Его массивное тело вздрагивало и содрогалось с каждым тяжелым, напряженным вдохом. Капли пота стекали с его лысой головы, огибая дряблые щеки и складки шеи, увлажняя плотно застёгнутый воротник слишком тесной рубашки.
Он нервно теребил наручники на своём пухлом запястье, возя по ним своими сосискообразными пальцами. Временами он приподнимал руку, обнажая растущее пятно пота там, где его голая рука соприкасалась с металлическим столом.
Блестящая плёнка пота заставляла его бледную кожу светиться под холодными галогеновыми лампами.
Эдвин Таллор. Этот мерзкий тип напоминал гигантское варёное яйцо.
И вот мы здесь. Таллор сидел напротив меня, его пот тек ручьями, несмотря на почти ледяной холод в комнате, и он всё ещё теребил свои наручники. Я резко ударил ладонью по столу. Грохот удара о металл эхом разнёсся по комнате.
Таллор вздрогнул, наручники зазвенели, а стул чуть не упал назад. Его тело задрожало ещё сильнее, словно страх и адреналин вызвали у него физическую реакцию.
— Слушай, Эдвин... — начал я, понижая голос до угрожающего рычания. — Мы поймали тебя с поличным. У нас есть твоя переписка с нашим агентом, той самой "тринадцатилетней девочкой", — лицо Таллора покраснело от стыда. — Мы застали тебя на месте преступления с этой бедной девочкой. Мы видели твой компьютер… Мы можем тут хоть целый день болтать без толку, мне плевать. Но если у тебя есть хоть малейшее желание облегчить себе участь, сейчас самое время начать сотрудничать.
Таллор уставился в пол, его тяжёлое дыхание было единственным ответом на мою тираду.
Правда была в том, что нам действительно нужно было, чтобы этот толстяк начал говорить. Пока нам не удалось узнать ничего о девочке. Она не подходила под описание ни одного пропавшего ребёнка из местных районов.
Пока она не очнётся, он был нашим единственным шансом что-то узнать.
— Девочка! — закричал я. — Откуда она? Кто она?
На лице Таллора появилась гримаса. Его круглая голова закачалась из стороны в сторону. Наконец, он заговорил.
— Значит, она всё ещё спит... — пробормотал он. Голос был мягким и странно женственным, с неестественной интонацией.
Внезапно он поднял голову и встретился со мной взглядом. — Она здесь? Она в больнице? — Его голос внезапно стал лихорадочным, глаза забегали по комнате. Таллор попытался встать, сдвинув стол. Вены на его шее вздулись, а глаза метались в панике.
Я вскочил и схватил его за свободную руку, силой усадив обратно. — Эй! — заорал я. — Сиди, мать твою, на месте!
Его рука была липкой от пота, словно мокрая глина.
Таллор подчинился, но безумие в его глазах никуда не делось.
— Пожалуйста, пожалуйста, — бормотал он, возвращаясь на место. — Вы должны держать её рот закрытым. Держите... держите её глаза закрытыми. Удерживайте её.
Я смотрел на него с отвращением, с трудом сдерживаясь, чтобы не врезать.
— Потому что... — продолжал Таллор, задыхаясь. — Если она проснётся, все умрут.
Я фыркнул, не сдержавшись.
— Это угроза? — бросил я.
— Пожалуйста, сэр, — он продолжал умолять. — Пожалуйста. Вы должны мне поверить. Я знаю, что был плохим. Я знаю, что поступал ужасно. Но эта девочка... — В его глазах появились слёзы.
Он был сумасшедшим, ещё более, чем я думал. Я понял, что моя обычная тактика запугивания не сработает. Нужно было заставить его говорить, а свои разборки отложить на потом, когда ситуация станет более управляемой.
— Слушай, Эдвин… — я отпустил его руку и вернулся на своё место за столом. Таллор обхватил свою потную голову рукой. — Мы хотим ей помочь. Мы хотим понять, что происходит, кто она. Её доставили в больницу. Там с ней работают врачи, рядом наши офицеры. Мы все надеемся, что она очнётся.
Таллор снова покачал головой. Я продолжил:
— Я не собираюсь обманывать тебя: всё складывается против тебя. Но послушай. Если ты расскажешь нам, что случилось, кто она такая, твоё сотрудничество может тебе помочь. Я знаю, что ты можешь рассказать нам, кто она. Эдвин, как её зовут?
