Ровно 92 года назад, 3 сентября 1933 года, человек впервые покорил высочайшую точку Советского Союза. Это достижение стало невероятным проявлением силы воли и одиночным противостоянием на грани жизни и смерти. Этим человеком был Евгений Михайлович Абалаков.
Абалаков Евгений Михайлович. Фото: из книги "На высочайших вершинах Советского Союза" изд. АН СССР
К моменту восхождения за плечами двадцатишестилетнего сибиряка, талантливого скульптора и альпиниста, уже имелся опыт дерзких восхождений на Кавказе. Однако Памирская экспедиция 1933 года была иной. Её цель достигнуть вершины, пик Сталина (он же пик Коммунизма, ныне пик Исмоила Сомони, 7495 м) — считалась практически недостижимой. Предыдущие попытки стоили жизни нескольким альпинистам. Свирепые лавины, внезапные камнепады, отвесные ледяные стены и разреженный воздух высот безжалостно отсеивали храбрецов одного за другим.
К концу августа из всей группы штурмовиков в строю остались лишь трое: Евгений Абалаков, начальник экспедиции Николай Горбунов и сильно простуженный, ослабевший Александр Гетье. Они разбили последний лагерь данной экспедиции на умопомрачительной высоте в 6900 метров. И именно здесь на них обрушился свирепый высотный ураган.
Противостояние
Трое суток буря пыталась смести крошечные палатки в пропасть. Температура упала до отметки в –45 °C. Снежные вихри яростно бились о тонкие брезентовые стенки. Одна из палаток не выдержала напора стихии и рухнула, погребая под снегом Горбунова и Гетье. Абалаков, рискуя быть сметённым шквальным ветром, откопал их буквально голыми руками.
«Нас придавило. Не можем шевельнуться, задыхаемся… помогите…» — такие крики услышал он сквозь рёв стихии. Это был момент, когда отчаяние товарищей стало физически осязаемым.
К утру 3 сентября буря стихла. Но сил не осталось практически ни у кого. Гетье был в полубессознательном состоянии из-за сердечного приступа. У Горбунова началась горная болезнь, он едва стоял на ногах. Шанс на успех таял на глазах. И тогда было принято единственно возможное, отчаянное решение.
Иду один
В девять часов Горбунов и Абалаков, связанные веревкой, вышли к вершине. Горбунов шел по следам Абалакова. Шекельтоны с привязанными к ним стальными кошками глубоко проваливались в снег, глаза слепило даже в темных очках, кожа на лице потрескалась и облупилась, несмотря на защиту мощной бороды. Медленно шел Абалаков и не только потому, что был глубок снег и разрежен воздух, но и потому, что Горбунов едва ли мог идти даже и таким медленным темпом.
В 12 часов стало ясно, что вдвоем до вершины не дойти.
Абалаков предложил развязаться. Решили здесь же написать записку о восхождении. В ней было указано, что на высочайшую вершину Советского Союза — пик Сталина (7495 метров), 3 сентября 1933 года совершено первое восхождение. На вершину поднялся Е. М. Абалаков, а Н. П. Горбунов поднялся на вершинный гребень. Удастся ли оправдать текст записки — было неясно. Но им хотелось этого больше всего в жизни.
Фото: из книги "На высочайших вершинах Советского Союза" изд. АН СССР
Путь по вершинному гребню превратился в сущий кошмар. Снег под ногами стал плотным, словно фарфор. Острые зубья кошек едва оставляли на нём следы. Гребень сужался, становясь острым, как лезвие бритвы. Под шквальными порывами ветра Евгений Абалаков балансировал над двухкилометровой бездной.
Победный рывок
Сердце бешено колотилось, готовое выпрыгнуть из груди. Сделать больше двадцати шагов без остановки казалось невозможным. Он падал на четвереньки, чтобы отдышаться, и вновь поднимался. Солнце уже клонилось к горизонту, времени оставалось в обрез.
И вот она — гладкая скалистая площадка. Высота 7495 метров. Победа!
Рисунок из книги "На высочайших вершинах Советского Союза" изд. АН СССР
Каково это — стоять на главной вершине СССР? Позже Абалаков запишет в своём дневнике: «Какая глубина, какая широта вокруг! Совсем как на плане смотрелись змеевидные ледники, запрятанные в темнеющие ущелья. А вдали — бесконечные ряды вершин… на расстоянии не менее 400 километров».
