Суровое безразличие
Пробуждение было не из приятных. Я очнулась в прихожей, среди грязной обуви маминых дружков.
Голова раскалывалась. Казалось, мне в мозг пробрались рабочие с перфораторами, которые непрерывно бурили отверстия.
Больно.
Я прислушалась к своему организму. Ничего, кроме затылка, не болело. Это хорошо. Есть шанс, что меня не тронули, пока я была без сознания. Изнасилование пережила бы вряд ли. Мастурбация жирного алкаша, по сравнению с этим, ничто.
В квартире слышались привычные звуки: звон стаканов, безобразный смех матери и её собутыльников, пошлые, наигранные комплименты и конечно же тосты. За здравие.
Какая ирония.
Я, стараясь не издавать лишних звуков, по-немногу поднималась на ноги. Голова кружилась, картинка перед глазами плыла и я плохо ориентировалась в пространстве. Как итог, промахнулась мимо полки для обуви, за которую пыталась ухватиться, и снова рухнула на пол, издав при этом жалобный скулёж.
На шум, из кухни вышла мама. Окинула меня презрительным взглядом и, проглатывая некоторые буквы, сказала:
- Поднимайся, раз очнулась. Позоришь меня перед Виктором.
Кто такой Виктор я не знала. Да и плевать мне было на него. Больше волновал тот факт, что собственная мать никак не отреагировала на то, что её дочь лежала в коридоре без сознания.
- Один из твоих дружков ударил меня голове. - решила я пожаловаться, в глубине души надеясь на то, что материнский инстинкт ещё не умер в этой женщине.
Ответом мне послужило невнятное фырканье. Рассказывать ещё и о домогательстве я передумала.
- Лучше б матери денег на бутылку молока дала, чем сказки выдумывала. - язык у матери заплетался всё сильнее, я почти не понимала, что она говорит. Впрочем, общались мы всегда только об одном. - Где деньги спрятала, тварь?
Я уже пару лет подрабатывала. Раздавала листовки в торговых центрах, так что деньги у меня действительно были. Несовершеннолетним много не платят, но того, что я зарабатывала, хватало на ежедневное одноразовое питание в городской столовой. Носить домой продукты и готовить самостоятельно было бесполезно. Всё, что у меня появлялось, тут же отбирали мамины алкаши.
- У тебя мать с голоду дохнет! Совесть имей. Где деньги? - не стесняясь орала алкоголичка, чем поднимала мне настроение.
Убегая из комнаты, я не заперла дверь. Мать, наверняка, перерыла там всё вверх дном. Но раз так злится, денег до сих пор не нашла. Это хорошо.
Я пропускала мимо ушей все словесные изрыгания женщины. Осторожно, держась рукой за стену, поднялась на ноги. Проморгалась от черных точек, забегавших перед глазами, отряхнулась и пошла к себе в комнату.
Мать следовала за мной по пятам. Но это не помешало мне с силой захлопнуть дверь перед её носом и закрыться на ключ.
Как и ожидалось, в комнате царил полнейший бардак: вещи беспорядочно валялись на полу, постельное белье скомкано, ковёр перевёрнут. Даже единственный цветочный горшок и тот был раскурочен.
Я тяжело вздохнула. Как же надоел весь этот беспредел.
Положив в старенький рюкзак теплую кофту, я натянула на ноги кеды, которые вытащила из шкафа Вики. Подошла к окну, опустилась перед ним на корточки, пошарила рукой под подоконником и нащупала, в одной из трещин, файл с деньгами.
Мать неистово ломилась в комнату и орала какие-то проклятия, на что я не обращала никакого внимания. Закинув в рюкзак деньги, резко отворила дверь и успела отскочить в сторону до того, как на меня налетела бы обезумевшая мать.
Удовлетворившись картиной, распластанной на полу родительницы, я быстро покинула квартиру. Однако, спокойно вздохнуть смогла только на улице.
* * *
Вечерело. Закатное солнце ласково обволакивало кроны деревьев розовым светом. Я сидела на лавочке, в центральном парке нашего города, и наблюдала за прохожими.
Сухонький старичок вёл на поводке мини-пигга. Карликовая свинка была до того очаровательна, что люди сворачивали головы, пытаясь рассмотреть её лучше.
А может дело было вовсе и не в миловидности свиньи. Само наличие такого животного, в городском парке, поистине обескураживало. А факт, что владельцем необычного питомца является не какой-нибудь модный блогер, а старик, добавляло комичности ситуации.
Потом мой взгляд зацепился за супружескую пару, неспешно прогуливавшуюся по мощеным плиткой дорожкам. Держась за руки, молодые люди что-то активно обсуждали и, то и дело, заходились в приступах смеха.
Затем они устроились на больших деревянных качелях, в тени дерева, и начали неспешно раскачиваться. Девушка гладила правой рукой свой заметно округлившийся живот и постоянно улыбалась. Парень одаривал возлюбленную нежными взглядами, перебирал кончиками пальцев пряди её волос. А я надеялась, что эти родители сделают всё для защиты своего ребёнка и никогда его не оставят.
Умиротворение в моих мыслях было прервано звоном пивных бутылок и матерной перебранкой. Я поморщилась и, по инерции, повернула голову в сторону, ища глазами нарушителей душевного спокойствия.
Недалеко от будущих родителей, громко ругалась маргинального вида парочка. Мужчина и женщина бурно жестикулировали руками и толкали друг друга, сопровождая это действо нелицеприятными эпитетами. Благо, через несколько секунд после начала ссоры, кто-то из этих двоих уронил пивную бутылку на землю и та, с неприятным хлюпаньем, разбилась.
Конфликт незамедлительно исчерпал себя. Непривлекательные возлюбленные скрылись с глаз прохожих за считанные мгновения.
Вот только моё настроение уже куда-то запропастилось. Разглядывать прохожих больше не хотелось, да и голова начала болеть с новой силой.
Немного подумав, я отправилась в аптеку за дешёвым обезболивающим и бутылкой воды. Заодно, присмотрю в округе место для ночёвки. Сидеть всю ночь во дворе своего дома не хотелось.