Таллор начал бормотать себе под нос:
— Если она в больнице, то, возможно, я... возможно, она не...
— Эй, эй! — перебил я. — Эдвин, соберись.
Он продолжал смотреть в пол, но его следующий ответ прозвучал чётко:
— Когда я встретил её, когда я увидел её, я просто не смог... То есть, я никогда не мог... Они такие прекрасные, когда они такие. Как она. Это всё, чего я когда-либо хотел.
Я стиснул зубы, сдерживая раздражение и злость.
— Сэрлана, — наконец вымолвил он после паузы. Я ждал, что он продолжит, но он замолчал.
— Что это? Что это значит? — спросил я.
— Это её имя, — ответил он, наконец. — Её имя. Она не... она не такая, как мы. Она не отсюда.
— Чёрт возьми… — пробормотал я.
— Вы же заметили, да? — продолжал он. — Когда вы её забрали. Когда вы доставили её в больницу. Её кожа, она такая серая. Её руки, ноги, пальцы. Они длиннее, чем у нас. Может, поначалу это незаметно. Но чем дольше ты смотришь. А её рот, её зубы… Её глаза.
Я задумался над его словами. По правде говоря, я не особенно внимательно смотрел на девочку, когда мы её спасали. Сцена была настоящим кошмаром, и её быстро увезли в скорую. Насколько я помнил, её кожа действительно не сияла здоровьем. Но кто бы выглядел нормально в тех условиях, в которых она находилась?
Но удлинённые конечности? Ненормальный рот? Таллор явно был не в своём уме.
— Она не такая, как мы. Они не такие, как мы, — его голос становился всё более отчаянным.
Я провёл рукой по лицу, чувствуя усталость и замешательство.
— Вот почему я держал её под седативами, держал её глаза закрытыми. Потому что, если бы я этого не сделал, она бы смогла позвать её… свою мать, — произнёс он, как будто сам не верил в свои слова.
Таллор дал словам повиснуть в воздухе.
— Мне не стоило её забирать. Но когда мы говорили, когда я видел её... я влюбился. Я всегда мечтал полюбить такую девочку, как она. Но когда я понял, что она такое, когда встретил её мать... мне следовало оставить всё как есть.
Моё лицо исказилось от отвращения и ещё большего замешательства. Таллор медленно поднял голову, на его лице отразились страх и боль. Или, может быть, это была чистая паника?
— Вы когда-нибудь делали что-то глупое ради любви? — спросил он.
Я не выдержал. Я почти перескочил через стол и схватил его за воротник одной рукой, а другой обхватил его пухлую шею.
— Я не люблю маленьких девочек, ты больной ублюдок! — прошипел я.
Желеобразное тело Таллора задрожало, его липкий пот летел во все стороны.
Я поднял взгляд на камеру в комнате для допросов. Мне совсем не хотелось снова получать выговор за превышение полномочий. Я всегда терял самообладание с такими, как он. Надевать наручники и отпускать их после комфортного допроса всегда казалось мне недостаточным наказанием.
Я сильнее сжал его шею, и он начал захлёбываться.
— Никаких игр, никаких глупостей. Я пытался тебя выслушать, а ты несёшь какую-то чушь. Расскажи всё как есть. Ты с ней "разговаривал". Когда, где, как? Ты встретил её мать? Соберись и расскажи мне всю чертову историю.
Таллор с трудом сглотнул.
— Детектив, пожалуйста, — прохрипел он. — Пожалуйста, просто позвоните им. В больницу, куда бы вы её ни отправили. Скажите им, чтобы держали её рот и глаза закрытыми. Чтобы держали её под седативами. Я расскажу вам всё, только прошу...
Я покачал головой, не разжимая хватки.
Он скривился, но кивнул — насколько это было возможно, будучи прижатым к стене.
Я отпустил его и сел обратно. Таллор начал тереть шею, время от времени кашляя. Я жестом дал понять, чтобы он продолжал.
Он вздохнул, проводя потной рукой по лицу. От него повеяло мерзким запахом несвежего молока.
— Мы начали общаться на одном из тех... интернет-форумов. Форум для художников. Это было место, где мне нравилось… — он замолчал, а его белая кожа залилась краской.