Несмотря на сковывавший пальцы жуткий холод и смертельную усталость, он выполнил то, за чем и шёл, — провёл географическую съёмку и сделал зарисовки. «Спешу сделать в альбом наброски… Выходит коряво, трудно сосредоточиться. Но хорошо и это…» — писал он позже. Эти «корявые» наброски стали бесценным документом эпохи, поскольку фотоаппарат замёрз и отказал.
Он вложил в каменный тур банку с запиской и начал обратный путь. Спуск в наступающих сумерках по острому, как бритва, гребню был не менее опасен, чем подъём.
Зарисовки Е. М. Абалакова
Возвращение
Глубокой ночью он вернулся в лагерь. "Вершина взята! Всё благополучно", — сообщил он полуживым товарищам. Гетье, уже смирившийся с гибелью, не мог в это поверить.
Однако победа далась страшной ценой. У Горбунова началась гангрена пальцев ног. Спуск двоих обессиленных людей по отвесным скальным стенам лег на плечи Абалакова. Фактически он поочерёдно спускал их, ежесекундно рискуя сорваться сам. Лишь спустя несколько дней измученная тройка добралась до нижнего лагеря, где их встретили как воскресших из мёртвых.
Фото: из книги "На высочайших вершинах Советского Союза" изд. АН СССР
Восхождение Евгения Абалакова — это не просто дата в истории альпинизма. Это история о том, как один человек, благодаря нечеловеческой силе духа, способен достичь невозможного. Это история о готовности идти до конца.
Евгений Абалаков - человек, для которого высота была не сухой цифрой на карте, а вызовом, который он с честью принял и победил.
Продолжаем рассматривать чудесную книгу "Советские елочные украшения", благодаря @kitaycev,
Сегодня ко мне приехала вот такая игрушечка:
Обожаю этот снов колосьев с серпом. Настоящий символ прошедшей эпохи.
Ближе к новому году сделаю отдельный пост по игрушкам с символикой СССР. Красная звездочка сопровождала мое поколение все детство, а у некоторых и зарю юнности. Так что и игрушки эти заслуживают большой темы.
А сейчас про елочные игрушки с изображением народностей.
В СССР производились игрушки всячески пропагандирующие дружбу народов. Популяризировать обьединение людей разных национальностей в единое государство начали еще в двадцатые годы. Уже в 20-х специально для иностранных гостей и на экспорт делали небольших матерчатых куколок в народных костюмах. Позже куклы выпускались в мужской и женской национальных одеждах по числу республик. Серии назывались "15 республик-15 сестер".
Не обошла эта тенденция и елочные игрушки. Однако, почему-то полной серии именно по республикам среди елочных игрушек не было. Представлено (известно автору и составителям книги) всего 8 республик. Зато дополнительно имеется несколько народностей, хотя и имевших свои округа или области, но уровнем значимости эти территориальные единицы были все же ниже, чем республика. Чем и почему именно эти заслужили быть увековечены в стекле на елке, в то время как остальным не повезло, теперь уже не узнать.
Наиболее распространены были узбечки и туркмены, а также якуты.
К примеру варианты узбечек и туркменов.
Вариантов якутов/ненцев аж 5 и все отличаются друг от друга. Мой вобще вот такой-глазки прикрыл. Выше него стеклянная девчонка- тоже северянка.
Игрушка в такой одежке как-бы олицетворяла все народы Севера: якутов, ненцев, эвенков, эскимосов, чукчей и тп.
Выпускались северяне не только стеклянными, но и ватными:
Якутка
Эскимоска
Несмотря на простоту и некоторую схематичность костюмов и лиц, персонажи очень узнаваемы. Стеклянный якут (ненец) являлся из прочих народностей одной из самых распространенных игрушек-фигурок на елках. Его популярности вероятно способствовало огромное количество анекдотов про чукчей, "ходивших" в СССР, а так же песня "Увезу тебя я в тундру..." и известность исполнителя Кола Бельды. Можно сказать, что романтика крайнего Севера в СССР была своеобразным культом, это и породило множество вариантов таких елочных персонажей.
Бонус-анекдот про чукчу:
Чукча собрался на охоту. Решил сначала узнать у шамана про погоду. Шаман поплясал у огня и предсказал на завтра хорошую погоду. Чукча ушел, а шаману захотелось самому узнать, какая будет погода. Пошел на метеостанцию. Синоптик выглянул в окно и говорит: Хорошая погода будет, вон чукча на охоту пошел.
