Значения слов в языке со временем изменяются. Латинское слово «сlassicus» («образцовый», «являющийся примером для подражания»), произошло от «classis» («группа населения»). А «classis» произошло от глагола «calare» – «созывать».
«Эй, патриции налево, плебеи направо! По группам населения стройся!»
А где строиться-то? Каждая группа должна быть на своём месте. Обведём это место чертой – и получится площадка, квадратик – «классик», как в игре в классики...
Впрочем, нам достаточно просто знать, что «классический» – значит «образцовый». Какое же искусство считается «образцовым», а какое нет?
Давайте посмотрим на изображения куроса (юноши) и коры (девушки). Это древнегреческие скульптуры периода архаики (древности). Так древние греки изображали людей в VII веке до новой эры.
Курос и кора. VII в. до н.э.
Сравним куроса и кору с мужским и женским скульптурными портретами работы древнегреческого скульптора Поликлета. Это уже и есть так называемый «период классики» – V век до новой эры. Сравните их с архаическими изображениями!
Древнегреческие скульптуры "классического периода", V в. до н.э.
Сравнили? А теперь посмотрим на два ещё более поздних скульптурных портрета классической эпохи. Сравните их с работами Поликлета! Что меняется?
Архаические портреты вообще мало похожи на живых людей, а у Поликтета весьма похожи! Но, если сравнивать Поликтета с более поздними портретами, то видно, что поздние натуралистичнее, как-то живее, что ли… Говоря научным языком, в них меньше условности.
Скульптурные портреты позднеклассического стиля
Поликтет словно изображает «людей вообще» – красивых, образцовых, но вместе с тем чуточку условных, обобщённых людей. А более поздние портреты максимально приближены к живой натуре, индивидуальны.
А теперь давайте посмотрим на работы современных скульпторов… Что мы видим?
Современные скульптуры
Снова больше условности! Это уже больше на архаичных куроса и кору похоже, чем на живых людей!
Вот где-то между древним и современным искусством, «в золотой середине», и находится то искусство, которое принято называть классическим.
Классическое изображение – это такое, в котором ничего «ни убавить, ни прибавить». А в «не классическом» всегда нужно что-то домысливать (добавлять) или, наоборот, хочется убрать что-то мешающее, даже раздражающее…
Но следует помнить, что у разных эпох были свои классики и свои представления о классическом. Об этом мы будем рассказывать в следующих выпусках. Следующая статья будет посвящена Эпохе Возрождения.
...который в 1941 году вытащил сигару изо рта у Черчилля и сделал самый известный снимок самого известного британца (как утверждает Би-Би-Си по результатам опросов).
Фотограф Юсуф Карш (1908—2002) родился в армянской семье, жившей на юго-востоке Турции. Во время турецкого геноцида армян потерял многих родственников, бежал с родителями в Сирию, а позже отправился в Канаду к дяде. В середине 1920-х Юсуф жил в Квебеке, подрабатывал в дядиной фотостудии, потом переехал в Бостон и четыре года учился у тамошнего мастера, потом вернулся в Канаду, в 1932 году открыл собственную студию фотопортрета...
...и вскоре прославился. Этому способствовало не только расположение студии в центре столичной Оттавы, но и мастерство Карша. Портфолио пополняли портреты знаменитостей, среди которых оказался Уинстон Черчилль, посетивший Канаду с официальным визитом. Фотография британского премьер-министра без сигары и с недовольным лицом, которую супруга американского президента Элеонора Рузвельт назвала первым серьёзным поражением Черчилля, в 1945-м красовалась на обложке журнала Life.
Справочник International Who’s Who за 2000 год сообщает, что Юсуф Карш сделал фотопортреты пятидесяти одного из сотни самых известных людей ХХ века — особ королевской крови, политических деятелей, актёров, писателей, художников...
По воспоминаниям самого Карша, когда он снимал Одри Хепбёрн в Голливуде и обмолвился о её утончённой ранимости, прекрасная актриса сказала, что это отпечаток тяжкой жизни в годы Второй мировой войны...
...а в 1963 году советский руководитель Леонид Брежнев согласился позировать Юсуфу Каршу в Кремле с условием: на портрете он будет так же прекрасен, как Одри Хепбёрн. Правда это или нет, но снимок сохранился.
Как устроено современное общество. Почему в 70-е годы человечество отказалось покорять космос. Для чего возникло общество потребления.
Есть такая наука – этология. Она изучает поведение животных. Однажды этологи обратили внимание на интересную закономерность в поведении австралийских волнистых попугайчиков.
Когда волнистым попугайчикам голодно, они образуют «социальные сети»
Они умеют предчувствовать наступление засухи. Засуха – это бескормица; большой стае в засуху не прокормиться, а значит, надо как-то сокращать свою численность… И попугайчики перестают размножаться.
Они не составляют пар и не вьют гнёзд, а всё высвободившееся время посвящают бесцельному общению! В голодные месяцы попугайчики общаются между собой гораздо активнее, чем в «хорошие».
А когда всё хорошо – растят птенцов!
Этолог Виктор Дольник обратил внимание на то, что точно так же ведут себя и люди. Это не так заметно, потому что поведение людей гораздо многообразнее и сложнее. Но всё-таки люди – тоже животные, и в основе их поведения лежат те же базовые инстинкты. Так вот, людям тоже свойственно компенсировать общением недостаток полезной деятельности!
Проще говоря, кто мало делает, тот много болтает – и наоборот.
Но, как мы уже сказали, деятельность людей сложна и многообразна. В 70-е годы прошлого века капиталисты задумались – а можно ли узнать, что будет с их бизнесом через 10, 20, 50 лет?
Те, кому это было интересно, создали так называемый «Римский клуб». Скинулись по миллиончику, наняли самых лучших учёных – пусть выяснят.
В книжке «Незнайка на Луне» эта картинка изображала заседание большого бредлама. Большой бредлам, Римский клуб, Бейдельбергский клуб – по сути одно и то же
Учёные подумали-подумали и выпустили так называемый «Первый доклад Римскому клубу». Он назывался «Пределы роста». Краткое содержание: «Всё ужасно! Бизнесу развиваться некуда – нефть заканчивается, пресная вода заканчивается, свежий воздух заканчивается! А население, наоборот, растёт слишком быстро – еды на всех не хватает!»
С одной стороны, это было не так уж вредно – заставило капиталистов задуматься о том, чтобы беречь природу. Но с другой стороны, они испугались.
Дело в том, что есть в экономике такая штука – «расширенное воспроизводство». Это значит, в каждый следующий год ты должен производить и продавать товаров хотя бы чуточку больше, чем в предыдущий. Без расширенного воспроизводства капитализм невозможен. Если бизнес не «развивается», он погибает.
