Со мной ничего сверхъестественного никогда не происходило. Что самое обидное, многие рассказывали мне о паранормальных и пугающих событиях, случившихся с ними. Кое-что сохранилось в памяти. Эта статья — отчасти экскурс в прошлое, когда страшновато было и без мистики, а мы были молодые и шутливые. Возможно, друзья, вы где-то узнаете себя.
Приятного чтения: это длиннопост.
Известные многим истории о Бухте Кэндл, БЕЗНОГNМ и Вайомингском инциденте совершенно меня не затронули, потому что в детстве я испытал не менее интересный опыт приобщения к альтернативному кинематографу. На дворе были лихие девяностые (мой пост с воспоминаниями о тогдашней моде на знахарей и порчи). Я, тогда младшеклассник, жил в городе-стотысячнике, где вещал местный телеканал, название которого уже не вспомню. Не суть. В дневное время по нему транслировали передачи об унылых городских событиях, после обеда крутили американские мультики, а по вечерам — американские же кинофильмы: как правило, ужасы, причем, надо отдать телевизионщикам должное, свежие. Но главное блюдо подавалось ночью. По ночам на этом канале крутили откровенную гурятину. Именно тогда я впервые приобщился к "Ликам смерти", "Конструктору красного цвета", "Аду каннибалов", "Некромантику" и иностранным фильмам по криминалистике. Что интересно, страха или отвращения при просмотре не испытывал, только любопытство, — куда больше тогда пугали "Птицы" Хичкока, "Хихикающий доктор", "Князь тьмы" Карпентера и "Кошмар на улице Вязов". Тем не менее не покидало ощущение неправильности происходящего. Уже повзрослев, я осознал, какая это была жесть.
Дворовое детство в том же городе. Мои товарищи в большинстве были суеверны и обожали байки про нечисть, верили приметам, гаданиям. Когда ты ребенок, в тебя охотнее попадает бытовой мистицизм. Мы обожали пощекотать нервы страшилками, а уж когда в нашей компании появилась книжка Эдуарда Успенского про Черную Руку и Красную Простыню, ажиотаж вокруг сверхъестественной темы зашкалил. Книжка пошла по рукам и была едва ли не зачитана до дыр.
Немедленно возникла мысль вызвать Пиковую Даму. Конечно, все отдавали отчет, что это крайне опасный персонаж, и лучше бы с ним не шутить, но детское всемогущество оперлось на железный аргумент: "авось пронесет". Компания человек из пяти-семи расположилась на пустыре за домом и принялась увлеченно вызывать. Уж не помню, в чем заключался ритуал, но в какой-то момент все сели в круг и затихли, прислушиваясь. Вдруг ни с того ни с сего неподалеку образовался небольшой, по колено, пыльный вихрь — песчаный дьявол, — и медленно начал приближаться к нам. Выглядело это зловеще, ведь не было ни ветерка. Все выдавили по кирпичу и дали деру во двор, решив с Дамой больше не связываться.
Связаться решили с Матерным Гномиком. Типа, он безопаснее. Красный хмырь из игры Puzzle Agent идеально отражает мое представление об этом гноме.
Вызывали его на улице в полнолуние — без этого магии бы не получилось. Помню, вызов строился на игре с перспективой: самый отважный брал маятник, сооруженный из нитки и конфеты, поворачивался лицом к Луне, поднимал нитку на уровень глаз и повторял: "Матный Гномик, приди, приди". Считалось, что оный гномик в какой-то момент слезет с Луны и поползет вниз по нитке, лол. Вызывал я; как ни стремился убедить себя в том, что ритуал удался и вот он, уже показался, уже колпак выглядывает из-за темной стороны, — ничего, кроме кринжа неловкости, не испытывал. Друзья тоже приуныли.
В итоге решили пойти в подъезд и потравить там страшилки — короче, хоть как-то утолить свой голод до острых ощущений. А подъезды в небольшом городке середины девяностых — это место гиблое, хардкорное: ни домофона, ни освещения, ни единой несожженной кнопки вызова лифта. Да и сами лифты чаще напоминали душегубки. Редкому удальцу доставало храбрости предпочесть ржавый катафалк заблеванной и обоссанной лестнице. Наша дворовая команда уединилась в предбаннике именно такого подъезда и принялась оживленно обсуждать неудавшийся вызов, попутно награждая гномика многоэтажными титулами.
Внезапно одна из девчонок кааак завизжит! И это в полной темноте, когда и свои руки-то не видно. Все притихли, отложили по камушку и начали расспрашивать: что такое, мол. Девчонка, запинаясь, призналась, что слышала дробный стук где-то у лестницы в подвал. Будто бы топот маленьких ножек, заявила она. Само собой, все решили, что это такая беспомощная попытка нагнать страху, и девчонку подняли на смех. Что понятно, ведь смех — защитная реакция.
Но тут случилось странное. Стоя впотьмах, я ощутил порыв ледяного (именно ледяного, а на дворе стояло лето) воздуха откуда-то со стороны подвала. Спросить, почувствовал ли это кто-нибудь еще, не успел, потому что в тот же миг услышал в двух шагах от себя тихий-тихий мерзкий смешок. Лилипутский такой. Сказать, что стало страшно, значит сильно преуменьшить. Не успел ничего подумать, как тело на автопилоте вынесло меня на улицу. Остальные бросились следом.
