Тяготы секретарства. Финал
— Дашенька, созовите руководящий состав в мой кабинет, — еле слышно пискнул Андрей Константинович в служебный телефон, а сам подошел к зеркалу и застучал ногтями по зубам «Реквием по мечте».
Заводская элита собиралась долго и неохотно — как князья на Земский собор. Но когда собралась, яблоку было негде упасть. Генералы дырявых сапог и размокших электродов из снабжения забили кабинет директора, капитаны дальнего и ближнего экспорта заблокировали окна, лейтенанты стратегического хранения (разбуженные на складе) толпились возле двери, высокодефективные управленцы из отдела менеджмента оккупировали коридор, начальники участков растянулись по лестнице. Ну и инженера по охране труда пришлось вызвать с больничного, хоть он и грозился сломать по пути ногу. Его зажали в одном из углов.
— Господи, сколько же вас… — пробормотал начальник, безуспешно пытаясь пересчитать эту вечно голодную ораву. — «И ведь у каждого из этих дармоедов есть секретарша… — с ужасом осознал Андрей Константинович. — Вот ведь кто всю мотивацию сжирает».
Воздух гудел от недовольства и бахвальства. Мини-начальнички оккупировали мини-бар и громко ругались из-за того, что их оторвали от каких-то невероятно важных дел, и не стесняясь обсуждали перспективы грядущих отпусков и покупки новых люксовых игрушек, в то время как завод переживал далеко не лучшие времена.
А ведь еще вчера за дверью стояла точно такая же многочисленная толпа. Только состояла она из обычных работяг, которые требовали всего лишь исправного инструмента, чистой спецодежды и справедливой индексации зарплаты.
— Тише, пожалуйста, тише, — директор вежливо просил людей успокоиться, но его голос просто растворялся в клокотании неуправляемой ватаги.
Тут открылась соседняя дверь, и над этим морем голов бригантиной возвысилась самая большая и самая громогласная.
— Я люблю слушать музыку в собственной голове, — волной накрыл присутствующих голос Ольги Прокофьевны. Гомон тут же умолк. — И лучше бы вам быть хором Турецкого, потому что если я пропущу еще хотя бы один куплет из-за этого шума, то вам придется мне его компенсировать.
Дверь захлопнулась, а в повисшей тишине даже внутренние голоса людей превратились в шепот.
— Значит, так, — директор впился взглядом в притихшую толпу. — У нас завелся шпион, вернее, два шпиона. Посему предприятие должно быть полностью проверкопригодным: все нарушения устранить, украденное вернуть, разбавленное восстановить до прежней консистенции. Я лично проверю каждый огнетушитель и каждую запятую в техдокументации. Больных — на больничный, выпивших — за ворота. И чтобы все с этой минуты ходили в касках. Срок вам до следующей пятницы. Вопросы есть?
— А возвращать украденное надо до последней инвентаризации или после?
Андрей Константинович не верил собственным ушам. Да, он действительно запустил в свой огород ненасытные сорняки, но почему-то решил, что надо бороться с одуванчиками вместо развязного борщевика, душившего и без того еле живые грядки.
Руководство разбрелось по заводу и без энтузиазма принялось исполнять указ главнокомандующего.
В обед директор разыскал в столовой жену и, отобрав поднос с едой у инженера по охране труда, подсел к ней.
— Ир, они копают под нас, да? Хотят закрыть завод? Ты что-то говорила им? — спросил он шепотом, оглядываясь по сторонам.
— Кому? — прочавкала женщина.
— Ушакову с этой его терминаторшей.
— С чего вдруг им хотеть закрывать завод? Мы все работаем на его благо. Задача нашей конторы — обеспечить правильное функционирование сверлильного станка.
— Ага, конечно, — фыркнул директор и резко перешел на шепот. — Я не могу так рисковать. Скоро я рассчитаю Ушакова в связи с производственной необходимостью.
— Так тебе же придется ему три месяца зарплату платить. Ты же скорее удавишься, чем пойдешь на такое, — усмехнулась супруга.