Останкинская телебашня, величественный символ советской инженерной мысли и одна из высочайших конструкций мира, 27 августа 2000 года столкнулась с испытанием, которое поставило под вопрос ее существование. Пожар, вспыхнувший на головокружительной высоте, стал одной из крупнейших техногенных катастроф в современной истории Москвы и суровым уроком для всей страны.
Трагедия на высоте
Возгорание началось около 15:00 в фидерном зале на отметке 460 метров. Причиной стал банальный и оттого страшный перегрев кабелей из-за перегрузки сети. Пламя мгновенно охватило полиэтиленовую изоляцию фидеров. С высоты, превышающей небоскребы, посыпались капли горящего пластика, создавая новые очаги пожара на нижних этажах. Вскоре температура достигла 1000 °C, и вниз полетели уже целые фрагменты горящего оборудования.
Битва с огнем
На тушение прибыли более 40 пожарных расчетов. Однако борьба с огнем была невероятно сложной. Узкие аварийные лестницы не позволяли эффективно эвакуировать людей и доставлять оборудование. Пожарным пришлось подниматься к очагу по узкой металлической лестнице, без средств защиты, через удушающий дым и адский жар.
Самая страшная трагедия разыгралась вечером. Чтобы заблокировать огонь несгораемой тканью, на лифте поднялись полковник Владимир Арсюков, лифтер Светлана Лосева и слесарь Александр Шипилин. В этот момент пламя охватило машинное отделение. От высочайшей температуры лопнули тросы, и лифт рухнул с 300-метровой высоты. Трое смельчаков погибли. Всего жертвами пожара стали три человека.
Владимир Арсюков, Светлана Лосева, Александр Шипилин
Тишина в эфире
Последствия пожара ощутила вся страна. Уже через полчаса после возгорания прервалось вещание всех центральных телеканалов. Москва и область погрузились в "информационную тишину". Вещание удалось полностью восстановить лишь к 4 сентября. На несколько дней федеральные каналы объединялись в эфире, чтобы зрители не пропустили важные новости и программы.
Возрождение из пепла
Башня устояла, но получила чудовищные повреждения: выгорели 3 этажа, лопнули 120 из 149 стальных тросов, обеспечивающих прочность конструкции, были уничтожены все системы жизнеобеспечения.
На восстановление ушел миллиард рублей и несколько лет кропотливого труда. Башню не просто отремонтировали, а полностью модернизировали: заменили все кабели на негорючие, установили новые лифты, способные выдерживать высокие температуры, и смонтировали многоуровневую систему пожаротушения.
В 2009 году для посетителей вновь открылась смотровая площадка, а в 2016-м заработал знаменитый вращающийся ресторан "Седьмое небо". Сегодня Останкинская башня не только вернула былую славу, но и стала одним из самых безопасных сооружений в мире.
В октябре 2016 года в честь Владимира Ильича Арсюкова в Москве названа улица.
Проблема мигрантов существует. Хорошо ли ее решают, что будет с теми людьми, кто выбрал для жизни своей и своих детей нашу страну - не знаю. Миграция существовала всегда. Мой рассказ о том, какие бывают мигранты. Надеюсь, не бывали, а бывают.
Мой отец был полу-сиротой. Его мать рано умерла, мой дед завел новую семью. В ней у него появились другие дети. Поэтому первенцу городская улица стала почти родным домом. Это была широкая, не мощенная улица в одном из городов Закавказья. В любом уголке Земли, у любой улицы были специфические законы. В основном, одни и те же. И выживание на таких улицах требовало и прививало нешуточную психологическую устойчивость. Младшим на улице помогало покровительство старших. Не знаю, был ли у отца покровитель из старших, а сам он стал покровителем пацану года на три помоложе.
Годы были военно-революционные. По городу временами посвистывали пули. В 12 лет отца отдали в ученики к портному. Тот специализировался на шитье брюк. Человек он был не злобный, мастер неплохой. К 17 годам отец освоил профессию и, простившись с учителем, родственниками и своим подопечным, отправился в город Баку вести самостоятельную жизнь. К тому времени его подопечный и сам уже уверенно чувствовал себя на улице.
Война только что закончилась, начался НЭП. У людей стали появляться деньги и молодой портной не оставался без работы. Через некоторое время, сблизившись с несколькими местными коллегами по ремеслу, он вместе с ними загорелся идеей освоения севера. Уловив своими кавказскими «рубильниками» ветер времени, группа молодых портных отправилась удовлетворять свои амбиции в Москву.
