других людей, отправленных в колодках два года назад были, наконец, рассмотрены.

Следственные действия для наших героев  заняли еще три года. Хорошая новость: всех в итоге оправдали. Доносчиком оказался матрос Петров (тот самый, который пытался самовольно руководить после смерти Шестакова). В 1735 году он отказался от своих показаний, не вынеся пыток, однако для порядку  и проверки следствие длилось еще три года. Штурман Генс не дождался оправдания - умер от болезней в Иркутске.

Дознание. XVIII в. Художник С. Ефошкин

О важности держать бумаги в порядке:

По причине оправдания Генса - после его смерти его жалованье за все годы экспедиции администрация решила выплатить его вдове Марии Генс: а ну как ее супруг оказался кому-то должен? Так только в 1742 году жалованье было выплачено, да и то, никто так и не смог установить, остались ли за покойным штурманом долги и неустойки или нет.

Вторая Камчатская

Гвоздева в 1738 году, после оправдания по делу, вновь отправили в Охотск. Карьера геодезиста начиналась блестяще, но теперь ему было ближе к сорока, у него застарелая цинга и слабые легкие, очередной положенный чин (а соответственно повышение жалованья) он не получил из-за того, что находился под следствием. Все это время в Охотске активно шла работа Великой Северной экспедиции под руководством Беринга. Строились в суда, которые должны будут найти путь в Америку (Святой Петр и Святой Павел, по которым будет назван Петропавловск-Камчатский). Неужели проживающий там же Гвоздев с его Большой Землей, открытой еще в 1732 году, никого не интересовал? Поначалу не интересовал. А потом заинтересовал: повод подвернулся.

«У берегов России. Софрон Хитрово, Никита Шумагин, Дмитрий Овцын, Витус Беринг, Иван Елагин, Георг Стеллер, Алексей Чириков». Автор картины В. Н. Ефимов, 1985 год. Из коллекции Камчатского краевого объединенного музея.

Тот рапорт о путешествии, который Гвоздев отправил в 1732 году был, видимо, положен в стол в Якутске (история его не сохранила). А вот в апреле 1741 г. ссыльный (один из доносчиков) заявил в канцелярии Охотского порта, что ходил в 1732 г. к берегам Аляски с Михайло Гвоздевым. К берегам Аляски, очень любопытно! Начальство заинтересовалось. И попросило Гвоздева составить карту своего плавания. Снова Гвоздеву пришлось отказать: карту без вахтенного журнала составить невозможно. У покойного уже Федорова ничего не спросишь. Но письменный отчет предоставил. Шпанберг - один из главных людей Камчатской экспедиции, этим отчетом очень заинтересовался и начал готовить почву для повторного плавания по маршруту Гвоздева “выяснить, нет ли за островами и Большой землей «земель и островов с людьми, о которых здесь неизвестно, и на оных какие ж имеютца народы и под чьею державою» .

Выбивать новую экспедицию - дело хлопотное и долгое, а летом 1741 года геодезист Гвоздев был зачислен в состав Второй Камчатской экспедиции в южный отряд Шпанберга. До 1743 года он успешно занимался картографированием береговой линии Охотского моря и Курильских островов. В море он провел больше 6 месяцев.

Карта маршрута Шпанберга

Кстати, сытно ли жилось в экспедиции? Что по деньгам и провизии?

Ведомости сообщают, что Гвоздеву: "начислено к оплате 32 руб. 1 коп": это паек, который рассчитан на "сухарей за 3 пуда - 24 фунта; пива за 67 ведер 4 кружки, крупы гречневой, крупы овсяной, гороха, масла коровья, мяса говяжьего, вина простого за 52 чарки, соли за 3 фунта 66  золотников, рыбы сухой за 39 фунтов, уксуса за 473 кружки"
А вот что удавалось купить: 30 сентября Гвоздев закупил на октябрь муки 1 пуд 20 фунтов, сухарей 10 фунтов, крупы 5 фунтов, соли 2 фунта. Что касается мяса: однажды встречена запись о сборе с офицеров денег «за розданной живой скот». Штурман М. Петров, констапель И. Бобовский, М. Гвоздев и писарь А. Шубинский в октябре совместно оплатили 4 рубля 24,8 копейки «за одну скотину».

Гвоздев, как опытный специалист, всю жизнь проведший между Охотском и Камчаткой был нарасхват. Шпанберг был им доволен и приложил характеристику для присвоения геодезисту очередного чина (он вообще не для всякого такое делал): «представляю, что б он, Гвоздев… повышен был рангом с трактаментом по тому рангу е. и. в. жалованья с тех чисел, с которых равные ему в тот же ранг пожалованы и е. и. в. жалованье получать начали”. Помимо того Шпанберг будет готовить новую экспедицию к Большой Земле по путешествиям 1732 года. Даже карту составит: неожиданно всплывет “приватный журнал” покойного подштурмана Федорова, по которому можно было хотя бы приблизительно восстановить маршрут судна в 1732 году. Наконец, Гвоздев на карте отметит земли, которые видел. Эта карта в переписи стала известна как карта Шпанберга-Гвоздева.

Увы, новой экспедиции не суждено было случиться. 4 сентября 1743 г. был подписан царский указ приостановить деятельность Второй Камчатской экспедиции. Командирам предписывалось «из-за крайнего в Иркуцкой и Енисейской провинциях хлебного недостатку до будущего указа в морские вояжи более не ездить». Потому что господа ученые объедают местное население. А Гвоздев -  продолжил свою службу по геодезической специальности: в Охотске, потом в Томске и, наконец, Иркутске. В 1758 году он попросил «от геодезических произвожденей уволить и от службы отставить... из-за болезней, старости и долговременных трудов”.   Потому что все приключения, если они заканчиваются благополучно, скучно завершаются старостью.

Источники

• https://nol21.livejournal.com/498469.html

• https://odynokiy.livejournal.com/3407430.html

• https://arzamas.academy/materials/2159 (про Анну Беринг)

• https://odynokiy.livejournal.com/166069.html (Юдомский крест)

• https://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Russ/XVIII/1740-1760/Kraseninnikov/Pril_2/16.htm

• Гольденберг Л. А. Михаил Спиридонович Гвоздев (Начало XVIII в. — после 1759 г.) / Отв. ред. д-р ист. наук А. И. Юхт; Рец.: А. И. Алексеев, А. А. Преображенский; АН СССР. — М.: Наука, 1985. — 176 с. — (Научно-биографическая серия). — 10 900 экз. (обл.)