— Выбора нет. Либо я его, либо он меня. Как только я подстелю соломку, всё будет кончено. Но ты же никому не скажешь? — он посмотрел на нее с надеждой, как тогда, когда им было по семнадцать и он случайно выпустил любимого попугая будущего тестя в окно.
— Не скажу, — закатила глаза жена. — Но ты параноик.
Всё это время директор лично контролировал возвращение завода к заводским настройкам. И, как оказалось, сделать это было не то чтобы сложно — практически невозможно. Вскрывались такие древние проблемы, пустившие корни, что казалось, будто заводом управляют прямиком из глубин ада. В стенах нашлись замурованные новенькие (до сих пор в пленке) станки, списанные еще до девальвации. От сроков годности газовых баллонов по спине бежали мурашки, на пожарных выходах тренировались в сварке студенты-практиканты и заварили их наглухо, а по документам завод давно числился как птицефабрика номер пять. Еще за забором лежали чьи-то пенсионные накопления в виде двух тонн цветного металла, а на склад ежедневно приходила огромная партия рукавиц, но до рабочих доходило только двенадцать пар в месяц. В связи с этим раз в неделю на импровизированном ринге организовывались бои. Победитель получал пару рукавиц и мог снять с проигравшего любой элемент одежды. Участникам разрешалось самим изготавливать оружие, а вот изготовление тракторов было последним в списке. И ведь за каждой подобной проблемой стояла чья-то подпись.
Наконец полетели головы, начали заводиться уголовные дела, вводиться строгие правила — и всё это ради того, чтобы спокойно уволить Ушакова без каких-либо последствий.
Кстати, об Ушакове. От знакомых из налоговой и банковской системы Андрею Константиновичу наконец пришли отчеты по этому индивиду. Мужчина был чист: никаких просроченных кредитов, штрафов или подсудных махинаций, за исключением возведенного в прошлом году гаража на дачном участке. Но и там вопрос оставался спорным. Из доходов — только работа на заводе и пункт приема крови, где Ушаков числился почетным донором.
«Свою кровь отдал, теперь моей захотел попить», — решил директор, закрывая отчет.
Вместо запланированной недели сроки растянулись на два с половиной месяца. Пока директор проводил свои реформы, штат Ушакова продолжал пополняться. Сокращенные инженеры перетекали из-под одного правящего крыла под другое, но сам Ушаков, как и прежде, продолжал трудиться за станком.
Настал день икс. К Андрею Константиновичу явились остатки руководящего состава и расположились на диване.
— Я так понимаю, это успех? — он мысленно потирал ладони. Ушакову скоро придет конец, и никто ему ничем не сможет пригрозить в ответ. — Раз мы нашли столько проблем и поймали всех к этим проблемам причастных, то теперь и дела пойдут в гору? План развития имеется?
— Имеется, — кашлянул в кулак финансовый директор. — Исходя из анализа ситуации и тех реалий, в которых находится предприятие, самым логичным и перспективным планом будет поджог.
— П-поджог? — вытаращил глаза директор.
— Ага. Мы тут подготовили презентацию… — финансовый директор попросил коллег внести проектор. — Хотите, я покажу вам графики и схему распространения огня? Мы смогли точно определить, где лучше всего начинать палить, и уже притащили туда две канистры растворителя.
— Совсем, что ли, головой поехали? — закричал начальник. — Какой, к черту, поджог?
— Андрей Константинович, выбора особо нет, — развел руками финансовый директор. — Либо поджог, либо банкротство, но и там не так просто. Судя по тому, что было занесено в расходы организации, вы рискуете остаться без последних штанов, а бухгалтеру, да и мне в принципе тоже, придется бежать из страны и искать политическое убежище.
— Всё настолько плохо? — начальник окончательно поник.
— Нет, всё намного хуже…
— Сколько мы еще продержимся?
— Честно говоря, я до сих пор не понимаю, из каких средств вы платите зарплаты и на что содержите помещение. Я все-таки за поджог.
Остальные участники собрания согласно закивали.
