Сначала, всё пошло от нас. Мы-монстры, что пришли из другого  мира. Я пишу это, только потому что люди так делают. Стоит сказать, что мы прибыли сюда намного раньше, чем 600 суток назад. Мы изучали этот мир и пытались подстроить его под себя, докладывали информацию своим и давали полный отчёт о делах на земле. Пока велись войны и между усобицы, мы пробивали себе дорогу в новую жизнь.

Она была глупа и бессмысленна, честно говоря. Нет, наше существование-тоже было своего рода, бессмысленным. Мы просто захватывали планеты, порождали новых существ и уходили. Согласен, что это не самый интересный образ жизни.

Люди же, в силу своей неосведомлённости о мироздании и о том, что они-лишь мелкий атом во вселенной, считали свои дела невероятно важными. Однако, ни один политик не сделал больше, чем условный пролетариат с фабрик.

Мы сделали только на самую малость больше. Просто захватывали планеты. Это не так сложно, когда ты не нуждаешься в кислороде или углекислом газе. Можно спокойно лететь и после мягенько приземлиться на поверхности планет. Некоторые, конечно чуть подгорают от озоновых слоёв атмосферы, однако, это лишь царапины.

В чём была наша цель? Такая же, как и сотни тысяч раз до этого. Поработить планету и… а, точно. Мы не просто так начали делать это медленно. Дело в том, что наш правитель, от которого и пошли все мы, оказался здесь.

Мы просто чувствовали его нахождение в данном месте. Даже тогда, когда были за сотни тысяч километров от этого места, мы чувствовали это. Нам оставалось, только механически идти за ним по пятам и попутно уничтожать всё, что было в наших силах.

Да, несмотря на наш интеллект и знания о вселенной, мы делали самые примитивные вещи. Даже макака может всё уничтожать, это не новость. А вот создавать… создавать мог только тот, кто боролся с нашей природой. У кого  были силы сказать, что он не желает существовать, как лишняя молекула. Что он хочет жить осмысленно.

Мы никогда не убивали своих, никогда не осуждали их, ведь это не имело смысла. Каждый живёт так, как он считает нужным. Если один из наших хотел пресмыкаться или наоборот, доминировать над другими расами, то мы принимали это и шли дальше. Ведь стыд или позор, для человека-устаревшая модель поведения, которую стоит искоренить.

Что же мы сделали после? После того, как прилетели на планету, обосновались и сделали все процедуры, что были нужны?

Да толком ничего. Наше влияние было подобно эффекту бабочки, что был усилен в тысячи раз. Стоило одному из наших, сказать в сети интернета, что все люди-слабые и ничтожные, так они тотчас подхватили это и начали драться между собой.

Были и те, кто пытались противостоять мощи нашей расы, но ни выслеживания с угрозами, ни ФБР, не остановили его. А ведь это был ещё молодой Войдиец. Он ничего почти и не умел, кроме как превращаться в человека и атаковать своими конечностями.

Люди выкладывали его фото, всю его  жизнь, но нам было плевать. Это было лишь доказательством их слабости. Никто не решался выйти на равных с нашим братом и мы написали, что все люди, которые боятся этого: маленькие мыши, что только грызут нашего друга, но не более.

Хомо сапиенс испугались миллионов сообщений о том, что они пытаются задеть нашего друга. Теперь каждый усвоил урок и закрыл рот на замок, раз и навсегда. Были и те, кто продолжали что-то печатать в чатах или создавать сайты про нас.

Мол: мы-зелёные человечки, инопланетяне, психопаты и вовсе не люди. Одного нашего слова в магазине хватило, чтобы таких людей не пускали больше никуда. Ни в магазины, ни в рестораны, ни даже в свой дом.

Зато, мы не убивали их и не зверствовали. Это было неинтересно. Любого можно разорвать, при желании, а вот заставить понять свои ошибки-нет. Те, кто понимали, что зашли слишком далеко и извинялись в интернете или лично приходили к нашим пустотным братьям, были прощены и отпущены с миром.

