Степан вынул из куртки карманный справочник, развернул одну из страниц, указывая мне на карту:
– Длина Каинсас примерно 50 километров, может чуть меньше. Одна она слишком извилистая. На катер у меня денег нет. Однако я связался с одним из геологов.
– Помнишь тех четверых, что хотели меня убить там, на Камчатке?
– Они, оказывается, даже не сообщали о том, куда направляются. Теперь они пропали без вести. Вчера я заходил в институт, как ты знаешь.
Белозёров молча показал на площадку возле стоянки автобусов – весь транспорт куда-то убрали, огородили пространство.
– Изначально я думал добраться с пересадкой до Кейзеса, а оттуда – по одноименной реке к Ую и затем самой Каинсас. Но созрел в моей голове запасной план.
В общем, я перестраховался. А после того, как мы расшифровали ту записку, окончательно убедился в правильности своих выводов.
Наверху что-то загрохотало. С изумлением я взглянул на вертолёт, аккуратно опускавшийся на площадку.
– Значит на катер денег нет… А на это есть?
Вертолёт опустился. Из него, раскрыв двери, показался седовласый человек в камуфляжной форме:
Мы прошли внутрь. Через несколько мгновений вертолёт взмыл в воздух. Пожилой мужчина представился:
– Глава Омского Геологического института Харитон Кернов. Приятно познакомиться, Аркадий.
Я пожал тому руку. Степан почему-то встрепенулся, странно поглядев на геолога.
– Ваш друг сообщил мне о некоторой заминке, что у него возникла. И, так как он сын моего давнего знакомого…
– Фёдор Сарнов был мерзавцем. Возможно. Но сколько всего он сделал для геологии!
– Ты с нами? – Степан Белозёров подался вперёд.
– Да. Нас будет всего трое.
– Откуда у вас вертолёт? – Поинтересовался я.
– Выделило министерство. Да и изучение Васюганских болот – цель приоритетная.
– Ясно. – Я замолк, рассуждая над тем, к чему всё это приведёт.
Летели мы недолго. Вскоре вертолёт стал спускаться на одну из небольших полян у леса рядом с тем самым истоком Каинсас. Выйдя на поверхность, мы покрепче закрепили на спинах рюкзаки.
Харитон Кернов помахал рукой взмывшему в белесое небо вертолёту, и мы, не сговариваясь, выдвинулись в путь, к болотам.
Низменности были сырыми, одинокими. От самой влажности этих мест в смешении с сибирским холодом я чуть не продрог.
– Таится ли здесь что-нибудь… – Пробурчал Белозёров.
– Вы о чём? – Харитон медленно обернулся к тому.
– А мне всё же интересно.
– Так… Просто мысли вслух. – Отмахнулся Степан, и мы зашагали дальше быстрее прежнего.
Нас что-то преследовало. Что тогда, когда я опускался на дно Байкала. Или в тот момент, когда мы обнаружили вход в подземные тоннели у подножия Ипчинской сопки.
Неведомая сила? Древняя цивилизация? Нечто сверхъестественное. Оно, несомненно, существовало. А если нет – то лучше бы нечисть всё же имела место быть в этом мире.
Ведь следы некой расы пугали всякий раз куда больше, чем странный голос или огромные монстры из тех озёрных глубин.
Пространство кругом будто скрежетало. Под нами хлюпала почва. Не менее двух часов прошло перед тем, как мы наконец остановились у самих болот.
Перейти их вброд – затея сумасшедшая. Мы бы сразу в них утонули.
– Что конкретно вы хотели исследовать? – Спросил Кернов.
– Остатки. Чего-то древнего. – Объяснил Белозёров.
– Древнего? Вы шутите! О чём вообще может идти речь?
– Вы сходите с ума. Вам нужно было пойти по стопам отца.
– Не говори мне о Сарнове. – Прошипел Степан.
Белозёров повернулся к геологу – глаза его сверкнули злобой:
– Этот подонок оставил меня. Ему было плевать и на меня, и на всех кругом. Пойти по его пути – значит признать, что он победил.
– Тем не менее вы почти что стали как он, раз исследуете всё кругом.
– Значит, Степан. Вы просто боитесь себе признаться в этом. Фёдор Сарнов… Был, несомненно, чудиком. Его авантюризм граничил с безумием. Ему были неважны люди. Однако именно благодаря ему я смог встать во главе института.