— Ну, я там часто бывал. И она, мы оба оставили комментарии под одной картинкой. Она ответила на мой комментарий. На рисунок... это была обнажённая... девочка.
Отвращение расползлось по всему моему лицу.
— Я могу показать вам... — пробормотал он, явно сожалея о сказанном.
— Позже, — ответил я резко. — Продолжай.
Таллор кивнул и продолжил:
— Ну, я оставил комментарий — сердечко и написал, что рисунок прекрасен. Она ответила мне. Она написала МНЕ. Сказала, что могла бы выглядеть, как та девочка на рисунке.
— Уродливый извращенец… — пробормотал я сквозь зубы.
Таллор поморщился, но продолжил, явно уходя с головой в своё повествование:
— Я написал ей сообщение. В личку. Она ответила почти сразу. Словно ждала. С самого начала я почувствовал, что с ней что-то не так... что-то странное.
— У неё на аватаре был просто чёрный квадрат. Но если увеличить изображение, то можно было разглядеть какие-то неясные очертания. Я даже не могу объяснить, что именно. Это был не просто чёрный цвет. Это была фотография... чего-то. Или где-то. Я так и не понял.
— Я часто смотрел на эту картинку. Когда мы переписывались, она оставалась открытой в чате. И я смотрел на эту пустоту. Казалось, будто от неё исходит что-то... гипнотическое. Хотя это была всего лишь картинка на экране.
Толстяк замолчал, наклонив голову, его шея сложилась в бесформенные складки. Я наклонился вперёд, ожидая, что он скажет дальше.
Он закрыл глаза, крепко сжав веки, и продолжил после паузы:
— Там что-то было, но теперь я так и не узнаю, что именно. Хотя, если я закрою глаза, я могу это увидеть. Это что-то... как зов, гипнотическая песня из... другого места? — Он закончил, словно сам не был уверен в своих словах.
Я бы соврал, если бы сказал, что его бред меня не заинтересовал. Но эта история становилась слишком длинной.
— Вернёмся к теме, Таллор. Расскажи про вас двоих. Сообщения, — настоял я.
Таллор кивнул, соглашаясь, и продолжил:
— Когда я впервые написал ей, из-за её странного аватара я спросил, сколько ей лет. Спросил, может ли она на самом деле выглядеть, как та девочка на рисунке.
— Она ответила почти сразу, словно ждала. Сказала, что ей четырнадцать. И что её зовут Сэрлана. Я никогда раньше не слышал такого имени, детектив. Я спросил, откуда она, что оно значит. Она так и не рассказала.
— Сэрлана использовала странные, неправильные слова. Она рассказывала о своём доме, где жила с матерью. Говорила, что он холодный и бетонный. Что там кишат "скреллы". Что "корак" поднимается, а это значит, что её матери сейчас тяжело.
— Словно она была из какой-то выдуманной страны, которой на самом деле не существует. Она никогда не объясняла, что означают эти слова. Однажды ночью она прислала мне почти двадцать сообщений подряд, снова и снова повторяя одно и то же: "Тивирк не перестаёт кричать".
Я открыл рот от удивления:
— Эдвин... — начал я. — Похоже, эта девчонка просто издевается над тобой. Несёт всякий бред и говорит странности. Как ты узнал, кто она на самом деле? Где она живёт? Почему ты вообще купился на это?
Таллор почесал макушку своей мясистой головы.
— Я тоже так подумал вначале, детектив. Но... давайте будем честными, карты на стол, верно? Сэрлана была не первой... девочкой, с которой я говорил.
Я почувствовал, как отвращение накатывает волной, но заставил себя молчать, чтобы услышать конец его истории.
— Продолжай, — потребовал я.
Таллор сжал губы и продолжил свой рассказ:
— Несмотря на всю странность, то, что меня зацепило, это первое фото, которое она прислала. Это было в первую ночь. Я спросил её, как она выглядит. Сказал, что мне нравятся... красивые девочки, как она. Сначала я отправил ей свои фото, а потом… наконец она ответила. Первое фото было размытым, не в фокусе. Едва можно было что-то разобрать. Серое пятно на фоне абсолютной тьмы. Я попросил её держать камеру ровно. Сказал, как сильно хочу увидеть её. Следующее изображение было чётче.