Мы, почти никогда не держим зла на других. В конце концов, какой смысл? Всё и так предрешено. Любой мир с лёгкостью поддавался нашему влиянию и мы могли уничтожить его в мгновение ока.

Но почему же не сделали?

Потому что был велик шанс убить нашего Лорда, который стал человеком. А раз он им стал, значит нужно было выслеживать его, искать, чувствовать. Это всё нелёгкий процесс, даже тогда, когда у тебя есть своего рода, JPSтрекер в своей черепной коробке.

Каждый из них-уродливый и противный, лишь копия человека. Они все выходят с недр земли, с другого мира, где находятся другие существа. Там-венец эволюции, не человек, а…

- Эй, чувак, нам надо идти. Скоро появятся эти… - Сказал мне Никита, что был моим другом, вот уже 9 лет. Мы стояли прямо перед разломом. Ранее, тут были военные и политики, ныне-только такие же как мы, прокажённые. Нас всех выгнали из городов разломные монстры. Если парней могли просто убить или изгнать, то девушкам повезло меньше. Их забирали пачками, одну за одной. Притом, что на тот момент не было разломных людей, были только первородные монстры.

У них были большие тела, размером где-то 4 метра каждый и переливались они пустотными каплями, что заражали мир. Любой мог отправить на тот свет кого угодно, однако видимо, у них был другой план. Совершенно другой…

В один из дней, когда разлом снова открылся, там появились тёмные руки, потом же и голова их хозяина. Это было существом невиданных масштабов, ранее никто такого не видел. Огромная пасть с сотнями тысяч душ в ней, гигантское тело, что вплетало в себя всю тьму, что оно несло из того мира. Стоило ему выйти в наш мир и всё порушилось. Буквально его присутствия хватило, чтобы уничтожить район.

Потом несколько, потом целый город, страну и в конечном итоге истребить почти всю планету. Это произошло по мере того, что тьма выходила постоянно, не переставая. По миру появились тысячи таких же разломов, что уничтожали экосистему.

Прошло около года с тех событий и вроде как всё улеглось. Люди вновь начали всё отстраивать, а кто наоборот-придался порокам. Много было тех, кто свято верили в то, что их спасёт новый Бог. Они приносили ему в жертву реальных людей.

Впрочем, такое всегда появляется при сотрясениях общества. Теперь же и общества как такового не было, только тысячи людей по всему миру, что остались живы. Однако, по факту, мы просто оттягиваем неизбежное.

Это стало ясно совсем недавно. Произошло самое страшное-открылись все разломы разом, исказив землю до неузнаваемости и дотянувшись до солнца, закрыли его. Это была гигантская нить или ветвь из чёрной жижи, что тянулась невероятно далеко. При желании, можно было залезть на неё и пройти до самого конца, прямиком в космос.

После этого, оставшиеся дома покосились, баланс воды в мире был нарушен, растительность, что и так была почти уничтожена до этого, теперь вовсе была в максимально ограниченных количествах.

Весь мир погрузился во тьму. Света солнца больше не было, отчего растительность прекратила появляться на свет. Стало намного меньше кислорода, больше углекислого газа, которым становится тяжелее и тяжелее дышать. Потому мы оттягиваем неизбежное-мы и так умрём, как ты ни крути. Смысла в таком существовании нет и быть не может. Это конец всех времён.

- А какой смысл? – Спросил я его. Это вертелось у нас обоих на языке около двух дней. – Мы и так умрём. Оглянись вокруг. – Показал я на гигантские пустоши, в которых раньше была жизнь и ездили машины. Теперь там скитаются такие, как мы или же мимики. Они притворяются людьми, пытаясь имитировать наш стиль жизни. Однако, они не едят нас. Они вообще никак не вредят, но от одного их вида-становится тошно и жутко. Они пытаются скопировать нас и довести до совершенства. Выглядит это приторно и неприятно, как глянцевая или фарфоровая чашка без изъянов. – Ты веришь в то, что мы вернём власть над миром? Военные ничего не смогли сделать им. Я не уверен, есть ли теперь вообще военные.

