Нищие

Вечером сидим дома, голодные все. Сарвиноз и Мара болтают по телефону. Думают, с каким поклонником пойти поужинать, кто побогаче.

- Он приехал, машина ждет в переулке – Мара беззвучно смеется, мне говорит - Пойдем с нами. Не бойся никто не тронет тебя. Думаешь мы мужикам даем? Мы не лохушки, мы себя не дадим. Мы их лоханем наоборот! Оденься красиво. Поехали поужинаем!

- Давайте не пойдем сегодня никуда – Сарвиноз задумчиво ковыряет облезлый красный лак на ногтях – Илхом нас увидит. Он меня ругает каждый день.

- Из-за этого режиссера голодные будем сидеть что ли? – Марифат тянет Сарвиноз за руку – Вставай! Пошли! Достала ты со своим Илхомом!

- Он сейчас с женой спит. Мы ему на фиг не нужны – сказала я.

Марифат рассмеялась:

- Вот! Точно! Сарвиноз пошли! Я шашлыков хочу!

Мы вышли на улицу. Долго шли петляя по темным переулкам, чтобы уйти подальше от дома, и парни не узнали где мы живем. Сели в машину. На переднем сидении двое парней. Мы легли на заднее сидение, чтобы нас никто не увидел в машине. Приехали в ресторан. Сарвиноз осторожно подняла голову и выглянула в окно:

- Нет, в этот ресторан не зайду. Здесь мой дядя бывает. Он убьет меня.

- Эй, ты че ломаешься! Выходи давай!

- Кого ты из себя строишь? – парень тянет Сарвиноз за руку из машины - У тебя уже ребенок есть! Все знают кто ты!

- Я не выйду из машины! Везите меня обратно! Я с вами не хочу ужинать!

- Отвезите нас в другой ресторан – говорит им Мара. Шепчет Сарвиноз – ты так себя не веди, будь осторожна. Ты что не хочешь поесть шашлык сегодня? – мужчинам – Она просто голодная, поэтому у нее нет настроения.

Приехали в другой ресторан, зашли через задний ход в кабинку. Они все едят шашлыки, а я салат и рис заказала.

- Ты почему не заказала шашлык? – смеется Сарвиноз – Во дура! Рис ест!

Мара тоже смеется. Мне шепчет:

- Не бойся, заказывай все, что хочешь. Мы все вернемся домой целыми. Я знаю, как лохать мужиков, я профессионалка.

Девушки громко смеются, шутят. Сарвиноз строит глазки, рассказывает смешные истории. Мама позвонила ей раз сто.

– Нам нужно кое-что в магазине купить. Отвезите нас в магазин.

Приехали в супермаркет. Девушки набирают полные корзины всего. Сарвиноз шепчет мне:

- Бери мясо, шоколад, фрукты. Все что хочешь бери. Не бойся мы от них сбежим.  О! Рыба! Рыба! Я чую запах рыбы!

- Взять сникерс твоему ребенку?

- Всем по сникерсу возьми. Не забывай, что нас шесть человек.

Из магазина вышли. Сарвиноз упала в канаву с грязной водой. Встала грязная как черт, с мокрыми волосами. Уже конец октября и вечером довольно холодно.

- Отвезите нас домой – говорит Мара – ей нужно переодеться. Мы выйдем попозже, ночью.

Сарвиноз открыла дверцу машины.

- Эй. Эй, эй! Ты что ненормальная? Ты же испачкаешь сидение! Не садись в мою машину! Я вам такси вызову.

- Ты дурак что ли? – смеется второй - Никакое такси её не возьмет!

- Да мы сами дойдем, тут недалеко. Ладно, спасибо вам.

Парни уехали. Идем домой по переулкам, с горой пакетов в руках. Сарвиноз замерзла. В темных переулках тихо, ни души. Мы даже не шепчемся, чтобы никто не услышал женские голоса и не заметил нас. От приключения дух захватывает. Ощущаем себя такими смелыми и свободными. Домой зашли, Замира апа уже воду на газе закипятила. Сарвиноз сразу разделась, отмывается. Мы с Марой рыбу жарим, на полу раскладываем еду. Ребенок рад, кричит:

- Шоколад! Шоколад! Кола!

В углу Сарвиноз натирает тело мочалкой. Глаза закрыты, пена стекает с волос по лицу и телу. Любуюсь обнаженным телом своей подруги. Она смеется:

- Как этот мужик испугался! - передразнивает его – «Сидение испачкаешь! Не трогай!». Ишь как любит свою машину!

- А ты вообще молодец! Духи «фаберлик» с прилавка взяла! – Мара толкнула меня в плечо, смеется – Еще делала вид, что боишься! Ты лучше нас оказывается умеешь! – смотрит в телефон - Они звонят, ждут нас, твари похотливые!

- Пусть ждут! Скажи им: «сейчас, сейчас». Пусть они там сдохнут от нетерпения! – улыбается Сарвиноз.

Ее загорелая мокрая кожа блестит от воды. У нее идеальная фигура, кости бедер отчетливо выступают, живот впалый, под грудями видно ребра, шея длинная. Какая же она красивая! В нее и правда можно влюбиться даже девушке. Люблю рисовать женские фигуры… Девушки злорадствуют:

- Пусть они ждут как идиоты! Их надо мучить!

- Чтоб они сдохли все мужики!

- Ало… да… да… выйдем. Сарвиноз в душе, моется, готовится… да, хочет быть еще красивее… Да, мы тоже примем душ и белье шикарное наденем… да… ждите! – Мара отключила звонок, и они расхохотались.

Сарвиноз вытерлась полотенцем, от покрасневшей кожи легкий пар. Надела белье и джинсы.

- Пусть они мучаются, а мы будем есть! Неси рыбу! Открывай колу!

- Хороший день сегодня!

- Очень хороший день! – Сарвиноз обняла меня – Ты нам помогла! Красавица моя! Они тебя увидели, все купили! Ну-ка дайка духи. Хорошо пахнут! Почему ты мне тоже такие не взяла? Надо было четыре взять, всем. Я про тебя думаю, когда что-то беру, чтобы ты тоже сытая была, а ты про нас не думаешь!

- В следующий раз возьмем.

- В следующий раз может и не получится. Чтобы таких лохов найти, это должен быть очень хороший день.

- Теперь уже к этим второй раз нельзя выходить, они нас поимеют – говорит Мара - Надо новых лохов искать.

- Это она тебя учит – говорит Сарвиноз – Отдай эти духи мне. Я в грязной канаве искупалась сегодня, чтобы ваши задницы спасти.

- Свои старые отдам, точно такие же, ладно? Там половинка осталась.

- Ладно. Спасибо, милая.

Я тоже воду нагрела, разделась и моюсь в углу. Девушки оценивают мою фигуру.

- У нее совсем нет груди, правда?

- Зато у нее белая кожа.

- Все равно она красивая да?

- Эй, не лей так много воды – говорит Сарвиноз – под домом нет фундамента, там просто яма. Этот глиняный дом растаять может, если каждый день столько воды лить.

- Я не могу одним ведром помыться.

- Ничего-то ты не умеешь! Воду надо экономить, газ экономить. Замуж выйдешь как будешь жить? – Сарвиноз взялась лить воду из ковша мне на голову и мыть мои волосы – Вот видишь, даже пол ведра хватает, чтобы помыться. Ты вообще не умеешь мыться, у тебя кожа жирная на груди, вон как вода стекает крупными каплями. Мара смотри! – она принялась тереть меня мочалкой.

Подруга меня моет! Так обо мне еще никто не заботился! Смотрю на Мару и пытаюсь понять, а не ревнует ли она? Сарвиноз продолжает меня тереть и ругать:

- Лентяйка ты и не экономная. Жена из тебя плохая. Ничего, я научу тебя всему.

Они с Марой спят в обнимку, целуются. А я в телефоне что-нибудь читаю. Кажется, они заснули. Сарвиноз лежит спиной ко мне. Обняла ее. Как же хорошо обнять кого-то, тепло и спокойно засыпать.

Утром пришла в театр рано. Дверь в студию приоткрыта. Илхом уже здесь. Может он тут ночует? Начал меня допрашивать, чем мы с Сарвиноз занимаемся.  Я привыкла ему все рассказывать, не удержалась:

- У них дома одна женщина живет, они с Сарвиноз лесбиянки, прикинь.

- Лесбиянки? Я вообще их не понимаю. Зачем?