– Так вы дружили с ним? – Встрял я.
Харитон Кернов тяжело вздохнул, взирая на меня:
– Можно и так сказать. Он был человеком со стальной волей. А жалкие неудачники всегда стремились очернить его имя. Такие, как вы. Думали, я вас не вспомню, Аркадий?
Всё внутри похолодело и сжалось. Один из сотрудников… Кажется, я его вспомнил. Но как давно это было! Многие лица уже стёрты временем. Но это… Гордое и надменное. Кажется, я узнал его.
– Ваша инсценировка увольнения была продумана безупречно.
– Не боитесь нажить себе врага?
– Этот мнимый враг двадцать лет не знал, кто именно, используя инструкции уже мёртвого Фёдора, вышвырнул вас на дно! Да если бы я вам не рассказал об этом, вы бы ни о чём не догадались! Да посмотрите на себя! Если бы не Сарнов-младший…
– Я – Белозёров! – Проревел Степан, хватая Кернова за воротник: – Не смей называть меня так!
– Нет, ты Сарнов. В тебе течёт его кровь. Я вижу это в твоих глазах. Они сквозят тем же любопытством. Той же жаждой открытий.
Степан Белозёров отшатнулся, как подбитый. Над болотами что-то прогудело. Мрачный заунывный возглас. Человеческий или звериный. Мы все встрепенулись.
– Для чего тогда ты помог мне? – Белозёров просверлил Харитона гневным взглядом.
– Потому что это мой долг – помогать сыну моего друга. Ведь я его должник. За то, что я до сих пор во главе ОГИГ[1]а.
Топи тёмным силуэтом вырисовывались впереди. Их безразличный, странный и почему-то пугающий вид резко контрастировал с нами – тремя обычными людьми, оказавшимися в самом сердце глуши.
Степан внезапно нахмурился – и я понял, почему. Я видел этот взор тогда, когда он особенно сильно о чём-то размышлял. Недоумение на его лице сменилось кристальной ясностью, в которой сквозила уверенность:
– Ну же? – Что я? – Харитон Кернов усмехнулся.
– Завели нас сюда. Та записка. От якобы моего отца…
– Была моей проделкой. Вначале я думал так – избавиться от вас, так как Аркадий выжил в той экспедиции на Байкал. Но потом я раздумал – а за что я мщу? И кажется понял… Я хотел испытать тебя, Сарнов-младший.
– Позволю. Я пробрался в вашу квартиру. Причём сделать это было совсем нетрудно. Именно я руководил теми четырьмя неудачниками. А знаете, почему?
– Для чего же? – Прохрипел я.
– Чтобы испытать Стёпу… Стёпа… – Ты вырос в моих глазах. Не знаю, как… Но вы убили их. И знал об этом только я. Специально распорядился, чтобы они просто взяли и отправились в экспедицию, никого об этом не уведомляя.
Ты прошёл мою проверку на прочность. Я думал, ты недостоин Фёдора. Жалкий хлюпик не под стать своему отцу. Но теперь я вижу – в чём-то ты даже превосходишь его.
Сарнов действовал почти открыто, всегда сам шёл на риск, что его в итоге и погубило. А ты хитрый, изворотливый, притворяешься таким, каким не являешься. В тебе смешалась угодливость и умение обманывать людей – от твоей матери-проститутки, и интеллект – от Фёдора.
Я думал, что сейчас Белозёров прибьёт Харитона на месте. Но он даже никак не отреагировал на его слова.
– Может, моя мать и была женщиной лёгкого поведения…
– Да брось! Все это знали! Ты же по сути своей выродок! Сарнов был благородным мерзавцем чистых кровей. А ты ублюдок с хитростью шлюхи! Впрочем, как бы это странно ни звучало, но смешение казалось бы несовместимого и делает тебя таким… Особенным.
Кернов вынул пистолет. Секунда – мы не успели ничего сделать – грянули два выстрела. Я с криком от адской, подхлынувшей ко мне боли, рухнул наземь.
Ноги заныли, их пронзило словно огромной иглой. Насквозь. Невольно на глаза навернулись слёзы, изо рта хлынула кровь – от перенапряжения или чего ещё – не знаю.
