Продолжение поста «Что читаешь сейчас?»
Хорошие книги воспитывают патриотизм
Хорошие книги воспитывают патриотизм
Пикуль «Честь имею»
Валентин Пикуль – это сильно!
Рекомендую.
После вот этого комментария:
Да и просто невозможно с одинаковой скоростью читать, к примеру, Лукьяненко и Оргтегу-и-Гассета. Просто находить знакомые буквы да, можно с одинаковой. Но если хочешь понять смысл прочитанного, да ещё и останавливаться на подумать в процессе, то не получится.
Медленное чтение — это намеренное снижение скорости чтения.
Цель медленного чтения — улучшение понимания текста или получение удовольствия.
Метод медленного чтения позволяет более полно понять и оценить сложный текст при изучении философии и литературы. Однако в последнее время наблюдается повышенный интерес к медленному чтению как направлению в рамках медленного движения.
Про медленное движение я уже писал на Пикабу, но не в книжном сообществе, а у психологов:Медленная жизнь...
Авторы текстов на социальные темы все больше рассуждают о необходимости снижения темпа жизни в современном компьютеризованном мире, о плюсах медленного медитативного подхода в различных сферах, и чтение не является исключением. Быстрое чтение для получения информации противопоставляется медленному и вдумчивому чтению, чтению для удовольствия и понимания.
Медленное — Близкое — Глубокое
В литературной критике медленное чтение иногда называют «близкое чтение» — это метод литературного анализа, предполагающий внимательное и тщательное изучение классической литературы. Менее распространенным является термин «глубокое чтение».
Медленное чтение является методологическим антиподом скоростного чтения, включающего в себя особую тренировку для увеличения скорости чтения без отрицательного влияния на понимание и такие методики, как скорочтение, сканирование — просмотр текста с целью поиска ключевых деталей, скимминг — чтение с целью понять основную идею текста, прежде чем выделить детали.
Самое раннее упоминание о медленном чтении содержится в предисловии Фридриха Ницше к книге «Утренняя заря, или мысль о моральных предрассудках», изданной в 1887 году:
«Прежде всего, будем говорить медленно… С такой книгой, с такой проблемой нет надобности торопиться; кроме того, мы оба — я и моя книга — друзья медлительности. Не напрасно мы были филологами, не напрасно мы были учителями медленного чтения, - наконец, мы и пишем тоже медленно. Теперь это сделалось не только моей привычкой, но и вкусом — может быть, дурным вкусом? Филология — именно то заслуживающее уважения искусство, которое от своего почитателя требует, прежде всего, одного — идти стороной, давать себе время, быть тихим, медленным, как ювелирное искусство слова, которое исполняет только тонкую, осторожную работу и которое может испортить все, если будет торопиться. Именно потому оно теперь необходимее, чем когда-нибудь, именно потому-то оно влечет и очаровывает нас, в наш век “работы”, век суетливости, век безумный, не щадящий сил, поспешности, — век, который хочет успеть все и справиться со всем, с каждой старой и с каждой новой книгой. Филология не так быстро успевает все — она учит читать хорошо, т.е. медленно, всматриваясь в глубину смысла, следуя за связью мысли, улавливая намеки; видя всю идею книги, как бы сквозь открытую дверь… ».
Я хочу заметить, что предисловие написано в 1886 году, то есть слова:
...век “работы”, век суетливости, век безумный, не щадящий сил, поспешности...
Относятся к 19 веку (сейчас 21 век! а так и не скажешь...), а так и не скажешь...
Профессор Хьюстонского университета Дэвид Микикс в книге «Медленное чтение в торопливую эпоху» описывает историю медленного чтения, утверждая, что идея существует примерно с 200 года н. э., когда раввины читали и обсуждали библейские тексты.
Однако современные принципы движения получили своё развитие около шестидесяти лет назад в Гарвардском университете, где Рубен Бауэр и коллеги обучали студентов технике вдумчивого чтения и анализу выбора авторами определённых слов в контексте произведений. Чтение, по их мнению, требовало достаточно времени, чтобы познакомиться с книгой, понять её ритм и атмосферу.
Термин «глубокое чтение» (англ. «deep reading») был предложен в 1994 году американским эссеистом и литературным критиком латвийского происхождения Свеном Биркертсом. В книге «Элегии Гутенберга» Биркертс заявил:
«Чтение — контролируемый нами процесс, адаптируемый к нашим потребностям и ритмам. Мы свободны в том, чтобы давать волю нашим субъективным ассоциативным импульсам; я бы обозначил это термином „глубокое чтение“ — медленное и медитативное погружение в книгу».