- Если с парнем спишь, значит шлюха, а с девушкой ничего плохого.

Илхом смотрит на меня осмысливая новую информацию.

- А как они получают удовольствие?

- От красоты! Девушкам секс не нужен, нам нужна любовь!

Илхом не понял ничего. Тупо уставился на меня с разинутым ртом. Мужчины совсем другие, они никогда не смогут понять девушку. Илхом даже не пытается понять. Зачем парню думать, о чувствах девушки? Сам получил удовольствие и все. Мы для них просто как бараны. Пусть беситься тварь! А я буду целоваться с Сарвиноз у него на глазах!

В субботу утром уехала домой. Привезла пакет продуктов. Мама на кухне фарш крутит, через старую мясорубку:

- Я тут котлетки жарить думала к твоему приезду. Думала ты попозже приедешь, не готовы еще. Что там делали?

- Декорации делала к спектаклю. Там актрисы новые появились. Хочешь посмотреть?

- Ой, некогда мне смотреть. Ну заплатили они хоть тебе? Осталось что-то или все там промотала?

- Заплатили.

- Ну, хорошо. Давай за дела сразу. Давай-ка ты мясорубку помой, я буду котлетки жарить. А после обеда ты будешь стирать, а я ребенка купать.

Кушаем котлеты, мама рассказывает.

- Начальник таможни опять приходил тут, притащил мясо, барана говорит зарезал. Про тебя расспрашивал, говорит: «как ты не боишься дочь отпускать одну в Таджикистан?». Болтал, болтал всякую ерунду, потом говорит: «отпустите вашу дочку со мной на курорт». Я думала он ко мне приходит, со мной поговорить, а он тебя хочет! Ишь ты! Ишь чего захотел! Какой наглый! Вообще никакого стыда! За кусок мяса думает я дочь продам! Я его выгнала, сказала: «не нужно мне твое мясо! не приходи больше!» Он не осознает свой возраст что ли? – мама закрыла глаза и с наслаждением пережевывает котлету – Что у тебя с этим хреном? Он к тебе приставал?

- Ничего такого не говорил вроде – соврала я.

В понедельник Сарвиноз меня встретила в парке, присели поесть мороженное. Она совсем привыкла ко мне, уже все секреты рассказывает.

- Мне нравится этот актер, с которым мы играем влюбленных. Он такой красивый, мне кажется я уже по-настоящему в него влюбилась. Я занималась с ним сексом в гримерной.

- Вчера ты была лесбиянка, ненавидела мужчин, а сегодня ты дала парню?!

- Правда не знаю, что со мной случилось. Илхом заставляет меня целыми днями повторять признания в любви этому красавчику..

- Дура! Зачем ты это сделала? Парни в театре называют тебя шлюхой. Ты их любишь, а они смеются над тобой!

- Уфффф! Знаю! Самой плохо! - она задумалась, смотрит в даль - Он красивый, не то что этот Илхом твой. Как ты можешь любить страшилище такое? У него рожа противная!

- Ну… он говорил мне красивые слова, обещал снять клип. Он очень хитрый.

- Хитрый, это точно! Не верь этой змее! Ты найдешь хорошего, богатого мужа, ты красавица.

Пошли вечером гулять опять толпой. За нами двое парней увязались. Сарвиноз с ними болтает, говорит одноклассники. По темным переулкам между стенами пришли в ресторан, через черный ход зашли в кабинку. Наелись всего. Сарвиноз весело болтала, смеялась, шутила. Потом говорит официантке:

- Пожарьте еще шесть шашлыков – парням объясняет – Я с вами гуляю, ужин не приготовила, мама ругает меня. Это для моей мамы и братишки. Из-за того, что я с вами гуляю они остались без ужина – ответила на звонок – Да, мам… мы идем уже домой. Да, ужин несем. Что хочет малыш? … Хорошо, я принесу… Все принесу…. Запомнила. Масло, хлеб, яйца на завтрак… мыло… да… да… сейчас придем, мам… Идем уже.

Мы вышли из ресторана. Фокус в этот раз не получился. Один из парней забрал у меня телефон и не отдает. Схватил за руку, тянет в переулок.

- Пойдем с нами.

- Отдай её телефон! – орет Мара.

Она со всей силы толкнула парня в грудь, тот чуть не упал. Сарвиноз совсем не удивилась, видимо такое с ними уже бывало.

- Мара, не кричи, нас кто-нибудь увидит. Люди плохо подумают.

Парень схватил меня за талию и тянет в переулок. Я как могу отбиваюсь и пытаюсь телефон забрать у него. Вырвалась и помчалась в сторону дома. Телефон остался у парней. Сарвиноз тоже за мной побежала. Мара продолжает с ними разбираться.

- Пошли домой. Черт, с ним с телефоном. Оставь – кричу я ей.

- Нет, я у них заберу! Это наше! Сарвиноз! Вернитесь! Вы куда? Помогите мне!

Мы не послушали ее. Побежали домой. Мара нас догнала. Парни тоже за нами бегут. Забежали во двор, закрылись. Мара опустилась на землю, задыхается. Парни колотят в дверь и кричат:

- Эй, выходите! Вам что телефон не нужен?

- Кидайте телефон через стену, иначе мы в милицию сейчас позвоним! - кричит Мара.

Сарвиноз дернула ее за руку:

- Тихо! Не кричи! Если в мой дом придет милиция, я опозорюсь на всю улицу.

- Эй шлюхи! – кричат ребята – Это мы на вас заявим в милицию! Вы нам должны!

- Верните телефон! Уроды!

-Тихо! – шипит Сарвиноз - Мара! Оля! Тихо! Пусть они уйдут.

- Эту рыжую отпустите, отдайте ее нам! – кричат парни - Зачем вы ее держите? Кто она вам?

- Отдай телефон и вали отсюда, урод!

- Тихо! Не кричи, пожалуйста. Соседи слышат – Сарвиноз покраснела у нее уже слезы на глазах. Трясет меня за плечи – Это все из-за тебя! Звони своему Илхому! Звони!

- Ты с ума сошла? На хрен мы ему нужны? Ему думаешь делать больше нечего, кроме как шлюх спасать тут?

Сарвиноз заплакала и побежала в дом. Вышли ее мама и братишка. Открыли дверь и всей толпой на этих ребят напали:

- Кто вы такие? Что вам надо? – говорит Замира апа.

- Отдайте телефон и валите отсюда на х! – Мара не сдается.

- Да тут полный дом шлюх! – смеются парни – Мы вас всех сделаем! Грязные шлюхи!

- Ты кого шлюхой назвал? Моя сестра не шлюха! – Братишка Сарвиноз толкнул парня в грудь.

Парня они послушались, телефон вернули и ушли. Заснуть мы в ту ночь не смогли. Страшно было. Кто-то стену пинал. Мы все боялись, как бы эти парни не перелезли через забор. Показалось, что один из них ходит по крыше, но мы побоялись выйти посмотреть. Мама ругает Сарвиноз:

- Сама поела, а мама голодная! Ребенок голодный! Зачем вы с какими-то нищими молодыми парнями пошли ужинать?

- Они мои одноклассники, я их знаю – говорит Сарвиноз - Они никогда так не делали. Это все из-за Оли, ее они захотели трахнуть. Они меня никогда не трогали.

- Это ты с этими лохами пошла – говорю я ей – У них даже машины не было, они нищие. Я не хотела с ними идти никуда, а ты бла-бла-бла.

- Уффф! – шипит Сарвиноз - За что такая проклятая сучья жизнь? За что мне такие испытания Бог послал? За что? Лучше бы я сдохла!

Мы долго друг друга обвиняли, спорили, сошлись на том что надо постараться как-нибудь заснуть, потому что скоро утро и нам надо идти в театр. Я вообще спать не смогла. В шесть утра пошла гулять по пустынным улицам. Звезды гаснут, небо разукрашивается в радужные цвета рассвета. Прохладный ветерок ласкает лицо. Как же хорошо, когда людей нет. Как будто весь город для меня. Никто не отберет телефон, никто не изнасилует. Вот бы все вымерли. Я смогла бы гулять вот так в любое время. Из-за мужчин не погуляешь, скажут: «проститутка, тело свое рекламирует». Сразу кто-нибудь пристанет, начнет лапать, не дают спокойно ходить. Мужчинам можно, а нам нет. Зашла в театр. Тишина! Как же хорошо без людей! Первым пришел Илхом, говорит:

- Я бегаю по утрам, хочу похудеть.

