Ответ на пост «Как стать атеистом: моя история»
Знаете, Александра Юрьевича Панчина я знаю как популяризатора науки. И даже уважаю.Но когда он начинает рассуждать на тему философии и религии мы с ним становимся одинаковыми. А именно дилетантами. Я не претендую на то, чтобы быть доктором богословия или философии. Но имею не биологическое, а социогуманитарное образование и за плечами десятилетия изучения различных философских концепций. И поэтому некоторые аргументы Александра Юрьевича по поводу атеизма у меня вызывают ... мягко говоря удивление. Давайте начнём с простого:
Чайник Б. Рассела - смысл этого аргумента, а вернее мысленного эксперимента состоит в следующем - нельзя доказать нефальсифицируемое (неопровергаемое) суждение. Если я постулирую наличие некоего невидимого чайника во времени-пространстве, я буду способен бездоказательно настаивать на его существовании, т.к. опровегнуть меня нельзя. Вот только Б. Рассел не учёл, что до него философ Дэвид Юм уже ответил на это тем, что если мы не можем установить истинность или ложность идеи напрямую, то мы можем посмотреть на происхождение этой идеи и не сводится ли она к другим, более простым идеям. В данном случае перед нами идея, состоящая из двух простых частей: двух свойств ("невидимость", "летучесть") и чайника (реальный материальный объект, имеющий простое описание). Следовательно мысленный оппонент Б. Рассела может утверждать: "Но если я могу доказать, что до вас не существовало никаких людей, которые бы утверждали о существовании невидимого чайника и показать, что идея невидимого чайника происходит от соединения простых свойств с известным материальным объектом, я могу умозаключать о вымышленности данного объекта, даже если я его никогда не видел". Это - первое. А второе - Александр Юрьевич пишет (цитата):
И я решил: если своим аргументом я могу доказать что-то заведомо нелепое — например, что нужно поверить в летающий чайник, — то этот аргумент плохой и никуда не годится. А значит, от него нужно отказаться.
Это называется логическая ошибка - "круг в аргументации" (circular reasoning). Если А.Ю. Панчин заранее решит, что вера в Бога - абсудное суеверие, то ему ничего не надо опровергать. Получается, что надо просто вспомнить про летающий невидимый чайник. И если Бог так же невидим, как чайник в аналогии, то ... вывод напрашивается сам собой.
2. Бритва Оккама . Здесь я честно говоря не совсем понял аргументацию А.Ю.Панчина.
Вот он пишет:
Есть бог, нет бога — не так важно, чтобы описать окружающий нас мир... Никто ещё на основе гипотезы о существовании бога не сделал нетривиальное предсказание о нашей планете или Вселенной. А вот научные теории позволяют делает проверяемые предсказания.
Да, вот только идея Бога не родилась для описания материального мира и не создана для подобного описания. Умозаключать отсюда к несуществованию Бога это как умозаключать отсюда к несуществованию Васи Пупкина, на том основании, что "само наличие Васи Пупкина в мире никак не приводит к увеличению научной достоверности картины мира". Правильно, не приводит. И что?
Чем неудачна гипотеза бога? Тем, что ей можно объяснить всё, что угодно — сказать «на всё воля божья».
На "всё воля Божья" - это слова, которыми верующие описывают всемогущество Бога. А у А.Ю. Панчина эти слова являются якобы универсальной затычкой, которой невежественные люди объясняют явления и процессы. Но abusus non tollit usum - "злоупотребление не отменяет правильного употребления" (лат. пословица). Если какие-то невежественные люди любят верой оправдывать свое невежество - это опять-таки ни о чем нам не говорит.
Бритва Оккама была бы применима к идее Бога если бы эта идея Бога ничего не меняла в картине мира человека. Но это не так. Картина мира атеиста и верующего сильно отличаются - отличаются их моральные нормы, отличаются их ценности. А Панчин применяет бритву Оккама так: "Если данная идея ничего не даёт научной картине мира, то она - неверна и является лишней сущностью". По мне это подмена понятий. Никто не говорил, что Бог - это просто научная гипотеза, которая должна объяснять научную картину мира. И да, для научной картины мира полезнее методологический атеизм (и я как верующий это понимаю), т.к. если мы включим Бога как абсолютно всемогущее Существо в научную картину материального мира мы окажемся полностью лишены способности делать научные предсказания о будущих состояниях материи. Поэтому для ученого (даже верующего) в процессе научного познания методологически полезно считать, что Бога как бы - нет. Иначе Бог, войдя в "мир причин и следствий" разрушит нам этот мир. И мы ничего уже не сможем утверждать или всё будем утверждать с одинаковой вероятностью. Но полезность или не полезность позиции в эмпирическом исследовании ни на шаг не приближает нас к проблеме существования/несуществования Бога. Принцип полезности как критерий истинности применим лишь в прагматизме и позитивизме. И прагматисты и позитивисты так и не смогли убедить других философов, что их принцип полезности приближает нас к истинности. Например, можно представить себе мысленный эксперимент, когда подросток, страдающий от возможного развода родителей, подделав почерк отца, написал письмо от лица отца к матери с признанием в любви. На этой почве мать вспомнила о своем долге и бросив любовника, вернулась в семью. Вопрос - письмо на этом основании ещё подделка или уже нет? Если взять критерий полезности - то не подделка, т.к. "это работает" (it works). А если взять критерий истинности - то да.
3. Множественность богов. Да простит меня Александр Юрьевич, но это самый тупой аргумент, который возможно придумать. По многим причинам. Например, потому что он логически неверен (основан на подмене понятий), а следовательно ничтожен. Атеист - это по определению человек отрицающий существование любых богов или Бога. А не человек, который может "остановиться в шаге от веры другого бога". Второе опровержение - да, богов много, но концепций идеи Бога или богов немного. Например - это деизм, политеизм, пантеизм, дуализм, монотеизм. Вот и всё. Пять концепций всего лишь. Все остальные концепции являются эклектической рекомбинацией этих пяти и все "миллионы богов" укладываются в эту схему. Соответственно внутри каждой концепции мы можем провести селекцию богов на соответствие этой концепции. Если бог и концепция некогерентны - отбрасываем веру в этого бога. Далее мы можем рассмотреть логическую истинность или ложность каждой концепции. Так мы избавимся от некоторых концепций сразу (вместе со всеми их богами). Например, от политеизма, который всерьёз практически никем не защишается как истинный (даже индуисты - это не политеисты в чистом виде). Идеи "натуральных религий", например были отвергнуты очень давно. Т.к. все подобные религии помещали богов внутри времени, пространства и даже конкретного места, наделяя их телесностью. И опровергнуть существование таких богов было очень легко. Совершить путеществие на гору Олимпв в Греции, например. И убедиться самому. Более того, никак нельзя объяснить с точки зрения политеизма, почему скажем греческие или скандинавские боги "внезапно исчезли" вместе со всеми их чудесами из религиозного опыта человечества.