В столице мигранты вскоре обнаружили себя в затруднительном положении: ни знакомых, ни места, ни работы. Но время было такое: кто искал, не ленился, тот находил. Записались на приём к "всесоюзному старосте" Калинину. И получили разрешение организовать артель. И помещение, и кое-какое оборудование. С одним условием: в артели должна быть комсомольская ячейка и все должны вступить в спортивное общество!
Папа не одобрял моё увлечение футболом. Всего однажды он соприкоснулся с футбольным мячом, и это соприкосновение оставило ему неприятные воспоминания. Однажды артельщикам было велено принять участие в каком-то футбольном турнире. Эти кавказцы ранее ни разу футбольного мяча не видали. Кем были их противники мне не известно, но, видимо, они были более развиты спортивно. Уже в самом начале игры папа получил такой удар мячом в голову, что его унесли с поля и больше он никаким спортом в своей жизни не занимался. Кроме бильярда, если это можно назвать спортом.
Вскоре пришло время отправиться на срочную военную службу. А после – рабфак, институт.
Армейская служба,1929 год
В начале 30-х годов происходил бурный рост промышленности, строилось много новых предприятий. Стране нужны были новые профессиональные кадры. От Средней Азии до Поволжья пролег путь молодого специалиста за недолгие 30-е годы.
Пуско-наладка оборудования этой фабрики стала первой инженерной работой бывшего портного.
Осенью 1941 года бывший директор фабрики и свежий выпускник Промышленной Академии, в звании младшего лейтенанта в составе отдельного зенитно-артиллерийского дивизиона, глотал холодный северный воздух на Пулковских высотах под Ленинградом.
За несколько дней до начала войны один молодой ученый-медик защитил кандидатскую диссертацию. Он был уже известен в узком кругу специалистов. Ему прочили большое будущее, считали, что он в одном шаге от докторской.
Установилась блокада Ленинграда. В декабре 1941 молодого да раннего вызвали в какой-то высокий кабинет и сказали:
- Назначаетесь главным врачом Ленинградского фронта!
Молодое дарование, еще не избавившийся от акцента, сказал:
- Це! Эсли болшэ нэкому, то я…
- Тебя не спросили! – усмехнулись в высоком кабинете и вручили ему погоны генерал-майора медицинской службы.
Блокада-блокадой, а нового главврача в город доставили. В начале января 1942 главврач первым делом двинулся с обходом по прифронтовым госпиталям. И в одном из них обнаружил своего бывшего уличного благодетеля в полубессознательном состоянии.
Под присмотром главврача отца подремонтировали и, вдоволь насмотревшись на потолок вагона санитарного поезда, через какое-то время он оказался в одном из тыловых госпиталей в городе Куйбышеве. А когда выздоровел, узнал, что армия потеряла в его лице бойца. Потому что, согласно справке, которой его сопроводили в Ленинграде, на фронт ему дороги нет, а есть такая только во Второй Дом Обороны.
В управлении тылом новичку обрадовались. В горячке первого года войны много гражданских специалистов оказалось на фронте. Не всем было суждено вернуться. Тыловой промышленности не хватало кадров. В тот же день предприятие по пошиву бушлатов для ВМФ наконец обрело руководителя.
Вслед за войсками отец побывал и в Польше, и в Германии, где восстанавливал работу предприятий.
Две штуки сукна - всё чем могло отблагодарить специалиста временное правительство Польши в начале 1945 года.
Долго не удавалось ему демобилизоваться. Наконец, во второй половине 50-х, он простился со своим водителем-сержантом и снял погоны. Так снял, что я их больше никогда не увидел.
Немного позже второй пацан с не мощенной закавказской улицы стал вице-президентом Академии медицинских наук СССР.
Не помню, чтобы они при мне когда-либо встречались. То ли слишком разным они были заняты, то ли детство забылось в вихрях жизни. Только их жёны время от времени, как тогда говорили, «садились на телефон» и по часу трещали обо всем на свете.
Матрёна ждала ребенка: пятый месяц, живот уже был заметен. Свое, долгожданное дитя. Что она ответила, когда ей предложили провести полторы тысячи чужих детей через лесную топь, под бомбами и пулями гитлеровцев?
Конечно, согласилась. Ведь чужих детей не бывает.
Деревня Задириха... Ныне этот маленький населенный пункт в Смоленской губернии уже исчез, слился с Булгаковским сельским поселением.
Оно и до революции Задириха была деревенькой малолюдной - жили здесь всего несколько крестьянских семей. Самой бедной считалась многодетная семья батрака Исая. Детей полно, а земли - с гулькин нос. Жили, впрочем, дружно, несмотря на трудности.
