Для меня проблема была не в том, что надо было поработать, а скорее всего где и как. Оказалось, что каждому из нас нужно было прополоть несколько рядков кукурузы, подсолнечника или сахарной свеклы длинной где-то в километр. Дело осложнялось тем, что на дворе стояла жара, работали мы в открытом поле в совершенном отсутствии какой-либо тени или деревьев, и я как недавно переехавшая с Крайнего Севера, никогда до этого ничего не полола, тем более в таких объёмах. На Севере мы тоже каждый год участвовали в разных трудовых мероприятиях, но обычно это включало в себя сбор макулатуры или металлолома, расчистку площадок перед домами в новостройках, посадку деревьев и кустарников, сбор мятлика и семян лисьего хвоста или копание дёрна для облагораживания участков перед домами-новостройками. Основное отличие такой трудовой практики заключалось в том, что работали мы тогда осенью в самом начале учебного года, когда было нежарко.
В общем, поехали мы в колхоз, и в первый же день я поняла, что я две недели в таких условиях не выдержу. Мало того, что питьевая вода, которую мы с собой взяли, быстро закончилась, и уже к обеду я почувствовала обезвоживание, а работали мы целый день где-то с 8 утра и до 3–4 часов вечера. К тому же с непривычки и неумения полоть я оказалась самой последней кто закончил прополку, надо мной потешались не только одноклассники и ребята из параллельных классов, но ещё больше учителя физкультуры и языка. Помню, что чувствовала я себя тогда очень паршиво не только физически, но и морально, потому что я не привыкла быть в отстающих, а потешавшимся надо мной людям было невдомёк, что такое всю жизнь жить на севере, плохо переносить жару и не знать, как растёт эта свекла в поле и как надо полоть сорняки.
К тому же к концу первого дня у меня на руках образовались кровавые мозоли, после чего я быстро поняла, что завтра мне с такими руками работать будет ещё хуже. Трудовую практику всё же надо было как-то закончить, и тут я решила сделать «ход конём» и обратилась к нашему классному руководителю с просьбой дать мне какую-нибудь другую работу. Видимо, мои мозоли на руках были весомым доказательством моих мучений, поэтому наш историк вошёл в моё положение и учитывая, что мы учились в классе с углублённым изучением истории, он быстро договорился, чтобы меня взяли проходить полевую практику в местном музее. К моему удивлению, на следующий день на практику в музей пришли еще четыре одноклассницы из местных, которые жили в селе и умели полоть. Так по разным причинам (у кого-то была спортивная травма плеча после соревнований по гребле, у кого-то было слабое здоровье, кто-то так же , как и я плохо переносил жару, а кто-то просто так за компанию) наша пятёрка улизнула от прополки под знойным солнцем в прохладную тишину местного музея.
Встреча со свидетельницей
В музее нам дали несколько заданий. Одним из них было навестить местную бывшую балерину, которой на тот момент было где-то 96 лет. По данным музея старушка жила одна и могла иметь какой-нибудь памятный раритет или антиквариат, который она возможно могла бы подарить музею. К тому же она когда-то училась в местной гимназии, и мы должны были записать её воспоминания и возможно, если бы она не захотела отдать оригиналы, музей мог сделать копии её школьных и других интересных фотографий. Проблема заключалась в том, что старушка или плохо слышала, страдала деменцией или просто боялась открывать чужим людям двери, но она никого не впускала в свою квартиру. Так же, как и работникам музея, старая женщина не открыла двери и нам, и поэтому эта часть нашего задания так и осталась невыполненной.