Таллор замолчал, как будто вспоминая, а потом продолжил:
— На этом фото я смог разглядеть её. Сэрлану во всей её "красоте". Её кожа была бледной, серой. Руки казались изогнутыми под неестественными углами, как будто она не знала, как правильно держать камеру для селфи. Её спутанные волосы торчали во все стороны. Но её лицо... именно оно меня привлекло. Её глаза. Они были желтоватого оттенка, слегка кровавые, с глубокими тёмными кругами. Щёки впалые, костлявые. Её взгляд был ужасающим, пронзительным. Глаза, обведённые чёрным, как будто прожигали камеру насквозь. Но в них всё равно было что-то... юное.
— Что-то в ней было неправильным, но я видел девочку. Девочку, которой что-то нужно, — закончил он.
Я громко выдохнул через нос, с трудом сдерживая гнев.
— Что было дальше? Расскажи, как ты её похитил, больной извращенец, — прорычал я.
Таллор уставился в пустоту, не реагируя на мои слова, словно их не слышал.
— В её глазах, — продолжал он, — я видел эту нужду, детектив. Стремление к чему-то, чего не опишешь словами. Что-то запретное? Неземное? Это было… нечто. Я чувствовал, что могу это понять. Я всегда чувствовал себя другим...
— Не начинай со своей жалостливой тирады, — перебил я. — Ты не получишь никакого сочувствия от меня. Ты педофил, Таллор. В нормальной стране тебя бы вздёрнули на главной площади города.
На лице этого жирного ублюдка появилась слабая, грустная улыбка. Всё внутри меня закипело, я с трудом удержался, чтобы не наброситься на него снова.
— Я знаю, что обо мне думают люди. Я не идиот. Но я чувствовал, что между нами с ней возникла связь... мы оба не такие, как все.
— Я сказал ей, что она красива, что она выглядит печальной и потерянной. Что ей нужен кто-то. Она ответила, что ей действительно нужен кто-то. Рассказала мне о своём доме, о матери, о том, как там всё плохо. Мы стали общаться почти каждый день.
Таллор тяжело вздохнул. Я чувствовал, что он приближается к кульминации своей истории, поэтому молчал, позволяя ему говорить.
Его кожа блестела от пота, словно он был на вертеле.
— Наконец я сказал ей, что хочу встретиться. Хочу увидеть её по-настоящему. Она сказала, что готова. Адрес, который она мне дала… это было старое кладбище за Сент-Клером, в Форест-Сити. Заброшенный крематорий... я всё равно пошёл. Я знал, что там никто не живёт.
Его взгляд внезапно стал твёрдым, напряжённым. Он смотрел мне прямо в глаза, отчего я ощутил лёгкий холодок по спине.
— Детектив, ты серьёзно можешь сказать, что никогда не хотел чего-то, чего тебе нельзя было иметь? Что ты хотел этого так сильно, что был готов рискнуть всем, не обращая внимания на реальность?
Я стиснул зубы, чувствуя, как по лбу выступает пот.
— Здесь вопросы задаю я, Эдвин. Продолжай, чёрт возьми, свою историю.
Таллор кивнул и продолжил свой рассказ:
— Это было субботним утром. Небо было затянуто серыми облаками, воздух был сухой и холодный. Когда я вышел из машины, моё дыхание превращалось в пар. Это старое кладбище всё ещё имело доступную парковку. Асфальт зарос травой и потрескался, но въезд был открыт. Это было словно портал в иной мир — мир, забытый всеми.
— Крематорий возвышался за заросшими кустами и деревьями, заполонившими эту заброшенную территорию. Я пошёл по извилистой тропинке из парковки, ведущей через кладбище. Вдоль дороги стояли могильные плиты, покрытые грязью и обветренные временем, словно выброшенные на поверхность из земли. Вокруг было абсолютное безмолвие. Ни птиц, ни животных — будто сама природа покинула это место.
— Я помню, как думал, что всё это выглядит совершенно неправильно. Не должно было быть такого ощущения, но оно было. Казалось, что что-то следит за мной, присутствует повсюду. Атмосфера была подавляющей. И посреди всего этого... я увидел её.
Я сжал кулаки, чувствуя, как мой желудок скручивает от напряжения.
— Она буквально выползла из травы. На четвереньках, с земли. Её странные конечности выглядели ещё более непропорциональными в реальной жизни. Она выглядела меньше похожей на человека, чем на фото. Она была одета в рваное коричневое платье, похожее на мешок. Босая, без украшений. Медленно, она поднялась на ноги и повернулась ко мне. Её дикие, спутанные волосы прикрывали лицо, но я разглядел её жёлтые глаза.