В семье Исая и родилась 6 ноября 1919 года девочка, которой дали простое крестьянское имя - Матрёна.
Когда настала пора девочке идти в школу, оказалось, что ни обуть, ни надеть ей нечего. Пришлось с получением начального образования повременить.
В результате Матрёна окончила начальную школу лишь в 1934 году в возрасте 15 лет, затем училась в семилетней школе соседнего села Басино.
Матрёна была прилежной ученицей, много читала, любила книги. После окончания семилетки ей предложили остаться в школе на должности библиотекаря.
Библиотекарем Матрёна проработала около года, затем поступила на заочное отделение Дорогобужского педагогического техникума и устроилась на работу в Басинскую школу учительницей начальных классов.
Школа. 30-е годы.
В 1941 году в возрасте 22 лет Матрёна вышла замуж за коллегу, учителя математики Михаила Архиповича Вольского.
Дорогобужский педагогический техникум молодая учительница окончила в июне 41-го, а уже через несколько дней после этого очень радостного для крестьянской девушки события началась война - гитлеровские полчища вероломно напали на Советский Союз.
Немцы продвигались стремительно, и уже через месяц село Басино оказалось занято врагом.
Матрёна и Михаил Вольские ушли в подполье сразу после оккупации. Учителя собирали оружие для партизан, прятали военных-окруженцев, помогали беженцам, распространяли антифашистские листовки.
Вольские ходили по лезвию бритвы - в любой момент к ним могли придти гестаповцы. Однако Матрёну и Михаила было трудно запугать. Так, в сентябре 1941 года учителя предоставили свой дом под конспиративную квартиру секретаря Духовщинского райкома П.Ф. Цуранова, который руководил всей подпольной сетью района. Матрёна Вольская стала связным Цуранова, с постоянным риском для жизни выполняла сложнейшие поручения.
Матрёна Вольская.
В ноябре гестаповцы близко подобрались к подпольщикам, после чего супругам Вольским вместе с другими членами их группы пришлось уйти в леса, к партизанам.
На Смоленщине в те годы действовало крупное партизанское объединение "Батя", состоящее из более чем двадцати отрядов.
"Батя" - это опытнейший партизан Никифор Захарович Коляда, который занимался организацией партизанского движения еще в Гражданскую войну.
Молодые партизаны и партизанки считали "Батю" своим отцом: многим Никифор Захарович спас жизнь.
Никифор Захарович "Батя" с партизанками.
Соединение "Батя" доставляло немцам множество хлопот. К лету 1942 года отряды Никифора Коляды освободили от оккупантов более 230 деревень и сел, что позволило создать Северо-Западный партизанский край, занимающий территорию в 3600 квадратных километров. По сути дела, это было советское государство внутри зоны немецкой оккупации.
В партизанском краю на Смоленщине работали райкомы и ВЛКСМ, сельсоветы, колхозы, дети ходили в школы. Печаталась особая, партизанская версия газеты "Комсомольская правда". Все это было возможно исключительно благодаря наличию собственной "армии" - партизанского объединения "Батя".
Матрёна Вольская стала связной одного из отрядов "Бати". Молодая учительница принимала участие в боевых действиях.
5 марта 1942 года Матрёна особо отличилась в бою у деревни Закуп, за что была представлена к награде.
В июне 1942 года Вольскую перевели в отряд Духовщинского райкома, где она стала инструктором районо.
Матрёна Вольская.
Летом 1942 года смоленским партизанам стало известно о подготовке немцами масштабной карательной операции по угону в Германию населения, прежде всего, детей и подростков. Операция должна была пройти в ходе вторичной оккупации районов, контролировавшихся партизанами.
Детей и подростков планировалось отправить в Рейх для использования в качестве работников, для содержания в заложниках, а также для медицинских опытов.
"Батя", посовещавшись со своими командирами, принял решение об эвакуации детей в советский тыл.
Был разработан маршрут колонны с расположенными на нем пунктами питания и отдыха. Операция была согласована с командованием 4-ой ударной армии, но - вот беда! - вести колонну детей было некому.
В том районе находились лишь три молодые женщины: учительница Варвара Полякова, медсестра Екатерина Громова и учительница-подпольщица Матрёна Вольская, находившаяся на пятом месяце беременности. Ни одной из женщин не исполнилось и двадцати пяти лет, а количество детей, которых нужно было эвакуировать, превышало полторы тысячи.