Директор попросил всех выйти, а сам прополз через мини-бар в бухгалтерию, где, сверившись с данными, тяжело вздохнул.
Спустившись на первый этаж, он на ватных ногах медленно пошагал в никуда. Хотелось просто прогуляться по заводу. Взглянуть хотя бы еще разок на работающее производство, надышаться перед концом ядовитой пылью. Мысли в голове путались, все проблемы стали казаться мелочными. Даже Ушаков, стоящий за своим блестящим станком, совершенно не раздражал взгляд. Всё это больше не имело никакого значения. Завод убили не шпионы и не наглые слесари — его убило безалаберное и никчемное руководство.
«А что вообще там делает Ушаков?» — нахмурился Андрей Константинович, разглядывая огромный поддон с готовыми деталями и кипу чертежей на верстаке. Он медленно подошел к своему оппоненту.
— Привет, Юр. Ну как дела? — как бы невзначай поинтересовался Андрей Константинович. — Что сверлим?
— Дела идут, — не отвлекаясь от работы, ответил Ушаков. — Сверлим детали для новых моделей тракторов.
— Каких еще новых моделей? — Андрей Константинович подошел ближе и озадаченно взглянул на проект. Чертежи были ему незнакомы. Завод никогда не выпускал ничего подобного. Это была диверсия. — Кто и когда это запустил в работу?! — немедленно потребовал он объяснений.
— Дак вы же сами и запустили пару месяцев назад. Когда принесли чертежи тех деталей.
— Что-о-о?! — Андрей Константинович лихорадочно начал перебирать листы. — Совсем охренел?! Да я тебя… Я тебя!!! Хотя…
Он махнул рукой, понимая, что уже нет смысла строить из себя начальника. Ему и руководить-то больше нечем. Но вот что странно… если внимательно осмотреться... Директор повертел головой: станки деловито гудели и неустанно продолжали резать, сгибать, кроить. Приодетые в новые спецовки и каски рабочие усердно трудились, словно предприятие не делало свой последний предсмертный вдох. По цеху всё так же растекался крепкий аромат свежеразбавленной грунтовки.
— Да вы не переживайте так, Андрей Константиныч, всё схвачено. Вы лучше помогите нам придумать название новой модели. Для выставки надо.
— К-какой еще выставки?..
В глазах потемнело, ноги стали подкашиваться. Директор начал падать, но тут под руку попалось ведро, на котором раньше восседала секретарь слесаря.
— Аграрной, какой же еще, — буднично ответил Ушаков, — на следующей неделе. Ваша супруга предложила поучаствовать. Говорит, что есть большие шансы выйти на новых крупных клиентов с Дальнего Востока. Хотя мы и так сейчас загружены по самое не балуй. Все-таки тендер выиграли…
— Ю-ю-юра, прекрати издеваться, ты победил. По-бе-дил! — слезы душили начальника, хотелось кричать от бессилия. — Заводу кабздец! К чему эти твои издевки?!
— Да какой кабздец, Андрей Константинович? — Юра нажал на кнопку, и мотор, сделав еще несколько оборотов, замер. — Всё нормально. Работаем, живем, будем развиваться. Сами посмотрите, никто же не стоит, балду не пинает. Наконец всё работает как надо. У ребят нормальный инструмент, спецовка, вытяжка тянет, кран-балки поднимают, компрессоры выдают нужное давление — всё новенькое, качественное и работает. И всё это благодаря вам.
— Но… но… но ведь заказов почти не было! И что это за новые трактора? Кто разработал, откуда тендеры? Юра, я что, ударился головой об этот дурацкий швеллер, торчащий из стены?
— Спилили его уже давно, — показал Ушаков на стену, — вы не ударялись. Просто пока вы занимались внутренней чисткой и восстановлением производства, наш отдел занимался всем остальным. Мы прособеседовали всех управленцев и инженеров, которых вы уволили, и отобрали самых адекватных.
— Были и такие?..
Ушаков кивнул.