— Вы, наверное, думаете, что я испугался, детектив. Но в тот момент, честно говоря... я всё ещё хотел её.
Таллор замер, словно вспоминая этот момент, а потом продолжил с ещё большим возбуждением:
— Я спросил её, она ли это, Сэрлана. Она не ответила сразу. Она просто смотрела на меня и широко улыбалась. Улыбка была слишком широкой для человеческого лица. "Ты хочешь познакомиться с мамой?" — её голос был совершенно не таким, как я ожидал. Глухой, отдалённый, с хрипотцой. Я сделал шаг вперёд, пытаясь сократить расстояние. Я не мог удержаться. Я протянул руку и схватил её.
В глазах Таллора промелькнуло безумие, его дыхание стало прерывистым.
— Как только я это сделал, она открыла рот в огромную "О" и издала крик, который невозможно описать. Это был не человеческий звук. Высокий, раздирающий. Это была боль, которая пробиралась в саму голову, как иглы. Я попытался удержать её, но почувствовал дрожь в земле.
— Я поднял голову и увидел это. Или, скорее, "то". Гигантская тёмная фигура двигалась в нашу сторону. Она дрожала и шла, но, сколько бы я на неё ни смотрел, не мог сосредоточиться. Она была огромной. Это было "мать". Запах — мокрый, землистый, органический, заполнял воздух, доходя до горла, словно его можно было почувствовать на вкус.
— Я должен был бежать, но… я хотел её. Я хотел Сэрлану.
— Всё произошло быстро, — продолжал Таллор. — Я схватил Сэрлану за руку и потащил её за собой. Я не мог слышать, но чувствовал, как "оно" приближается. Мать. В заборе из железных прутьев, окружавшем кладбище, я заметил проржавевший пролом. Мы с трудом протиснулись через него. Думаю, это сбило существо с толку. Мы продолжали бежать через высокую траву, уворачиваясь от могильных плит. Сэрлана царапалась и пыталась вырваться, но она была недостаточно сильной. Я снова оглянулся, и увидел, как огромная фигура перелезает через забор.
— У меня появилась идея. Я резко остановился и обхватил её шею свободной рукой. Я начал душить её изо всех сил. Её крик оборвался, превратившись в сдавленное всхлипывание. И тогда всё прекратилось. Я обернулся и увидел, что её мать остановилась. Она всё ещё была этой чёрной, дрожащей массой, но больше не двигалась в мою сторону.
— Я не дурак, детектив, — голос Таллора становился всё более прерывистым. — Я понял, что это как-то связано. Я посмотрел Сэрлане в глаза. Её лицо исказилось от ненависти, она пыталась выкрикнуть что-то, но лишь хрипела. Тогда я понял, что могу её забрать. Я держал её за шею и ударил её головой о могильную плиту. Один раз, второй, третий. Пока её глаза не закрылись, а челюсть не обвисла. Пока не стало безопасно отпустить её.
— Я не хотел её убивать… — добавил он тихо.
Он на мгновение замолчал, словно переживая этот момент снова, а потом продолжил:
— Я больше не оглядывался на её мать. Я боялся, что любое неверное движение станет для меня последним. Казалось, отключив этот звук, я как-то заблокировал её. Может, так они общались? Или Сэрлана была той, кто давал команды? Она точно не врала, что её мать была… сложным человеком.
— Я выбрался с кладбища по длинному пути и заклеил рот Сэрланы изолентой, которую нашёл в багажнике. Мы вернулись домой.
Я почувствовал, как у меня начинает стучать в висках. От его слов становилось только хуже. Я сжал кулаки, чтобы не дать себе перебить его.
— Я знаю, вы меня осуждаете, — сказал Таллор, глядя на меня. — Но она была моей. Она сама позвала меня туда. Даже столкнувшись с её матерью, даже со всем этим ужасом… она всё равно была моей. Мне нужна была она. Я никогда бы больше не нашёл такой девочки, как она. Когда мы вернулись в квартиру, я стал держать её под постоянным воздействием снотворного и других препаратов. Я не хотел рисковать. Не хотел узнать, что будет, если она проснётся. Но я так её любил. Наше время вместе… оно было просто райским.