- Да? Молодец!

Он начал меня расспрашивать, чем мы занимались вечером. Я ему ничего не рассказала в этот раз. Обниматься с ним тоже не стала. Он лег на пол и закрыл лицо одеялом. Притворяется, что ему плохо, типа он плачет. Думает, я его пожалею и отдамся. Нет уж! Я не дам себя никому. Сарвиноз пришла тоже рано. Илхом услышал ее голос, откинул с лица одеяло, наигранно улыбается:

- Сарвиноз пришла раньше восьми? Не может быть! Ты сегодня совершила великий подвиг!

Она злобно посмотрела на него:

- Почему ты всегда надо мной издеваешься? Почему ей ничего не говоришь? Она красивее меня да? Я некрасивая что ли?

- Ты красивая, но тупая. Ты никогда не станешь такой умной как Оля.

Сарвиноз убивает меня взглядом. Этот хитрец добивается своего: рассорить нас и вернуть меня. Хочет снова пользоваться мной. Хорошо было! Бесплатные секс всеми извращенскими способами! Такою дуру как я он больше нигде не найдет! Я обняла Сарвиноз, поцеловала в щеку:

- Мы с ней похожи. У нас судьба одинаковая. У нее тоже нет отца.

Он на меня посмотрел пристально:

- Что ты такое говоришь - и вышел из студии.

Сарвиноз успокоилась. Смотрит на меня с благодарностью.

- Девушки должны защищать друг друга – говорю - Парни нам враги. Если еще мы сами будем между собой ругаться... Парни друг другу помогают. Давай мы тоже будем помогать друг другу. Посмотри Мара как нас защищала вчера, в драку полезла, не побоялась, что они сильнее.

- Я боюсь мужчин. Ты смелая, Мара вообще ничего не боится – она вздохнула - Не знаю почему я такая трусиха. Я сильно их боюсь. Мужчины жестокие.

Вечером мы никуда не пошли, пожарили макароны с луком. Мара замазала синяки кремом и ушла к «мужу». Сарвиноз макароны есть не стала, только чай выпила. Весь вечер молчала, смотрела на повторе фильм про маньячку.

- Смотри её трахнул мужик, а она ему за это ноги отрезала и на крюк повесила как баранью тушу!

- Жесть. Как ты смотришь?

- Смотри какая она сильная! – Сарвиноз смеется – Смотри сейчас что сделает! Она ему язык отрезала! Смотри, как он по полу ползет без ног! Ахахаха! Кричать даже не может!

- Вот так их надо мужиков, резать! – смеется Замира апа.

Мы по вечерам гулять перестали, сидим дома едим картошку и макароны, смотрим фильмы ужасов. Долго Сарвиноз на таком питании не выдержала. Пошли как-то на обед, есть пирожки, она говорит:

- Я хочу мясо.

- Надоела ты со своим мясом! Почему ты вечно хочешь мясо?!

- Не буду я вонючие пирожки. Меня уже тошнит от них! Как ты их ешь? Хочешь мясо? шоколад? банан хочешь?

- Хочу, но денег нет. Поэтому я ем картошку. И ты ешь, то что есть.

- Зачем так мучить себя, когда ты красивая и можешь есть все что хочешь. Пошли, там мясник один на базаре у меня номер просил, ходил за мной. Пошли его обдурим, возьмем кусок мяса. Он тебя увидит, точно даст самый лучший кусок.

Днем наблюдаю за репетициями. Илхом много говорит. Каждый день узнаю о нем что-то новое. Какая же я была дура, когда поверила ему… Это было не мое желание, это его… он заставил меня влюбиться… Он хуже тех, кто насиловал мое тело, те завладели только телом… а Илхом еще и чувствами, мыслями. Он полностью подчинил меня себе. Не могу не думать о нем… боль в груди не отпускает, не прекращается… Вот самое жестокое насилие.

Настал этот вечер, спектакль готов, завтра премьера. Мара и Замира апа пьют чай, ребенок кричит и бегает по комнате. Сарвиноз взволнованная, танцует, улыбается, любуется собой в темное окно и меня за руку тянет танцевать.

- Завтра я выйду на сцену! Я красотка!

Она наряжается. Мы наблюдаем. Мальчик пытается танцевать, падает, смеется. Мама на дочку любуется:

- У тебя глаза блестят Сарвиноз. Сцена идет тебе на пользу.

- Вы такие красивые. А я уже скоро стану старая – говорит Мара - Мне уже скоро тридцать. Наряжайтесь, веселитесь пока молодые.

- Даа… – вздохнула Замира апа – мне вот этот молодой режиссер не дал роли в спектакле. Я тоже хочу играть. Когда на сцену выхожу только тогда я счастлива. Он сказал, что я старая, не нужна там.

- Он мне тоже сказал, что больше не будет работать со мной – говорит Сарвиноз – я ему не нравлюсь.

- Еще как будет! Ишь какой! Сначала взял, а потом выбросить хочет мою дочь! Во! Да как это вообще? Я пойду к директрисе, поговорю с ней. Ты уже работаешь, он не имеет право тебя уволить просто так. Ладно, веселитесь. Я на свадьбу пойду сегодня, буду петь, принесу вам конфет и плова, сегодня ужин есть, можете не беспокоится.

Замира апа ушла. Мы вышли гулять. Всем весело, ребенку больше всего. На улице прохладно, зажигаются огни, в парке на большом надувном батуте визжат дети. Наш тоже на батут полез, а мы устроились неподалеку за столиками кушать мороженное. Стволы деревьев оплетены цветными гирляндами, играет тихая музыка, по забору вьются какие-то растения, журчит вода в фонтане, гуляют семьи с детьми, все нарядные, ухоженные.

- Что ты будешь делать, когда тебе будет тридцать? – спросила я Мару.

- Думаю, поеду в Россию работать. Говорят, там некоторые работодатели дают комнату, можно жить бесплатно. Может на заводе буду работать, может в ресторане посуду мыть.

- Где бы ты сама хотела работать?

- Мм… Ну… не знаю… думаю, лучшая работа, это продавщица. Сидишь в тепле, чистая, нарядная, что захотела, взяла поела.

Гуляли почти до полуночи. Замира апа со свадьбы еды принесла. Сарвиноз опять музыку включила, диски с клипами. Тараторит без умолку, репетирует, как она завтра будет выступать, смеется. Она так и не заснула и мне спать не дала, всю ночь говорила и говорила, не забыла и про Илхома.

- Он нам мало платит, ты с утра до вечера работаешь, делаешь эти декорации. Ты вообще дура. Знаешь, тебя пока не было тут один художник работал, за два дня взял в три раза больше чем ты за месяц. Нам вообще-то должны зарплату каждый месяц выдавать, а не только когда спектакль. Вот моей маме не дали, потому что она не играет в этом спектакле. Этот Илхом хитрый, он использует нас. Он нашу зарплату относит своей жене, ей все покупает. Она такая упитанная, нарядная ходит.

- Я её ещё ни разу не видела. Она красивая?

- Ну так себе, похожа на Илхома немножко. Я покажу тебе. Она может завтра придет на премьеру.

Утром я волосы Сарвиноз начесала, заплела французскую косичку. Из ее длиннющих волос можно сделать все что угодно. Потом час ей маникюр делала.

- Подруга, ты так любишь меня, ты мне ноготочки такие красивые сделала. Розия в салон сегодня ходила на маникюр, ей там не смогли приклеить наклейки на ногтики. А ты умеешь. Я тебя так люблю! Так люблю! - улыбается, меня обнимает.

Как хорошо, что я не отняла у нее это счастье, не вышла вместо нее на сцену, когда Илхом просил. Мы вышли из дома и увидели толпу в конце улицы.

- Сарвиноз, ты знаешь, что там? Похороны?

- Там должна была быть свадьба сегодня. Но невеста утопилась в канале. Не девственница была. Родители решили отдать ее замуж, испугалась позора и бросилась в канал – Сарвиноз улыбнулась – А я ничего не боюсь! Сегодня выйду на сцену и мне не важно, что обо мне люди говорят. Видишь какая я смелая, делаю все что хочу! То, что мы делаем другие не могут! Мы смелые! Другие девушки не могут так как мы!

Пришли в театр. Сарвиноз показала мне женщину в черном бархатном платье, на каблуках.