— Ольге Прокофьевне в Сколково подсказали, как ваши чудо-детали можно применить. Они ведь действительно произвели фурор в нашей сфере и помогли победить те косяки, из-за которых мы проигрывали конкурентам. Теперь наша слабая сторона стала нашим преимуществом. Собственно, с того самого момента и выстроилась четкая позиция по работе. И всё это, повторюсь, благодаря вам.
Ушаков, конечно, улыбался как самодовольный идиот, но, кажется, был искренен.
— Х-х-хочешь сказать, что мы продолжаем работать? И завод не закрывается? — уже чуть ли не кричал от нахлынувших эмоций директор.
— Закрывается, — тяжелым невидимым топором рубанул Ушаков. — Придется нашим конторам провести слияние и работать под общим новым именем, если вы, конечно, готовы поступиться принципами. Вам супруга всё объяснит.
Директор хотел было открыть рот, чтобы возразить, но Ушаков тут же добавил:
— Ваше императорское величество никуда не денется. Трон под вами не шатается. Корона останется на голове, скипетр — в руках, а мы — ваши верные подданные — на своих рабочих местах. Каждый должен делать свою работу.
Андрей Константинович не мог поверить в происходящее. Ему потребовалось несколько часов бесед с инженерами, переговоров с женой и даже с бывшим первым ассистентом охранника Федора. Но в итоге его смогли убедить, что всё сказанное Ушаковым является чистой правдой и завод должен выкарабкаться со дна в ближайшие годы. Правда, финансового директора всё же придется уволить.
***
— Так и где ваша секретарша? Я должен поговорить с ней, это же ведь ее рук дело, я верно понимаю? — вернулся он к сверлильному станку в конце рабочего дня.
— Она ушла. Сказала, что ее миссия здесь выполнена, — ответил Ушаков, убирая рабочее место.
— Какая еще миссия? Она же ведь просто секретарь, — подначивал директор.
— Честно говоря, я вообще не понимаю кто она такая… — признался слесарь. — Всё же началось после того случая со сверлами. Ну, когда вы себя повели как засранец.
Директор сделал вид, что пропустил колкость мимо ушей.
— Я пришел домой и выложил объявление о поиске работы. На следующий день мне позвонила Ольга Прокофьевна и начала расспрашивать о причине увольнения с прежнего места. Ну я на эмоциях и вывалил ей всю подноготную вашего безобразия.
— Так прям и безобразия?
— Там другие слова были, я просто научился выражаться скромнее благодаря Ольге Прокофьевне. Ну вот она и предложила всю эту схему с секретарством. Чтоб вы понимали: денег она с меня не брала. Сказала только, что надо быть готовым взять на себя некоторую ответственность и быть готовым работать «вопреки», но результат обязательно будет и будет положительным для всего предприятия, если только вы, — он показал пальцем на директора, — не сдадитесь и будете проявлять свой характер. Ну вы и проявляли.
— Так она не засланный шпион, получается?
— Засланный, определенно засланный, но не шпион. — Ушаков закончил уборку и, закинув в рот леденец, устремился в сторону раздевалки. Директор засеменил за ним. — Она сказала, что ей на пенсии скучно и нравится наводить порядок в разных структурах, в том числе и в обычных семьях. В общем, ушла она сегодня утром, но обещала следить за нами дистанционно. И еще просила передать, что «в следующий раз, если вы начнете забываться и возьметесь за старое, она найдет нам нового директора».
Андрей Константинович проглотил комок в горле, но мысленно уже пообещал себе сделать всё возможное, чтобы никогда больше не встречаться с этой женщиной.
— Слушай, Юр, а фамилия-то у нее имеется?
— Ага. Странная какая-то… Набекрень. А вам зачем?
— Ну ты же просил название для новой модели тракторов. Теперь оно у нас есть.
Александр Райн
Друзья, подписывайтесь на мой телеграм. Зачем? Да просто я не могу делиться тут информацией о продаже моих книг и билетов на литературные концерты, а другого способа рассказать вам о них, я не знаю https://t.me/RaynAlexandr