Заплатили капиталисты учёным ещё больше: «Думайте, как беды избежать, чтоб наш бизнес дальше развивался, а мы богатели».
А учёные смекнули: ага, выгодное дело – капиталистов пугать! И стали этим заниматься все кому не лень (и денег хочется). В результате было «научно установлено» ещё много ужасов. Например…
«Нехватка нефти»
В 2002 году было заявлено, что разведанных мировых запасов нефти хватит ещё на 10–12 лет, после этого нефть на Земле закончится. И что же? Прошло уже почти 20 лет, а нефть не закончилась и заканчиваться не собирается.
«Глобальное потепление»
Изменения климата происходят на Земле регулярно и от деятельности человека не зависят (зависят от нескольких других факторов, в первую очередь от изменения угла прецессии Земной оси, об этом в "Лучике" была отдельная статья). Ежегодно в атмосферу Земли выделяется (всеми живыми организмами и вулканами) более 550 миллиардов тонн СО2. Из них на долю человечества (и промышленности) приходится 8 миллиардов тонн – менее полутора процентов от общего объёма.
«Грядущий глобальный дефицит пресной воды»
Пресная вода относится к возобновляемым ресурсам: использованная загрязнённая вода либо фильтруется через почву, либо испаряется и выпадает осадками, причём этот процесс цикличный. В результате вода очищается. Беречь воду – хорошо и правильно, но меньше её от загрязнения не становится! (Подробнее об этом – в номере "Лучика", посвящённом экологии и "экологическому активизму".)
Грета Тунберг: «Все на борьбу с глобальным потеплением!»
Сегодня в мире происходит борьба между властными группировками банкиров и промышленников. С помощью мифа о «глобальном потеплении» промышленное производство объявлено опасным и невыгодным. От этого капитализация промышленных предприятий снижается – и банкиры (которые как раз и платят недобросовестным учёным за «доказательства») скупают эти предприятия у промышленников задёшево.
Так благодаря мифу о «глобальном потеплении» банкиры прибирают к рукам промышленность и становятся сильнее – а промышленники, наоборот, слабеют…
Космос и бессмертие
Пятьдесят лет назад (как раз в то время, когда начал свою работу Римский клуб) главным направлением научной мысли и технического прогресса был космос. Человечество совершало первые шаги на пути решения огромной задачи.
Плакат 60-х годов ХХ века
Пятьдесят лет назад человечеству казалось – нет таких преград, которые мы не преодолеем, нет таких задач, которые мы не решим! Человеческая мысль была направлена в бесконечность Вселенной!
Казалось бы, капиталисты тоже заинтересованы в освоении космоса – ведь учёные объяснили, что их «расширенное воспроизводство» не может продолжаться вечно. Грубо говоря, рано или поздно они станут производить товаров больше, чем есть людей, способных эти товары купить! Это называется «проблема пределов роста».
Но освоение космоса – это долго, когда ещё будет… А капиталистам власти и богатства хочется сейчас. И «проблему пределов роста» тоже надо решать сейчас…
Как возникло «общество потребления»
И капиталисты нашли другое решение. Им его предложили банкиры. «Мы, – говорят, придумали, как сделать так, чтобы люди вдесятеро больше ваших товаров покупали, чтобы ваше расширенное производство по-прежнему продолжалось».
Вот какую схему предложили банкиры...
1.
Допустим, человек хочет купить холодильник, а денег у него нет. Тогда банк предлагает ему кредит. Типа берёшь у нас сейчас 30 тысяч и покупаешь холодильник, а отдавать будешь понемножку, частями – ну и постепенно, через год отдашь. Только не 30 тысяч, а 40, чтобы нам тоже выгодно было, ладно?
2.
Человек купил холодильник, расплачивается потихоньку по кредиту, уже половину выплатил. Ну, приходится «ужиматься», конечно: лишний раз мороженого не купишь, в кино не сходишь – надо кредит отдавать. А тут опять из банка звонят:
– Слушай, мы понимаем, что тебе нелегко нам кредит отдавать, да ещё, наверное, и стиральную машину теперь хочется – признавайся, хочется ведь?
– Ну хочется, а что делать?
– А вот что! Мы тебе ещё один кредит выдадим. Целых 60 тысяч! Ты за эти деньги и по первому кредиту с нами рассчитаешься, и на стиралку останется!..
...И так много раз. Человек доволен: чего только ни накупил, и вот уже на собственный дом кредит предлагают! Подумать только – дом!
Ведь раньше этот человек даже холодильник не мог купить! А теперь всё может. И капиталистам-промышленникам хорошо: у них вон сколько всего покупать стали, расширенное воспроизводство продолжается, бизнес растёт…
Эту схему, предложенную банкирами, стали называть «экономика стимулирования спроса». А людей, живущих по таким правилам, стали называть «общество потребления». В обществе потребления человек потребляет больше, чем может себе позволить, и даже больше, чем ему нужно…
Правда, про космос и бессмертие уже не думает. Неинтересно! Интересно новую вещь купить, интересно жить себе в удовольствие.
Вроде бы схема работает. Но есть ловушка. Ты взял кредит, потом, чтобы погасить его, взял следующий кредит – и так далее. Срок погашения долга по кредиту отодвигается – но сумма-то кредита растёт! В конце концов ты уже должен банку столько, сколько тебе за всю жизнь не заработать! А значит, ты никогда не расплатишься. Ты вечный должник!
Холодильник, стиральная машина и телевизор, купленные в кредит, принадлежат тебе (ты за них с банком расплатился теми деньгами, которые тебе сам же банк и выдал). А вот за дом ты не расплатишься уж никогда! Даже если продашь холодильник, стиральную машину и телевизор… Твой дом только понарошку твой, на самом деле – он принадлежит банку!
А раз так, то банк может тебе что угодно приказать сделать. Не будешь слушаться – отберёт дом, и выметайся со своим холодильником на улицу!
Вот как получилось. Вроде «всё у тебя есть», но ты себе не хозяин. Твой хозяин теперь – банкир.
Карикатура из западноевропейской газеты
И то же самое произошло с капиталистами-промышленниками. Они тоже угодили в эту ловушку! Ведь они тоже берут в банках кредиты, чтобы расширять производство. В результате сегодня вся мировая экономика должна банкам в три раза больше, чем она способна произвести.
Разумеется, капиталистам не нравится, что банкиры их вокруг пальца обвели. Вот они и начали бороться с банкирами.
Говорят: «Так не бывает, чтобы денег в экономике было в три раза больше, чем товаров, не считается это! Давайте решать, что делать!»
А банкиры им: «Ещё как считается! Ничего не будем решать!» И «глобальным потеплением» их – хрясь! Дескать, если не будете нас за главных считать, мы вас вообще разорим…
«Великая перезагрузка»
…И называется это «системный экономический кризис». Как из него выпутаться, банкиры и капиталисты сами не знают.