Для другого нашего музейного задания нам нужно было походить по старым улицам близлежащего села, примыкающего к нашему городу, где когда-то находилась местная больница и собрать сведения об одном местном главвраче. Музейные работники хотели организовать экспонаты и сделать выставку, связанную с заслугами местного врача, который в военные и послевоенные годы многим помог и излечил. По улицам мы, конечно, походили, но мало что о нём узнали. Многие люди, которые могли знать этого врача, к тому времени уже переехали или умерли. Так в поиске сведений и очевидцев мы постучали в одни ворота, и нам открыла калитку невысокого роста приветливая старушка. Имени её я уже не помню, а вот возраст, который она упомянула в разговоре, я запомнила. Было ей тогда около 80 лет, но я отметила, что выглядела она лет на десять моложе и по разговору было видно, что женщина была в здравом уме и при памяти. Мы объяснили ей цель своего визита и спросили её не знает ли она о местном бывшем главвраче по фамилии Дикий. Старушка ответила, что слышала, что он был хорошим врачом, но они сюда позже переехали и поэтому особых воспоминаний о нём у неё не было. И тут она нам заявила: «О враче я ничего не могу вам поведать, зато я знала Макаренко и знаю, как он на самом деле умер».
Теперь уже, наверное, об Антоне Семёновиче Макаренко уже и думать забыли, и в школе его произведения уже не изучают, а мы в своё время читали его книги «Педагогическая поэма» и «Флаги на башнях». Он также написал «Книгу для родителей», «Марш 30 года», «Человек должен быть счастливым», «Общение с трудными детьми» и другие. Макаренко по образованию был педагогом, и надо заметить, необычным для того времени учителем, которому по воле и превратности судьбы позже пришлось стать писателем. По-моему мнению, писал он также интересно. Для примера привожу несколько цитат, взятых из его книги «Педагогическая поэма».
«Научить человека быть счастливым нельзя, но воспитать его так, чтобы он был счастливым, можно».
«Мир казался мне чудесным сиропом страшно сложного состава: вкусно, увлекательно, а из чего он сделан — не разберешь, какие гадости в нем растворены — неизвестно. В такие минуты нападают на человека философские жучки, и человеку хочется поскорее понять непонятные вещи и проблемы».
«Почему в технических вузах мы изучаем сопротивление металлов, а в педагогических не изучаем сопротивление личности, когда ее начинают воспитывать? А ведь для всех не секрет, что такое сопротивление имеет место».
Возвращаясь к своей очевидице, на мой вопрос каким образом она знала писателя, старушка ответила, что её сестра работала вместе с ним, и она так ему нравилась, что Антон Семёнович даже сделал ей предложение, но та ему отказала. Рассказчица поведала, что Макаренко был человеком невзрачным, в очках и со шрамами от кожных высыпаний на лице, а её сестра была красавицей, и он ей не нравился. Позже он сделал предложение их подруге Галине, и они продолжали дружить семьями. В том возрасте мне было странно, что её сестра не сочла талантливого педагога и писателя интересным человеком, а недавно просматривая материалы о Макаренко, я узнала, что он был человек влюбчивым, не одной женщине сделал предложение и даже после своей женитьбы находился в вечном поиске любви. Вся эта информация как-то не вяжется с образом советского педагога того времени, но Антон Семёнович не был стандартным человеком, а вот таким вот интересным типажом.
Факты из биографии А. С. Макаренко (1888–1939)
О жизни Макаренко написано немало, поэтому я привожу только краткие сведения из его биографии только потому, что его в жизни было много необычных моментов, с которыми нас в школе на уроках русской литературы не знакомили или просто умалчивали, ведь считалось, что советский педагог должен быть сверхчеловеком с кристально чистой биографией.
