Зачем-то просмотрел на днях свои посты и заметил, что пост про аннигиляцию гланд из моего организма народу зашёл. Скрепя сердце решил вспомнить про другой случай противостояния с недугом в больничных антуражах, но на этот раз речь про апрель 2020 и про камни в жёлчном пузырьке.
В начале 2019 года, прям в январе, после гастрономического изобилия в честь Нового года и белых ходоков, среди меня было проведено совещание, по итогам которого похудение стало лучшей идеей. Сию минуту был провозглашён отказ от жирного, мучного, жареного и прочего вредного (кроме выездных алкогольных гастролей к другану один-два раза в месяц, тут святость не нарушена). Забегая вперёд: я честно следовал намеченной тропе, скинув чуть больше 70 кг за год с небольшим. Да, был вдохновлён музой, с которой в итоге не срослось.
А вот биологических проблем на фоне резкого похудения я не учёл. Ну, не являюсь я ни академиком диетологии, ни Нострадамусом, ни адептом слежки за нюансами в вопросах лишнего веса. Для меня всё было относительно просто: меньше жрать и больше шевелиться.
И уже летом 2019-го (это тогда было где-то минус 30-40 кг) меня поощрил своим внезапным визитом первый признак желчекаменной болезни. Я гулял по лесопарку, когда боль зашла со спины, скрутив в бараний рог, но сделала это постепенно, наращивая силу. Доплёлся до дому, полагая, что всё дело в сквозняках и меня тупо продуло. Но отдавало куда-то в кишечник. С недельку принимал в качестве лечения Ессентуки и Боржому. Отпустило. Забылось.
Образ жизни и питание железной (но ржавенькой) волей поддерживались на том же уровне. Шли месяцы. Настал март 2020. Скинул ещё ненужных килограммов (около 20). В гости заехала сестра с мужем, соответственно - посиделки, пиво, коньяк, вобла, шоколадка, отличный фильм "Призрак и Тьма", кура-гриль... Душевно посидели, гости остались с ночевой.
А в пять утра меня разбудил раскалённый чугунный стержень, обвившийся вокруг моей поясницы. Он как гремучая кобра сдавливал кишки, кусая их ядовитым жалом и вынуждая мышцы сокращаться в режиме корейского рандома. Больно, ска! Вытерпел я примерно пять минут, бо все спят ещё, а я стеснительный скромняга. Потом начал стонать, как раненый в сраку буйвол. Не орал лишь потому, что разжать челюсти было невозможно.
Явилась сестра:"Ты чего? Что случилось?" А у меня аж в глазах темнеет, и не могу найти положения, чтобы боль хоть немного отпустила -- просто пялюсь в стену, сидя на полу у кровати и обхватив остатки брюхла, да делаю предсмертное "Ыыыыыыыы!" Вырвало. Вызвали скорую. Даже по нашим провинциальным меркам медики приехали молниеносно -- минут через пятнадцать. Хвала им и почёт! Сразу опросили (пил? что ел? где болит? паспорт? вес? возраст? цвет кожи?), вкололи обезбол и сказали, что сейчас самое время для госпитализации. Ок. Даже сам одеться могу, ведь боль утихомиривается. Повезли меня в хирургию.
В больнице я тогда провёл не больше недели: анализы, ЭКГ, УЗИ, отвратная еда, скрипучие койки, Мэри-ипатьиёфсраку-Поппинс... Захорошел, зарумянился, вернулись кудри и потенция. Но по ТВ в общем корридоре нескончаемо вещали об импортном вирусе с просторов дружественного Китая, предрекая всему миру гроб, гроб, кладбище, пидор. Мне было сказано, что камней в моём жёлчном пузыре -- мама не горюй, и что операция неизбежна, но сейчас её делать можно только планово -- через пару месяцев, если коронавирус не нарушит планов. Выписали.
Проходит три недели. Сижу дома, смотрю тогда ещё православный Ютьюб, отдыхаю после смены, доедаю йогурт. И тут -- хуякс! Скрутило так, что аж дыхание спёрло. Холодный пот. Страх. Чёзанах?! Было очень резко и неожиданно. Больно, ска! Вызываю скорую. Боль усиливается. Медики приехали даже быстрее, чем в прошлый раз, но для меня каждая минута была длиннее, чем сопля слона, и тянулась, как ипотека... Прибыли, вкололи что-то, подождали. Боль не уходит. Меня везут в привычную хирургию, где медсестра так и не поверила, что в этот раз я не бухал, оно само. Мне сначала хужеет. Потом херовеет. Когда мне уже похуёвело, я сблевал сквозь зубы и заумолял пристрелить меня. С липкой зелёной кушетки пересадили в кресло-каталку и повезли на УЗИ. По пути меня опять вырвало на коридорный кафель. Я попросил прощения у медсестры, но она с бледным лицом ответила, что ничего страшного. В кабинете УЗИ и моя медсестра, и оператор УЗИ (не знаю, как правильно) вдвоём разгибали меня для удачного снимка. Было больно, ска...
Мне в тот день сделали кучу уколов от боли. Привезли в палату, выгрузили на койку, а я вцепился руками в рамку изголовья и не мог отпустить, потому что боль никуда не девалась и не становилась легче. Поставили капельницу. Медсестра сказала, что уже должно было отпустить, ведь они влили в меня максимум разрешённой дозы. А мы же не такие! Мы терпели ещё несколько часов (без упрёка медперсоналу). К вечеру смог уснуть.