Термин Свена Биркертса соответствует пониманию Рубена Брауэра и Дэвида Микикса: замедление в темпе чтения позволяет не только лучше понять смысл книги, но и определяет глубину эмоционального отклика на прочитанное. Брауэр противопоставляет медленное чтение словесному потоку на телевидении и в газетах; Биркертс — возрастающему влиянию Интернета.
Дэвид Микикс ссылается на работу американского писателя и теоретика медиа Нила Постмана «Развлекаемся до смерти», описывающую нравы гражданина XIX века, который слушал политические выступления и осознавал их смысл, опираясь на культуру чтения.
Постман подчеркивал, что чтение книг важно для развития рационального мышления и политической проницательности. Американский писатель Мортимер Адлер в 1940-х — 50-х годах был обеспокоен тем, что люди не будут читать книги, так как станут воспринимать только Пикабу картинки — телевизионные изображения.
Но никто не мог предвидеть, что в будущем люди будут читать много некачественного текста. В непрекращающемся потоке текстов сообщений, твитов и электронной почты современные читатели постепенно теряют навык вдумчивого чтения, а постоянное переключение между несколькими источниками информации снижает концентрацию внимания.
Карл Оноре (об этом мужике было в прошлой заметке), сторонник медленного движения, в книге «Без суеты: Как перестать спешить и начать жить» рекомендует медленное чтение как одну из практик отвлечения от быстрых темпов современной жизни.
Канадский автор Джон Мьедема в книге «Медленное чтение» ссылается на работу Карла Оноре и сравнивает медленное чтение с медленной едой. Сторонники движения медленной еды предпочитают местные продукты и кулинарные традиции, аналогично концепция медленного чтения может быть расширена за счет продвижения публичными учреждениями культуры произведений местных авторов. Он подчёркивает:
«медленное чтение — это не постоянное чтение в максимально медленном темпе, но скорее право на сознательное замедление».
Эта цитата специально для тех, кто скажет о том, что ничего не успеет, если всегда будет очень медленно читать!
Мьедема рассматривает различные типы и цели чтения в интерактивной среде и делает вывод, что формат оказывает влияние на стиль чтения и процесс обработки текста человеческим мозгом: «существует тесная взаимосвязь между применяемыми средствами для чтения — книгами или электронными устройствами — и тем, как мы читаем и думаем <...>. Цифровые технологии предпочтительнее для поиска и просмотра коротких фрагментов, <...> медленное чтение книги по-прежнему необходимо для воспитания грамотности и способности к расширенному линейному мышлению».
На основе научных исследований Джон Мьедема утверждает пользу методики медленного чтения для развития творческого воображения у взрослых и детей, стимулирования их способности к решению проблем и восприятия чтения как исключительно приятного переживания в повседневной жизни. Он анализирует некоторые неврологические аспекты чтения, особый интерес представляет исследование отсроченной на миллисекунды передачи нервного импульса между нейронами. Аргументом против утверждения о положительной роли быстрой передачи нервных импульсов в ЦНС являются слова автора:
«В процессе эволюции нашего мозга замедленная передача нервных импульсов — это часть общего процесса обработки информации».
В исследовании 1998 года нейропсихолог Виктор Нелл показал, что во время естественного чтения отмечается существенная изменчивость его скорости, причем вызывающие наибольшее удовольствие страницы читаются значительно медленнее.
Профессор Йельского университета Lancelot R. Fletcher утверждает, что цель медленного чтения — не стимулирование творческого воображения читателя, а способ раскрытия авторского замысла.
«Цель обучения медленному чтению <...> — это изменить привычный способ чтения, <...> предоставить ученикам <...> некоторый критический доступ к их собственной интерпретационной деятельности. Цель состоит в том, чтобы у учащихся не осталось заблуждения, что текст — это то, что они сами хотят из него сделать».
Ланселот Флетчер замечает, что медленное чтение начинается с возвращения к уже прочитанному.
«Если быть более точным, медленное чтение начинается с остановки, с поворота. В привычках чтения мы похожи на водителей: мы несемся по шоссе к пункту назначения и вдруг начинаем замечать, что картины вдоль дороги выглядят как-то необычно. Мы думаем, что неверно истолковали дорожный знак, который проехали несколько километров назад, а затем внезапно осознаем, что ехали так быстро в неправильном направлении! Мы разворачиваем машину и едем назад, чтобы ещё раз взглянуть на этот знак, и тогда мы оказываемся в режиме медленного чтения».