Антон Семёнович родился в семье рабочего железнодорожного депо Харьковской железной дороги. Он был болезненным ребёнком и перенёс много разных инфекций горла, ушей и кожи. Сверстники часто зло над ним подшучивали, к тому же он постоянно влюблялся в красивых дам, которые не отвечали ему взаимностью, и он отчаянно страдал. Всё это довело 17-летнего Макаренко до мыслей о самоубийстве. Батюшка Григорович решил помочь юноше избавиться от этих грешных мыслей, а в итоге его жена, некрасивая попадья Елизавета Фёдоровна ушла жить к Антону Семёновичу. После чего разразился скандал, и отец выгнал его из дома, но пара потом ещё долго жила в гражданском браке. В последствии бывшая попадья выучилась на учительницу, и это именно ей было предложено руководить колонией для беспризорных, но она отказалась от этого предложения в пользу своего возлюбленного 32-летнего учителя Макаренко, где он и проработал в период с 1920 по 1928 год. С Елизаветой Федоровной он расстался в 1927 году и принялся ухаживать за Галиной Стахиевной Салько, наркомовским инспектором, на которой он официально женился в 1935 году, но их семейные отношения быстро охладели, и они даже собирались разводиться. А вот жизненной музой и безответной любовью целых 19 лет для Макаренко была его бывшая сотрудница Ольга Петровна Ракович, последнее письмо которой он написала за несколько дней до своей смерти.
В своей статье под названием «Он презирал институт семьи, не имел детей, но стал великим педагогом: история жизни Антона Макаренко» Андрей Фомин указал, что в 20-е годы после Первой мировой войны, революции и гражданской войны в стране находилось более 7 миллионов детей-беспризорников, промышлявших воровством, грабежом, разбоем и даже убийством. А в 30-е годы, когда происходило раскулачивание и коллективизация количество беспризорников увеличилось до 12 миллионов. Проблема педагогического воспитания в 1920–1934 годах заключалась в том, что в стране было много беспризорников и малолетних преступников, которыми практически никто не занимался, школы и воспитательные учреждения плохо снабжались и были слабо организованными, но, с другой стороны, в то время ещё не было жёсткого идеологического контроля, который сложился в середине 30-х годов.
Воспитательный подход педагога Макаренко заключался в воспитании в коллективе и коллективом, в семье, в игре и в воспитании трудом. Правда в начале его педагогической карьеры у Антона Семёновича случился промах, когда в 1907 году он расставил всех учеников своего класса по местам с 1-го по 37-е согласно их оценкам за четверть. Ученик, который оказался на последнем месте, после этого горько плакал, а на следующий день не явился в школу. На десятый день в школу пришёл его отец, который сообщил о смерти сына, болевшего туберкулёзом, и упрекнул учителя за то, что он обидел мальчика, которому осталось жить всего десять дней. После этого Макаренко никогда не пытался распределять своих учеников по их оценкам.
В 1928 году Макаренко уволили с должности заведующего колонией имени Горького. Благодаря своей связи с Горьким Макаренко смог избежать ареста, помог также переход в систему НКВД, где Макаренко покровительствовал нарком внутренних дел Украины В. А. Балицкий, который помог педагогу устроиться заведующим коммуны имени Дзержинского. Позже Белицкий собственноручно вычеркнул из дела фамилию педагога, на которого уже были собраны показания о контрреволюционной деятельности. Самого же наркома и его жену арестовали и расстреляли в 1937 году, а в 1998 году Белицкий был признан не подлежащим реабилитации.
Коммуне под Харьковом принадлежал завод, на котором сначала выпускали электродрели, а затем фотоаппараты «ФЭД». Вскоре НКВД присвоил себе выгодное предприятие, что было не положено иметь в колонии, а в условиях надвигающейся войны завод перешёл в распоряжение военного ведомства. Педагога снова сняли с должности, на него начали писать доносы, у него случился инфаркт, и снова возникла угроза ареста. По словам Ирины Стрельниковой Макаренко снова помог Горький, а по другим данным на работу в НКВД его попросила устроить сестра наркома Белицкого, в которую он когда-то был влюблён. Также существует версия, что у его жены был родственник в НКВД, и чтобы избежать ареста, его перевели в Киев в качестве помощника начальника отдела трудовых колоний в НКВД, где он и проработал с 1935 по 1937 год.