- Ну… - Он выдохнул, видимо, думал точно так же. Он лишь пытался жить дальше. Пройти это, типа как маленькую неудачу, на дороге жизни. Только нет теперь никакой дороги, только пропасть с улыбающимся лицом той твари, что открыла портал в наш мир и установила здесь свои порядки. – А что ты предлагаешь?

- Пойти напиться, заснуть и никогда больше не проснуться. Вот мой план. Тут нет смысла для жизни. – Он кивнул и начал доставать алкоголь из рюкзака, что взял с собой тогда, когда всё это только начиналось. Наверняка, он был уже отвратительным на вкус или вовсе отравой, но так даже лучше. Мы откупорили бутылку и каждый сделал по омерзительному глотку, но пили снова. Пили, пили и пили…

После этого, ко мне начала возвращаться память в более подробных деталях. Я начал вспоминать, как на самом деле всё было. Я помнил, как мы пили, как мы шли по городам, что превратились в руины, как мы жили до этого и как я оказался в одном из миллионов пространств, созданных бездной.

Очнувшись, я понял, что лежу на полу. На полу, полностью из чёрных костей и черепов. Позади меня висели сотни тысяч людей на чёрных нитях. Они переплетались и создавали коконы, уничтожая привычный скелет человека и преобразовывая его во что-то новое. Во что-то более прекрасное, для этих созданий.

Стоило мне посмотреть вперёд и я увидел тысячи таких же мест. Я встал с пола, а он не начал рушиться, как в ужастиках, нет. Он буквально взлетал в воздух, трансформировавшись в лестницу. Мне было так неловко и страшно одновременно… алкоголь уходил из моей головы и весь этот ужас приводил обратно в сознание.

Но так, как выбора особо не было, мне пришлось пойти наверх по ней. Теперь я мог рассмотреть то, что было под полом-это были бесконечные океаны пустоты, рассекающие воздух своими руками. Оказывается, пол не взлетал сам по себе, а поднимался их руками.

Подъём наверх вёл куда-то в бесконечность. Всё, что было там это: плёнка из чёрной жижи, руки тьмы и видимо часть того существа, что и открыло портал в наш мир. Видно было только его пальцы ног, но даже они были размером с несколько сотен людей.

Я шёл, незнамо сколько вверх, пока пальцы бездны выставляли ступени всё вперёд и вперёд. Вскоре, они исчезли и я шёл по тысячам осколкам реальности. Всё начиналось вспоминаться мелкими отрывками, как я пришёл в этот мир, как создал его пригодным для себя…

Стоп. Это же не мои воспоминания? Хотя… они были очень чёткими.

Всё началось с планеты… мы называли её Voidarium.Сначала, там не было ничего, кроме бесчисленных бактерий, которые соединялись в одну большую или умирали вовсе. Второй исход был более частым и очевидным, он порождал только смерть. Но первый, создавал из тысяч или сотен тысяч мелких соединений и атомов, новую форму жизни. Хотя, жизнью это было очень тяжело назвать. Просто существование в многих парсеках от планет, на которых на самом деле кипела жизнь.

Эти существа, начали образовывать на густых песках их тёмного мира, множественные разломы. Это не поддавалось объяснению, они просто знали, как и что нужно делать. Эти разломы не имели почти никакого смысла в одиночном экземпляре.

Но в большом массиве-да. Со временем их становилось больше и больше, а титаны, что были на подобии того, который пришёл на Землю. Выходили чаще и чаще за пределы своих владений. Вскоре, разломы буквально хватали планеты. Из них вытягивались руки и щупальца, что окутывали любое небесное тело.

После этой процедуры, на планету заселялись тысячи микроорганизмов, начиная свою экспансию. Мы начали ходить по мирам и разрывать их изнутри. Вопреки предположениям людей, что работали только с теорией, разумная жизнь была и её было очень много.