4. Антиномии Канта. А.Ю. Панчин пишет:
Кант считал так: если бог не вмешивается в дела нашего мира, значит, нельзя понять, есть бог или нет.
Если. В том-то и дело, что "если". И да, это возражение Канта имеет силу только в том, смысле, что классический монотеизм или деизм - сильно уязвимы и у них, казалось бы, нет аргументов против этого возражения. Но у одного из видов монотеизма - христианства, возражение находится. А именно - Иисус Христос. Если Иисус Христос существовал и воскрес, значит Бог вмешивается в дела нашего мира и действует в его истории. И даже если Кант прав и мы не можем утверждать о существовании/несуществовании Бога в рамках аргументов о Сотворении мира (а я думаю, что Кант был не совсем прав здесь, потому что кроме классических аргументов Ф. Аквинского есть еще масса пробабилистических аргументов), то остаётся еще аргумент от Воплощения.
Про мифы писать не буду. И так уже многое написал. Потом, если кому интересно, напишу в отдельном посте.
Первая Опиумная война или Учимся защищать свои бизнес-интересы
Путь, пройденный Китаем за более чем 2 тысячи лет своей истории как единого государства, удивителен и во многом трагичен. История провела изобретателей бумаги, компаса и пороха через бесконечные междоусобные войны, смены правящих династий, распады и объединения империи к самому страшному испытанию – Столетию унижений.
Мы не вправе смотреть на Китай сегодняшнего дня не через призму периода Столетия унижений. Конец этого «столетия» был ознаменован победой Коммунистической партии Китая в гражданской войне и провозглашением Китайской Народной Республики (спойлер – тоже ничего хорошего).
Но начало Столетия унижений китайского народа из сегодняшнего дня видится дикостью. Речь идет об Опиумных войнах.
В конце 18-го - первой половине 19-го века Китай был Империей Цин, существовавшей уже две сотни лет. В этот период времени Империя начала клониться к закату. Страну разъедала коррупция и непотизм, на которые центральная власть закрывала глаза. Империя также взяла курс на изоляцию страны и ограничение иностранного влияния. Китай активно поставлял на экспорт в Европу свои товары – шелк, фарфор, чай – однако ничего у европейцев не закупал. Импорт из Европы был жестко ограничен властью Империи вплоть до того, что единственным портом, принимающим иностранные суда, был Гуанчжоу.
Британская империя в тот период времени была самой могущественной державой на европейском континенте, не в последнюю очередь благодаря заморским колониям, особенно Индии. Самой крупной торговой компанией Британской короны являлась Британская Ост-Индская компания, как раз и занимавшаяся импортом товаров из Китая и Индии в метрополию.
И компании ужасно не нравился тот факт, что им приходится платить за товары из Китая звонкой монетой. Так как Китай ничего не покупает, а только продает, невозможно эффективно балансировать бюджет, невозможно проводить зачеты долгов и обязательств, проводить выгодные бартерные сделки. Ты берешь у Китая товар, а отдаешь валюту (в те времена драгметаллы, звонкая монета в прямом смысле).
Кто так вообще работает, подумали ребята из Ост-Индской компании и начали искать решение. В 1770-х годах оно нашлось в виде индийского опиума, на покупку которого у Ост-Индской компании была монополия (как в общем-то и вообще почти на всю Индию).
Проблема в том, что распространение и употребление опиума в Китае было запрещено (помимо того, что китайцы и без того ничего не собирались у белых людей покупать).
Но не беда, есть спрос – есть предложение. При любом запрете на помощь всегда приходит контрабанда. И вот в 1775 году Британской Ост-Индской компанией была нелегально продана первая тонна опиума. К 30-м годам 19го века в Китай контрабандой поставлялось около 1500-2000 тонн опиума ежегодно.
И тут на сцену выходит Уильям Джардин, британский бизнесмен, который остро чувствует запах больших денег. Начиная хирургом, он 15 лет работает на Ост-Индскую компанию и сколачивает состояние, быстро сменив деятельность с медицины на торговлю под эгидой компании. В 1817 году он уходит из Ост-Индской компании, а в 1832 году основывает с партнерами торговую компанию «Jardine, Matheson & Co». За 2 года до этого Джардин в составе группы влиятельных бизнесменов подает в парламент Великобритании прошение об отмене монополии Ост-Индской компании на торговлю с Китаем. И в 1834 году парламент это прошение удовлетворяет. Теперь торговлей с Китаем заправляют частные компании и это приводит к увеличению поставок опиума в Китай на 40-50%.
В это же время император династии Цин Даогуан вёл борьбу с распространением и употреблением опиума в Китае. К концу 1830-х годов до 50% всех чиновников, госслужащих и солдат на постоянной основе употребляли опиум. Борьба велась с переменным успехом, пока в 1838 году император не назначил чрезвычайным уполномоченным по расследованию опиумных дел Линь Цзэсюя. Об этом интересном парне чуть позже.
К тому моменту отношения Китая и Великобритании уже были натянуты как струна. В 1834 году император Даогуан отказался принять послание британского инспектора английской торговли в Китае лорда Нэпира. Императорский двор посчитал, что британский чинуша мелковат для такого послания Сыну Неба. Когда лорд Нэпир отказался переделать послание его вообще выслали из Гуанчжоу, назвав «дерзким». А в 1837 году Британия на постоянной основе держит флот в прибрежных водах Китая.
Вся эта история неизбежно двигалась к войне, пока в 1839 году Линь Цзэсюя не потребовал от англичан в Гуанчжоу сдачи ему всего опиума. Применив силовые угрозы Линь Цзэсюй добивается своего, забирает больше 20 000 ящиков опиума у британских торговцев, измельчает их в труху, смешивает с известью и заливает морской водой.
Также Линь Цзэсюй пишет королеве Виктории письмо следующего содержания:
«Мы слышали, что в вашей собственной стране опиум запрещён со всей строгостью и серьёзностью, — это доказывает, что вам прекрасно известно, сколь пагубен он для человечества. И если ваши власти запрещают отравлять свой народ, они не должны травить народы других стран!»
После изъятия и уничтожения огромной партии опиума Линь Цзэсюй требует от желающих торговать в Гуанчжоу гайдзинов расписку об отказе провоза и торговли опиумом. К концу 1839 года Линь Цзэсюю удается значительно сократить ввоз опиума на территорию Китая. Этот локальный успех сносит императору Даогуану крышу и он вообще запрещает любую торговлю англичан на территории Китая.
Уильям Джардин в Лондоне начинает кампанию по убеждению правительства и населения в необходимости начала войны. В ход идут подкуп чиновников, статьи в газетах и даже покупка писателей среднего пошиба для написания пропагандистских памфлетов. Правительство Британии в свою очередь понимает, что не готово отвыкать от тонн китайского серебра, уплачиваемого за опиум.