В то время среди сотрудников отдела трудовых колоний начались доносы и аресты. Работа в НКВД Макаренко не нравилась, и после двух лет Макаренко уволился и перебрался с семьей в Москву. Оставшемуся без любимого дела, которому он отдал столько сил и времени, именно тогда Максим Горький посоветовал педагогу писать, и Антон Семёнович принялся за новое для него дело. В 1937–1939 годах он занимался общественно-педагогической литературной деятельностью и работал над сценарием к фильму «Флаги на башнях» в соавторстве с актрисой, кинорежиссёром и сценаристом Маргаритой Барской.
Своих детей у него не было, но он усыновил сына Галины Салько и воспитывал племянницу Олимпиаду, дочь брата-красавца Виталия, сбежавшего от большевиков заграницу. У Антона Семёновича остались известные внуки - художник и режиссёр Антон Васильев и знаменитая актриса Екатерина Васильева. За время управления колониями, через его руки прошли 3000 воспитанников, никто из которых не вернулся к своему криминальному прошлому, и все стали достойными уважения людьми, многие из которых стали учителями, артистами, музыкантами и инженерами. Так, например, полковник запаса Иван Демьянович Токарев был участником ВОВ, кавалером ордена Отечественной войны II степени, двух орденов Красной Звезды и 16 медалей. Василий Тимофеевич Цымбал посмертно стал Героем Советского Союза, а Алексей Григорьевич Явлинский был награжден двумя орденами Отечественной войны II степени, орденом Красной Звезды и многими медалями.
Педагогическую систему Макаренко не признали и не использовали ни в советских, ни в современных российских школах, а вот в других странах были созданы Макаренковские общества и ассоциации. В Германии была создана лаборатория по изучению наследия Макаренко при Марбургском университете, а в Японии труды великого педагога переиздают массовыми тиражами, его методики применяют начиная с детских садов, а руководители предприятий читают его книги. В 1988 году в ЮНЕСКО оценили и отнесли имя А. С. Макаренко наряду с Д. Дьюи, Г. Кершенштейнером и М. Монтессори к великим педагогам XX века. А в 2023–2024 годах издательство «Питер СПб» опубликовало восстановленное издание «Педагогической поэмы», в котором были добавлены удалённые ранее главы.
ВКонтакте есть хорошая статья под названием «Почему советский педагог Макаренко не продаётся в России», в которой есть много подробностей его деятельности, заслуг и популярности в других странах.
В своей статье под названием Антон Макаренко: «Мы же не фотоаппараты тут делаем, а людей», которую можно найти в интернете, экскурсовод Ирина Стрельникова приводит интересные факты из биографии и жизни Макаренко.
Интересные подробности из жизни и деятельности писателя и педагога Мария Башмакова описала в своей статье «Наш Антон» Кем был и чем прославился на весь мир автор «Педагогической поэмы» в сетевом издании «Коммерсантъ».
За что власти не любили Макаренко как в качестве педагога, так и писателя
Самой рассказчицы уже давно нет в живых. Я попыталась найти доказательства, которые могли бы подтвердить слова старушки о причине и обстоятельствах смерти Антона Макаренко. Его архивы я не изучала, но кто имел доступ к этим архивам, заметил, что там все было заметно подчищено как властями, так и его женой. Спрашивается, зачем же надо было прятать от публики какую-то информацию? Наверное, потому что невыгодная кому-то информация всё же была, а имя выдающегося советского педагога и писателя должно было выглядеть незапятнанным. Ведь его именем можно было блеснуть перед другими странами вот, мол, смотрите какие передовые люди и у нас в Союзе есть, хотя при жизни Макаренко не ценили, а оба наркома просвещения Луначарский и Крупская часто критиковали и ругали педагога. Кстати, сам Луначарский тоже умер от стенокардии на французском курорте Ментона по пути в Испанию в 1933 году, но никто же не находит это необычным для советского наркома умереть на французском курорте.