Степан поморщился, неожиданно бросился на безумного геолога и выбил из рук того ПМ. Они покатились по земле.
– Легко было заставить вас забраться сюда! Если бы ты не согласился… Я бы убил вас обоих. И я это сде…
– Заткнись! – Белозёров ударил Харитона по лицу, и тот, с разбитым носом, продолжал:
– Сложный шифр был, правда? Ещё одна проверка. Твой уровень интеллекта и логики ничуть не хуже, чем у Сарнова, поверь мне... Так пройди же третье испытание – убей этого бездомного, которого ты подобрал пару месяцев назад. Сдался он тебе?
– Подонок… – Зарычал Степан, сдавливая на шее Кернова пальцы: – Подохни…
– Не так-то… Просто. Меня сразу возьмутся.
Белозёров вдруг замер, поднялся с кое-как дышащего Харитона. Посмотрел на меня:
От болевого шока я готов был потерять сознание. Мысли путались.
– Поднимайся. И свалим отсюда.
– Да. – Степан Белозёров поднял меня под плечи: – Оставайся здесь.
– Доступ к вертолёту есть только у меня! Как же вы выберетесь?
Я услышал, как у Степана заскрежетали зубы:
– Только одного… Я привёл вас сюда не просто так.
– Я уже это понял. По твоим действиям.
– Метрах в ста отсюда… Я нашёл нечто, что может вас заинтересовать.
– Хочу кое-что исследовать. Лучше прежнего. А потом разойдёмся, как в море корабли.
– Хорошо. – Согласился Белозёров.
По его глазам я видел, как неохотно он на это пошёл. Сняв рюкзак с плеч, Степан перебинтовал мои ноги, и мы молча, не желая говорить с Харитоном, пошли следом за ним.
Через минуту другую мы увидели что-то странное.
Болото. С прозрачной водой.
– Карстовое озеро. Ничего необычного. – Возразил я.
– Для тебя всё обычно, алкаш. – Кернов ухмыльнулся.
– Я тебя убью. Подстрою твою смерть так, что об этом даже никто не догадается.
– Посмотрим. Силёнок не хватит.
– Это правда необычно. – Заметил Белозёров: – Вниз уходит какая-то пещера… Но здесь одни низменности! А я отчетливо вижу какие-то горные породы.
– Вот это и удивительно. – Кивнул Харитон.
– Опуститься туда. Со страховочным тросом. Хотя, можно и без него.
– Совсем нет. – Потрогайте!
И мы все наклонились к кристально чистой глади. Несмотря на то, что на улице было не выше -15 градусов по Цельсия, вода оказалась тёплой и даже немного горячей.
– Сорок градусов! – Воскликнул Степан, живо вынимая из рюкзака термометр и опуская его в озеро: – Это горячий источник! Здесь нет ничего…
– Здесь, в этой-то низменности? Ладно ещё Якутия – там вечная мерзлота. Но это Юго-Запад Сибири! – Харитон Кернов пожал плечами.
– Вполне объяснимое явление. – Буркнул я.
– Чёрт с этим… Вы на само озеро посмотрите!
Мы взглянули. И правда, было во всём этом что-то удивительное. Будто идеально очерченная окружность диаметром в двадцать-двадцать пять метров. А по краям, у берега, тонкая белая полоса. Будто очертили мелом.
– Что это за руда? – Белозёров наклонился к белой линии, пощупал её, попробовал на вкус: – Соль?!
– Да. Я даже в шутку думаю – ограда от нежити!
– Искупаться. – Кернов молниеносно разделся до пояса, первым аккуратно опускаясь в воду.
За ним последовал и Степан, остановивший меня, когда я хотел снять верхнюю одежду:
– Оставайтесь здесь. У вас рана.
– А я думаю, что он может поплыть.
– Ты издеваешься?! – Огрызнулся я.
– Правду говорю. Опустите ноги в воду. – Заверил Харитон.
Я снял брюки, подштанники и куртку – всё, кроме нижнего белья.
– Бинты тоже снимите. – Повелел Кернов.
Мы с Белозёровым недоумённо переглянулись. С трудом распутав бинты, я опустил кровоточащие, по-адски ноющие ноги в озеро. В один миг я ощутил какую-то целебную мощь. Резко боль прошла.