Это дает результат и в апреле 1840 года Британия объявляет Китаю войну. США одобрили развязывание Британией Первой опиумной войны, назвав её «справедливой».
Мы не будем углубляться в ход боевых действий, суть текста не в этом. Британия разгромила Китай и в августе 1842 года был заключен Нанкинский мир. По его условиям Великобритании отходил Гонконг, кроме Гуанчжоу для торговли открывались еще 4 порта, отмена запрета на торговлю опиумом. Отдельный сорт унижения – помимо контрибуции в пользу Британии в размере 21 000 000 долларов Китай должен был выплатить еще 6 000 000 долларов возмещения за изъятый и уничтоженный до войны опиум.
«Торговля рабами была просто милосердной по сравнению с торговлей опиумом, — признавал английский экономист Р. Монтгомери Мартин в 1847 г. — Мы не разрушали организм африканских негров, ибо наш интерес требовал сохранения их жизни… А продавец опиума убивает тело после того, как развратил, унизил и опустошил нравственное существо».
Всё это происходило совсем недавно по историческим меркам – меньше 200 лет назад. После Первой опиумной войны будет Вторая, результаты которой будут много хуже и страшнее результатов первой войны. Количество потребителей опиума в стране возрастет по некоторым данным до 20% среди мужского и 10% среди женского населения. Страшная эпидемия опиатной зависимости населения Китая будет продолжаться до конце 19-го века и унесет жизни миллионов людей.
Веду канал в ТГ про зависимости - https://t.me/our_weaknesses
Буду рад видеть вас там.
Принудительное старение
Поместье Голубицкое/ Golubitskoe Estate (производитель/ название), Рислинг (сорт), Россия, Кубань. Таманский полуостров (страна, регион), 2020 (год урожая), ЗГУ (вино с защищённым географическим указанием, категория), белое, сухое.
Сейчас модно пить вина из сорта Рислинг. Сейчас модно пить российское вино (оно безусловно заслуживает внимания). Сейчас модно пить вино. Получается, я погнался за модой? Нет. Я увидел российский Рислинг от хорошего производителя, я купил его. А вот что с ним происходило дальше, это отчасти случайный, а через определённое время ставший осознанным, эксперимент. Что на выходе?
Что в бокале?
Цвет лимонно золотистый.
Аромат. Пышет, благоухает, завораживает, не отпускает, манит. Оооо, это друзья мои, не рислинг, это как минимум Рислинг, а то и РИСЛИНГ. Его величество. Зелёное и жёлтое яблоко, белые и жёлтые абрикосы, лимоны, с нежной, сладкой мякотью узбекского лимона, но при этом с толстой шкурой, корзина с прополисом и воском, плошка растопленного парафина и бензоколонка метрах в 300 от вас, лишь немного вонючего керосина доносится и парфюм, дорогой сердцу.
Вкус. Очень, нет - слишком деликатная кислотность, пикантная горчинка, переливы лимона, кислых яблок и абрикосов, прополиса, воска и парафина. Ну это просто с ума сойти. Может я придираюсь и кислотность тут высоченная, как положено?..
Я не знаю почему он такой. Для чистоты эксперимента необходимо взять ещё одну бутылку такого рислинга, потому что эта бутылка совершила со мной два путешествия в катастрофической жаре, примерно 8 дней в неподобающе высокой температуре. Возможно , сказалось на его качестве, на его раскрытости, на его глубине, на его сложности именно это (и скорее всего так и есть). Я возьму ещё одну, если найду.
Я пробовал рислинги вдвое дороже, вчетверо дороже, вдесятеро дороже. И я вам скажу, этот парень ближе к последнему образцу. Фантастика. Восторг. Любовь
#Пятёрочка - около 600 рублей.
#алкозаметки #вино #УсадьбаГолубицкое #ТаманскийПолуостров #Рислинг #Томск #Сибирь
Секрет Критического Мышления: Как и Почему Нужно Оценивать Степень Уверенности в Своих Убеждениях
«Шансы взрыва ядерного реактора составляют один на десять тысяч лет» Виталий Скляров, министр энергетики и электрификации УССР за два месяца до аварии на Чернобыльской АЭС.
Ситуация в гарантийном центре по обслуживанию убеждений.
Здравствуйте! Я хотел бы вернуть пару убеждений по гарантии.
Добрый день! Давайте посмотрим. Где приобретали?
Ну вот это ещё в школе, кажется, брал, а это из книжки.
А это что? (Указывая на прилипшее к руке убеждение)
А, это из группового чата. Теория заговора про злобных англосаксов. Прилипла, не могу отодрать.
Давайте помогу (приставляет книжку Роба Бразертона “Недоверчивые умы”, убеждение с шипением отлетает). Ну смотрите, такое (указывая на отлетевшее убеждение) мы не обслуживаем. На это, школьное, срок годности вышел. А вот это давайте посмотрим. Вроде нормально всё. А в чём проблема?
Не работает. Ну как не работает, ожидания не оправдывает.
(недолго крутит в руках убеждение и светит фонариком) Ааа, понятно. Так вы в нём слишком уверены. Убеждением нормальное, вы в нём просто не сомневаетесь совсем. Про калибровку уверенности слышали?
Нет, а что это.
Оно и видно. Как зовут вас?
Гриша. И давай на ты?
Хорошо, пойдём
Куда?
В твою голову. Куда же ещё.
(громкий хлопок, герои оказываются в месте, похожем на заваленный склад)
Как я и думал. Бардачок тут у тебя. Ничего, разберёшь. Был такой когнитивный психолог, Даниель Канеман, так вот он однажды сказал: «В жизни вашего разума есть одна примечательная особенность: вы редко приходите в замешательство». Канеман имел в виду, что мы редко сомневаемся в своих знаниях, и про любую тему рассуждаем с лёгкостью. У нас есть мнение почти обо всём. О, это что, велосипед?
Да
А ты знаешь, как он устроен?
Ну да, я его тысячу раз видел
Здорово, а сможешь его нарисовать?
Ну я не художник
Это не проверка художественных способностей, просто обозначь принципиально, как надо расположить детали, чтобы он работал.
А, тогда легко. Взрослый же?
Да, взрослый. Психолог Ребекка Лоусон предложила испытуемым сделать то же самое. Все испытуемые жили в городе и видели велосипеды постоянно, большинство умели водить велосипед, и у многих он даже стоял дома. И при этом больше половины испытуемых не справились. Причём не справились, это значит, допустили принципиальные ошибки, которые приводят к тому, что велосипед точно не будет работать, как задумано. Кто-то рисовал раму между передними и задними колёсами, что не позволяет поворачивать рулю. Кто-то рисует педали на переднем колесе, хотя в задании чётко оговаривался взрослый двухколёсный велосипед. Но большинство допустило ту же ошибку, что и Гриша. Нарисовали цепь между передними и задними колёсами.