За что-то же так не любили скромного учителя Макаренко наркомы просвещения и над педагогическими приёмами которого посмеивался сам товарищ Сталин, который считал сказками его книги? Наверное, не любили его за то, что он не был стереотипным педагогом, а значит это было непонятным, неизвестно было, что ещё можно было от него ожидать, а значит и детей он воспитывал неправильно. К примеру, сама колония была чистой и ухоженной, а самих воспитанников учили хорошим манерам, игре на фортепиано, культуре публичных выступлений и прививали культуру застолья. Ну прямо-таки сплошные буржуазные замашки чуждые простому советскому народу. Макаренко не читал личных дел о прошлом его воспитанников, официальные бумаги сразу же по прибытии в колонию публично сжигались, как бы символизируя начало новой жизни с чистого листа.
Н. К. Крупская возмущалась, что Макаренко избивает своих воспитанников, но в истории описывается только один инцидент, когда в самом начале становления колонии, бывшие беспризорники не слушали учителя и отказывались выполнять его задания. Так доведённый до отчаяния педагог несколько раз ударил по лицу одного воспитанника, отказавшегося выполнять данное ему поручение. Макаренко повезло, что малолетний криминальный элемент не пырнул в него ножом, а после этого происшествия колонисты его зауважали, и дисциплина в колонии стала потихоньку налаживаться. Так что «избиение» в этом случае было отчаянной, но крайне необходимой мерой в сложившейся ситуации и с воспитательной целью. А после били своих сами же колонисты в тех случаях, если какой-нибудь воспитанник украл что-нибудь у своих, так колонисты сами наказывали провинившихся.
В колонии много чего не было или не хватало, и колонисты по предложению Макаренко сами стали делать мебель, ремонтировать отведенное под колонию здание, обрабатывали землю, выращивали фрукты и овощи и даже держали свиней. Казалось бы, что труд облагораживает человека, что и случилось с бывшими преступниками, которые наконец зажили сытной жизнью и стали хозяевами своей земли, но это опять не понравилось замнаркому Крупской, которая считала, что нужно бороться с пережитками прошлого, а именно с системой наград, поощрений, похвал, отметок и наказаний и что работать в колонии считается делом непедагогичным и в стране Советов этому не место. Она критиковала педагога на съезде комсомола в 1928 году, называя его систему «идеологически вредной» и обвиняя Макаренко в отступлении от партийных постановлений, внедрении самоуправления и присущие в колонии для поддержания дисциплины «жестокость и рукоприкладство».
Если раньше нам представляли бабушку Крупскую и дедушку Ленина людьми, сильно любящими детей, то позже читая то, что Крупская находила ненужным или неразрешенным для советских детей, у меня сложилось о ней противоположное мнение. Видно, сказывается то, что у самой Крупской своих детей не было, она никогда не задумывалась о чисто детских потребностях и желаниях, а действовала только в рамках политики партии, считала, что из детей нужно воспитать послушных гражданин, которыми будет легче потом управлять. Все, наверное, помнят и знают милые детские стихи Корнея Чуковского, детям и их родителям они нравились, и казалось, что в них могло быть неправильного. Но самого Чуковского власти сильно гнобили за то, что он писал неправильные стихи чуждые советским людям. Так, товарищ Крупская решила запретить его стихотворения «Тараканище» и "Муху-Цокотуху", раскритиковав поэта, что он учит детей неправильным мыслям о единоличии раз в обеих сказках один герой справился с тараканом или пауком, а надо, чтобы с врагами боролись всем коллективом.