Но иного выхода не было: Матрена, Варвара и Екатерина начали готовиться к сложнейшей операции в их жизни - операции "Дети".
Варвара Полякова и Екатерина Громова.
Они вышли темной ночью с 22 на 23 июля из деревни Елисеевичи. Полторы тысячи ребятишек в возрасте от 10 до 17 лет, мальчиков и девочек.
Матрёне, Варваре и Екатерине предстояло провести колонну 200-километровым маршрутом, затерявшимся в лесах и болотах, скованным минными полями: из Елисеевичей до железнодорожной станции Торопец Калининской области, освобожденной Красной Армией в январе.
Женщины разбили колонну на отряды по 40-50 человек, во главе каждого отряда поставили ребят постарше. Матрёна заранее назначила связных, и это было важнейшим решением - очень скоро колонна растянулась на несколько километров, и без связных дети бы просто потерялись.
Беременной Матрёне было очень тяжело, но она упрямо вела детей вперед.
На первой ночевке Вольской стало известно через связного, что немцы разбомбили лежневку - дорогу через болото, сделанную из настланных бревен. Матрёне пришлось вести детей по обходному маршруту, прямо через топь. К счастью, женщинам помогали партизаны-проводники, попадавшиеся в пути.
В некоторых местах детям приходилось самим "строить" дорогу из елового лапника, валежника и упавших деревьев.
Все - и взрослые, и дети, - проявляли чудеса стойкости и выдержки.
Матрёна Вольская с детьми.
Когда дети отдыхали на привале, Матрёна Вольская отправлялась в разведку, проверяла безопасность пути. В прифронтовой полосе повсюду можно было наткнуться на отряды немцев, и те не пощадили бы детей.
25 июля колонна дошла до деревни Жируны, где был запланирован привал и пополнение запасов питьевой воды. Увы, колодцы в Жирунах оказались отравлены, а немцы находились отсюда всего в десяти километрах.
Несмотря на смертельную усталость, колонне пришлось немедленно уходить в лес.
К ночи было найдено место для привала. Оставив Варвару и Екатерину с детьми, беременная Матрёна, не отдохнув, отправилась на разведку. В тот тяжелый день она прошла вперед еще 25 километров, разведывая путь, отыскивая броды через реки Межа и Ельша.
На обратном пути Матрёну подобрал солдат на автомашине: часть пути она проехала, успев немного поспать. К лагерю Вольская пришла пешком, преодолев еще десять километров по лесу.
По наступлению ночи колонна снова выдвинулась в путь.
27 июля добрались до села Ильино, где был запланирован отдых, питание и получение продуктов. Уже на подходе к деревне стало ясно: план провалился. Село жестоко бомбили немцы. Женщины снова увели детей в лес.
Колонна детей становилась больше с каждым перегоном: ребята из окрестных деревень, захваченных фашистами, пополняли группу. На третий день после выхода колонны из Елисеевичей в ней насчитывалось уже больше двух тысяч детей.
Продукты, которые брали с собой, закончились очень быстро, путникам пришлось питаться "подножным" кормом. Дети искали ягоды, щавель. Ели также подорожник, заячью капусту и одуванчики.
Немцы отравили почти все колодцы и источники, которые встречались колонне в пути, поэтому детей и взрослых мучала постоянная жажда.
28 июля колонна добралась до Западной Двины, - воду из реки можно было пить, предварительно вскипятив. Однако немецкие истребители обнаружили группу и начали жестокий обстрел. Одна из девочек получила ранение.
На следующий день партизанам удалось отправить навстречу колонне четыре грузовика. Матрёна погрузила на автомобили раненую девочку и самых ослабленных детей.
Остальным нужно было пройти еще шестьдесят километров.
Лишь 2 августа, через три три дня, измученные, голодные дети и сопровождавшие их женщины пришли на станцию Торопец.
Здесь - новая проблема. Под постоянными обстрелами немцев эвакуационный состав подготовить вовремя не удалось.
Погрузка началась лишь 5 августа. В эшелон было погружено 3240 детей, тогда как из Елисеевичей вышло полторы тысячи.
Было запланировано везти детей до Урала. Однако быстро стало понятно, что задача эта не менее тяжелая, чем путь через лесную топь. Продуктов в поезде и на станциях по пути следования было припасено гораздо меньше, чем было необходимо.
Так, на станции Бологое эшелон получил лишь 500 кг. хлеба: каждый ребенок получил по 150 граммов. А ведь дети были не только голодны, многие из них в пути заболели.