Всякие шарлатаны, выдающие себя за больших мыслителей, предлагают им устроить «великую перезагрузку».
Для богачей главное что? Чтобы они богатыми оставались. Вот эту задачу и предлагается решить любой ценой. По плану «великой перезагрузки» банкирам и капиталистам надо помириться и объединиться в «промышленно-финансовые корпорации». Эти корпорации будут вместо государств. Им будет принадлежать всё. Все ресурсы (нефть, вода, воздух, земля) и все люди.
Частную собственность предлагается отменить. Люди будут жить не в своих квартирах, а в квартирах, принадлежащих той корпорации, на которую они работают. И все вещи в ней будут принадлежать этой корпорации. (Ну, кроме всякой мелочи типа зубных щёток.)
Учиться дети будут не в государственных или частных школах, а в «корпоративных». И каждая корпорация будет учить детей тому, что ей выгодно.
И больницы будут «корпоративные». И законы – тоже «корпоративные»!
Производство надо сокращать (помните про «пределы роста»?), а это значит, надо сокращать и потребление. В планах «великой перезагрузки» прямо говорится – люди должны есть не мясо (производить его «неэкологично» и дорого), а… переработанных сушёных сверчков! В них тоже много белка…
Один из авторов идеи «великой перезагрузки» – организатор Всемирного экономического форума Клаус Шваб
А выдавать людям этот «сверчиный белок» будут в корпоративных распределителях в обмен на работу и хорошее поведение.
Короче говоря, чтобы богачам в условиях кризиса сохранить своё богатство, все остальные люди должны стать очень-очень бедными. «Пусть мы станем в сто раз беднее, чем раньше - главное, оставаться в миллион раз богаче остальных!»
Разумеется, людям скажут, что это нужно для борьбы с эпидемией или ещё с какой-нибудь бедой. С глобальным потеплением, например. А чтобы люди в это поверили, богачи стараются, чтобы умных было поменьше – чтобы никто не мешал их планам. Для этого они снимают много дурацких (но интересных!) фильмов и телепередач, выпускают дурацкие (но очень красивые!) журналы, показывают дурацкую рекламу… Пусть, мол, дураков побольше становится!
Самый популярный герой рекламы – жизнерадостный дурачок или симпатичная дурочка
Космос отменяется?
Английский писатель-фантаст Артур Кларк в середине 60-х годов прошлого века составил «таблицу будущего», в которой предсказывал, что уже в 2000 году начнут колонизацию ближайших планет, в 2020 году начнут исследования межзвёздного пространства, а в 2030 встретятся, наконец, с внеземными цивилизациями.
Вместо этого человечество получило возможность общаться по интернету.
Когда попугайчики предчувствуют большую бескормицу, они рассаживаются на веточках и начинают с утра до ночи общаться. Когда люди почувствовали «пределы роста» и наступление «системного экономического кризиса», они изобрели «социальные сети» и принялись в них общаться:
«Привет, ты что делаешь? Я тоже ничего…»
Котики, «мемасики», «лулзы»… Интернет из полезного средства связи и источника информации стал рассадником безделья и глупости...
Чуть больше ста лет назад в США жил бравый моряк (капитан боевого крейсера), а также исследователь-историк по имени Альфред Тайер Мэхэн. Этого человека очень интересовал вопрос – почему одни империи успешно существовали на протяжении столетий и даже тысячелетий, а другие рушились буквально за несколько лет? Итоги своих многолетних исследований Мэхэн опубликовал в книге «Влияние морской мощи на историю», изданной в 1890 году.
Альфред Тайер Мэхэн (1840–1914)
В чём же суть «доктрины Мэхэна»? Он утверждал, что мощь и долговечность любой империи зависит от того, есть ли у неё мощный морской флот. Другими словами, «кто правит морем, тот правит миром». Важны не талантливые полководцы и многочисленные сухопутные победы (как, например, было у Наполеона), а хорошо защищённые и многочисленные морские торговые пути. И тогда обязательно получится мощная долговечная держава.
Прав он был или нет?
Египтяне, минойцы, финикийцы
Кто из народов древности достоин звания лучших мореходов в мире? Наверное, пальму первенства следует отдать финикийцам. В поисках новых торговых путей и колоний они сумели доплыть до нынешней Англии (полуостров Корнуолл) и Экваториальной Африки. Достижения карфагенского мореплавателя Ганнона смогли повторить только португальцы, и только в XV веке – то есть через 2 тысячи лет!
Плаванье Ганнона вокруг Африки
Однако можно ли сказать, что карфагеняне (или, как называли их римляне, «пуны») правили миром? Нет. Карфагенский флот считался лучшим в мире, но уже во время первой Пунической войны, оказалось, что римская пехота вполне в состоянии составить лучшим в мире морякам конкуренцию и даже побеждать их. В итоге Карфаген был разрушен, римляне победили.
Туле: загадочные греки
Современниками и торговыми соперниками карфагенян были греки. Греческие колонии были разбросаны по побережью Средиземного и Чёрного морей, в современной Турции, в Италии, даже в России – в Крыму (Херсонес, Феодосия, Фанагория), в устье Дона (Танаис).
Наивысшим достижением греческих моряков считается экспедиция Пифея из Массилии (современный город Марсель) на север. Пройдя через Гибралтарский пролив, Пифей пошёл вдоль берега Испании и Франции, затем обогнул Великобританию, вышел в открытое море и дошёл до загадочного «замёрзшего острова» Туле (Исландии или Гренландии).
Плавание Пифея
Однако греки не были «имперским народом». Каждая колония жила своей собственной жизнью, причём колонии неоднократно воевали друг с другом (например, Сибарис с Кротоном), становились союзниками то Рима, то Карфагена – в общем, древние греки очень неплохие мореплаватели, но не очень хорошие государственные строители. В итоге все они стали подданными Римской республики (а впоследствии – полноправными гражданами Рима).
Хитрые римляне
Римская империя – одна из самых долгоживущих в мире. Западная Римская империя просуществовала тысячу лет, а если добавить ещё и Восточную Римскую империю (Византию), то получится целых две тысячи. Насколько римляне были «морской державой»?
Безусловно, у Рима был мощный флот – в особенности торговый! Но... напрягаться со строительством многочисленного военного флота им пришлось. Римлянам на помощь пришла сама природа – все основные торговые пути в Римской империи пролегали по Средиземному морю, а оно со всех сторон окружено сушей. Римляне проанализировали ошибки древних греков и карфагенян и пришли к очень простому выводу: чтобы обезопасить морскую торговлю, нужно «просто» захватить всю сушу, окружающую море. Тогда можно будет планомерно уничтожить все пиратские базы и «пожинать плоды»: и торговля процветает, и большого военного флота содержать не нужно.
Римская империя – морская или всё-таки сухопутная?
