Шаманизм — это древнейшая система знаний и практик, направленных на то, чтобы найти своё место во Вселенной, научиться взаимодействовать с тонким планом, а также построить осознанную и целостную личность, в том числе через помощь другим. Все остальные функции появились в шаманизме со временем и распределились на разных территориях в тех или иных пропорциях.

Есть одно понятие, которое встречается практически во всех традициях шаманизма: потеря части души. Мне давно было интересно, что именно подразумевается под этим понятием, так что я достала условную «лопату» и отправилась на раскопки этой темы.

Вот как объясняли потерю части души в разных культурах и традициях:

Сибирь и Центральная Азия: колыбель классического шаманизма, и здесь очень развиты представления о многосоставной душе. Потеряться могла не вся душа, а одна из её частей.

У якутов (саха): у человека есть три души — Ийэ-кут (мать-душа), отвечающая за наследственность; буор-кут (земля-душа) — за физическое тело, а салгын-кут (воздух-душа) — за разум и сознание. Потеря одной из них приводила к разным последствиям — от физической болезни до потери рассудка. Шаман отправлялся в путешествие, чтобы найти и вернуть именно нужную кут.

У монголов и бурят: потеря сульдэ (suld) — это не столько душа, сколько жизненная сила, личная энергия, харизма и удача. Человек, потерявший сульдэ, становился вялым, апатичным, его преследовали неудачи.

У тунгусо-маньчжурских народов (например, нанайцев): потеря аями, то есть духа-покровителя, который даётся человеку при рождении. Его уход равносилен потере части души и защиты.

У народов Анд и Мезоамерики: сусто (Susto), что в переводе с испанского означает «испуг». Это состояние, когда душа (ánima или espíritu) покидает тело в результате сильного шока, падения, стресса или даже дурного глаза. Симптомы всё те же: апатия, тревога, бессонница, потеря аппетита. К слову, они точно описывают то, что мы сегодня называем ПТСР (посттравматическое стрессовое расстройство).

У потомков ацтеков (науа): потеря тонали (tonalli) — жизненной силы, связанной с теплом, солнцем и судьбой человека, которая находится в голове. Считалось, что тонали может покинуть тело во время сна, чихания или от испуга. Церемония возвращения включала ритуальное «призывание» души обратно.

У североамериканского народа Лакота (Сиу): была возможна потеря наги (nagi) — одного из аспектов души, который может покидать тело во время снов или болезни. Если наги не может или не хочет вернуться, человек заболевает и умирает. Шаман-целитель вступал в контакт с духами, чтобы уговорить наги вернуться.

У инуитов и других арктических народов: потеря тарник (tarniq) — души-двойника или жизненной силы, которая может быть похищена злыми духами. Шаман отправлялся в опасное путешествие в нижний или подводный мир, чтобы найти и освободить похищенную душу.

Как видите, хотя названия и детали отличаются, суть остаётся неизменной: травмирующее событие вызывает отделение жизненно важной части личности/духа, что приводит к болезни и упадку, а для исцеления требуется специальный шаманский ритуал возвращения.

И здесь мы не можем пройти мимо понятия многосоставности души, которое также фигурирует практически во всех культурах, традициях, эзотерических и религиозных течениях. Ключевая идея в том, что человек — это не просто тело + одна душа, а точка сборки и место встречи разных энергий и сил: телесных, духовных, родовых, космических. Потеря одной из этих составляющих нарушает всю систему. Именно поэтому можно потерять часть души и остаться в живых, но при этом перестать быть собой.

Таким образом, получается, что душа как бы не одна или она состоит из нескольких частей, что логично вписывается в мои собственные взгляды на эти вещи: цельная и осознанная личность, в числе прочего, имеет «слитую», единую душу, где разные её части не существуют каждая по отдельности, а гармонично сосуществуют, создавая тем самым ядро личности, которая знает, кто она, какая она, каковы её цели и прочее.

Считается, что человек, потерявший часть души, может испытывать:
— хроническую апатию и ощущение пустоты внутри, жизнь кажется серой и бессмысленной;
— потерю интереса к тому, что раньше приносило радость;
— ощущение, будто он наблюдает за своей жизнью со стороны, а не живёт её;
— провалы в памяти;
— хроническую усталость, депрессию, тревожность без видимых причин;
— чувство, что он «не в своём теле» или «не настоящий»;
— частые болезни физического тела.

Но что же всё-таки происходит на практике, что кроется под понятием «потеря части души»? У меня есть несколько версий.