По его мнению, практику медленного чтения можно назвать экспериментом, преследующим более глобальную цель, чем просто диалог с автором книги:
«Это вопрос о том, может ли медленное чтение способствовать восстановлению искусства разговора, при котором слушать собеседника не менее важно, чем говорить самому».
Медленное чтение как часть медленного движения.
В настоящее время существует сайт медленного движения, который предоставляет доступ к информации, ресурсам, услугам и сетевым возможностям всем, кто интересуется изучением экологического мышления, жизни и взаимодействия в мировом сообществе. Создатели сайта утверждают, что лучший способ быть частью медленного движения — это читать хорошие книги.
Движение «Медленные книги» (англ. «Slow Books») ставит своей целью возвращение к чтению книг, доставляющих истинное удовольствие. Трейси Сили (англ. Tracy Seeley), преподаватель английского языка из Университета Сан-Франциско и автор блога о медленном чтении, считает, что медленное чтение не должно быть занятием только для интеллектуалов, хотя это движение и возникло в академических кругах:
«Тщательное медленное чтение и глубокое внимание — это вызов для всех нас».
Звучит, конечно, круто!
Хотя похоже, что сам Трейси этот вызов не потянул, так как последней записи в том блоге более 10 лет...
Видео:
Татьяна Двойникова.
Это ведущий библиотекарь отдела информационных технологий калининградской областной научной библиотеки.
В начале года, когда многие из нас успели уже здорово замедлиться на новогодних праздниках, или хотя бы очень хотели это сделать, самое время поговорить о так называемом «медленном движении» (движение за улучшение качества жизни людей благодаря сознательному замедлению ритма жизни). Калининградская областная научная библиотека – одно из лучших для этого мест, так как именно в нашей области находится единственный в России город, принятый во всемирную ассоциацию «медленных городов», Светлогорск. Для начала мы поговорим немного о «медленном движении» в целом, а затем о его отдельном направлении, имеющем самое прямое отношение к библиотекам – о «медленном чтении», о различных приёмах, которые помогают читать художественную литературу более вдумчиво и получать от неё как можно больше удовольствия.
Книги:
Сергей Поварнин: «Как читать книги».
Дэвид Миккс: «Медленное чтение в торопливую эпоху».
Карл Оноре: «Без суеты. Как перестать спешить и начать жить».
📖
Пустое вы сердечнымъ ты
Она обмолвясь замѣнила,
И всѣ счастливыя мечты
Въ душѣ влюбленной возбудила.
Предъ ней задумчиво стою;
Свести очей съ нея нѣтъ силы
И говорю ей: какъ вы милы!
И мыслю: какъ тебя люблю!
А.С.Пушкинъ
С древних времён наши Предки называли друг друга на "ты". Так обращались к князю, к царю, к Богу... На "ты" обращались и к достойному врагу. На "вы" же обычно обращались к подлым, лживым людям, к недостойным. Достаточно вспомнить старинную фразу наших предков: "Иду на Вы!". "Вы" несёт в себе образ тьмы. Ещё со школьной скамьи мы помним историю о Святославе Игоревиче, воинственном князе, который направлял посланников в иные земли, как правило, перед объявлением войны, с этими самыми словами.
С тех пор прошло много времени. Теперь на "Вы" мы называем каждого встречного, или старшего, из уважения. Однако, это обращение отстраняет нас от собеседника и мы невольно замыкаемся, отделённые от него невидимой стеной. Обращение на "ты", наоборот, сближает людей, вызывает у них общую симпатию.
Для почитателей Родной Веры: Вий(Вый) — владыка пекельного царства(Навь). Царь подземного мира и повелитель мучений.
Также "вы" может быть указанием на отсутствие целостности, что снова олицетворяет свойства нашего непокорного слуги (dia- c греч. "раздельно", "два", ballon — "бросать", то есть разделяющий, запутывающий).
Приставка "вы-"в русском языке означает: доведение до предела(выкопать), направленность изнутри наружу(выход), отделение одного от другого(выломать), достижение цели через силу(выстоять).
Подмена понятий — один из способов разделения людей.
Одна вакансия, два кандидата. Сможете выбрать лучшего? И так пять раз.