Удался этот грандиозный замысел римлянам не сразу – однако уже в I веке нашей эры римляне гордо называли Средиземное море «Mare Nostrum», то есть по-латыни «наше море». Карфаген был уничтожен, греки – побеждены и превращены в союзников. Все торговые пути были вполне безопасными, снабжение крупных городов было налажено отлично, за попытки пиратства наказывали быстро и неотвратимо, а воевать на море было просто не с кем.
Такая образцовая ситуация длилась довольно долго – до тех пор, пока сама империя не распалась под натиском варварских племён. Заметим – сухопутных! Выходит, Римская империя несколько сотен лет «правила морем», но рухнула, проиграв варварам «на суше».
Капелька астрономии
Для того чтобы из сравнительно небольших внутренних морей, где «навсегда» не заблудишься, выйти в океан, капитану нужно средство для определения положения судна. Теоретические основы для определения местонахождения корабля по звёздам заложили ещё древнеримские астрономы, но вот составить на основе этих теорий точные таблицы для звёзд, Луны и планет никак не удавалось.
Иоганн Региомонтан (1436–1474) и Георг Пурбах (1423–1461)
Решили эту задачу только немецкие астрономы Пурбах и Региомонтан в 1474 году. Книга была издана в Нюрнберге, называлась «Эфемериды» и произвела среди мореходов эффект настоящей бомбы. Всего лишь через 18 лет после этого события Христофор Колумб откроет Америку...
О жадности: Испания и Португалия
Благодаря научным трудам Пурбаха и Региомонтана у капитанов появились первые в мире точные мореходные астрономические таблицы, которые позволяли определять положение корабля в море. Наконец мореплаватели могли «оторваться» от суши и отправиться на исследования неизведанных земель за океаном.
Первыми были португальцы и испанцы. «Эфемеридами» Региомонтана пользовались такие знаменитые мореплаватели, как Васко да Гама, Христофор Колумб, Фернан Магеллан. Испанцам и португальцам достались богатейшие колонии в Северной и Южной Америке, а также в Азии. Корабли, доверху гружённые серебром и золотом, шли в испанские и португальские порты... В 1580 году Испания присоединила к себе Португалию – так что испанцы, казалось бы, стали безраздельными «владыками морей». Но...
Галеон XVII века в разрезе
Но испанские короли тратили свалившиеся на них бешеные доходы на многочисленные войны по всей Европе (с итальянцами, немцами, турками, французами) и содержание роскошного двора, а не на поддержание флота в боевом состоянии. Король Филипп II постоянно задерживал выплату жалования своим солдатам и морякам и занимал деньги у банкиров Венеции и Генуи.
В Нидерландах произошла революция, эта страна начала против Испании войну за независимость – и выиграла. Слабеющий испанский флот постоянно терзали голландские и английские пираты – испанское золото уплывало (в буквальном смысле!) в Голландию и Англию. Испанская «морская империя» просуществовала ещё какое-то время – но «номером первым» испанские мореплаватели уже не были...
Возможно, если бы Испанией управляли более грамотно, она осталась бы самой мощной морской державой на долгие столетия. Ресурсы для этого у неё были – но, как это часто бывает в истории, они были потрачены «на другое».
Пока в Мадриде ели с золотых тарелок, в Амстердаме и Лондоне работали…
Летучие голландцы
Было время, когда крохотная Голландия вдруг обзавелась огромным флотом и стала ведущей морской державой мира. Как такое могло произойти?
«Первое место» голландцы (не без помощи Англии) отобрали у испанцев и португальцев, причём отобрали совершенно не рыцарскими способами. Голландские пираты беззастенчиво грабили испанские и португальские корабли, захватывали береговые базы и, наконец, даже умудрились прогнать португальцев из Индии и захватить монополию на торговлю пряностями!
Сейчас мало кто вспоминает, что знаменитый город Нью-Йорк был основан голландцами, да и назывались тогда будущие Соединённые Штаты Америки «Новой Голландией». Короче говоря, деньги лились в казну рекой, но...
Нью-Йорк (тогда ещё Нью-Амстердам) в XVII веке – и то же самое место в наши дни
Есть такая немножко грубая, но вполне понятная поговорка – «вор на вора наскочил». Дело в том, что, во-первых, «хозяйничание» голландцев в море совершенно не понравилось англичанам! А во-вторых, голландцы забыли про главное правило флота (помните, мы говорили об этом в начале?). Свой торговый флот они «раздули», а вот про военный забыли. В результате англичане попросту начали грабить голландские купеческие суда (как голландцы раньше делали с португальцами и испанцами) и парализовали всю голландскую торговлю. К концу XVIII века Голландия осталась ни с чем, а британцам досталась и богатейшая Индия, и «Новая Голландия» (США), и многое другое.
Одно из первых изображений будущего Нью-Йорка: деревянная крепость, мельница и десяток домов. По легенде, голландцы купили эти земли у индейцев за 60 гульденов
Соответствовала ли Голландия «доктрине Мэхэна»? Нет. Почему? Потому что стала уделять больше внимания флоту торговому, а не военному. Какое-то время она «правила морями», но не смогла защитить свои торговые пути.
Владычица морей
Великобритания стала морской державой номер один далеко не сразу. Для этого сначала, в XVI веке, англичанам понадобилось одолеть грозный испанский флот, а в XVII–XVIII веках те же англичане целых четыре раза воевали за морское господство с Голландией. Полноправной «владычицей морей» эта страна была чуть больше 150-ти лет.
Великобритания страна небольшая, и собственные её ресурсы ничтожны. А для того чтобы иметь мощный флот и постоянно поддерживать его «в боевой форме», в те времена были необходимы – что? – совершенно правильно, лес, из которого строят корабли, железо для гвоздей и льняная пенька, из которой плетут канаты и верёвки. Уже к середине XVII века в самой Англии пригодного для постройки морских судов леса совсем не осталось – даже знаменитый Шервудский лес, в котором совершал свои подвиги славный разбойник Робин Гуд, давным-давно был вырублен. А потому Великобритания очень сильно зависела от поставок леса и железа (из Германии, Швеции, Норвегии и североамериканских колоний), а также смолы, пеньки и канатов (из России).
Английские послы на приёме у Ивана Грозного
Во время войн (война за испанское наследство, война за независимость США, наполеоновские войны) страна рисковала остаться совершенно без ресурсов. Только за один 1809 год из Канады в Англию было доставлено около 90 000 грузов леса – то есть ежедневно разгружалось по 250 кораблей!
Индия, XIX век. Товары ждут отправки в Англию
Обширная морская торговля Великобритании была огромным плюсом для страны – но и не менее огромным минусом. Соответствовала ли Великобритания «доктрине Мэхэна»? Да, соответствовала, и на какое-то время ей удалось стать самой мощной империей мира. Но ограниченность ресурсов «в карман не спрячешь». Страна попросту «надорвалась». Окончательно «добили» Великобританию две мировые войны в ХХ веке и распад мировой колониальной системы...