Похоже, я знаю меньше, чем казалось
Точно так же сказал один из участников исследования. Очевидно, мы можем обойтись без подробных знаний об устройстве велосипеда. Здесь важно другое. До прохождения испытания Лоусон попросила оценить уровень понимания этого самого устройства по шкале от 1 до 7 (от "я не знаю вообще" до я "досконально знаю его устройство"). Средние оценки колебались между 4-5, то есть люди думали, что довольно неплохо знают, как устроен велосипед. Однако для многих это оказалось иллюзией, которая развеялась, только когда они заглянули в свой мозг и не нашли там нормальной конструкции. Оставлю тебе это на память.
Что это?
Художник Джанлука Джимини попросил друзей по памяти нарисовать велосипед, а потом воссоздал рисунки в 3д, чтобы они стали как настоящие.
М-да, лучше бы ты мне нормальный чертёж дал.
Проблема не в том, что ты чего-то не знаешь. Профессор Девид Даннинг объясняет это так: «Совершенно определённо, невежественный мозг нельзя сравнить с пустым сосудом. Он наполнен всякой накопленной за годы информацией: жизненным опытом, теориями, фактами, интуитивными догадками, стратегиями, алгоритмами, эвристическими правилами и метафорами». Нам нравится определённость, и хочется ощущать твёрдую почву под ногами. Однако зачастую это ощущение иллюзорно, а наши знания вовсе не так надёжны, как нам кажется. Посмотри, твой мозг имеет мнение по любому вопросу, и на первый взгляд они все кажутся надёжными. Но если ты взглянешь подробнее, окажется, что информация у тебя есть далеко не обо всём.
Ну это понятно. Я не могу знать всего.
Да, но это не мешает тебе одинаково уверенно рассуждать буквально обо всём, о чём ты имеешь хотя бы поверхностные знания. Учёные обнаружили, что люди особенно предрасположены к переоценке своих знаний в простых физических задачах (например: по какой траектории будет падать тело?) природных явлений (как возникает радуга и куда направлен хвост кометы?) и устройств (как работает застёжка-молния?), а также со сложными социальными структурами вроде политики или права.
Ну, допустим. Но что плохого в том, чтобы быть слишком уверенным в подобных штуках? Ну самоуверен я в области политики, кому это мешает?
О, проблема в том, что у тебя есть общее правило для сортировки всех твоих убеждений. Самоуверенность заставляет принимать необоснованные решения, которые зачастую приводят к неудовлетворительным результатам и разочарованиям. Давай возьмём, к примеру, профессиональную деятельность. В одном из исследований врачи, которые были полностью (то есть на 100%) уверены в своих диагнозах, ошибались в среднем в 40% случаев.
Но я ещё студент!
Хорошо. Студенты, которые оценили вероятность ошибки в 1%, ошиблись в 27% случаев. В другом исследовании студентов попросили оценить, в какие сроки они сдадут свои курсовые. Причём их попросили назвать три даты: к какому числу они сдадут с 50% вероятностью, с 75% И 99% вероятностью. В 50% сроки уложились только 13%, в 75% сроки уложились 19%, а в 99% сроки завершили только 45% студентов, то есть меньше половины.
Может, они не были заинтересованы угадать? Может, надо было их дополнительно замотивировать? Деньгами, например.
Учёные пробовали, сотня баксов не улучшила ситуацию. Они даже пробовали пугать испытуемых перспективой показаться глупыми перед сверстниками. Это не работает.
Звучит грустно. Но мне то, что делать? Может, стоит уже смириться с тем, что я ничего не знаю? Есть же эффект Даннинга — Крюгера, который говорит, что люди, которые только начали, в чём-то разбираться, переоценивают свои убеждения. Значит, надо просто считать, что ты ни в чём не разбираешься, и всё.
С эффектом Даннинга — Крюгера не всё так просто, но об этом в другой раз. В любом случае это не выход. Я называю позицию: “я знаю, что ничего не знаю” - грехом неуверенности. Проблема в том, что кое в чём ты всё-таки разбираешься. А в чём-то даже довольно неплохо. И свалить все эти убеждения в одну кучу - плохое решение. В твоей голове получится полный бардак. Ведь там, где у тебя вполне достаточно данных для приемлемого прогноза, ты заявишь, что недостаточно уверен. Вернёмся к тем же врачам. Представь, что ты пришёл узнать результаты анализов, а врач говорит: ну, наши тесты не обладают 100% точностью, поэтому я ни в чём не уверен._
Но разве скромность — это плохо?
Ложная скромность с занижением реальной оценки твоих знаний — это ужасное решение, из-за которого ты постоянно будешь упускать возможности.
Самоуверенность — это плохо, неуверенность это плохо. Что же тогда хорошо?
Правильная степень уверенности.
Это как?
Тебе нужно разложить убеждения по полочкам в соответствии с тем, насколько ты в них уверен.
А зачем тут цифры?
Это уровни уверенности. Я нанёс их для того, чтобы ты мог потренироваться в калибровке.
В калибровке? Про которую ты говорил в начале?
Да. Калибровкой обычно называют сравнение показаний измерительного прибора с эталоном. Но прежде чем провести сравнение результатов твоего мозга с эталоном, давай сначала соберём данные. Я задам тебе 40 вопросов, на которые тебе нужно будет ответить просто да или нет, а затем добавить степень твоей уверенности.
А почему минимум 55%?
Так как вариантов ответов всего два, то если ты совсем не знаешь, то ставь 55%, и бросай монетку. Я взял вопросы из книги Джулии Галеф.
Понял.
(Некоторое время спустя…)
Кажется, разложил.
Отлично. Смотри, это полка 55%.
То есть, грубо говоря, половина ответов, или убеждений здесь неверны. Вот только ты не знаешь, какие именно. Но если здесь и правда около половины правильных, значит, у тебя хорошая калибровка. Это — эталон. На 75% полке должны быть правильными три из четырёх ответов. А на самом верху должна быть всего одна ошибка на 20 ответов.
Ааа, вот как это работает.
Сравнение этого эталона с твоим результатом и называется калибровкой. Давай взглянем, что у тебя получилось?
Зелёная линия -это идеальная калибровка. А красная линия — это твои ответы. Чем сильнее отклонение, тем хуже твоя калибровка. Напомню, что в данном случае неважно отклонение в сторону слишком сильной уверенности или слишком слабой. И то и другое одинаково плохо. В первом случае ты будешь делать необоснованные ставки и вкладываться в малоперспективные авантюры. Во втором же случае ты будешь переплачивать за страховку и упускать реально выгодные предложения.
Кажется, моя калибровка не идеальна.
Не переживай. Ты не одинок. Исследователи Альперт и Раиффа задали испытуемым 1000 вопросов по общеизвестным темам. Вопросы были из разряда «сколько таксистов работает в вашем городе?». То есть ответы были численными. Затем их попросили обозначить 98% доверительный интервал для всех ответов.
