ИНТЕРЕСНО ОБО ВСЁМ

Религия и светская традиция в новогодних дебатах! В Деда Мороза не верить, чудес не просить, с просьбами и молитвами - в церковь. Накануне новогодних праздников в российском медиапространстве разгорелась дискуссия, по накалу способная соперничать лишь со спорами о правильном способе наряжать ёлку. Поводом стало заявление председателя патриаршей комиссии РПЦ по вопросам семьи иерея Фёдора Лукьянова.

Сославшись на необходимость отличать историческую правду от сказки, он призвал объяснять детям разницу между святым Николаем Чудотворцем, "который жил и делал настоящие добрые дела", и вымышленным Дедом Морозом.

"Мы, как христиане, ни в какого вымышленного Деда Мороза не верим... верить в него как в доброго волшебника – это, конечно, обманываться", — процитировали его слова СМИ. Вслед за этим другой священнослужитель, протоиерей Фёдор Бородин, назвал веру в зимнего волшебника неприемлемой для христиан.

Ответ не заставил себя ждать, но пришёл не от светских критиков, а… с самой что ни на есть сказочной канцелярии. Пресс-служба Деда Мороза из Великого Устюга выпустила официальное заявление, подчёркивающее внерелигиозный и внеполитический статус своего "шефа".
"Каждый вправе выбирать самостоятельно, во что или в кого верить. Главное, чтобы эта вера освещала путь добром и радостью", — дипломатично, но твёрдо парировали в резиденции, напомнив о праве на личный выбор.

В центре столкновения оказались три силы: религиозная (стремящаяся к очищению традиции от языческих и советских наслоений), светская (защищающая общенациональный, объединяющий культурный символ) и культурная (озабоченная сохранением магии детства и народного фольклора).

Тут, как нам кажется, надо заострить внимание на том, что Дед Мороз с его мешком подарков, "раз-два-три, елочка гори" - персонаж, ориентированный в большей степени на детей.
Мне мама в детстве говорила, что шоколадка в сумке - это гостинец от зайчика. Уж не знаю, какие отношения у Церкви и Зайчика, но в 4 года сие животное, одаривающее меня калорийными бомбами, представлялось вполне реальным персонажем.
Уверяю вас, к моим 30-ти и даже чего уж там, к10-ти годам, вера в то, что лесные животные взаимодействуют с мамой, равно как то, что Дед Мороз - реальный волшебник с магическими способностями несколько пошатнулась.

Однако стоило РПЦ, извините за оборот, "посягнуть на святое" в предновогодние дни, как последовало  что-то, напоминающее "хлопок".

И разгорелась дискуссия - кто "имеет право" на новогодний образ — Церковь, претендующая на историческую аутентичность, или светская культура, создавшая собственного героя? И, наконец, самый принципиальный вопрос: где проходят границы влияния религии в светском государстве, когда речь заходит об общенациональных праздниках и символах, которые по умолчанию принадлежат всем гражданам, независимо от их вероисповедания?

Спор о Деде Морозе вышел за рамки богословской дискуссии и приобрёл явное политико-правовое звучание. Критики жёсткой позиции части духовенства указывают на фундаментальный принцип, закреплённый в статье 14 Конституции РФ: Россия — светское государство, а никакая религия не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной. Отделение религиозных объединений от государства и их равенство перед законом являются основой гражданского мира в многоконфессиональной стране. В этом контексте публичные заявления представителей крупнейшей конфессии о «недопустимости» веры в общенациональный светский символ воспринимаются частью общества как попытка навязать религиозные нормы всему публичному пространству.

Ключевой вопрос - о границах допустимого влияния. Безусловно, Церковь имеет полное право на пастырское наставление своей паствы внутри общины, разъясняя, во что следует верить православному христианину. Однако когда подобные тезисы транслируются через светские СМИ как руководство к действию для всех граждан, возникает правомерный вопрос: не происходит ли выход за рамки внутренней компетенции?

Не превращается ли духовное наставление в давление на культурный выбор неверующих или иноверцев?

Источник https://vistat.org/art/i-kuda-teper-devatsja-dedu-morozu-0a8

Бутлегеры (торговцы запрещённым спиртным) во времена Сухого закона в Америке 1920-х часто использовали особую обувь — «cow shoes», насадки с подошвами в виде коровьих копыт, чтобы скрывать свои следы в лесу. Логика изобретения была простой: полицейские и шерифы, которые искали в лесу тайные тропы поставок бутлегеров, не обращали внимания на следы копыт, а пытались найти отпечатки обуви.

Хитрость контрабандистов была обнаружена случайно в 1922 году — была найдена пара подобной обуви вблизи г. Тампы, штат Флорида. Оттуда «коровьи башмаки» были отправлены в центральный отдел Бюро по контролю за соблюдением Сухого закона. Офицеры Бюро в итоге пришли к мнению, что изобретатель почерпнул свою идею из рассказа «Случай в интернате» Артура Конан Дойла из цикла о Шерлоке Холмсе, в котором злодей использовал для похищения подковы лошади, которые были в форме коровьих копыт.

Πpoцecc длилcя 9 днeй и был дeтaльнo зaдoкумeнтиpoвaн кaк нa фoтoгpaфиях Γappи Бёpтoнa, тaк и нa пpeвocхoдных pиcункaх Γoвapдa Κapтepa. Рaбoтaми pукoвoдили д-p Сaлeх Бeй Χaмди и д-p Дуглac Дeppи из кaиpcкoй Шкoлы мeдицины. Рacпeлeнывaниe пpoвoдили в гpoбницe Сeти II в Дoлинe цapeй, кoтopaя былa вpeмeннo пpиcпocoблeнa пoд aнтpoпoлoгичecкую и кoнcepвaциoнную лaбopaтopию.

Πepвoй былa зaфикcиpoвaнa и oпиcaнa цapcкaя пoгpeбaльнaя мacкa. Зaтeм, пo мepe cнятия пoгpeбaльных пeлeн, пoявлялиcь зoлoтыe aмулeты, oжepeлья и pитуaльнoe opужиe. Βce пpeдмeты пo мepe их пocтуплeния фoтoгpaфиpoвaли, нумepoвaли и oпиcывaли.

Исчтоник публикации - Я читаю