Он поднял взгляд на меня. Его глаза блестели, словно он искал хоть каплю сочувствия.
— А потом вы ворвались ко мне. Даже Сэрланы оказалось недостаточно. Я хотел большего. Попался на вашу уловку.
— Я не знаю, кто они такие, детектив. Я рассказал вам всё, что знаю. Наверное, она уже очнулась. И все в больнице, скорее всего, мертвы.
Таллор замолчал, ожидая от меня какой-то реакции.
Я сидел в шоке и недоумении, молча переваривая услышанное. Что я вообще мог сказать после этого?
Как будто по сигналу, тишину в комнате внезапно разорвал звонок моего телефона. Я моментально понял, что-то не так. Просто не могло быть иначе.
Я ответил на звонок. На другом конце линии был мой напарник Нильсен. Он отвёз девочку в больницу и должен был ждать, пока она очнётся.
Но я не услышал его сразу. Вместо этого в трубке звучали крики, хаос. Сирены выли, люди кричали, всё это было похоже на сцену апокалипсиса.
Наконец, голос Нильсена, дрожащий и перепуганный, пробился сквозь шум.
— Браннью... — пробормотал он.
— Алекс...? — Я едва смог произнести его имя, чувствуя, как нарастает ужас.
— Это девочка, это... — голос Нильсена оборвался, он звучал потерянным и напуганным. — Я не знаю, что произошло... Она проснулась, а потом начала... кричать. Её рот... словно челюсть вывихнулась, и этот жуткий звук вырвался наружу. Этот вой пробивал уши.
Я с трудом удерживал телефон у уха, мои руки дрожали.
— Алекс! — я крикнул в трубку. — Что случилось? Ты в порядке? Ты ранен?
— Её мать, — ответил он, его голос был тихим, словно он говорил через сон. — Она пришла сюда. Здесь так... так много крови, Тони. Это как когда душ засоряется, и вода поднимается тебе до щиколоток…
— Алекс! — закричал я снова, пытаясь заставить его сосредоточиться. — Ты должен рассказать мне, что произошло. Что она сделала? И… что это было?
Я услышал лишь короткий ответ:
— Я думаю, у меня больше нет лица.
Линия оборвалась, оставив меня в абсолютной тишине.
Я медленно положил телефон на металлический стол. Моя рука дрожала, а в голове звучало эхо слов Нильсена. Я поднял взгляд на Таллора, и тот встретил мой взгляд с выражением, в котором смешались страх и что-то вроде сочувствия.
— Я пытался вас предупредить, — пробормотал он жалобно.
Я закрыл глаза и провёл рукой по лицу, чувствуя, как отчаяние сменяется яростью.
— Детектив, — сказал Таллор, его голос был умоляющим. — Мы не знаем, когда они придут сюда. Эти... существа. Мы должны позвать на помощь, Национальную гвардию, кого угодно. Или хотя бы попытаться сбежать.
Я встал. Медленно подошёл к нему и достал ключи от наручников. На лице Таллора на мгновение мелькнула надежда.
Но я остановился. Я смотрел на него — на его потное, отвратительное лицо. Передо мной был педофил, человек, который привёл нас ко всему этому. Я вспомнил, как он выглядел, когда мы сорвали его с девочки. Вспомнил все те фото, все те преступления. Всё зло, которое он причинил.
Мужчина, который так хотел девочку, что украл её у монстра.
Я убрал ключи обратно в карман.
Лицо Таллора тут же исказилось от ужаса. Его рот приоткрылся, глаза округлились.
— Нет... — прошептал он. Его голос перешёл в крик. — Нет, детектив, пожалуйста!
Он попытался встать, его толстые пальцы отчаянно пытались ухватиться за мою рубашку, но я увернулся. Его голос становился всё более истеричным, но я молча направился к двери.
— Детектив, пожалуйста! Вы не понимаете! Они придут за нами!
Я не обернулся. Слёзы катились по его лицу, но это уже не имело значения.
Я закрыл дверь и запер её на замок.
Я услышал его крики, глухие удары ладоней о дверь. Его вопли становились всё громче, переходя в отчаянный вой. Но это было не единственное, что я слышал.
Сначала я ощутил это. Дрожь в воздухе, как будто что-то огромное приближалось. Затем — звук. Пронзительный, невыносимый вой, словно кто-то протягивал иглы сквозь мои барабанные перепонки. Я инстинктивно закрыл уши руками, но это мало помогло.