- Вон жена Илхома.

Так вот она какая! Мука ушла за кулисы, а я устроилась в первом ряду. Непонятно как рядом со мной оказалась эта женщина. Она поздоровалась со мной и спросила:

- Это ты художница?

- Да. А вы…

- Жена Илхома. Ты звонила один раз моему мужу. Я взяла трубку, а ты отключила звонок. Почему? Ты испугалась?

- Нет.

- А почему ты не стала говорить со мной?

- Не знаю… я просто не знала, что сказать.

Спектакль начался. А я воспользовалась возможностью рассмотреть ее так близко. Чем она лучше меня? Да, красивая. Нежное белое личико, тихий бархатный голос, большие блестящие черные глаза, пышная грудь, тело полное. Очень мило. Не то что я, скелет без груди. Смотрю на сцену. Сарвиноз выглядит уверенно. Декорации дерьмо в этот раз. Я ничего интересного придумать не смогла, и вообще я здесь работаю, только потому что режиссер хочет меня трахнуть. Это глупо… глупо мечтать о женатом парне… Под аплодисменты Илхом вышел на сцену в конце спектакля, волосы взъерошенные. Видимо сидел где-то в конце зала и за голову хватался, потому что они играют не так как ему хотелось. Он долго говорил что-то о спектакле, о театре. Чтобы понять чужой язык, мне приходится слушать очень внимательно. Сейчас внимание отвлекает женщина рядом. Она с восхищением и любовью смотрит на своего мужа, а он смотрит на нее со сцены. Конечно они любят друг друга… у нее на лице написано – ангел. Илхом счастливый, у него есть все. Ему даже в голову не приходит, что у женщин тоже есть чувства, что нам может быть больно, обидно… Каждый человек видит в другом, только то, что ему нужно… Что я здесь делаю? Я здесь лишняя… Я должна уйти… Надо найти себе место в этом мире.

Ищу Сарвиноз. Она за кулисами. Светится от счастья. Все целуют и поздравляют нй. Она сегодня даже ходит прямо, и улыбка настоящая:

- Как я выступала? Хорошо?

- Да, ты выглядела красиво и уверенно – я тоже ее поцеловала – Поздравляю!

Сарвиноз крепко обняла меня.

- Жалко, что теперь ты уедешь. Мне будет скучно. И репетиций не будет. Не уезжай, я буду скучать без тебя. Останься, живи у нас.

Мы пошли обедать вместе с ее мамой, которая тоже пришла полюбоваться на свою дочь.

- Мы найдем тебе еще работу здесь – говорит Замира апа - Ты так красиво им волосы заплела. Я отведу тебя в салон к моей знакомой. Они хорошо зарабатывают там, парикмахерши эти. Здесь будешь в салоне работать.

Выхожу из салона. Телефон вибрирует в кармане, смотрю, мне десятки раз звонили из театра, Илхом, Сарвиноз, ее мать. Номер Илхома в моем телефоне уже записан как «враг». Врагу не ответила. Пришла в театр, оказалось они устроили праздник в честь премьеры. Все уже сидят за длинным столом. Села рядом с Сарвиноз. Она шепчет:

- Меня Илхом чуть не убил. Думает мы тебя продали.

Он набросился на меня с вопросами:

- Ты где была? Я тебя везде искал. Почему ты не помогала готовить плов? Что ты за девушка такая, готовить не умеешь!

- Я ее в салон на работу устроила – говорит Замира апа.

- И что она там уборщицей будет работать?

- Хватит нас унижать! – Сарвиноз встала, сверкая глазами на Илхома – она делает красивые прически! И готовить она умеет!

- Они не взяли меня. Сказали: «плати по сто долларов в месяц и учись».

- Вот твари! – говорит Сарвиноз – Они сами там все только две-три прически умеют, всем одно и тоже делают, а ты можешь любую сделать. Они просто жадные, хотят только брать.

Ищу глазами жену Илхома. Ее нигде нет. Значит он ее домой отправил, а сам сейчас будет ко мне клеится. Так и есть, сверлит меня взглядом. Плов доели, начали все танцевать под домбры. Я осталась за столом, потягиваю чай. Илхом сел рядом, положил голову мне на плечо, взял за руку.

Колобок предлагает нам пива.

- Я пьян без вина. Я и так пьян – говорит Илхом.

Отправил жену домой, стирать носки, а сам здесь развлекается с другой! Вообще не думает, что чувствую я, что чувствует сейчас она! Не могу больше здесь находится! Пошла в магазин. Сделала глазки продавцу, номер свой оставила, и взяла бесплатно несколько банок пива. Вдвоем с Марой устроили дома праздник. Сидим на ковре, пиво пьем, хохочем как ненормальные. Калитка во двор открылась, послышались голоса Сарвиноз и Замир апы.

- Они идут! Тихо!

Мы быстро спрятали все баночки в шифоньер. Замира апа открыла дверь и удивленно уставилась на нас. Мара сделала серьезное лицо, а я смотрю на эту резкую перемену и не могу сдержать смех.

- Вы пили спиртное?

- Нет – говори Мара с серьезным видом.

Я начала хохотать еще сильнее, Мара тоже запрокинула голову и смеется во все горло.

- Они обе пьяные! Сарвиноз! Твои подружки! Я в жизни спиртное в рот не брала! Ты смотри не пей! Ты актриса у тебя испортится голос!

- Мама, не кричи на моих подруг!

Замира апа ушла на кухню. Я смеюсь не могу остановиться. Мара смотрит на меня и тоже заливается смехом. Сарвиноз изумленно наблюдает. Покрутила пальцем у виска и тоже ушла на кухню готовить ужин. Мы с Марой все пиво допили пока они на кухне. Потом ей позвонил какой-то «муж» и она ушла. Я осталась одна, укуталась в одеяло с головой и начала рыдать. Сарвиноз вернулась с кухни. Трясет меня за плечо:

- Вставай! Я нам домламу приготовила.

- Отстань! Не хочу есть!

Рыдала весь вечер. Сарвиноз лежала у меня за спиной, обнимала, шептала что-то, успокаивала, гладила по волосам и плечам. Утром проснулась, Сарвиноз как-то странно улыбается:

- Ты живая? Голова не болит? Вчера ты час смеялась, потом час плакала. Сказала, что ты не девственница, никому не нужна, ты хочешь убить себя, все парни твари - Ей забавно. Смеется. Пытается изобразить меня пьяную, колотит пол кулаком - Кричала: «Чтоб они сдохли! Я проклинаю тебя Илхом!». Он хорошо устроился! Одна жена носки ему стирает, кормит, костюмы шьет, вторая декорации делает для его спектаклей! Тварь! Ненавижу! Это он лишил тебя девственности?

- Нет, не он. Меня в пятнадцать лет изнасиловал один киргиз.

- В пятнадцать лет? – удивилась Сарвиноз – Как?

- Хреново быть рыжей.

- Этот проклятый режиссер тобой пользовался! Ну и дура! В прошлом году его жена сшила костюмы для новогодней сказки, ей он заплатил в четыре раза больше чем тебе. Они нам месяцами не платят зарплату. Режиссер с директрисой делят. Чтоб они сдохли! Он страшилище, как он вообще мог тебе понравится? Он пристает ко мне все время. Я ему никогда не дам! Чтоб у него отсохло там все! Чтоб он сдох мучительной смертью! Эй, не грусти. Сейчас, пойдем тебе работу искать – опять меня передразнивает, хохочет – ты вчера такая: «Я ведьма! Я тебя проклинаю Илхом!» Не пей больше! Я так тебя люблю. Ты такая смешная! Останься с нами, не уезжай! С тобой так весело! Пойдем, поищем тебе еще работу.

Оказалось, здесь запустили проект по реставрации музея и нужен художник. В общем я останусь жить у Сарвиноз еще на пару месяцев. Вечером трое девушек опять вышли гулять в магазин, добыли продуктов. Утром маме привезла. Она рассказывает:

- Сказали пособие по инвалидности ребенку положено три тысячи. Я опять ходила справки собирала, деньги за них платила. Все собрала принесла в соц. фонд, а начальник говорит: «не положено, и пенсию, и пособие. На одну семью только одно пособие».

- Нищая у нас страна.

- А я думаю, начальник соц. фонда меня ненавидит за то, что я с ним танцевать отказалась. Я брезгую этими обезьянами, у них дыхание вонючее. Закончила работу в театре?