1. Если принять за точку отсчёта представление, что человеческая душа многомерна, то в таком случае какая-то из её частей действительно может быть потеряна, чаще всего вследствие травмирующего события.

2. Защитный механизм психики. Когда человек сталкивается с невыносимой болью — физической или эмоциональной — часть его сознания как бы «откалывается» или «уходит», чтобы он мог пережить это событие и выжить. Эта «ушедшая» часть забирает с собой боль, но вместе с ней и определённые качества личности: способность радоваться, доверять, любить, чувствовать себя живым. В таком случае шаманский ритуал по возвращению потерянной духовной части становится сродни сеансам психотерапии в древнейшей её форме.

3. Подавление своей истинной природы, отказ от себя, от своих целей под давлением социума и сложившейся системы религиозных и прочих взглядов. Это тоже травма, да ещё какая, значение которой порой сильно недооценивают. Вполне возможно, что шаманы работали и работают с такими состояниями, называя это возвращением души, то есть возвращением человеку его собственного Я.

4. Потеря части тонкого тела. Это не совсем о душе, и тем не менее о таком варианте тоже стоит сказать. На тонком плане мы оказываемся чаще всего во сне, в ОС, и путешествуем мы там не физическим телом, а тонким энергетическим. В связи с тем, что иной мир далеко не безопасный ботанический сад с поющими птичками и пушистыми кроликами, может случиться так, что в процессе нахождения там человек потеряет тонкую часть тела — о таких случаях мне рассказывали те, кто прошёл через подобное и чьему мнению я доверяю. Можно потерять палец, руку, ногу и даже часть головы. Физическая конечность при этом словно мертвеет и холодеет. Если с тонкой частью тела ничего не случается, никто её не съедает, никуда не девает — её можно вернуть, и помочь в этом могут существа тонкого плана (отсюда рассказы о том, что шаману в поисках частей души помогают его духи).

Я считаю, что эти предположения не исключают друг друга и могут являться причинами того состояния, которое называют «потеря части души». Естественно, в каждой шаманской традиции или у каждого отдельного шамана есть приёмы, с помощью которых он возвращает человеку его целостность, умение радоваться жизни и желание продолжать дальше свой путь.

©Аньи Муин / Материал проекта Маргинальная метафизика

Если вы говорите, что свободны от чего-то, то это просто реакция. Она, в свою очередь, вызовет лишь другую реакцию, с новым приспособлением и новой формой господства. Таким путем вы можете составить целую цепь реакций, каждое звено которой будете принимать за свободу. Но это не свобода, это лишь продление видоизмененного прошлого, за которое цепляется ум.

Современная молодежь, как и всякая молодежь, находится в состоянии мятежа против общества. Это само по себе хорошее явление. Но и мятеж — это не свобода, а реакция. Эта реакция создает собственный шаблон, в плену которого вы оказываетесь. Вы думаете, что это нечто новое, но это не так. Это старое на новый манер. Любой социальный или политический мятеж неизбежно возвращается к доброму старому буржуазному настроению.

Свобода приходит только тогда, когда вы видите и действуете. Она никогда не бывает результатом мятежа. Видение есть действие. И такое действие происходит мгновенно. Когда вы видите опасность, тогда нет никакой умственной деятельности, никакой дискуссии или колебания. Сама опасность побуждает действовать, и поэтому видеть — значит действовать, быть свободным.

Свобода — это состояние ума. Не свобода от чего-то, но ощущение свободы, свободы сомневаться и ставить вопросы по отношению ко всему. Поэтому в ней столько силы, действенности и энергии, что она сразу отбрасывает все формы зависимости, рабства, приспособления и подчинения. Такая свобода означает бытие в полном одиночестве, наедине с самим собой. Но может ли ум, воспитанный в определенной культуре, настолько зависимый от окружения и своих собственных наклонностей, когда-либо обрести свободу, представляющую собой совершенное одиночество, в котором нет ни руководства, ни традиции, ни авторитета? Это одиночество — некоторое внутреннее состояние ума, которое не зависит ни от каких стимулов или знаний и не является результатом опыта или умозаключения. Большинство из нас никогда не бывают внутренне одинокими даже наедине с самими собой. Мы все знаем, что значит быть изолированным. Когда возводишь стену вокруг себя, чтобы не подвергаться ударам, не быть уязвимым, или когда культивируешь непривязанность, что является другой формой страдания. Или когда живешь в некоторой идеологии, призрачной башне из слоновой кости. Бытие наедине с собой — это нечто другое.