Так прав ли был Мэхан? То ли государство, которое владеет морскими путями, становится главным, или наоборот: которое становится главным, то и захватывает морские пути?
Вспомним, с чего мы начали. Для того, чтобы «владеть морем», нужны два флота: военный и торговый. Военный нужен, чтобы защищать торговлю, а торговый – чтобы иметь средства на содержание военного флота! Спрашивается: какой флот главнее?
Приоткроем завесу над одной тайной, о которой не принято рассказывать в школе. Дело в том, что существует не одна, а две науки-истории. Первая – это история государств, история королей и войн. Она известна достаточно хорошо – о ней пишут в учебниках. А вторая история – это история купцов и банкиров, «тайная история денег». Её изучают немногие, и учебников о ней говорят разве что мимоходом…
Вспомните, какие средневековые государства были самыми сильными, самыми главными? Германия (точнее «Священная Римская империя германской нации»), Франция, Англия… А что мы знаем о средневековой Италии?
Множество мелких княжеств, которые всё время между собой воевали. Феодальная раздробленность! Согласно школьной «истории войн и королей», у итальянцев не было единого государства, потому что они не могли договориться между собой, кому подчиняться – римскому папе или германскому императору. Но согласно «истории денег» причина была в другом…
Власть менял и ростовщиков
Слово «банк» – итальянское по происхождению. Происходит от итальянского слова «banco» – скамья, на которой меняла или ростовщик раскладывал монеты.
Бернардо Строцци (1581–1644, родился в Генуе, умер в Венеции). «Менялы и ростовщики»
Какова была роль менял и ростовщиков?
Купцы покупали и продавали свои товары в разных странах, где были разные деньги. Меняла обменивал монеты одних государств на монеты других «по курсу». Например, золотые венецианские дукаты – на серебряные германские талеры. А ростовщик давал деньги «в рост». Например, тебе срочно необходимы десять дукатов – идёшь к ростовщику и берешь у него их в долг. Но отдать придётся больше, чем взял, – долг «растёт»! Сегодня мы называем ростовщиков банкирами.
Так вот, слово «банк» не случайно итальянское! Именно в средневековой Италии в XI–XII веках образовались мощные «торговые и банковские дома»: Венецианский, Генуэзский, Ломбардский, Флорентийский… Их власть была незаметна, но она была огромной. Например, именно итальянские банкиры организовывали крестовые походы – потому что это были «выгодные коммерческие предприятия»!
Согласно «истории королей» Первый крестовый поход был объявлен папой Урбаном по просьбе византийского императора Комнина. Но зачем католическому папе понадобилось помогать православному императору? Ведь совсем незадолго до Первого крестового похода между Римом и Византией произошёл «великий раскол»!
Объединяло римских пап, византийских императоров и западноевропейских королей одно – они все были должниками «венецианцев» и «генуэзцев». Должниками в буквальном смысле! Итальянские банкиры опутали сетью долговых обязательств все королевские дома Европы, и редко какая большая война в то время велась без учёта их интересов.
Именно поэтому в средневековой Италии не было единого сильного правителя – он бы попытался подчинить итальянских банкиров своей власти, а им это было не нужно. И они этого не допустили.
Знаменитый «путешественник» Марко Поло (1254–1324), первый европеец, посетивший Китай, был агентом Венецианского торгового дома
Ост-индские компании
«Незаметные» итальянские банкиры были неофициальными властителями Европы на протяжении четырёх веков. Когда португальцы и испанцы открыли морские пути в Индию и Америку и начали получать огромные доходы, власть банкиров пошатнулась, но они поправили дело, поддержав Голландию с её стремительно развивающейся промышленностью. (Напоминаем, Голландия была главным врагом Испании.)
Венецианцы организовали Голландскую Ост-индскую компанию. Эта торгово-финансовая организация, которой принадлежало исключительное право морской торговли, существовала как бы «помимо государства» (почерк венецианских банкиров). Ост-индская компания имела собственную армию (!), сама чеканила деньги (!), сама назначала администрацию в восточных колониях.
В то же время (даже чуть раньше) свою Ост-индскую компанию учредили англичане. Однако первое время английская компания не была успешной. Она не приносила торговой прибыли и зарабатывала только… пиратством!
Королева Елизавета Английская, соучредительница Английской Ост-Индской компании, посвящает "королевского пирата" Френсиса Дрейка в рыцари
И тогда англичане поняли: им нужна война. Победив голландцев (не сразу: напомним, для этого понадобилось целых четыре англо-голландских войны!), англичане отобрали у них большую часть колоний, – и началась эра господства Британской (бывшей Английской) Ост-индской компании.
Виллем ван де Велде Младший (1633–1707, родился в Голландии, умер в Англии). «Сражение у Мартиники». Эпизод второй англо-голландской войны
Ост-индская компания англичан переняла «венецианский почерк» голландской компании. Это была организация «над государством». А во-вторых, бывшие итальянские банкиры, которые уже давным-давно не жили в Италии, а распространились по всей Европе, приняли активное участие в создании Английского банка
Иллюстрация к драме Уильяма Шекспира «Венецианский купец»
Точнее говоря, Английский (прежде – Лондонский) банк учреждён кланом Ротшильдов. Именно Английский банк первым в истории начал практиковать «операции с частичным покрытием». Что это такое – долго рассказывать, скажем пока так: это главный финансовый инструмент в сегодняшней экономике – и именно он привёл к нынешнему экономически-финансовому кризису: к тому, что совокупный мировой долг втрое превышает мировой ВВП. Ничего себе «частичное покрытие»!
Подробнее мы говорили об этом в следующей публикации, которая будет называться... «Жадные правят глупыми».
Существуют ли «венецианцы» сегодня?
Разумеется! Тот же Английский (Лондонский) банк и другие частные банки (Берлинский, Гамбургский, Амстердамский) в начале ХХ века объединились в организацию под названием «Федеральная резервная система США», а соблюдать мировые интересы этой организации после Второй Мировой войны была назначена организация под названием «Международный валютный фонд». Получается, от «венецианцев» до МВФ расстояние «короче воробьиного носа»!
А принципы существования Ост-Индских компаний возродились в практике нынешних «транснациональных корпораций» – крупных промышленно-финансовые объединений, у которых есть свои торговые сети, средства массовой информации, общественные организации, благотворительные и целевые накопительные фонды, научные лаборатории, службы безопасности («армии») и даже разведки.