- Да. Но там еще в музее работу нашла. Проект хороший, американцы спонсируют. Я приезжать буду на выходные, стирать, убирать, воду таскать.

- Доченька денежек нам оставь. Я не дотягиваю до пенсии. Никак не получается.

Себе оставила на дорогу, остальное маме отдала. Я там как-нибудь проживу. С такой как Сарвиноз точно голодная не останусь.

- Привет, дорогая. Ти сделала эскизи?

- Ага.

- Зачем ти бели джинси одевала? Тебе нравится всех возбуждать да?

Оставила их, пошла в студию. Возле компьютера стоит большая бутылка колы. Устроилась на столе, пью. Зашла Сарвиноз, села на диван. Красавица, стройная, миниатюрная, на маленьком худом личике большие черные глаза, длинные ресницы, пышные губы. Но самое в ней красивое - это волосы, длинные, до колена прямо, густые, черные. Я ей колу протягиваю.

- Будем дружить? У меня нет подруги. Давай в парке погуляем, мороженное покушаем.

- Давай – она тоже колу выпила, рассматривает меня - Вечером после репетиции пойдем, ладно?

Зашла Розия. На Сарвиноз как закричала:

- Ты что мою колу пьешь?! Спросить не могла?!

Сарвиноз испуганно выпучила на нее глаза, протягивает ей баклажку, кивает на меня:

- Это она мне дала.

Женщина выхватила у нее из рук баклажку, злобно смотрит на меня.

- Я чуть-чуть отпила, прости, я не знала, что это твоя. Я думала ребята оставили.

- Какая разница кто оставил? Без разрешения нельзя брать чужие вещи! Воровка!

Ребята прибежали на крики.

- Она мою колу выпила!

- Тебе что колы жалко? Из-за колы разве можно так кричать?

- Не «ты» а «вы»! Я старше тебя! Какой там чуть-чуть! - перед носом ребят тычет баклажкой - Была почти полная, а осталось вот столько. Воровка!

- Я вам новую куплю.

- Не нужна мне новая! Спрашивать надо! Без спроса брать чужое называется воровством! Ты воровка!

Даа… с этой вряд ли подружимся…

Вечером все ушли. Илхом раскинул руки, идет мне на встречу по коридору театра, все в тех же джинсах и черной футболке, та же челка набок и серебряная цепочка с гитарой на загорелой шее. Улыбается. Я тоже улыбаюсь ему во весь рот, как идиотка последняя. Он прижал меня к груди.

- Не может бить. Ти здесь! Я думал тебе не вижу больше.

- Я на сайте постоянно. Это ты исчез. Где пропадал?

- Я же фильм снимал. Скоро премьера.

- Да ну?

- Да! Пойдем я тебе покажу. Ми еще сняли фильм про то как ми снимали фильм.

- Весело у вас.

- Покажешь эскизи? Смету напишем сегодня?

Ноутбук открыла, он сел рядом, обнял меня за плечи. Сейчас тепло, он в футболке, и мы можем чувствовать кожу друг друга, касаясь плечами. Вижу, как золотистые волоски на его руках поднимаются. Ему холодно. А может он возбуждается от моих прикосновений и у него мурашки по коже? Вот бы это было так… хочется верить, что он меня любит.

- Ти научила фотошопе рисовать? – он прижал меня посильнее, гладит по спине - Вот за что тебя люблю. Ти постоянно учишься, соше… совешерству… совершенствуешься.

Я рассмеялась. Безумно счастлива, снова смотреть в карие глаза. Легли рядом на ковре в студии, целуемся.

- Что ти там делала все это время?

- В Москву собиралась уехать.

- Ти хотела бросить нас и уйти Москву? Ти больше не хочешь работать с нами?

- Хочу - Я поцеловала его шею.

- Не уезжай.

- Ладно.

Лежу у него на груди. Хотела забыть его. Зачем я снова здесь? Он как вирус, контролирует мои чувства… шепчет на ухо:

- Ти хочешь меня?

- Я не хочу секса, хочу просто дружить с тобой. О! Сарвиноз звонит! Пойду с ней мороженное покушаю.

- Не ходи с ней. Она шлюха. Все плохо говорят про нее.

- Про всех плохо говорят, про меня тоже. Мне скучно без подруги. Я с ней просто в парке погуляю. Если позовет на свидание с кем-нибудь, в ресторан или куда-нибудь я не пойду.

- Да, правильно. Ну хорошо, иди погуляй. Я тебя здесь жду, побистрей приходи, дорогая.

Вышла в центр. Сарвиноз меня встретила. На ней обтягивающие голубые джинсы, расшитые камнями, но сверху кофта длинная, задницу закрывает. На пальцах несколько колец, в ушах по три серьги. Она ходит всем телом съежившись, как будто хочет, чтобы ее миниатюрное тело стало еще меньше или вовсе стало невидимым. Застенчиво улыбается:

- Поехали на такси в одно место съездим, моего ребенка заберем. Я его днем подруге оставляю, она смотрит за ним пока я в театре – улыбка у нее какая-то несимметричная.

- Я думала ты девушка, тебе восемнадцать. У тебя разве есть ребенок?

- Мне двадцать один. Ребенку три годика уже.

- А муж твой где?

- Аа, мой муж умер – вздохнула она.

Приехали к ее подруге. У Марифат спортивная фигура, короткая стрижка, волосы покрашены под каштан, монгольские скулы и карие глаза, на ней синий спортивный костюм. Живет с мужем и двумя детьми. Домик маленький, комната побелена известкой. На полу ковер, на нем пестрые одеяла и подушки, в углу сундук, больше ничего нет. Марифат принесла чай и ляган с пловом, поставила на скатерть, расстеленную на полу. Сарвиноз про театр рассказывает, про скандал из-за колы, про режиссера. Он мне звонит. Не отвечаю. Пусть сидит ждет там, отомщу ему! Пусть знает какого мне! Поужинали, забрали ребенка, на такси приехали обратно в центр. Гуляем по вечернему городку, малыш быстро устает, долго идти не может, мама таскает его на руках.

- К тебе ребята пристают в театре? – спрашивает Сарвиноз.

- Да, Хуршед, Сиевуш и Илхом.

- Ко мне тоже Хуршед и Илхом.

Дааа… талантливый… умеет соблазнять девушек… Интересно, что Сарвиноз еще мне про него расскажет?

Темно стало, к ней домой пришли. Зашли во двор, огороженный двухметровой глиняной стеной. Двор освещает тусклый свет из единственного окошка. Пусто, только пара кустиков и голая земля.

- Ты ненавидишь мужчин? – спросила Сарвиноз.

- Нет. Я себя ненавижу.

- А я ИХ ненавижу!

Она не чувствует себя виноватой… замуж вышла как нормальная девушка.

В углу двора кибитушка глиняная где-то 3х3 метра. Комната освещена желтой тусклой лампочкой в центре потолка. Окно только одно, выходит во двор. Телевизор включенный работает. На полу ковер красно-желтый, на ковре пестрые одеяла и матрасы- курпачи, скатерть блестящая. Сидит мама Сарвиноз, наливает чай из голубого термоса в пиалу. Я ее узнала, тоже актриса из нашего театра, Замира апа. Полная, загорелая, волосы длинные, как у Сарвиноз тоже до колена.

- Доченька, приготовь ужин, я голодная. На кухне картошка есть.

Мальчик с бабушкой остались, а мы пошли на кухню. Кухонка еще меньше, 2х2 наверно. Вдоль стены стоят шкафчики деревянные, расписанные яркими восточными орнаментами. По углам коробки и пакеты с продуктами. Небольшой газовый баллончик стоит на полу. Мы на него казанок поставили. Сарвиноз смущенно улыбается:

- Ты, наверно, больше не придешь, тебе мой дом не понравился.

- Нет, ничего. Я в театре спала, там вообще негде готовить. В кафе кушать дорого.

- В театре? Одна?

- Ага.

- Никто из ребят тебя не тронул?

- Нет.

- Можешь продукты покупать и тут готовить. Можешь у нас жить. Я так рада, что подругу нашла!

- В театре скучно было, мечтала найти подругу и вот ты появилась. Я тоже очень рада!