Вы никогда не бываете наедине, потому что вы полны воспоминаниями, обусловленностью, болтливой суетой вчерашнего дня. Ваш ум никогда не бывает ясным из-за вздора, который он накопил. Чтобы быть наедине с самим собой, вы должны умереть для прошлого. Когда вы один, совершенно один, когда вы не принадлежите ни семье, ни нации, ни культуре, ни определенному континенту, у вас возникает чувство бытия вне всех. Человек, который полностью один, наедине с самим собой, обладает в этом смысле первозданной чистотой, и эта чистота освобождает его ум от печали.

Мы все несем в душе груз того, что было сказано тысячами людей до нас, груз воспоминаний обо всех бедах. Отбросить это полностью — значит быть одиноким. А ум, пребывающий в одиночестве, не только чист, но и молод. Он молод не с точки зрения времени или возраста, он молодой, ясный, живой в любом возрасте, и только такой ум может видеть то, что есть истина, и это не может быть выражено в словах.

В этом одиночестве вы начинаете понимать необходимость жить наедине с самим собой. Наедине с таким, какой как вы есть, а не с таким, каким, по вашему мнению, вы должны быть или являетесь. Если вы можете смотреть на себя без какого-либо трепета, фальшивой скромности, без всякого страха, оправдания или осуждения — именно это и значит жить наедине с самим собой, с таким, какой вы есть в действительности. Вы начинаете понимать нечто, когда живете с этим в тесном соприкосновении.

Но в тот момент, когда появляется привычка к этому, привычка к вашей тревоге, зависимости или к чему-то еще, вы больше с этим не живете. Если вы живете на берегу реки, то через несколько дней вы больше уже не слышите журчания воды; если в вашей комнате висит картина, которую вы видите каждый день, то через неделю вы перестаете ее замечать. То же происходит с горами, долинами, деревьями, то же самое — с вашей семьей, вашим мужем, вашей женой. Но чтобы жить с чем-то таким, как ревность, зависть или тревога, вы никогда не должны привыкать к ним, никогда не должны с ними примиряться. Вы должны проявить к ним внимание и заботу, как вы заботились бы о только что посаженном деревце, стараясь уберечь его от солнца и от бури. Вы должны относиться к ним с заботой, не осуждая и не оправдывая, — только так вы начнете любить их. Когда вы на что-то направляете свое внимание, вы начинаете его любить. Это не значит, что вы испытываете любовь к состоянию зависти или тревоги, как это бывает у многих людей. Это, скорее, означает, что вы испытываете любовь к наблюдению за ними.

Итак, можем ли мы, вы и я, жить с тем, чем мы являемся в действительности? Жить, зная, что мы тупы, завистливы и полны страха? Считая себя способными на огромную любовь, чего на самом деле нет, и легко поддаваясь лести и скуке? Можем ли мы жить со всем этим, не принимая и не отвергая, просто наблюдая это, не впадая в меланхолию, депрессию или эйфорию?

Теперь зададим себе следующий вопрос: может ли эта свобода, это одиночество, это вхождение в контакт со всей целостной структурой нашего общества, может ли все это прийти со временем? То есть может ли эта свобода быть обретена как результат постепенного процесса? Вполне очевидно, что нет: как только вы включаете время, вы порабощаете себя все больше и больше. Вы не можете стать свободным постепенно. Это не является делом времени.

Следующий вопрос таков: можете ли вы осознать эту свободу? Если вы говорите: «я свободен», то вы уже не свободны. Это похоже на то, как человек говорит: «я счастлив». В тот момент, когда он говорит: «я счастлив», он пребывает в воспоминании о чем-то, что уже прошло. Свобода может прийти только сама, естественно и легко, а не в результате страстного желания, жажды и стремления к ней. Вы также не можете обрести ее, создавая некий образ свободы, какой она, по-вашему, должна быть. Чтобы прийти к ней, ум должен научиться воспринимать жизнь, это необъятное движение, не будучи связанным временем, потому что свобода пребывает вне поля сознания.

И если вам это норм, то всё ок, а если не норм, то стоит пересмотреть свои отношения с самим собой.

С чего это вдруг вы середнячок-то?

И с чего это вдруг те, кого вы топовыми назначили, являются таковыми?

Уверенность в себе - это оценка своих знаний, навыков, компетенций и внешних данных как уже достаточных для получения желаемого.

И кто это оценивает? - Вы сами.