Бестселлеры, хиты продаж… Что предпочитают современные читатели, на что готовы тратить время, деньги и эмоции? Анализируя книжный рейтинг и модные тенденции, приходишь к выводу, что наблюдается явное смещение читательского интереса в сторону психологической литературы и серьезных исторических романов. Популярными тегами становятся взаимопонимание в семье, между мужчиной и женщиной; саморазвитие личности, искусство пикапа и правила поведения; время и нравы, Россия XIX века. Почему первые строчки хит-парадов занимают именно эти издания, чем они лучше других? И может, стоит вспомнить о «старичках», которые их породили?!
О тяжелой женской доле изначально в России кручинились писатели-демократы, да и вообще первая волна феминизма – это во многом явление, инициированное мужчинами, этакий мужской взгляд на представительниц слабого пола. Охватить всех невозможно, поэтому хочу выделить из общей массы трех застрельщиков русской женской эмансипации – Н. Г. Чернышевского с его «Что делать?» (1863), М. Л. Михайлова, написавшего об «Эмансипации женщин» и «Женщины: их воспитание и значение в семье», а также Д. И. Писарева, рассуждавшего на темы «О браке» (1863) и «О влиянии женщин вообще и о браке как необходимом условии цивилизации» (1859).
1. Плакат. 2. Картина неизвестного художника «Постановка модели в мастерской И. Е. Репина в Академии художеств», 1899 г.
Что примечательно, у родоначальников «женского вопроса» были весьма неоднозначные отношения со своими избранницами: гражданские браки, любовные треугольники и внебрачные дети. Трудились они над своими произведениями, находясь в местах не столь отдаленных: Писарев и Чернышевский – отбывая срок в Петропавловской крепости, Михайлов на каторге. Им, безусловно, хотелось иметь рядом понимающих, нетребовательных подруг, сознание которых замутнено прогрессивными идеями. С этого ракурса любопытно почитать два письма Писарева «О браке». Писал он их в камере на полях книг. Адресованы они молодой девушке, с которой он не был лично знаком, однако ее хорошо знали мать и сестра публициста.
Женщина, которая согласится согреть и осветить мою жизнь, встретит с моей стороны всю ту же любовь, какую отвергла Раиса, бросившись на шею своему прекрасному О... Советую вам испытать. Уверяю вас, что эта женщина не будет обманута. […] Никакой страсти я к вам не питаю, просто считаю вас за девушку, для которой жизнь со мной не может показаться ни тяжкой, ни скучной. […] Вы не дурны, вы не глупы, вы вполне здоровы, что в моих глазах самое главное. Вы не избалованы роскошью. Это тоже важно. Если бы я женился на девушке, которая поминутно требовала бы новых туалетов и развлечений, то дело с моей женитьбой вышло бы совсем дрянь.
Давайте эти строки сравним с текстом из новоявленного психологического шедевра Ники Набоковой «Мозгоеды». Как обрисовывает данную ситуацию сегодняшний автор? Заглянем, например, в главу «Если б я был султан».
Эти отношения (свободная любовь), по уверениям нашего друга (султана – по понятиям Ники Набоковой, человека с передовыми взглядами – по Писареву), существенно отличаются от серой, беспросветной жизни с женой. И любовь, и поддержка, и вера в него, и секс в любых проявлениях. Но самое главное, что между ребятами все честно, никаких тебе тайн. За исключением того, что продолжение сексуальных отношений с женой и наличие дополнительных промежуточных вариантов он предпочитает девушке своей (соратнице по борьбе, любовнице) не освещать. […] Построил он их, кстати, очень хорошо. На первый взгляд, с каждой из женщин у него близкие отношения. На одной – женат, со второй – любовь неземная, третья – просто душевная связь вне категорий.Традиционные семейные отношения… отчего они стали претерпевать изменения, рушиться в конце XIX века? Одна из причин – желание женщин быть образованными и по своему разумению распоряжаться личной жизнью. Уехать учиться за границу можно было только с разрешения отца или мужа (в России только в 1858 году были открыты для девочек гимназии и лишь в 1905 университеты). Естественно, выход нашелся в виде фиктивного брака. Вспомним известную со школы социальную утопию «Что делать?», образы главных героев которой списаны автором со знакомых ему людей: докторов П. Бокова с И. Сеченовым и Марии Обручевой. Патриархальная идиллия с кроткой женой и самоотверженной матерью разрушалась на глазах. На смену ей пришли тройственные союзы, «идейные» браки и женщины со стрижкой «под один гребень».