Матрёна поняла, что ей не довезти до Урала всех детей живыми. Это было мучительное открытие, с которым мужественная женщина не готова была смириться.
Вольская начала отправлять отчаянные телеграммы в города по пути следования: объясняла ситуацию, умоляла принять больных детей. Ответ пришел из Горького: принимаем!
14 августа во время стоянки в Горьком к поезду были подогнаны кареты скорой помощи, забравшие больных ребятишек. Многие не могли идти сами, их несли на носилках.
Детей принимали и другие города. Наконец, эшелон прибыл на Урал. Дети были распределены по больницам и детским домам.
Операция "Дети", первая и самая крупная за время ВОВ, завершилась успешно. И благодарить за это нужно было трех потрясающих, нечеловечески сильных женщин - Варвару Полякову, Екатерину Громову, и, конечно, Матрёну Вольскую.
Женщины опухли от недоедания, на ногах у них были отеки и язвы, но они справились с задачей, которую, казалось, невозможно было выполнить.
После того, как дети были спасены, Матрёна получила назначение в Городецкий район Нижегородской области, где стала учительницей начальных классов.
В Городце Вольская родила сына: роды были очень тяжелыми, но мальчик родился здоровым.
Матрёна Исаевна проработала в школе много лет. После войны к ней приехал муж Михаил Архипович, который с боями дошел до Берлина, был награжден медалями и орденами.
В семье родилось еще трое детей.
Удивительно, но Матрёна, Екатерина и Варвара не считали свой поступок подвигом и не считали нужным о нем всем рассказывать.
Лишь в 1975 году выросшие участники похода обратились на Центральное телевидение и рассказали об уникальной операции по их спасению, ключевым звеном которой стали три молодые женщины, одна из которых была беременна.
Журналисты немедленно отправились к Матрене Исаевне, с ней было записано интервью, однако, на ЦТ оно не вышло: материалов с ветеранами тогда было очень много и редакторы сочли другие истории более важными. Вскоре к Вольской приехала большая группа ее "детей", участников похода.
"Дети Вольской" со своими детьми и внуками.
В 1978 году на Горьковском телевидении стали готовить передачу о подвиге Матрены, Варвары и Екатерины.
59-летняя Матрена Исаевна была больна эмфиземой легких, и практически не говорила: записать интервью у журналистов не получилось. Зато были записаны рассказы многих участников перехода.
Передача была показана по Горьковскому телевидению 18 декабря 1978 года. По воспоминанием родственников. Матрёна Исаевна смотрела передачу и плакала. 23 декабря 1978 года этой удивительной женщины-героини не стало.
Передача Горьковского телевидения произвела сильный эффект. В редакцию стало приходить множество писем от жителей области, в том числе, от выросших "детей Вольской".
После выхода в 1986 году книги Л. К. Новикова и Н.М. Дроздовой "Операция "Дети" история Матрёны, Варвары, Екатерины и их "детей" стала известна во всем Советском Союзе.
Горьковский краевед Л.К. Новиков, автор нашумевшей книги, в 1988 году выдвинул идею установки памятника Матрёны Вольской:
"Это будет памятник русскому учителю, жертвовавшему своей жизнью ради детей. Таких памятников ещё нет в стране".
К сожалению, во времена Перестройки, затем в 90-е, памятник так и не удалось создать.
Лишь 1 сентября 2020 года в Городце был открыт памятник работы местного скульптора Сергея Молькова.
Памятник Матрене Вольской в Городце.
Это был памятник невероятно сильным женщинам Матрене Вольской, Варваре Поляковой и Екатерине Громовой.
Памятник детям, проявившим в походе поразительное, взрослое, мужество.
Памятник Учителю, готовому погибнуть ради детей.
И это был памятник Русской Женщине, для которой все дети - нечужие.
Дорогие читатели! В издательстве АСТ вышла моя вторая книга. Называется она "Узницы любви: "От гарема до монастыря. Женщина в Средние века на Западе и на Востоке".
Должен предупредить: это жесткая книга, в которой встречается насилие, инцест и другие извращения. Я отказался от присущей многим авторам романтизации Средних веков и постарался показать их такими, какими они были на самом деле: миром, где насилие было нормой жизни. Миру насилия противостоят вечные ценности - дружба, благородство и, конечно же, Любовь. В конечном итоге, это книга о Любви.
Тем временем, моя книга о русских женщинах в истории получила дополнительный тираж, что очень радует!