– Как… – Я вытащил из воды одну ногу, затем другую – на них не осталось и следа от пулевых ранений.
– Не знаю. – Харитон издал смешок.
– Но как вы узнали об этих свойствах?
– Когда я впервые нашёл это место, пришлось убить моего попутчика. Тот геолог из Москвы отчаянно забультыхался в болоте, когда я его туда толкнул.
Но перед своей смертью он проткнул меня. Ножом в грудь. Я истекал кровью. И по чистой случайности набрёл сюда. Мне жутко хотелось пить – мы скитались по этим топям несколько дней, заблудились, еда и вода кончились, из-за чего мы и решили бросить жребий – кто кого съест.
Выпал я. Но со своей участью я был не согласен. Наклонившись в озеру, рукой зачерпнув воду, случайно пролил её себе на грудь. И только когда напился, обнаружил, что рана зажила.
– Почему ты решил рассказать об этом месте именно нам?
– Потому что я уважал твоего отца. Ты единственный достойный такого человека, как он.
– Не будем о нём. Окунёмся?
Степан молча кивнул. Вдвоём они нырнули. И я следом за ними. Белозёров случайно раскрыл рот, ринулся уже было на поверхность, но внезапно обнаружил:
– Здесь можно дышать! Под водой!
– Обычно в воде процент кислорода выше. Я бывал тут несколько раз. И нырял сюда.
– Я могу говорить под водой. Как это странно! Почему вода не заполняет лёгкие? – Проговорил я.
– Потому что она целебная. Она не может тебя убить. Как только окажемся на поверхности, придётся выхаркивать всю эту воду. Потому на обратном пути лучше всё же задержать дыхание.
Мы проплыли вперёд, к чистому тоннелю. Прямо в скале. И вновь странность – он был высечен, как тот проход в горе на Камчатке. Не тоннель, а скорее коридор. Идеально прямоугольный по проёму. Огранённый, высеченный и чистый.
Выбрались в какую-то пещеру – вернее, галерею. Похоже, мы выплыли куда-то вниз на несколько десятков, если не сот, метров, хоть я этого и не ощутил. Перед нами предстал даже не зал или галерея, а храм.
Фонтан! Сделанный чьими-то руками! Мы вынырнули и оказались на суше. Огромный купол, как у соборов в Европе, больше, чем у Исаакиевского, где я давным-давно бывал, тяготел над нами.
Озеро выходило в реку – она текла к трём подобиям фонтанов по периметру всего пространства. Из центра в вершине купола лился дневной свет. Он преломлялся и из одной небольшой точки рассеивался повсюду.
Ещё четыре подобных источника света находились по четырём краям от купола.
– Этот свет… Это озёра? – Пробормотал я.
– Похоже. – Выговорил Степан: – Мы выплыли с одного из этих четырёх.
– Всё это ерунда. – Кернов зашагал со скоростью, ошеломляющей для его лет: – Это место даёт какую-то силу. Я недавно сдавал анализы… У меня состояние тела, по крайней мере внутренних органов, как у двадцатилетнего юноши! А мне недавно стукнуло 64…
Он обернулся к нам, остановившись по центру обширного помещения:
– В Соборе Павла в Ватикане я не был. Но думаю это помещение не уступает ему по размерам.
– Теперь я понял. Какая-то древняя цивилизация. Байкал, Камчатка, а теперь эти Васюганские болота. – Всё это следы прекрасной канувшей в прошлое расы. Но что их могло уничтожить? Их технологии опережали наши на столетия, если не на тысячи лет. Эта целебная вода… Это их изобретение. Лекарство от всех болезней, святой Грааль… Вся эта мутотень и мифы… Возможно, даже легенда об Атлантиде пошла от этой цивилизации. – Протараторил я.
– И почему они так любили гротеск? Зачем великой цивилизации строить такие громадные и серые сооружения? – Продолжил Белозёров: – Не вижу смысла.
Что-то пугало в этом древнем величии. Всегда при виде подобного в горле застывал ком. От ужаса и страха перед чем-то неизведанным, ветхим и тайным.
– Для чего ты нас сюда привёл? – Степан Белозёров прошёл в центр пространства, останавливаясь перед Харитоном.