Женщина не имела определенных обязанностей и была осуждена на какое-то вечное детство. Нашему веку суждено было сделать переворот во взгляде на женщину: на нее начинают смотреть серьезно; сравнивая ее права с правами мужчины, хотят сравнять и обязанности (Д. Писарев).
Н-да, где права, там без обязанностей никак! Этого многие не учли ни в прошлом, ни в нынешнем столетии. Читать сентенции классиков привычно, но с куда большим удовольствием я полистала «Женский вопрос» (1870) консерватора Н. Н. Страхова:
Общество должно свято хранить женский идеал и давать всякий простор его раскрытию и его осуществлению. […] Что же касается до прав и привилегий, то нельзя не пожелать от души, чтобы женщинам были открыты всевозможные поприща. Но для чего мы желаем этого? Это нужно, по-нашему мнению, на случай несчастия, на случай неудачи в жизненном пути. […] Жизнь человеческая полна несчастий. Девушка не нашла себе супруга, жена потеряла мужа, мать детей. Прежде в таких случаях часто шли в монастырь; нынче можно поступить в солдаты или добиваться места в парламенте. Что же? Когда некуда себя девать, когда жизнь разбита — казарма и парламент тоже годятся для того, чтобы как-нибудь скоротать свой век. […] Итак, старые девы (число их неизменно растет) и пристроившие всех детей своих старухи – вот те лица, для которых необходимы политические права (Н. Страхов).
1. Электронный ресурс, 1923 г., №6. Рассуждения А. Воровского об уголовном жаргоне (см. ссылку в тексте «жаргон»)
И опять заглянем в современную русскую прозу. Исторический роман Марины Степновой «Сад» как раз описывает интересующую нас эпоху и ее нравы. В центре повествования княжна Туся (Наталья) Борятинская, не желающая соблюдать приличия и подчиняться общепринятым правилам поведения в обществе:
Женщинам не давали высшего образования. […] Может, где-то в другом месте, но не в России – точно. Это было не нужно – ни России, ни женщинам, никому. Он сам так считал, господи. Привык считать. Вовсе не давать женщинам грамоты – да, это была дичь. Несправедливость. Но зачем хотеть большего? Как ни смышлена была Туся, он знал, что все Карамзины и неопределенные интегралы все равно уйдут в песок, никому не пригодятся. Выйдет замуж, забеременеет – и снова, и еще раз. И еще. Материнство калечило женщин страшнее, чем мужчин война. Вынашивание младенца, роды, кормление – всё это было громадной, непосильной работой, и Мейзель не раз видел, как работа эта стремительно оглупляет женщин – и богатых, и бедных. Любых. Их разум был странным образом связан с маткой, хотя Мейзель так и не понял, как именно.
Однако странно, но врач Мейзель в своих рассуждениях превзошел даже ярого противника женской эмансипации Н. Н. Страхова! Странно также, что из нашумевшего сочинения издатели рекламируют данный отрывок (видела опубликованным на Дзене) и аудиоролик в исполнении автора про то, как главную героиню отучают материться (в аннотации к книге есть ремарка: «Содержит нецензурную брань»).
В современном мире все течет, все меняется. Водоворот времени порой кажется непредсказуемым – то вперед, то вспять, то по спирали. Сегодня нас накрывает четвертая по счету волна феминизма. На повестке дня не только права женщин, но и освобождение мужчин, ведь общепринятые гендерные роли, по мнению ряда идеологов, наносят вред даже сильному полу. Неприятно удивляют меня некоторые фальшивые пристрастия нашей культуры. В фильмах мы затираем сцены с курением, а в художественной литературе все чаще без «запикивания» употребляем ненормативную лексику. И у Степновой, и у Набоковой текст расшит «матершинными» узорами.
Нарциссы, при внешней уверенности в себе и отличной коммуникабельности, в глубине души считают себя полным ничтожеством. Большое количество связей позволяет, с одной стороны, постоянно получать подтверждение собственной значимости, а с другой – не сближаться ни с одной из дам настолько, чтобы она могла догадаться, как пусто внутри нашего героя. […] Рекомендация у меня будет только одна – идти на психотерапию. Нарциссическая акцентуация характера – п**здец какая мощная штука (у Ники Набоковой без ** звездочек).
Интересно, какая акцентуация у издательств и авторов, привносящих в наш литературный язык уголовный жаргон?! Или они просто страдают дурновкусием?.. Заходите почаще на сайт НЭБ и читайте, читайте и еще раз читайте!