- Я и в прошлом году была в театре. Ты просто меня не замечала. Я уборщица была, в платке ходила, не красилась. После того как муж умер, вообще из дома не хотела выходить, кричала, плакала. Мама меня заставила на работу устроиться, чтоб я с ума не сошла. Помнишь в зале ты сидела, я к тебе подошла с ребенком на руках, сказала, что я здесь работаю и учусь. У меня в руке банан был, ты сказала, бананы любишь.

- Аа… да, помню.

Картошку с луком пожарили, ужинаем. В углу стоит шифоньер старый облезлый, а рядом сундук, расписанный восточными орнаментами, на нем куча пестрых одеял и подушек до потолка. Сарвиноз убрала скатерть с пола, на это место разложила курпачи и подушки. Мы все легли спать на полу, свет выключили. Сарвиноз включила фильм. Первый кадр: доска, руки ножом режут мясо.

- Илхома режем! – Замира апа смеется - Режем Илхома! Режем!

- Режем всех, кто хочет нас трахнуть! – Сарвиноз тоже зубы оскалила.

Утром рано открываю глаза. Сарвиноз сидит обнаженная в углу комнаты и моет свои длиннющие волосы, черпая ковшиком из ведра. Она вытерлась, надела шорты и футболку, долго расчесывала волосы. Потом пожарила яйца и картошку фри на завтрак. Я встала лицо помыла, поела. Пью десятую пиалку чая и жду Сарвиноз, чтобы вместе в театр идти. Она с пола скатерть убрала, все курпачи на сундук сложила, разложила косметику, волосы на бигуди накрутила, феном высушила, накрасилась. Потом вынула почти всю одежу из шкафа, выбрала что надеть. Потом обратно все в шкаф сложила. Пол десятого из дома вышли. Сарвиноз по дороге учит текст пьесы. В зал зашли, Илхом на нас набросился.

- Вы почему так поздно?! Уже десять!!! – тычет ей в лицо телефоном и кричит - Сарвиноз, мы без тебя не можем репетицию начать! Ты понимаешь, что тут все тебя с восьми часов ждут?!! И художница из-за тебя опоздала!!! – на меня кричит – А ты почему пришла в десять??? Ты же нормальная была!!! На хрена ты тоже вместе с ней опоздала?!!!

Я пошла декорации делать, они на сцене остались репетировать. В обед Илхом меня в студию позвал допрашивать.

- Что делали? Сарвиноз что делала вчера? С тобой ничего не случилось там?

- Ничего особенного – я пожала плечами - разговаривали, телевизор смотрели.

- Ты тоже как она опоздала сегодня. Не дружи с ней, она дура. Она даже свой родной таджикский нормально не знает. Она вообще не читает книг. Зачем тебе с ней общаться? Я с ней один раз буду работать, потом больше не буду, а с тобой буду.

- Ты ее уже ненавидишь да? За то, что я с ней ночевала, а не с тобой?

- Я знаю вы вчера весь вечер обо мне говорили.

- С чего ты взял?

- Я чувствовал.

Все с обеда пришли, сразу на сцену. Наблюдаю как они репетируют. Сцены любви, сватовство, свадьба. Илхом по сцене бегает, все им показывает, объясняет. Никто из этих ребят женам работать не разрешает. Вот жена режиссера даже фото в интернет не выкладывает, не то что на сцену. Уже год с ним работаю, а не знаю до сих пор, даже как она выглядит. Интересно, она красивая? Какая у него жена? Ну она конечно, лучше меня… скромная, конечно. Никто плохого слова про нее никогда не говорил… кроме мужа больше ни с кем не была… Он любит ее, наверное. Своей жене и сестрам не разрешает на сцене играть. Одиноких девушек находит, без отца, без мужа, использует тут… Дааа, здесь все актрисы шлюхи. Девственницы и замужние себя не показывают нигде. Эти двое так стараются, особенно Розия, все зря же… Думают они красивые, талантливые, нравятся мужчинам… и я дура была… тоже старалась… училась… девушке бесполезно учиться. Все равно все видят только тело… Режиссер ко мне идет.

- Может ты будешь играть? Сарвиноз меня замучила, такая дура. Не хочу с ней работать! Поднимайся на сцену.

- Я не хочу.

Ушла декорации делать. Двое пожилых рабочих мастерят рамы, а я сшиваю и натягиваю куски ткани. Размышляю над тем, нравится ли мне командовать над ними. Я человек чувствительный, поэтому не люблю кого-то о чем-то просить, тем более приказывать. Сразу чувствую если человеку неприятно. Но эти рабочие вроде спокойные, им все фиолетово, делают молча все, что просят. Вечером Илхом подошел, обнял меня.

- Любимая, все ушли, уже шесть часов. Заканчивай, пойдем чай пьем.

Жарко. На полу в студии лежим, разговариваем, смотрим в потолок. Он ничего не просит, просто обнимает. Мне нравятся его объятия. Так лучше. Просто дружить, обниматься иногда. После секса я ненавижу его. Сарвиноз звонит.

- Она просит купить «бехи». Что это? Мясо?

Илхом вздохнул, закрыл лицо руками.

- Это марковка – гладит мою руку - Ти что опять уйдешь? Ти не хочешь меня? Что случилось, любимая? Ти обиделся?

Хочется вечно обнимать его, но… нельзя… он не мой…

- Я пошла. До завтра. Спокойной ночи.

- Я знаю, ти меня к актрисам ревнуешь! – крикнул он мне в след.

Сарвиноз, Марифат, Замира апа, мальчик, все сидят на полу, чай пьют с лепешками, диски с фильмами ужасов выбирают. Я спросила Марифат:

- Ты сегодня не с мужем?

- Нет, он уехал. Я сегодня весь день здесь сидела, смотрела за ребенком.

- А твои дети где?

- Дети в школе-интернате учатся, в Худжанде.

Сарвиноз своими мыслями занята:

- Оля, ты так нравишься режиссеру, а я не нравлюсь. Почему он кричит на меня все время? Почему тебе ничего не говорит, Розие ничего не говорит? Может вы ему дали?

- Я девственница.

- Поэтому тебя любит значит.

- Она красивая, белая – говорит Марифат – на нее покупателей много.

- Мы тебе найдем мужа – улыбается Замира апа.

В телевизоре маньяки, кровь, резня. Ребенок нож схватил и повторяет, втыкает в одеяло и кричит. Никто на него внимания не обращает. Замира апа у него нож отбирает, а он не отдает, кусает ей руки, на пол упал и орет в истерике. Поужинали. Ребенок заснул. Марифат говорит:

- Пойдемте прогуляемся, в магазин сходим.

Ребенок тут же вскочил, запищал:

- Магазин! Магазин! Я хочу колу! шоколад хочу! мороженное! На карусель хочу! На машинки хочу!

- Мы никуда не пойдем – говорит Сарвиноз – спи маленький, спи, мы тоже спать будем - легла рядом с ним, гладит по голове, пытается усыпить.

- Ты врешь! Ты без меня пойдешь гулять! – кричит мальчик.

Мы нарядились, вышли втроем гулять по вечернему городу, по центральной улице. Ребенка по очереди на руках носим. Красиво на улице. Воздух прохладный, огни, звезды. Подруги смеются. Свобода! За нами караваны из машин. Подъезжают, останавливаются, что-то говорят нам. Мы на них не смотрим. В магазин зашли. Какой-то парень вышел из машины, за нами зашел в магазин. Марифат с ним заговорила. Мы полные пакеты еды набрали, этот парень заплатил за все. Марифат сказала, ее родственник. Пришли с пакетами обратно домой. В телевизоре фильм ужасов, но его никто не смотрит. Сарвиноз уложила ребенка спать. Рассказываю ей про колледж, про Лену, фото показываю. Она говорит:

- Я нигде не училась. Не судьба мне. Меня после школы сразу замуж отдали. В школу тоже почти не ходила, мы с мамой в кафе работали, картошку чистили, посуду мыли. Не было у меня денег учиться. Работала, чтоб с голоду не помереть, не до школы. Ты счастливая, училась.

- Зато у тебя была свадьба, муж.

- Он же умер!

- А меня вообще никто не возьмет замуж, я русская. Никого родственников у меня нет, никто не знает кто я, чья, откуда. Кому я нужна, непонятно кто?

- Дура ты. Я если бы как ты знала несколько языков, рисовала, пела, я бы стала знаменитая, богатая, и замуж вышла за хорошего человека.