Прошу Вас подписаться на мой телеграм, там много интересных рассказов об истории, мои размышления о жизни, искусстве, книгах https://t.me/istoriazhen
Всегда ваш.
Василий Грусть.
ПС: Буду благодарен за донаты, работы у меня сейчас нет, а донат, чего греха таить, очень радует и мотивирует писать.
Сегодня речь пойдет еще об одной интересной достопримечательности этого провинциального городка, расположенного на трассе М4 Дон. Кстати, именно такое расположение города делает его удобным местом отдыха для тех, кто путешествует на автомобиле в сторону Юга (ну или возвращается оттуда).
Сам город вряд ли кого вдохновит на экскурсии, но наличие как минимум трех действительно интересных достопримечательностей делает его весьма удобным пунктом, где можно остановится на ночлег. Наличие "точек притяжения" туристов позволит им (туристам) совместить полезное (отдых) с приятным (осмотр местных достопримечательностей).
Кроме уже упомянутого выше парка ЛОГА здесь есть музей «Легенды СССР», в котором собраны разнообразные предметы быта советской эпохи. Он расположен прямо на трассе М4 Дон и проехать мимо него проехать практически невозможно.
Back in USSR
Этот необычный музей был открыт в 2016 году по инициативе и на средства местного предпринимателя. Безусловным «гвоздем» экспозиции музея считается коллекция советских автомобилей разных времен и разных классов — от маленького автомобильчика, получившего в народе имя «инвалидка», до огромного правительственного ЗИЛа из «Кремлевского» гаража, который когда-то обслуживал последнего генсека ЦК КПСС Горбачева М.С. и его супругу (о чем свидетельствует официальный документ).
Все коллекционные автомобили находятся в прекрасном техническом состоянии. Мало того, все они «на ходу», несмотря на свой солидный возраст. И этот факт весьма красноречиво говорит об отношении сотрудников музея к своему детищу — поддерживать автомобили в таком состоянии — это дело очень трудоёмкое и дорогое.
Помимо машин в музее представлены и более демократичные, а потому и более популярные и распространенные в СССР средства передвижения — велосипеды, мопеды, мотороллеры.
Но наиболее широко представлена коллекция предметов советского быта — от неуклюжих чугунных утюгов до ажурных золотых женских часиков, от патефона первых советских лет до первого советского катушечного видеомагнитофона (да-да, были и такие), от простеньких радиоприемников начала 20-30-х годов прошлого столетия до огромных музыкальных комбайнов, о существовании которых я раньше даже не догадывался.
Магнитофоны, холодильники, телевизоры, фотоаппараты, кинопроекторы, пылесосы, печатные машинки, арифмометры и еще много-много других бытовых приборов и механизмов... Когда-то они обеспечивали определенный уровень комфорта жителям Советского Союза, были желанными, некоторые были очень дефицитными, а сегодня просто вызывают у посетителей музея довольно широкую гамму чувств — от ироничной улыбки до глубокой ностальгии.
Те, кто постарше наверняка встретят здесь предметы, которыми они пользовались во времена СССР и это, безусловно, вызовет у них массу воспоминаний. Ровно так же, как это было со мной — вот увидел радиоприемники VEF и «Ленинград», и тут же вспомнил, как по ночам вместе с братом пытались «поймать» какую-либо радиостанцию с зарубежной музыкой.
Вот взгляд упал на «веломоторчик» — моментально из памяти во всех деталях всплыл случай, как мы с братом упали с такого же.
Коньки и клюшка вызвали целый ворох воспоминаний о наших детских хоккейных баталиях... А вот еще у нас был такой магнитофон… А вот с таким телевизором был такой случай… О, а у меня когда-то были такие часы... И вот так ходишь от стенда к стенду, а вслед за тобой тянется та-а-кой густой шлейф воспоминаний из детства и юности.
Но, естественно, экспозиция музея будет интересна не только старшему поколению, желающему поностальгировать. Молодые люди, которые лишь понаслышке что-то знают об ушедшей советской эпохе, посетив музей смогут немного больше узнать о жизни своих родителей или дедов. И, возможно, не только узнают что-то новое, но и поменяют свое отношение к истории страны.
И вообще, я думаю, что в этот музей надо ходить семьями. Ведь детям будет безумно интересно услышать от родителей или бабушек/дедушек какие-нибудь забавные истории из их жизни, в которых одним из героев может быть тот или иной экспонат. И мне кажется, что эти истории могут сослужить хорошую службу в деле выстраивания семейных отношений.