Зависят ли они от государств, на территории которых работают? Нет! Они же транс-национальные! И очень часто действуют во вред правительствам и народам тех стран, в которых ведут свою деятельность, если эти правительства не обеспечивают им максимальной выгоды. А заботит ли их здоровье или образование населения этих стран? Подумайте сами…
Купцы всегда путешествовали из страны в страну, и потому судьба купца (если он хороший, удачливый купец) с судьбой одной определённой страны не связана…
Это была статья из журнала "Лучик"
Бесплатно скачать и полистать номера журнала можно по этой ссылке
Заметил этот пост и вспомнил, как лет десять-двадцать назад занимался популяризацией классической музыки среди молодёжи и составлял для них такую памятку. Новое поколение уже выросло, а как погляжу, ничего в этом мире не изменилось.
Правила посещения концерта академической музыки
Итак, вы собрались (вас уговорили, вас потащили, вас заставили) посетить концертный зал. И не с какой-нибудь зубодробительной попсой в программе без антракта и с дискотекой между кресел, а на нормальный, адекватный академический концерт классической музыки. Если вы посещаете подобное мероприятие в первый раз, то прочтите обязательно. А если во второй, третий и, я не побоюсь этого слова, четвёртый — выучите наизусть!
Вопрос «в чём идти» сейчас не стоит так остро, как это было каких-то двадцать лет назад. Современные филармонии, концертные залы и театры уже почти смирились с тем, что вечерние наряды — это, скорее, исключение, чем правило. Поэтому, если в пригласительном билете «дресс-код» не указан отдельной строкой, то наденьте ваш любимый спортивный костюм или шорты со шлёпанцами и смело отправляйтесь по маршруту, диаметрально противоположному дороге на концерт.
Если у вас есть дети, оставьте их дома, бабушке, маме, свекрови или в детском саду. Никогда не понимал, зачем тащить на концерты классической музыки своих малолетних детей в возрасте до 16 лет? Им же там будет скучно, и они начнут ныть, елозить, играться с телефоном и билетиками, просить воды, шоколадку или в туалет, громко шептать или даже кричать. А если не с кем оставить детей, то откажитесь вообще от идеи посетить концерт — кроме вас там будут люди, для которых подобный шумовой фон, создаваемый одним-единственным ребёнком в зале, является несовместимым с музыкой.
То же касается тех, кто простыл. Что бы там ни говорили, но классическая музыка не обладает чудодейственными свойствами по излечению кашля или насморка, поэтому кашлять, чихать и сморкаться в платочек на протяжении всего концерта, сидя в зале, — вопиющее неуважение к тем, кто пришёл туда послушать музыку, а не ваши хрипы.
Академическая публика, в отличие от всяческих попсовиков-затейников, весьма пунктуальна и ей не требуется так называемый «разогрев», в течение которого зрители стекаются на концертную площадку, гудят в зале и бурно обсуждают прошедшие выходные. Не опаздывайте! А если опоздали, то не ломитесь в закрытые двери концертного зала. Дождитесь антракта. При этом антракт — это когда после аплодисментов посетители начинает неспешно покидать зал, чтобы сходить в буфет или туалет. То есть даже если зал рукоплещет между программными произведениями, кричит «браво», но остаётся на своём месте, — всё равно проявите чуточку уважения к тем, кто пришёл вовремя, и выкиньте из головы мысль найти своё место после начала концерта. Максимум, что можно себе позволить в такой ситуации, уговорить смотрителя пропустить вас на крайние и ближайшие ко входу свободные места.
Ну-с, вы подобающим образом одеты, не опоздали, пришли без детей и кашля, — самое время выключить телефон. Да, как бы банально это не звучало, но вторым по величине раздражающим фактором, после детского плача и взрослого кашля на концерте, является тренькающий в кармане очередного идиота мобильный телефон, зазвонивший именно в тот момент, когда весь оркестр или солист ушли в тончайшее пианиссимо.
Про опоздания сказано выше, но что делать, если вдруг срочно потребовалось покинуть зал во время концерта? Лучше всего не дёргаться до антракта или окончания концерта — хождения по залу во время исполнения, особенно на звонких каблуках, нервируют не только слушателей, но и музыкантов. Но если вам вдруг стало плохо, то не ломитесь через всех напрямую к выходу, а спокойно и с извинениями направьтесь к ближайшему проходу в зале и как можно тише (в значение «не шумя», но не «медленно») идите на выход. Пригибаться при этом совершенно не нужно, — вы же не в кинотеатре.
Если вы — пресса или, как это сейчас стало модным, «великий фотограф», то за постоянные вспышки в глаза исполнителей, которым нужно видеть ноты, концертмейстера и дирижёра, остатки вашей совести должны вывести вас из зала, разбить вспышку, надавать вам по шее и лишь затем допустить до фото-, видеохроники. Уважайте зрителей, позволяя им смотреть не только на ваш творческий зад в попытке поймать удачный ракурс, но и насладиться происходящим на сцене.
Я надеюсь, все понимают, что время концерта говорить друг с другом не принято? Редкие реплики восторга или разочарования не регламентируются, но постоянный разговор, пусть даже и очень тихий, лучше отложить на потом. Вы ведь не одни на концерте!
На концертах классической музыки многие теряются, когда можно аплодировать, а когда нельзя. Так вот, между программными частями одного и того же произведения обычно не аплодируют. Как правило, большинство классических произведений состоят из трёх частей, а уж до трёх, я думаю, считать умеет каждый. Если композитор написал произведение из двух, четырёх или даже шести и более частей, то об этом обычно говорят при объявлении произведения.
Если вы сбились со счёта, то вам должен помочь следующий совет: аплодируйте только тогда, когда увидите, что дирижёр повернулся к вам лицом на поклон, когда струнные опустили смычки (все группы: первые и вторые скрипки, альты, виолончели и контрабасы — они всегда ближе всего к зрителю на краю сцены и их очень хорошо видно), когда солист убрал руки от инструмента или когда конферансье зачем-то спешит на сцену. На худой конец, воспользуйтесь правилом большинства — поступайте также, как и пять ваших соседей (по одному слева и справа, и трое впереди). Даже если вы все вшестером ошибётесь, то хоть в группе вы не будете чувствовать себя единственным идиотом.
Не надо вскакивать с мест и аплодировать сразу же, как только закончилось произведение. Позвольте залу насладиться двумя-тремя секундами тишины, ощутить послезвучие, осмыслить услышанное — это ведь и есть тот самый кайф, ради которого туда ходят люди. Аж прям бесят те люди, которые ходят на концерты, чтобы поаплодировать, которые прямо-таки ловят этот момент, когда прозвучит финальный аккорд, чтобы секунда-в-секунду завопить «браво» и показать всему залу, вот я какая благодарная и вся такая из себя музыкально-просвещённая.