Технически, все образы, что когда-либо мог придумать человек, были созданы и воспроизведены во всех вариантах. Например: мир, где существовали живые камни, имевшие форму и полный образ жизни, старения и тому подобного. Или мир, где существуют только океаны и они могут говорить. Или тот, где любой, кто захочет-получит то, чего желает.

Последний вариант-был планетой номер 23077. Это количество тех планет, что они обошли за тысячи жизней. Там-то многие и загадали свои желания, отправившись, кто на тот свет, кто вовсе исчез из реальности, кто попал в буквальный рай, как его описывали в библии. А я попал… на землю.

Эти воспоминания были не моими. Они были лживыми и неправильными, такого не могло существовать. Я видел каждый мир, что они захватывали и огромный луч из тьмы, что переходил от одной планеты к другой. Он тянулся бесконечно далеко и сталкивал планеты, разрушал их изнутри, создавал взрывы ядер, космический мусор. Но продолжал простираться дальше, прямо в конец галактики.

Чем больше я смотрел в лестницу, тем больше вспоминал, что мы делали раньше и кто мы такие на самом деле. Я вспомнил, что мы, именно мы создали новые города из своих же тел, новые королевства и вообще что угодно. Например: Вторую луну. Она была точно такой же, но как только рядом с ней пролетал её спутник, с неё вырывались миллионы ртов, соединяясь в один и разрывая по кускам этот самый спутник.

Внезапно, эти воспоминания прекратились. Я вновь ощущал себя как человек, лестница была на крепком полу, не похожим на руки из бездны. Всё вокруг казалось ярче. Где-то вдали бил свет и он просил, чтобы его достали?

До меня долетали обрывки фраз на Линкосе? Я до этого не знал ни этого языка, ни его названия. Однако, любой звук, что произносился данным отголоском сияния, переводился в моём мозгу за секунды. Оно просило помочь? Да, просило помощи, просило у меня, как у… монарха? Это слишком людское слово. Скорее, как у Локра. На людском языке-это персонаж из древней мифологии, но мы его выучили на далёкой планете под названием: Локрания.

Те, кого называли «Локр», были самыми важными во всей экосистеме планеты и каждый должен был жить с их правилами. Однако, ни один Локр не смог остановить  нас. Это были и змеевидные существа, так и буквально летающие квадраты и треугольники из камней.

Снова фальшивые воспоминания? Не знаю. Что-то звало меня, оно звучало очень близко и при этом очень далеко.

Теперь эти просторы не казались столь гигантскими. Это были обычные коридоры, где даже не висели люди. Матовая плёнка из чёрного волокна вовсе отсутствовала и теперь данное место напоминало пещеру с нефтью вокруг. Чем ближе я подходил к свету, тем сильней звучал его голос, вплоть до того момента, пока не отзывался гулом в моих ушах.

Он снова просил о помощи, говорил, что, если я его выпущу, то в таком случае-всё станет как раньше. Несмотря на странность всего происходящего, я открыл тёмную полусферу, достав оттуда первородный свет.

Как только это произошло, я начал чувствовать адскую боль по всему телу. Свет озарил всё, что можно своим сиянием, но я продолжал корчиться от боли. Нефть, что была ранее, умирала с истошным воплем и каждый уголок данного места был погребён под камнями.

Теперь тут не было тьмы или бездны. Только я и груда камней, что придавили моё тело. Скоро я отправлюсь на тот свет, я чувствую это…

Где-то в глубине космоса, начали уничтожаться тёмные руки и планеты, возвращая всё к первоначальному состоянию. Отныне весь космос был ярче и в нём было больше белых цветов. Тьма отступала, освобождая все народы и галактики, что поглотила за чрезмерно долгое существование. Ранее, те, кто мечтал поработить всё, что только возможно, были отправлены в небытие одной искрой луча.

Настолько сильным может быть влияние одного хорошего дела. Ранее, лорд или же Локр всех и каждого разломных монстров, выпустил свет. Тогда, на планете желаний, он пожелал стать чем-то большим, чем просто машина для убийств.