- На фиг они кому нужны знания эти? Ну, попробуй найди покупателей на картины, найди мне хорошую работу. Сможешь? У тебя же много родственников, знакомых, друзей. Я никуда не хожу, родственников у меня нет, никто меня не знает. Чужим мужчинам только для секса нужна.

- Не слушай Илхома, общайся со всеми, ищи работу, ты умная. Ты найдешь себе мужа богатого, ты красивая, белая.

- Сарвиноз, а покажи свою свадьбу. Есть видео?

- Она тебе завидует, что у тебя свадьба была – говорит ей мать – покажи ей.

- Чему завидовать? Он же умер!

Сарвиноз диск поставила, а сама на кухню ушла. Свадьба шикарная: белое платье с длиннющим шлейфом, рядом жених. Спускаются по широкой лестнице с коваными перилами. В зале ресторана человек сто, камеры, музыка, певцы и музыканты, все танцуют. Замира апа рассказывает:

- Это в самом лучшем ресторане. Все самые уважаемые люди города пришли. Жених богатый был, Душанбинский.

- Я никому не нужна, никто не любит меня – вздохнула я.

- Если будешь думать о любви, никогда замуж не выйдешь – говорит Замира апа – Выходи за богатого, любовь не жди. У нас «плохая» говорят про тех, у кого мужа нет – она опустила глаза и задумалась -  У меня вот муж наркоман был, бил меня, издевался. Зимой на улицу выгнал один раз, холодной водой облил, я потом от воспаления легких чуть не умерла. Он, когда умер, я радовалась. Одна живу, хорошо живу – улыбается – все говорят, женщина не сможет без мужа жить. А я вот восемнадцать лет смогла.

Сарвиноз во дворе сидит, с кем-то по телефону болтает. Марифат куда-то исчезла.

- Наверно муж за ней приехал – говорит Сарвиноз - Давай спать. Хочешь завтра на свадьбу пойдем? Моя мама там петь будет. Вдруг ты себе богатого жениха найдешь?

- Ни разу в жизни на свадьбе не была.

- Серьезно? Правда? Шутишь что ли? – огромные черные глаза Замиры апы стали еще больше.

- С мамой старой дома сижу каждый день, родственников у нас нет. Мама никуда не ходит, ни с кем не общается. И меня тоже никуда не пускает.

- Живи у нас. Считай, что я твоя вторая мама. У тебя нет папы, зато две мамы – улыбается Замира апа.

- Завтра на свадьбу пойдем! – Сарвиноз обняла меня - Ты красиво оденешься, сделаешь прическу. Будешь как золушка! Жениха найдешь! Меня уже никто не возьмет второй раз замуж, я просто погулять, а ты ищи мужа. Я познакомлю тебя с кучей людей, может картины кто-нибудь закажет. Завтра повеселимся!

На следующий вечер Замира апа распевается, какую-то индийскую песню поет. Голос звонкий, почти детский, несмотря на то что она уже не молода. Потом она нарядилась в индийское платье, в уши повесила большие индийские серьги. Смуглая кожа, огромные черные глаза, она превратилась в настоящую Индианку. Мы перерыли всю одежду Сарвиноз, надели джинсы и футболочки с блестками. Приехали на свадьбу, в ресторан. Гостей полный зал, человек сто, а может и больше, все нарядные, в блестках. Невеста с женихом сидят в конце зала на возвышении. Девушки все с пышными прическами, накрашенные, в платьях расшитых камнями, танцуют, полные столы еды. Вот как таджички дома сидят! Нас никто не замечает. Сарвиноз пошла танцевать, я постеснялась встать из-за стола. Долго погулять не получилось... Откуда-то нарисовался Илхом. Разглядывает меня с ног до головы.

- Ты что тут делаешь? – рядом с ним какие-то парни, я их не знаю. Илхом им говорит – Она еще и нарядилась!

Нас с Сарвиноз буквально вытащил за руки из зала, в свою машину посадил. На меня ругается:

- Зачем ты пришла сюда? Тебя приглашали? Ты родственница? Не позорь себя! Домой давайте! - потом на Сарвиноз напал – Это ты её сюда притащила! Шлюха!

Привез нас домой к Сарвиноз. Её мама осталась на свадьбе. Дома никого нет. Сарвиноз в бешенстве. Включила самый жуткий фильм ужасов, уставилась в экран и нервно дрыгает ногами.

- Тварь! Тварь! Чтоб он сдох этот Илхом проклятый! Ему можно гулять на свадьбе, а нам нет! Надо его вот так резать! Вот так! Вот так! Мучить! – на экране режут кого-то - Знаешь он какой был в детстве? Он вообще нищий был. Люди мусор ненужный отдавали, вот так он одевался. Никто с ним не разговаривал. А сейчас богатый стал! Режиссер! Командует над нами! Тварь! Вот так надо ему глаза выковырнуть ножом!

В шесть утра она встала, волосы моет опять. В углу комнаты есть место небольшое зацементированное, со сливом. Она нагрела ведро воды на газовом баллончике и сверху льет на себя из ковшика.

- Зачем ты моешь волосы каждый день? Их же так трудно мыть. Целый час уходит!

- Я хочу быть красивой, чистой. Как ты не моешься с утра? Разве тебе приятно с грязными волосами ходить?

Замира апа ночью принесла полные пакеты еды со свадьбы: плов, шоколадки, фрукты. Мы наелись досыта. Сарвиноз попросила ей прическу сделать. Я начесала ей волосы, заплела. Себе тоже кое-как сделала. Пришли в театр. Илхом уже тут, в студии, один.

- Сарвиноз, вы опять опоздали! Прически делали два часа! – он схватил ее за волосы и растрепал все, что я заплетала - Обезьяна! Дура!

Сарвиноз ничего не сказала. Вышла. Хорошо, что мои волосы не растрепал.

- Зачем ты пошла на свадьбу с этой шлюхой? Позоришь себя! Ты хорошая девушка, про тебя тоже плохо скажут теперь. Не ходи с ней никуда больше.

- Почему ты так уверен, что она шлюха?

- Она с моими друзьями трахалась, они мне рассказали.

- Может и с тобой тоже?

Читаю по глазам: «как ты можешь такое думать про меня? Ты больше не веришь мне?» … Он просто не хочет, чтобы я жила у нее. Хочет, чтобы в театре с ним спала. Все, закончилась халява! Теперь у меня есть дом, где все женщины, никто не тронет. И маме врать не надо, я теперь правда живу с подругой. На обед мы с Сарвиноз ушли вместе. Правда она тоже меня бесить начала.

- Давай шашлыки покушаем. Купи мне шашлыки.

- За эти деньги я неделю могу питаться. Ты сама себе купи шашлыки если хочешь, а я буду пирожки с картошкой. Много мяса есть вредно для здоровья.

- Пирожки! – громко рассмеялась Сарвиноз - Я думала ты богатая! Мясо полезно, дает энергию, ты сама себе внушила, что оно вредно, потому что денег жалко тебе. У меня есть одноклассник, шашлыки жарит вон там в парке. Пойдем он нас бесплатно угостит. Тебя увидит, вообще влюбиться, каждый день будем шашлыки есть. Ты такая красивая, просто дура ты, не умеешь использовать свою красоту. Ничего, я тебя научу. Сейчас лоханем шашлычника. Ты ему улыбайся, посматривай на него. А потом скажи: «на ужин тоже приду». Он с ума сойдет, будет ждать.

Пообедали бесплатно. Сарвиноз довольная. Илхом на нее весь день орал на репетиции. Вечером мы с ним опять одни остались в студии. Он меня на стол посадил, смотрит в глаза с нежностью. Прижался ко мне всем телом. Чувствую его возбужденную плоть. Он сейчас также как и я чувствует пульсацию внизу позвоночника, наши чувства одинаковы, у нас одна душа... Надо взять себя в руки… Да, он талантливый режиссер, умеет соблазнять девушек, умеет эмоциями людей управлять… но.. Я избавлюсь от этого вируса. Я сильная. Интересно, он чувствует себя виноватым в том, что изменяет жене? Наверно, ни капли, он же таджик, у них иметь как можно больше жен это хорошо считается. Я заставлю его страдать, так же как я! Так же как обманутая жена! Посмотрим, кто из нас умнее!

- Ты любишь меня? - шепчет он.

Легким прикосновением губ двигаюсь по его шее. Он закрыл глаза и запрокинул голову.

- Не а.

- Ты не скучала?

- Нет, не скучала.

- Скажи, я красивый?

- Ты красивый, только у тебя живот жирный.