Вставать после окончания концерта или не вставать, провожая музыкантов со сцены аплодисментами, решает каждый сам. Если выступление очень понравилось, то можно проводить артистов стоя. И тут срабатывает всё то же правило большинства, когда пятеро ваших соседей встали, то вы волей-неволей тоже подниметесь, даже если совершенно не впечатлились от услышанного. Однако, вставание с мест — это, зачастую, признак провинциальности. В очень редких и исключительных случаях академическая публика провожает музыкантов стоя. И это действительно должен быть очень редкий или очень исключительный случай, который перечёркивает всё ранее услышанное и увиденное, открывая совершенно новые грани в исполнительском, дирижёрском или композиторском мастерстве.
Знаете, кто был любимым певцом Владимира Высоцкого? Не из оперных, а из исполнителей в том же жанре, что и сам Владимир Семёнович, – под аккомпанемент гитары-семиструнки? Алёша Димитриевич.
Его мать была петербургской цыганкой, отец – сербским цыганом; в России Алёша Димитриевич почти не жил – лишь несколько лет в детстве. Но сколько же в его пении чувства и... настоящей русской тоски по Родине!.. (Минутку терпения, к ботиночкам мы сейчас вернёмся.)
Голос у Алёши "невеликий", сиплый, он и запел-то случайно: в семейном ансамбле Димитриевичей был аккомпаниатором, а пели сёстры... Но вдруг запел. И люди ахнули. Ну, не все, конечно. "Кто любит арбуз, а кто свиной хрящик" – у одних "душа праздника просит", а у других – "всплакнуть хочет".
Теперь – "ботиночки". Песню (или правильнее "городской романс"?) "Я милого узнаю по походке" кто-то знает в исполнении Гарика Сукачёва и Александра Ф. Скляра, кто-то – в исполнении братьев Жемчужных. А вот исполнение Димитриевича:
Что же такое "ботиночки нариман"? До Алёши эту песню исполнял Юрий Спиридонович Морфе́сси, русский эстрадный и оперный певец (фамилия у него греческая). Звучала она тогда, в самом начале ХХ века, несколько иначе, а "ботиночки" в ней были и вовсе другие, послушайте:
Не "нариман", а "на рипáх". Что такое рипы́? В городской бытовой культуре того времени, в мещанской среде, были в моде ботинки "со скрипом". В скрипящей обуви молодые парни находили особый шик. (Ну, вроде как в наше время ездить с доносящейся из автомобиля громкой музыкой; на языке зоологии это называется "оставлять звуковую метку", а на человеческом – "привлекать внимание".)
Вот для этого мастера изготавливали специальные вставки в подошвы, которые "рипали" – издавали требуемый скрип. (Слово "рипать" родственно понятному нам "скрипеть", пришло с Юга России: "чоботы з'рипáми" – "ботинки со скрипом".)
Но откуда же потом взялся "нариман"?
Может, Алёша Димитриевич просто не расслышал? Его русский был не "на пять с плюсом" – например, он иногда путал в песнях падежные окончания слов... Но нет. Алёша тут не при чём. В воспоминаниях Анатолия Мариенгофа, товарища Есенина по поэтическому объединению имажинистов, читаем: "Одет я во все белое – белые брюки, рубашка, длинный белый плащ, белый шарф и ботинки нариман"… (1923 год).
По одной версии, "нариман" – это аббревиатура, образованная от "North Association Russian Imperial Merchandise Apparels Nationwide" ("Общенациональная северная ассоциации российских имперских товаров и одежды"), – так называлась одна из крупных фирм по производству галантерейных товаров во времена НЭПа.
По другой, Нариман – имя владельца фирмы. В любом случае, "нариман" – это название! Вроде как мы бы сегодня сказали "кроссовочки он носит адидас". А выглядели "ботиночки нариман" примерно вот так:
– Что это за сияющая чепуха? Откуда? Я что просил? Купить при-лич-ные бо-тинки! А это что? Неужели доктор Борменталь такие выбрал?
– Я ему велел, чтоб лаковые. Что я, хуже людей? Пойдите на Кузнецкий, все в лаковых...
Стильная вещь, не правда ли? Как сказала бы одна литературная героиня, ж-ж-жють!
Кстати, вот совсем ранний вариант песни "про ботиночки", он назывался "Скоро милая уедет". Мелодия та же, текст узнаваем, но никаких "ботиночек", ни "на рипах", ни "нариман" в ней ещё вовсе нет. Послушайте. Только чур не плакать...
"Я тебе сейчас офигенный сюжет расскажу", — часто говорят писателям доброхоты. Но рассказывают фабулу, то есть последовательность событий, а сюжет — это события в том порядке, в котором о них узнаёт читатель. И сюжет, в отличие от фабулы, зависит именно от писателя.
Кое-что интересное на тему таких ошибок можно узнать из монументального труда "Антикоучинг. Как НЕ НАДО писать". Подвох в том, что даже хорошо рассказанная история — ещё не литература, которая требует наполнить историю мыслью, а не просто поделиться очередным анекдотом.
Вот, например, снимок чучела из магазина Kentucky Fun Mall. Зверя называют Pablo Esco-bear — это каламбур в честь знаменитейшего колумбийского наркобарона Пабло Эскобара — или просто "кокаиновый медведь". Рассказывать его историю можно линейно, как фабулу...
...а можно выстроить сюжет издалека и начать с сюрприза, который сентябрьской ночью 1985 года свалился на жителя штата Теннесси. Не прямо на голову, но неподалёку от коттеджа американского селянина с неба рухнул парашютист в армейской экипировке, очках ночного видения и бронежилете. Небесный гость был мёртв.
Полицейские обнаружили в его рюкзаке сорокакилограммовую упаковку кокаина стоимостью около пятнадцати миллионов долларов, пять тысяч долларов наличными, шесть золотых монет и ключ от самолёта. Самолёт нашёлся через день. Cessna 404 разбилась в сотне километров от места падения пилота, и в салоне лежали восемь таких же, как у покойника, пакетов с кокаином, пронумерованные от первого до девятого: пакета номер три не было.
Неизвестным парашютист оставался недолго. Его опознали как Эндрю Картера Торнтона, человека увлекательной судьбы. Он учился в юридической школе, служил в полицейском отделе по борьбе с наркотиками как агент под прикрытием и занимался контрольными закупками кокаина у наркодилеров, а в свободное время выучился пилотировать самолёт, получил лицензию и совершил не одну сотню прыжков с парашютом.
К 1977 году Торнтон уже сам энергично торговал кокаином и марихуаной. Он ушёл из полиции — официально для того, чтобы открыть собственную юридическую практику, а в действительности сделался лидером преступной группировки, которая занималась контрабандой наркотиков из Колумбии.
Через несколько лет Эндрю Торнтона задержали бывшие коллеги. Опытный юрист не стал дожидаться доказательств обвинения, заключил сделку со следователями, отбыл небольшой срок и вышел на свободу ещё более опытным.