Он стал человеком, со стёртой памятью. Он не знал ничего о своей настоящей натуре. А после, все, кто были его детьми, медленно, но верно шли к своему патриарху.

Люди встали с земли, забыв весь тот ужас, что произошёл около года назад. Жизнь снова била ключом и все могли выдохнуть.

Более, никакой расы бездны не существовало…

Этот греческий островок поражал безмятежностью. Ни туристов, ни отелей, даже населения мало, потому что места нет. Да и воды нет, никакой: в результате деятельности человека островок окружило сушей, все перешейки сомкнулись. Теперь пресную искать приходится, чем наша международная команда и занимается.

Я бродил там, где раньше билась адриатическая волна, примеряя схемы узбекских арыков к зарослям папоротника. Смутно догадываясь инженерским умом, что воды тут полно.

Услышав звонкий хруст, приостановился — и возликовал. От участка кустарника отделилась девушка в "древнегреческом брендовом". Тунике, упирающейся в сандалии с оплёткой до коленок. Она грызла большую морковку, мурлыкала "Эту сумочку муж купил, эти часики муж купил", со смехом смотря и на сумочку, и на часики, и вообще имела счастливый вид моей первой жены. В те редкие минуты, когда она не питалась мной, а была недолго сыта. И возвращалась с покупками, успешно потратив мои, свои, наши плюс кредитные деньги..

Появление исключительно моего типа женщины-гарпии, пока прячущей хищный клюв за тонким носиком в невинных веснушках, на греческом островке было воспринято как знак свыше. Молния Зевса! Я сделал охотничью стойку, послав всю безмятежность этого уголка вместе с арыками (и долгами после развода) в царство Аида.

Будучи мне по плечо, морковница показалась больше веганкой-пронырой, чем мясоедной гарпией, бывшей мне аж до ключиц. Русская девушка, дипломатическая дочь, приставленная к нашей группе консультантом от посольства, всем духом соответствовала родной стране. Лишь тело её немного заблудилось.

Греческим она владела на уровне рынков и магазинов, очень по-русски покрывая эмоциями и жестами недостаток слов. Образования пока не имела, хоть и училась в двух вузах сразу, и ещё в третьем онлайн. О цели нашей работы "консультант" имела самое бледное представление, однако энергично объясняла мне, что раз засухи здесь нет, значит "вся вода внутри, под островом".

Рассуждая без всякого участия мозга о бурении скважин, она ела очередную морковку, присланную бабушкой из России, и явно путала меня то ли с менеджером какого-нибудь бутика, то ли с немножко душевнобольным.

Обстебала мой заход про мужа, который всё купил, сказав, что ей всё покупает папа, но я тоже могу сделать доброе дело. Подарить что-то. Например, к этому комплекту очевидно не хватает чалмы или тюрбана. Она покажет, какие ей нравятся — а я сам выберу! Такая свобода действий захватывает, правда же?

А в обмен на подарок она со мной поужинает. Не в этой дыре!! Вы что, глупый? (Я бешено отрицал эту истину.) На большом острове, в ресторане прямо в море. Столик она закажет, так и быть. (Я униженно благодарил.) После мне было позволено оплатить тюрбан со своей карты, чтобы она сейчас смогла его забрать. "Так выйдет быстрее, да и выберете вы не то, я уже вижу..." Противопоставить мне оказалось нечего.

На прощание меня чмокнули в подбородок, куда дотянулись на носочках с обхватом меня в очень интересной области. Угостили последней морковкой из торбочки и выразили, что я — хороший мальчик. И такой смешной, хвала Посейдону! После чего русые волосы, виноградной спелости глаза и носик с хихикающими веснушками стали отдаляться. Я тоже сделал пару жалких шагов на чистом достоинстве, но упал на стеной стоявшие кусты, из которых она появилась. Там не было прохода, да и мне нужно в другую сторону! Встав и развернувшись, не подчиняясь мизеру воли, я посмотрел ей вслед. И встретил её прямой ироничный взгляд, очень тревожный для меня — ибо очень умный.