Дальше всё происходило быстро. Я услышал, как рухнула входная дверь участка. Грохот и треск разносились эхом по коридорам. Голоса коллег превратились в крики ужаса, прерываемые ужасным звуком — то ли когти, рвущие плоть, то ли хруст костей. Всё сопровождалось этим проклятым воем, который становился только громче.
Первой появилась она. Сэрлана. Она выглядела иначе, чем утром, когда мы её освободили. Худая, сероватая, но теперь с каким-то звериным выражением лица. Её жёлтые глаза блестели в предвкушении, а рот, казалось, открывался шире, чем может позволить человеческая анатомия. Именно из её горла вырывался этот ужасный звук.
Она ковыляла по коридору на своих неестественно длинных конечностях, указывая на меня своей костлявой рукой. За ней двигалась гигантская тень. Её мать. Я чувствовал её приближение ещё до того, как увидел. Воздух наполнился запахом — влажным, сырным, словно из животного вольера в зоопарке. Металлическая, почти кровавая нота проникала в лёгкие.
Сэрлана остановилась передо мной. Я поднял руки в жесте умиротворения и закричал:
— Вон там! — Я указал на дверь за своей спиной. Мой голос дрожал, но я надеялся, что она поймёт. — Мужчина, который вам нужен. Он там!
Её жёлтые глаза блеснули. Она посмотрела на дверь, за которой всё ещё раздавались удары и истеричные вопли Таллора, а затем снова посмотрела на меня. На её лице отразилось понимание.
Я не знал, кем или чем они были, но я знал одно: Таллор заслужил их гнев. Я сделал всё, что мог.
Сэрлана медленно закрыла рот. Тень её матери застыла позади неё.
— Закрой глаза, — сказала она, её голос звучал хрипло и неестественно. — Мать не любит, когда на неё смотрят.
Я замер, а затем подчинился. Закрыл глаза, прижал ладони к ушам, пытаясь заглушить остатки её воя.
Я почувствовал, как земля подо мной задрожала, услышал громовые шаги приближающегося существа. От их запаха меня чуть не вывернуло. Оно остановилось совсем рядом. Моё тело цепенело от страха. Я едва удерживался, чтобы не открыть глаза.
Я слышал, как дверь за моей спиной сорвали с петель. Крики Таллора превратились в вопли ужаса, которые резко оборвались. Звук разрываемой плоти и глухой грохот, словно что-то тяжёлое швырнули о стены. Но я не смел посмотреть.
Я не знал, как долго всё это продолжалось. Звук терзания, вопли, вой Сэрланы. Я только сидел с закрытыми глазами, чувствуя, как холодный пот струится по моему лицу. Я старался не думать о том, что происходит за этой дверью.
А затем всё стихло. Остались только звенящая тишина и приглушённый звон в ушах. Моё сердце стучало так громко, что казалось, будто оно вот-вот разорвётся.
Я осторожно открыл глаза. Коридор был пуст, но разрушения вокруг говорили о том, что это не был сон. Я медленно поднялся на ноги, чувствуя слабость во всём теле. Меня качало. Я посмотрел на дверь в комнату для допросов, но не стал подходить ближе. Я не хотел знать, что там осталось от Таллора.
Шатаясь, я вышел из участка. Тяжёлый запах крови и разрушений всё ещё витал в воздухе. Я выбрался через дыру, где раньше были главные двери. Снаружи царил хаос. Люди кричали, машины стояли брошенными посреди дороги, сирены разрывали воздух.
Серое зимнее небо казалось таким пустым. Я опустился на колени на обочине и начал рвать. Всё напряжение последних часов вырвалось наружу.
Когда я выпрямился, воздух показался мне удивительно чистым. Свежим. Несмотря на весь ужас, я почувствовал лёгкость. Как будто вместе с этими существами исчезло что-то, что давило на меня всё это время.
Я не знал, что будет дальше. Сколько ещё людей они заберут с собой. Я знал лишь одно: мы столкнулись с чем-то, что не принадлежит этому миру. Таллор был прав в одном: он затронул то, чего никогда не должен был касаться.
И теперь мы все заплатили за это.
Подписывайся на ТГ, чтобы не пропускать новые истории и части.