98% чего?
Доверительный интервал, это когда ты говоришь что-то вроде: я уверен на 98% что таксистов больше чем 500, но меньше чем 50 тысяч. То есть 98% доверительный интервал означает, что реальный ответ попадёт в твой диапазон 980 раз из 1000. Ну представь, что ты начинаешь стрелять и я спрашиваю, какого размера должна быть мишень, чтобы ты 98 раз из 100 попал. Понятно, что чем меньше я буду требовать попаданий, тем меньше будет мишень.
Кажется, понятно.
Ну а ошибиться здесь будет значить, выяснить, что в реальности таксистов меньше или больше установленных тобой порогов. Если их 200 или 200 тысяч.
Теперь понятно.
Вернёмся к испытуемым, которые обозначили свои 98%-интервалы для тысячи вопросов. Если бы их калибровка была идеальной, то мы должны были бы ожидать, что в среднем 980 ответов попадут в доверительный интервал, а 20 промахнутся.
Судя по всему, промахов было больше
Сильно больше. 426!
Оу. А моя калибровка, не так уж и плоха. Но хотелось бы получше, конечно. А кто-нибудь вообще хорошо откалиброван?
Да, но ты не поверишь.
(Скептический взгляд)
Найт Сильвер написал целую книгу, где исследовал то, насколько хороши в прогнозах различные прогнозисты. И есть одна служба…
Не тяни уже, что это за служба?
Это национальная служба погоды США.
Прогнозы погоды? Но они же всегда врут?
Насколько ты в этом уверен?
На 95% (ставит это убеждение на верхнюю полку)
Тогда взгляни на график их калибровки
Но этого не может быть
Конечно, далеко не только прогнозисты погоды обладают хорошей калибровкой. Но об этом, пожалуй, в другой раз. Раз уж ты так уверен, то я обязан тебя предупредить: поаккуратнее с верхними полками.
Потому что с них что-то, может, упасть?
Ну можно и так сказать. Исследователи выяснили, что, когда речь идёт о небольшой уверенности всё было довольно неплохо. У них в эксперименте люди делали ставки на правильность своих ответов. Пока ставки были 1к1, 2к1 и 3к1 (то есть с уверенностью 50%, 66,6% и 75%) всё было довольно неплохо. Проблемы начинались выше, потому что по мере поднятия ставок от 3к1 почти ничего не менялось. То есть точность возрастала сильно медленнее роста уверенности. При ставке 100к1 верными оказались 73% ответов, при 1000к1 верными оказались лишь 81%. То есть там, где следовало бы поставить примерно 4к1, люди ставили 1000к1. И что хуже всего, исследователи обнаружили склонность людей к экстремально высоким ставкам (то есть к огромной самоуверенности)!
Вот блин. Придётся снять это (пробует снять убеждение с верхней полки). Чёрт, не снимается. Похоже, за что-то зацепилось.
А, это твоё эго. Видишь ли, демонстрируя сильную уверенность, ты поставил свою репутацию. К тому же в дело вступили эмоции. А они в этой ситуации не очень надёжный помощник и уж точно не мерило достоверности. Если тебе очень нравится во что-то верить, это не должно влиять на твою ставку. Ведь в реальной жизни ты ставишь не только деньги и репутацию, но зачастую и здоровье. Если ты регулярно будешь игнорировать свидетельства, которые тебе не нравятся, то со временем у тебя начнёт дребезжать адекватность.
Ладно, я понял (снимает, наконец, убеждение с верхней полки). И что я теперь должен для каждого своего убеждения придумать какую-то оценку и постоянно их менять?
Нет. Цифры я рисовал для тренировки и демонстрации принципа. Конечно, в реальности постоянно назначать осмысленные вероятности — невыполнимая задача. Но при этом всё ещё практически полезно думать об убеждениях не качественно (когда у вас есть только два варианта: знаю / не знаю), а количественно. То есть держать в голове вот такие полки, и хотя бы приблизительно закидывать убеждения в какую-то их часть. Повторюсь, мы не счётные машинки, и оперировать цифрами для нас очень сложно, поэтому чаще всего делать этого не стоит. Но если очень нужно, то я расскажу один лайфхак под названием тест эквивалентной ставки. Давай возьмём для примера какое-нибудь предсказание. Допустим, ты пытаешься понять, насколько ты уверен в том, что в течение трёх лет в твоём городе появится такси без водителя. Чтобы «оцифровать» свою уверенность в этом убеждении, попробуй следующее. Представь, что тебе дают на выбор два варианта: 1) предсказать, что такси появится, и если так и будет, ты получишь миллион рублей, и 2) тебе дают вытянуть вслепую шарик из коробки, где один белый и три чёрных шарика, и если ты вынешь белый, то получишь миллион рублей. Что ты выберешь?
Ну это легко, я бы взял шарик.
Значит, твоя уверенность меньше 25%. Пусть шариков теперь будет один белый и 15 чёрных. За белый миллион. Или ставишь на беспилотное такси?
Не, ну тогда всё-таки на такси. Шансы есть.
Твоя убеждённость выше 6%. А если один белый и 8 чёрных?
Хм. Я даже не знаю.
Вот и нащупали. Около 11%. В принципе, ты можешь оцифровать любое убеждение с любой точностью. Хотя на практике это почти никогда не нужно.
Ладно. Но я же не могу волшебным образом разложить все свои убеждения по полкам. Я уж молчу о том, чтобы разложить хорошо, тут бы хоть как-то раскидать.
Да, порядок тут мгновенно не появится. Да и некоторая степень хаоса будет всегда присутствовать. Это тяжёлая работа, но ты можешь начать с малого. Разложи, то что используешь прямо сейчас. Ты вот принёс мне убеждение. Выбери для него полку. Со временем класть убеждения на свои полки, и периодически перекладывать, когда узнаёшь новые данные, войдёт в привычку. У тебя в голове появится внутренний секретарь, который в случае твоего громкого заявления начнёт постепенно шептать: убедитесь, что у вас достаточно фактов для такой уверенности. Со временем он окрепнет и начнёт орать. Наведение порядка в голове — это не героический спринт, а терпеливый марафон. Это не волшебная кремлёвская диета, а здоровое питание на всю жизнь.
То есть для начала мне нужно просто иногда задумываться о том, насколько я уверен в том, что озвучиваю и какие для этого есть основания?
Да. Со временем ты почувствуешь, что некоторые “основания” тебя часто подводят, а другие, наоборот, более надёжны. У тебя появится собственный протокол для руководства своим складом.
Выглядит посильно.
Вот и здорово. Тогда я пошёл.
Стой, ты же обещал волшебный способ улучшения калибровки, или я неправильно понял.