Девушка излучала сияние цвета морской волны. Эти лучи сходились вокруг меня, обводя мой силуэт и проникая в землю подо мной. Она разомкнула рот. Не шевеля губами, не смещаясь сама, моя морковница посылала звуковую волну. Я услышал сначала мелодию, похожую на известный больше по каверам, чем по опере, "Плач Ярославны". А потом уже слова. Какие-то и угнетающие тебя, не имеющего величины. И тут же возбуждающие, вливающие тебя по клеточкам в нечто единое и могущественное.

Не распыляясь на атомы, я вбирал и отдавал силу, с которой не был и не буду дружески знаком. Просто я являюсь, оказывается, её частью. Но это бессмертное знание тщетно в моей текущей роли...

Она пропела что-то про поток из-под ног и без всякого перехода отвратительно крикнула, словно выключив дорожку с мелодией. Всё безумнее крича, штопором ввинчивая звук в твердь, где я стоял, незримая мне больше "она" подняла бурю, закрутила смерч. И меня подкинуло ввысь на фонтане пенящейся от напора воды.

— Да будет с тебя. — Близко-близко вымолвили открытые губы-раковины и захлопнулись, дунув в меня чёрной окатной жемчужиной. Русые волосы её разметались студенистыми медузами, морские звёзды дёргались как веки...

А на позиции носика стальным гарпуном торчал настоящий бойцовский плавник, сломанный в хряще. Не клюв, как у гарпии.. Но эту ошибку критичной не считаю.*

* Название рассказа - ироничная отсылка к фильму "Греческая смоковница".

Задиристый чёртик он из литературной сказки или злокозненный бесёныш из считалочки — эти зачины меня не устраивали своим примитивом. Мой Шишел-Мышел прибыл в сером гладком кофре с иностранными наклейками. Вместе с болгарской роднёй, с которой мне нужно было уехать, чтобы учиться в университете в Софии. Там меня ждали на спецотделении высшей математики: я решил какое-то уравнение, попавшее в школьную задачку под тремя звёздочками. Клянусь, это вышло абсолютно по наитию, что-то будто щёлкнуло в голове — и я увидел, как переставить переменные, чтобы в результате вынести за скобки всё лишнее...

Поразив математичку до аплодисментов, я не сразу понял, что случилось. И почему теперь — на меня, середняка, не имеющего ни к чему ни склонностей, ни способностей, — на меня претендуют вузы со всего соцлагеря. Это вызывало страх и отторжение. Потому как больше университета я боялся лишь другого особого социума — армии.

Я был приёмным ребёнком, о чём знал, ничуть не томясь неизвестным прошлым. Я полюбил свою квартирку и своих людей, как подобранный щенок, выросший в верного сторожевого пёсика. Преданный я ценил то, чем обладал, не покидая дома надолго никогда в жизни. Не любил, даже подростком, вечеринок на стороне, компаний с чужих "квартирников". Был научен страхом. Однажды (лет в шесть или около того) меня оставили у близких родственников ночевать. Оказавшись один в чужой спальне (причём типовой, вылитой родительской), я ощутил такое липкое зло, сползающее ко мне со стен, идущее по полу, шуршащее на диване газетами, что впервые заставил вести меня домой. Ночью, пешком — но я был счастлив, в отличие от сонного дядьки. Который, правда, был слишком мил для этого мира. (А вот тётка, кобра, шипела, собирая меня в коридорчике: отребье приютское, кто ж тебя родил-то...)

Теперь же начиналась моя взрослая жизнь. Неумолимо сиротская и напоминающая интернат, который я не могу помнить! Меня забрали младенцем. Мама с папой оба плакали, но и гордились, что вырастили "феномена", которым я себя не чувствовал ни секунды... Причём я пробовал решать и другие экстраординарные примерчики: ничего похожего на то озарение не происходило. Может, от нервов, конечно.

И тут, в жарком аду предстоящего отъезда, из модного чемодана на мою руку вылез маленький мышонок. Самый обычный, серенькой мышкой сновавший где-то по багажным отделениям, а теперь бесстрашно и смышлёно смотрящий на меня.