Взгляды на воспитание детей у Макаренко и Крупской расходились в корне – Антон Семёнович за основу брал психологию и воспитание детей, а руководящий партийный работник Надежда Константиновна смотрела на детей только как на будущих строителей социализма, которыми «должна была двигать любовь к родине и умение бороться за торжество коммунизма». Ей не нравились демократическая система управления колонией (совместное управление воспитанников и сотрудников, общие собрания и т. д.). Зам наркома просвещения также считала, что Макаренко крадёт у детей детство, заставляя их работать, а вместо учёбы он отдаёт предпочтение трудовому воспитанию и увлечению драматическими кружками. Партия поддерживала взгляды Крупской и смотрела на Макаренко с опаской, литературные произведения Макаренко печатались с многочисленными исправлениями. Писатель допустил роковую ошибку, когда в 1936 году он сказал: «Все мы работаем под руководством Сталина. И даже если товарищ Сталин допустит тысячу ошибок, мы всё равно должны идти за ним». Эту его фразу потом посчитают заговором против самого товарища Сталина, на него начали доносить. Удивительно всё же, что даже после этого Макаренко не арестовали, хотя приказ на его арест подписывался несколько раз. Считается также, что его всё же несколько раз вызывали для беседы в НКВД и даже лично с товарищем Сталиным.
На похоронах Макаренко никто из властей не присутствовал, возможно опасались, не уважали его заслуг или просто не считали его заслуживающего внимания персоной?
Неожиданная смерть при странных обстоятельствах
В жизни Макаренко был ещё один необычный момент и это то, как он умер. Я, честно говоря, до этого не знала, когда и при каких обстоятельствах писатель скончался, в школе как-то не заостряли особого внимания на его биографии, но меня тогда удивили слова старушки о том, «как на самом деле умер Макаренко», разве информация о его смерти была не всем доступна? Свидетельница поведала нам, что жена Макаренко написала им после его смерти, что в то время было очень рискованным делом, потому что письма проверялись. Так на улице, где жила рассказчица, в каждом втором доме были репрессированы соседи. По её словам, вдова потом ещё написала им пару писем, а после их корреспонденция прекратилась.
По словам свидетельницы Галина Макаренко поведала им, что её мужа на самом деле арестовали, но на его защиту поднялся весь преступный мир Москвы и его отпустили. Проводить его на вокзале пришло много народа, сам Макаренко уже садился в вагон поезда, но увидев толпу людей, растрогался и решил спуститься вниз, чтобы поблагодарить провожавших и попрощаться. В этот момент прямо на ступеньках поезда у него разорвалось сердце.
Услышав эту историю, первым, что пришло мне на ум, было, что вся эта история выглядела как-то одновременно красиво и трагично, вот так, чтобы сердце разорвалось прямо на подножке поезда. Потом я спросила, а что же тогда в этой истории тайного, если об этом умалчивалось. Старушка объяснила, что, мол, как-то неудобно, что Макаренко поддерживали преступники. Тогда я попросила её показать нам письмо, которое мы могли бы передать в музей, но женщина ответила, что у них в доме случился пожар да не один, а целых три, в то время шла война, они много переезжали, и все вещи, включая письма Галины Макаренко сгорели. Мы, конечно, её историю записали и в виде нашего отчёта о проделанной работе в музее предъявили, но там нам объяснили, что без вещественных доказательств в виде писем жены Макаренко, эта информация не считается достоверной, потому что это невозможно доказать.