Позже информатор снова сдал Торнтона, только теперь уже агентам ФБР, и контрабандиста опять взяли в разработку. 11 сентября 1985 года, когда он возвращался с очередным грузом кокаина из Колумбии, за его двухмоторной "сессной" увязались два самолёта федералов. Торнтон сбросил часть товара над лесом, а потом, прихватив одну из упаковок, выпрыгнул из самолёта, но слишком поздно раскрыл парашют и погиб.
Наркотики — это смерть. Колумбийский груз Эндрю Торнтона убил не только его самого. Три месяца спустя в лесу, над которым наркодилер совершил свой последний полёт, нашли мёртвого медведя. Бедняга наткнулся на одну из упаковок, сброшенных Торнтоном с самолёта, разгрыз её и умер от передозировки: врачи констатировали дыхательную, почечную и сердечную недостаточность, гипертермию и внутримозговое кровоизлияние.
Так вполне здоровый медведь превратился в чучело по прозвищу Pablo Esco-bear и украсил собой магазин...
...а рассказ о нём и о виновнике такой метаморфозы не достиг уровня литературы хотя бы потому, что сообщает читателю о событиях фабулы, слегка закрученных в сюжет, но не содержит подтекста и послания к читателю.
Это просто байка. Из которой, впрочем, человек с мозгами может сделать кое-какие выводы.
Каждый, кто читал рассказ, наверное, задавался этим вопросом. В самом деле, зачем? Ведь Герасим уходит со двора барыни. Больше он ей не раб. Так зачем было убивать собаку?
Ответ на этот "детский" вопрос получить не так просто. В школе часто говорят, что Герасим утопил Муму по приказу барыни. Но при этом не учитывают одну деталь: барыня в тексте рассказа этого не приказывает. Идея уничтожить собачку, мешающую барыне ночным лаем, возникает в голове дворецкого Гаврилы. Это во-первых.
А во-вторых, пусть Герасим и воспринял распоряжение Гаврилы как приказ барыни. Но ведь он всё равно покинул её двор и самовольно вернулся в деревню! Если так, то почему же он не забрал Муму с собой? Попробуем разобраться.
Дети, с которыми этот рассказ "проходят" в школе, его не понимают и не любят. Понятно, что им жалко собаку. И вся проблематика рассказа сводится к вопросу "Кто виноват?" Герасим? Или барыня? Или все виноваты?
Но рассказ-то ведь совсем не об этом..
Для начала давайте выясним степень вины барыни. Была ли она деспотичной и злой – этакой Салтычихой? Ни одного подтверждения этому в тексте нет. Там говорится, что барыня была капризной, нервной и... глубоко несчастной. "День её, нерадостный и ненастный, давно прошёл; но и вечер её был чернее ночи".
Будучи глубоко несчастна сама, барыня заражает своим несчастьем окружающих. Вспомним, как печально закончилась её внезапная инициатива (предпринятая из лучших побуждений!) поженить башмачника Капитона и прачку Татьяну. Но... что ещё плохого делает она в рассказе?
Ну, цыкает на приживалок. (Это преступление?) Жалуется на собачий лай, раздражающий её во время бессонницы. (А вы бы не жаловались?) Симулирует обмороки... Ну, это нехорошо, да. Но злодейкой, выраженным отрицательным персонажем, при всей своей малосимпатичности она не является. И главное: причиной бед Герасима тоже является не она! О том, что Герасим влюблён в прачку Татьяну, она просто не знала. Убивать собаку не приказывала. Ей лишь хотелось от неё "как-нибудь избавиться", а как – это, дескать, не её дело.
И вот тут - главный вопрос. А кто является причиной Герасимова несчастья? А никто. Вернее, не кто, а что. Несвобода. Это первый непростой для понимания детей (жа и многих взрослых) момент: виноват не человек, а обстоятельство.
И теперь второй момент, также непростой для детского понимания. От человека можно избавиться. (Скажем, от барыни Герасим в конце концов ушёл, а Гаврила боялся, как бы Герасим его кулаком не прихлопнул – тоже, так сказать, способ избавиться от человека...) А как избавиться от несвободы? Несвобода – это не только внешние обстоятельства. Это ещё то,что внутри человека...
И вот теперь мы вплотную приблизились к ответу на вопрос заголовка. Перечитаем последние страницы и обратим внимание на фразу: "Утопив бедную Муму, он прибежал в свою каморку, проворно уложил кой-какие пожитки".
Смотрите-ка: отправляясь подальше за город, чтобы казнить несчастную собачку, Герасим ещё вовсе не собирался от барыни уходить! (Иначе он взял бы пожитки с собой.) А что он собирается сделать? Очевидно, исполнить "приказ" и вернуться к исполнению своих дворницких обязанностей!
Ещё бы – ведь бежать от крепостника – это серьёзное преступление. Герасим к нему пока не готов. А когда стал готов? А тогда и стал, когда совершил страшное насилие над своей душой – собственноручно казнил единственное дорогое ему существо.
Желание не просто уйти от барыни, но именно вернуться в деревню, возникло как раз во время исполнения казни. Смотрите, вот он плывёт топить Муму. Читаем в тексте: "А Герасим всё грёб да грёб. Вот уже Москва осталась назади. Вот уже потянулись по берегам луга, огороды, поля, рощи, показались избы. Повеяло деревней". И затем читаем в финале: "Спешил домой, к себе в деревню, на родину".
То есть увидев "избы, огороды, поля и рощи", вдохнув воздух свободы, Герасим этой свободы захотел. Но ещё не мог её себе позволить! Ведь это же НЕЛЬЗЯ! "Поспешно, с каким-то болезненным озлоблением на лице, окутал верёвкой взятые им кирпичи..."
И вот когда непоправимое случается – Герасим приносит в жертву "закону и порядку" дорогое ему существо, эти самые "закон и порядок" теряют над ним власть. Если бы Герасим не убил Муму – не пожертвовал САМЫМ ДОРОГИМ, ЧТО У НЕГО ЕСТЬ, он бы не решился уйти.
Из рассказа следует, что действенных мер по наказанию Герасима и возвращению его на место предпринято так и не было. А потому впору задуматься: так ли велика власть "закона и порядка" над личностью? Иначе говоря – чего мы боимся больше: наказания или своего страха перед наказанием?
"Мотив жертвы" ставит этот незатейливый тургеневский рассказ в ряд с античной трагедией: "Чтобы получить свободу, надо чем-то пожертвовать". А поскольку свобода – высшая ценность человеческой жизни, то и пожертвовать приходится чем-то очень дорогим. Может быть, непомерно дорогим...
Успокоился ли Герасим, обретя свободу такой ценой? Был ли он в деревне счастливее, чем у барыни? Этого мы из рассказа не знаем. А вы как думаете?