Дальше непонятное. Один мальчишка сказал, что в подъезде ему вдруг стало тревожно, а когда я ломанулся наружу, нервы сдали совсем. Другая девчонка утверждала, что слышала позади чье-то тихое дыхание, хотя стояла спиной к стене. Дивчина, которая слышала шаги, настаивала, что ей ничего не померещилось, и зареклась вызывать еще кого-либо. Еще один пацан сказал, что кококо, все дураки, надули в штаны, и ему вообще стыдно с такими ссыкунами водиться. Такие дела.
Историю эту запомнил хорошо, но сам к ней отношусь спокойно: какие, к черту, гномики. Не исключаю, что услышанный смех это ложное воспоминание: психика любит выкидывать такие трюки. Но чувство панического ужаса в том подъезде помню отчетливо.
Начало нулевых. Один мой товарищ пошел с другом гулять в лес, граничащий с жилым массивом на северо-востоке Москвы. Мальчишки углубились в чащу, которая тогда еще не была благоустроенным парком, и на одной из полян обнаружили прозрачные пакеты из плотного пластика, литров на шестьдесят. Каков же был ужас детей, когда они поняли, что в пакетах лежали части человеческих тел. Руки-ноги, торсы, головы. Ребята обалдели и бросились бежать. О своей находке никому ничего не сказали. До сих пор непонятно, кто и зачем оставил фрагменты на поляне близ жилых домов.
Видимо, это событие оставило глубокий отпечаток в душе товарища, поскольку я запомнил его весьма угрюмым и немногословным. Историю эту он рассказал лишь однажды, попросив никогда к ней больше не возвращаться.
У друга на работе — а работает он на автозаправочной станции, — по ночам (и только по ночам) сами по себе открываются двери на фотоэлементах. Раз по пять за ночь. Кроме того, однажды он написал вот что:
"Помнишь, я про самопроизвольно открывающиеся автоматические двери рассказывал? Ну, которые ночью сами открываются. Так вот, также по ночам я регулярно я краем уха слышу посторонний шум с улицы. Улица, фигли. Машины, алкаши. Животные.
И тут до меня доходит, в этот самый момент, ЧТО это за звук. Это ролет открывающийся или закрывающийся. ЭТО НАШ РОЛЕТ, БДЬ, НАШ. Который закрывает "хлебницы" с омывателями и углями, которые, в свою очередь, стоят рядом со входом, и на камерах их не видно. ОТКРЫВАЮТСЯ РОЛЕТЫ НА ХЛЕБНИЦАХ. Хлебницы у нас открыты всегда. Но сам ролет опускается! Походил, поопускал их. За ночь два раза слышал".
Еще одна история от того же друга:
"Пересматривал видеозаписи, искал нехорошего человека, который украл дорогущие освежители воздуха в авто. А смотрел не конкретную камеру, а все разом. И вот при прокрутке в х16 в воздухе над ёмкостью с топливом (а это была ночь) огромная белая тень пронеслась зигзагом. И это было явно не насекомое. Я раз двадцать перематывал на самой низкой, по кадрам - пытался понять, как близко оно к камере. То есть, создается ли иллюзия больших размеров из-за слишком близкого расположения к камере, или это реально большая тень? Серьезно - неведомая херня это была".
Знакомый рассказывал, что видел (по накурке, правда), как из стен его квартиры вылезли длинные черные руки и начали извиваться, пытаясь дотянуться до него. При этом в комнате стоял такой топот, будто по ней носилось стадо динозавров.
Странная история, которая произошла со мной однажды в декабре.
Скукота на работе. Сидим ночью с коллегой одни на восьмом этаже, в огромной-преогромной редакции, и пишем всякую ересь. Тут она подпрыгивает на стуле и спрашивает:
— Нет, — говорю. — А че такое-то?
Она, напряженно вглядываясь в конец зала:
Прислушиваюсь. И действительно: в противоположном конце зала, метрах в десяти от нас, кто-то ходит. Шаги еле-еле, но слышно. Обычные шаги, как если бы кто-то шагал туда-сюда в обуви. Не приближаются и не отдаляются, будто кто-то топчется на месте. Через пару минут все прекратилось.
Тут надо сказать, что вход в редакцию по пропускам. Дверь в зал оборудована электронным замком, который при отпирании издает редкой противности писк. Эту истошную трель слышно на весь этаж даже днем, не говоря уже о ночной тиши. Так что зайти к нам незамеченным никто не мог, а, как я сказал прежде, кроме нас на этаже не было ни души.
Как ни странно, мне абсолютно не было страшно, а коллега жуть как всполошилась. Но она и прежде боялась оставаться ночью одна, так что ее испуг в расчет не взял.
Когда пошел на улицу курить, порядка ради обошел дальние комнаты на этаже. Разумеется, в них никого не было.
Эту историю рассказала коллега. Ее знакомая — допустим, Аня, — как-то арендовала квартиру в переулке Сивцев Вражек, сохранившем дух той самой Старой Москвы™. Девушка жила себе в просторных хоромах с высокими потолками, водила к себе друзей и не знала горя, пока однажды знакомые не спросили ее: когда же из квартиры уйдет эта странная молчаливая бабушка? После этих слов Аня поменялась в лице и кинулась собирать вещи.
Стоит ли говорить, что бабку эту Аня никогда в глаза не видела.
Вот такие истории. Не повергают в пучину ужаса, зато, и это важно, невыдуманные.
Автор: Вад Аске, он же Thronde.