— Шишел-Мышел, плакса вышел, я иду искать!

Мышонок проворно побежал к буфету из болгарской, кстати, мебельной стенки в зале. Уселся около нижнего ящика. Я его открыл и увидел свою "приютскую" папку с документами: мать (27 лет, воспитатель) упала в метро, я родился, но она не выжила. Отец — прочерк, дефис, тире. Ноль за скобками, нерешаемое уравнение.

— Шишел-Мышел, прятки брось, затаимся, пятки врозь?!

Но мышонок побежал дальше, к рассохшейся уже маминой шифонерьерке.. Я открыл ему скрипучую створку и полез за ним калачом, забыв, что мне не семь, а семнадцать. Полупустой шкаф с трещинами пропускал свет. Кроме того, у задней чёрной стены, похожей на старую грифельную доску, валялся фонарик. Который надо крутить вручную. Я накрутил, ослепив пискнувшего бархатистого мышонка и увидев, что стенка вся в меловых разводах. Мелки в коробке лежат здесь же, где я их бросил десять лет назад.

— Шишел-Мышел, всех нашли, или гости не пришли?

Нет, все пришли. На другой день, с милицией, куда обратились от испуга, что я сбежал из дома. Меня нашли в этом убежище крепко спящим. Разорванные в клочья моя папка с биографией и билеты до Софии (я их украл из кофра, когда встретил мышонка) рассеялись по низу.

А на чёрной стене, супротив створок, было выписано двойным мелком, с обводкой, историческое: Е=mc2. Родители в квадрате, мышонок и что-то вроде "моя судьба" в нескольких вариациях. В итоге я вывел: C=m (E - c). Одни родители, один мышонок-подсказчик, один я — без вариантов.. "Во гений, твою ж налево", — сказал сержант милиции, далёкий от теории точных наук, но меня таки обнаруживший.

— Шишел-Мышел, я-то вышел, а ты где торчишь да в стенку стучишь?..

Мышонок долго и тайно жил у меня, откликаясь на Шишела-Мышела, запах сыра и лёгкое скребыханье по стене. В прятки мы больше не играли, я всё нашёл. И не терял, отучился в Москве. В литинституте, но занялся оборудованием для полиграфии, первыми советскими копировальными аппаратами не хуже "ксероксов". От уравнений и формул улавливаю и сейчас попеременно: токи, нагрузку и просветление, как от транквилизаторов. Однако стремлений решать или доказывать их не имею.

— Шишел-Мышел вызнал дело, плюнул, вышел — надоело.

Имей смелость и живи уже как хочешь! Что ж, кажется, так я и прожил.

Почти два года мы сидели рядом на каждом крупном совещании. Я в роли секретутки с бумажками, планктон из финсчетного отдела. Он - целый кит, ведущий аналитик. И за эти двадцать месяцев только один раз он показался мне живым человеком. Когда учредители заговорили о выходе компании на биржу, перераспределении пакета акций, этот могучий «кит» аж подскочил. А водянистые глаза его, вечно полуприкрытые, раскрылись от азарта. Ого, думаю, как бы ты нас не продал всех с потрохами... Так года не прошло, как нашей торговой сети не стало. Мы, мелочь, все таскаемся по судам, зарплаты свои выбиваем. Он - под судом, за мошенничество и растрату.

Слухи до нас доходят невероятные. На одной из его квартир, оформленных на подставное лицо в глубокой провинции, находят золото в слитках. В коробках из-под шоколадных конфет, все слитки в фирменных обертках... На другой - коллекции исторических древностей с эротическим и садистским подтекстом. А потом наступает какая-то нездоровая тишина, даже наши разбирательства по зарплатным долгам откладываются. И тут меня вызывают повесткой: в качестве свидетеля по ст. «Умышленное убийство двух или более лиц» и еще нескольких, в том же духе.