А, точно. Альперт и Раиффа, ну те, что просили установить доверительный интервал, провели повторный эксперимент. Они полностью повторили изначальные условия, но перед тем, как дать испытуемым приступить к работе, они показали результаты прошлого эксперимента и разъяснили концепцию калибровки. Затем испытуемые также установили 98% доверительный интервал, и на этот раз в среднем выпали уже 190 ответов (было 426), что, конечно, далеко от идеала, но сильно лучше прошлого раза. Так что я уже улучшил твою калибровку.
(Себе под нос) подожди-ка, это значит, что Сашка, который мне так уверенно что-то заявляет…
Ооо, блин. Стой. Я забыл. Знания о калибровке нужно применять к себе, а не использовать против того, с кем ты несогласен! Иначе ты можешь попасть в долину плохой рациональности!
(Загадочно улыбаясь) А насколько ты уверен в этом?
![Секрет Критического Мышления: Как и Почему Нужно Оценивать Степень Уверенности в Своих Убеждениях Калибровка, Неуверенность, Рациональность, Велосипед, Самоуверенность, YouTube, Критическое мышление, Видео, Гифка, Длиннопост](https://cs15.pikabu.ru/post_img/2024/06/18/6/1718699770266528645.jpg)
Застёжка-молния
Цветёт пойма
Это ещё самое начало, скоро ещё сильнее зацветёт.
Донник. Сено с него питательное, но очень опасное при неправильном хранении. Если заплесневеет, то накапливает яд.
А это интересная трава. Сейчас она зелёная, а как зацветёт, будет синяя. Прям инопланетная такая, тогда мы её сушим и вешаем в помещении от нечистой силы.
Вот такая прогулка сегодня получилась. Жарко. Мы - домой.
Поиграем в бизнесменов?
Одна вакансия, два кандидата. Сможете выбрать лучшего? И так пять раз.
Превращение
Превращение
Проснувшись однажды утром после беспокойного сна, Грегор Замза обнаружил, что парализован. Лёжа на панцирной кровати, он видел, будто со стороны своё тело. Пошевелить бесполезными конечностями не удавалось, как и перевернуться на другой бок, поднять голову, или даже закричать. Одеяло почти сползло, но чувства холода, несмотря на круглогодичную прохладу в продуваемой с оконных щелей комнате, не было. Накрыться хотелось рефлекторно, но мозг подавал лишь бессмысленные сигналы отказавшему, ставшему вдруг чужим телу.
«Что со мной случилось?» – подумал он. Это не было сном! Его комната, настоящая, разве что слишком маленькая, но обычная, мирно покоилась в своих четырёх хорошо знакомых стенах. Над столом, где были разложены распакованные образцы профилей для гипсокартона (Замза был торговым представителем в «серой» фирме по продаже стройматериалов) – висел плакат с персонажами ныне популярной компьютерной игры, который он недавно повесил на старенькую стену с потёртыми, аляповатыми обоями, небрежно прилепив на тонкий скотч. На постере были изображены шесть персонажей в фэнтезийном сеттинге: одна из дам была остроуха и похожа на пятнистую жабу, другая синекожа и рогата, остальные мужчины и женщины были больше схожи с людьми и вооружены средневековым оружием, или же испускали разноцветные потоки маны; название игры было написано стилизованным шрифтом золотистого цвета.
Затем взгляд Грегора устремился в окно, и пасмурная погода – слышно было, как по жести подоконника стучат капли дождя – привела его в полную безысходность. «Хоть глаза шевелятся и боли нет», – попытался приободриться парень. «Ах ты, господи, – подумал он, – какую я выбрал хлопотную профессию! Изо дня в день в разъездах, сотни километров за рулём, вечный риск попасть в ДТП. Волнений куда больше, чем у офисного планктона, при равной зарплате за вычетом расходов, а кроме того: изволь терпеть тяготы дороги; поломки этой грёбаной, проржавевшей Лады; мирись с плохим, нерегулярным питанием диарейным фаст-фудом; завязывай со всё новыми и новыми людьми ненужные отношения во благо работодателя. Продавай! Продавай! Планы! Планы! Скорее бы закончить учёбу и устроиться в нормальное место, но… мои родители не могут позволить себе платить за меня в полном объёме, ведь есть ещё сестра, заканчивающая школу и имеющая свои юные прихоти. Чёрт бы побрал всё это!»
«От этого раннего вставания, – подумал он, – можно совсем обезуметь. Человек должен высыпаться. Другие торговые живут, как депутаты. Когда я к обеду возвращаюсь на базу, чтобы вбить в «1С» полученные заказы, эти господа только собираются на объезд территории. А осмелься я вести себя так, мой Хозяин выгнал бы меня взашей. Кто знает, впрочем, может быть, это было бы даже очень хорошо для меня. Хоть какое-то развитие. Если бы я не сдерживался ради родителей и оплаты своего образования, то давно бы заявил об уходе. Я бы подошёл к своему Хозяину и выложил ему всё, что думаю: о «чёрных зарплатах»; экономии на отоплении, аренде, грузчиках; уклонении от налогов; его новой машине и украшениях молодой жены».
Грегор взглянул на будильник, который пиликал из колонки смартфона. «Боже правый!» – подумал он. Была половина девятого, а набор образцов ещё не упакован, да и сам он не может встать. До объекта ехать семьдесят километров и в восемь необходимо было отправить фотоотчёт Хозяину с первой достигнутой торговой точки. За свои два года работы Грегор ни разу не болел и помимо сессий никогда не отсутствовал. Он даже не опаздывал на работу, не уезжал раньше и не обманывал работодателя. Возможно, Хозяин бы позвонил, или пришёл самолично, если бы узнал, что Замза болен, ведь у него было мнение, что все люди на свете совершенно здоровы и всего лишь не любят и не хотят работать. И разве в данном случае он был бы так уж неправ? Если не считать сонливости, действительно странной после такого долгого сна (он проспал на два часа больше обычного), Грегор и в самом деле чувствовал себя превосходно (хотя, вернее сказать, никак) и был даже чертовски голоден. По сути, единственное, что он чувствовал.
Покуда он всё это торопливо обдумывал, не имея возможности покинуть постель, – будильник зазвенел вновь. Прошло десять минут. В дверь у его изголовья осторожно постучали.
– Грегор, – услыхал он (это была его мать), – уже без двадцати девять. Разве ты не собирался уехать в N-ск?
Этот ласковый, певучий голос! Грегор испугался, услыхав ответные звуки собственного голоса, который превратился в слабоумное мычание. Несомненно, это был его прежний голос, но ввиду обстоятельств это было лишь нечленораздельное, животное:
– Да, да, спасибо, мама, я уже встаю.
Снаружи, благодаря деревянной двери коммуналки, по-видимому, не заметили, как изменился его говор, потому что после этих слов мать успокоилась и зашаркала прочь. Но короткий этот разговор обратил внимание остальных членов семьи на то, что Грегор, вопреки ожиданию, всё еще дома, и вот уже в дверь стучал отец – слабо, но не рукой, а металлической, бензиновой зажигалкой.