– Говорю же – твой отец. Иногда мне кажется, что он обо всём этом знал. Либо хотел всё изучить. Я понятия не имею, что им двигало. Но почему бы не продолжить его дело?
Несмотря на всю красоту и изысканность фонтанов и купола мне была противна его серость и монументальность. Высеченная филигранно, с ювелирной точностью, эта галерея всё равно казалась неказистой, причудливой, непонятной.
Никаких колонн и картин. Лишь пустота и гротескный вид. Кто это? Что это? И для чего всё это возводилось? Куда бесследно могли исчезнуть те, кто всё это создал?
Да и были ли эти существа людьми? А если и да, то как до сих пор никто так и не нашёл остатков этих сооружений? Это же попросту невозможно и даже нелогично! За тысячи лет мы успели столько всего исследовать – неужели ни один человек не натыкался на нечто схожее?
Мы не говорили. Этот храм или зал, не знаю… – это место заставило меня забыть о самом понятии времени. Я будто остановился. Вся предыдущая жизнь показалась вспышкой. Мимолётной, ничтожной, ничего не значащей.
Вдалеке раздался грохот. Храм пошатнулся.
– Надо уходить отсюда. И больше не возвращаться. С меня хватит Сарнова и его справочников. – Объявил я.
– И что же вы будете делать, Аркадий? – Голос Степана отдался эхом: – Вновь сопьётесь? – Нет, после такого нельзя не пересмотреть свои взгляды на прежнюю жизнь.
– Мы люди. Может, не стоит посягаться на то, что мы по природе своей не можем понять?
– Не читайте мне моралей Лавкрафта! Я перечитал его в детстве. Наше ситуация – совсем другая. Да и посмотрите – это место не кажется таким уж опасным.
– Возможно. Но я устал всё это исследовать. Нужно уходить.
– Белозёров, не мнись. – Харитон Кернов вышел вперёд: – Хватит упрашивать этого слабака. Отправимся вместе. Изучим тут всё.
Я видел Степана лишь издалека – он стоял метрах в пятидесяти от меня. Каждая фраза слышалась гулким эхом. Молниеносно я подошёл к ним, стоявшим в самом сердце помещения.
И я заметил, как в Степане Белозёрове борются две силы. Светящиеся манией исследования глаза то затухали, то снова вспыхивали и метали настоящие искры. Лицо его напряглось, итак чётко выраженные скулы застыли, как у статуи.
– Надо… Отправиться вглубь. – Произнёс он.
– Верно. – Кернов ухмыльнулся: – Однако не стоит забывать…
Белозёров тяжело вздохнул:
– Ну нет. – Харитон толкнул Степана в плечо: – Необходимо всё исследовать дальше!
Внезапно купол содрогнулся. По нему пошли трещины. Переглянувшись, мы не сказали ни слова. Огромный обломок с грохотом упал, заваливая фонтан.
– Обрушив то, чем веяло века,
Вы, путники, ни слова не сказали,
А ссору вашу ту из пустяка
Мы, как и души ваши, уж забрали.
Нет, это был не тот голос, что раздался в Ипчинской сопке. Такой похожий тембр! Это было попросту невозможно!
– САРНОВ?! – Заорал Кернов, бледнея, как мрамор, и хватаясь за сердце.
Из глубин храма послышались шаги. Медленные и тяжелые. Тёмный силуэт вышел к нам. Галлюцинации, как и тот голос, – заключил я. Пространство кругом зашаталось.
– Я всегда хотел исследовать это место. Но вы это сделали, не я. Увы, я мёртв. Так же мёртв, как двадцать лет назад. Мне чуждо всё людское. Но я вижу… Я вижу в тебе демона. Если я был прислужником, то ты становишься настоящим дьяволом, Стёп. И я горжусь тобой.
Не дав Белозёрову обернуться, я потянул его за руку. Мы побежали назад из рушащегося строения, к воде. Вслед за нами на выход кинулся и Харитон.
Мы бежали, затем плыли в воде. Но перед тем, как последним нырнуть в источник, я повернулся. Только тёмный силуэт одиноко встал в центре храма, пока вокруг него с грохотом сыпались обломки купола.
Как мы вынырнули из озера, я не помню. Всё было как в тумане. Галлюцинации, бред. Какое-то вещество, что туманит рассудок – думал я, когда мы уже неслись через болота и лес к той поляне, где нас должен был забрать вертолёт.