Вскоре после нашей практики в музее мы закончили школу, отправились поступать в разные ВУЗы, потом работать и, казалось, я навсегда забыла об этой истории, но недавно эта информация всплыла в моей памяти и решила посмотреть, что же пишут по поводу смерти Антона Макаренко. К моему удивлению, многие источники пишут о смерти великого педагога с оговоркой типа «по официальной версии»…
В печатных изданиях того времени мало, что сообщалось о его смерти. Так, например, в 74-м выпуске газеты «Вечерняя Москва» 1 апреля 1939 года в самом конце первой страницы сообщалось: «УМЕР ПИСАТЕЛЬ A. С. МАКАРЕНКО Президиум союза советских писателей с глубокой скорбью извещает о внезапной кончине писателя-орденоносца, друга советского юношества в Антона Семеновича Макаренко, последовавшей сегодня, 1 апреля 1939 года. Гроб с телом покойного будет установлен в союзе писателей (улица Воровского, дом № 52). Доступ к гробу - с 3 часов дня 2 апреля. ПРЕЗИДИУМ СОЮЗА СОВЕТСКИХ ПИСАТЕЛЕЙ СССР. * Сегодня в 10 часов утра скоропостижно скончался от порока сердца один из талантливых представителей советской литературы Антон Семенович Макаренко. Лишь недавно его большие заслуги в развитии советской художественной литературы были отмечены высокой наградой - орденом Трудового Красного Знамени. Макаренко широко известен нашему читателю как автор замечательных произведений о коммунистическом воспитании трудящихся, о социалистической морали, о дружбе советских людей. Он автор повести «Педагогическая поэма», романа «Флаги на башнях», «Книги для родителей» и др. В литературу Макаренко пришел с педагогической работы. 30-летний педагогический опыт народного учителя до революции, а в годы советской власти - организатора трудовых воспитательных колоний для беспризорных детей помог Макаренко по-новому, оригинально и смело поставить в литературе проблемы коммунистического воспитания и социалистической морали. Интересно отметить, что первым обратившим внимание на литературное творчество Макаренко был великий пролетарский писатель А. М. Горький, еще в 1932 году давший высокую оценку первой работе Макаренко и подчеркнувший гуманистические черты его творчества».
А вот в 90-м выпуске газеты «Правда» за то же число, о смерти писателя нет никакого упоминания, так же, как и в выпуске за 4 апреля нет упоминания о состоявшихся похоронах, так же как нет его в газете «Вечерняя Москва» как ни за 4-е так и ни за 5-е апреля. Зато памяти Надежды Константиновны Крупской в печатном издании «Советское Искусство» в выпуске №29 за 28 февраля 1939 года было посвящено две передовых страницы.
Согласно официальной версии по дороге в Дом творчества Антон Семёнович Макаренко скончался от сердечного приступа, случившегося в 10:30 утра 1 апреля, когда он ехал из подмосковной дачной местности Голицыно, где он отдыхал в Доме отдыха Литфонда «Писатель» по одним данными со своей женой, а по другим – со своей соратницей Розой Липовной Берлин, которая и провожала писателя на поезд в Москву. Позже в 1951 на основе официальных материалов Евгений Балабанович написал, что в руках у Макаренко был сценарий, который он вёз на кинофабрику. Он вошёл в вагон пригородного поезда и сразу же упал на скамейку, успев сказать «я писатель Макаренко» и мгновенно скончался от разрыва сердечной мышцы. Однако в других источниках на основе материалов акта смерти, составленного сотрудником железнодорожной милиции, этого не было, писатель умер в одиночестве и неузнанным, а милиционер сначала решил, что он был пьян. Существует ещё ряд расхождений, так позже в 1967 году бывшая директор Дома отдыха «Писатель» в Голицыно, которая присутствовала при осмотре места происшествия, но не была упомянута в официальных документах, писала, что в руках у Макаренко был небольшой чемоданчик, тогда как в официальном акте указан только чёрный портфель. По другой версии писатель опаздывал на электричку, а Москву, где его ждали в издательстве с новыми статьями о принципах воспитания. Вбежав в вагон, Макаренко упал на пол и больше не очнулся.
По некоторым данным считается, что в Москве на вокзале его ожидали чекисты с наручниками. В те годы почти всех сотрудников Макаренко обвинили в заговоре и клевете на Сталина и расстреляли, поэтому он сам ожидал своей очереди. Помимо всего прочего он до 1937 года продолжал переписываться со своим младшим братом, являющимся бывшим белогвардейцем и эмигрировавшим во Францию, а такая связь с «врагом народа» была опасной. К тому же Макаренко продолжал писать о своей системе, выступать публично со своими «несоветскими» взглядами, а значит «сеял» и пропагандировал чуждые советскому народу и государству антисоветские идеи о педагогике и воспитанию детей.