Чувствую, как его «желание» спадает. Он молчит. Наверно, думает, с чего бы ей так говорить? Я его лицо взяла в свои ладони и поцеловала в губы. Чувствую, как он снова наполняется желанием. Мне нравится эта игра! Я тоже имею власть над его чувствами. Карие глаза смотрят с нежностью:

- Хочешь, чтобы я сегодня с тобой остался до утра?

- Не а, уходи.

Мы с Сарвиноз на ужин опять взяли у шалычника несколько шашлыков, домой. Все наелись, шесть человек: Сарвиноз, ее братишка, ребенок, Марифат, я, Замир апа. Мальчик маленький говорит:

- Я колу хочу и печенье.

Пошли в магазин опять толпой. Девушки рассказывают мне все секреты. За нами караваны из машин.

- Эй, садитесь, девушки.

- Вас куда отвезти, красотки?

- Сейчас они выйдут из машины – шепчет мне Марифат – мы их в магазин затащим и накупим кучу продуктов. Оставь им номер и пообещай свидание, а потом заблокируешь. Лоханем их!

- А где твой муж? Он не ругает тебя, за то, что ты вечером гуляешь? – шепчу я ей.

- Он к первой жене уехал. Я вторая жена.

Парочка ребят вышли из машины, увязались за нами. Мы в магазин зашли, они тоже. Мы им номера свои дали. Набрали кучу всего, парни расплачиваются.

- Возьми пельмени, курицу – шепчет Сарвиноз – О, я чувствую запах рыбы! Там рыба есть! Рыба! Я хочу рыбу!

Марифат кому-то позвонила. За нами машина приехала. Марифат сделала испуганное лицо и шепчет парням:

- Ой, мой муж приехал! Мы поедем. До встречи. Вы такие хорошие ребята. Спасибо. Спасибо вам.

- Мы позвоним – парни разглядывают нас – когда вам позвонить?

- Улыбайся – шепчет Сарвиноз.

Мы сели в машину, но это не муж Марифат, а кто-то другой. Марифат с ним о чем-то поболтала, потом попрощалась и мы вышли из машины. Мы долго шли, петляя по узким темным безлюдным улочкам, среди высоких заборов и ворот.

- Мы никому не показываем, где мы живем – говорит Сарвиноз – и ты мой дом не показывай никаким мужчинам. А то они придут, меня перед соседями опозорят.

Тишина. Ночь. Слышны только наши шаги. Переулки освещает слабый свет из-за высоких заборов.

- Это же не её муж нас привез – шепчу я Сарвиноз.

- Это её второй муж! – смеется она.

- Мужчинам можно две жены, а нам разве нет? – Марифат улыбается – Когда он с первой женой я тоже не скучаю.

- Эй, Мара, тихо! – шепчет Сарвиноз – вдруг кто-нибудь услышит ночью женские голоса.

Оказалось, что «мужей» у Марифат несколько, и все по чуть-чуть кормят ее и всю семью Сарвиноз. Бог не просто так послал мне этих девушек, у меня совсем не было денег. Что бы я сейчас делала? Ходила бы полуголодная, ела в день три пирожка. А Илхом? Будет он любить меня, если я стану просить у него деньги? Ему хватает жены, которую кормить надо. Боюсь он полюбил меня потому что я сказала ему, что у меня богатые родственники. Все, закончилась любовь. Голод сильнее любви.

Домой мы пришли довольные с полными пакетами всяких вкуснятинок. Но шесть человек это все тут же съели, только остались на завтрак яйца и на завтрашний обед две селедки. Братишка ушел спать в такой же домик на другом конце двора, а мы все тут улеглись на полу, четыре женщины и мальчик трехлетний. Марифат опять фильм ужасов включила. Я одеялом накрылась и в телефоне копаюсь. Открыла сайт. Картины никто не замечает, зато под фото в мини юбке сотня лайков и комментарии: «красотка», «супер», «классная фигура», «сколько стоишь?», «я сто долларов дам» и т. п. Хорошо, что можно удалять комментарии. В личных сообщениях десятки фото мужских достоинств и их пошлые фантазии. Свет и телевизор девушки выключили, в комнате тихо. Мара и Сарвиноз видимо подумали, что я сплю. Слышу шепот:

- Тебе хорошо?

- Да.

- Ты возбуждаешься?

Чтоооо???!!! Лесбиянки???? Лежу тихо, пусть думают, что сплю. Слышу звуки поцелуев. Подглядываю из-под одеяла осторожно. Они целуются. Кажется, друг друга пальцами ласкают… Мужчины не знают, как девушке доставить удовольствие, а девушки знают… Сарвиноз красивая… она лесбиянка… наверно они любят друг друга…

Утром сидим на полу, завтракаем. Сарвиноз смотрит на меня. О чем она сейчас думает? Когда парень разглядывает мое тело это бесит. Парни смотрят как на шлюху, представляют извращенский секс в это время, но девушка… она любуется моим телом. Если девушка хочет целовать мое тело…. Она ведь нежная и добрая, такая же как я, она понимает меня, знает мое тело…

- Вы что делали ночью? Я все слышала.

Мара и Сарвиноз переглянулись, заулыбались.

- А ты что не спала?

- Нет. Я все знаю – хитро улыбнулась я.

Замира апа меня удивила:

- Да, они лесбиянки. Любят друг друга, не могут друг без друга жить.

Её мама все знает??? И она не против?!!! Ну если девушки встречаются с парнями, то они шлюхи… а если с девушкой? Быть лесбиянкой лучше, чем шлюхой? Мара осталась с ребенком дома, а мы с Сарвиноз идем в театр. Я не дала ей текст пьесы повторять по дороге.

- Расскажи про Марифат. Откуда ты ее нашла?

- Она в восемнадцать лет забеременела. Родители выгнали из дома. Никто из родственников не пустил на порог. На улице жила как собака, двойняшек родила, сдала в приют. Никто ее в дом не пускал, грязная была, лысая. Мы ее пожалели, взяли к себе, чтобы она за моим ребенком смотрела, пока я в театре. Я ей одежду свою дала, волосы отросли, теперь у нее много ухажеров. Я ее очень жалею и очень люблю.

- Я тоже расскажу тебе секрет, хочешь?

- Расскажи.

- А ты никому не расскажешь?

- Нет, я твоя подруга, говори.

- Я люблю Илхома.

- Ну ты даешь! – засмеялась Сарвиноз – Это разве секрет? Весь горд знает, что ты его любишь! Люди думают, что он тебя девственности лишил!

Заходим в театр. Илхом лежит на полу в студии. Он что здесь спал? Увидел нас, закрыл лицо одеялом. Я присела на диван, наблюдаю за ним. Сарвиноз вышла. Илхом откинул одеяло, посмотрел на меня, опять закрыл лицо руками.

- Почему ти с ней? Почему?

Я ничего не ответила. Илхом встал, бьет себя по животу.

- Я ненавижу этот жир!

Он весь день орал на репетиции на бедную Сарвиноз. Я делала декорации в зале. Вечером, когда все разошлись, Илхом подошел ко мне, обнял, повел в студию. Прижал к стене, смотрит в глаза:

- Ти хочешь, чтоби я мучился да?

Не отвечаю. Кажется, он сейчас заплачет. Бедняжка. Карие глаза темнеют. Он опустил ресницы, взял меня за руки.

- Ти хочешь, чтобы я страдал, я знаю.

Я не выдержала, обняла его, крепко прижала к груди. Он закрыл глаза, прижался ко мне всем телом. Милашка… мой мальчик… ему больно… Взяла его ладонь, приложила к промежности:

- Ты хочешь, чтобы мне было также хорошо, как тебе?

- Нет, я не могу. Парни так не делают.

Что за странности? Что мне делать с этим ботаником? Я люблю его. Сняла с него футболку, толкнула на матрас и легла сверху, прижалась щекой к его груди. Люблю его тело. Он гладит мою спину. Я спросила:

- Останешься со мной до утра?

- Нет.

Встал, оделся и ушел. Говорит, что любит, но не хочет доставить мне удовольствие. Наверно жену он целует везде, она ведь кроме него ни с кем не была, она чиста… а мое тело не любит. Куда он сейчас пошел? Её обнимает, наверно. Он спит сейчас рядом с женой… Не знаю... мне приятно думать, что он уехал на своей машине куда-то на окраину города, думает обо мне и плачет.