Тяжело дыша, мы остановились на поляне. На Степане Белозёрове не было лица – потерянный, в край запутанный, в нём смешались отчаяние и страх. И вместе с тем я видел в его взгляде что-то новое – какую-то роковую обречённость.
– Что… это было?! – Прокричал Кернов.
– Мой… отец. Разумеется, он мёртв. Что-то или кто-то притворилось им.
– Видение и только. Не стоит придавать этому значения. – Изо всех сил я старался дать всему логичное объяснение.
– Бред… – Кернов взял в руки рацию, приказал: – Вертолёт! Срочно!
В облике Степана что-то переменилось. С выражением лютой ненависти он взглянул на Харитона, ухмыльнулся – как-то по безумному – и кивнул словно самому себе.
Мы все были потеряны. Не знали, как поступить. Я же хотел только одного – убраться отсюда куда можно подальше.
Резко Белозёров кинулся на Кернова:
– Ты! Всё из-за тебя! Куда ты нас завёл? Играл с нами, как с детьми!
Я попытался их разнять – Степан оттолкнул меня в сторону, отчего я упал прямо рядом с болотом, которое чуть не поглотило меня. Белозёров сдавил шею геолога, отчего тот захрипел:
– Может моя мать и была шлюхой. Однако только я имею право так её называть. Много чего ты наговорил, Харитон. Теперь ты труп.
– Тебе… Не поверят… Всё… Напрасно.
– Я ждал момента, когда ты вышвырнешь рацию. – Степан рассмеялся – протяжно, заунывно, как раненый зверь.
Тщетно я предпринял попытку подняться – ноги не слушались. В голове на бешеной скорости проносился этот храм, этот призрак Фёдора Сарнова и его слова, которые пугали, подкашивали, отбивали желание что-либо делать.
– Постой! Ты ведь не убьёшь меня… Твой отец…
– Он убил бы тебя ещё раньше.
– Стой… Отпусти… Прошу… Прости за всё… Умоляю. Отпусти. Я ведь умру.
– Тебе суждено сгореть в аду, говнюк.
– Про… шу… – Прохрипел Кернов.
Глаза его застекленели. Руки и ноги сошлись в предсмертных судорогах. Собрав всю свою волю и решительность, я вскочил с земли, бросился на Белозёрова и с яростью откинул того в сторону.
Пощупал пульс – Харитон Кернов был мёртв.
– Убил его. Он прострелил тебе ноги.
– Легенда. Свалифицируем всё. Он утонул в болоте.
Отчаяние и страх закрались ко мне. Я отпрянул от мертвеца. Степан взял Кернова за ноги, стал тащить к болоту:
– Чёрт с тобой… – Белозёров вышвырнул Харитона в топь. И тело его ушло в пучину.
Мы не говорили друг другу ничего. А когда прибыл вертолёт, я с безразличным видом выдал вместе со Степаном легенду. И через несколько часов мы уже были в Омске.
Когда мы шли по улице в сторону квартиры, я произнёс:
– Я останусь на улице. Ты… Убийца.
– Тише ты! – Прошипел Белозёров: – Он итак был мёртв.
– Что?! – Я содрогнулся всем телом: – О чём ты говоришь? Что имеешь в виду?
– Ты что, идиот, не понял? – Помнишь тот вертолёт? Белый?
– Читай. – Степан открыл что-то в телефоне.
Как оказалась, статью в википедии.
«Всю область потрясла новость о трагической гибели Харитона Власовича Кернова, вертолёт Ми-8 рухнул во время экспедиции группы геологов над Васюганскими болотами в ночь с 7 на 8 октября 2008 года».
По телу пробежали мурашки:
– Мы всё время общались с мертвецом.
– Это место запомнило его. А когда я увидел своего отца, окончательно убедился – нечто может создавать двойников людей. Эту тварь нужно было убить.
Я не сказал ни слова. И долго ещё вздрагивал по ночам, когда вспоминал о Харитоне Кернове – человеке, который через пять лет после своей смерти завёл нас в самую глушь болот и чуть не убил, прострелив мне ноги.
А может, всё это было одной сплошной галлюцинацией? В любом случае, мы ещё многие дни отходили от того путешествия.
[1] Омский Государственный Институт Геологии