– Грегор! Грегор! – кричал он. – В чём дело? И через несколько мгновений позвал ещё раз, понизив голос:
– Грегор! Грегор! Почему ты не собираешься на работу? Проспал? Развлекался ночью?
Жалостно заканючила младшая сестра:
– Грегор! Ты обещал мне добавить на самокат с этой зарплаты! Почему ты не в пути?
Отвечая всем вместе: «Я уже готов», – Грегор старался тщательным выговором и длинными паузами между словами лишить свой голос какой бы то ни было странности. Отец и в самом деле вернулся к своему завтраку, но сестра продолжала шептать:
– Грегор, открой, умоляю тебя. Мне нужно взять спрятанные сигареты перед выходом в школу.
Брат не мог и даже не думал открывать, он благословлял приобретенную в поездках привычку всегда запирать машину и двери гостиничных номеров. Грегор боялся, что, увидев его в таком виде от него откажутся: сдадут в хоспис, или будут ходатайствовать об эвтаназии. Или что ещё хуже, он будет доставлять хлопоты семье: отцу придётся до смерти трудиться, может вернётся на тяжёлые строительные работы; сестра вместо поступления в ВУЗ будет работать в какой-то забегаловке; мать до глубоких седин будет выносить судно из-под Грегора и катать по доступным врачам. А ведь Замза был так молод и полноценно не пожил! Он хотел встать, одеться, подождать пока развеется этот жуткий морок, удостовериться, что изменение голоса всего-навсего предвестие профессиональной болезни торговых, вынужденных ежедневно кататься по области в любую погоду. У него не было сомнений, что это всё сонный паралич, или ещё какая-то полоумная ерунда вроде осознанного сновидения, а несвязное понижение голоса – это симптомы простуды, ведь не бывает так, чтобы человек в один миг потерял все силы и превратился в обездвиженный овощ. Ещё пять минут и его отсутствие вызовет обоснованные подозрения. Всё тщетно. Шевелятся только глаза, никаких чувств, кроме голода, невозможность передвижений. «Прежде чем пробьёт четверть девятого, я должен во что бы то ни стало окончательно покинуть кровать. Впрочем, из фирмы уже придут справиться обо мне, ведь контора открывается около восьми. Стоп. Загорелся дисплей». На дисплее его побитого смартфона уже виднелся ком сообщений от старших менеджеров и Хозяина с вопросами о его фотоотчёте и местонахождении, а также предупреждениями об ответственности за прогул – однозначном увольнении.
В дверь квартиры позвонили. «Это кто-то из фирмы», – подумал Грегор. От бесполезных попыток встать, он покрылся испариной. Он это почувствовал по капелькам пота, застилающим глаза. Ни холодно, ни тепло. Несколько мгновений всё было тихо. «Они не отворяют», – сказал себе Грегор, отдаваясь какой-то безумной надежде на сохранение работы. Но потом, конечно, мать, как всегда, твёрдо прошагала по короткому коридору с деревянными, растрескавшимися половицами и открыла. Грегору достаточно было услыхать только первое приветственное слово гостя, чтобы тотчас узнать, кто он. Это был сам Хозяин. И почему Грегору суждено было служить в фирме, где малейший промах вызывал сразу самые тяжкие подозрения? За несколько лет он зарекомендовал себя как честный, добросовестный, исполнительный, не пьющий, приносящий компании деньги сотрудник.
– Почему у вас так тихо? Где Грегор? – спросил Хозяин, будучи в соседней комнате слева.
Замза попытался представить себе, не может ли и с Хозяином произойти нечто подобное тому, что случилось сегодня с ним. Где-то в глубине души (не очень глубоко) он хотел, чтобы с шефом произошло нечто подобное. Он хотел бы злорадствовать и насмехаться над этим гнилым, бесчестным человеком, потакающего лизоблюдам и пройдохам. Из комнаты справа, стремясь предупредить братишку, шептала сестра:
– Грегор, пришёл Хозяин. Он очень зол!
– Я знаю, – сказал Грегор тихо.
Повысить голос настолько, чтобы его услыхала сестра, он не отважился.
– Грегор, – заговорил отец в комнате слева, – к нам пришёл Хозяин. Он спрашивает, почему ты не убыл в N-ск и не прислал фотоотчёт. Мы не знаем, что ему ответить! Впрочем, он хочет поговорить с тобой лично. Поэтому, пожалуйста, открой дверь. Он уж великодушно извинит нас за беспорядок в комнате и за то, что ты, вероятно, напился.
– Доброе утро, господин Замза, – несколько язвительно вставил сам Хозяин.
– Ему нездоровится, – сказала мать боссу, покуда отец продолжал говорить у двери. – Поверьте мне, Хозяин, ему нездоровится, он не пьян, он не халявит. Ведь эта работа так нужна нам всем! Сыночка учится, я не работаю, сестре скоро поступать! Вдвоём с отцом они тянут всю нашу семью. Отец охранник, а Грегор работает у Вас… Он очень ответственный мальчик, всегда был отличником. Разве иначе Грегор опоздал бы на работу? Ведь сынок только и думает, что о фирме и оплате института. Ведь учёба на бюджете почти недоступна, а стипендии у поступивших совсем мизерные! Я даже немного сержусь, что мой мальчик не гуляет по вечерам, не приводит домой девочек, а читает бизнес-журналы. Ладно, каюсь, немного солгала – иногда он играет в видеоигры. Но надо же как-то разряжаться и отдыхать от постоянного потока знаний и цифр?
Мать. Как истинная мать, она всегда была на стороне детей.
– Сейчас я выйду, – медленно и размеренно сказал Грегор, но не шевельнулся, ибо никак не мог.
– Другого объяснения, сударыня, у меня и нет, – задумчиво сказал Хозяин. – Будем надеяться, что болезнь его не опасна, если это не «воспаление хитрости». Нам, коммерсантам, – то ли к счастью, то ли к несчастью – приходится часто в интересах дела просто превозмогать лёгкий недуг.
– Хозяин уже может войти к тебе? – спросил нетерпеливый отец и снова постучал зажигалкой в дверь.
– Нет, – сказал Грегор.
В комнате слева наступила мучительная тишина, в комнате справа зарыдала сестра, у которой, начиналась истеричная ломка без утреннего перекура. Чувствуя неладное, она не торопилась бежать в школу. У отца же ещё было время перед дежурством.