Он убивал женщин в разных домах, скупаемых по заброшенным поселкам и хуторам. Наносил, руководствуясь неизвестными религиозно-оккультными соображениями, каждой по одной ране. Крупный разрез в форме месяца на груди, под левым соском. Использовал свежую кровь для совершения церемониальных действий и жертвоприношений каким-то идолам. Затем накрывал живого человека саваном (специальным, с каббалистическими знаками) и исчезал... Обнаружены останки нескольких жертв разных лет. Эти эпизоды он уже признал. Могу ли я показать что-то по установленным фактам? Не знаю ли, кто и как похищал для него женщин? Уж не вы ли ему помогали? Люди говорят, ближе вас у него никого на работе не было.

Меня тошнило у следователя, потом в туалете отдела, потом в такси... Я всё вспоминал, как он сидел на этих совещаниях. Как восковой истукан, обрюзгший и бледный. С нависшими кожистыми веками, почти безбровый, безресничный. Всегда с пустыми руками, поставленными локтями на столешницу и сложенными в замок. Никаких бесконтрольных подрагиваний, зевков, кашля...

Он поздоровался со мной один раз в жизни, когда только пришел к нам работать. Мы столкнулись в холле: я покупал кофе в автомате, а он сидел у раздернутого и открытого окна, ожидая вызова боссов. Я слыхал, что это какая-то новая звезда. И спокойно подошел со своим нищебродским «эспрессо» за 20 р. Тогда-то и увидел его излюбленную позу, локтями на стол, где над лакшери-манжетами с запонками из граната вылезали веревочки бинтов. Обычные медицинские бинты схватывали оба запястья и заканчивались узлами с длинными махристыми концами. Как будто человек вены резал или увечил себя, после неумело перевязав. Но он понял, на что я пялюсь, моментально. Встал, подал руку, даже сказал что-то о перспективах компании. Дальше - ни слова, никогда. Только держал на виду, настояв, чтобы именно я был секретарем при нем, когда нужно. Бинтов я больше не замечал.

Следователь в ответ на это мое единственное воспоминание сказал, что у него обе руки до локтей в мелких порезах. Вероятно, элемент ритуала.

Всякий человек всегда (=сейчас) буквально «мёртв» (не живёт), а значит счастлив, всем доволен, ему ничего не надо. Человек «живёт» (несчастен, недоволен) лишь в той мере, в какой ему удаётся придумать «себе» свою собственную жизнь - придумать себе несчастья. Человек придумывает себе несчастья из ничего - из счастья, из «смерти». Человек делает из ничего муху, а из мухи слона.

Человек старается казаться хуже – старается казаться живее. Чем человеку хуже (в его представлении, воображении), тем он кажется себе живее. Посредством насквозь придуманных несчастий («жизни») человек (который всегда мёртв) кажется себе "живым".

Чего человеку всегда не хватает? Жизни - того, чего у него никогда (=всегда, сейчас) нет. Человек (на самом деле) всегда пребывает на Небе (в небытии). Человек (условно говоря) всегда (вечно) лежит в Гробу Господнем и (как талантливый писатель, поэт, художник, композитор) сочиняет себе "жизнь" (роман, поэму, кино-картину, симфонию).

Жизнь человека - его собственное сновидение, фантасмагория, сказка, кажимость. Человек изо всех сил старается казаться живым. Человек - "казанская сирота", обездоленная, лишённая жизни. Человек "нищий духом" - нищий жизнью. Блаженны нищие духом - блаженны (счастливы) те, кто себе "жизнь" (несчастья) не придумывают, не сочиняют.

Так называемое "смирение" - смирение человека с тем фактом, что он абсолютно мёртв. Сколько-нибудь "гордому" человеку не хватает "смирения" - не хватает "осознания" (признания) себя мёртвым. Человек, будучи всегда мёртвым, пытается что-то строить из себя - старается строить себя "живым" (несчастным, обездоленным, больным).

Всякий человек - "хороший" ("мёртвый", счастливый, сытый), но старается казаться хуже (несчастнее, голоднее), чем он есть на самом деле. Этот "грех" - страсть (страх "смерти", страх счастья, страх "бога").