С утра был бодрячком. Но пришёл сначала хирург, заявив, что операция будет на днях, а потом и анестезиолог с вопросами про вес, рост, возраст, цвет кожи, отношения с алкоголью и любимого режиссёра. Мол, удалим твой жёлчный, и всех делов. Отвечаю:"Да скорей бы уже."
Я просто слонялся по коридору потом, принимая периодические капельницы и на сдачу выдавая анализы. Через пару дней побывал на ФГС. Неприятно, ска!
Утро перед операцией и не помню -- обычное весеннее утро. За окном солнышко плавило снег на крышах домов, бегали двухэтажные собачки, робко пробивались из-под юбок первые коленки... Только побрил живот и хозблок -- "Пошли резаться, уважаемый!"
Заводят в операционную. Ох, бля! Знакомая полутьма, кафель, занавески, запах, гландовские флэшбеки. И я был готов сквозануть оттуда роем диких меринов, но это отношение... Оно было оооочень мягким и тёплым, располагающим, родным. Две ассистентки были просто на высоте. Одна молоденькая, другая -- не очень, но в дуэте они дополняли друг друга, вытесняя тревогу за пределы больницы. Обе прекрасны, хоть я так и не увидел их без масок.
Меня воздвигли на операционный стол, сунули в вену иглу, ещё что-то расспрашивали. Помню, когда велели снять футболку, одна из них восхищённо воскликнула:"Да ты похудалец! Много скинул?" И я на ходу рассказывал про способы борьбы с внутренним (и не очень) сумоистом в рамках российского быта, и искромётно пошучивал на тему "штаны падают при виде вас", пока меня готовили к препарациям. Где-то здесь я и начал слегка нервничать, потому что обзор был ограничен, тело прикреплено к столу, а судьба предрешена. Явился анестезиолог с предложением рассказать мой любимый анекдот, попутно орудуя с капельницами вне моего поля зрения. И я такой:"Заходят как-то в бар Чапаев, танк Т-911, Обама и небольшое стадо мамонтов..." И всё. Отруб основательный. НИ-ЧЕ-ГО. Это в плане телесных ощущений.
В наркозном же бреду я насмотрелся мультиков за милую душу. И переливчатые калейдоскопы из расплавленных осколков цветного пластелина, и падения с высот в сыпучие недра разума, и крокодил Гена, жаждущий в тот самый анекдот, и сиськи Джессики Альбы, и схема устройства сверхсветового двигателя.
Потом открываю глаза. Хочу не разговаривать, а мычать. Из живота торчит трубка, а изо рта -- шланг. Пить охота так, что даже кушать не могу. Голову повернуть тоже не могу. А справа ненавязчивый рёв типа "Гаааааль! Бляяяя! Гааааааааааль!". Слева -- тишина. Подходит медсестра, которая молодая:"О, пришёл в себя. Моргни, если всё окей." Моргнул четырежды. "Всё прошло удачно, ты до утра побудешь здесь, в реанимации под наблюдением. Трубку интубационную чуть позже вынем, терпи пока. Молодчина."
А я-то чё? Я и не помню ж нихера...
Но ОЧЕНЬ хочется пить. Вода мерещится. Когда попытался сглотнуть сухостой, вырвало настолько жёлтой жижей, что я решил, будто под наркозом мне скормили одного из Симпсонов.
Потом заходил хирург. Спрашивает:"Как самочувствие?" А я такой:"Как будто часть меня уже не со мной..." Ухмылка. Взгляд исподлобья. И в сторону:"Э, анестезист. Он говорит, будто часть него уже не сним! Ха-ха! Вот ведь юморист, долбоё..." -- звук стихает.
Слышу слева:"Валер, эт ты? Валерка!" Сестра (закатывая глаза):"У нас тут с тобой двое. Женщина с белой горячкой и дедулик с деменцией. Скучать не дадут." И упорхнула.
А вышеназванный дуэт скучать и не дал. Когда через пару часов из моего горла извлекли трубку и я смог поворачивать голову, то быстро сообразил, что нахожусь в Чистилище. Тётка справа -- дородная мадама лет сорока пяти, в телесах -- всё время звала Галю, блядь, ёбаного в рот и пиздеца ссаного, пытаясь скинуть с себя простыню и выпнуть капельницу. Возле неё была основная движуха. Делириум тременс, хуль. А когда она вырубалась от влитых медикаментов, то восставал из мёртвых дедок слева (он был за ширмой почему-то) и искренне, неистово звал Валеру. И один раз от нехуй делать я откликнулся.
Дедулик: Валера! Валера, ты где где?!
Я: Да здесь я! Заёб орать, дорогой!
Дедулик (обрадованно): Валерааааа! Скорее сюда иди! Тут раков просто дохуищщи! Наловим, наварим, семью угостишь! Ну!
Я (с интересом): Где раки?
Дедулик: Да вот прямо тута! По стенам ползают! Полно! Иди скорее!
Я (охуев слегка): Не, спасибо, мне ещё огород поливать...
А через три дня меня выписали, отрезав от жёлчного пузыря и десяти дней социальной жизни. И при выходе из больницы я пошёл за жижей для электронной сигареты. Город был пуст. Ни машин, ни пешеходов, ни ветра. И магазин оказался закрыт. Чуть не решил, что очнулся 28 дней спустя, но...
Пришло время Ковид-19, маму его через пень в душу.