– Господин Замза, – воскликнул Хозяин, теперь уж повысив голос, – в чём дело? Вы заперлись в своей комнате, отвечаете только «да» и «нет», доставляете своим родителям тяжёлые, ненужные волнения и уклоняетесь от исполнения своих служебных обязанностей поистине неслыханным образом! Симулируете?! Я говорю сейчас от имени ваших родителей и со стороны работодателя, приютившего вас. Убедительно прошу вас немедленно объясниться! Я удивлён, я поражён! Я считал вас спокойным, рассудительным молодым человеком, а вы, кажется, вздумали выкидывать странные номера! Может вы начали употреблять запрещённые вещества? Зачем я вообще устроил вас в фирму? Да только из жалости, которая проходит. Вы не приносите желаемых результатов! Ваши успехи в последнее время были, скажу я вам, весьма неудовлетворительны. Правда, сейчас не то время года, чтобы заключать большие сделки на строительном рынке, это я признаю, но такого времени года, в которое не делают ремонты не существует, господин Замза! Его не может существовать!
– Хозяин! – теряя самообладание, воскликнул Грегор и от волнения забыл обо всём другом. – Отсутствие каких-либо чувств и сил в конечностях не даёт мне возможности встать. Я и сейчас ещё лежу в кровати. Но уже совсем пришёл в себя и встаю! Минутку терпения! Эх, мне ещё не так хорошо, как я думал… но уже лучше. Подумать только, что за напасть! Ещё вчера вечером я чувствовал себя превосходно и хотел лечь пораньше. Мои родители это подтвердят, нет, вернее, уже вчера вечером у меня появилось какое-то нелепое предчувствие... Очень возможно, что это было заметно. И почему я не уведомил об этом Вас? Но ведь всегда думаешь, что превозможешь болезнь на ногах. Хозяин! Я отработаю этот день! Готов даже выйти несколько выходных подряд, как очухаюсь, а это будет скоро, разумеется!
«Сейчас не лучшее время терять работу. Последний год учёбы сестры, ЧОП отца в шатком положении!», – усиленно подавал парень сигналы окаменевшим членам так, что пот уже пеленой застилал глаза.
– Поняли ли вы хоть одно слово? – спросил коммерсант родителей. – Уж не издевается ли он над нами? Это мычание пьяного или наркомана! Таким не место в моей организации!
– Господь с вами, – воскликнула мать, вся в слезах, – может быть, он тяжело болен, а мы его мучим. Грета! Грета! – крикнула она затем.
– Мама? – отозвалась сестра, с другой стороны.
– Бросай всё, сегодня в школу не идёшь! Сейчас же звони в скорую! Грегор болен. Скорей за врачом! Ты слышала, как он говорит?
– Это был голос животного, – презрительно сказал управляющий, поразительно тихо по сравнению с криками матери.
– Анна! Анна! – закричал отец и хлопнул в ладоши. – Я вышибаю дверь!
Послышался глухой звук удара и мгновенное падения металлических частей замка и ручек на деревянный пол. Послышалось громкое «О!» Хозяина – оно прозвучало, как свист ветра. Затем Грегор увидел его самого: находясь ближе всех к двери, тот прижал ладонь к открытому рту и медленно пятился, словно его гнала какая-то невидимая, неодолимая сила. Мать – несмотря на присутствие Хозяина, она стояла здесь с распущенными ещё с ночи, взъерошенными волосами: сначала, стиснув руки, взглянула на отца, а потом сделала два шага к Грегору и рухнула без сознания, безвольно опустив к груди лицо, так, что его совсем не стало видно. Отец, стоящий в накрахмаленной, синей рубашке охранника, добела сжал кулаки и закрыл ими глаза, заплакал, да так, что могучая его грудь с отвисающим к животу серебряным крестиком сотрясалась. Все единомоментно поняли ожидающее их будущее. Все надежды рухнули в один миг. Только Грета, пока ещё не видевшая брата, не осознавала всепоглающую безысходность. Лишь Грегор, будучи молодым человеком с обострённым чувством ответственности, надеялся на чудо и конец страшного наваждения.
– Ну вот, – сказал Грегор, отлично сознавая, что спокойствие сохранил он один, – сейчас-сейчас ещё немного полежу, а потом оденусь, соберу образцы и поеду. А Вам хочется, Вам хочется, чтобы я поехал? Вы благодарны за мои предыдущие труды? Ну вот, Хозяин, вы видите, я не упрямец, я работаю с удовольствием; разъезды утомительны, более, чем сессии, но я не мог бы жить без разъездов. Куда же вы, Хозяин? На базу? Да? Выплатите хоть остаток за этот месяц? Он будет весьма кстати! Я скоро выкарабкаюсь, ведь на мне лежит забота о родителях и сестре. Только не ухудшайте моего и без того трудного положения. Отцу будет совсем тяжко. Я никак Вас не обременю, ведь никак не оформлен и раз за разом в срок жду заветный конверт. Молю Вас, только оставьте это место за мной. Я попал в беду, но всё будет хорошо. Дайте хоть надежду, что смогу вернуться после излечения!
Но Хозяин лишь брезгливо отвернулся, едва Грегор заговорил. На самом деле это было натужное мычание больного человека. Грегор только у себя в голове говорил связно. Хозяин, надувшись, глядел на него только поверх плеча, которое непрестанно дергалось. Во время речи Грегора он ни секунды не стоял на месте, а удалялся, не спуская с Грегора глаз, к двери – удалялся, однако, очень медленно, словно какой-то тайный запрет не позволял ему покидать комнату. Постепенно он пятился к выходу. Уже на лестничной клетке он протянул правую руку к лестнице, словно там его ждало прямо-таки неземное блаженство.
Грегор понимал, что он ни в коем случае не должен отпускать Хозяина в таком настроении, если, не хочет поставить под удар своё положение в фирме и шаткое семейное благосостояние. Родители не сознавали всего этого так ясно: с годами они привыкли думать, что в эту компанию Грегор устроился на всю жизнь, как во времена их молодости; Хозяин устроит его в штат на «белую зарплату», Замза младший со временем дорастёт до директорской должности и счастливо доработает до пенсии. И явно достигнет в жизни больше, чем они, всю жизнь занимающиеся физическим, или низкоквалифицированным трудом за минимальный оклад или в ущерб здоровью. Грегор же просто думал о необходимости заработка денег «здесь и сейчас». Хозяина нужно было задержать, успокоить, убедить и в конце концов расположить в свою пользу: ведь от этого зависела ближайшая будущность Грегора и его семьи! Ах, если бы сестра подошла – она умна и красива! Конечно же, управляющий, этот дамский угодник, повиновался бы ей: она закрыла бы входную дверь и своими уговорами рассеяла бы его страхи, может даже оставила ему номерок. Но сестра-то в этот момент общалась по телефону с диспетчером скорой помощи.
Хозяин, который, уже вышел на площадку, громко и чеканно, чтобы все члены семьи услышали произнёс:
– Таким он мне не нужен. Грегор «закончился». Сегодня же его место займёт новый сотрудник. Со своими проблемами разбирайтесь сами.
Авторский паблик: https://vk.com/maximuskurio